Лягушка Интриганка (джен)

Дорога нас ждала долгая — нам предстояло ехать в карете целых два дня. На ночь, впрочем, мы должны были остановиться в гостинице, чтобы и самим нормально поспать, и дать лошадям отдохнуть, а прибыть в поместье по расчётам предполагалось где-то около обеда на следующий день. Пока я думала об этом, даже почувствовала лёгкий укол зависти к графу Фантомхайву — ему-то до Лондона от поместья всего часов десять-двенадцать было ехать.

Перед отправлением Бальтазар отчитался, что позаботился обо всём в Колчестере, и на мой небеспричинный вопрос ответил, что пока там никто не умер. Это его «пока» немного напрягало, однако его словам можно было доверять — по условиям контракта малейшая ложь или предательство с его стороны лишали его души Габриэль и отправляли прямиком туда, откуда он явился. Очень разумная предосторожность. Попрощавшись с теми, кто оставался в особняке, мы с дядей уселись в карету, Бальтазар разместился рядом с кучером, а Сара и Джеймс — на запятках. Чем-либо заниматься в карете было весьма затруднительно из-за постоянной тряски, так что развлекать себя можно было только беседой и разговорными играми или рассматриванием пейзажа за окном. Столько времени просто в никуда…

Мы довольно быстро выехали за пределы города, и шумная брусчатка сменилась грунтовой дорогой. Лошади пошли чуть быстрее, а карета стала двигаться мягче. В принципе, читать было можно, если бы только меня при этом не укачивало. Когда последние здания остались далеко позади, я подумала, что самое время начать вытягивать из дяди разную информацию. Не то чтобы он сопротивлялся, просто до этого как-то не выдалось времени.

— Дядюшка, мне нужно узнать о твоих слугах, — начала я. — У меня особенный штат, и мне бы хотелось быть уверенной, что они впишутся. К тому же, я думаю, что нам нужно найти тебе камердинера и охрану.

— Камердинер мне не нужен — Сабхаш прекрасно справлялся с этой работой, — он мотнул головой. — А охрана мне зачем?

— Ну, считай меня пессимисткой, но я подозреваю, что могут сыскаться люди, которые пожелают твоей смерти, — скептически заметила я. — И не то чтобы я предполагала, что твоих собственных навыков будет недостаточно, а безумству храбрых венки со скидкой, но я бы предпочла, чтобы рядом с тобой был надёжный человек.

— Твой человек, — дядя сощурился. — Хочешь быть уверена, что я не сболтну лишнего?

— Я и так убеждена, что не сболтнёшь, — я скривилась. — Я действительно думаю, что тебе нужна охрана. И да, я хочу знать обо всём, что вокруг тебя творится — кто владеет информацией, владеет миром.

— В данном случае — моим, — он надулся.

— Вот как будто ты не знаешь, что такое светское общество, а… — фыркнула я. — Мне нужно, чтобы ты мог оставаться рядом со мной хотя бы условно и заниматься интересным делом… «Роял Пэлэс» тебе интересны?

— А, да, — озадаченно кивнул он. — К тому же я смогу попутешествовать за твой счёт, так что всё отлично.

— Прекрасно, — я выдохнула. — Так вот, для того, чтобы твоя жизнь могла быть такой, ты не только должен оставаться живым, но и твоя репутация должна быть хотя бы приблизительно чиста. Я полагала, что уж тебе-то не надо объяснять, зачем мне иметь полное представление о тебе и тех людях, которые будут тебя окружать. Не хватало ещё, чтобы ты попал в дурную компанию.

— Говоришь так, будто ты моя мать, — дядя поджал губы.

На пару секунд мы оба немного зависли. Я — потому что Франкенштейн опять меня так назвал, а он — видимо, потому что дошло.

— Это выглядит странно, — он отвёл глаза.

— А я вот даже и не знаю, когда это было более странно — тогда или сейчас, — улыбнулась я. — И чего эта тема опять всплыла? Столько ты про неё не вспоминал…

— Я бы и дальше не вспоминал, это случайность, — пробурчал Франкенштейн.

— В любом случае, тебе придётся принять охрану, — я решила свернуть тему. — Хотя пока что у меня нет никакого представления, кто это будет.

— Хорошо, — дядя вздохнул. — Если так тебе будет спокойнее. И ты правда думаешь, что я могу угодить в дурную компанию?

— Я не думаю, что ты плохо разбираешься в людях, — я изогнула бровь. — Я думаю, что ты сейчас о многих людях и их делах не в курсе, а раз так, некоторые могут попытаться втереться к тебе в доверие, обобрать, навязать сотрудничество или вообще втянуть в сомнительные предприятия. Сомневаюсь, что попытки увенчаются успехом, конечно, но всё равно я бы хотела, чтобы твой светлый образ подобное не портило.

