Агент Близнецы (джен)

«Война не за горами», — устало подумал Нверинн.

Как всегда, война — удел молодых.

Старики, конечно, спланировали бы и начали войну, но сражаться будут молодые. Старики произносили бы зажигательные речи и бряцали оружием, но молодые бы умирали, засасываемые сквозь дыры в корпусе в космический вакуум.

Нверинн тр’Реху не понимал, как кто-то мог сомневаться в очевидном факте: война, вероятно, начнётся в течение десятилетия, и, следовательно, необходимо сосредоточить фокус Звёздной Империи на подрастающем поколении. Обе стороны с радостью отправили бы легионы добровольцев в пасть ада. У лучших из воинов, тех, кто мог бы переломить ход событий — будь то ромуланцы или федералы, — что ж, прямо сейчас у мужчин едва начала пробиваться бородка, а женщины лишь недавно стали способны вынашивать детей.

Через десять лет эти молодые люди будут в первых рядах. Всё будет зависеть от них.

Дисплей рабочего компьютера издал звуковой сигнал. Нверинн в глубокой задумчивости уставился на значок вызова, появившийся на экране. Он решил было проигнорировать его, но через несколько секунд передумал и постучал по экрану.

— Да? — спросил он.

— На связи сенатор, — раздался голос из динамика.

Нверинн снова постучал по экрану и открыл программу.

— Приветствую, Нверинн, — поздоровалась собеседница. Копна волос с проседью всё ещё неплохо смотрелась. У большинства ромуланцев тёмные волосы, Ташал же природа наградила красивой тёплого оттенка каштановой шевелюрой, которой сенатор втайне очень гордилась. Волосы обрамляли её лицо подобно светящейся ауре.

— Ташал, — сказал Нверинн. — Как поживаешь, дорогой друг?

Губы Ташал улыбнулись, а вот глаза этого не сделали.

— Не очень хорошо, — ответила она.

Нверинн кивнул, а затем продолжил:

— Полагаю, у тебя плохие новости.

— Ну, не такие уж и плохие, — сказала Ташал.

Ромуланский Сенат, Верховное военное командование и разведуправление Тал Шиар — трёхглавый имперский левиафан — годами разрабатывали тактику ромуланских ВС, готовясь к тому, что, как все знали, было неизбежным столкновением с Объединённой Землёй и Федерацией. Многие говорили о Черонском позоре, случившемся почти столетие назад, давшем начало новой тактике и витку технического прогресса. Но так мало говорили о молодых воинах, которым предстояло сражаться в грядущей войне.

Нверинн был всего лишь учёным, но у него были давние союзники во всех трёх ветвях власти. Сенатор Ташал была одной из них. Он знал её более пятидесяти лёт. Когда-то они были любовниками, но, казалось, это было в прошлой жизни.

— Мне удалось получить одобрение на твой проект, — сказала Ташал.

После таких слов Нверинн резко выпрямился. Совершенно неожиданная новость.

— Что?! — воскликнул он.

Глаза Ташал расширились.

— Да, — сказала она. — Но есть одно условие, с подвохом, любезно озвученное нашими друзьями из Тал Шиар. — После продолжительной паузы она добавила: — Тебе не понравится.

— Говори уже, — Нверинн сгорал от нетерпения, одновременно он постучал по дисплею компьютера, открывая ещё несколько окон. Вскоре на рабочем столе появилось с полдюжины приложений для обработки данных. — Я могу активировать «Близнецов» в любой момент. Буквально одним нажатием кнопки.

— Знаю, — сказала Ташал.

— «Близнецы» уже на месте, и с полностью разработанной легендой. Мы готовы начать миссию, — нетерпеливо продолжил Нверинн.

— Знаю.

— Тогда в чём дело?

— Условие таково, — сказала Ташал. — Может быть активирован только один агент.

— Ворта Вор! — нетерпеливо воскликнул Нверинн. — У меня есть только один агент, которому разрешили действовать!

Сенатор вздохнула:

— Пожалуйста, позволь мне закончить, — сказала она. — Это не то условие, о котором я упоминала.

Нверинн перестал перетаскивать «окна» и посмотрел Ташал в глаза. Когда-то те были ослепительными, яркими, как сверхновые звёзды. Но годы ношения политической маски, междоусобиц, интриг и военного планирования сделали их мрачными и насторожёнными, а когда она чувствовала себя расслабленно, как сейчас, — откровенно печальными.

— Как только агент закончит миссию, — сказала Ташал, — его необходимо деактивировать.

Нверинн от потрясения не мог вымолвить ни слова.

Сенатор кивнула для пущей убедительности.

— Уничтожить, — мрачно подтвердила она.

Нверинн откинулся на спинку стула. Он вцепился в подлокотники, на глаза сами собой навернулись слёзы.

— Нужно сделать это. Ради Империи, — скомканно закончила Ташал и коснулась сенсорной панели экрана, тем самым завершив сеанс связи. Картинка погасла.

Подобное поведение подтвердило то, что все и так уже знали: Тал Шиар следили за разговором.

Нийота Ухура оказалась в Раю.

Или в его эквиваленте для ксенолингвистов.

Молодой кадет стояла у входа в одно из самых секретных мест Федерации. Её взгляду открылось несколько рабочих станций — настоящих сокровищниц записей разговоров ромуланцев, сделанных специалистами Звёздного Флота с наивысшим уровнем допуска.

И Ухура оказалась достойна подобного доверия. В свои двадцать лет она была всего лишь кадетом-первокурсницей, но уже выступала одним из самых опытных экспертов Звёздного Флота по всем трём ромуланским диалектам.

И её сопровождающий только добавлял моменту важности.

— С возвращением, коммандер Спок, — сказал хранитель данных за стойкой регистрации, пожилой джентльмен по имени Дирк Гэллоуэй. Он говорил с английским акцентом. — Всегда рад видеть вас, сэр.

Спок слегка улыбнулся и поклонился.

— Профессор Гэллоуэй, — сказал он, — это кадет Ухура. Мы говорили о ней.

— А, юное дарование, — сказал Гэллоуэй, поднимаясь со стула и протягивая руку.

Брови Ухуры поползли вверх, и она почувствовала, как лицо обдала волна жара.

— Рада познакомиться с вами, сэр, — сказала она, пожимая протянутую руку.

— Вот это да, и к тому же ещё и красавица, — заметил Гэллоуэй. — Спок, вы говорили, что она великолепна, но не сказали, что прекрасна. Или, возможно, вы утаили это нарочно, а? — он озорно улыбнулся.

На мгновение Спок слегка смутился, но быстро пришёл в себя.

— Что ж, профессор, — сказал он спустя секунду, — полагаю, что подобное славословие противоречит правилам Звёздного Флота.

Гэллоуэй глубокомысленно кивнул.

— Ах да, протокол, — сказал он. — Тогда мы просто остановимся на эпитёте «блестящая».

Посмеиваясь, хранитель данных повёл Спока и Ухуру через комнату к рабочей консоли с сенсорным экраном. Вся стена перед ней оказалась большим тонированным окном, из которого открывался вид на центральную площадь научного комплекса.

— Вот, кадет, — сказал он. — Пожалуйста, используйте эту беспроводную гарнитуру в целях безопасности. — Он приветственно кивнул другим сотрудникам, работавшим в зале, включая и красивую кадета-вулканку за соседней консолью, и добавил: — Гарнитура также обеспечит лучшее качество звука.

Спок наблюдал, как Ухура взяла лёгкую как пёрышко гарнитуру с подставки на рабочей станции.

— Я отправлю вам образцы записей, — сказал Спок. — Вы можете переводить вербально, но, пожалуйста, также не забывайте вводить транскрипцию в поле данных каждого звукового файла, — он указал на окно с записью на дисплее. — Как я уже говорил вам ранее, кадет Ухура, это реальные боевые переговоры ромуланцев, перехваченные с вражеских кораблей в пылу сражения.

— Понятно, — сказала Ухура.

— И ещё одно, кадет. Кое-что из услышанного может вызвать сильные эмоциональные переживания, — предупредил Спок. — Вполне вероятно, что вы услышите, как ромуланцы получают ранения, возможно, даже смертельные.

Ухура кивнула:

— Поняла, коммандер Спок, — сказала она.

Спок посмотрел ей прямо в глаза. Она видела, что он переживает за неё.

— Этим записям почти сто лет, но сейчас нами разработан новый аналитический подход к ромуланским боевым переговорам, — сказал Спок. — Мы хотим получить представление об их воинском духе, роли в бою. — Его взгляд словно смотрел в душу; она выдержала испытание. — Мы хотим изучить их культуру и менталитет. По сути, кадет, мы хотим более глубокого понимания того, что представляют собой ромуланцы как живые существа, как они действуют и воспринимают информацию в критических ситуациях. Мы хотим узнать больше о том, кто они есть на самом деле.

Гэллоуэй хмыкнул.

— Да, — мрачно сказал он. — Чтобы мы могли убивать этих негодяев намного эффективнее, когда они снова решатся напасть на нас.

Спок заметил на лице Ухуры непонимание и пояснил:

— Семья профессора Гэллоуэя была почти полностью уничтожена во время атаки ромуланцев на Лондон в две тысячи сто пятьдесят девятом году.

— Мне жаль, — посочувствовала Ухура.

— Девяносто шесть лет назад, нда, — сказал Гэллоуэй. — Меня тогда ещё и на свете-то не было, хотите верьте, хотите нет. Как, полагаю, и ваших родителей, — он покачал головой. — Любой так называемый разумный вид, уничтожающий мирное население лишь затем, чтобы достичь поставленных военных целей, ну… Я умолкаю, чтобы не показаться слишком безжалостным.

Ухура внимательно слушала откровения профессора.

— Каковым, конечно, я и являюсь на самом деле, — добавил Гэллоуэй, подмигнув ей, попытавшись разрядить обстановку.

Ухура также не хотела показаться толстокожей, хотя и считала явной иронией то, что история войн человечества изобиловала примерами жестокого уничтожения мирного населения, однако она видела неприкрытую боль на лице профессора и слышала её в его голосе, — так что она была просто обязана что-то сказать.

— Профессор, — оживилась Ухура, спонтанно коснувшись его руки. — Я выросла в Африке, моя родина видела войны, геноцид и этнические чистки, а родственники рассказывали невероятные истории, которые невозможно забыть, да и не нужно. — Она сжала его руку. — Поэтому, думаю, я понимаю вас.

— Боже мой, — сказал Гэллоуэй, взглянув на Спока, — она замечательная, не так ли?

Спок наклонил голову.

— Если мы сможем лучше понять ромуланский менталитет, профессор Гэллоуэй, тогда, вероятно, у нас получится найти тактические или психологические преимущества, которые можно использовать в гипотетической войне, — сказал он. — Но лучшее из всех открытий — способ её избежать, не так ли? — он посмотрел на Ухуру. — Потому что новая война, возможно, станет последней для всех нас… Федерация сцепится в мёртвой хватке со Звёздной Империей.

От подобных слов у Ухуры озорно заблестели глаза. Она всегда чувствовала что-то удивительное в характере Спока — смесь вулканской логики и человеческой эмоциональности, сплетённая в непредсказуемый и завораживающий узел. Она несколько раз видела, как он близко подходил к красной линии эмоций во время обсуждения очередного интересного вопроса в аудитории. Да, вы не ослышались: красная линия эмоций. И такая изюминка делала коммандера гораздо интереснее всех, кого она когда-либо встречала.

Но под всем этим показным обликом у Спока пряталось кое-что более интересное. Он был тем, кого отец Ухуры, Нюкту, без сомнений, назвал бы «хорошим человеком». Причём из уст её отца подобные слова звучали как наивысшая похвала. В коммандере было то, что Ухура всегда искала в людях: врождённая порядочность и мужество отстаивать свою точку зрения. У Спока было и то, и другое.

— Верно, — сказал Гэллоуэй, недовольно кивая и вырывая Ухуру из её размышлений. — Полагаю, ещё одна война, подобная предыдущей, может отбросить развитие галактической цивилизации на тысячу лёт назад.

— И такое событие создало бы вакуум власти, который, возможно, будет заполнен кем-то более неприятным и менее цивилизованным, чем ромуланцы, — сказал Спок, его слова отдавали безупречной логикой. — По крайней мере, основываясь на наших ограниченных знаниях о ромуланской культуре. — Его глаза немного расширились. — И чтобы увеличить багаж этих знаний, у нас есть кадет Ухура.

Ухура внезапно почувствовала себя более важной и нужной, чем когда-либо в жизни.

— Да, тогда следуйте за мной, коммандер, — сказал Гэллоуэй, дружески похлопав вулканца по плечу. — Давайте не будем тратить время нашего кадета впустую! Я провожу вас в комнату управления. — Он подмигнул Ухуре, добавив: — Мне очень не хочется отнимать его у вас, но мистеру Споку нужен непосредственный доступ к базам данных.

— Я справлюсь, — сказала Ухура с усмешкой.

— Вы уверены?

Ухура и Спок произнесли одновременно:

— Вполне.

Подобная синхронность вызвала у Гэллоуэя отрывистый смешок, который быстро перешёл в кашель, когда он уводил Спока прочь. Ухура надела гарнитуру, поправила микрофон и занесла пальцы над сенсорной клавиатурой. Ожидая, пока Спок сядет за рабочую консоль, она смотрела в тонированное окно.

Она снова заметила бегущего босоногого мальчишку и задумалась: «Кто это?»

* * *

Бегущим босиком мальчиком, о чём ещё мало кто знал в Академии, был Павел Андреевич Чехов. Как и Ухура, он слыл вундеркиндом, и не только потому, что был одарённым парнем, но и из-за своего относительно «нежного возраста». Чехову только-только исполнилось четырнадцать, и он был младше своих одногруппников по меньшей мере на пять лет. Большинству же кадетов-первокурсников исполнилось двадцать два года.

Бегал Чехов потому, что планировал стать самым молодым кадетом в истории, выигравшим ежегодный марафон Академии Звёздного Флота. Предыдущему «Самому Молодому Победителю» было восемнадцать.

А босиком — потому что считал себя умнее большинства кадетов.

Чехов сверился с хронометром.

— Да, Павел, — пробормотал он. — Отстаёшь.

Сегодня был вторник — день спорта; он почти два часа наматывал круги по парку «Золотые Ворота». Теперь же он пересек кампус в направлении Нимиц-холла, своего общежития, и намеревался обогнуть баскетбольную площадку, где старшекурсники играли по одним им ведомым правилам.

— Эй, малыш, — окликнул его один из игроков, огромный мускулистый парень из Алабамы с массивной головой.

Чехов перешёл на бег трусцой и осторожно кивнул. Он привык к тому, что студенты постарше обращались к нему за помощью в теоретической физике. Но Чехов подозревал, что этот парень решится на изучение физики только в следующей жизни.

— Слушай, чувак, я отменил подписку на «Кроникл», — сказал парень из Алабамы, когда Чехов поравнялся с ним. — Почему журнал до сих пор приходит?

Чехов остановился, выглядя смущённым.

— Извините? — сказал он.

— Почему «Кроникл» всё ещё приходит?

Чехов пожал плечами.

— Честно говоря, я не знаю, — сказал он.

Некоторые из игроков хихикнули.

— Разве вы не почтальон? — спросил Алабама.

Чехов лучезарно улыбнулся. Он ударил здоровяка по руке.

— Хорошая попытка! — сказал он.

Другие игроки рассмеялись.

— Я хочу отписаться от журнала, парень, — сказал Алабама, улыбаясь во все тридцать два зуба.

— Считайте, что дело в шляпе, — сказал Чехов. Он повернулся и побежал к своему общежитию. Чехову постоянно приходилось общаться с парнями старше и крупнее его, пытавшимися вывести его из душевного равновесия, у него был богатый опыт в этом деле. Павел родился добродушным от природы, и это помогало ему справляться с жизненными проблемами. У него остались в России заботливые, любящие родители, они жили недалеко от Санкт-Петербурга, он был единственным ребёнком в семье. С четырёхлетнего возраста он начал проявлять незаурядные способности к математике, следствием чего стал ряд российских и международных школ, где он был самым младшим и самым одарённым ребёнком в классе.

Теперь он стал вторым самым молодым кадетом-первокурсником в истории Академии Звёздного Флота.

Когда Чехов проходил мимо двух девушек-кадетов в коридоре, ведущем в его комнату, одна из них протянула руку и взъерошила ему волосы. Все девчонки относились к нему как к младшему брату, а в общежитии девушек было полным-полно. Некоторые даже пылко защищали его.

Когда он добрался до своей комнаты, ещё один старшекурсник, кадет по имени Фэйклер, стоял, прислонившись к стене, рядом с его дверью. Он был одним из постоянных «подшефных» Чехова. Павел помогал ему с теоретической математикой.

Фэйклер бросил на него загадочный взгляд.

— Что ты здесь делаешь, Павел? — спросил он.

Чехов улыбнулся.

— Я здесь живу, — добродушно сказал он.

— Ах. Тогда где твои ботинки, малыш?

— Ботинки?

Фэйклер раздражённо посмотрел на ноги собеседника:

— Гравитационные ботинки.

— У меня нет гравитационных ботинок, — сказал Чехов, нахмурившись.

— Ладно, что ж, — Фэйклер хлопнул его по плечу и пошёл по коридору. — Тогда удачи.

Чехов провёл карточкой-ключом по сканеру замка, и дверь со свистом открылась. Его комната была пуста, а на этаже — ни души.

Он шагнул внутрь и поднял глаза вверх. Вся мебель пребывала на потолке, причем расставлена была точно в том же порядке, что и на полу, когда он уходил отсюда двумя часами ранее.

— Надо же, — изумился кадет Чехов.

Он провёл рукой по волосам, затем сел на голый пол и начал массировать босые стопы. «Сумасшедшая неделя», — подумал он.

Всё оказалось именно так, как ему и обещали.

* * *

Да, именно — Сумасшедшая Неделя.

Обычно она приходилась на последнюю седмицу мая. «Сумасшедшая Неделя» изначально задумывалась как спокойный учебный период перед экзаменами в Академии в конце семестра, однако превратилась в неделю, печально известную тем, что в «Руководстве для кадетов» именовалось «мероприятиями по снижению стресса».

И на то была веская причина.

В ближайшем будущем перед первокурсниками Академии Звёздного Флота маячили два огромных судьбоносных события — ну, на самом деле три, если учитывать таких кадетов, как Павел Чехов, которые стремились оставить след в летописи достижений Академии на Ежегодных спортивных соревнованиях.

Сначала, конечно, итоговые экзамены, важные для всех учащихся: будь то первокурсник или старшекурсник, но особенное значение они имели для кадетов первого года обучения. Экзамены в конце семестра для первокурсников являлись серьёзной встряской за долгий учебный год. Тем, кто не справится с экзаменами, будет предложено продолжить обучение вне стен Академии, например, в одной из военных академий Объединённой Земли или в Планетарной Гвардии. Подобное «поощрение» пожинало свои плоды: после завершения учебного года класс мог запросто лишиться до четверти кадетов.

Все об этом знали. Такова была позиция Звёздного Флота.

Однако первокурсники также с нетерпением ожидали заданий второго судьбоносного мероприятия: Ежегодных Учений флота «Зета». Технически — это двухдневное мероприятие, известное просто как «Зета», было частью экзаменационной недели в конце семестра; вернее, его официальной кульминацией. И всё же «Зета» была самостоятельным полноценным испытанием. То, как курсант-первокурсник покажет себя на Учениях, считалось не менее (если не более) важным при вынесении ему — или ей — итоговой экзаменационной оценки.

«Зета» — масштабные тактические боевые учения с огромным количеством всевозможных кораблей, проводившиеся на полигоне Академии возле Сатурна.

Курсантов распределяли между звездолётами, находящимися на действительной службе, включая корабли всех классов: от двухместных истребителей до гигантских линейных крейсеров. Затем все корабли делились на два противостоящих друг другу флота: «Синий» и «Золотой». Иногда к Учениям тайно привлекались третьи силы, чтобы внести нотку неожиданности в исход экзамена. Курсанты самостоятельно управляли кораблями, включая навигацию и вооружение. Однако за каждой рабочей станцией в качестве наблюдателя закреплялся действующий офицер Звёздного Флота, готовый вмешаться в любой момент. И хотя целых два дня в отсеках буквально яблоку было негде упасть, кадеты не роптали, так как получали возможность перенять множество практических знаний и навыков непосредственно от асов своего дела.

«Научись управлять громадой боевого корабля в военной игре, где всё поставлено на карту», «Досконально освой свои обязанности и рабочую станцию», «Создай команду мечты», «От того, как ты покажешь себя, зависит твоё будущее в Звёздном Флоте» — эти постулаты и были самой желанной частью «Зеты». Чистейший адреналин. Именно за такими ощущениями многие кадеты и шли в Звёздный Флот.

Самым же сложным было дождаться, когда список назначений будет вывешен на дверь кабинета коменданта.

Все знали, что лучшие места на Учениях «Зета» находились на двух противоборствующих тяжёлых крейсерах класса «Конституция»: «Фаррагуте» и «Вэлианте». Только самые многообещающие кадеты назначались на эти звездолёты. А лучшие из лучших — два курсанта-первокурсника с командного факультета — становились капитанами «Фаррагута» и «Вэлианта».

Так что «Зета» сохраняла интригу до конца.

Нужно было бы возненавидеть саму идею космических полётов, чтобы не прийти в восторг от подобного.

— Боунс, выглядишь неважно.

Кадет Джеймс Т. Кирк подошёл к фигуре, сгорбившейся на скамейке возле Хоукинг-холла. Четыре здания научного комплекса Академии располагались вокруг площади.

— Отстань, Джим, — сказала фигура, поднимая голову. Кадет Леонард Г. Маккой, будущий доктор медицины, выглядел несчастным. Он добавил: — Я пытаюсь наслаждаться свежим воздухом, пока ещё могу.

Кирк ухмыльнулся.

— Осторожнее, — сказал он. — Если слишком увлечёшься, то подобное времяпрепровождение может войти в привычку.

— Очень смешно, — парировал Маккой.

Кирк сел рядом с лучшим другом и сказал с лукавым видом:

— Лучше ответь, ты знал, что назначения на «Зету» будут опубликованы уже в пятницу?

Попутно Джим открыто пялился на трёх проходящих мимо девушек-кадетов, в то время как Маккой просто выжидающе смотрел на Кирка.

— Ты ведь поборол свою аэрофобию, верно? — рассеянно продолжил Кирк.

— Ты имеешь в виду страх умереть в чём-то летающем? — сказал Маккой. — Нет.

— А, тогда это объясняет твоё плохое настроение.

— Я всегда такой.

— Верно, — сказал Кирк. — Но сегодня, чувствую… здесь замешано нечто большее.

— Я не в восторге от этой проклятой «Зеты», — сказал Маккой.

Кирк кивнул:

— Я так и понял.

Маккой раздражённо махнул рукой.

— Послушай, — сказал он, — мне удалось продержаться целый год, фактически никуда не летая. — Он поднял глаза. — Я ненавижу космос. Сама мысль о бескрайней пустоте вызывает у меня ночные кошмары.

Кирк, все ещё не сводивший глаз с девушек-кадетов, внезапно наклонился вперёд и нахмурился.

Маккой заметил движение друга.

