Агент Близнецы (джен)

Когда Спок в первый раз ударил по ракетболу, тот разлетелся на мелкие кусочки. Ухуре пришлось отвернуться и закрыть голову руками, когда ошмётки рассыпались по площадке. Спок наблюдал, как они подпрыгивают в воздухе.

— Начисляются ли баллы за подобное действие? — спросил он.

— В моей книге — да, — сказала Ухура с усмешкой.

— В какой книге? — спросил Спок.

Ухура рассмеялась. Спок просто смотрел на неё, ожидая ответа.

— Не берите в голову, — сказала она.

— Предполагаю, что мяч был с дефектом, — сказал Спок, собирая мусор.

— Не думаю, коммандер, — сказала Ухура. — Я забыла, что вулканцы сильнее людей. Вам просто придётся вкладывать меньше энергии в замах.

Она пошла за новым мячом. Пока Ухура искала его в сумке, то украдкой поглядывала на Спока, собирающего осколки. Он был подтянутым, но не выглядел спортивным в человеческом понимании. Ухура знала всё о физиологии вулканцев благодаря парочке запросов к базе данных, о которых, как она надеялась, Спок никогда не узнает.

Она прочла, что вулканцы, выросшие на родной планете, были примерно в три раза сильнее людей. Ещё она узнала, что они непревзойдённые мастера боевых искусств. И что они полноценные гуманоиды с физиологической точки зрения.

Когда Ухура вернулась на корт, Спок внимательно изучал остатки мяча.

— Вы можете его починить? — пошутила Ухура.

— На Вулкане мы синтезируем карболитический полимер, обладающий превосходной изотропной гиперэластичностью, — он посмотрел на неё с ироничным блеском в глазах. — Думаю, из него получился бы мяч получше.

— И он сможет устоять перед вулканцем? — спросила она.

— Ничто не сможет устоять перед вулканцем, — ответил он.

В её глазах заблестел озорной огонёк.

— Увидим, — сказала она. — Моя подача.

Они целый час гоняли мячик по площадке. Ухура была юркой и подвижной и в школе участвовала в спортивных соревнованиях по ракетболу. Её забавляло, что учитель с учеником поменялись местами. Спок быстро освоил геометрию площадки, рассчитал углы удара. Удивляла и его превосходная ловкость. И, конечно, его мощный замах был выше всяких похвал. Но профессиональные подачи Ухуры оставались непревзойдёнными.

— Мне просто повезло, — крикнула она, когда Спок сделал выпад и пропустил очередной из её коварных ударов снизу, от которого мячик звонко отскочил от передней стенки корта.

Спок, который почти не разговаривал во время матча, поднял мяч и передал его Ухуре.

— Вы хорошо играете, — сказал он, улыбаясь.

Ухура несколько недель не видела, как Спок улыбается. Она почувствовала предательскую слабость в коленях.

— Спасибо, — ответила она.

Они сели на скамейку около корта. Ухура передала Споку полотенце и бутылку с гидропротеиновым напитком, затем уложила ракетки в спортивную сумку. Крытые площадки для игры в ракетбол — часть спортивного комплекса Академии. Сегодня здесь было многолюдно. Выпускные экзамены не за горами, да и назначение на «Зету» тоже, и многим нужно было выпустить пар.

— На днях, работая с ромуланскими архивами, я встретила кое-кого интересного, — небрежно сказала Ухура.

Спок жадно пил. Затем он тщательно вытер рот и спросил:

— И кого же?

— Вы помните девушку за соседней консолью? — спросила она.

Спок выгнул бровь, размышляя. Затем он покачал головой.

Ухура сказала:

— Она вулканка.

— Правда? — сказал Спок. — Я её не заметил.

«Ладно», — подумала Ухура, но всё же сделала широкий жест правой рукой и сказала:

— Она сидела рядом со мной.

Спок снова покачал головой:

— Я пробыл около вашей консоли недостаточно долго, — сказал он извиняющимся тоном.

Ухура улыбнулась. Она ничего не могла с собой поделать.

— Так вот, эту девушку зовут Т’Лэйа. Она вулканка, — сказала Ухура. — Но она жила на других планетах, в том числе и на Земле. На самом деле она больше похожа на земную девушку, чем… ну, чем я.