— А если я… хм… тайно присовокуплю к нашей собственности какое-нибудь имущество, честно отнятое у мошенников? — хитро прищурился он.

— Хм… — я нахмурилась. — Не знаю… Смотря что за имущество и насколько тайно им можно владеть.

— А ты разбираешься в теме тайного владения? — дядя изогнул бровь.

— Ещё как… — протянула я. — Давай вернёмся к тому, с чего начали — твои слуги. Главный вопрос — насколько им можно доверять?

— А насколько ты доверяешь людям, которые обязаны тебе жизнью? — он сощурился.

Я задумалась. Вообще-то, именно такие люди наиболее преданными и заслуживающими доверия. И вместе с тем, в редких исключениях, они же и оказывались самыми жестокими предателями. Так что вопрос был довольно сложный. Особенно, с учётом того, что мой род деятельности предполагал, в числе прочего, подсылание прислуги, да и в принципе подстраивание разных ситуаций, чтобы одни выиграли, а другие потеряли.

— Мне нужно больше подробностей, — в тон отозвалась я.

На самом деле, была большая разница в том, кто именно был обязан ему жизнью и при каких обстоятельствах это произошло. Иногда спасение человека приводит к его безграничной преданности, но никто не отменял и тех, кто готов за собственное спасение мстить. Впрочем, с такими людьми лучше вообще не иметь абсолютно никаких дел и обходить третьей дорогой…

— Хм… Сабхаш и Аджай — шудры⁽¹⁾, из самого низа, — задумчиво заговорил дядя. — Сабхаш был слугой в богатом доме одного вайшьи⁽²⁾. Этот торгаш бросил его, когда наши войска подходили. Английского Сабхаш не знал, и солдаты несколько дней пытались выбить из него какие-нибудь сведения о том, чем в доме можно поживиться. Я приехал туда помочь с устройством госпиталя в доме того вайшьи и узнал о брошенном слуге случайно. Мне нужно было знать расположение комнат, а я неплохо владею хинди, так что мне удалось поговорить с ним. Сабхаш в принципе был весьма словоохотлив, так что выдал мне буквально всё, что знал. И я забрал его, чтобы легче было работать. У меня на тот момент слуг не было, а он взялся выполнять для меня кое-какие поручения. В итоге я решил оставить его при себе.

— Он ненавидит Британию? — я сощурилась.

— Не сказал бы, — он пожал плечами. — Он старался не отсвечивать, когда я проводил время с офицерами, но ненависти не проявлял — осторожность скорее. Кого он действительно ненавидит, так того вайшьи, который его бросил. Я учил его английскому, хотя успехов мы достигли весьма скромных. Однако и того уровня хватило, чтобы Сабхаш однажды сказал мне, что надеется, что британские солдаты поймают того торговца и будут мучить так же, как его.

— А второй? — я кивнула. История выглядела убедительной и в принципе пересекалась с тем, что насобирал про дядю Бальтазар.

— Аджай был землепашцем у кшатрии⁽³⁾, — продолжил рассказ дядя. — Хотя его хозяин относился к касте воинов, отсиживался на своей земле до последнего. Он тоже бежал при подходе британцев, только не просто бросил слуг и имущество, а поджёг его. Я тогда ехал вместе с передвижным госпиталем и вместе с врачами вытаскивал людей, оказавшихся в горящем доме. Аджаю сильно досталось, и я его на руках вынес, он долго бредил и звал Вишну — как потом выяснилось, он решил, что я божество. Переубедить его ни я, ни Сабхаш не смогли, так что он и по сей день уверен, что я аватар бога сохранения, просто не помню своей божественной сути.

— Ага… — протянула я. — Понятно. Оставим их при тебе тогда. Хотя некоторое внушение о службе в доме Бальтазар им всё равно сделает. Ничего такого — просто кое-какие правила.

— Разумеется, — он кивнул.

— Что ж, раз уж мы начали говорить о тебе, идём дальше, — я улыбнулась. — Ты планируешь жениться?

— Я? — его голос дал петуха.

— Ну не я же, — я усмехнулась. — Как ты сам сказал, тебе уже тридцать семь, а ты всё ещё холост. Так что вопрос сам собой напрашивается.

— Ох… — протянул дядя, опустил голову и сжал пальцами переносицу. — Ну какая мне сейчас свадьба? Собственный капитал довольно скромный, живу у племянницы, формально не работаю, титулов не наследую, в светское общество не вхож… Ещё и возраст, как ты заметила, не юный, — он поднял голову, и его лицо перекосило скепсисом. — Прямо завидный жених — невест целая очередь.

