Merry dancers: дальше некуда (гет)

Пришлось снять все охранные чары с дома и полностью подчистить следы магии, чтобы у представителя преступницы, если он волшебник, не появилось никаких подозрений. Пока Уилби занимался снятием чар, Грейвз только наблюдал, как волшебная палочка в его руках порхает с непередаваемым изяществом, словно он не волшебник, а фокусник на ярмарке, не хватало только черного цилиндра с бантом и непременным содержимым — белоснежным кроликом. Ему, точнее, ей впору было выступать на Бродвее, а не развлекать толстосумов в “Седом Консьерже”.

— Отобедаем? Ещё есть около часа, — взглянув на часы у лестницы, предложил Уилби, взгляд его задержался на браслетах. — Не снимете на время встречи хотя бы?

— Нашел дурака, — усмехнулся Грейвз, понимая, что едва получив свободу, тот дизаппарирует в неизвестном направлении. — Не волнуйся, браслеты не обнаружить, если ты не будешь колдовать.

— Так что насчет обеда? — пропустив ехидство мимо ушей, спросил он, как будто у него и в мыслях не было сбежать.

А впрочем, куда бы он делся, здесь у него сытая жизнь и благодарная публика. Грейвз не ответил, ему почему-то было лень, и Уилби, закатив глаза, позвонил на кухню и попросил подать перекус, как он это назвал, но это едва ли можно было назвать перекусом, да еще и обстановка… Он, наверное, таким образом решил пошутить. Они прошли в другой зал к столу длинною в футов тридцать заставленному явно не стандартными для рядового обеда блюдами. В окружении устриц и других мелких морских гадов, центр стола венчал огромный лобстер, а вокруг, расходясь в разные стороны — и рябчики, украшенные ломтиками груши, и салаты с мягким сыром, и огромные пироги с грибами и шпинатом, а также десерты — штрудели под медовым соусом и с шариком мороженого, конечно, стейки и суп “Буйабес”. Там и тут небольшие вазочки с черной и красной икрой, а также с какой-то непонятной коричневой пастой. И всё это было украшено так, словно для светского приема самых сливок общества.

У сервированного стола стояло всего два стула — с разных концов длинного стола, и официанты и дворецкий, разодетые так, словно был вечер пятницы в “Консьерже”, гостеприимно отодвинули стулья, встречая их. О каком перекусе шла речь? Да и как возможно накрыть подобный стол за пятнадцать минут?!

— И что это? — сощурившись, спросил Грейвз, когда Уилби бодренькой походкой прошествовал к своему стулу.

— Прошу к столу, Олли, у нас не так много времени. Билл, принесите, пожалуйста, из спальни мои часы. Ролекс на черном широком ремне. И, — Уилби взглянул на запястье, — медицинский бинт.

— Бинт, сэр? — переспросил официант с английским акцентом, не понимая, зачем он нужен.

— Да, Билл, медицинский бинт. Или я выразился не ясно?

— Нет, сэр, сию минуту.

Билл передал висевшую на предплечье салфетку второму официанту и исчез из столовой с видом на сад и отдаленный пляж, у пирса которого все так же покачиваясь на волнах, была пришвартована красавица “Стелла”. Интересно, пострадала ли она при перестрелке?

Грейвз и Уилби одинаково резко синхронно встряхнули салфетками и положили их себе на колени, не сводя друг с друга подозрительных взглядов. Все было как-то слишком напыщенно для простого обеда.

— И с каких пор ты закатываешь подобные приемы для двоих?

— Я не знаю, что ты любишь, поэтому приказал подать всё, — просто сообщил Уилби, не используя настоящую фамилию гостя в присутствии посторонних и обращаясь менее формально.

— Так ты называешь “перекус”? — с наигранным пониманием возразил он.

— Что, прости? Тебя плохо слышно.

Но Грейвз, едва открыв рот для повторения, закрыл обратно, увидев ехидную ухмылку на лице джентльмена напротив. Стол был слишком длинным, но они прекрасно друг друга слышали. Каждый раз, когда он появлялся на пороге поместья или же в “Седом Консьерже”, Уилби почему-то постоянно пытался его накормить деликатесами, как будто бедного родственника, и это уже порядком начинало раздражать, и сейчас разум решал, в какой же форме рот должен высказать все, что Грейвз об этом думает.

— Ты как будто пытаешься показать мне, насколько богат.

— Не тебе одному, но я знаю, что ты аристократ, и потому твои предпочтения для меня действительно остаются загадкой. Если, конечно, рассказанная тобой на катере история — правда.

Грейвз усмехнулся, осознав, что его просто пытаются впечатлить в форме затянувшейся шутки. Невзирая на родословную, он давно привык к простой пище и, как называют немаги, отчасти спартанскому образу жизни, и вся эта мишура из украшений, лобстеров и сложных французских блюд никогда его не впечатляла. Нет, конечно, на официальных приемах в Конгрессе или же на каких-то праздниках знакомых и коллег, включая Пиквери, он чувствовал себя в своей тарелке, но всё же, работа, поглощающая большую часть жизни, оставила на нём отпечаток. Грейвз был воякой больше, чем аристократом.

— Я обычный человек, поэтому давай без церемоний без видимых на то причин.