— Вулканцы, как и люди, довольно легко приспосабливаются как к физическим условиям, так и к культурным, — сказал Спок.

— Интересно, — сказала Ухура.

— Хотите пообедать со мной? — внезапно спросил Спок.

— Э-э, конечно, — сказала Ухура.

— Я обнаружил некоторые нетипичные фрикативы в базе данных ромуланской фонологии, созданной на основе записей с Черона, — сказал он, вставая. — Я хотел бы обсудить их с вами. Вы когда-нибудь бывали в преподавательской столовой?

Ухура удивлённо выгнула брови.

— Нет! — сказала она. — Это честь, которой я чувствую себя… недостойной.

Спок снова улыбнулся. Две улыбки — подсчитала Ухура. Сегодня он слишком легкомысленный.

— Уверяю вас, обедать там — не большая честь, поскольку еда довольно обычная, — сказал Спок. — Но, если бы нужно было соблюсти подобную формальность, вас сочли бы более чем достойной.

Теперь Ухура улыбнулась.

— Я умираю с голоду, — сказала она.

— Как я уже сказал, еда там без изысков, но вид с верхнего этажа на залив и город просто потрясающий.

Когда они прогуливались по кампусу, Ухура заметила, что несколько парней кадетов откровенно пялятся на неё. Затем её осенило, что перед матчем по ракетболу она приподняла юбку немного выше обычного. Она осторожно развязала пояс и вернула одежде привычный вид.

— Коммандер, мне нужно задать вам вопрос, который может показаться вам не совсем корректным, — сказала она.

Спок приподнял бровь:

— Действительно?

— Да, — сказала Ухура.

— Он нарушает Кодекс Чести? — спросил Спок.

— Не думаю, — ответила Ухура. — Но для меня это очень важно.

— Хорошо, — сказал Спок. — Спрашивайте.

Она наклонилась к нему ближе и прошептала:

— У вас уже есть список назначений на «Зету», правда?

Спок с серьёзным видом кивнул.

Ухура заговорила, чувствуя, как волна вины заполняет всё её естество.

— Не берите в голову, — сказала она, отстраняясь. — Простите.

Спок остановился и повернулся к ней.

— Кадет, — сказал он, — вы просите, чтобы в рамках учений «Зета» я распределил вас по вашему желанию?

— Нет! — в ужасе отпрянула Ухура.

Спок выжидающе смотрел на неё. Они стояли около главного здания, где располагалась администрация Академии, по большей части включая апартаменты коменданта и преподавательскую столовую.

Ухура расстроилась, что её неправильно поняли.

— Коммандер, я…

— Нийота, послушайте меня, — твердо начал Спок.

Ухура буквально готова была провалиться сквозь землю. Он впервые назвал её по имени.

— Ректорат назначил меня ответственным за распределение кадетов в рамках учений «Зета», — сказал Спок. — Я возглавляю кадровый комитет. Мои решения окончательные и не подлежат обсуждению, — с озадаченным видом он добавил: — Предполагается, что никто не должен знать заранее, куда его определят. Однако все постоянно спрашивают меня об этом.

— Ну, я же не знала, — запротестовала Ухура.

Спок поднял руки.

— Конечно, я вам верю, — сказал он. — И в любом случае приобретение знаний — не важно, каким способом! — редко бывает бесчестным поступком, кадет. Человеческое межличностное общение — удивительная вещь. Оно завораживает, — он покачал головой. — Один из моих коллег называет подобную структуру «виноградной лозой». Удачная метафора, должен заметить.

— Да, слухи ходят, — сказала Ухура, всё ещё выглядя немного встревоженной.

Спок мягко коснулся её руки. Затем он кивнул в сторону нескольких кадетов-первокурсников, столпившихся на широкой лестнице, ведущей к главному входу в здание.

— Видите ту группу? — спросил он. — Четверо из них обратились ко мне на прошлой неделе по поводу назначений «Зеты». — Он посмотрел на неё. — Те, кто честолюбивее остальных.

— Подобострастные подхалимы, — выпалила Ухура.

— Амбициозные молодые люди, — поправил Спок.

Он подвёл Ухуру к скамейке, они сели. Затем он поднял взгляд на возвышающуюся в центре двора статую первого контр-адмирала в истории Америки — Дэвида Глазго Фаррагута, возглавлявшего Военно-Морской Флот времён Гражданской войны.