— Честно говоря, не думаю, что у тебя и в самом деле будут проблемы с этим, — я улыбнулась. — В конце концов, это же ты.

— Может, и так, — дядя глубоко вздохнул. — Но я, честно говоря, не хочу ни думать об этом, ни тем более заниматься. Нельзя же просто схватить какую-нибудь женщину на улице и потащить в церковь!

— Да, пожалуй, — хмыкнула я.

— А заниматься всеми положенными для таких мероприятий вещами… — он покачал головой. — Мне действительно надо объяснять тебе, почему я не горю желанием ввязываться в это?

— Да вопрос-то больше практический, чем романтический, — я пожала плечами. — Ну, не хочешь — как хочешь. Настаивать я не буду.

— Это хорошо, — дядя улыбнулся. — А теперь, раз у нас есть уйма времени, давай поговорим о «Роял Пэлэс».

Я глубоко вздохнула и кивнула. Тема была такая — говорить не переговорить. К этому времени сеть насчитывала всего три отеля — в Лондоне, Брайтоне и Бате. Столичный часто принимал приезжих и тем самым вывозил общий баланс сети в плюс, тогда как курортные имели массу долгов и тянули его в минус — там по большей части отдыхали британские аристократы. С самой по себе манерой платить потом было сложно что-либо поделать, так что надо придумать что-то, что могло хоть немного изменить ситуацию: или стимулировать закрывать счета вовремя, или привлекать гостей, которые и так бы это делали. А лучше и то, и другое сразу.

Однако изобретать велосипед нам было ни к чему — всё уже придумали до нас, только уже в двадцатом веке. Элите нужно было предложить что-то элитное, богачам — престижное. Иными словами, нам нужно было проработать клубную систему и рекламу. И эти две темы заняли нас до самого приезда в поместье. Когда мы остановились на ночь в небольшой гостинице, дядя взялся записать все мысли и идеи, чтобы позднее сформировать их в полноценную систему, и утром по нему было понятно, что проработал он допоздна. Часть оставшейся дороги он продремал, вынудив меня просто таращиться в окно, но когда проснулся, мы продолжили разговор.

В моё и Бальтазара отсутствие поместьем управлял мистер Трастворти⁽⁴⁾. Принимать решения он мог только в части вопросов, а остальные должна была разгребать я сама. Так что по приезду меня, разумеется, ждала гора бумаг, с которыми нужно было разобраться. О том, что мы приедем, Бальтазар оповестил заранее, и встречать нас на подъездную дорожку вышел весь штат поместья. Дом был огромный, и для того, чтобы содержать его в полном порядке, недостаточно было двух-трёх человек. Помимо мистера Трастворти там постоянно трудились шеф-повар, лакей, два конюха, экономка и две горничные. И трудиться им приходилось в поте лица. Всех их я так или иначе от чего-то спасла, да и платила достойно, так что жалоб от них никогда не слышала, хотя и сама понимала, что штат маловат. Пока я вела почти что затворнический образ жизни, их вполне хватало, но когда мне придётся окунуться в круговерть светских мероприятий, придётся искать ещё людей. Где б их только взять ещё?

Мы прибыли примерно за полчаса до обеда и успели немного привести себя в порядок до трапезы. Спустившись в столовую, я подумала, насколько же она была огромная: это было просторное помещение вытянутой формы, отделанное деревянными панелями. По его стенам висели картины, между которыми стояли тумбы с вазами и алебастровыми бюстами, а в самом центре располагался циклопический стол, способный вместить человек так пятьдесят. Если бы не ковёр на полу, по столовой гуляло бы эхо. Большая часть поместья претерпела масштабные ремонтные работы после событий двухгодичной давности, и это помещение они тоже не обошли стороной. Сумма была потрачена астрономическая, но Габриэль едва ли смогла бы оставаться без этого в доме после того как случилось то, что случилось.

— Когда мы пойдём на кладбище? — спросил дядя Фрэнк за чаем, вырывая меня из задумчивости.

— Пойдём? — переспросила я. — Мы туда поедем. Послезавтра. До него примерно три часа пути.

— Так далеко? — удивился он.

— Раньше поместье находилось там, — я нахмурилась. — Лет, наверное, двести назад там произошёл ужасный пожар, и маркиз принял решение построить дом в другом месте. А кладбище так там и осталось. Чтобы покойных не тревожить.

— А почему не завтра тогда? — дядя озадаченно склонил голову набок.

— Приедем — увидишь, — я поджала губы. — К тому же мне надо заняться делами. Меня здесь почти месяц не было.