— Что-то не так, Джим?

— Я только что понял, что впервые вижу этих девушек, — сказал Кирк.

— И что?

— Просто я знаю в лицо всех красавиц на курсе.

Маккой посмотрел вслед девушкам, тонкая улыбка расплылась по его лицу.

— Ты думаешь, они — ромуланские шпионки? — спросил он.

— Вполне возможно, — сказал Кирк. — Может быть, нам стоит упасть им на хвост? — ухмыльнулся он.

— Верно, — сказал Маккой. — Ключевое слово — «хвост». — Он откинулся на спинку скамьи.

Кирк повернулся в сторону собеседника.

— Дружище, — сказал он, — я беспокоюсь о твоём уровне внимания и энергии. На следующей неделе во время «Зеты» я рассчитываю на твою полную самоотдачу на моём корабле.

— Твоём корабле? — со смехом переспросил Маккой. — Какой же из них твой?

— На самом деле, это неважно, — небрежно сказал Кирк. — «Фаррагут» или «Вэлиант» — я всё равно выиграю.

— О, я уверен, что так и будет, — пробормотал Маккой. — А остальные кадеты будут тебя на руках носить.

Кирк снова ухмыльнулся.

— Я не против, — сказал он.

Маккой не унимался:

— Почему ты так уверен, что тебе достанется капитанское кресло на одном из флагманов?

— Да ладно, Боунс, — сказал Кирк. — Посмотри на остальной поток. Нет, это будет наше противостояние с Тихоновым, и все это знают, — он откинулся на скамейку, положив руки на её спинку. — Ну и ты же знаешь, что капитан Пайк и начальство хотят увидеть решающую дуэль.

Маккой кивнул.

— Да, преподавателям, похоже, действительно нравится ваше маленькое соревнование с Виктором.

Виктор Тихонов был непримиримым соперником Кирка на командном факультете. Суровый, даже порой жестокий, Тихонов был по-настоящему грозным противником. Как и Кирк, он был прирождённым лидером. Парень крупного телосложения, казалось, шёл ноздря в ноздрю с Кирком почти на каждом занятии в классе и на тренажёрах, что, безусловно, не было случайностью. Ранее в этом году их команды сошлись в судьбоносном противоборстве на занятиях по тактике, и в итоге группа Кирка выиграла с незначительным перевесом.

— Определённо, есть какая-то толика мрачной поэзии в том, что два желторотика окажутся за штурвалами звездолётов, я имею в виду тебя и Виктора, — заметил Маккой.

— Мы делали это достаточно много раз на тренажёрах, — парировал Кирк.

Джим уважал соперника, кем бы тот ни был. Он знал, что Тихонов сильнее физически и требовал беспрекословного исполнения приказов, зато Кирк умел подобрать хороших людей, создать команду и вдохновить её на слаженную работу личным примером. Он доверял своим подчинённым, а те отвечали ему преданностью и полной самоотдачей.

— Послушай, никто не провёл на тренажёрах больше часов, чем я, — сказал Кирк.

Маккой вынужден был одобрительно кивнуть в ответ.

— И, Боунс, никто не болеет за общее дело так, как я, — продолжил Кирк. — Это ведь справедливо, верно? Я бы ел, пил, спал и делал всё остальное на мостике корабля, если бы мог. — Очередная девушка-кадет прошла мимо и застенчиво улыбнулась Кирку. Кирк улыбнулся в ответ и добавил: — Ну, за исключением амурных дел.

Маккой разразился смехом.

— Я в этом не уверен, — весело сказал доктор. — Думаю, ты любишь новый космический корабль даже больше, чем женщин.

Глаза Кирка загорелись. Командный факультет только что получил модель-тренажёр командного мостика «Энтерпрайза» — нового тяжёлого крейсера класса «Конституция», строящегося на верфях в Риверсайде в Айове.

— Боунс, — сказал Кирк, оживляясь. — Когда эта птичка полетит, через три года… Я имею в виду, ты видел её характеристики?

— Да, Джим, видел, — сказал Маккой. — Ты постоянно мне о них рассказываешь, помнишь?

— «Энтерпрайз» станет флагманом Звёздного Флота, дружище, — сказал Кирк. — Вот увидишь. И я буду на борту в первом полёте, даже если мне придётся пробраться туда тайком под видом повара с камбуза.

Внезапно он заметил маленькое насекомое, похожее на осу, тихо парящее у земли, недалеко от скамейки. Маккой тоже его заметил.

— Что это, чёрт возьми, такое? — спросил он.

Без предупреждения Кирк вскочил со скамейки и раздавил штуковину. Раздался противный хруст, затем он взял останки большим и указательным пальцами. Крошечные провода и схемы торчали из «жучка», словно внутренности.

— Боже мой, ты видишь то же, что и я? — резюмировал он с мрачной улыбкой.

Маккой поднял глаза и заметил четырёх здоровенных кадетов, направляющихся к ним через площадь.

— Что происходит, Джим?

— Сейчас разберёмся, — сказал Кирк. Когда кадеты поравнялись с ними, он повысил голос: — Может быть, ребята знают. Эй, парни, вы что-нибудь потеряли? — он потряс разбитым устройством и поднял его повыше.

Главный в упор посмотрел на него:

— Кирк.

— Да?

Кадет протянул руку. Кирк бросил в неё «жучок».

— Не похоже, что девайс подлежит ремонту, — сказал Кирк, качая головой. — Звучит очень плохо, потому что я знаю, насколько дорогими могут быть подобные штуковины.

Поняв, что над ними откровенно издеваются, четверо кадетов набросились на Кирка. Маккой не стал дожидаться особого приглашения и тоже кинулся в гущу событий.

— Что за чертовщина? — крикнул Боунс, уклоняясь от удара. — Кто эти ребята?

Кирк, хищно улыбаясь, развернулся так, что оказался спиной к спине с Маккоем.

— Не знаю, мне всё равно, — воскликнул он. — Я знаю лишь одно — идёт Сумасшедшая Неделя, и я не позволю никому надо мной шутить!

* * *

Да, сумасшедшая неделя.

Все полны решимости сражаться до конца.

Напряжение столь велико, что, возможно, его нельзя разрядить даже с помощью лазерного диода с квантовым резонатором.

Отсюда делаем логичный вывод — необходимы мероприятия по снижению стресса.

Так что: скоординированные полуночные вопли по всему кампусу в понедельник; прекрасный вокал от четырёх пыхтящих кадетов-телларитов посреди лекции по звёздной картографии; статуи знаменитых адмиралов на кампусе, одетые в нижнее белье, украденное у орионского кадета; перевёрнутые глазкѝ на дверях комнат; потоки воды в коридорах общежитий; нешуточные пинг-понг баталии, проводимые с идеальной тактической точностью.

Вечеринки. Много вечеринок. Вечеринки, затягивающиеся далеко за полночь.

Плюс вспыхивающие тут и там стихийные драки.

* * *

— Сделайте перерыв, кадет Ухура, — прозвучал голос коммандера Спока в гарнитуре.

Ухура медленно вздохнула.

— Да, сэр, — ответила она.

— Боюсь, задание оказалось не из лёгких.

— Так и есть, сэр.

— Мне нужно провести кое-какую перекрёстную проверку, — сказал Спок. — Пожалуйста, выключите микрофон и можете сходить пообедать. Встретимся позже в моём кабинете. Мы обсудим результаты работы.

Ухура улыбнулась.

— Заманчивое предложение, коммандер, — сказала она.

Перевод записей действительно был нелёгким делом, как и предупреждал Спок.

Военная разведка перехватила множество переговоров ромуланцев во время битвы при Чероне — решающем сражении войны, завершившемся победой сил Объединённой Земли. Как и большинство землян, Ухура выросла на пропагандистских роликах, изображавших безжалостного «ромуланского воина» — отвратительное, бесчеловечное существо с жаждой крови в глазах. Впечатление немного смягчило углублённое изучение Ухурой истории ромулано-земной войны в Женской Академии Найроби. Там она узнала, что ромуланцы были не такими уж ограниченными и вынесли уроки из поражения при Чероне. В действительности их вклад в последующий договор о прекращении огня и создании нейтральной зоны был не просто адекватным, но мудрым.

Однако ромуланские военные имели репутацию свирепых, хладнокровных и жестоких существ, поэтому слышать очевидное замешательство, страх и боль в голосах ромуланцев было странно, временами даже жутко. Пилоты были молодыми людьми; многие из них — женщинами. Они явно дружили и заботились друг о друге. Некоторые голоса звучали самоуверенно; другие — отстранённо и профессионально; третьи — эмоционально, даже приподнято; четвёртые — нервно и неуверенно. Но как только их корабли получали серьёзные повреждения и вакуум проникал сквозь корпус внутрь привычного мира, в большинстве ромуланских голосов звучали нотки неподдельного ужаса.

— Слушаешь призраков? — сказал кто-то слева от неё. Ухура сняла гарнитуру. С ней заговорила девушка-вулканка за соседней консолью.

— В некотором смысле да, — сказала Ухура.

— Ну, ты выглядишь измученной, — сказала девушка. — Вот. — Она протянула Ухуре маленькую бутылочку с родниковой водой. — Возьми, я сегодня купила упаковку из шести штук.

— Спасибо, — сказала Ухура. Она открутила крышечку и сделала глоток.

— Работа, вызывающая жажду, — сказала новая знакомая.

— Ты тоже переводчик? — спросила Ухура, кивая на рабочую консоль девушки.

— Нет, я занимаюсь гораздо более приземлёнными вещами, — ответила она. — Анализирую снимки корпусов кораблей. Не слишком захватывающее занятие.

Ухура улыбнулась.

— Меня зовут Ухура, я первокурсница, — сказала она.

— Т’Лэйа, — представилась девушка, протягивая руку. — Тоже учусь на первом курсе. — Когда они пожали друг другу руки, вулканка добавила: — Пока меня не прогнали пинком под зад.

Ухура одарила её удивлённым, скептическим взглядом.

— Ладно, — сказала она, увидев значок Службы Безопасности на форме Т’Лэйи. — Подозрительные особы вроде тебя всегда получают здесь допуск «Альфа» IV уровня.

Т’Лэйя тоже взглянула на свой значок.

— Я украла его у мёртвого парня, — невозмутимо заявила она.

Ухура рассмеялась. Ей понравилась эта девушка. Нийоте даже пришлось прикрыть рот рукой, когда другие люди, сидевшие в комнате, осуждающе посмотрели на неё или нахмурились.

— Извините, — прошептала она, махнув им рукой.

— Кстати, ты поняла, что я имела в виду? — сказала Т’Лэйя.

— Семестровые экзамены?

— Без вариантов. Я справлюсь с ними.

Ухура кивнула.

— Значит, ты имеешь в виду «Зету», — заметила она.

— Я собираюсь поставить всех перед фактом, — сказала Т’Лэйя, кивая с заговорщицким видом. — Это может показаться нечестным.

— Ты предъявляешь требования к «Зете»?

— Видишь ли, мои условия таковы, что я не собираюсь летать на маленьких звездолётах, — объявила Т’Лэйя. Она указала на свою рабочую консоль. — Я провожу целые дни, выявляя слабые места в конструкции кораблей — места, где корпуса дают трещины. Ты не поверишь, сколько слабых мест на типичном ромуланском разведчике класса «Тэйлон».

— К счастью, Звёздный Флот не использует ромуланские разведчики, — сказала Ухура, усмехаясь.

— Твоё невежество очаровательно, кадет, — сказала Т’Лэйя, подмигнув. — Я гарантирую, что у каждого разведкорабля Звёздного Флота, истребителя или шаттла.есть по крайней мере семь точек на корпусе, которые можно легко пробить микрометеоритом или фотонной торпедой малой мощности.

— Так вот почему ты хочешь летать только на больших кораблях, — заключила Ухура.

— Правильно, — подтвердила Т’лэйя. — Если я не получу назначение на «Фаррагут», у тех, кто распределяет места на «Зете», возникнут большие проблемы. Возможно, дело даже дойдёт до суда.

Ухура была поражена таким поведением новой знакомой. Вулканцы не были знамениты чувством юмора. Она сделала несколько глотков воды и незаметно окинула Т’Лэйю беглым взглядом. Она показалась ей из тех, кто получает именно то, что хочет. Умная, общительная, весёлая. Она была восхитительна, и это было ей только на руку.

— Не хочу обидеть тебя, — сказала Ухура, — но ты кажешься на редкость эмоциональной для вулканки.

— Не беспокойся, я часто слышу подобное, — сказала Т’Лэйя с улыбкой. — Отец был сотрудником посольства, — объяснила она, — поэтому Вулкан я практически не помню. Мама умерла, когда я была совсем маленькой, а отец больше никогда не женился, так что у меня было много нянек, все родом с планет, где работал отец.

Ухура слушала с большим интересом. Итак, Т’Лэйя действительно была чистокровной вулканкой, но вела себя как человек. Ухура была очарована ею.

— Невероятная… история взросления, — сказала Ухура. — Целый сплав культур являются значимой частью твоей личности. Ты не просто прочла об этом в книгах, выучила на уроке или была сторонним наблюдателем. Подобный опыт, должно быть, помогает тебе смотреть непредвзято на мир.

Т’Лэйя пожала плечами.

— Наверно, — сказала она. — На самом деле, я провела унылые подростковые годы здесь, на Земле. Сначала мы жили в посольстве Вулкана в Берлине. Потом отца перевели в Сан-Франциско.

— Где он сейчас? — спросила Ухура.

Т’Лэйя постучала по экрану компьютера.

— Он умер, когда мне было четырнадцать, — сказала она.

— Мне жаль, — быстро сказала Ухура.

— Всё в порядке, — сказала Т’Лэйя. — Трагедия случилась здесь. Он умер внезапно, от эмболии. Меня взяла к себе на воспитание семья вулканцев, живущая в округе Марин. Наверное, увидев их, ты бы сказала, что они слишком человечны. Так что я получила очень необычное воспитание для вулканки.

— Ух ты, — сказала Ухура.

«Откровенность новой знакомой была так не похожа на привычное поведение вулканцев, — подумала Ухура. — Но в этом был смысл».

— Итак, список назначений на «Зету» будет вывешен в пятницу, — сказала Ухура.

— Да, — подтвердила Т’Лэйя.

Натренированным взглядом вулканка быстро пробежалась по изображениям на экране. Лёгким движением большого и указательного пальцев она расширяла «окна», просматривая записи с несвойственной человеку скоростью, а затем ловко перетащила несколько скринов в папку для сохранения. Она была удивительно быстра и точно знала, что делает. Ухура была впечатлена.

— Что ж, удачи, — сказала Ухура, вставляя гарнитуру обратно в гнездо на рабочей станции.

— Спасибо, — ответила Т’Лэйя.

— Взаимно!

Вулканка помолчала немного, а затем добавила:

— Если я не смогу получить желаемое назначение, тогда я найду парня с ним.

Ухура удивлённо подняла брови.

— О, я знаю, о чем ты сейчас думаешь, Ухура. Мы — кадеты Звёздного Флота. Мы ведь выше всего такого, верно?

— В парнях нет ничего плохого, — осторожно сказала Ухура.

— У тебя есть кто-то на примете?

Ухура задумалась, затем ответила:

— Нет.

— У меня тоже, — сказала Т’Лэйя. — В любом случае в наше время мы ищем равноправных партнёров, а не бойфрендов, верно?

— Согласна, — подтвердила Ухура.

Т’Лэйя утвердительно кивнула.

— Недалёкий тоже подойдёт, — сказала она, снова постучав по экрану.

— Видит Бог, такого нетрудно найти, — тихо сказала Ухура.

Т’лэйя рассмеялась: озорно и тихо, почти хихикнула… и для Ухуры это было открытием, ведь она никогда раньше не слышала, как смеются вулканцы, несмотря на то, что знала нескольких в Академии.

Т’Лэйя продолжила:

— Единственное, что хуже глупости, — это самомнение.

— Мужчины с высоким самомнением невыносимы, — согласилась Ухура. Она быстро взглянула на Спока, находящегося в комнате управления. — В основном, — добавила она.

Острый взгляд Т’Лэйи заметил движение Ухуры. Она посмотрела на Спока.

— Коммандер Спок — восходящая звезда, набирающая популярность среди моего поколения на родине, — сказала она. — По крайней мере, я так слышала.

Ухура уставилась на неё:

— В самом деле?

Т’Лэйя кивнула:

— Поколениями самые одарённые вулканские студенты учились только в Академии Наук, без вариантов… всё было предопределено с самого начала, если уж на то пошло.

Ухура нажала на кнопку, выключая рабочую станцию, и полностью сосредоточилась на Т’Лэйе.

Девушка продолжала:

— Академия Наук Вулкана — легендарное учебное заведение сектора. Я бы убила за возможность учиться там.

Т’лэйа опять посмотрела на Спока, ничего не подозревавшего в звуконепроницаемой комнате управления.

— Да-да, — продолжила она, — а Спок, самый блестящий ум из всего класса, холодно отверг любезное предложение и пошёл в Звёздный Флот. — Она снова повернулась к Ухуре. — До Спока такого никогда никто не делал, а теперь взгляни на последние четыре курса Академии Звёздного Флота.

Ухура кивнула. С каждым годом в учебное заведение поступало всё больше вулканских кадетов.

— Идут по стопам мятежного гения, — сказала Т’Лэйя. Она легонько похлопала себя по груди. — Когда ты молод, внутри всегда живёт бунтарь.

Ухура уловила в её словах скрытый подтекст.

— Так вот почему ты здесь?

— Имеешь в виду, я примеряюсь к Споку? — спросила Т’Лэйя с хитрой ухмылкой. — Может быть. В нём есть что-то очень сексуальное, тебе не кажется?

Ухура молча собирала личные вещи.

— А если серьёзно… — сказала Т’Лэйя. — Кто сейчас альфа-самцы в Академии? — она задала вопрос, продолжая удивительно быстро, без остановки, сканировать данные.

— У тебя встроен имплантат? — рассеянно спросила Ухура. — Я никогда не видела, чтобы кто-то сканировал так быстро.

Беспокойные тёмные глаза Т’Лэйи отвлеклись от работы и посмотрели на Ухуру. Нийота в очередной раз отметила, что Т’Лэйа была красавицей.

— Отвечай, — продолжила Т’Лайя. — Или нет.

Ухура взяла планшет и засунула в сумочку.

— Я составлю список, — сухо сказала она.

Т’Лэйя улыбнулась.

— Мне все нахваливают Джеймса Кирка, — сказала она. — Слышала, он самородок. — Она помолчала, а затем с улыбкой добавила: — И я слышала, что он потрясающе выглядит. Кажется, он знаком со многими девушками.

Ухура непонимающе уставилась на собеседницу.

— Ты его знаешь? — спросила Т’Лэйя. Конец фразы прозвучал с едва заметным нажимом. Лингвист в Ухуре сразу же заметил это: притворная беспечность. Она явно интересуется Джеймсом Т. Кирком.

— Да ладно тебе, — сказала Ухура. — Кирк? Правда?!

Т’Лэйя снова посмотрела потрясающими серыми глазами на Ухуру.

— А, так ты его знаешь, — сказала она.

Ухура кивнула:

— Ну, вроде того.

Т’Лэйя просто уставилась на неё.

— Мы работали вместе над несколькими проектами, — сказала Ухура.

— Конечно, знаешь, — гнула свою линию Т’Лэйя с лукавым видом. — Я уверена, что вы все из одной команды звёзднофлотовских вундеркиндов. — Она кивнула в сторону хранителя данных, и Ухура поняла, что вулканка подслушала её разговор с профессором Гэллоуэем.

Нийота пожала плечами, глядя на Т’Лэйю, и вулканка переключила всё внимание на окно. Внезапно её тёмные брови сошлись на переносице.

— Ого, там что, парни дерутся? — спросила она.

Ухура повернулась, чтобы проследить за взглядом Т’Лэйи, и её глаза расширились от испуга.

— Боже милостивый, это Кирк, — сказала Ухура.

— Который из них? — спросила Т’Лайя, прищурившись.

Ухура объяснила:

— Парень, который только что перелетел через скамейку.

— Ой, — сказала Т’Лэйя, поморщившись.

Нийота метнулась к выходу.

— Давай, — сказала она. — Разве ты не хочешь встретиться с парнем своей мечты?

Озорная улыбка расплылась по лицу Т’Лэйи.

— Давай спасём его от плохих парней, — сказала она. — Тогда он будет у меня в долгу.

— Милая, в твоём плане есть два самонадеянных пункта, — сказала Ухура, толкая дверь. — Кирка не нужно спасать, и ему определённо не нравится быть у кого-то в долгу — он привык отдавать долги, рано или поздно.

Сенатор Ташал вышла из шаттла.

— Приветствую вас, сенатор, — сказал Нверинн, ожидавший её в главном стыковочном отсеке.

— Жолан тру, профессор, — кивнула она в ответ, используя традиционное ромуланское приветствие.

Ташал обернулась к начальнику своей Службы Безопасности.

— Пусть ваши люди останутся в шаттле, Мерак, — сказала она. — Я ненадолго.

Мерак поклонился.

— Хорошо, сенатор, — сказал он.

Он сделал резкий жест в сторону челнока, люк которого тотчас с шипением закрылся, затем он занял привычное место позади Ташал: слева от неё. Пока Нверинн вёл сенатора через ангар, Мерак не отставал, держась на расстоянии около пяти шагов.

Нверинн мельком взглянул на эскорт.

— Впечатляет, — сказал он Ташал.

— Теперь я — старший сенатор, — сказала она.

— Вижу, — Нверинн кивнул. — Слышал, вы также претендуете на вакантное место в Комитете. — Он улыбнулся. — Чувствую себя недостойным вашего внимания.

Постоянный Комитет был небольшим избранным кругом представителей ромуланского правящего класса и состоял из доверенных сенаторов, заслуженных военных и высокопоставленных разведчиков Тал Шиар. Сам претор, глава ромуланского государства, председательствовал и в Комитете, и в Сенате. Хотя у организации обязанностей было немного, Постоянный Комитет был грозным центром власти в Ромуланской Империи.

— Если я получу место в Комитете, вот тогда вы будете недостойны, — сказала Ташал, искоса бросив на собеседника насмешливый взгляд. — Так что наслаждайтесь моей компанией, пока можете.

— Я всегда так делаю, — сказал Нверинн.

— У меня есть время только до восхода лун, Нверинн, — сказала она, внезапно становясь серьёзной.

Нверинн кивнул:

— Значит, мы сможем пообедать?

— Конечно.

Он повёл её по коридору в атриум, накрытый стеклянным куполом. Внутренний дворик был украшен экзотическими растениями. Круглый стол, накрытый для трапезы, был спрятан под поникшими ветвями раскидистого дерева.

Исследовательский институт Нверинна находился в долине Чула, одном из живописнейших мест Ромулуса. Его работа много лет поддерживалась щедрыми дотациями от Ромуланского Верховного Командования, также известного как Центр. Институт был первоклассным учреждением, славящимся хорошей репутацией. Сам же Нверинн являлся одним из самых уважаемых ромуланских учёных в Звёздной Империи.

Но никогда раньше Нверинн не создавал ничего подобного проекту «Близнецы».

— Люди нервничают из-за «Близнецов», — сказала сенатор Ташал, садясь. — Особенно Тал Шиар. Они считают шпионаж во благо Империи своим исключительным правом.