— Корабль «Фаррагут», — сказал он. — Вы хотите служить на нём.

Ухура промолчала.

— Лоббирование своих интересов не является нарушением Кодекса, кадет, — сказал Спок. — Позвольте мне рассказать вам кое-что важное о Звёздном Флоте. Он похож на любую другую организацию в галактике. Решения и назначения имеют по большей части политическую составляющую, но иногда и личную. При составлении кадрового реестра звездолёта необходимо учитывать множество факторов. В конце концов, экипаж корабля подобен спортивной команде. То, что дано природой, никто не отменял, но межличностная динамика имеет решающее значение. Полагаю, вы используете в подобных случаях термин «хорошая химия».

Ухура глубоко вздохнула.

— Я не собиралась просить вас об одолжении, коммандер, — сказала она. — Я просто хотела узнать, составлены ли уже окончательные списки. Но с другой стороны… я действительно хотела получить подсказку, как повлиять на отборочную комиссию.

Спок не смог скрыть удивления.

— Полагаю, что на отборочную комиссию уже повлияли определённые факты, — сказал он. — И в пятницу списки «Зеты» вывесят на всеобщее обозрение. Кажется, вам доверили обеспечивать связь на мостике «Фаррагута».

Ухура подавила нахлынувшую волну эмоций.

— Спасибо вам, коммандер.

Спок резко встал.

— Знаю, вы не просили меня об одолжении, — сказал он. — Тогда это сделаю я.

Ухура тоже встала.

— Да?

— Когда мы не в форме, — начал он, а затем заколебался, думая, как лучше сформулировать просьбу. — Я бы предпочёл, чтобы вы называли меня Спок, а не коммандер. Конечно, мы с вами довольно редко бываем в гражданской одежде, ведь мы безоговорочно преданы своему делу в Звёздном Флоте, но…

— Спок, — сказала Ухура, улыбаясь.

Спок улыбнулся в ответ.

— Спасибо, кадет, — сказал он.

— Для вас просто Нийота, — сказала она. — Может быть, вы не заметили, что мы сейчас не в форме?

Взгляд Спока скользнул вниз по её юбке, а затем обратно.

— О, я заметил, — сказал он.

* * *

Лейтенант-коммандер Джуди Ренфилд, адъютант коменданта кадетов, была властной женщиной и ходячим сводом правил. Возможно, поэтому в свои сорок шесть лет выглядела она намного старше. Рано поседевшие волосы были собраны в строгий пучок. Больше всего на свете ей не нравилось, когда нарушают правила. На самом деле, всякий раз, когда ей приходилось произносить слово «проступок», она произносила его шёпотом, как будто боялась совершить нечто сродни святотатству.

Но, удивительно, несмотря на такую своеобразную философию, Кирк ей нравился.

— Обычно мне доставляют удовольствие наши маленькие встречи, — сказала Ренфилд Кирку, пока он сидел около её стола в приёмной коменданта. — Возможно, они случаются слишком часто. Но они всегда жизнерадостные.

— Согласен, — сказал Кирк.

Ренфилд строго посмотрела на него.

— Но сегодня… будет не так весело, — сказала она.

Кирк нахмурился.

— Но, Джуди, — сказал он. — Я нашёл мало кому известный документ о стратегии рассредоточения адмирала Ямамото при Мидуэе.

Во время одного из многочисленных визитов Кирка к коменданту он и Ренфилд узнали, что их объединяет восхищение битвой при Мидуэе в 1942 году, переломным морским сражением Второй мировой войны между США и Японией в Тихом океане. Военные историки до сих пор считают его самым сокрушительным и решительным ударом в истории войн на море.

Но Ренфилд покачала головой.

— Возможно, мы поговорим об этом, когда вы выйдете из тюрьмы через десять лет, — сказала она. — При условии, конечно, что вас не казнят.

Кирк кивнул, встал, взял ручку со стола Ренфилд, затем что-то написал на стикере.

— Вот его номер в Библиотеке Конгресса, — сказал он. — Вы не найдёте документ в сети. Вам придётся подать запрос в отдел военных архивов Лос-Анджелеса.

Ренфилд с неодобрением наблюдала, как Кирк пишет, но когда он снова сел, то быстро схватила стикер и сунула в карман.

