На грош пятаков (гет)

Дамблдор согласился на требование Сириуса все рассказать, но настоял на том, чтобы перенести Гарри и Гермиону в свой кабинет и остаться с ними наедине.

— Садитесь, — пригласил Дамбдлор, и сам уселся в свое любимое кресло.

— Спасибо, мы пешком постоим, — ответил Гарри и обнял Гермиону за плечи, словно взял ее под крыло. Они чувствовали тепло друг друга, и им так было спокойнее и легче.

— Вы знаете, что Вольдеморт все равно вернется? — спросил Дамблдор и испытующе на них посмотрел.

Если он искал признаки слабости или испуга, то ни Гарри, ни Гермиона не дали на это ни малейшего намека. Они были вместе и рядом — и потому стояли как скала.

— Знаем, — кивнул Гарри. — Даже небольшая передышка все равно ценна. Я пока не справлюсь с Вольдемортом один; даже вдвоем мы вряд ли справимся — но мы будем готовиться, чем дольше, тем лучше.

— Очень многие сегодня показали Вольдеморту, что не ждут его возвращения, — добавила Гермиона. — Они надеялись избавиться от него навсегда, но ненамеренно выбрали сторону на будущее.

— Это очень неожиданный эффект, — признал Дамблдор. — Но хороший.

— Когда-нибудь и вы окажетесь на моем месте и будете что-то объяснять вашим детям, — предсказал Дамблдор. — Тогда вы, возможно, вспомните мои слова о том, что очень опасно спорить с первым выбором, сделанным молодыми людьми — первый выбор, как и первая любовь, меняет сердце и остается с человеком на всю жизнь, а потому он так дорог, что молодые люди защищают его всеми силами. Прошло много лет, прежде чем я научился с этим смиряться и помогать принять последствия выбора, а не пытаться изменить его на лучший.

— Вы знаете, что такое хоркрукс? — спросил Дамблдор после недолгого молчания.

— Читали, — ответил Гарри.

— Это осколок души, который удерживает другую часть души на этом свете после смерти тела, — коротко и точно описала Гермиона.

— Я знал, что рано или поздно вы прочитаете и про эту дрянь, — вздохнул Дамблдор. — Видите, поэтому я и не был рад, когда увидел вас на балу вдвоем. Гарри любой другой девушке просто испортил бы бал — ни для кого, кроме тебя, Гермиона, он бы не стал учиться танцевать. Даже если бы знакомство с другой девушкой продолжилось, оно свелось бы к визитам в Хогсмид за сладостями и ни к чему бы не привело. Гарри был бы один, а очень мудрый человек однажды сказал, что сила Божия совершается в немощи. Теперь Гарри легче — но и ему, и особенно тебе, Гермиона, намного опаснее.

— А я не жалею, — с вызовом ответила Гермиона. — Так и должно быть: любую беду пополам.

— Да, именно этого я ждал от тебя и ни от кого другого, — снова вздохнул Дамблдор. — Ты права, так должно быть — но не должно было быть так, чтобы в Гарри был один из хоркруксов Вольдеморта, — Дамблдор мельком глянул на Гермиону и убедился в том, что ей наплевать и на это, вкупе с ночными кошмарами, парселтангом, преследованиями Вольдеморта и темной магией: она ничего не испугается, никогда не бросит и ни за что не отойдет в сторону. — Это, думаю, вышло случайно: Вольдеморт рассчитывал в 1981 году использовать смерть Гарри для создания хоркрукса, но убил сам себя, а ритуал уже совершался и завершился. Отсюда связь между сознанием Гарри и Вольдеморта, отсюда их общие способности змееуста — и отсюда же то, до чего вы докопались, соединив ваши силы и эмоции. Свойственная молодости вера в безграничность своих сил может породить желание решать все проблемы силой. Самоотверженное стремление защитить друг друга любой ценой может пересилить благой страх перед темной магией. Ваше родство душ порождает в вас чувство, что вы словно островок в большом мире, вам ничего не нужно, кроме вас двоих, — но и молодой Том Риддл ощущал себя могучей скалой посреди людского моря и думал, что правила созданы не для него. А если вы меня спросите, что у вас из этого выйдет — я отвечу, что не знаю. У меня был другой план, но вы его разрушили — и теперь решайте сами. Вас соединила любовь, какую трудно найти на свете, тогда как Том черпал свои силы в обиде и ненависти — но, видите ли, Том с вами, — Дамблдор постучал себя по лбу там, где у Гарри был шрам. — Если вы всерьез соберетесь воевать, Том поможет вам — если у осколка его души и есть своя воля, она ничто по сравнению с вашей, так что он ваш слуга. Вся его тьма, вся решимость, вся его жестокость и боевая ярость к вашим услугам — но только стоит ли это брать?