Конечно же, обычным человеком он никогда не был, но понимал, что эта странная девушка, находясь у него в квартире в заточении, сложила о нем неверное мнение и просто заботливо пыталась накормить до отвала, как будто это действительно имело значение. В облике Чарльза Уилби все выглядело как обычно наигранно, но стоило представить перед собой Джоконду, как вся эта клоунада с оттенком безумия приобретала другой смысл. Возможно, так она пыталась выразить благодарность или же просто искала способ подольститься. Только Грейвз был человеком, неспособным на прощение, он все еще помнил, что она обвела его вокруг пальца, выставив дураком. Да и в принципе, он совершенно не знал что с ней делать, если ей удастся выявить преступницу, продающую волшебный алкоголь, то что дальше? Голова все еще шла кругом от воспоминаний Альбуса Дамблдора. Ну зачем ему вся эта информация? Казалось, он знал о Джоконде все, но, глядя на нее сейчас, не мог этого утверждать. Грейвз многое переосмыслил за время, что они не виделись, и все воспоминания Альбуса Дамблдора заключил в собственном Омуте памяти — каждую незначительную деталь, каждый фрагмент временной петли, как это называла Джоконда. Она была не той девушкой, которую он встретил в воспоминаниях. Кажется, пережитая война сильно ее изменила, и ей было проще выживать в чужом облике — облике местами несерьезного Чарльза Уилби. Но это была не она, а всего лишь очередная маска, которую она исправно использовала, возможно, чтобы не свихнуться. А что бы сделал он на ее месте? Как бы поступил? Как-то сам собою он признал, что верит ей, верит Дамблдору будущего, но пока сильно сомневается в том, что она сможет спасти его от якобы неминуемой гибели. Однако, по крайней мере, она это уже делала. Спасала его. Он бы погиб, если бы не ее Депульсо. Но сделает ли снова, зная, что жестокое Время может снова наказать ее и отправить еще дальше в прошлое? Может ли она безнаказанно менять предначертанное? Кажется, именно так произошло с тем же мужчиной, которого она вырвала из восьмидесятых — Абрахасом, мужем ее матери. Пока Джоконда обитала в его квартире, она выглядела измученной собственной судьбой, и хотя, несомненно, хорошо держалась, была очень грустной и выглядела одинокой.

Грейвз не стал себе отказывать в плотном обеде, хотя, признаться, возможно, слегка переборщил, но ее повара были просто великолепны, и в какой-то момент раздражение сменилось на благодарность — непривычное чувство, особенно по отношению к этой странной девушке.

Пока она надевала наручные часы и забинтовывала второе запястье, пряча браслеты, дворецкий ответил на звонок телефона и сообщил, что ее компаньоны прибыли. Она лишь приказала, чтобы их сопроводили в органный зал, и не собиралась торопиться. Все равно главный гость еще не приехал.

Наконец, отставив недоеденный стейк, который изначально уже был совсем лишним, Грейвз поднялся из-за стола и проследовал за ней по бесконечным коридорам поместья, без энтузиазма бросая взгляды на попадающиеся на пути предметы интерьера. Интересно, она купила этот замок таким или же вложила душу в каждую деталь? Из ближайшего помещения слышались голоса Ротштейна и Тони, но они обогнули органный зал и остановились перед невзрачной на вид, прячущейся за бордовым тюлем дверью.

Это помещение сильно отличалось от остальных, здесь не было кричащего интерьера или дорогой мебели и как будто было не прибрано. Какая-то мастерская и пустые полотна, в ряд стоящие у стены, а чуть дальше — мольберт со странными геометрическими фигурами и брошенная палитра с засохшими масляными красками. Джоконда, точнее, Чарльз не обратил внимание на его задержавшийся на картине в стиле кубизм взгляд и указал на зеркало.

— Отсюда сможете видеть и слышать происходящее. Когда меня утомляет общество, я предпочитаю наблюдать за всем со стороны, — он щелкнул выключателем, и зеркало вмиг перестало отражать несколько озадаченное лицо Грейвза и стало прозрачным.

— Ты рисуешь?

— Иногда случается, — небрежно ответил он, вмиг посерьезнев. — Думаю, что поставщик скоро будет. Я пойду.

И она, он просто вышел, оставив его в полумраке художественной мастерской, озадачив очередной гранью своей натуры. Щелкнув выключателем, Грейвз огляделся, увидев еще несколько работ — где-то просто разводы краски, а где-то вполне осмысленные и реалистичные, но незаконченные портреты. И один из них взирал в самую душу теплотой своих глаз. И хотя техника живописи была далека от классической, на него смотрел тот самый аврор, мужчина, которого она потеряла и смерть которого преследовала ее в кошмарах. Сорвав ткань с другого мольберта, Грейвз увидел знакомые платиновые волосы и мягкий взгляд матери Джоконды. Возможно, здесь она могла дать волю чувствам и рисовала любимых, пока в ее доме происходила очередная шумная тусовка. Будь то Чарльз Уилби или Джоконда Уинтер, она, кажется, часто искала уединения. Возможно, именно поэтому судьба свела их на пляже поместья в ту злополучную ночь.

Еще раз щелкнув выключателем, он вслушался в разговоры, увидев входящего в сопровождении дворецкого мужчину, с виду — обычного клерка. Невзрачный, но в идеально выглаженной рубашке и брюках со стрелками, он совсем не походил на преступника или волшебника и был похож на грызуна. В его руках находился объемный деревянный сундучок, который он тотчас водрузил на стол…

— Добрый день, господа, меня зовут Лиам Ноксли, я представляю интересы своей нанимательницы. В этом чемодане, — хлопнул коммивояжер ладонью по богатству, — невиданный вами доселе алкоголь, который, я уверен, завоюет сердца ваших клиентов.