— Знаю, — ответил собеседник. — И, конечно, понимаю почему.

Подошла девочка с кувшином, наполненным небесно-голубой жидкостью, которую она налила в два маленьких бокала и затем подала на стол. Нверинн и Ташал подняли их, мелодично зазвенел хрусталь.

— Ради Империи! — провозгласил тост Нверинн.

— Как пожелаете, — ответила Ташал, взглянув на Мерака, стоящего на почтительном расстоянии.

Такое поведение позабавило Нверинна. Они выпили, затем сенатор Ташал глубоко вздохнула и посмотрела на учёного.

— Если «Близнецы» сработают успешно, Звёздная Империя окажется перед вами в неоплатном долгу, — сказала она. — Но, если их обнаружат и Федерация поймёт, кто в этом замешан, тогда может начаться война, к которой мы ещё не готовы.

Нверинн кивнул.

— Но риск того стоит, — сказал он.

— Согласна, — ответила Ташал. — Кстати, претор тоже так считает.

Нверинн зарделся.

— Он кажется разумным человеком, — заметил собеседник.

— Так и есть, — ответила она. Её глаза беспокойно забегали. — Очень разумным. Вот почему я здесь.

Нверинн сунул руку в боковой карман формы и достал маленький кристалл данных.

— Агент активирован, — сказал он. — Вот, я составил полный отчёт.

Он передал кристалл сенатору Ташал, но она не взяла его. Учёный выглядел смущённым.

— Нверинн, — сказала она. — Вы признанный учёный и человек чести. Нам не нужно никакого отчёта.

Он положил кристалл на стол.

— Тогда что вам нужно? — спросил он.

— Гарантия.

Нверинн поморщился:

— Я не могу гарантировать успех.

— Мы просим вас о другом.

Девочка вернулась, на этот раз неся блюдо с гигантскими ромуланскими моллюсками. Она поставила его на стол, а затем, опустив глаза, поклонилась сенатору, однако она ничего не могла с собой поделать и подняла голубые глаза, встретившись взглядом с Ташал. Женщина быстро протянула руку и коснулась щеки девочки. Юное создание покраснело и поспешило прочь с радостной улыбкой.

— Вы для неё — Героиня, — сказал Нверинн, улыбаясь вслед девочке. — Скорее, даже ожившая богиня.

Ташал смотрела ей вслед.

— Как её зовут?

— Маджал, — сказал Нверинн. — Она постоянно твердит, что её имя рифмуется с вашим. — Взрослые рассмеялись, а учёный покачал головой. — Ей всего десять.

— Голубые глаза, — сказала Ташал. — Разве это не странно для её расы?

— Чрезвычайно необычно, — сказал Нверинн.

— И она такая же талантливая, как её сестра? — спросила Ташал.

— Подозреваю, более одарённая, — ответил Нверинн.

Нверинн сделал паузу, чтобы разложить моллюсков по тарелкам, прежде чем продолжить

— Врождённые способности дают ей феноменальный контроль над кодом «Близнецов». По сути, она становится с ним единым целым. Это похоже на сдвиг синаптических паттернов — явление, при котором хорошо обученный вулканец способен буквально передать своё сознание другому, — он улыбнулся. — Вы знаете, что эти способности есть и у ромуланцев, но они не развиты. Когда-нибудь мы, возможно, овладеем ими.

— Возможно, — сказала Ташал.

Несколько мгновений они сидели молча, наслаждаясь едой.

Затем Нверинн спросил:

— Так какая гарантия вам нужна, Ташал?

— Если «Близнецов» отследят, вы возьмёте всю ответственность за проект на себя, — сказала она. — Вы учёный-одиночка.

Нверинн попытался улыбнуться.

— Тогда, Ташал, друг мой, я буду виновен в государственной измене, — сказал он.

— Полагаю, вы бы так и поступили, — сказала она, глядя ему в глаза.

— Нужно больше эля, — сказал он, не в силах выдержать её пристальный взгляд.

Он хлопнул в ладоши три раза. Через несколько секунд девочка вернулась с кувшином. Нверинн кивнул в её сторону, пока она наливала новую порцию жидкости в бокалы.

— Разве не было бы иронией судьбы, сенатор, — сказал он, — если бы её сверстники из федеральной Академии Звёздного Флота были такими же одарёнными, красивыми и беспощадными, как она? Что, если так и есть?

Ташал печально улыбнулась:

— Это мы и должны выяснить. И если это правда… тогда через десять лет разразится жестокая война.

Нверинн осушил одним залпом бокал с элем.

— Но представьте, что могло бы произойти, сенатор, если бы мы научили наших подопечных исследовать Вселенную во имя мира и стремления к знаниям, — сказал он. — Что, если бы каждый из наших одарённых молодых убийц стал бы учёным и послом?

Ташал тоже осушила второй бокал.

Она сказала:

— Сегодня вечером луны должны быть в радужной фазе.

Ромуланцы встали из-за стола. Вид из атриума открывался чудесный — дух захватывало. На противоположной стороне Великого Разлома обсидиановыми завитками вздымались базальтовые образования. Горные хребты, окрашенные в красные и фиолетовые тона, громоздились на горизонте. Учёный не мог даже вообразить, что однажды этому миру придёт конец, что долина Чула на Ромулусе когда-нибудь перестанет существовать. Но он твёрдо знал, что по галактическим меркам существование этой долины было мгновением, а его собственная жизнь — на целую вечность короче. Ещё он знал, что наказание ромуланцу за государственную измену было более чем неприятным. Прежде чем его публично казнят, ему будет любезно предоставлено право Последнего Слова.

Со своей стороны он даёт полную гарантию — Нверинн будет нем как рыба. «Сегодня ночью луны должны быть радужными», — подумал он.

— Итак, у нас мало времени, — сказал он.

— Да, — ответила она.

— Тогда я должен вам кое-что показать, — сказал он.

Кирка вернуло в реальность стрекотание сверчков.

Когда он открыл глаза, то сразу почувствовал боль, тошноту, по коже бегали мурашки и… Он ничего не помнил.

Над головой сияли звёзды. Ночь.

Кирк закрыл глаза. В голове плавали бессвязные образы, ни один из которых не потрудился принять окончательную форму. Первая здравая мысль была: «Куда подевался Маккой?»

— Боунс? — позвал он.

Кто-то в темноте совсем рядом с ним зашевелился. Он попытался сесть. В голове гудело, словно рядом работала фазовая пушка.

Кирк застонал.

— Боунс? Это ты?

Капельки пота неприятно холодили лицо. В горле пересохло. Кирк не был большим любителем выпить, как некоторые кадеты, неспособные справиться с чрезмерным стрессом. Но он знал, каково это — переборщить с алкоголем. Так вот, он чувствовал себя иначе. Что-то было далеко не в порядке.

Снова что-то зашуршало совсем рядом.

— Кто здесь? — спросил он, прижимая ладони к голове. — Пожалуйста, скажите, что вы гуманоид.

Тёмная фигура мелькала среди кустов. Она быстро приближалась.

— Кадет Кирк? — раздался женский голос.

— Да, — отозвался Кирк. — Вы ведь не грабитель, правда?

— Нет, мистер Кирк, — ответила тёмная фигура, склонившаяся над ним.

— Хорошо, — сказал Кирк, застонав. Он снова лёг на землю. — Потому что мне действительно нужно немного отдохнуть.

Свет от фонарика ударил ему в лицо.

— Вы, возможно, довольно долго отдыхаете, — сказала девушка.

Кирк прикрыл глаза рукой.

— Всего несколько часов, — сказал он. — Давайте поговорим завтра. — Он огляделся вокруг. — Откуда здесь цветы? Я умер?

К нему склонилось женское лицо. В свете фонарика оно выглядело ангельским.

— Боже мой, я умер, — сказал Кирк.

— Почему вы так считаете? — спросила девушка.

— Потому что я явно на небесах, — сказал Кирк.

Ангел закатила глаза, сказав:

— Нужно доставить вас в санчасть, кадет. — Она протянула руку. — Вставайте, если можете. Вас ждут в медицинской Академии.

— Кто?

— Ваши друзья, — сказала она.

Глаза Кирка расширились.

— Друзья?

— Да. Я провожу вас, — секунду она наблюдала за ним. — Вы можете вообще ходить? Или мне вызвать медицинский шаттл?

Кирк нахмурился:

— Мне не нужен чёртов шаттл.

Опираясь на руку девушки, он, пошатываясь, поднялся на ноги. Он пару секунд пристально её рассматривал. Она была высокой, почти с него ростом. Она казалась человеком, но в её чертах проглядывало что-то экзотическое, что заставило Кирка задуматься, к какой расе она принадлежит. Затем Кирк заметил чёрную униформу и тотчас забыл о расе новой знакомой. Лейтенантские нашивки разведчика Звёздного Флота.

Кирк снова повалился в цветы.

— Дайте мне ещё минутку, — сказал он.

Когда он лёг на спину, свет перед глазами вновь померк. Кирк услышал, как девушка открыла коммуникатор.

— Да, говорит лейтенант Каан, — сказала она. — Я нашла его. Мне нужна медицинская бригада в цветочный сад за ангаром для шаттлов. Немедленно.

На Кирка внезапно нахлынули воспоминания об Айове.

Он плавал возле стены старого каменного карьера. Она казалась такой реальной. Он даже протянул руку, чтобы проверить её на ощупь.

* * *

Когда Кирк снова очнулся, то понял, что находится в палате интенсивной терапии: одна рука подключена к капельнице, а три биосенсора считывают показания с другой. Кадет Маккой водил над ним медицинским трикодером. Около Маккоя стояла кадет Ухура, а рядом с ней — самая красивая вулканка, какую Кирк когда-либо видел.

Джим посмотрел на девушку и сказал:

— Привет, меня зовут Кирк.

Вулканка прищурилась, посмотрела на него сверху вниз и сказала:

— Ты меня не помнишь.

— Конечно помню.

Маккой закатил глаза и сказал:

— Боже, звучит знакомо.

Вулканка посмотрела на Ухуру.

— Ух ты. Удар ниже пояса.

Кирк потянулся к её руке.

— Я очень хочу помнить тебя, честно. Я не могу поверить, что забыл нашу первую встречу…

— О, я тебе верю, — сказала девушка.

Маккой мягко опустил руку Кирка.

— Не мешай биосенсорам работать, Джим. — Он взглянул на Ухуру. — Думаю, с ним всё будет в порядке. Спасибо, что были рядом. Дальше я сам справлюсь.

Ухура кивнула.

— Пойдём, Т’Лэйа, — сказала она. — Хочешь перекусить?

Кирк попытался сесть.

— Послушай, я знаю, что тебя зовут Т’Лэйа, — сказал он.

И снова Маккой мягко опустил его обратно на кровать.

— Мне нужна помощь! — сказал Кирк. — Что случилось? Наведи на мысль.

Ухура посмотрела на него сверху вниз.

— Да ладно, ты что-то помнишь, — сказала она.

— Нет! — запротестовал Кирк. — Ничего! Я — чистый лист. Только… подождите. — Он повернулся к Маккою. — Боунс, мы что, поссорились?

Маккой ухмыльнулся, показывая на ссадину у себя над левым глазом.

Кирк казался расстроенным.

— Я ударил тебя?

Маккой усмехнулся.

— Нет, другие парни сделали это за тебя, — сказал он.

— Так вот почему я здесь? — спросил Кирк. — Меня хорошенько потрепали?

Маккой выглядел оскорблённым.

— Джим, тебя ударили по голове? Нас было всего двое, а их — четверо.

— Мы с Т’Лэйей пришли на помощь, но ты явно держал ситуацию под контролем, — сухо добавила Ухура.

Кирк выдохнул:

— Хорошо.

Маккой наклонился, чтобы осмотреть глаза Кирка с помощью маленького фонарика.

— Потом расскажу о кровавых подробностях, — сказал он. — Но в двух словах: мы немного повеселились со старшекурсниками, которые пытались подшутить над тобой с идиотской выходкой на Сумасшедшей Неделе. Они ушли, чтобы залечить раны и потешить самолюбие, а мы четверо, — он широким жестом указал на себя, Кирка, Т’Лэйю и Ухуру, — решили пойти выпить. Но внезапно ты начал странно себя вести и куда-то пропал. Мы искали тебя повсюду, но безуспешно.

— Я был пьян? — спросил Кирк.

— Нет.

— Тогда что же произошло?

— Понятия не имею, — Маккой серьёзно покачал головой. — Но с тобой что-то случилось, Джим. Когда бригада привезла тебя час назад, трикодер словно с ума сошёл. Показатели частоты сердечных сокращений и обмена веществ зашкаливали, зрачки расширены, дыхание поверхностное, холодный пот. Сначала я подумал, что у тебя случился чёртов сердечный приступ.

— Может быть, хулиганы подкинули мне «микки»? — предположил Кирк.

— Сначала я именно так и подумал, — сказал Маккой. — Но, согласно показаниям трикодера, в твоём организме наркотики не обнаружены. — Он постучал по планшету, загружая свежие данные с трикодера. — Налицо признаки вирусной инфекции.

— Значит, я просто болен? — спросил Кирк.

— Возможно, — сказал Маккой. — Узнаем больше, когда будут готовы результаты анализа крови.

Ухура сказала:

— Что ж, Кирк, мне пора идти. Рада, что ты жив.

Кирк показал рукой в её сторону:

— Если я сделал с тобой что-то, чего не могу вспомнить, прости меня.

С едва заметной улыбкой Ухура сказала:

— На самом деле, ты был настоящим джентльменом, пока не исчез. Честно говоря, я была удивлена твоим поведением.

— И, признайся… ты была немного разочарована, — сказал Кирк.

Ухура закатила глаза, затем повернулась, собираясь уходить.

— Одному Богу известно, что произошло после того, как ты исчез, — сказала она. — Уверена, ты оставил кровавый след.

Кирк крикнул вслед девушкам:

— Почему я не встречал тебя раньше? — вопрос адресовался Т’Лэйе.

Т’Лэйа и Ухура обменялись удивлёнными взглядами.

— Подожди, впервые я встретил тебя сегодня… знаешь ли, я редко теряю память, — сказал Кирк.

— Нет, дело не в этом, — заверила его Т’Лэйа с усмешкой. — Просто ты склонен повторяться… Ты сказал мне то же самое, когда мы встретились в первый раз несколько часов назад.

Красавица-вулканка подмигнула ему и пошла догонять Ухуру.

— Потрясающая девушка, — сказал Кирк, наблюдая за уходящей Т’Лэйей.

Маккой пропустил его реплику мимо ушей. Он открыл клапан на капельнице Кирка.

— Джим, я введу тебе снотворное, — сказал он.

Кирк уставился в потолок.

— Надолго я выпал из жизни, Боунс? — спросил он.

— Примерно на шесть часов, — ответил Маккой.

— Ух ты, — сказал Кирк. — Что я делал целых шесть часов?

— Вероятно, об этом напишут в утренних газетах, — сказал Маккой, усмехаясь.

Кирк закрыл глаза. Лекарство подействовало быстро. Ему снова привиделась Айова. Он плавал в карьере с братом Сэмом.

А потом глубокие тёмные воды поглотили Кирка.

* * *

Полночь, три часа спустя.

Маккой сидел за столом около кровати Кирка в отделении интенсивной терапии, сердито просматривая лабораторные отчёты на планшете. Бессмыслица какая-то! А когда что-то не имело смысла, Маккой становился угрюмым.

Он взглянул, как там Кирк, и… чуть не упал со стула.

Красивая девушка в угольно-чёрной форме Звёздного Флота склонилась над его пациентом.

— Ах, простите, мисс? — подал голос Маккой. — Здесь охраняемая зона. У вас есть разрешение?

Она шагнула к нему, сверкнув голографическим значком.

Маккой приподнял брови.

— Ого, допуск шестого уровня, — пробормотал он. — Вы, должно быть, секретный агент.

— Лейтенант Каан, — сказала девушка.

Маккой кивнул:

— Чем я могу вам помочь, лейтенант?

Каан указала на Кирка.

— Как он, доктор? — спросила она.

Маккой пролистал отчёты лаборатории на планшете.

— Трудно сказать, — заметил он. — Сейчас пациент, кажется, в порядке — физически. Но у него странный анализ крови.

— Как так?

Ярко-голубые глаза девушки не мигая рассматривали Маккоя, и ему было трудно смотреть в них, не теряя концентрации.

— Простите, что спрашиваю лишнее, лейтенант, — сказал он, — но почему мой пациент так интересует разведку Звёздного Флота?

— Вы лечащий врач? — поинтересовалась она.

— Да.

Маккой был поражён: она так ни разу и не моргнула. Глаза незнакомки были широко раскрыты и насторожены, и этот завораживающий взгляд…

— А вы Леонард Маккой?

— Да.

Лейтенант Каан кивнула, затем повернулась, чтобы посмотреть на мирно спящего Кирка.

— Вы говорили с пациентом сегодня утром, верно?

Вена на шее Маккоя начала пульсировать.

— Да, правда, — сказал он.

— И вы хорошие друзья с кадетом Кирком?

— Это что, разновидность допроса? — выпалил Маккой. — Мне позвонить своему адвокату?

Лейтенант Каан озадаченно посмотрела на Маккоя.

— Доктор Маккой, я не офицер полиции, — сказала она. — От адвоката здесь мало толку.

Мало что раздражало доктора Леонарда Маккоя сильнее, чем нарушение медицинской этики. Однажды он уже осерчал, когда бюрократы Звёздного Флота попытались присвоить ему звание. Так что в его мировоззрении подобное заявление лейтенанта было двойным преступлением.

— Послушайте, вы в отделении интенсивной терапии медицинского крыла Академии Звёздного Флота, — прорычал он. — Это святая святых. Здесь вы на моей территории.

Аквамариновый взгляд лейтенанта Каан стал ледяным. Она сказала:

— Доктор Маккой, вы знакомы с Уставом Звёздного Флота, статья четырнадцать, раздел тридцать один?

— Да, — сказал Маккой. — Он гипотетически позволяет вам делать всё, что, чёрт возьми, вы захотите, во время крайней угрозы безопасности. — Он указал на Кирка. — Вы действительно пытаетесь применить ко мне статью тридцать один, лейтенант Каан? Этот человек представляет серьёзную угрозу?

Лейтенант Каан сунула удостоверение в карман на молнии на рукаве униформы.

— Мы пока не знаем, — сказала она. — Но у нас есть причины начать расследование. Это всё, что вам нужно знать.

Маккой громко рассмеялся:

— Вам придётся сообщить мне нечто большее, лейтенант, если только у вас не припасён какой-нибудь экстраординарный трюк, чтобы вытянуть из меня информацию. Потому что, насколько я знаю, Федерация соблюдает врачебную тайну.

Лейтенант Каан глубоко вздохнула и заговорила мягче.

— Не самое лучшее начало, — сказала она.

Маккой парировал:

— Можете возмущаться сколько угодно. Послушайте, лейтенант, Джим Кирк — мой друг. Уверен, ваши люди знают всё о нашем прошлом: личные рекорды, политические взгляды, героические подвиги, связи на стороне, победы на любовном фронте, самоволки. У вас, наверно, записаны все наши чёртовы разговоры. Но, если вам нужна медицинская информация о моём пациенте, вы должны назвать мне чертовски вескую причину. Я не собираюсь нарушать врачебную этику только для того, чтобы удовлетворить ваше любопытство.

Лейтенант Каан кивнула.

— Вы правы, — сказала она.

Маккой настороженно посмотрел на неё. Её голос звучал искренне. Но опять же, она из разведки.

— Доктор, это я нашла его, — продолжила она. — Он выглядел плохо. Я летела с ним и медицинской бригадой в шаттле.

Маккой сел на стул.

— А, так это вы у нас ангел, значит, — выдал вслух он, прежде чем успел одёрнуть себя.

Лейтенант Каан прищурилась.

— Прошу прощения? — спросила она.

— Джим ненадолго проснулся около часа назад, — начал объяснять Маккой.

— Он продиктовал отчёт? — спросила она.

— Боюсь, что да, — сказал Маккой. — В наркотическом бреду он рассказал мне какую-то безумную историю о прекрасном ангеле, который спас его с цветочной клумбы. — Он оглядел её с головы до ног, а затем встретился взглядом с новой знакомой. Ему показалось, или она действительно покраснела от скрытого комплимента? — При всём уважении, лейтенант, не слишком ли вы молоды для офицера разведки? И так как вы работаете в одиночку, предполагаю, что вы не из Секции 31. Скорее дело обстояло так: «Эй, давайте пошлём новенькую. Дадим ей поднабраться опыта».

Маккой видел, что задел за живое. Лейтенант Каан, казалось, стала ещё выше ростом. Её глаза цвета морской волны мало что выдавали, но сейчас в них загорелся недобрый огонёк. Она посмотрела Маккою прямо в глаза.

— Моё первое самостоятельное задание, — сказала она.

Маккой чуть не расхохотался, но сумел сдержаться.

— Сколько вам лет? — спросил он лейтенанта Каан.

— Двадцать пять, — сказала она.

— Боже мой, вы моложе меня! — сказал он.

— Ровно на восемь месяцев, — парировала девушка.

Маккой наслаждался собой.

— Вы отлично справились с домашней работой, — сказал он.

Лейтенант Каан слегка наклонила голову.

— Я всегда так поступаю, — сказала она.

— Да, вы производите на меня должное впечатление, — сказал Маккой. — Итак, давайте предположим, что мы ведём переговоры. Скажите мне, почему ваши люди интересуются моим другом, а я дам вам информацию для размышления по результатам анализа крови.

Лейтенант Каан нахмурилась.

— Мистер Кирк делал раньше нечто подобное?

Маккой скрестил руки на груди и сказал:

— Извините, лейтенант, вы первая.

Лейтенант Каан вздохнула и продолжила:

— Хорошо. Наш отдел внутренних расследований недавно получил уведомление от отдела кибербезопасности Академии о незаконной активности во внутренней сети… всё указывает на учётную запись Джеймса Т. Кирка.

Она остановилась. Маккой ждал. Помолчав несколько секунд, лейтенант Каан наконец моргнула. Маккой воспринял её действие как маленький триумф.

— Какого рода активность была зарегистрирована? — спросил он.

— Поисковые запросы, — ответила лейтенант Каан.

Маккой рассмеялся.

— Конечно, вы понимаете, что годовые экзамены не за горами, уже на следующей неделе, — сказал он.

— Конечно, понимаю.

— Итак, что необычного в том, что парень задаёт поисковые запросы по мере приближения выпускных экзаменов?

Лейтенант Каан улыбнулась, а затем сказала:

— Если бы кадет Кирк искал информацию по динамике флота, тактическому анализу или другим дисциплинам командного факультета, я бы с вами согласилась.

— Он ведь не просматривал, гм, порно, не так ли? — спросил Маккой, со страхом ожидая её ответа

— Нет, — сказала лейтенант Каан.

— Итак, что же он искал?

— Информацию о себе, — сказала она.

— О себе?

— Да. Запросы к сотням баз данных по теме «Джеймс Тиберий Кирк» и ещё тысячи запросов по связанным темам.

Маккой постучал по планшету, вызывая лабораторные отчёты.