— Говорят, что, чтобы поймать маньяка, нужен еще один маньяк, — поделился Гарри милой юношескому сердцу фразой из боевиков. — Разница между нами и ним в том, что Вольдеморт — болезнь, а мы — лекарство.

— Может, и так, — согласился Дамблдор, — но судьба сейчас дает вам шанс подумать над тем, что вы будете делать после победы и как вы будете жить.

— Сириус говорил нам, что брать Кольцо нельзя, — заверила Гермиона, и Дамблдор кивнул с легкой улыбкой — то ли от Сириуса, то ли от кого-то еще, но эту книгу он в свое время получил и свои выводы из нее сделал.

— Мы и без Вольдеморта не заскучаем, — пообещал Гарри и лукаво покосился на Гермиону. — Будем портить друг друга по другим направлениям.

— Рекомендую лимонное мороженое, — весело сказал Дамблдор, он был так стар, что стал почти невинен, а Гермиона вдруг фыркнула, потому что не вовремя представила, как Гарри будет мороженое использовать.

При помощи трансфигурации и друзей по квиддичной команде Фред и Джордж довольно быстро обустроили свой магазин и свою холостяцкую берлогу над ним, куда просто переехала обстановка их личной комнаты в Хогвартсе.

— У нас есть для вас еще одна комната, — радушно пригласил Фред, когда Гарри и Гермиона зашли близнецов проведать.

— Может, вы нам и поможете с чем в магазине, — добавил Джордж.

— Если сумеете, конечно, — съехидничал Фред.

— А если и нет, вы в любом случае для нас хороший пиар.

— Люди будут заходить сфотографироваться со знаменитостями, и нам копеечка перепадет.

— На моем доме защита крови, вещь нелишняя, — задумчиво сказал Гарри, ему вдруг пришло в голову, что защита может защищать только его, а Гермиона пока формально не его семья, как бы глупо и неестественно это ни звучало — ведь на самом деле только она одна его семья и есть. — Гермионка, давай для твоей безопасности поженимся прямо завтра, пусть эти два лоботряса выиграют на своем тотализаторе.

— Ты такими вещами не пугай, — строго сказал Фред.

— Ты не понял разве, что не так с нашим тотализатором? — добавил Джордж.

— Да, у вас коэффициенты какие-то большие, куда ни посмотри… — припомнил Гарри. — А, понятно все.

— Что, средневзвешенная вероятность стала больше единицы? — тоже догадалась Гермиона.

— Я, кстати, думал, что вы шестой курс чуть не на месяцы порезали и на каждый месяц принимаете ставки отдельно.

— Где ж ты, Гарри, раньше был с такими замечательными идеями? — с упреком сказал Фред.

— Гермиона права, — подтвердил Джордж. — Наш тотализатор убыточен.

— Разумеется, после того, как мы будем вынуждены заплатить выигравшим.

— Мы сделали так, чтобы все ставили немного, но выигрыши на кону были крупные.

— Это чтобы все вокруг хотели, чтобы вы дожили до свадьбы, да и устроили ее поскорее.

— И наперебой бы вам помогали.

— Мы и сами показали прошлым летом хороший пример.

— Но, когда тотализатор закроется, мы попадем на большие деньги.

— Так что не стремитесь пока к скандалу, потяните со свадьбой хоть пару лет.

— Можете сбежать из школы после шестого курса, пожениться и приехать доучиваться через год.

— Тогда сам черт не разберет, на седьмом курсе вы поженились или все же на шестом.

— Хотя, похоже, в любом случае на деньги нас поставят.

— Мы теперь серьезные бизнесмены и магазиновладельцы, мы кидать клиентов не можем.

— Но признайте, оно того стоило ведь?

— Оно того стоило, — рассмеялась Гермиона, ей хоть и так нравилось думать о людях хорошее, но тот факт, что даже Малфой пришел им с Гарри на помощь, пусть за деньги, пусть из-за махинаций близнецов — этот факт дорогого стоил, как ни крути. — Вы герои, ребята, без дураков.

— Пойдем, поможете нам устроиться на старом месте, — пригласил Гарри. — Нам по-прежнему колдовать на каникулах нельзя. Но маггловский мир — наш мир, мы по нему скучаем.

— Этого я понять не могу, — пожал плечами Фред. — Но ладно, братец, давай смиримся со своим проигрышем и поставим немного на шестой курс, чтобы нам не обидно было на них батрачить.

— Мы все равно отыграемся, — предупредил Джордж. — Этот тотализатор уже не спасти, но после вашей свадьбы мы придумаем новые — пусть люди ставят на пол вашего третьего ребенка или на вашу золотую свадьбу, главное, чтобы не ставили против вас.

— И вы теперь от нас всю жизнь не отвяжетесь, Уизли? — спросила Гермиона без особого возмущения, она к близнецам за последние полтора года успела привыкнуть.

— Мы двое еще не худший вариант, Гермиона! — хором ответили Фред и Джордж.