Чарльз Уилби протянул ладонь едва ли дружелюбно, он вообще выглядел довольно непривычно — был сосредоточен и настроен скептично. Не было его привычной деловой улыбки. Грейвз прежде не видел его таким серьезным, словно на миг маска чуть спала с лица, показывая Джоконду. Мистер Ноксли щелчком открыл оба замка чемоданчика и стал по очереди выставлять на стол разнокалиберные бутылки. Тут же призванный дворецкий был отправлен наказать слугам принести посуду для дегустации. В глиняной бутылке обычно хранили медовуху, в прозрачной плескался, несомненно, виски — видимо, какая-то разновидность Огненного, а в высокой, стройной — светло-желтого оттенка вино, скорее всего Эльфийское.

— Чарли, подай закуски? — предложил розовощекий Тони.

— Может, позже, — ответил тот неопределенно.

— Что с твоей рукой? — спросил Ротштейн, увидев перебинтованное запястье.

— Резанул случайно, когда затачивал кортик.

— Не замечал за тобой склонность к холодному оружию.

— Да ты в принципе не наблюдательный, — последовал равнодушный ответ.

Грейвз видел, как Уилби сверлит взглядом гостя, используя и его излюбленный прием — надавить подозрительностью, ставя этим в неловкое положение. Во время дегустации они обсуждали аромат и вкус напитков, давая какие-то комментарии. Тони совершенно не разбирался в элитном алкоголе и, откровенно говоря, просто прибухивал, пока Ротштейн и Уилби вели оживленную беседу. Они обсуждали ведомость, в которой, видимо, были прописаны цены. Уилби, производя какие-то калькуляции карандашом в своей записной книжке, только качал головой, когда, казалось, компаньоны просто наслаждались напитком.

— Пятнадцать долларов за бутылку ноль-семь, — играя бокалом и рассматривая содержимое, стал размышлять Уилби.

Янтарная жидкость крутилась в стакане под его бдительным взором.

— Ну, виски-то хороший, — озвучил свое мнение Тони, — для самых платежеспособных, так сказать.

— Это больше четырех с половиной тысяч долларов за бочку, вы в своем уме? — резко вспылил Уилби, громко отставив стакан на стол и зло посмотрев на Ноксли. — Я бы сказал, что это неприемлемо даже для “Золотого побережья”.

Грейвз даже не понял, почему тот так резко отреагировал на стоимость, хотя, признаться, цена была и правда невменяемой. И это без наценки держащих в руках весь Нью-Йорк бутлегеров — конкретно этой троицы.

— Согласен, — поддержал более сведущий Ротштейн, как обычно скривившись. — Даже с учетом того, что алкоголь элитный, и в наших заведениях найдется один-другой богач, желающий впечатлить компанию друзей. Это все равно неприемлемо. Нам придется выставлять бутылку по цене в тридцать. Стопками его просто не станут покупать.

— Верно, популярность Барнабаса и то падает, он стоит по двадцать три доллара за бутылку и уже мало кого впечатляет, — поддержал Уилби. — Передайте своему нанимателю, что нам нужно пятидесятипроцентное снижение стоимости в закупке, включая ваш алкоголь, который мы уже продаем.

Ротштейн аж приподнялся в кресле, не понимая, зачем Уилби это делает, да и Грейвз, если честно, осознал, что это слишком серьезное требование.

— Чарльз? — спросил Ротштейн, пока Тони просто потянулся к бутылке, чтобы плеснуть себе еще.

— Что? — спросил тот, разведя руками и посмотрев на него как на идиота. — Если стоимость будет слишком завышена, наше собственное производство может потерпеть крах. Мы производим виски, вино и шампанское не такого высокого качества. Наша продукция просто обесценится. Это уже происходит. Поэтому рынок надо немного сравнять. Я не хочу, чтобы мои бренды прослыли сивухой

— Но мистер Уилби… — едва произнес Ноксли.

— Мы попробовали ваш продукт в течение этих четырех месяцев и сложили о нем мнение. Если условия сделки и дальнейшего сотрудничества вас не устроит, то прошу более нас не беспокоить, — при этом он имел вид настолько сведущий и уверенный, что даже Грейвз почти купился, однако осознал только одно — это отпугнет поставщика.

— Что ты делаешь… — лишь тихо прошептал он.

— Что, Арни, смотришь на меня? В аптеках это точно никто не купит, Барнабас Блейк уже простаивает на складах, потому что мало кто может себе его позволить. Да и не настолько он великолепен, разве что довольно оригинален. Давайте хотя бы распродадим что есть.

Ротштейн хотел что-то сказать, но только заткнулся, уловив что-то во взгляде Чарльза — какой-то сигнал. И похоже, как понял Грейвз, он просто остался в стороне, решив, что у того есть некий план.

Разочарованный мистер Ноксли после последовавшего недолгого разговора с попытками давить на качество продукта покинул их и был сопровожден дворецким прочь из поместья.

— Ты уверен, Чарльз? — лишь спросил Ротштейн, поднимаясь следом. — Барнабас сметают быстрее всего и это едва ли не треть нашего дохода сейчас.