— Так что, поиск информации о себе незаконен? — спросил он, пожав плечами. — Что тут подозрительного? Я имею в виду, разве никто не делал что-то подобное хотя бы раз в жизни?

Лейтенант Каан вынуждена была признать, что ситуация немного другая, но Кирк попал под подозрение не из-за содержания запроса, а из-за его объёма.

— Стандартная процедура, — сказала она. — И вот сегодня…

— А, я понял, — кивнул Маккой. — Кадет Ухура подала заявление о пропаже человека в службу безопасности кампуса, и, вероятно, оно было сверено со списком ваших запросов.

— Вот именно, — сказала лейтенант Каан.

Маккой перевернул планшет, показывая собеседнице дисплей.

— Вот лабораторные исследования, — сказал он.

Лейтенант Каан нахмурилась, читая:

— Поясните?

Маккой подошёл и указал на экран:

— В крови Джима обнаружены признаки борьбы с тяжёлой вирусной инфекцией. Показатели антигена свидетельствуют о том, что вторжение было мощным. Оно сильно подорвало его иммунную систему. — Он покачал головой. — Честно говоря, при таких результатах меня не удивляет, что вы нашли его без сознания на цветочной клумбе. На самом деле всё могло быть гораздо хуже.

Она посмотрела на Кирка:

— Этот вирус заразен?

— Ну, тут-то и начинаются странности, лейтенант. У него в крови не обнаружено никакого вируса. — Маккой прокрутил вниз до другого отчёта. — Сканирование не показывает ничего похожего на инфекционный агент. На самом деле медицинский трикодер и лабораторные исследования не выявили ничего необычного или инородного в его кровотоке или лимфатической системе. — Он постучал по планшету, закрывая окно. — Ничего! Что бы ни вызвало острую системную реакцию, оно исчезло без следа. Или вообще никогда не существовало.

Лейтенант Каан достала маленький планшет и сделала несколько заметок, затем сказала:

— Итак, подведём итог: вы говорите, что организм кадета Кирка отреагировал на вирус, но никаких признаков реального вируса обнаружить не удалось?

— Верно, так и есть.

— Спасибо, доктор, — сказала лейтенант Каан.

— Обращайтесь, лейтенант.

Она захлопнула планшет.

— Я не вижу особой связи между состоянием здоровья кадета Кирка и его странной онлайн-активностью, а вы?

Маккой на мгновение задумался, затем сказал:

— Тоже не вижу.

— Если быть до конца честной… Я не думаю, что здесь замешано что-то серьёзное, — сказала лейтенант. — Но мне нужно сдать отчёт, поэтому буду признательна за любую помощь.

Маккой подошёл к кровати Кирка.

— Я пришлю вам диагностическую информацию, как обновлю карту пациента, — сказал он.

— Благодарю, доктор Маккой, а теперь мне пора идти.

Маккой посмотрел на Кирка сверху вниз.

— «Спящая красавица» расстроится, узнав, что пропустила ваш визит, — сказал он.

Лейтенант выдавила улыбку.

— Надеюсь, когда-нибудь мы увидимся, — сказала она.

Маккой кивнул.

— Предстоит забавная встреча, — сказал он.

* * *

Кирк ехал по пыльному сельскому шоссе.

Знакомая обстановка.

Взглянув вниз, он обнаружил, что едет на старом красном двухскоростном велосипеде «Фотон», на котором он катался большую часть детства. Самое лучшее чувство в мире.

Впереди ехал мальчик на другом велосипеде. Голубом «Фотоне».

Кирк изо всех сил нажал на педали и догнал его. Мальчишкой оказался Сэм.

— Привет, Джимми, — сказал Сэм.

Теперь братья ехали вровень, затем Сэм свернул с шоссе. Просёлочная дорога. На самом деле они ехали не по настоящей дороге, а по временной колее, накатанной машинами. Кирк нажал на тормоза. Красный «Фотон» задрожал и поднял клубы пыли, останавливаясь.

— Давай, цыплёнок! — крикнул Сэм, уезжая вперёд.

Кирку оставалось только смотреть вслед брату, а затем изо всех сил броситься его догонять.

Он налёг на педали и увеличил скорость. Братья снова ехали бок о бок.

«Прибавь газу».

— Цыплёнок! — завопил Сэм, дико ухмыляясь.

Кирк ухмыльнулся в ответ. Началась гонка.

Впереди виднелся огромный карьер. Кирк рванул вперёд. Затем Сэм его обогнал. Мальчики мчались к огромной пропасти, до которой оставалось не более сотни ярдов.

В последнюю секунду, как всегда, братья Кирки нажали на тормоза. Оба велосипеда, красный и синий, съехали на обочину, взметнув пыль. Они остановились всего в нескольких футах от смертельно опасного обрыва.

Джим, смеясь, закричал от восторга.

Сэм посмотрел на него с мрачным видом.

Кирк нахмурился. Ему вдруг стало не по себе.

— Что случилось? — спросил он брата.

Сэм ответил:

— Они идут за тобой.

На следующий день, в среду — два дня ожидания назначений «Зеты» остались позади, — кадет Чехов сидел за столом в своей комнате без окон в Нимиц-холле. Напевая мелодию Прокофьева, он вводил координаты деформации на планшете с трёхмерной картой галактики: контрольное упражнение для предстоящего семестрового экзамена. Закончив, он широко улыбнулся.

— Курс проложен, капитан, — сказал он сам себе.

Павел нажал на кнопку на экране.

— Рулевой, — продолжил он, — разрешаю перейти на варп, фактор шесть… Нет, подождите. — Он хлопнул себя по лбу. — Это же приказ капитана, не мой.

На «Зете» Чехов ожидал оказаться за штурманской консолью большого корабля, вероятно, на одном из крейсеров. Он был лучшим в группе звёздной картографии: следующему кадету было до него как до Луны пешком. Но, в отличие от большинства первокурсников, Чехов не расстроился бы, окажись он на шаттле класса «Ф» или корабле снабжения. Звание в Звёздном Флоте и статус корабля не имели для него значения. Он просто любил звёзды. Ориентироваться среди них — мечта всей его жизни. Ему было всё равно, на какой корабль он попадёт.

Он откинулся на спинку стула, стоящего теперь на полу, где ему и полагалось быть.

Вся мебель в комнате вернулась на место благодаря соседям по общежитию (все девушки) и сотруднику службы безопасности кампуса с ручным фазером. Тот, кто подшутил над Чеховым, чтобы прикрепить всё к потолку, предусмотрительно использовал полимерный клей, чувствительный к надионам. Так что импульс фазера (на самой слабой мощности, ниже единицы) растворил клей. Затем Чехов и девушки опустили мебель обратно на пол.

Всё вернулось на круги своя.

Внезапно он услышал жужжание. Павел посмотрел вниз. Экран на рабочем столе мигнул.

В стене открылся люк.

— Кто здесь? — крикнул Чехов, вставая. — Кто здесь?

Он услышал громкий всасывающий звук, и в комнате появился робот-уборщик.

Чехов расслабился. «Да, день уборки», — подумал он.

В общежитиях Академии были шикарные комнаты. Доступ к функциям безопасности и окружающей среды можно было получить прямо из меню рабочей станции, кадеты могли управлять освещением, температурным режимом, звуком, встроенной техникой… и даже запланировать работу робота-уборщика.

— Я думал, что назначил время уборки на воскресенье, — сказал Чехов, изучая мерцающий экран стола. — Ну что ж, друг, мне сегодня нужно позаниматься.

Но, когда он попытался вызвать приложение «Умная комната», экран просто погас. Чехов снова постучал по экрану. Система не отвечала. Наклонившись вплотную к экрану, он почувствовал, как что-то ткнулось в левую лодыжку.

Чехов посмотрел вниз.

Робот-уборщик пытался пропылесосить ему ноги.

— Что ты делаешь? — закричал он. — Ой!

Устройство преследовало его, пока он ходил по комнате из угла в угол, поэтому он подошёл к выходу и нажал кнопку открытия двери. Ничего не произошло. Он нажал ещё несколько раз. Дверь не отреагировала.

— О, да ладно тебе! — воскликнул Чехов.

Робот-уборщик вцепился в штанину и не отпускал, он оттолкнул его ногой, а затем запрыгнул на кровать. Павел вытащил коммуникатор и набрал номер.

— Техподдержка, — ответили на том конце. — Я могу вам чем-нибудь помочь?

— Робот-уборщик пытается меня пропылесосить, — сказал Чехов.

— Повторите ещё раз, кадет?

— Робот-уборщик пытается…

Внезапно аудиосистема крошечной комнаты сошла с ума: музыка включилась так громко, что две колонки буквально взорвались. Другие приборы тоже не отставали, издавая всевозможный звон и жужжание, а детектор дыма пронзительно завизжал, оглушая Чехова.

— Моя комната сошла с ума! — завопил Чехов в комм.

— Попробуйте перезагрузить систему, — сказал скучающий голос.

Чехов едва расслышал совет. Он не мог сказать, был ли говорящий мужчиной или женщиной, или, как в случае с некоторыми инопланетянами, ни тем, ни другим. Шум в комнате был слишком громким, чтобы различать подобные тонкости.

— Я уже пробовал! — крикнул он. — Система не отвечает, и дверь тоже. Я заперт в сошедшей с ума комнате!

С той стороны начали бешено стучать в дверь. Голоса людей тонули в жутком шуме.

— Даже не знаю, что вам ещё посоветовать, — произнёс голос. — Может быть, попробуете выключить питание и заново включить?

Чехов недоверчиво посмотрел на комм. Он глубоко вздохнул, затем спросил:

— Есть ли главный выключатель для всей комнаты?

— Честно? Я не знаю.

— Что ж, я тоже.

— Боюсь, я ничем не могу вам помочь, — сказал голос в комме. — Придётся прислать инженера.

— Как быстро он сюда доберётся? — спросил Чехов.

— Вероятно, завтра или в пятницу.

— Но я заперт!

— М-м-м, — помычали из динамика. После долгой паузы голос сказал: — Я помечу запрос красным приоритетом.

— И что это значит?

— Ваш звонок очень важен для нас.

— Подождите! Как мне выбраться отсюда?

— Инженер знает, что делать, — сказал голос.

Чехов отпустил парочку нецензурных слов на русском. Связь отключилась. Он уставился на комм.

Однако робот-пылесос не терял времени даром и включил режим выдува, извергая серые облака пыли.

— Ай… глупая железяка! — завопил Чехов.

Кашляя, он метался по комнате, пытаясь вручную выключить устройства. Большинство из них были беспроводными, и их нельзя было просто выдернуть по старинке из розетки. Очевидно, кто-то всласть поигрался с настройками. Но как? У него была стандартная звезднофлотовская консоль с высокой степенью защиты, а во внутреннюю сеть Академии ни один хакер не посмел бы сунуть нос. Кроме того, Чехов был программистом от бога и в свободное время написал собственный дополнительный брандмауэр.

Однако загадочная киберинфекция легко преодолела все степени защиты за несколько секунд.

Чехов пододвинул стул под визжащий дымоуловитель и сорвал его с потолка. Он продолжал выть и в руках. Он с силой швырнул его в стену. Душераздирающий вопль наконец затих.

Коммуникатор Павла запищал.

Чехов посмотрел на входящий вызов: «Алекс Ли» — соседка по общежитию, с которой они учились в одной группе.

— Ты в порядке, Павел? — спросила она, когда он ответил.

— Да, — отозвался Чехов.

— Уверен?

— Да, я в порядке, — сказал Чехов. — Думаю, худшее уже позади.

Как только он сказал это, сработала автоматическая система пожаротушения. Вода хлынула в комнату. Промокший до нитки за считаные секунды Чехов улыбнулся и посмотрел на искусственный дождь, льющийся с потолка.

— Всё это было бы смешно, если бы не было так грустно, — сказал он.

— Мы стоим за дверью, малыш, — сказала кадет Ли. — Открой.

— Дверь заклинило! — сказал Чехов. — Вся комната сошла с ума. Ничего не работает.

— Да ладно, у двери должно быть ручное управление, — сказала Алекс. — Ты пробовал?

— Я говорил с техподдержкой, — сказал Чехов. — Они — идиоты.

— Я позвоню пожарным, — сказала Алекс. — Держись там!

— Будет сделано! — сказал Чехов.

К сожалению, его комната была очень маленькой: в прямом смысле слова — чулан, бывшее складское помещение, переоборудованное в одноместную комнату из-за нехватки жилья в Академии. Через несколько секунд уровень воды уже достиг нескольких дюймов. Чехов плюхнулся обратно за рабочий стол и снова попытался получить доступ к панели управления помещением, но безуспешно. Экран не реагировал.

— Ненавижу, — буркнул Чехов.

Затем в динамиках раздался голос.

Пока Чехов смотрел с недоумением, дисплей ожил и на экране появилась фигура. Изображение было нечётким, но это явно был мужчина в кадетской форме. Парень наклонился к камере.

Он сказал:

— Холодная вода — плохой способ умереть.

Голос искажал звуковой фильтр. Чехов почувствовал, как его накрывает волна паники.

Он посмотрел вниз. Уровень воды неуклонно поднимался.

— Можешь звать меня Карьерной Крысой, — сказала фигура. Казалось, человек по ту сторону экрана невнятно произносил слова, но из-за искажения звука было трудно разобрать. — Карьерная вода глубокая, вечная, и чем глубже ты в неё погружаешься, тем она становится холоднее и холоднее. Сумерки. Темнота. Смерть близко. Я чувствую её. Мой брат чувствует её.

Дисплей погас, а следом и свет в комнате Чехова начал тускнеть.

— О нет, — сказал Чехов. Он почувствовал, как грудь и горло сдавило в приступе паники.

Очередной приступ безысходности накатил на него, и он подтащил стул под одну из разбрызгивающих головок системы пожаротушения, забрался на него и начал внимательно изучать прибор. По мере того как свет становился всё тусклее и тусклее, Чехов попытался выключить систему.

— Хватит! — крикнул он. — Остановись!

Насадка разбрызгивателя отломилась и осталась в руке. Вода хлынула из трубы потоком и под высоким давлением. Чехов с трудом мог различить окружающие предметы. Теперь вода заполняла крошечную комнатку ещё быстрее, достигнув уже уровня двух футов.

Он открыл коммуникатор и набрал номер Алекс Ли.

— Где пожарные? — пробормотал он, задыхаясь.

— Они скоро будут, — сказала Алекс. — Полагаю, кадет, застрявший в комнате, не является задачей высшего приоритета.

Чехов чуть не потерял самообладание.

— В моей комнате воды по колено! — закричал он.

Наступила пауза.

— Ты шутишь, да?

— Нет! — сказал Чехов. — Разве ты не видишь, что она течёт из-под двери?

— Я ничего не вижу, — сказала Алекс. — Да ладно тебе, Павел. Не придуривайся.

«Должно быть, дверь водонепроницаемая, — подумал Чехов. — Без паники. Без паники».

Он старался говорить спокойно.

— Включилась система пожаротушения, — сказал он. — Льёт как из ведра, Алекс. Давление в трубопроводе, должно быть, очень высокое. Дверь заперта. В комнате нет окон.

После очередной паузы кадет Ли сказала:

— О, Боже мой.

— Да, именно так, — сказал Чехов.

— Позвони в техподдержку, — сказала Алекс. — Мы ещё раз свяжемся с пожарными. — Она прокричала что-то людям, столпившимся у двери: — Не волнуйся, Павел. Мы тебя вытащим. — Затем она добавила: — Да, забавная ситуация…

— Ага, обхохочешься.

— Ты не можешь утонуть в своей комнате, — сказала она.

— Нет, это немыслимо.

— Мы вытащим тебя, — повторила она.

— Спасибо, — сказал Чехов.

Он отключил связь, затем набрал номер техподдержки. Он посмотрел вниз — вода медленно поднималась. Как только он нажал кнопку связи, свет полностью погас.

Теперь в комнате была кромешная тьма.

Чехов чувствовал, как ледяная вода плещется у самых ног. Он перевёл коммуникатор в режим громкой связи, а затем покрутил им вокруг. Света было достаточно, чтобы увидеть, как уровень воды поднялся выше стула, на котором он стоял.

— Техподдержка слушает, — ответил голос. — Чем я могу вам помочь?

— Конечно, кто бы сомневался, — сказал Чехов. — Во-первых, что бы ни случилось дальше, я требую вернуть предоплату за комнату!

Звук воющих сирен резанул Кирка по ушам.

Откуда-то сверху спустились два шаттла пожарной службы, мигая сине-красными огнями. Кирку пришлось заткнуть уши, пока он шёл к Йи Сун-Син-холлу, своему общежитию. Яркий и чёткий круг, нарисованный лазером, появился на земле перед Нимиц-холлом на противоположной стороне площади.

Кирк огляделся в поисках дыма.

Внезапно за спиной раздался голос:

— Эй, Кирк!

Кирк обернулся.

— Бикер, — сказал он. — Что происходит?

Высокий бетельгейзианский кадет, словно огромный аист, вышел из дверей Йи Сун-Син-холла, он смотрел куда-то вверх. У кадета было труднопроизносимое имя — Беккр’еш Хууун’ивит, поэтому большинство людей звали его просто Бикер.

Двуногий птицеподобный гуманоид пожал плечами.

— Понятия не имею, — сказал он.

— Похоже, в Нимице что-то стряслось.

— Возможно, отравление алкоголем, — ответил Бикер. Пока он говорил, его рот для еды издал громкий резкий звук.

Кирк поморщился:

— Парень, ты слишком громко щёлкаешь своими языками.

— Да, я знаю, — сказал бетельгейзиец. — Это не специально.

— Пожалуйста, покиньте зону посадки! — прогремел голос с неба, усиленный громкоговорителем.

— Боже милостивый, — поморщился Кирк, затыкая уши.

Тупая ноющая боль отдавалась во всём теле, пока он шёл домой из медицинской академии, зато обратная дорога прошла в блаженной тишине, хотя у Кирка и болела голова, а кожа, казалось, стала чувствительной к ветру и даже к звукам, если это было возможно. Вой пожарных шаттлов только усилил нехорошие ощущения.

— Неважно выглядишь, Кирк, — присвистнул Бикер, искоса поглядывая на собеседника.

— Я и чувствую себя не очень хорошо, — сказал Кирк, щурясь от боли и противного воя сирен.

Бикер сказал:

— Иди, отдохни немного.

— Да, непременно.

В то время как Кирк плёлся по коридору в свою комнату, другие кадеты проносились мимо, чтобы посмотреть на поднявшуюся суматоху на другом конце площади. Он провёл карточкой над сканером. Когда дверь со свистом распахнулась, он, пошатываясь, добрался до кровати и упал на неё со стоном облегчения. Через тридцать секунд раздался стук в дверь.

Кирк перевернулся на другой бок, решив не обращать внимания на незваного гостя. Во второй раз стук стал громче.

— Уходи! — крикнул Кирк.

Стук продолжался.

Кирк сел, держась за голову, затем встал и направился к двери. По дороге он прихватил жёсткий бандаж из углеродного волокна, оставшийся после травмы при игре в футбол. Кто бы ни осмелился потревожить его, он об этом пожалеет. Кирк открыл дверь и поднял бандаж, планируя отвесить несчастной настойчивой жертве подзатыльник.

Дверь открылась, и на пороге оказалась Т’Лэйа. Она подняла руки вверх в жесте притворной капитуляции, в одной она держала пакет.

— Если ты ударишь меня, я заплачу, — сказала она.

Кирк опустил бандаж. Улыбка расплылась по его лицу.

— Почему-то я в этом сомневаюсь, — сказал он.

Т’Лэйа подняла пакет.

— Тебе нравится китайская кухня? — спросила она.

Кирк почувствовал запах еды. За последние двадцать четыре часа он почти ничего не ел. Внезапно он понял, что умирает с голоду.

— Обожаю китайскую кухню, — сказал он.

— Хорошо, — сказала она. — Потому что мне одной не справиться.

Затем она передала пакет с едой Кирку и прошла мимо него в комнату. Кирк ухмыльнулся. Он потянулся за бумажником.

— Сколько я тебе должен? — спросил он.

Т’Лэйа села на кровать и сказала:

— Ты в долгах как в шелках, приятель. — А затем похлопала по месту рядом с собой.

* * *

Ещё в начале лета Чехов купил маску и трубку для подводного плавания в магазине для дайверов в заливе Монтерей. Он планировал исследовать лагуны вокруг Санта-Круз. Последним местом, где он ожидал применить их по назначению, была его комната в общежитии.

— Я сейчас нырну, Алекс, — сказал он соседке на видеодисплее коммуникатора. Он натянул маску.

— Не волнуйся, друг, — ответила она. — Я уже слышу вой сирен на улице.

— Не уверен, что пожарные справятся, — сказал Чехов. — Мне сказали, что несущие стены Нимиц-холла сконструированы так, чтобы выдерживать ударную волну и статическое избыточное давление до шести фунтов на квадратный дюйм от взрыва атомной бомбы.

Алекс задумалась, а потом сказала:

— Ты такой зануда, Павел.

Чехов кивнул:

— Я знаю.

— Я связалась с начальником технической службы по другому телефону, — сказала Алекс. — Он приказал инженерам перекрыть воду во всём здании. Система пожаротушения отключится с минуты на минуту.

Чехов кивнул.

— Принято, — сказал он. — Спасибо, Алекс.

Алекс улыбнулась, а затем сказала:

— Увидимся через минуту, малыш.

В комнате по-прежнему царила кромешная тьма, а вода теперь доходила почти до груди. К счастью, коммуникаторы были водонепроницаемыми — или, по крайней мере, должны были быть. Чехов собирался выяснить это. Переключив дисплей комма на максимальную яркость, он повесил его на шею так, чтобы освещать себе дорогу.

Затем из кармана униформы он вытащил старый складной нож и открыл лезвие. Потом он сунул трубку в рот, подошёл к двери и нырнул.

Вода была холодной, а света от дисплея коммуникатора хватало едва-едва, но теперь он знал, что искать. Ранее, после двадцати минут пустых бесед с различными так называемыми техническими специалистами, кто-то наконец догадался дать ему поговорить с инженером-ремонтником. За считаные секунды парень сообщил Чехову точное местоположение механизма ручного открытия двери. Естественно, он находился в самом низу.

Дыша через трубку, Чехов нашёл отсек, точнее, нащупал. Ему потребовалось всего несколько секунд, чтобы снять защитную панель ножом. Но, когда он попытался отжать защёлку, соединявшую дверь с пневматическим механизмом, уровень воды поднялся выше трубки.

Он резко встал и выдул воду, чтобы прочистить трубку. Затем он сорвал её, задержал дыхание и уже собирался нырнуть, когда коммуникатор снова запищал.

Это была Алекс. Она не улыбалась.

— Новости, — сказала она. — Неизвестный вирус не только положил локальную сеть этажа, но вывел из строя всю сеть здания. Инженерам приходится вручную отключать систему водоснабжения.

Чехов задал очевидный вопрос, повисший в воздухе:

— Как долго?

— Никто не знает, — сказала Алекс. — Ничего подобного раньше никогда не случалось.

— Надо же! — воскликнул Чехов.

— Малыш, я…

Чехов оборвал её на полуслове.

— Мне пора, — сказал он.