— Ты же не собираешься сделать всю работу за день? — он нахмурился.

— И что мне тогда тут потом делать ещё целых восемь дней? — усмехнулась я. — Разумеется, я не собираюсь сделать всё за завтра. Но срочные вопросы просмотреть надо. А ты можешь занять себя конной прогулкой по тисовой роще. Или пешей по саду. Но это как погода будет.

— А если погода будет не для прогулок? — дядя склонил голову набок и слегка сощурился.

— Библиотека в твоём распоряжении, — я пожала плечами. — Ты у нас вроде взрослый человек и сам способен себя занять. Или я ошибаюсь?

— Я думал, скажешь заниматься «Роял Пэлэс», — хмыкнул он.

— Я тебе не начальник, — я развела руками. Последовала пауза, за которую до меня дошла вся абсурдность сказанного, и я встряхнула головой. — В смысле, начальник, конечно, но не такой, который будет постоянно говорить тебе, что делать. Но если тебе так хочется, можешь подумать, по каким местам будет твой осенний вояж и сколько времени он займёт. В принципе, чем раньше ты с этим определишься, тем легче будет всё спланировать и заложить бюджет.

— Господи, кто ты? — у Франкенштейна округлились глаза.

— В каком смысле? — озадаченно скривилась я.

— Просто раньше я что-то не могу вспомнить, чтобы тебя хотя бы интересовало, сколько именно у тебя денег, — он нахмурился. — А сейчас ты говоришь о планировании бюджета с таким видом, как будто это нечто совершенно естественное.

— Так это нечто совершенно естественное, — я изогнула бровь.

— Честно говоря, я думал, ты спихнёшь все финансовые вопросы на меня, — он склонил голову набок.

— Мне доводилось, если помнишь, считать твои налоги, — скептически скривилась я. — В любом случае, я не могу передать тебе управление финансами здесь, не выдав свои источники дохода.

— А не выдаёшь ты их мне, потому что?.. — дядя посмотрел мне в глаза, предлагая закончить фразу.

— Собачьи дела, — я улыбнулась и развела руками.

Закончив пить чай, я ушла в рабочий кабинет, а дядюшку повели на экскурсию по поместью. В принципе, я заложила времени на разбор дел с запасом, но это всё равно не означало, что можно было откладывать их на последний день. Из отчётов мистера Трастворти следовало, что в маркизате всё шло своим чередом и никаких особых проблем ни с чем не наблюдалось, за исключением одной маленькой деревеньки, которая не внесла налоговую плату. Я послала Джеймса незаметно разузнать, что там и как, и он, сменив ливрею на потрёпанные штаны, рубашку и куртку, отправился туда. Деревенька была недалеко, так что и вернулся он довольно быстро — уже к вечеру вторника. Оказалось, что там произошла вспышка тифа, унёсшая жизни нескольких человек, а поскольку население там и так было малочисленным, это сильно ударило по выполняемой ими работе. Иными словами, у них просто не было денег. Чтобы деревенька совсем не загнулась, я распорядилась позаботиться о людях там и по возможности найти переселенцев. Маловероятно, конечно, что это произойдёт быстро, но я знала одно графство, откуда народ достаточно охотно бежал. Всё, что требовалось — чтобы туда добрались слухи.

Утро среды выдалось мрачным, и даже у погоды было как будто бы столь же скорбное настроение, что витало в поместье. Уже к завтраку я спустилась в чёрном платье и всю трапезу соблюдала тишину. Дядя Фрэнк, впрочем, тоже не был словоохотлив, и единственным звуком, гулявшим по столовой, был стук посуды. Бальтазар распорядился заложить экипаж уже после чая, когда Сара помогала мне окончательно собраться. Ехать, откровенно говоря, не особо хотелось, но это было важно для Габриэль и дяди Фрэнка, а потому пришлось собрать себя в кучу. Я была уже почти готова к выходу, когда в дверь деликатно постучали.

— Миледи, у вас гость, — донёсся из коридора голос Бальтазара.

— Я никого сегодня не принимаю, — мрачно отозвалась я. — Если это не посланник её величества или кто-то из псарни, чего в такой день не представить, гони его в шею.

— Это виконт Мастэрдфилд, — холодно заметил дворецкий.

Я застонала. Это был человек, которого я не хотела видеть не только сегодня, но и вообще в принципе. Виконт Стэнли Мастэрдфилд имел намерение жениться, а потому обивал мой порог уже примерно полгода. Причиной его матримониальных устремлений были долги, в том числе и перед маркизатом, и он надеялся с помощью женитьбы разрешить все свои финансовые вопросы. Я старалась вообще его избегать, но он был настырным и упорным, так что сегодня, для того, чтобы он ушёл, мне требовалось прогнать его лично. Сара как раз закончила, и я, глубоко вздохнув, вышла из комнаты.