— Определенно. Мы позволили этому воротиле торговать на нашей территории, точнее ей. Да, ее виски и вино более высокого качества, только она и пальцем не сможет пошевелить без нашей монополии. Если хочет, пускай пытается сбывать по мелким точкам, только сомневаюсь, что у нее что-то получится, а если найдет какую-то лазейку, то я обращусь к своим друзьям в полиции, и ей быстро перекроют доступ кислорода. Как минимум эта особа даже не хочет явиться перед нами лично. Не хочет сотрудничать, пускай проваливает, виски более высокого качества и мы сможем произвести, изменение технологии, плюс выдержка, конечно, займут какое-то время, но мы, господа, и сами способны выпустить собственного Барнабаса, если уж на то пошло, просто мы идем более легкими путями.

— Ну я вообще согласен с Чарльзом, — наконец, подал голос Жирный Тони. — Конечно, здорово иметь бутылку такого виски у себя в баре, но нам от этого не жарко, не холодно.

— Пятьдесят процентов, так понимаю, что ты сойдешься хотя бы на двадцати пяти после следующих переговоров? — продолжил Ротштейн, игнорируя Тони.

— Что? — высокомерно спросил Уилби. — Нет, прости. Пятьдесят, не меньше. Такая цена — наглость с ее стороны.

Грейвз дождался, пока Ротштейн и Тони покинут Чарльза и только тогда вышел в органный зал. Он бесшумно подошел к смотрящему на него в упор хозяину дома, поднял его бокал и принюхался. Огневиски снова, только, несомненно, более выдержанный и дорогой.

— Это не перебор? — спросил он осторожно, как будто все еще рассчитывая, что Джоконда знает, что делает.

Она… он только усмехнулся, всплеснув руками и начиная разматывать бинт.

— Если вы не слышали, то у нее нет абсолютно никаких шансов сбыть этот алкоголь без нашего участия. Разве что она не начнет налево и направо применять магию. Но вы это быстро сможете просечь, верно, мистер Грейвз?

— Возможно, но пятьдесят процентов…

И тогда Грейвз увидел самую хитрую из улыбок Уилби, которую когда-либо видел.

— Ну, этого достаточно, чтобы она решила нанести мне личный визит. Думаю, этот доходяга Ноксли даст ей понять, кто главный и кто за всех решает. Так что я просто буду ждать.

Бровь Грейвза дернулась было в непонимании, но в следующий момент он полностью осознал, что Джоконда только что сделала.

— Ты рассчитываешь, что она явится убедить тебя пойти на сделку с ее условиями магией? — дошло до него наконец.

— Она волшебница, преступница. Как ей еще поступить?

— А ты не боишься, что это может плохо закончиться? — на полном серьезе спросил Грейвз. — Она может быть не одна, ты же это понимаешь, насколько это опасно?

— Ну я, собственно, поэтому хотел попросить вас переехать в мое поместье на какое-то время. Можете взять с собой Рози. Она ведь тоже аврор?..

* * *

Тина на миг замерла, выйдя из подъезда квартиры начальника, где ее уже встречали. Гоночный автомобиль неприлично алого цвета сверкал новизной, как и натертые до блеска кожаные сидения. Чарльз Уилби в ожидании нее стоял, оперевшись на дверь, и подбрасывал монетку в воздух, игнорируя взгляды случайных зевак, обращённые к авто. Он прятался от жаркого солнца под соломенной канотье и выглядел очень сосредоточенно. Без своей фирменной улыбки он был как будто неузнаваем.

— Добрый день, Чарльз.

— Здравствуйте, Рози, — он галантно поцеловал протянутую руку и в поисках второго пассажира стал заглядывать ей за спину.

— Оливер прибудет завтра, Джонсон отправил его в срочную командировку в соседний штат, полагаю, там он и заночует, — пояснила она и увидела, как на его лице проступила тень расстройства, тут же сменившаяся на улыбку.

— Что ж, тогда добро пожаловать на борт. Рад, что вы приняли предложение погостить у меня. Июнь нынче солнечный, мой пляж в вашем распоряжении.

— Я не очень люблю солнце.

Он больше ничего не сказал, словно его мало интересовал разговор, лишь перехватил ее дорожный чемодан, открыл дверь и помог забраться в свой шикарный автомобиль, а сам отправил поклажу в багажник.

— Вы голодны? — спросил Чарльз, возможно, намереваясь посетить какое-нибудь кафе по дороге в особняк.

— Нет, но если вы хотите, можем куда-нибудь заехать.

— О нет, я бы хотел предложить другую авантюру, — хитро улыбнулся он. — Я давно не навещал старого друга, у него небольшой аэродром под Нью-Хейвеном. Того и гляди, и сами полетаем.

— Самолеты, Чарльз? Вы хотите полетать? — на всякий случай уточнила Тина, словно ослышалась. — Но это же опасно. Я не доверяю этим летающим средствам. Это же верх неблагоразумия, место человека на земле.

Чарльз вывернул на эстакаду и они уже мчались от города, но отнюдь не в сторону Лонг Айленда.

— Следуя вашей логике, нам и корабли стоит обходить стороной, — усмехнулся он.