Он глубоко вдохнул, а затем нырнул. Как и сказал ремонтник, защёлка удерживалась на месте единственной вольфрамовой пружиной. Он просунул под неё лезвие, а затем потянул за рукоятку ножа, используя её как рычаг. Дверь капитулировала.

Задыхаясь, Чехов вынырнул из воды.

— Да! — воскликнул он, сжав руку в кулак.

Он схватился за ручку, пытаясь открыть дверь. Она поддалась, но с неохотой. В комнате было слишком много воды, и она блокировала дверь.

Он открыл коммуникатор.

— Алекс! — позвал он.

— Да, Павел, — сказала она. — Я здесь.

— Потяни с той стороны!

— Потянуть что?

— Я поставил дверь на ручное управление, — сказал он. — Но давление воды мешает её открыть.

— А, вот оно что! — сказала она. — Мы будем тянуть дверь с нашей стороны для создания противодавления, пока ты будешь её толкать.

— Вот именно! — воскликнул Чехов. — Вот за что я тебя так люблю, Алекс Ли!

Она усмехнулась, затем отвернулась от экрана.

— Поднажмём, парни! — крикнула она. — Мы против тысячи фунтов воды, так что держитесь, — она командовала настолько естественно, что Чехов был уверен — Алекс когда-нибудь станет капитаном звездолёта.

Он снова дёрнул за ручку.

Сначала дверь не поддавалась. Воды уже было почти по горло. Чехов не стоял на полу, а плавал, поэтому он прислонился спиной к двери и начал её толкать. Он почувствовал какое-то движение.

— Эх, великая… Русь-матушка! — прошипел он сквозь стиснутые зубы.

Дверь медленно приоткрылась, совсем чуть-чуть. Женские пальцы просунулись в щель над линией воды. Потом он услышал голос Алекс.

— Тянем на три! — крикнула она.

И на счёт «три» дверь распахнулась.

Торжествующе улюлюкая, Чехов пронёсся по коридору не гребне импровизированной волны, сбив с ног Алекс и ещё пару кадетов. Их вынесло к дверям лифта.

Двери открылись. Трое пожарных вышли из него, ступая по воде глубиной в несколько дюймов, текущей по коридору. Алекс усмехнулась.

— Привет, ребята, — сказала она. — Ух ты! Вы как раз вовремя.

Один из пожарных подал ей руку.

— Рад, что смогли помочь, — сказал он с иронической улыбкой, наблюдая, как вода заливается в открытые створки лифта.

Чехов поднял глаза, затем спросил:

— Ты можешь утихомирить мою комнату?

Неожиданно соседка Алекс по комнате, Салла ж’Тран, вышла из соседней двери и вошла в комнату Чехова. Система пожаротушения всё ещё работала. Салла, андорианка жэн — больше всего похожая на женщину среди четырёх андорианских полов — бесцеремонно направилась к рабочему столу Чехова. Она смахнула воду.

— Дай мне ложку, Павел, — попросила она.

Чехов и Алекс вошли следом за ней:

— Что?

— Ложку! Или что-нибудь острое, пожалуйста, — Салла вскинула голову. Струйки воды стекали с её белоснежных волос.

Чехов протянул ей свой нож. Салла подняла столешницу и нажала на маленькую красную кнопку внизу.

Пожарная система отключилась. Экран потемнел. Всё смолкло.

Чехов был ошеломлён.

— Что ты сделала? — спросил он.

Салла одарила его улыбкой.

— Отключила локальную сеть, — сказала она.

— У нас есть выключатели? — спросил Чехов. — Никто никогда не говорил мне об этом.

— Нет, Павел, никто, — сказала Салла. — Я сама его нашла, на своём столе. Только что.

Чехов уставился на андорианку. Внезапно она показалась ему самым красивым существом на свете. Она была насквозь мокрой. Форма облегала её тело, словно вторая кожа. Даже её антенны в эту минуту выглядели сексуально. Она была великолепна.

Слишком много для одного дня.

Алекс Ли выжала воду из своего тёмного хвостика, затем обняла Саллу.

— Ты потрясающая, соседка, — она улыбнулась Чехову.

— У тебя есть полотенце, малыш? — спросила она.

* * *

Тем временем у Кирка всё валилось из рук.

Он уронил на колени соус из чёрных бобов. Чесночная креветка выскользнула из палочек для еды и запрыгала по столу. Когда он потянулся за салфеткой, то опрокинул жареный рис.

— Советую класть еду в рот, — заметила Т’Лэйа дразнящим голосом. — Действительно, так вкуснее.

Кирк уставился в потолок.

— Очевидно, вирус плохо повлиял на мелкую моторику, — сказал он.

Т’Лэйа закрыла коробку с едой.

— Для чего эта штука?

Кирк посмотрел на новую знакомую. Он так и не понял до конца, когда она шутит, а когда говорит серьёзно. У неё было потрясающее чувство юмора.

— Для ракетбола, — сказал он.

Т’Лэйа просияла:

— Ты играешь в ракетбол?

— Нет, — сказал Кирк.

Два кадета просто ели и болтали ни о чём. Придя в себя в санчасти, Кирк узнал от Маккоя, что Т’Лэйа и Ухура остановили драку со старшекурсниками. Теперь вулканка откровенно призналась, что очарована высоким авторитетом Кирка в Академии.

Кирк не верил своим ушам.

— Да ладно, — отмахнулся он.

— Нет, о тебе постоянно говорят то тут, то там, — настаивала она. — К примеру, тебе многие завидуют, — сказала Т’Лэйа. — Во всяком случае, у меня сложилось такое впечатление.

Кирк рассмеялся.

— Ревнуешь? Я даже палочками для еды пользоваться не умею, — сказал он, неловко размахивая ими в воздухе.

— А ещё кое-кто с командного факультета думает, что ты жульничаешь, — тихо сказала она.

Улыбка Кирка моментально исчезла.

— Шутишь, да?

— Нет, — она откинулась на кровать. — Я имею в виду… давай посмотрим правде в глаза: ты единственный регулярно обыгрываешь Виктора Тихонова.

Кирк выглядел озадаченным.

— И что?

Т’Лэйа посмотрела на него и пожала плечами.

— Эй, я пару раз победил его на тренажёрах, — раздражённо сказал Кирк. — Он выиграл у меня несколько раз. Виктор всегда впереди планеты всей. Неужели все вокруг думают, что он тоже жульничает?

— Как я уже сказала, зависть не дремлет, — ответила Т’Лэйа.

— Почему не подозревают Тихонова? — пожаловался Кирк.

— Потому что он — не ты. Он целеустремлённый, сильный, безжалостный. Он заставляет соперников заранее чувствовать себя проигравшими, — она указала на Кирка. — Но ты надираешь всем задницы и выглядишь так, будто даже не вспотел.

Кирк не на шутку разволновался.

— Может это потому, что я по полдня торчу на тренажёрах? — сказал он.

— Правда? — спросила Т’Лэйа.

— Ты думаешь, я лгу?

— Нет, — сказала она задумчиво. — Но почему ты это делаешь? Так боишься проиграть?

Кирк рассердился:

— Ты издеваешься?

Т’Лэйа подняла руки:

— Полегче, большой парень. Не стреляй в посла.

Вулканка попала в точку: Кирк ненавидел проигрывать. Но с другой стороны, он никогда не думал о неудаче. Её просто не было в его списке выхода из ситуаций, так что страх провала не был мотивирующим фактором. Была более существенная причина, по которой он проводил так много времени на симуляторах командного факультета.

— Я просто очень люблю работать на тренажёрах, — сказал он. — Вот почему.

— Тебе они правда нравятся?

— Да, — сказал Кирк.

Т’Лэйа выглядела восхищённой.

— В твоих словах есть какой-то скрытый смысл, не так ли? — спросила она.

— Конечно; ты можешь нафантазировать себе всё что угодно, — ответил Кирк, немного недовольный тем оборотом, который принял разговор. — Неужели ты ничего не любишь делать?

Т’Лэйа принялась оправдываться.

— Конечно люблю, — сказала она. — Есть вещи, которыми я очень увлечена.

— Например, чем? — спросил Кирк.

— Может быть, я когда-нибудь расскажу тебе, — ответила она. — Когда узнаю тебя получше, — она пыталась заигрывать, но Кирк был слишком увлечён собой, чтобы заметить её робкие попытки. Он встал и принялся расхаживать по комнате.

— То есть все думают, что я жульничаю? — пробормотал он.

Т’Лэйа заметила его огорчение и решила что-нибудь сказать, чтобы исправить ситуацию.

— Если тебе станет легче, то большинство из нас хотят быть именно в твоей команде, — поспешно добавила она.

Кирк посмотрел на неё:

— Вот теперь ты точно лжёшь.

— Нет, честно, — запротестовала она. — Очевидно же, что ты прирождённый капитан. Люди могут завидовать твоему успеху, но одновременно они желают погреться в лучах твоей лидерской харизмы. — Она перевернулась на бок и подпёрла голову рукой. — Давай поразмышляем почему, согласен?

Кирк перестал расхаживать по комнате.

— Чувствую себя подопытным кроликом.

Т’Лэйа улыбнулась, радуясь, что он немного расслабился.

— У меня по этому поводу несколько теорий, Кирк, — сказала она.

— Уверен, что так оно и есть.

— Вот одна из них, — сказала она. — Ты встречал босоногого кадета, который бегает по кампусу?

— Он кадет? — удивлённо переспросил Кирк. — Ух ты. Я-то думал, сынок какого-нибудь препода.

— Нет, его зовут Павел Чехов, — сказала она. — Он блестящий русский парень, который опередил всех в группе по астронавигации и звёздной картографии.

Кирк кивнул.

— А, — сказал он, — ещё одна набирающая обороты легенда. — Он уже собирался пошутить, что она фанатка живых легенд, но передумал. И сел на кровать. — Итак… какова твоя теория?

— Я думаю, он один из последователей народа тараумара, — сказала она.

— Это ещё кто такие?

— Ты никогда не слышал о них? — спросила она. Когда Кирк отрицательно покачал головой, она продолжила: — Тараумара — племя, живущее в Медном каньоне северной Мексики. Они фантастические спортсмены. Они могут пробежать по горам буквально сотни миль без остановки. Босиком. Ты знаешь, твоим далёким предкам тоже приходилось много бегать, и они тоже делали это босиком. Генетика сформировала ваш вид для бега на большие расстояния: ваши ноги — чудо эволюции. Человеческая стопа — идеальный механизм.

Кирк покачал головой.

— Я потерял нить твоей знаменитой вулканской логики, — сказал он.

— Потерпи немного, — сказала она.

Кирк наклонился ближе.

— Попробую, — сказал он. — Но я несколько не в себе.

Т’Лэйа бросила в него подушкой. Кирк ловко поймал её.

— Хорошая моторика, — сказала она с лукавой улыбкой.

— Ты даже не представляешь насколько, — сказал он. — Но закончи всё-таки свою теорию.

— Хорошо, — сказала она, выглядя мгновение растерянной. — Итак… социологи, биологи-эволюционисты и тренеры по лёгкой атлетике в Академии изучали племя тараумара много лет. …Знаешь, искали секрет — то, что делает их такими великими бегунами. Были ли они рождены с каким-то особым качеством, какой-то генетической мутацией, которая больше ни у кого не развилась? Оказывается, нет, хотя бег босиком и давал им определённое преимущество. Он поддерживал связь тараумара с древними мощными силами природы, которые большинство людей предпочли игнорировать.

Кирк откинулся назад, опершись на локти. Её голос звучал почти гипнотически.

— Так в чём секрет? — спросил он.

— Любовь, — сказала она.

Кирк улыбнулся:

— Любовь?

— Да, так просто. Любовь.

Кирк кивнул, размышляя.

— Они любят бегать, — сказал он.

— Вот именно!

Т’Лэйа оживилась. Кирк подозревал, что эта тема была одной из её страстей. Она села, прижимая к груди другую подушку Кирка.

— Тараумара однажды отправили команду лучших бегунов на ультрамарафон в Колорадо, — сказала она. — Однодневная гонка протяжённостью в сто миль по горам на высоте более десяти тысяч футов. Бегуны считают её изнурительным испытанием на выносливость для одиночек. Некоторые бегуны доходят до финиша едва живыми. Но наблюдатели вдоль маршрута заметили что-то странное с командой тараумара. Сначала они пробежали вместе большую часть дистанции. Они эффектно смотрелись в ярких церемониальных одеждах. Они играючи миновали все контрольные пункты, улыбаясь, болтая и даже смеясь на бегу. Большинство других бегунов двигались в одиночку… в мрачном расположении духа, стремясь к финишу в стоическом молчании. А для людей племени тараумара марафон был похож на день в парке. Он не был испытанием ни тела, ни духа. Люди просто занимались любимым делом.

Кирк осторожно коснулся её руки. Она позволила ему сжать свои пальцы.

— Вот в чём твой секрет, — сказала она. — Великий капитан звездолёта любит свою команду, любит свой корабль и любит дело своей жизни. — Она посмотрела в глаза Кирку. — Во всяком случае, такова моя теория.

— Мне нравится твоя теория, — сказал Кирк.

— Итак, вопрос — почему нам нравится заниматься любимым делом? — продолжила она. — Это родом из детства? Душевное или физическое качество? Или любовь к делу можно воспитать в себе? Что, если бы мы могли сделать будущих командиров звездолётов похожими на тебя, Кирк?

Кирк ухмыльнулся:

— Тогда Звёздный Флот стал бы сумасшедшим домом, где нет места порядку и дисциплине.

Т’Лэйа пододвинулось поближе. Она приобняла его за шею.

Неожиданно раздался громкий стук в дверь.

— Думаю, обойдутся без нас, — сказал Кирк, обнимая в ответ Т’Лэйю.

Но Т’Лэйа выглядела смущённой — посетитель за дверью не унимался.

— Видно, ты срочно кому-то понадобился, — сказала она, неохотно отстраняясь.

Кирк закатил глаза.

— Поверить не могу, — он встал, чтобы открыть дверь. На пороге стояла красивая девушка в чёрном звёднофлотовском комбинезоне. Её глаза сияли голубым неоновым светом.

— Мистер Кирк, — сказала она, кивнув.

Кирк ответил:

— Я помню вас.

— Удивительно, что вы меня помните, — ответила она. — Меня зовут лейтенант Каан, разведка Звёздного Флота. А это энсин Коллинз, служба безопасности.

Кирк окинул взглядом крепкого мужчину, одетого в красную форму. Он кивком поздоровался с Кирком. Кирк ответил тем же.

— Я арестован? — спросил он с улыбкой.

— Не совсем, — сказала лейтенант Каан.

Кирк нахмурился:

— Что это значит?

— Вам приказано явиться в офис коменданта кадетов Академии к тринадцати ноль ноль, — она взглянула на часы. — То есть через семь минут. — Её взгляд метнулся мимо Кирка к Т’Лэйе, которая все ещё сидела на кровати, и она добавила: — Мне приказано обеспечить вам охрану.

— Чёрт возьми, лейтенант, — сказал Кирк. — Это очень мило с вашей стороны.

Лейтенант Каан оглядела его. С тенью улыбки она сказала:

— Поскольку вы полностью одеты, мистер Кирк, предлагаю немедленно отправиться в путь.

Кирк кивнул.

— Конечно, — сказал он. — Послушайте, полагаю, вы не знаете, в чём меня обвиняют?

— Вообще-то, знаю, — сказала лейтенант Каан. — Мне сообщили, что вам предъявлены обвинения в нарушении пятнадцати пунктов Кадетского Устава.

Кирк немного наклонил голову, прищурившись глядя на собеседницу.

— Это какая-то ошибка.

— Ради вашего же блага, надеюсь, что всё так и есть, мистер Кирк, — сказала лейтенант Каан. — Нарушение Кадетского Устава — внутреннее дело Академии. Меня же больше беспокоят два предполагаемых преступления, которые подпадают под юрисдикцию Общевоинского Устава. Как кадет Звёздного Флота вы считаетесь военнослужащим, и, если обвинения подтвердятся, вам придётся предстать перед военным трибуналом.

Теперь на лице Кирка отразилось недоверие.

— Что?! — спросил он. — Что-то… что-то здесь нечисто.

Т’Лэйа поднялась с кровати и быстро подошла к Кирку.

— Молчи, — тихо сказала она. — Молчи, пока не встретишься с ГСА.

Лейтенант Каан повернулась к ней и кивнула.

— Хороший совет, кадет, — сказала лейтенант Каан. Затем она снова повернулась к Кирку. — Если с вас не снимут обвинения после встречи с комендантом, вам назначат адвоката. На данный момент согласно тридцать первой статье Уголовного Кодекса Академии я обязана проинформировать вас о том, что принудительный самооговор запрещён. У вас есть право хранить молчание.

Кирк прошёл мимо неё к энсину Коллинзу.

— Вам необязательно надевать на меня наручники, не так ли? — спросил он.

Коллинз покачал головой.

— У вас быстрая реакция? — спросил Кирк.

— Очень быстрая, — ответил Коллинз, демонстрируя фазер. — И я вооружён.

— Хорошо, — кивнул Кирк. — Уже иду.

Коллинз ухмыльнулся:

— Можем поговорить о «Гигантах», если хочешь.

— Не-а, — сказал Кирк. — Вот только депрессии в придачу мне ещё не хватало, они сейчас так плохо играют.

Когда Кирк и энсин Коллинз ушли, Т’Лэйа и лейтенант Каан обменялись взглядами.

— Вы его друг, кадет? — спросила лейтенант Каан.

— Мы недавно познакомились, — сказала Т’Лэйа. — Но ответ — да.

— Будем надеяться, что он не виновен, — сказала лейтенант Каан с тонкой улыбкой, поворачиваясь, чтобы уйти.

— Мистер Кирк, возможно, и не виновен в конкретных обвинениях, — сказала Т’Лэйа, возвращая улыбку. — Но сама невинность? Ни за что.

Когда Спок в первый раз ударил по ракетболу, тот разлетелся на мелкие кусочки. Ухуре пришлось отвернуться и закрыть голову руками, когда ошмётки рассыпались по площадке. Спок наблюдал, как они подпрыгивают в воздухе.

— Начисляются ли баллы за подобное действие? — спросил он.

— В моей книге — да, — сказала Ухура с усмешкой.

— В какой книге? — спросил Спок.

Ухура рассмеялась. Спок просто смотрел на неё, ожидая ответа.

— Не берите в голову, — сказала она.

— Предполагаю, что мяч был с дефектом, — сказал Спок, собирая мусор.

— Не думаю, коммандер, — сказала Ухура. — Я забыла, что вулканцы сильнее людей. Вам просто придётся вкладывать меньше энергии в замах.

Она пошла за новым мячом. Пока Ухура искала его в сумке, то украдкой поглядывала на Спока, собирающего осколки. Он был подтянутым, но не выглядел спортивным в человеческом понимании. Ухура знала всё о физиологии вулканцев благодаря парочке запросов к базе данных, о которых, как она надеялась, Спок никогда не узнает.

Она прочла, что вулканцы, выросшие на родной планете, были примерно в три раза сильнее людей. Ещё она узнала, что они непревзойдённые мастера боевых искусств. И что они полноценные гуманоиды с физиологической точки зрения.

Когда Ухура вернулась на корт, Спок внимательно изучал остатки мяча.

— Вы можете его починить? — пошутила Ухура.

— На Вулкане мы синтезируем карболитический полимер, обладающий превосходной изотропной гиперэластичностью, — он посмотрел на неё с ироничным блеском в глазах. — Думаю, из него получился бы мяч получше.

— И он сможет устоять перед вулканцем? — спросила она.

— Ничто не сможет устоять перед вулканцем, — ответил он.

В её глазах заблестел озорной огонёк.

— Увидим, — сказала она. — Моя подача.

Они целый час гоняли мячик по площадке. Ухура была юркой и подвижной и в школе участвовала в спортивных соревнованиях по ракетболу. Её забавляло, что учитель с учеником поменялись местами. Спок быстро освоил геометрию площадки, рассчитал углы удара. Удивляла и его превосходная ловкость. И, конечно, его мощный замах был выше всяких похвал. Но профессиональные подачи Ухуры оставались непревзойдёнными.

— Мне просто повезло, — крикнула она, когда Спок сделал выпад и пропустил очередной из её коварных ударов снизу, от которого мячик звонко отскочил от передней стенки корта.

Спок, который почти не разговаривал во время матча, поднял мяч и передал его Ухуре.

— Вы хорошо играете, — сказал он, улыбаясь.

Ухура несколько недель не видела, как Спок улыбается. Она почувствовала предательскую слабость в коленях.

— Спасибо, — ответила она.

Они сели на скамейку около корта. Ухура передала Споку полотенце и бутылку с гидропротеиновым напитком, затем уложила ракетки в спортивную сумку. Крытые площадки для игры в ракетбол — часть спортивного комплекса Академии. Сегодня здесь было многолюдно. Выпускные экзамены не за горами, да и назначение на «Зету» тоже, и многим нужно было выпустить пар.

— На днях, работая с ромуланскими архивами, я встретила кое-кого интересного, — небрежно сказала Ухура.

Спок жадно пил. Затем он тщательно вытер рот и спросил:

— И кого же?

— Вы помните девушку за соседней консолью? — спросила она.

Спок выгнул бровь, размышляя. Затем он покачал головой.

Ухура сказала:

— Она вулканка.

— Правда? — сказал Спок. — Я её не заметил.

«Ладно», — подумала Ухура, но всё же сделала широкий жест правой рукой и сказала:

— Она сидела рядом со мной.

Спок снова покачал головой:

— Я пробыл около вашей консоли недостаточно долго, — сказал он извиняющимся тоном.

Ухура улыбнулась. Она ничего не могла с собой поделать.

— Так вот, эту девушку зовут Т’Лэйа. Она вулканка, — сказала Ухура. — Но она жила на других планетах, в том числе и на Земле. На самом деле она больше похожа на земную девушку, чем… ну, чем я.

— Вулканцы, как и люди, довольно легко приспосабливаются как к физическим условиям, так и к культурным, — сказал Спок.

— Интересно, — сказала Ухура.

— Хотите пообедать со мной? — внезапно спросил Спок.

— Э-э, конечно, — сказала Ухура.

— Я обнаружил некоторые нетипичные фрикативы в базе данных ромуланской фонологии, созданной на основе записей с Черона, — сказал он, вставая. — Я хотел бы обсудить их с вами. Вы когда-нибудь бывали в преподавательской столовой?

Ухура удивлённо выгнула брови.

— Нет! — сказала она. — Это честь, которой я чувствую себя… недостойной.

Спок снова улыбнулся. Две улыбки — подсчитала Ухура. Сегодня он слишком легкомысленный.

— Уверяю вас, обедать там — не большая честь, поскольку еда довольно обычная, — сказал Спок. — Но, если бы нужно было соблюсти подобную формальность, вас сочли бы более чем достойной.

Теперь Ухура улыбнулась.

— Я умираю с голоду, — сказала она.

— Как я уже сказал, еда там без изысков, но вид с верхнего этажа на залив и город просто потрясающий.

Когда они прогуливались по кампусу, Ухура заметила, что несколько парней кадетов откровенно пялятся на неё. Затем её осенило, что перед матчем по ракетболу она приподняла юбку немного выше обычного. Она осторожно развязала пояс и вернула одежде привычный вид.