— Где он? — хмуро поинтересовалась я.

— Ожидает в холле, — поджав губы, заметил Бальтазар.

— Иногда я очень жалею, что не могу поступать как граф, — пробормотала я. — Ясно. А где дядя?

— Я послал за ним Уилла, — губ дворецкого коснулась коварная улыбка. — Мы должны встретить их перед выходом на лестницу в холл.

— У виконта будет истерика, — криво усмехнулась я.

Дядя Фрэнк нашёлся именно там, где сказал Бальтазар — за несколько шагов до начала спуска лестницы. Я взяла его под локоть, вызвав на секунду некоторую степень удивления, и мы направились вниз. Я не знала, кто сегодня позаботился о внешнем виде дяди — сам он или кто-то из слуг, однако он определённо выглядел как человек в глубоком трауре. Впрочем, как и я. Мы шли молча и медленно, устремив взгляды в пустоту перед собой, а холле поначалу было так тихо, что слышны были только тихие шаги по ковру. Но стоило нам добраться до середины лестницы, как тишину разорвал вопль раненого кабана:

— Это ещё что за мужик?!

Орал виконт. Он стоял у подножия лестницы и вид имел взбешённый. Хотя его рыжие волосы были идеально зализаны, борода причёсана, а коричневый в клетку костюм сидел как влитой, он всё равно напоминал взъерошенную крысу. Лицо его покраснело, и он пальцем показывал на дядю, на руке которого я беспардонно висла.

— Кто этот джентльмен? — повернулся ко мне дядя.

— Виконт Мастэрдфилд, — безэмоционально отозвалась я.

— У него дело к тебе? — он сощурился.

— Не знаю, — я качнула головой. — Записки не было, я его не приглашала. Сегодня вообще не тот день, когда поместье принимает гостей.

— Ясно, — дядя кивнул, аккуратно убрал мою руку со своего локтя и спустился первым. — По какому делу вы беспокоите мою племянницу сегодня?

— Я приехал к её сиятельству, — виконт сложил руки на груди. — Дело у меня к ней, а не к вам.

— Габриэль говорит, что сегодня никого не принимает, — произнёс дядя. — Вам стоит перенести визит.

— Я проделал большой путь, так что рассчитываю на то, что мне уделят время, — Мастэрдфилд вздёрнул подбородок.

Я переглянулась с Бальтазаром и сама спустилась вниз. Как же он раздражал. Неужели по траурным нарядам было неясно, что сегодня за день?

— Моё решение касательно вашего предложения не изменилось, виконт, — произнесла я. — Поместье сегодня не принимает гостей. Вас впустили только зная ваш настырный нрав — вы бы не уехали, не скажи я вам этого лично. Прошу простить, что отказываю вам во встрече, когда вы проделали столь долгий путь сюда из виконства, однако нам с дядюшкой пора ехать. Сегодня я вас принять не могу.

— Тогда я могу поехать с вами, — тут же заявил он.

— Нет! — рявкнул дядя. — Нам совершенно не нужна компания при посещении семейного кладбища.

— А я даже не знаю, где оно, — с укором посмотрел на меня виконт. — Почему вы не хотите, чтобы я поехал с вами?

— Потому что вы никоим образом не относитесь к семье Муркивинд, — пояснила я и перевела взгляд на дядю. — Нам в самом деле пора. Кажется, будет дождь. Лучше поторопиться, чтобы дорога не успела размокнуть слишком сильно.

Он кивнул и подставил мне локоть, куда я аккуратно положила ладошку, и мы вместе пошуршали нарядами к выходу. Не то чтобы мы шагали быстро, но уж точно торопливее, чем когда спускались по лестнице. Дверь за нами закрылась под душераздирающий вопль: «Вы ещё пожалеете об этом, ваше сиятельство!»

1) Шудры — низшая индийская каста, самая многочисленная. Включает крестьян, слуг, ремесленников, наёмных рабочих.

Вернуться к тексту

2) Ва́йшьи, ва́йшии, ва́йши — представители третьей по значимости касты древнеиндийского общества, состоявшей из земледельцев, торговцев, лавочников и ростовщиков.

Вернуться к тексту

3) Кша́трии — представители второй по значимости (после брахманов) касты древнеиндийского общества, состоящей из владетельных воинов.

Вернуться к тексту

4) от англ. trustworthy — достойный доверия.

Вернуться к тексту