Она никогда не выезжала за пределы США — так он, конечно же, сразу решил. Но нет, Тина уже успела побывать в нескольких европейских странах и даже в Египте. Только использовала для этого портключи — безопасно и быстро. Самое страшное, что могло случиться во время путешествия — это случайно “выйти не на той остановке”, если случайно отпустить портключ. Конечно, никто не отменял метлы, но Тина знала, что немаги начали покорять куда большую высоту, нежели ту, на которой было комфортно летать на метле и, конечно, метла не обеспечивала такой сумасшедшей скорости. Они были весьма горазды на изобретения, чего стоили автомобили, заменившие лошадей, а еще электричество, которым и волшебники, к слову, пользовались.

— Гибель небезызвестного Титаника это доказывает, — пожала она плечами, улыбнувшись. — Но всё же, в воде есть еще какой-то шанс выжить, а что делать, если упадешь с такой высоты?

— Полагаю, читать молитву и просить отпустить Господа все грехи. Не будьте пессимисткой, Рози. Это довольно увлекательно.

— И всё же, зачем рисковать без причины?

— А зачем тогда вообще жить? — вопросом на вопрос ответил он, вновь набирая скорость на менее оживленной дороге, однако скоро она стала совсем плохой и пришлось сбавить ход. — Выжить в воде… А что насчет субмарин?

Тина только улыбнулась, завидев в его глазах задорный огонек. Этот вежливый разговор ни о чем, признаться, понравился ей. Чарльз Уилби был самым интересным немагом из тех, что она когда-либо встречала. Когда Грейвз попросил какое-то время находиться рядом с ним, чтобы обеспечить безопасность на случай появления преступницы, разливающей магический алкоголь, Тина, признаться, нашла в этом плюсы. Ей очень понравилось то, как живет Уилби, и он был весьма приятным человеком, невзирая на то, как заработал свое состояние.

Уилби посигналил на светофоре, так как перед ними никак не хотел двигаться какой-то автомобиль, но тот и вовсе заглох, оставив за собой пробку из автомобилей. Пришлось сдать назад и перестроиться во вторую линию, и вскоре они выехали к побережью и устремились на северо-восток в сторону Стэмфорда.

— Чарльз, а что у вас с рукой? — обратив внимание на бинт на запястье, спросила она.

— Боевая травма вследствие хитросплетения верхних конечностей, — ответил он со смешком.

— Что, простите? — не поняла Тина.

— Руки кривые, Рози, следствие неудачного бритья. Выронил станок и полоснул себя по запястью. Слава богу, не затронул вены, — пояснил он, как будто немного стесняясь произошедшего.

— Я думала, у вас есть личный парикмахер на этот случай, — усмехнулась она.

— Я не доверю свою шею кому бы то ни было.

Свернув с побережья вглубь континента, около часа они ехали молча, проезжая всё дальше меж деревьев густого леса, почти полностью закрывающих солнечный свет. Тина даже успела прикорнуть. Но вскоре показалось поле, над которым, рассекая небо, летал биплан, неторопливо утопая в редких облаках. Крылатая машина, едва исчезнув из поля зрения, появилась из-за облаков вновь и, снижаясь, стала заходить на посадку, громко тарахтя мотором.

Чем ближе они подъезжали к аэродрому в центре необъятного поля, укрытого зеленеющей травой, тем неуместнее себя чувствовала Тина. Она, конечно, была уверена, что Уилби мало времени проводит у себя в поместье, постоянно вращаясь в светском обществе, на деловых встречах или же у себя в клубе, но не думала, что должна будет сопровождать его даже на подобного рода развлечения. Гул двигателей винтовых самолетов стал утомлять с первых секунд.

Едва припарковавшись, Уилби, конечно же, первым вышел из машины и открыл ей дверь. Признаться, дорога в этом автомобиле с открытым верхом была приятной — ветер ласково касался кожи, и ее даже ни разу не укачало. Да и Уилби, что называется, водил комфортно, он не рвался вперед, медленно сбавлял и набирал скорость и, невзирая на спортивное авто, редко гнал выше шестидесяти миль в час.

Возле невысокого ангара был растянут полотняной шатер, где, откинувшись в раскладном кресле, дремал молодой человек в летном комбинезоне, на вид едва успевший достигнуть совершеннолетия. И как он мог спать в таком шуме? Возле него на столе кисла в жару бутылка молока и какая-то выпечка.

— Говард, ну, здравствуй, — громко сказал Уилби, подойдя к спящему молодому мужчине, который тотчас дернулся в кресле и воззрился на него испуганными карими глазами, — нервишки шалят?

Тот, наконец узнав гостя, поднялся с кресла, однако руку не протянул, но глаза его тотчас наполнились гостеприимством.

— Надумал, да? — усмехнулся он, широко улыбнувшись.

Уилби только кивнул и обратил внимание на Тину:

— Это мисс Рози Уэйн, моя приятельница, — сразу же озвучил он границы, — и спутница моего друга и твоего тезки — Оливера Хьюза, заместителя главного редактора “Нью-Йорк Таймс”.

Женщину испокон веков судили по мужчине, и в этом общество немагов сильно отставало от магического. Однако “Рози” пришлось нацепить вежливую улыбку и тоже протянуть ладонь. В отличие от ладони Уилби, тот ее принял и едва коснулся губами тыльной стороны, задержав на ней несколько плотоядный взгляд. Еще совсем мальчишка, а так беззастенчиво смотрит на женщину старше него лет на восемь-десять.