— Коммандер, мне нужно задать вам вопрос, который может показаться вам не совсем корректным, — сказала она.

Спок приподнял бровь:

— Действительно?

— Да, — сказала Ухура.

— Он нарушает Кодекс Чести? — спросил Спок.

— Не думаю, — ответила Ухура. — Но для меня это очень важно.

— Хорошо, — сказал Спок. — Спрашивайте.

Она наклонилась к нему ближе и прошептала:

— У вас уже есть список назначений на «Зету», правда?

Спок с серьёзным видом кивнул.

Ухура заговорила, чувствуя, как волна вины заполняет всё её естество.

— Не берите в голову, — сказала она, отстраняясь. — Простите.

Спок остановился и повернулся к ней.

— Кадет, — сказал он, — вы просите, чтобы в рамках учений «Зета» я распределил вас по вашему желанию?

— Нет! — в ужасе отпрянула Ухура.

Спок выжидающе смотрел на неё. Они стояли около главного здания, где располагалась администрация Академии, по большей части включая апартаменты коменданта и преподавательскую столовую.

Ухура расстроилась, что её неправильно поняли.

— Коммандер, я…

— Нийота, послушайте меня, — твердо начал Спок.

Ухура буквально готова была провалиться сквозь землю. Он впервые назвал её по имени.

— Ректорат назначил меня ответственным за распределение кадетов в рамках учений «Зета», — сказал Спок. — Я возглавляю кадровый комитет. Мои решения окончательные и не подлежат обсуждению, — с озадаченным видом он добавил: — Предполагается, что никто не должен знать заранее, куда его определят. Однако все постоянно спрашивают меня об этом.

— Ну, я же не знала, — запротестовала Ухура.

Спок поднял руки.

— Конечно, я вам верю, — сказал он. — И в любом случае приобретение знаний — не важно, каким способом! — редко бывает бесчестным поступком, кадет. Человеческое межличностное общение — удивительная вещь. Оно завораживает, — он покачал головой. — Один из моих коллег называет подобную структуру «виноградной лозой». Удачная метафора, должен заметить.

— Да, слухи ходят, — сказала Ухура, всё ещё выглядя немного встревоженной.

Спок мягко коснулся её руки. Затем он кивнул в сторону нескольких кадетов-первокурсников, столпившихся на широкой лестнице, ведущей к главному входу в здание.

— Видите ту группу? — спросил он. — Четверо из них обратились ко мне на прошлой неделе по поводу назначений «Зеты». — Он посмотрел на неё. — Те, кто честолюбивее остальных.

— Подобострастные подхалимы, — выпалила Ухура.

— Амбициозные молодые люди, — поправил Спок.

Он подвёл Ухуру к скамейке, они сели. Затем он поднял взгляд на возвышающуюся в центре двора статую первого контр-адмирала в истории Америки — Дэвида Глазго Фаррагута, возглавлявшего Военно-Морской Флот времён Гражданской войны.

— Корабль «Фаррагут», — сказал он. — Вы хотите служить на нём.

Ухура промолчала.

— Лоббирование своих интересов не является нарушением Кодекса, кадет, — сказал Спок. — Позвольте мне рассказать вам кое-что важное о Звёздном Флоте. Он похож на любую другую организацию в галактике. Решения и назначения имеют по большей части политическую составляющую, но иногда и личную. При составлении кадрового реестра звездолёта необходимо учитывать множество факторов. В конце концов, экипаж корабля подобен спортивной команде. То, что дано природой, никто не отменял, но межличностная динамика имеет решающее значение. Полагаю, вы используете в подобных случаях термин «хорошая химия».

Ухура глубоко вздохнула.

— Я не собиралась просить вас об одолжении, коммандер, — сказала она. — Я просто хотела узнать, составлены ли уже окончательные списки. Но с другой стороны… я действительно хотела получить подсказку, как повлиять на отборочную комиссию.

Спок не смог скрыть удивления.

— Полагаю, что на отборочную комиссию уже повлияли определённые факты, — сказал он. — И в пятницу списки «Зеты» вывесят на всеобщее обозрение. Кажется, вам доверили обеспечивать связь на мостике «Фаррагута».

Ухура подавила нахлынувшую волну эмоций.

— Спасибо вам, коммандер.

Спок резко встал.

— Знаю, вы не просили меня об одолжении, — сказал он. — Тогда это сделаю я.

Ухура тоже встала.

— Да?

— Когда мы не в форме, — начал он, а затем заколебался, думая, как лучше сформулировать просьбу. — Я бы предпочёл, чтобы вы называли меня Спок, а не коммандер. Конечно, мы с вами довольно редко бываем в гражданской одежде, ведь мы безоговорочно преданы своему делу в Звёздном Флоте, но…

— Спок, — сказала Ухура, улыбаясь.

Спок улыбнулся в ответ.

— Спасибо, кадет, — сказал он.

— Для вас просто Нийота, — сказала она. — Может быть, вы не заметили, что мы сейчас не в форме?

Взгляд Спока скользнул вниз по её юбке, а затем обратно.

— О, я заметил, — сказал он.

* * *

Лейтенант-коммандер Джуди Ренфилд, адъютант коменданта кадетов, была властной женщиной и ходячим сводом правил. Возможно, поэтому в свои сорок шесть лет выглядела она намного старше. Рано поседевшие волосы были собраны в строгий пучок. Больше всего на свете ей не нравилось, когда нарушают правила. На самом деле, всякий раз, когда ей приходилось произносить слово «проступок», она произносила его шёпотом, как будто боялась совершить нечто сродни святотатству.

Но, удивительно, несмотря на такую своеобразную философию, Кирк ей нравился.

— Обычно мне доставляют удовольствие наши маленькие встречи, — сказала Ренфилд Кирку, пока он сидел около её стола в приёмной коменданта. — Возможно, они случаются слишком часто. Но они всегда жизнерадостные.

— Согласен, — сказал Кирк.

Ренфилд строго посмотрела на него.

— Но сегодня… будет не так весело, — сказала она.

Кирк нахмурился.

— Но, Джуди, — сказал он. — Я нашёл мало кому известный документ о стратегии рассредоточения адмирала Ямамото при Мидуэе.

Во время одного из многочисленных визитов Кирка к коменданту он и Ренфилд узнали, что их объединяет восхищение битвой при Мидуэе в 1942 году, переломным морским сражением Второй мировой войны между США и Японией в Тихом океане. Военные историки до сих пор считают его самым сокрушительным и решительным ударом в истории войн на море.

Но Ренфилд покачала головой.

— Возможно, мы поговорим об этом, когда вы выйдете из тюрьмы через десять лет, — сказала она. — При условии, конечно, что вас не казнят.

Кирк кивнул, встал, взял ручку со стола Ренфилд, затем что-то написал на стикере.

— Вот его номер в Библиотеке Конгресса, — сказал он. — Вы не найдёте документ в сети. Вам придётся подать запрос в отдел военных архивов Лос-Анджелеса.

Ренфилд с неодобрением наблюдала, как Кирк пишет, но когда он снова сел, то быстро схватила стикер и сунула в карман.

Кирк заметил её движение, но усмехнулся, делая вид, что ничего не видел.

Что-то на рабочем столе Ренфилд тихо зазвенело, как колокольчик. Она постучала по экрану, затем посмотрела на Кирка и кивнула. Не говоря ни слова, она указала через плечо на дверь коменданта.

— Труба зовёт, — сказал Кирк, вставая.

Энсин Коллинз, сидевший неподалёку, тоже встал. Но лейтенант-коммандер знаком остановила его. Коллинз улыбнулся и вернулся на место.

Кирк вздохнул и вошёл в кабинет вице-адмирала Таллси один.

* * *

Адмирал что-то самозабвенно писал на планшете. Рядом лежала папка, подозрительно похожая на личное досье.

В кресле рядом со столом Таллси сидела лейтенант Каан. Она подняла глаза, когда вошёл Кирк, и они на мгновение встретились взглядами. Кирк в очередной раз отметил, что её взгляд завораживает. Нереальное ярко-голубое мерцание глаз придавало её чертам неземной облик, так же, как и непривычный, чужеродный изгиб лица.

— Садитесь, мистер Кирк, — сказал комендант, бесцеремонно указав на пустой стул.

— Адмирал, я бы хотел… — начал Кирк, но Таллси резко оборвал его.

— Кадет, я настоятельно советую вам говорить как можно меньше, пока не вникнете в курс дела, — громко сказал он.

— Да, сэр, — сказал Кирк, коротко кивнув. Он сел.

Адмирал Таллси ещё какое-то время что-то бормотал себе под нос, качая головой и перелистывая страницы досье. Он сделал несколько пометок. Очки придавали ему обманчивый вид старомодного профессора, но Кирк знал, что это не так. Вице-адмирал был бульдогом, способным как лаять, так и кусаться. Наконец он закрыл досье и решительно хлопнул по нему ладонью.

— Мистер Кирк, я нахожу вашу историю совершенно… невероятной, — сказал он.

— Я тоже, сэр, — ответил Кирк.

— Вы знаете, что здесь написано? — спросил адмирал, постукивая пальцем по папке.

— Нет, сэр.

Кирк взглянул на лейтенанта Каан, она смотрела прямо ему в глаза. В её чертах читалось одновременно спокойствие и готовность к действию. Кирк выдержал её пристальный взгляд: к концу импровизированной дуэли глаза девушки слегка расширились, как и у него. На её бледных губах промелькнула тень улыбки.

— Моя просьба может показаться банальной или странной, мистер Кирк, но я бы хотел, чтобы вы процитировали Кодекс Чести Кадета, если не возражаете, — сказал адмирал.

Просьба была вполне понятна. Кодекс Чести состоял из одного предложения. Кадеты-первокурсники постоянно озвучивали его на занятиях, так же как и старшекурсники в первые недели семестра, и Кирк знал его наизусть.

Он процитировал:

— «Кадет не будет лгать, мошенничать, красть или скрывать тех, кто это делает».

— Благодарю, — сказал адмирал. Он похлопал по досье на столе. — Я собираюсь дать вам прочитать этот мерзкий отчёт, но позвольте мне сначала высказать личное отношение к нему, — он заглянул в записи. — Нарушениями Кодекса Чести являются: мошенничество, плагиат, ложь с целью получения несправедливого преимущества и воровство. Добавьте к этому неоднократные нарушения правил, в том числе комендантского часа; несанкционированные посещения женщин в нерабочее время — как кадетов, так и гражданских лиц, — и, э-э, другие действия… пьянство и нарушение общественного порядка. Боже милостивый, я мог бы продолжать список до бесконечности, но не буду.

Таллси уставился на Кирка поверх очков.

Кирк мысленно начал тщательно подбирать слова.

Затем он сказал:

— Адмирал, я никогда не нарушал Кодекс Чести. — Он посмотрел на лейтенанта Каан. — Никогда.

Таллси кивнул и спросил:

— А как насчёт других правил?

Кирк колебался. Затем он сказал:

— Может быть, пару-тройку?..

Таллси чуть было не улыбнулся, но сдержался.

— Ладно, что ж… через минуту мы рассмотрим каждое обвинение в отдельности, — сказал он. — Но у лейтенанта есть доказательства гораздо более серьёзного преступления, которое может повлечь за собой уголовную ответственность и которое, безусловно, нарушает Общевоинский Устав, — он посмотрел на лейтенанта Каан.

— На самом деле, два преступления, — заметила лейтенант Каан размеренным тоном. — У нас есть доказательства, свидетельствующие о том, что, возможно, вы, кадет Кирк, злонамеренно вмешались в компьютерную систему Академии. Также в ходе следствия выяснилось, что, возможно, вы в результате своей противоправной деятельности совершили покушение на другого кадета… чем подвергли угрозе его жизнь. Вы также должны знать, что разведка Звёздного Флота сейчас изучает большое количество несанкционированных и где-то даже незаконных поисковых запросов к базе данных, исходящих от вашей учётной записи.

Кирк не на шутку удивился. Он повернулся к адмиралу Таллси, выглядевшему смущённым.

Наконец Кирк сказал:

— Адмирал?

Таллси прочистил горло. Затем он глубоко вздохнул и сказал:

— Мистер Кирк, мне не нравится, что разведка суёт нос в дела Академии. Я совершенно ясно дал это понять лейтенанту Каан. Как правило, мы сами решаем подобные вопросы, — он тяжело оперся руками о стол, затем поднял глаза на Кирка. — Но инцидент, на который она ссылается, произошёл сегодня в Нимиц-холле, и в результате него действительно пострадал кадет, первокурсник. И, сынок… это было явно злонамеренное действие, которое могло очень нехорошо закончиться.

Кирк посмотрел на лейтенанта Каан. Что-то в её манере изложения фактов показалось странным. И тут его осенило.

— Подождите. Вы же не думаете, что это сделал я, правда? — спросил он.

Лейтенант Каан застигли врасплох. Она сказала:

— Мы предоставили вам презумпцию невиновности.

Кирк рассмеялся. С невольной ноткой сарказма он сказал:

— Верно. Разведка Звёздного Флота не склонна пороть горячку.

Лейтенант Каан повернулась к адмиралу.

— Могу я говорить свободно и… конфиденциально, сэр? — спросила она.

— Можете! — ответил Таллси. — Ничто не покинет приделы этой комнаты.

Кирк бросил на лейтенанта Каан мрачный взгляд.

— Сомневаюсь, сэр.

Она ответила ему ледяным тоном:

— Мистер Кирк, вы пропадали неизвестно где целых шесть часов две ночи назад, — сказала она.

— Похоже на то, — ответил он.

— Да, всё верно, — сказала она. — И вы утверждаете, что не помните, чем тогда занимались, правда?

— Это не гипотеза, — сказал он, — а доказанный факт.

Лейтенант Каан достала маленький планшет из кармана. Она постучала по нему несколько раз, затем встала, чтобы показать его Кирку.

— Что это? — спросил Кирк, беря в руки планшет.

— Записи доктора Маккоя и данные вашей медкарты, — сказала она. — Я уважаю доктора за то, что он с пониманием отнёсся к случившемуся с вами. Он кажется честным человеком и очень преданным вам.

Кирк слегка улыбнулся, изучая экран. Затем он вернул планшет.

— Самый лучший человек на всём белом свете, — сказал он.

Лейтенант Каан решила продолжить разговор стоя. Она была высокой стройной девушкой с фигурой танцовщицы. Её движения были плавными, как у балерины. Она несколько раз легонько провела пальцем по планшету, прокручивая содержимое экрана.

— А теперь, мистер Кирк, имейте в виду, что у вас есть право хранить молчание, поэтому я хочу, чтобы вы думали, прежде чем сказать что-либо, — предупредила она. — Я хочу защитить вас, однако сейчас я задам вам несколько, по общему признанию, странных вопросов.

Кирк насторожился. Она казалась искренней. К тому же, она вызывала у него чувство симпатии — голос, движения и глаза, неоновые глаза. Однако чёрному комбинезону разведки Звёздного Флота не было веры, независимо от того, насколько хорошо он на ней смотрелся.

— Ладно, валяйте, — наконец сказал Кирк.

Лейтенант Каан посмотрела на экран, затем на Кирка и выдала:

— Вы — карьерная крыса?

Кирка передёрнуло от удивления. Затем он нахмурился.

— Чёрт возьми, да, я — карьерная крыса, — сказал он.

Лейтенант Каан кивнула. Она сказала:

— В записях доктора Маккоя упоминается, что вы сообщали о флешбэках — детских воспоминаниях, ярких и эмоциональных, — нахлынувших на вас после несчастного случая. Не могли бы вы поподробнее описать их?

Глаза Кирка сузились.

— Зачем? — спросил он.

— Доктор Маккой написал правду? — парировала она.

Кирк кивнул.

— Да, — сказал он.

— Во флешбэках были воспоминания о плавании в карьере? В холодной и тёмной воде?

— Да, — сказал Кирк.

— Карьер находится в Айове, верно? — спросила лейтенант Каан.

— Я вырос недалеко от верфей в Риверсайде. Но, конечно, вам это известно.

— Всё верно, — сказала лейтенант Каан. — Я знаю о местном карьере и о вашем брате, Джордже Сэмюэле Кирке. Он ведь тоже фигурирует в ваших воспоминаниях, верно?

Кирк кивнул:

— Да, я рассказал Боунсу о своих видениях. Они были такими яркими. Такими… реальными, — он откинулся на спинку стула. — Лейтенант, какое отношение эта информация имеет к обвинениям?

Лейтенант Каан села и посмотрела в планшет.

— Кадет, ставший жертвой инцидента в Нимиц-холле, сообщил, что во время происшествия на экране его рабочего стола запустилось видео, — сказала она. — Нашим специалистам по борьбе с киберпреступностью удалось его восстановить. Оно было намеренно испорчено помехами.

Она постучала по экрану, а затем передала гаджет Кирку.

— Посмотрите запись, — сказала она.

Кирк так и сделал. Затем он опустил планшет на колени.

— Боже мой, — сказал он.

— Мистер Кирк, — медленно произнесла лейтенант Каан, — не могли бы вы подтвердить, что эта запись содержит определённую информацию, которую знали только вы?

Кирк понимал, что его ответ будет самооговором. Но он был готов ответить… как вдруг адмирал Таллси прервал его.

— Я уверен, кадет Кирк хочет, чтобы вся правда вышла наружу, — сказал адмирал. — Но, кадет, я бы посоветовал вам не отвечать на этот вопрос. Во всяком случае, пока.

Лейтенант Каан кивнула.

— Вообще-то, я согласна, — сказала она Таллси. Затем она указала на досье. — Вам не кажется странным, адмирал, что все сообщения об инцидентах поступили одновременно?

— Время выбрано довольно любопытное, — сказал адмирал.

— И все сообщения анонимные? — спросила она.

— Все до единого, — сказал адмирал Таллси. — За исключением сегодняшнего инцидента в Нимице, конечно.

Кирк взглянул на дисплей планшета. В верхнем углу текст мелким шрифтом гласил: «ЧЕХОВ ПАВЕЛ. НИМИЦ, 316. ПЕРВОКУРСНИК». Он вернул планшет лейтенанту.

Затем Кирк уронил голову на руки. «Мне нужна помощь», — подумал он. Однако он не был точно уверен, какая именно.

* * *

Ухура окинула взглядом горизонт.

Спок был прав: вид из столовой открывался потрясающий. Сегодня прекрасный день — голубое небо, синяя вода, лёгкая зыбь на волнах. По заливу туда-сюда сновали маленькие парусные лодки и яхты.

— Как вам минестроне? — спросил Спок.

— Восхитителен, — сказала Ухура. — А ваш пломиковый суп?

— Очень вкусный, — сказал он.

— Разве его не готовят традиционно на завтрак на Вулкане? — спросила она.

Спок был впечатлён.

— Да, обычно, — сказал он. — Но это единственное вулканское национальное блюдо, которое я нахожу съедобным в этой столовой.

Ухура усмехнулась. Она сделала глоток воды… затем сказала как можно более непринуждённо:

— Профессор сравнительной экзобиологии рассказал нам сегодня кое-что интересное, — заметила она. — Биологическое сходство между большинством известных гуманоидных видов в нашей галактике предполагает, что в нас заложен общий генетический код.

Спок кивнул.

— Совершенно логичное предположение, — сказал он.

— Теория заключается в том, что некая древняя цивилизация, давно вышедшая в космос и освоившая варп, жила до нас, возможно, миллионы лет назад… а затем исчезла, — сказала она. — Ошеломляющая информация.

— Конечно, моё существование выступает доказательством общего происхождения вулканцев и людей, — ответил Спок. — Вулканские сперматозоиды отца обнаружили, что человеческая яйцеклетка матери является гостеприимным местом с генетической точки зрения, и вот я здесь.

«Боже, как романтично», — подумала Ухура.

— Почему ваши родители решили жить вместе? — спросила она.

Спок выглядел слегка удивлённым.

Ухура положила руку на стол.

— Мне жаль, если вопрос оказался слишком прямолинейным. Знаю, это личная информация.

— Всё в порядке, — заверил Спок. — Я восхищаюсь людьми, которые сразу переходят от слов к делу. Большинство так не поступает.

— Да, я такая, — сказала Ухура.

— Верно, — согласился Спок. — Отец много лет был послом Вулкана на Земле. Здесь он познакомился с матерью. Однажды он сказал мне, что, учитывая его положение, женитьба на землянке была логичным поступком.

— Трогательно, — сказала Ухура.

Спока позабавило её отношение.

— Однако я уверен, что у него есть к ней чувства, — сказал он. — Как и у меня.

Ухура кивнула. «Пора сменить тему», — подумала она.

— Мне становится не по себе от одной только мысли, что ромуланцы могут иметь с нами общие генетические корни, — сказала она.

— Почему? — спросил Спок.

Ухура на мгновение задумалась, затем сказала:

— Наверное, потому, что я выросла в страхе перед ромуланцами. Они всегда были вселенским злом, загадочным и скрытным: монстры, прячущиеся за Нейтральной зоной.

Спок проглотил ложку пломикового супа, обдумывая услышанное.

— На Земле французы и англичане веками вели кровопролитные войны, — сказал он. — По вашей логике, они должны не на шутку расстроиться из-за того, что у них общая ДНК.

— Думаю, да, — ответила Ухура, смеясь.

— Я проконсультируюсь по этому поводу с профессором Гэллоуэем, — сказал Спок, забавляясь.

— Я уважаю вашу точку зрения, — сказала Ухура. — Видите ли, для людей ромуланцы что-то вроде призраков. — Она сжала пальцы настолько сильно, что ногти впились в ладони, и замахала руками в воздухе. — Ими пугают маленьких детей. Будь у нас прямой культурный контакт, возможно, отношение поменялось бы к лучшему.

— Доказано, причём совсем недавно, что ромуланцы и вулканцы — родственники, — сказал Спок. — Многие вулканские учёные полагают, что ромуланцы — потомки вулканских сепаратистов, покинувших родную планету более двух тысячелетий назад.

Ухура чуть не уронила ложку.

— Ромуланцы — прямые потомки вулканцев? — выпалила она.

Спок кивнул:

— Скорее всего, хотя теория так и не получила подтверждения.

— Почему сепаратисты покинули Вулкан?

— Трудно сказать, — заметил Спок. — Но, по сути, они улетели, чтобы избежать «Великого Пробуждения» — массового движения, пропагандирующего отказ от эмоций в пользу логики.

Ухура пожала плечами.

— Ух ты, ромуланские кузены, — сказала она. — Тяжело же вам приходится на семейных обедах.

Спок улыбнулся, затем выглянул в окно.

— Как вы знаете, мы совсем недавно закончили ужасную столетнюю войну со Звёздной Империей, начавшуюся в середине вашего двадцатого века, — сказал он. — И всё же несколько радикальных группировок на нашей планете считают вулканско-ромуланскую родственную связь важной. На самом деле, они верят, что воссоединение не только желательно, но и неизбежно.

— Существуют вулканцы, симпатизирующие ромуланцам? — спросила Ухура.

— Их немного, — сказал Спок, — но они действительно существуют.

Коммуникатор Ухуры пискнул. Она вытащила его из сумки и открыла. Пришло сообщение от Леонарда Маккоя.

«Джиму нужна помощь. Встретимся в медицинской академии, и чем скорее, тем лучше».

