Рождественский калейдоскоп (гет)

Рождественская вечеринка в самом разгаре, а Гермиона сгорает изнутри.

Она подавляет себя, стараясь справиться с гордостью, и в основном смотрит в пол — привычка, которая выработалась за четыре месяца в плену.

Пожиратели расхаживают вокруг, громко приветствуют друг друга, веселятся и много пьют. Они наслаждаются жизнью, пока их пленники, скованные и лишенные магии, наблюдают за происходящим с обреченностью и видимой покорностью.

Гермиона и не думала, что Малфой возьмёт ее с собой, но он язвительно усмехнулся, сказав, что делает ей рождественский подарок: выводит в свет, даёт возможность встретиться с друзьями.

Лучше бы она не видела их.

Гермиона слышит скабрезные шутки Забини о Падме и Парвати; обращает внимание на шрамы под платьем Лаванды и мельком замечает, как руки Эйвери блуждают по телу Чжоу.

Скривившись, Гермиона снова отводит взгляд. Всё это ранит.

Малфой не такой.

С ним она чувствует себя в условной безопасности. Он слишком гордый, чтобы делиться, а сам не спешит воспользоваться ею.

Он выводит её своими шутками и оскорблениями, но не трогает её. Гермиона ни разу не спала с ним. В отличие от остальных он придерживается чистокровных идеалов и не хочет пачкаться. На людях он иногда прикасался к ней, чтобы не вызвать подозрений и поддерживать репутацию, и трижды целовал.

Ещё два поцелуя произошли за закрытыми дверьми, и Гермиона до сих пор не понимала, как это вышло. Но каждый раз, когда Малфой отстранялся, у него было странное выражение лица, которое Гермиона не могла объяснить.

То же самое происходит и в этот раз. Придерживая за спину, он целует её с лёгкостью, будто делал это десятки или сотни раз, и, отстранившись, несколько мгновений смотрит прямо в глаза.

Гермиона слышит смешок Забини и улюлюканье Гойла, а после Малфой снова наклоняется к ней.

Этот поцелуй другой: его прохладные губы завладевают её ртом, язык скользит, встречаясь с её языком, и Гермиона оцепеневает. Вторая рука Малфоя сжимает её бедро; он притягивает её ближе, подаваясь к ней тазом.

Гермиона напрягается, не зная, как поступить. Происходящее ощущается таким неправильным, но она знает, что не может вырваться или отстраниться. Всё внутри сжимается, когда Гермиона заставляет себя протянуть руку и сжать плечо Малфоя, надеясь, что это приведёт его в чувство. Но он лишь шепчет ей в губы:

— Вот так, умница.

Кажется, получается громко, и окружающие слышат его, потому что раздаются подбадривающие комментарии, но их прерывает голос Нотта:

— Найдите комнату, — он фыркает. — Грейнджер хороша, но всё-таки избавь нас от этого зрелища, Драко.

И Малфой мгновенно отстраняется.

— Хорошая идея. — Всё ещё удерживая Гермиону, он плотоядно улыбается и разворачивается. — В конце концов сегодня праздник, и я хочу как можно скорее распаковать свой подарок.

* * *

На следующее утро Драко спускается вниз позже всех; он привёл себя в порядок, но не идеальный, чтобы создать видимость бурной ночи, недосыпа и похмелья.

— Как прошло Рождество? — с ухмылкой спрашивает Нотт и поигрывает бровями.

— Ужасно, — бурчит в ответ Драко, опускаясь в кресло. — Чары в твоём поместье ни к чёрту. Грязнокровка сбежала.

Все присутствующие замолкают, а ещё через мгновение поднимается переполох.

И никто не замечает, как на лице Драко мелькает улыбка.