— Приятно познакомиться, мисс Уэйн. Говард Хьюз, инженер авиатехники и сын богатых родителей. — Все еще продолжая смотреть на нее, что, несомненно, смущало, Говард продолжил беседу с Уилби: — Ты давно последний раз был за штурвалом?

Тина удивилась, она не знала, что Чарльз пилотирует.

— С тех самых пор, как ты свинтил от меня в Техас, я не садился за штурвал. Но я рад, что ты вернулся.

— Кончина матушки, знаешь ли, подкосила немного, — пожал тот плечами.

— Извини, было грубо с моей стороны, — на миг улыбка Уилби погасла. — Я читал об этом, прими мои соболезнования. Пытался звонить тебе.

— Ничего, я уже почти пришел в себя, мне было не до звонков в то время. — Говард взглянул в как-то внезапно очистившееся небо. — Самолеты помогли от уныния. А ты чем занимался? Все так же кутил?

И хотя Уилби и сам выглядел молодо, но, наверное, был примерно возраста Тины, общался с другом помладше он на равных.

— А как же, — согласился он. — Хочу приобрести гидроплан, мне кажется, “Стелле” одиноко у причала. Надо бы хотя бы вспомнить, с какой стороны хватать штурвал, кажется, прошло месяцев восемь.

— Это легко устроить, — Говард снял трилби с головы и пригладил каштановые волосы. — Давай первый полет со мной, а потом, полагаю, ты захочешь показать горизонт мисс Уэйн?

Тина сразу же замахала перед собой руками.

— О нет, я ни за что не залезу в эту штуковину, — отказалась она, глядя на устрашающего вида двухместный биплан, который обслуживали техники.

— Очень зря, сверху открывается просто неописуемый вид. Я не любитель скорости, я сел за штурвал только из-за желания увидеть Нью-Йорк с высоты. Так далеко мы, конечно, не полетим, но ближайший город увидим точно, — с улыбкой сказал Уилби. — Можем организовать даме напитки?

Говард кивнул и жестом подозвал какого-то мужчину в довольно засаленном комбинезоне. Тот, получив распоряжение, сразу же скрылся в ангаре и принес оттуда еще один комбинезон, пару кожаных шлемов и очков. Улиби, сбросив на ближайший контейнер жилетку и канотье, стал немедленно наряжаться, а к Тине подбежал другой, тотчас принеся наполненный льдом графин с лимонадом и высокий стакан.

— Здесь такая жара, мэм, я подумал, вы захотите что-то холодное. Но у нас есть еще чай, кофе и шампанское, если изволите, — сразу же предложил симпатичный светловолосый мужчина с обласканной загаром кожей.

— Нет, это то что надо, спасибо, — поблагодарила Тина, которая после освежающей поездки на автомобиле с открытым верхом здесь стала ощущать духоту.

Чарльз облачился в летный костюм и подошел к ней.

— Если вы мне не доверяете, Рози, то Говард — настоящий профи, влюбленный в небо. Он сидит за штурвалом чуть ли не с десяти лет.

— Это правда, — похлопал тот его по плечу и указал на биплан. — К вылету готовы, пошли.

— Мы ненадолго, минут двадцать-тридцать, не скучай.

И Тина осталась одна. Устроившись в шатре в кресле Говарда с великолепным лимонадом, она уже не чувствовала раздражения от шума заведенного двигателя. Едва прокрутив мотор, техник отошел в сторону от мгновенно набравших ход лопастей, а два довольных жизнью богача устремились на взлетную полосу. Кажется, Уилби прекрасно знал, что делает, и чувствовал себя уверенно за штурвалом. Когда самолет взлетел, подняв за собой столб пыли, и устремился в синеву небес, Тина неожиданно ощутила, что, возможно, она была бы не прочь полетать, а в случае опасности просто аппарирует на землю, хотя делать это на скорости, наверное, довольно опасно. Самолет, точно беспокойная птица, кружил над аэродромом то снижаясь, то набирая высоту. Эти молодые люди ребячились, словно пытались показать ей, что нет ничего на свете увлекательнее авиации, но затем с очередным кругом самолет выровнялся и направился в сторону к небольшим холмам, на которых виднелся городок, а шум мотора, меняя тональность, стал удаляться.

— Голдштейн, — раздалось недовольное шипение за спиной, и Тина вздрогнула, обернувшись и увидев его обладателя.

— Мистер Грейвз? — но, помедлив, она осознала еще одну вещь. — Как вы нашли нас?

Он был зол. В его руках находился дорожный саквояж, а глаза щурились от яркого солнца.

— Следящие чары на Уилби, конечно, — пояснил он, не унимая раздражения. — Где он?

Тина лишь вытянула руку, указывая пальцем в небо, где вырастала точка биплана. Грейвз не скрыл удивления.

Он решил, что Джоконда, по видимому, сумасшедшая, раз решилась на полет на таком ненадежном транспорте. Авиация пока знала немало случаев падения самолетов, но похоже, Джоконда как будто сама подставлялась опасности. Да и сможет ли она аппарировать на такой скорости? Но больше всего раздражало не это, а то, что она посмела выехать за пределы штата Нью-Йорк, ведь они находились в ближайшем Коннектикуте. И именно это привело Грейвза сюда.

— Сэр, а ваша командировка? — уточнила Тина, так как он замолчал, утонув в своих мыслях.