Она посмотрела на Спока.

Он кивнул.

— Похоже, вам нужно идти, — сказал он, заметив озабоченное выражение её лица.

Она перечитала сообщение. Затем пришло второе, тоже от Маккоя.

«Он выглядит ужасно».

Нверинн знал, что агент может вести себя агрессивно.

Она была создана для подобного. В искусственный интеллект были заложены алгоритмы, дающие ей полную свободу выбора. Не было ничего удивительного в том, что, выполняя простую операцию по заманиванию в ловушку очередной жертвы, Близнецы чуть не убила парня.

Однако Нверинн рвал и метал.

— Именно о такой ошибке я предупреждал тебя, — сказал он в микрофон. Он говорил ровным, лишённым эмоций голосом: в случае с Нверинном это был верный признак гнева. — Ты можешь привлечь нежелательное внимание.

— Уже, — сказала агент.

— Как же так?

— Разведка Звёздного Флота заинтересовалась этим случаем.

Нверинну захотелось стукнуть кулаком по столу, однако он сдержался.

— Близнецы, — напутствовал он, — сбор информации — первостепенная задача миссии. Сосредоточь своё внимание на ней, всё остальное — потом. Саботаж — побочная цель. Ты должна это помнить.

— Понятно.

Нверинн почесал нос.

— Давай пока приостановим все намеченные задачи, — сказал он. — Сосредоточься на кадете… как его там?

— Джеймс Кирк.

— Да, точно, Кирк, — сказал Нверинн. — Поработай пока с этим источником информации. Копай глубже.

— Первое заражение было относительно успешным, — сказала агент. — Однако оно не прошло бесследно.

— Серьёзные повреждения? — спросил Нверинн.

— Не слишком, — речь заглушил треск подпространственных помех. — Он в хорошей форме, обладает замечательной выносливостью. Но я боюсь, что вторая попытка нанесёт его здоровью ощутимый ущерб, если не полностью выведет из строя.

— Давай по возможности избежим этого, — сказал Нверинн.

— Понятно.

Голос агента, прошедший через протоколы архивации дважды (сначала на Земле, а потом и на Ромулусе), звучал безлико, как у робота. И хотя Нверинн знал всё о технологии передачи данных, у него по спине непроизвольно пробежал холодок.

Он взглянул на хронометр.

— Осталось мало времени, — сказал он. — Загружай информацию немедленно.

Голос агента превратился в бессвязное бормотание. Передача данных происходила короткими сессиями, проникающими между многочисленными частотами подпространства, чтобы избежать обнаружения. Теоретически, короткие флуктуации должны были регистрироваться станциями мониторинга Федерации как незначительные помехи или микроаномалии. Также в процессе загрузки программа постоянно меняла маршрут передачи данных через сеть ретрансляторов. Но все пакеты данных в конечном итоге поступали в массив приёмопередатчиков, торчащий как гигантский шпиль на крыше Центра Связи.

Маджал подошла к учёному.

— Это Близнецы? — спросила она.

Нверинн повернулся к ней. Девочка выглядела встревоженной. Он ободряюще улыбнулся.

— Да, — сказал он.

— Всё хорошо? — спросила она.

— Близнецы функционируют как нужно, — кивком подтвердил Нверинн. — По плану.

Девочка вздохнула. Она посмотрела на поток информации на дисплее.

— Когда я смогу обработать данные? — спросила она.

Нверинн снова улыбнулся.

— После того, как закончишь делать упражнения, — сказал он. — И пообедаешь.

— Я не хочу обедать, — закапризничала девочка. — Я выполню упражнения, но не буду есть, если не голодна, — проворчала она. Нверинн не возражал. Внезапно на него накатила волна грусти. Сейчас Маджал как никогда напомнила свою сестру, когда та ещё не была полностью обучена.

— Ты должна регулярно следить за здоровьем и делать упражнения, — сказал он. — Точно так же, как делали Близнецы.

— Знаю, — сказала девочка. Она повернулась и вышла из лаборатории.

— Хорошая девочка, — крикнул Нверинн ей вдогонку.

Внезапно в динамиках рабочей станции ожил голос. Сначала он звучал неразборчиво, затем слова стали более чёткими. Это была запись голоса Джеймса Т. Кирка. Нверинн услышал его впервые. Кирк говорил по-английски, на одном из человеческих языков, который Нверинн хорошо знал, но из-за вируса он говорил невнятно. Нверинн одновременно читал на экране автоматический перевод речи и слушал.

Переводчик писал: «Никто так не разбирается в тактике, как я, во всяком случае, в Академии. Но тактика — дело десятое, ты выигрываешь не поэтому. Ты не побеждаешь только потому, что знаешь план игры. Ты побеждаешь, когда рядом верные люди. Хорошие люди. Уже на следующей неделе тебе представится уникальная возможность увидеть мою команду в действии, обещаю, мы [неразборчиво] перевернём всё с ног на голову. Обещаю. Да. [пауза] Но в итоге, кому какая разница? Это просто учения, ты же знаешь».

Нверинн был очарован услышанным. Он прибавил громкость.

Кирк продолжил, теперь его голос звучал менее взволнованно: «Послушай, ты знаешь, ты знаешь, что мой отец спас восемьсот жизней… включая и мою… за двенадцать минут, что был капитаном звездолёта. Он сделал это, направив корабль прямо в пасть [неразборчиво] врагу. Да, он был такой. Разве для этого требовалось знание тактики? В этом вся соль: вот что значит ставить своих людей на первое место, а себя — на последнее. Вот что правильно. Вот что он сделал. И Пайк спит и видит, чтобы я превзошёл его? Как, чёрт возьми, [неразборчиво] мне это сделать?»

Нверинн не смог сдержать улыбки. Ему нравился этот молодой человек. Он был отличным объектом для изучения. Они многое узнали от него.

Затем он услышал голос Близнецов — её настоящий голос:

— Стань великим человеком, мистер Кирк. Сделай галактику менее… враждебным местом. Спасай жизни пятьдесят лет, а не только двенадцать минут.

Голос Близнецов привёл Нверинна в меланхолическое расположение духа.

* * *

Доктор Маккой стоял у доски в одной из аудиторий медицинского факультета. Он постучал красным маркером по грубой схематической карте кампуса Академии, которую только что нарисовал.

Остальные — Кирк, Ухура и Т’Лэйа — сидели за партами в первом ряду.

— Вот, — сказал Маккой, — здесь мы все видели тебя в последний раз, Джим.

Он нарисовал красную букву «А» в центре внутреннего двора кампуса. На нём был обозначен «Альфа Центавра» — студенческий кластер, где располагался центр связи, техподдержка, места для отдыха, торговые автоматы и ещё паб под названием «Перигелий».

— О, кажется, я припоминаю, — сказал Кирк. — Тогда был день большой стирки.

Ухура пристально на него посмотрела.

— Шучу, — сказал Кирк. — Ничего я не помню.

— Ты не помнишь, как учил бедного бармена готовить «Кардассианский рассвет»? — спросила Ухура. — Ты приставал к нему, наверное, минут двадцать.

— Нет, не помню, — сказал Кирк.

— Зато я помню, — сказала Т’Лэйа, садясь рядом с ним.

Кирк пожал плечами.

— Хорошо. Итак, я ревниво отношусь к определённым напиткам, — сказал он.

Т’Лэйа обняла руку Кирка.

— Ты выспрашивал у Ухуры её имя, — сказала она.

— Опять? — удивился Кирк.

— Ей пришлось поставить тебя на место.

Ухура рассмеялась. Когда она увидела взгляд Кирка, то сказала:

— Эй, она шутит. Я же говорила, что ты был джентльменом.

Кирк повернулся к Т’Лэйе. Она внимательно изучала его угольно-серыми глазами.

— У тебя туманные глаза, — сказал он.

Т’Лэйа бросила на него непонимающий взгляд.

— Это значит — перестань на меня пялиться, — пояснил он, понизив голос. — У меня дух захватывает.

Она приподняла бровь и улыбнулась широкой многозначительной улыбкой.

Маккой прочистил горло.

— Мы, кажется, собрались здесь, чтобы решить, как вытащить Джима из неприятностей?

Кирк нахмурился.

— Боунс, кажется, ты сказал, что я не был пьян?

— Так и есть, — подтвердил Маккой. — Ты заказал выпивку, но не притронулся к ней.

Доктор снова повернулся к доске, затем написал красную букву «Б» в цветочном саду за ангаром для шаттлов Академии.

— Вот здесь лейтенант Каан нашла тебя, — сказал он Кирку.

Кирк кивнул. Эти два места находились недалеко друг от друга.

— Да, — сказал Кирк. — Это я помню.

— Итак, давайте для начала предположим, что Джим просто был не в себе, прошёл из пункта А в пункт Б и потерял сознание на шесть часов, — сказал Маккой. — Кто-нибудь не согласен?

Кирк поднял руку и сказал:

— Я.

Все посмотрели на него.

— Почему? — спросил Маккой.

— Я видел видеозапись из комнаты кадета Чехова, — сказал он. — Изображение было искажено помехами, но на нём был человек, очень похожий на меня. Он выглядел как я, выражался как я, говорил такие подробности, которые мог знать только я, — он оперся локтями о стол, запустив пальцы в волосы.

— Но ты не помнишь, чтобы когда-либо делал подобное, — сказала Т’Лэйа.

— Нет, — сказал Кирк. — А значит, это могло произойти — только и исключительно! — в течение тех шести часов, когда я был не в себе.

Кирк уже рассказал друзьям о злоключениях Чехова в «комнате с привидениями». Он узнал подробности из досье адмирала, содержавшем рапорт лейтенанта Каан об инциденте. У Кирка действительно имелись навыки программирования, но вряд ли он смог бы организовать кибератаку на уровне продвинутого хакера.

— Очевидно, тебя подставили, — сказал Маккой. — Джим, каким ты был на той видеозаписи? Как себя вёл?

— Под наркотой, — сказал Кирк. — Имею в виду, это был я, но как бы… не в себе. Я выглядел последним идиотом.

— Думаю, ты стал для кого-то козлом отпущения, Кирк, — согласилась Ухура. — Может быть, даже мишенью.

— Но почему я? — спросил Кирк.

Маккой и Ухура обменялись взглядами.

— Что не так? — спросил Кирк, заметив это.

— Давай, Джим, — сказал Маккой. — Хорошенько подумай. Кому ты перешёл дорогу… особенно на этой неделе?

Кирк посмотрел на Т’Лэйю. Она застенчиво пожала плечами и сказала:

— Эй, я же тебе говорила.

Кирк усмехнулся.

— Да ладно, — сказал он. — Вы серьёзно считаете, что покушение на Чехова на самом деле было покушением на меня… потому что все мне завидуют?

— Идея не лишена смысла, — сказала Т’Лэйа. — Некоторые кадеты сделают всё, чтобы получить желанное назначение на «Зету».

Ухура отвела взгляд.

— И ради этого превратить комнату какого-то парня в аквариум? — спросил Кирк.

— Возможно, это была шутка, которая вышла из-под контроля, — добавила Т’Лэйа. — Мне нравится такой подход кадетов…

— Розыгрыш? — негодовал Маккой. — Кто-то накачивает парня наркотиками и снимает на видео, а затем использует это видео в изощрённом киберпреступлении, ставящем в тупик всех технарей Звёздного Флота… Это больше, чем шутка.

— Больше похоже на заговор, — сказала Ухура.

— Твоя точка зрения понятна, — сказала Т’Лэйа, кивая. — А Виктор Тихонов? Не стоит о нём забывать, — сказала она. — Он тусуется с не очень хорошей компанией. Держу пари, что некоторые из его друзей могут быть первоклассными хакерами.

Кирк покачал головой.

— Нет, — сказал Кирк. — Виктор заранее уверен, что окажется на вершине списка «Зеты». Поверь мне. Его высокомерие не рассматривает других вариантов. Ему не нужен безрассудный поступок, чтобы избавиться от меня как от конкурента.

— Но Чехов русский, верно? — спросила Т’лэйа. — Может быть, он ему помешал.

Кирк бросил на неё взгляд.

— В голове не укладывается, — сказал он. — Только не Виктор.

Но её слова заставили его призадуматься: Чехов, Тихонов. Они оба — русские. По крайней мере, это была ещё одна причина посетить Нимиц-холл. Он знал, что они там жили. Но вслух Кирк ничего не сказал.

Маккой скрестил руки на груди.

— Джим, я тоже хочу посмотреть это компрометирующее видео. Может быть, я смогу узнать что-то новое о твоём состоянии тогда.

— Тебе придётся поговорить с лейтенантом Каан, — сказал Кирк. — Запись у неё.

Маккой приподнял бровь.

— Что ж, тогда, — сказал он, — у меня развязаны руки. Официальное дело и всё такое прочее.

Кирк бросил на него лукавый взгляд.

— И, эй, Боунс, лейтенант сказала мне, что уважает твою честность и проницательность, — сказал он. — Я пытался образумить её, но она не слушала.

— Ты настоящий друг, — сказал Маккой.

— Она шпионка, — сказал Кирк.

— Как она нашла тебя в саду? — внезапно спросила Ухура.

Кирк пожал плечами.

— Я не знаю, — сказал он. — Думаю, она просто шла по моим следам.

— Там мало кто бывает, — продолжила Ухура. — Я имею в виду… зачем ей вообще туда заглядывать?

Маккой хрипло рассмеялся.

— Эй, я его даже в мусорках искал, — сказал он.

— Верно, — согласилась Ухура, кивая. — Мы тоже заглядывали в самые немыслимые места, когда тебя искали.

Маккой повернулся к доске.

— А теперь пришло время поработать детективам старой школы. — Он провёл на карте две пересекающиеся линии, разделив кампус на четыре сектора, затем пронумеровал каждый от одного до четырёх. — Выбирайте номер, ребята. Давайте разделимся. Опросите людей в вашем секторе, видели ли они Джима во вторник вечером во время тех шести часов, когда он пропадал незнамо где.

— Разделиться? — спросила Т’Лэйа. — Что, если Кирк снова исчезнет?

Кирк ухмыльнулся:

— Дотошная разведка Звёздного Флота «найдёт» меня.

Маккой взглянул на хронометр.

— Встречаемся здесь через два часа, — сказал он.

Когда друзья покинули аудиторию, девушки ушли вперёд, а Кирк с Маккоем задержались.

— Боунс, — тихо сказал Кирк, — лейтенант Шпион обмолвилась, что пробудет в службе безопасности кампуса до восьми вечера. Советую заскочить к ней и глянуть видео, — он улыбнулся и хлопнул Маккоя по плечу. — Её зовут Самарра. Но я тебе ничего не говорил.

Маккой кивнул:

— Спасибо, приятель.

— Ещё кое-что, — пробормотал Кирк. — Я не думаю, что она полностью человек, а ты?

— Джим, после того, как я много лет прожил в браке с землянкой, то предпочёл бы встречаться с лысой жёлтой ааамаззариткой, чем с другой человеческой женщиной, — сказал Маккой. Он взглянул на Т’Лэйю, болтавшую с Ухурой, когда те выходили из медицинской академии. — И в любом случае женщины-инопланетянки могут быть очень интересными, согласен?

Кирк ухмыльнулся, затем сказал:

— Да, определённо так и есть.

* * *

Конечно, Чехов был хорошим парнем.

Из всех кадетов Академии молодой русский, вероятно, был последним, кого вы захотели бы подвергнуть кибератаке. В сети о нём ходили легенды, как в Средние века все и всюду говорили о доблестном Белом Рыцаре.

Или, по крайней мере, о его нике — МистерПедант.

Чехов обожал выслеживать хакеров и рушить их планы вирусными контратаками. Он делал это из чувства справедливости, привитого родителями; кроме того, он находил подобное занятие очень забавным. Он не раз бывал в таких местах, куда обыватели ни за что не сунули бы нос. Но Чехов был настолько хорош, что даже хакеры восьмидесятого уровня так и не понимали, кто их выводил на чистую воду. Никто и подумать не мог, что какой-то одарённый от природы пацан делает одной левой то, чему учатся годами.

Если кратко подвести итог под вышесказанным, неудивительно, что Чехов уже охотился за тем, кто натравил вирус на его комнату.

А теперь у него был ещё и непревзойдённый помощник.

— Как дела, Салла? — спросил Чехов, молниеносно печатая на сенсорном экране ноутбука.

— Этот фрагмент кода — очень агрессивный поисковый бот, — ответила Салла, которая тоже печатала с ошеломляющей скоростью. — Ух ты! Всякий раз, когда я беру след, он просто… исчезает, — она покачала головой. — Я никогда не видела такого шустрого вируса. Наверно, он перекодирует своё смертоносное тело несколько раз в секунду.

Они сидели в безлюдном уголке кадетской столовой. Оба работали на двухъядерных ноутбуках с квантовыми процессорами, которые перед этим специально модифицировали для нужных задач. Вычислительной мощности этой парочки могло бы хватить для бесперебойной работы системы общественного транспорта целого города.

Или чтобы вывести её из строя, взбреди это кому-то в голову.

— Удивительно, — сказал Чехов, качая головой.

— Что? — спросила Салла.

Чехов указал на экран:

— Мой код слежения… пропадает.

Салла наклонилась, чтобы рассмотреть экран.

— Ты использовал что-нибудь из новых программ для борьбы с вирусами, которые я тебе дала? — спросила она.

— Пока нет, — сказал Чехов.

— Могу я попробовать пару трюков? — спросила она.

— О, конечно, — сказал Чехов, немного отодвигаясь назад.

Салла протянула руку. Постукивая пальцами по экрану, она придвинулась ближе к Чехову. От её духов с запахом жасмина у него слегка закружилась голова. Он боролся с нахлынувшим желанием запустить пальцы в её мягкие белые волосы. «Что со мной не так?» — думал он.

— Ладно, малыш, я установила одну программу, — сказала она. — Она полностью автономна и самостоятельна, гарантирую тебе.

Чехов глубоко вздохнул и попытался сосредоточиться.

— Что она делает? — спросил он.

Салла усмехнулась.

— Она пробьёт несколько больших дыр в ботнете плохого парня, — сказала она. — Сравнимо с ударом под дых.

Чехов неосознанно скрестил ноги.

— Однако у него чертовски мощная защитная сетка, — восхищённо добавила Салла. — Он упорно сопротивляется. У него массированный вектор атаки. Я не думаю, что этот вирус написали земные хакеры или кто-то ещё, кого я встречала раньше.

Чехов кивнул.

— Я никогда не встречал такой сильный и… живучий вирус, — сказал он.

Салла взглянула на хронометр.

— Мне нужно идти, — сказала она, вскакивая. — Я опаздываю на занятия по астробиологии, — она захлопнула ноутбук и сунула его в рюкзак, лежащий на столе.

— Как успехи в науках? — спросил Чехов, стараясь не выдать разочарования из-за того, что она уходит.

— Отлично! — сказала Салла, перекидывая рюкзак через плечо. — Правда, есть один парень из Японии, Сулу. До сих пор он побеждал меня на каждой контрольной с отрывом минимум в два балла, — она усмехнулась. — Я собираюсь устроить с ним финальное состязание на следующей неделе.

— Удачи, — сказал Чехов.

— Как думаешь, твою комнату уже убрали? — спросила она.

Чехов пожал плечами.

— Пойду проверю, — ответил он.

Салла на прощание похлопала Чехова по спине и ушла.

— Давай снова встретимся вечером, — крикнула она. — Будет весело.

Чехов просиял.

— Да! — ответил он. — Звучит заманчиво!

Чехов несколько секунд смотрел ей вслед, стараясь загнать на задворки сознания мысль, что соседка ему нравилась, даже очень нравилась.

Добравшись до своей комнаты в Нимице, Чехов с удивлением обнаружил, что всё сделано в лучшем виде. Техническая служба откачала воду из холла, а светящиеся панели вдоль коридора снова сияли мягким рассеянным светом. Когда дверь закрылась с привычным свистом, Чехов немедленно бросился проверять защёлку ручного управления.

— Ха, — пробормотал он с ухмылкой. — Теперь я всегда буду знать, где ты. — Но, увидев, что дверь закрылась, он невольно вздрогнул. Поддавшись импульсу, он дважды нажал кнопку «Открыть». Дверь открылась… он зафиксировал её. Почему бы и нет, пусть немного побудет в таком положении, подумал он.

Чехов сидел за рабочим столом. Он отметил, что система уже перезагрузилась. Он на секунду задержал пальцы над сенсорным экраном, а затем ввёл пароль. Сразу же появился привычный домашний экран. Чехов выдохнул и улыбнулся.

Внезапно лампы на потолке погасли… и в комнате стало темно.

— Ой, мамочки! — воскликнул Чехов.

В памяти всплыл образ злодея из давешней видеозаписи. Мысленным взором он снова увидел его. Вспомнил искажённый помехами голос: «Холодная вода — худший способ умереть». Он уставился на экран рабочего стола. Тот ещё светился. Что на этот раз?

И тут он снова услышал тот самый голос. Уже не искажённый помехами, он доносился из приоткрытой двери.

— Мистер Чехов?.. — окликнули его.

Чехов повернулся к источнику звука. В дверном проёме вырисовывался тёмный силуэт, освещённой лампами из коридора.

— Кто ты такой? — спросил Чехов.

— Я — карьерная крыса, — сказала фигура.

Чехов встал.

— Ты пришёл убить меня? — спросил он.

— Не-а, — сказал незнакомец. — Если, конечно… ты хорошо переносишь алкоголь?

Гость держал в руках бутылку.

* * *

Час спустя Кирк и Чехов сидели на полу в комнате Чехова, уставившись на экран ноутбука.

— Ты тоже ненавидишь Тихонова? — спросил Кирк, наблюдая, как Чехов печатает.

— Очень сильно, — ответил Чехов.

— Вау, — сказал Кирк. — Значит, он издевается и над тобой.

Чехов пожал плечами:

— Он над всеми издевается.

Кирк кивнул.

— Верно, — сказал он. — Но держу пари, с его соотечественниками дела обстоят ещё хуже. Особенно, когда они в два раза младше и вдвое умнее.

Чехов ухмыльнулся. Посетитель, прекрасно знавший о его возрасте, пошутил насчёт спиртного. Очевидно, он нёс его в подарок Тихонову. Чехов не понимал подобных жестов доброй воли, однако не стал узнавать подробности, потому что вид Кирка поначалу заставил его не на шутку взволноваться. Однако, узнав Кирка получше, он понял, что тот — хороший парень. Чехов успокоился.

Он указал на экран:

— Вот, ещё кое-какая информация о тебе. Вирусный бот вытащил её из твоих личных файлов, а затем разбросал по подконтрольным ему базам данных. — Он постучал по экрану.

Кирк потёр подбородок.

— То есть ты хочешь сказать, что сотни ничего не подозревающих серверов по всей планете хранят личную информацию о Джеймсе Тиберии Кирке?

— Скорее, миллионы, — сказал Чехов. — На десятках планет. Данные разбиты на очень мелкие фрагменты.

Кирк издал смешок.

— Боже милостивый, обхохочешься, — сказал он.

— Возможно, — сказал Чехов. — Но, похоже, он получил доступ ко всем твоим звезднофлотовским записям: психологическому профилю, отчётам службы безопасности и даже файлам сканов медицинского трикодера. Кто бы ни стоял за этим вирусом, он добыл столько данных, что может воссоздать тебя с нуля.