Кирк заметил её движение, но усмехнулся, делая вид, что ничего не видел.

Что-то на рабочем столе Ренфилд тихо зазвенело, как колокольчик. Она постучала по экрану, затем посмотрела на Кирка и кивнула. Не говоря ни слова, она указала через плечо на дверь коменданта.

— Труба зовёт, — сказал Кирк, вставая.

Энсин Коллинз, сидевший неподалёку, тоже встал. Но лейтенант-коммандер знаком остановила его. Коллинз улыбнулся и вернулся на место.

Кирк вздохнул и вошёл в кабинет вице-адмирала Таллси один.

* * *

Адмирал что-то самозабвенно писал на планшете. Рядом лежала папка, подозрительно похожая на личное досье.

В кресле рядом со столом Таллси сидела лейтенант Каан. Она подняла глаза, когда вошёл Кирк, и они на мгновение встретились взглядами. Кирк в очередной раз отметил, что её взгляд завораживает. Нереальное ярко-голубое мерцание глаз придавало её чертам неземной облик, так же, как и непривычный, чужеродный изгиб лица.

— Садитесь, мистер Кирк, — сказал комендант, бесцеремонно указав на пустой стул.

— Адмирал, я бы хотел… — начал Кирк, но Таллси резко оборвал его.

— Кадет, я настоятельно советую вам говорить как можно меньше, пока не вникнете в курс дела, — громко сказал он.

— Да, сэр, — сказал Кирк, коротко кивнув. Он сел.

Адмирал Таллси ещё какое-то время что-то бормотал себе под нос, качая головой и перелистывая страницы досье. Он сделал несколько пометок. Очки придавали ему обманчивый вид старомодного профессора, но Кирк знал, что это не так. Вице-адмирал был бульдогом, способным как лаять, так и кусаться. Наконец он закрыл досье и решительно хлопнул по нему ладонью.

— Мистер Кирк, я нахожу вашу историю совершенно… невероятной, — сказал он.

— Я тоже, сэр, — ответил Кирк.

— Вы знаете, что здесь написано? — спросил адмирал, постукивая пальцем по папке.

— Нет, сэр.

Кирк взглянул на лейтенанта Каан, она смотрела прямо ему в глаза. В её чертах читалось одновременно спокойствие и готовность к действию. Кирк выдержал её пристальный взгляд: к концу импровизированной дуэли глаза девушки слегка расширились, как и у него. На её бледных губах промелькнула тень улыбки.

— Моя просьба может показаться банальной или странной, мистер Кирк, но я бы хотел, чтобы вы процитировали Кодекс Чести Кадета, если не возражаете, — сказал адмирал.

Просьба была вполне понятна. Кодекс Чести состоял из одного предложения. Кадеты-первокурсники постоянно озвучивали его на занятиях, так же как и старшекурсники в первые недели семестра, и Кирк знал его наизусть.

Он процитировал:

— «Кадет не будет лгать, мошенничать, красть или скрывать тех, кто это делает».

— Благодарю, — сказал адмирал. Он похлопал по досье на столе. — Я собираюсь дать вам прочитать этот мерзкий отчёт, но позвольте мне сначала высказать личное отношение к нему, — он заглянул в записи. — Нарушениями Кодекса Чести являются: мошенничество, плагиат, ложь с целью получения несправедливого преимущества и воровство. Добавьте к этому неоднократные нарушения правил, в том числе комендантского часа; несанкционированные посещения женщин в нерабочее время — как кадетов, так и гражданских лиц, — и, э-э, другие действия… пьянство и нарушение общественного порядка. Боже милостивый, я мог бы продолжать список до бесконечности, но не буду.

Таллси уставился на Кирка поверх очков.

Кирк мысленно начал тщательно подбирать слова.

Затем он сказал:

— Адмирал, я никогда не нарушал Кодекс Чести. — Он посмотрел на лейтенанта Каан. — Никогда.

Таллси кивнул и спросил:

— А как насчёт других правил?

Кирк колебался. Затем он сказал:

— Может быть, пару-тройку?..

Таллси чуть было не улыбнулся, но сдержался.