— Отменилась, и я сразу же направился в поместье Уилби, но вас там не оказалось. Почему вы не остановили его от этой затеи? — кивнул он на снижающийся самолет, солгав, ведь уже какое-то время наблюдал по волшебной карте за перемещением Уилби и решил объявиться, когда машина остановилась и два богача отправились в полет.

— Полагаю, Чарльз волен делать все что захочет, разве не так? — с сомнением заметила она, не понимая, почему он так зол и к чему такие вопросы, словно она могла как-то повлиять на него.

Едва самолет, коснувшись земли, замедлил ход и остановился, вновь окутав взлетно-посадочную густым туманом пыли, довольные Говард и Чарльз спрыгнули на землю, оживленно обсуждая полет. Грейвз не стал испаряться, а просто стоял рядом с Тиной, намереваясь одним только взглядом показать Джоконде, что думает об этом. Второй мужчина, точнее, еще совсем сопливый юнец, сорвав летный шлем с головы, что-то весело ему рассказывал. Оба казались довольно близкими друзьями. Как только взгляды Уилби и Грейвза встретились, меж ними сверкнула молния, хотя так показалось только Грейвзу.

— Оливер, все же получил моё сообщение и смог до нас добраться? — избавил от пояснений Уилби, вынудив Тину озадаченно взглянуть на начальника.

Когда бы он успел отправить это сообщение? Но, похоже, Джоконде было плевать на то, что ему придется дать пояснения подчиненной в виде очередной лжи.

— Я был в Нью-Хейвене неподалеку, — ответил Грейвз, назвав ближайший город, чуть крепче чем обычно пожав руку Чарльзу, как будто пытался сделать ему больно.

— Это мой друг — Говард Хьюз, а это мой друг Оливер Хьюз. Говард, согласишься ли показать Олли небо? — как ни в чем не бывало продолжил Чарльз.

Грейвз заметил, что его друг не собирается протягивать ладонь для рукопожатия, а только мнет кисти рук. В его глазах проскочило нечто тревожное, и это настораживало.

— Сомнительная авантюра, — ответил он, глядя на малолетнего пилота.

— Вы с Рози, похоже, одного мнения насчет полетов, а жаль, хотел приобрести гидроплан, так кого же я буду катать?

— О, я думаю, Чарльз, Зельда и Скотт с радостью составят тебе компанию.

— Увы, — пожал он плечами и опечаленно сообщил: — Они в скорейшем времени покидают США и перебираются в Европу. Скотту не хватает вдохновения. Им опостылел Нью-Йорк. Ищут новых впечатлений. Кажется, у Скотта небольшой творческий кризис. Придется закатить им пышную прощальную вечеринку.

Мерлин, это же девчонка, какие к черту самолеты? Достаточно скоростной яхты и гоночного автомобиля, который Грейвз уже заприметил на парковке. Почему ее интересуют такие вещи? Или же она настолько вживается в образ отвязного Чарльза Уилби, что окружает себя вещами и интересами, обычно подходящими мужчинам? И если ее не пугает опасность, то почему же она попросила себе охрану в виде авроров на какое-то время? Грейвз долго отпирался, тем более, в отличие от Тины, он не мог постоянно находиться рядом, а для нее это будет просто работой. В конечном итоге он решил, что сможет ночевать в поместье, а Тина, “делая вид, что находится в спальне”, будет аппарировать к себе домой. Таким образом, с Уилби будет день и ночь находиться кто-то из них. Временно, конечно. Все еще оставались сомнения насчет того, что преступница действительно явится после поставленных ей условий, но прошел только день, поэтому стоило подождать. И все же, Джоконда нарушила условия своей относительной свободы, и Грейвз даже не знал, стоит ли высказывать ей что-либо или просто поставить перед фактом, что после окончания дела с волшебником-бутлегером она предстанет перед МАКУСА за свои махинации с немагами и отсутствие документов. Это потянет на довольно длительное заключение. Слишком безалаберно ведет себя Джоконда, а еще не проявляет к господину главному аврору должного уважения.

— А я, пожалуй, не прочь, — неожиданно сказала Тина.

Грейвз едва удержался от того, чтоб округлить глаза:

— Ты уверена, дорогая?

Но она только кивнула, принимая из рук Уилби кожаный шлем и очки.

— Говард, прокатишь даму? — сразу же обрадовался Уилби, что кто-то поддержал

рисковую затею. — Не волнуйся, Рози, с ним ты в полной безопасности.

Она зачарованно кивнула, приняв от него очередной поцелуй руки, и если бы Грейвз не знал, что Уилби женщина, то решил, что это откровенное заигрывание. Говард же вновь сиял потрясающе располагающей улыбкой, кажется, находя Тину довольно привлекательной особой — это слишком хорошо читалось во взгляде молодого человека, еще не научившегося держать эмоции в узде в силу возраста.

— Она смелая, — глядя им в спину, произнес Уилби, сложив руки на груди.

Он расстегнул летный комбинезон и повязал рукава вокруг талии, оставшись в одной рубашке. Жара и впрямь стояла невыносимая, и даже Грейвз согласился, что стоит избавиться от темной жилетки, впитывающей в себя тепло солнца, затем, подумав, он окружил себя охлаждающими чарами и спросил:

— Почему ты покинул Нью-Йорк?

— Так со мной Рози, вроде, — пожал тот плечами и разложил еще один стул, стряхнув с него пыль.

Грейвз только сощурился, едва сдержав порыв высказаться по этому поводу.

— А это как-то влияет на наш уговор?

— Возможно и нет, но я под присмотром. Мистер Грейвз, расширьте, пожалуйста, зону моего заключения. Я все равно никуда не денусь. У меня дела и в Джерси, и здесь, в Коннектикуте. Еще мне нужно в Эл-Эй, я расширяю сеть заведений, получил согласие президента, — говорил он серьезно и при этом покручивал крупный перстень, инкрустированный изумрудами и с витиеватой “У”. Интересно, он означал Уилби или Уинтер? — Рози может везде сопровождать меня, если это необходимо.

— У нее своя работа есть, уже то, что я согласился на участие на четыре дня — слишком много. И у меня нет времени нянчиться с тобой, Джоконда.

Это было грубо, но должно было подействовать отрезвляюще. Он решил обращаться к ней как к женщине, использовать настоящее имя, чтобы достучаться.

— Хорошо, тогда придется повесить охранные чары, которые любой волшебник сразу распознает. Я не хочу быть убитой во сне или чтобы мне изменили память и заставили принять условия сделки, которая мне действительно невыгодна.

— Ну так это твое собственное решение, ты со мной даже не посоветовалась, — напомнил Грейвз, и увидел только как она совершенно по-женски кусает губу, глядя на поднимающийся в небо самолет. — Я — Глава магического правопорядка, Джоконда, а не твоя нянька. Надеюсь, ты все же это осознаешь и не будешь больше подрывать мое доверие и каждый свой шаг станешь обсуждать со мной, а не подвергать себя бессмысленной опасности. Ты была аврором, даже если недолго и без должного образования, но за те несколько лет разве ты не поняла, что такое дисциплина?

Он тоже смотрел в небо, удивляясь, как Тина согласилась на полет.

— Простите, мистер Грейвз, я буду сообщать о каждом своем шаге заранее, — согласилась Джоконда, но сразу же избавилась от извиняющегося тона. — К слову об этом. — Она достала из кармана две одинаковых монеты, номиналом в один доллар и, подкинув, вынудила Грейвза поймать одну из них. — Это средство связи, чтобы мне не пришлось использовать подозрительные чары для привлечения вашего внимания. Зачарованные монеты, мы использовали их в семидесятых, кажется, это еще одна временная петля, так как этот способ связи был изобретен намного позднее. Вы сможете отправлять и получать сообщения. Монета нагревается, если поступило сообщение, так что лучше держать ближе к телу — в нагрудном кармане, например.

— И как же это работает? — крутя монету между пальцами, с сомнением спросил Грейвз.

— Примерно так же, как и Темная метка, только не нужно уродовать свою кожу.

— И никакой темной магии?

— Вы бы наверняка тотчас примчались, едва я занесла палочку, — пожала она плечами. — Всего лишь Протеевы чары и несколько модификаций. Легко нанести фразу или координаты даже без палочки. У вас точно не возникнет сложности.

Грейвз посмотрел на Джоконду из-под бровей. И впрямь талантливая и умная волшебница, а ее импульсивность можно списать на возраст. Он почему-то сомневался, что она действительно боится встретиться один на один с преступницей, сомнения вызывали и ее импульсивные поступки. Грейвз успел понять, что за каждым ее действием стоит М.П.Г. и Дамблдор будущего. Но тут его осенило: провоцируя преступницу, она пыталась…

— Зачем ты пытаешься добиться моего участия в вашей жизни, Джоконда?

Это очевидно, она действительно старалась напоминать о себе как можно чаще, а сейчас и вовсе уболтала его ночевать в поместье несколько ночей. Ее незамедлительный и прямолинейный ответ несколько шокировал:

— Ну уж явно не из-за того, что вы мне нравитесь, мистер Грейвз, — сказала она, казалось, очевидное, но почему-то это немного задело его. — М.П.Г. написал…

— Не удивлен, — перебил он, — он написал вам нарушать законы, и вы нарушаете, он сказал вам выйти на меня, и вы вышли, снова прибегнув к обману. Куда тебя и Дамблдора еще заведет некто по имени М.П.Г.?

Джоконда… Уилби сдул упавшую на лоб кудряшку, но после кожаного шлема она не слушалась, и потому он просто взлохматил свои волосы, окончательно испортив прическу.

— Я не знала, что он и дедушке писал до того, как попала в двадцатые, мистер Грейвз. Но если ему верит сам Дамблдор, то, очевидно, мне нечего опасаться.

— Всё до последнего слова — чушь! Одумайся уже, это совершенно глупо с твоей стороны, — строго, по-отцовски сказал он, все еще не понимая, почему должен разжевывать очевидные вещи.

Точка в небе на фоне солнечного диска стала увеличиваться в размерах, и самолет понемногу сбавлял скорость, заходя на посадку. Разговор прекратился, стоило только Говарду и Тине вновь присоединиться к компании. Снова вежливо отказавшись от экскурсии в небо, Грейвз всё думал, как девушка, пережившая столько в прошлом, точнее, в будущем, может так беспечно относиться к жизни? Вместо того чтобы аппарировать, им пришлось два часа трястись в автомобиле до поместья Уилби, благо что была чудесная погода. Они промолчали почти всю дорогу, разве что Тина все время улыбалась, она получила непередаваемые ощущения от полета на биплане…

Примечания:

Добрые люди, пишите отзывы. Тишина пугает, хотя читающих много