— Ладно, что ж… через минуту мы рассмотрим каждое обвинение в отдельности, — сказал он. — Но у лейтенанта есть доказательства гораздо более серьёзного преступления, которое может повлечь за собой уголовную ответственность и которое, безусловно, нарушает Общевоинский Устав, — он посмотрел на лейтенанта Каан.

— На самом деле, два преступления, — заметила лейтенант Каан размеренным тоном. — У нас есть доказательства, свидетельствующие о том, что, возможно, вы, кадет Кирк, злонамеренно вмешались в компьютерную систему Академии. Также в ходе следствия выяснилось, что, возможно, вы в результате своей противоправной деятельности совершили покушение на другого кадета… чем подвергли угрозе его жизнь. Вы также должны знать, что разведка Звёздного Флота сейчас изучает большое количество несанкционированных и где-то даже незаконных поисковых запросов к базе данных, исходящих от вашей учётной записи.

Кирк не на шутку удивился. Он повернулся к адмиралу Таллси, выглядевшему смущённым.

Наконец Кирк сказал:

— Адмирал?

Таллси прочистил горло. Затем он глубоко вздохнул и сказал:

— Мистер Кирк, мне не нравится, что разведка суёт нос в дела Академии. Я совершенно ясно дал это понять лейтенанту Каан. Как правило, мы сами решаем подобные вопросы, — он тяжело оперся руками о стол, затем поднял глаза на Кирка. — Но инцидент, на который она ссылается, произошёл сегодня в Нимиц-холле, и в результате него действительно пострадал кадет, первокурсник. И, сынок… это было явно злонамеренное действие, которое могло очень нехорошо закончиться.

Кирк посмотрел на лейтенанта Каан. Что-то в её манере изложения фактов показалось странным. И тут его осенило.

— Подождите. Вы же не думаете, что это сделал я, правда? — спросил он.

Лейтенант Каан застигли врасплох. Она сказала:

— Мы предоставили вам презумпцию невиновности.

Кирк рассмеялся. С невольной ноткой сарказма он сказал:

— Верно. Разведка Звёздного Флота не склонна пороть горячку.

Лейтенант Каан повернулась к адмиралу.

— Могу я говорить свободно и… конфиденциально, сэр? — спросила она.

— Можете! — ответил Таллси. — Ничто не покинет приделы этой комнаты.

Кирк бросил на лейтенанта Каан мрачный взгляд.

— Сомневаюсь, сэр.

Она ответила ему ледяным тоном:

— Мистер Кирк, вы пропадали неизвестно где целых шесть часов две ночи назад, — сказала она.

— Похоже на то, — ответил он.

— Да, всё верно, — сказала она. — И вы утверждаете, что не помните, чем тогда занимались, правда?

— Это не гипотеза, — сказал он, — а доказанный факт.

Лейтенант Каан достала маленький планшет из кармана. Она постучала по нему несколько раз, затем встала, чтобы показать его Кирку.

— Что это? — спросил Кирк, беря в руки планшет.

— Записи доктора Маккоя и данные вашей медкарты, — сказала она. — Я уважаю доктора за то, что он с пониманием отнёсся к случившемуся с вами. Он кажется честным человеком и очень преданным вам.

Кирк слегка улыбнулся, изучая экран. Затем он вернул планшет.

— Самый лучший человек на всём белом свете, — сказал он.

Лейтенант Каан решила продолжить разговор стоя. Она была высокой стройной девушкой с фигурой танцовщицы. Её движения были плавными, как у балерины. Она несколько раз легонько провела пальцем по планшету, прокручивая содержимое экрана.

— А теперь, мистер Кирк, имейте в виду, что у вас есть право хранить молчание, поэтому я хочу, чтобы вы думали, прежде чем сказать что-либо, — предупредила она. — Я хочу защитить вас, однако сейчас я задам вам несколько, по общему признанию, странных вопросов.

Кирк насторожился. Она казалась искренней. К тому же, она вызывала у него чувство симпатии — голос, движения и глаза, неоновые глаза. Однако чёрному комбинезону разведки Звёздного Флота не было веры, независимо от того, насколько хорошо он на ней смотрелся.

— Ладно, валяйте, — наконец сказал Кирк.

Лейтенант Каан посмотрела на экран, затем на Кирка и выдала:

— Вы — карьерная крыса?

Кирка передёрнуло от удивления. Затем он нахмурился.

— Чёрт возьми, да, я — карьерная крыса, — сказал он.

Лейтенант Каан кивнула. Она сказала:

— В записях доктора Маккоя упоминается, что вы сообщали о флешбэках — детских воспоминаниях, ярких и эмоциональных, — нахлынувших на вас после несчастного случая. Не могли бы вы поподробнее описать их?

Глаза Кирка сузились.

— Зачем? — спросил он.

— Доктор Маккой написал правду? — парировала она.

Кирк кивнул.

— Да, — сказал он.

— Во флешбэках были воспоминания о плавании в карьере? В холодной и тёмной воде?

— Да, — сказал Кирк.

— Карьер находится в Айове, верно? — спросила лейтенант Каан.

— Я вырос недалеко от верфей в Риверсайде. Но, конечно, вам это известно.

— Всё верно, — сказала лейтенант Каан. — Я знаю о местном карьере и о вашем брате, Джордже Сэмюэле Кирке. Он ведь тоже фигурирует в ваших воспоминаниях, верно?

Кирк кивнул:

— Да, я рассказал Боунсу о своих видениях. Они были такими яркими. Такими… реальными, — он откинулся на спинку стула. — Лейтенант, какое отношение эта информация имеет к обвинениям?

Лейтенант Каан села и посмотрела в планшет.

— Кадет, ставший жертвой инцидента в Нимиц-холле, сообщил, что во время происшествия на экране его рабочего стола запустилось видео, — сказала она. — Нашим специалистам по борьбе с киберпреступностью удалось его восстановить. Оно было намеренно испорчено помехами.

Она постучала по экрану, а затем передала гаджет Кирку.

— Посмотрите запись, — сказала она.

Кирк так и сделал. Затем он опустил планшет на колени.

— Боже мой, — сказал он.

— Мистер Кирк, — медленно произнесла лейтенант Каан, — не могли бы вы подтвердить, что эта запись содержит определённую информацию, которую знали только вы?

Кирк понимал, что его ответ будет самооговором. Но он был готов ответить… как вдруг адмирал Таллси прервал его.

— Я уверен, кадет Кирк хочет, чтобы вся правда вышла наружу, — сказал адмирал. — Но, кадет, я бы посоветовал вам не отвечать на этот вопрос. Во всяком случае, пока.

Лейтенант Каан кивнула.

— Вообще-то, я согласна, — сказала она Таллси. Затем она указала на досье. — Вам не кажется странным, адмирал, что все сообщения об инцидентах поступили одновременно?

— Время выбрано довольно любопытное, — сказал адмирал.

— И все сообщения анонимные? — спросила она.

— Все до единого, — сказал адмирал Таллси. — За исключением сегодняшнего инцидента в Нимице, конечно.

Кирк взглянул на дисплей планшета. В верхнем углу текст мелким шрифтом гласил: «ЧЕХОВ ПАВЕЛ. НИМИЦ, 316. ПЕРВОКУРСНИК». Он вернул планшет лейтенанту.

Затем Кирк уронил голову на руки. «Мне нужна помощь», — подумал он. Однако он не был точно уверен, какая именно.

* * *

Ухура окинула взглядом горизонт.

Спок был прав: вид из столовой открывался потрясающий. Сегодня прекрасный день — голубое небо, синяя вода, лёгкая зыбь на волнах. По заливу туда-сюда сновали маленькие парусные лодки и яхты.

— Как вам минестроне? — спросил Спок.

— Восхитителен, — сказала Ухура. — А ваш пломиковый суп?

— Очень вкусный, — сказал он.

— Разве его не готовят традиционно на завтрак на Вулкане? — спросила она.

Спок был впечатлён.

— Да, обычно, — сказал он. — Но это единственное вулканское национальное блюдо, которое я нахожу съедобным в этой столовой.

Ухура усмехнулась. Она сделала глоток воды… затем сказала как можно более непринуждённо:

— Профессор сравнительной экзобиологии рассказал нам сегодня кое-что интересное, — заметила она. — Биологическое сходство между большинством известных гуманоидных видов в нашей галактике предполагает, что в нас заложен общий генетический код.

Спок кивнул.

— Совершенно логичное предположение, — сказал он.

— Теория заключается в том, что некая древняя цивилизация, давно вышедшая в космос и освоившая варп, жила до нас, возможно, миллионы лет назад… а затем исчезла, — сказала она. — Ошеломляющая информация.

— Конечно, моё существование выступает доказательством общего происхождения вулканцев и людей, — ответил Спок. — Вулканские сперматозоиды отца обнаружили, что человеческая яйцеклетка матери является гостеприимным местом с генетической точки зрения, и вот я здесь.

«Боже, как романтично», — подумала Ухура.

— Почему ваши родители решили жить вместе? — спросила она.

Спок выглядел слегка удивлённым.

Ухура положила руку на стол.

— Мне жаль, если вопрос оказался слишком прямолинейным. Знаю, это личная информация.

— Всё в порядке, — заверил Спок. — Я восхищаюсь людьми, которые сразу переходят от слов к делу. Большинство так не поступает.

— Да, я такая, — сказала Ухура.

— Верно, — согласился Спок. — Отец много лет был послом Вулкана на Земле. Здесь он познакомился с матерью. Однажды он сказал мне, что, учитывая его положение, женитьба на землянке была логичным поступком.

— Трогательно, — сказала Ухура.

Спока позабавило её отношение.

— Однако я уверен, что у него есть к ней чувства, — сказал он. — Как и у меня.

Ухура кивнула. «Пора сменить тему», — подумала она.

— Мне становится не по себе от одной только мысли, что ромуланцы могут иметь с нами общие генетические корни, — сказала она.

— Почему? — спросил Спок.

Ухура на мгновение задумалась, затем сказала:

— Наверное, потому, что я выросла в страхе перед ромуланцами. Они всегда были вселенским злом, загадочным и скрытным: монстры, прячущиеся за Нейтральной зоной.

Спок проглотил ложку пломикового супа, обдумывая услышанное.

— На Земле французы и англичане веками вели кровопролитные войны, — сказал он. — По вашей логике, они должны не на шутку расстроиться из-за того, что у них общая ДНК.

— Думаю, да, — ответила Ухура, смеясь.

— Я проконсультируюсь по этому поводу с профессором Гэллоуэем, — сказал Спок, забавляясь.

— Я уважаю вашу точку зрения, — сказала Ухура. — Видите ли, для людей ромуланцы что-то вроде призраков. — Она сжала пальцы настолько сильно, что ногти впились в ладони, и замахала руками в воздухе. — Ими пугают маленьких детей. Будь у нас прямой культурный контакт, возможно, отношение поменялось бы к лучшему.

— Доказано, причём совсем недавно, что ромуланцы и вулканцы — родственники, — сказал Спок. — Многие вулканские учёные полагают, что ромуланцы — потомки вулканских сепаратистов, покинувших родную планету более двух тысячелетий назад.

Ухура чуть не уронила ложку.

— Ромуланцы — прямые потомки вулканцев? — выпалила она.

Спок кивнул:

— Скорее всего, хотя теория так и не получила подтверждения.

— Почему сепаратисты покинули Вулкан?

— Трудно сказать, — заметил Спок. — Но, по сути, они улетели, чтобы избежать «Великого Пробуждения» — массового движения, пропагандирующего отказ от эмоций в пользу логики.

Ухура пожала плечами.

— Ух ты, ромуланские кузены, — сказала она. — Тяжело же вам приходится на семейных обедах.

Спок улыбнулся, затем выглянул в окно.

— Как вы знаете, мы совсем недавно закончили ужасную столетнюю войну со Звёздной Империей, начавшуюся в середине вашего двадцатого века, — сказал он. — И всё же несколько радикальных группировок на нашей планете считают вулканско-ромуланскую родственную связь важной. На самом деле, они верят, что воссоединение не только желательно, но и неизбежно.

— Существуют вулканцы, симпатизирующие ромуланцам? — спросила Ухура.

— Их немного, — сказал Спок, — но они действительно существуют.

Коммуникатор Ухуры пискнул. Она вытащила его из сумки и открыла. Пришло сообщение от Леонарда Маккоя.

«Джиму нужна помощь. Встретимся в медицинской академии, и чем скорее, тем лучше».

Она посмотрела на Спока.

Он кивнул.

— Похоже, вам нужно идти, — сказал он, заметив озабоченное выражение её лица.

Она перечитала сообщение. Затем пришло второе, тоже от Маккоя.

«Он выглядит ужасно».