Кирк уставился в экран.

— И зачем кому-то так бессмысленно тратить столько времени и ресурсов?

На экране появились новые данные. Чехов с удовольствием наблюдал за происходящим, а затем сказал:

— О, смотри. Программа кадета Саллы усердно работает. Вот ещё украденные данные.

Кирк с недоверием указал на экран:

— Эй, это же мой выпускной в школе Риверсайд Централ!

— Здесь говорится, что тебя выгнали из баскетбольной команды, — сказал Чехов, читая с экрана.

— Ага, — подтвердил Кирк, улыбаясь своим мыслям, — весёлые деньки тогда были. — Он снова тыкнул пальцем в экран. — Знакомый карьер на берегу реки.

Чехов невольно вздрогнул.

— Там холодная и тёмная вода?

— О да, — сказал Кирк. — Двенадцать градусов. И чем глубже, тем она становится холоднее, — он закрыл глаза, улыбаясь и вспоминая. — Раньше мы встречались там с командой поддержки. Я впервые искупался нагишом в том карьере, когда мне было примерно столько же, сколько тебе, — вспомнил он. Затем Кирк тряхнул головой, как будто желая прочистить её от лишних мыслей, возвращаясь в настоящее. — Завтра важный день, — сказал он Чехову. — Обнародуют списки «Зеты». Тогда мы и проведём первую встречу нашего отделения.

— Точно! — сказал Чехов. — Я совсем забыл.

— Ты забыл?

Чехов улыбнулся.

— Я был занят. — Он сделал плавательное движение. — Нырял с маской и трубкой в комнате.

Кирк взглянул на хронометр, затем встал.

— Спасибо, малыш, — сказал он. — Мне действительно жаль, что тебе пришлось столько всего пережить. Я ценю всё, что ты для меня сделал. — Он посмотрел на Чехова, затем добавил: — Серьёзно… надеюсь, однажды мы окажемся на одном мостике.

Чехов тоже встал.

— Это было бы тем ещё приключением, — сказал он.

Они пожали друг другу руки.

— Дай мне знать, если найдёшь ещё что-нибудь интересное, — сказал Кирк.

— Да, — кивнул Чехов.

Когда Кирк повернулся, чтобы уйти, он отдал честь и сказал:

— Полный вперёд, мистер Чехов.

— Слушаюсь, капитан, — сказал Чехов и весело отсалютовал ему в ответ.

Кирк подошёл к лифту и нажал кнопку «вниз». Пока ехал, он украдкой поглядывал на бутылку в руке, вспоминая, что собирался с ней делать. Первоначально Джим хотел опустошить её на пару с Чеховым, но как только увидел, сколько парню лет, то передумал. «Неважно… Он знал ещё одного человека, неравнодушного к дармовому алкоголю, и если этот кадет слишком много выпьет в ночь перед важной миссией, то кто он такой, чтобы читать ему нотации?» — подумал Кирк с весёлой усмешкой.

Он спустился всего на один этаж, подошёл к комнате номер двести шестьдесят шесть и постучал в дверь.

Ответил Виктор Тихонов.

— Кирк! — пророкотал Тихонов богатырским голосом. Он опустил взгляд и добавил: — Это что ещё такое?

Кирк поднял бутылку.

— Коктейль Молотова, — сказал он.

Тихонов улыбнулся:

— Ты решил таким примитивным способом устранить конкурента?

— Нет, — сказал Кирк. — Вряд ли у меня получится победить, поэтому я решил стать твоим союзником.

Тихонов одобрительно рассмеялся. Кирк протянул ему бутылку, парень с видом знатока осмотрел её.

— А, элитный алкоголь! — сказал он. — Хорошо, мистер Кирк.

Кирк слегка кивнул:

— Удачи завтра, Виктор.

Тихонов кивнул в ответ.

— Скоро мы снова сразимся, Кирк, — сказал он, самодовольно улыбаясь.

Виктор нажал ладонью на кнопку. Каждое его движение было пронизано нескрываемым, беззастенчивым высокомерием. Всё его естество как будто кричало: «Не тешь себя напрасными иллюзиями. Я всё равно буду первым».

Когда дверь закрылась, Кирк улыбнулся.

Затем он направился в медицинскую академию. Там его ждали плохие новости.

Солнце уже опустилось в Тихий океан за мостом Золотые ворота. Кирк бежал по обсаженной деревьями аллее, соединявшей общежития с остальной частью кампуса.

Когда он на перекрёстке свернул к медицинской академии, то у него закружилась голова, и он остановился.

— Ого! — сказал он, наклоняясь вперёд, не готовый пока бежать дальше.

Когда Кирк вернулся в норму, то мельком увидел тонкую тёмную фигуру, скользящую между деревьями позади него. Он повернулся в ту сторону.

— Ухура? — позвал он в замешательстве.

Фигура исчезла.

Кирк осмотрелся: тихо, ни души. Он повернулся, чтобы идти дальше, но не смог. Он снова наклонился вперёд. Перед глазами всё плыло и вращалось. Он задумался, действительно ли что-то видел или ему показалось? Спустя пару секунд ему стало немного лучше, но остаток пути он шёл медленно.

* * *

Когда Кирк вошёл в лекционный зал медицинского факультета, Маккой пристально на него посмотрел, а затем поспешил вверх по центральной лестнице.

— Выглядишь ужасно, — резюмировал Маккой.

— Я в порядке, Боунс, — сказал Кирк, поднимая руки. — Правда.

— Мне-то не заливай, Джим, — сказал Маккой. — Я врач.

— Да, — сказал Кирк. — Кажется, где-то я уже это слышал.

— Ты раскраснелся и нетвёрдо стоишь на ногах, — сказал Маккой, доставая медицинский трикодер из сумки. — Сядь!

Когда Кирк плюхнулся на ближайший стул, Т’Лэйа подошла и пощупала ему лоб.

— По крайней мере, температуры нет, — сказала она.

Кирк огляделся вокруг.

— Где Ухура? — спросил он.

— Ещё не вернулась, — сказала Т’Лэйа, садясь на соседний стул.

— Мне кажется, я видел её на улице, — сказал Кирк.

— Надо же, ты вспотел, — сказала Т’Лэйа. Не на шутку переживая, она начала массировать спину Кирка.

Кирк вытер лоб.

— Ну, я немного пробежался, пока добирался сюда. — Он прищурился и посмотрел на Т’Лэйю одним глазом. — Вроде того.

Маккой водил трикодером над головой и плечами Кирка.

— Частота сердечных сокращений повышена, — сказал он. — Мне это не нравится. Твой уровень тироксина зашкаливает.

— О, я делаю это нарочно, — сказал Кирк.

— Не смешно, Джим, — сказал Маккой. — Значит, скорость твоего метаболизма снова повысилась до критического уровня.

— Мне просто нужно отдохнуть минутку, — сказал Кирк.

Маккой заметил:

— Если так пойдёт и дальше, ты будешь отдыхать у меня в палате интенсивной терапии.

Кирк одарил его кривой улыбкой.

— Только если мне дадут вкусное мороженое, — сказал он. Затем он повернулся к Т’Лэйе.

В её глазах блестели слезы.

— Ого, дорогая. Я в порядке. Правда, — он взял её за руку. — Эй?!

Она попыталась заговорить, но не смогла. Несколько секунд она молча смаргивала слезы.

Кирк положил руку ей на щёку.

— Я думал, вулканцы сильны в логике и всём таком, — сказал он. Он смахнул большим пальцем скатившуюся слезинку. — Плакать нелогично.

— Наверно, я плохая вулканка, — сказала она.

Кирк ухмыльнулся:

— Мне ужасно нравится моя плохая вулканочка.

Маккой сел на стул по другую сторону от Кирка.

— Послушай, Джим, есть кое-какие новости, — он посмотрел на Т’Лэйю. — Одна хуже другой, и, учитывая твоё состояние, время выбрано не самое удачное, но чем раньше ты узнаешь, тем лучше.

Кирк заметил, что Маккой был как никогда серьёзным, а Т’Лэйа — грустной.

— Хорошо, — сказал он. — Что за новости?

Маккой глубоко вздохнул.

— Я последовал твоему совету и зашёл в СБ повидаться с лейтенантом Каан. — На его губах промелькнул едва заметный намёк на улыбку. — Было интересно. Я посмотрел видео. Мы поговорили. Она высказала парочку гениальных предположений насчёт твоего дела. Мне кажется, Самарра убеждена, что ты невиновен.

— Самарра, — повторил Кирк, улыбаясь.

Маккой тоже улыбнулся, однако улыбка быстро исчезла.

Кирк кивнул:

— Но?..

— Но… в соответствии с правилами Звёздного Флота, касающимися открытых расследований, ты отстранён от занятий до дальнейшего распоряжения, — сказал Маккой.

Кирк задумался, и наконец до него дошёл смысл вышесказанного.

— Отстранён?

Маккой утвердительно кивнул.

— Ты имеешь в виду, что мне запрещено участвовать в «Зете», — сказал Кирк.

— Прости, Джим.

У Кирка зазвенело в ушах. Он закрыл глаза, потирая виски.

Т’Лэйа погладила его по плечам.

— Плохие новости, — сказала она.

Когда Кирк обнял её, то услышал, как кто-то толкнул двери аудитории. Вошла Ухура.

— Эй, — позвала она. — Что случилось? Вы все выглядите так, словно пришли на похороны.

— Джима наказали, — сказал Маккой. — Он не участвует в «Зете».

Ухура не на шутку удивилась.

— Вопиющая несправедливость, — запротестовала она.

— Согласен, но таковы правила, — сказал Маккой.

Ухура села позади остальных. После нескольких секунд молчания она спросила:

— Кто-нибудь что-нибудь нашёл?

Т’Лэйа обернулась.

— Никто не видел его в моём секторе, — сказала она Ухуре.

Маккой покачал головой и сказал:

— У меня тоже нет свидетелей, но зато состоялся обнадёживающий разговор с лейтенантом Каан. У неё есть кое-какие зацепки.

Т’Лэйа прищурилась.

— Да, держу пари, что так и есть, — сказала она.

Затем Кирк поднял руку.

— Я был у Павла Чехова, — сказал он.

Маккой широко раскрыл глаза:

— Что? Опять твои глупые шуточки, да?

Кирк покачал головой.

— Он хороший парень. Очень умный. Он тоже в некотором роде компьютерный гений. Он и несколько его приятелей-ботаников пытаются отследить источник вируса, напавшего на его комнату.

Т’Лэйа выпрямилась. Она сказала:

— Я слышала, что он гений.

Кирк уставился невидящим взглядом куда-то вдаль и сказал:

— Он нашёл около миллиона файлов, которые украл какой-то поисковый бот, включая все записи из моего звезднофлотовского личного дела. — Кирк хихикнул. — Он сказал, что у кого-то есть достаточно информации, чтобы воссоздать мою личность с нуля, если этот кто-то этого захочет. Можете себе представить — два меня?! — внезапно речь Кирка стала слегка невнятной.

Ухура наклонилась вперёд.

— Кирк, ты говоришь неразборчиво.

— Согласен, — сказал Маккой. — Джим, давай-ка мы отведём тебя в палату интенсивной терапии.

Т’Лэйа обхватила Кирка руками и помогла ему подняться. Её вулканская сила удивила его.

— Вау, — сказал Кирк, улыбаясь. Затем он нахмурился. — Подожди. Ухура, ты нашла свидетелей?

Ухура кивнула:

— Вообще-то нашла.

Кирк просиял:

— И кто это?

— Давай сначала отведём тебя в санчасть, — сказала она.

* * *

Несколько минут спустя Кирк сидел на белой больничной койке.

Ему смутно казалось, что кто-то находится рядом с ним. Но, когда он оглянулся, чтобы увидеть незнакомца, никого не нашёл. Он слышал, как его друг Боунс с кем-то разговаривает. Он был ему как старший брат, по которому Кирк скучал. Неожиданно он увидел идущего ему навстречу Сэма. «Сэм», — позвал Кирк. Но брат ничего ему не ответил.

Кирк соскользнул на пол, а затем встал у зелёного занавеса, окружающего белую кровать. «Скоро встретимся», — сказал чей-то голос.

Кирк снова огляделся в поисках источника голоса. Никого. «Немедленно уходи, — велел голос. — Пока они не заметили».

Кирк снова услышал, как Боунс, Ухура и Т’Лэйя о чём-то беседовали. Его друзья разговаривали там, за зелёным занавесом, однако новый голос был ему незнаком.

Кирк бесшумно выскользнул за занавеску и покинул отделение интенсивной терапии, кивнув на прощание медсестре, проходившей мимо. Она тепло улыбнулась в ответ.

Через несколько секунд он уже стоял под чёрным небом, усыпанным звёздами. Он шёл с высоко поднятой головой и даже закрыл глаза.

Ноги сами знали, куда идти.

Когда Кирк был мальчиком, то часто так делал: ходил с закрытыми глазами.

«Почему?» — спросил чей-то голос.

— Мне нравится делать открытия, — сказал Кирк.

«Что за открытия?»

— Знакомые места кажутся новыми, — сказал Кирк, и внезапно чувство встречи с чем-то загадочным вновь охватило его. — Двор моего дома или кухня. На самом деле, где угодно.

«Сродни ли это чувство соприкосновению с неизведанным?»

Кирк пожал плечами:

— Думаю, что да.

Теперь Кирк чувствовал ещё что-то. Старый детский страх. Это ещё что такое?

Кирк открыл глаза и оглянулся. Тёмные фигуры шли за ним по пятам.

* * *

Т’Лэйа стилусом открыла карту кампуса Академии Звёздного Флота на сенсорном экране в отделении интенсивной терапии.

— Так, возможно, его видели здесь? — спросила она.

Стоявшая рядом Ухура кивнула:

— Да, это то самое место.

— Это нам мало что даёт, — разочарованно сказала Т’Лэйа.

Доктор Маккой стоял позади неё, нетерпеливо скрестив руки на груди.

— Не согласен, — сказал он. — Послушайте, милые дамы, захватывающе следить за ходом вашей мысли, однако мне нужно позаботиться о пациенте.

Ухура встретила кадета, знакомую Кирка — девушку, конечно — она видела его в ту ночь, когда он пропал. Он по колено в воде стоял в фонтане около зала с тренажёрами командного факультета. По словам кадета, Кирк дрожал и выглядел пьяным. Она подошла к нему, но ему кто-то позвонил, он промычал что-то нечленораздельное, выключил комм и ушёл.

— Она уверена, что это был Джим? — спросила Т’Лэйа.

Ухура искоса посмотрела на неё, а затем открыла планшет.

— Они пару раз встречались. Вот её слова: «После того, как, ух, он не перезвонил мне в последний раз, я несколько недель искала его, чтобы поговорить», — Ухура поджала губы. — Затем она спросила, знаю ли я номер его комнаты.

Т’Лайа усмехнулась:

— Надеюсь, ты ей сказала.

Маккой закатил глаза.

— Может, в другом месте поболтаете о своём, о девичьем? — сказал он. — Мне нужно установить биосенсоры на Джима.

Т’Лэйа быстро коснулась его руки.

— Доктор Маккой, ты знаешь Джима скоро уже год, — сказала она.

Маккой кивнул:

— Мы познакомились в шаттле для новобранцев, в первый же день.

— Вы хорошие друзья.

— К чему ты клонишь? — нетерпеливо спросил он.

Т’Лэйа посмотрела ему в глаза.

— Почему Кирк пошёл в Звёздный Флот? — спросила она.

Маккой открыл коробочку и с помощью пары пинцетов извлёк несколько стерильных биосенсорных пластырей.

Он сказал:

— Ты не знаешь?

— Он постоянно уходит от темы, — сказала она. — Я имею в виду, давай посмотрим правде в глаза — он не идеальная кандидатура для кадета.

Маккой сделал паузу.

— Нет, не идеальная, — сказал он. — Но ты сама, будучи кадетом Звёздного Флота, знаешь, что мы занимаемся не только военными вопросами. Звёздный Флот больше миротворческая, гуманитарная организация. Мы служим во имя исследований и науки.

— Но мы не робкого десятка, — сказала Т’Лэйа.

— Если ромуланцы снова придут, да, тогда мы встанем на защиту Земли, — сказал Маккой. — Если, конечно, они не придут с миром.

Маккой нажал кнопку на медицинской консоли. Появились последние данные сканирования Кирка. Т’Лэйа молча смотрела, а затем её серые глаза начали быстро бегать, пока она читала информацию с экрана.

— Ты в порядке? — спросил Маккой, непроизвольно пряча трикодер, скрывая от неё показания.

Т’Лэйа смущённо моргнула.

— Извини, — сказала она. — Не обращай внимания. Время тренировки.

Маккой кивнул, чувствуя себя немного смущённым. Очевидно, Джим заботился об этой девушке, а она — о нём.

— Уверен, ты слышала о «Кельвине».

— Каждый кадет знает о «Кельвине», — ответила она.

— Знаешь, там был отец Джима.

— Знаю.

— Ну, тогда это, вероятно, всё, что тебе нужно знать, — сказал Маккой.

— Он хочет отомстить? — спросила Т’Лэйа.

Маккой удивился:

— Кому?

— Ромуланцам, — сказала Т’Лэйа.

Маккой нахмурился:

— Такое не в стиле Джима.

— Но они убили его отца, — сказала она.

Теперь Маккой наклонился ближе. Он повторил:

— Джим никогда бы так не поступил.

Т’Лэйа скрестила руки на груди, наблюдая, как Маккой раскладывает биосенсоры на столике. Когда он собрался отодвинуть занавеску у кровати Кирка, она снова коснулась его руки.

Маккой остановился:

— Что ещё, кадет?

— Спасибо, Леонард.

Он улыбнулся.

— Мы в отделении интенсивной терапии, — сказал он. — Пожалуйста, зови меня доктор Маккой.

А потом он отдёрнул занавеску и увидел пустую кровать.

— Боже милостивый, он снова исчез! — воскликнул он.

Ухура и Т’Лэйа подбежали к нему. Т’Лэйа метнулась к главному входу.

— Куда он мог пойти? — крикнула она.

Ухура бежала следом за ней.

— Он не мог уйти далеко!

Т’Лэйа сказала:

— Я пойду по дороге к общежитию. Ты проверь фонтан у командного факультета. Может быть, он вернулся туда.

— Хороший план, — крикнула Ухура. Маккой схватил аптечку.

— Будьте на связи! — крикнул он. — Джим нездоров, а я тот парень, у которого есть лекарство.

Маккой быстро побежал за девушками, пока они не вышли через главный вход медицинской академии и не растворились в ночи. Он остановился на пороге.

— У меня плохое предчувствие, — пробормотал он.

Он открыл коммуникатор. Служба безопасности была с ним на связи уже целый час.

— Есть кто живой?

Раздался мужской голос:

— Слушаю.

— Ну, он опять пропал, — сердито сказал Маккой.

— Вас понял, — сказал голос. — Мы его засекли. Он быстро движется.

Маккой стиснул зубы.

— Чёрт возьми! — воскликнул он. — Джим не в лучшей форме. Ему нужна медицинская помощь. Мне не следовало соглашаться на ваш план. Я врач, а не шпион.

— Принято к сведению, — сказал голос. — Не волнуйтесь. Тёмный Ангел не позволит ему далеко уйти.

— Советую ему так и поступить, — прошипел Маккой. — Джим долго не протянет. Конец связи.

Он закрыл коммуникатор. Раздался звуковой сигнал. Он снова открыл прибор.

— Маккой, — сказал он, последовала пауза, а затем: «Мы потеряли его сигнал, доктор», — сказал голос.

— Что?! — воскликнул Маккой.

Голос неуверенно пояснил:

— Ну, он… скрылся в технической трубе возле Национального некрополя.

— И?!

Последовала пауза.

— У него, должно быть, есть карта. Это очень, э-э… Ну, у нас там как-то потерялись два парня.

— Невероятно, — сказал Маккой.

Он выключил комм и спустился по ступенькам. Национальный некрополь Сан-Франциско находился неподалёку от медицинской академии.

— Никогда не доверяй шпиону, — бормотал он на бегу.

* * *

Кирк опустился на одно колено.

— Я устал, — сказал он.

Незнакомый голос молчал.

Кирк огляделся; он был один. Внезапно в кармане зажужжал коммуникатор.

Он открыл его и сказал:

— Кирк слушает.

Комм издал поток невнятных звуков: щелчки, жужжание, писк. Затем в динамиках раздался синтезированный компьютером голос. Он крепко прижимал трубку к уху, пока передача не закончилась. Он выключил коммуникатор. Кто-то сказал, что место встречи меняется.

Кирк кивнул. Он попытался встать.

— Уже иду. Но я… очень устал.

«Они близко, мистер Кирк».

Кирк упал в лужу, холодная вода неприятно бодрила. Он перевернулся на спину.

— Да, я буду осторожен, — сказал Кирк.

Двадцать минут он следовал за невесть откуда взявшимся ярко-зелёным лучом, который вел его по техническим туннелям. Но, когда он добрался до лестницы, чтобы вылезти наружу, руки соскользнули с нижней перекладины.

Лежа на спине, он смотрел вверх. Сквозь круг выходного отверстия Кирк видел звёзды. Странно, но он знал их все: он знал, что у шести есть планеты. Глизе-251 — ближайшая к Земле звезда, всего в восемнадцати световых годах. Мекбуда, сверхгигант, радиус которого в шестьдесят раз превышает солнечный. Кастор и Поллукс, очень яркие звёзды, близнецы. Он узнал созвездие Близнецов.

Он указал вверх.

— Чертовски удачное созвездие, — сказал он.

«Я рядом», — произнёс голос.

Кирк резко выпрямился. Это была Т’Лэйа.

— Где ты? — спросил он, оглядываясь по сторонам.

«Близко, — сказала она. — Поднимайся по трубе».

— Хорошо.

Он с трудом поднялся на ноги, а затем ухватился руками за первые ступеньки лестницы. Одежда и волосы насквозь промокли, но желание быть рядом с Т’Лэйей придавало сил. Он медленно, но настойчиво взобрался наверх и выполз из трубы.

— Где ты? — позвал он, оглядываясь по сторонам.

Ему никто не ответил.

Кирк, шатаясь, поднялся на ноги.

От трубы шёл вверх пологий тёмный холм. Идеальные ряды призрачно-белых памятников усеивали склон. Он оказался в Национальном некрополе.

Он увидел тёмные приземистые фигуры, скользящие среди могил. Создавалось впечатление, что они двигались с невероятной скоростью. Кирк бросился бежать. Но ему казалось, что он стоит на месте.

«Они идут за тобой», — раздался за спиной голос Т’Лэйи.

Кирк обернулся.

— Где ты?! — крикнул он, поворачиваясь из стороны в сторону.

«Придётся заканчивать, — сказала она. — Мне жаль».

Кирк снова побежал. Внезапно он услышал лёгкие шаги. Позади него из-за первого ряда памятников появилась стройная фигура. Её движения казались сверхъестественными: он увидел тёмного ангела-мстителя с ярко-синими крыльями и острыми когтями. Он бросился к улице, освещённой фонарями, видневшейся неподалёку. Но, когда он добежал до ограждения, которое, как он знал, ему не по силам одолеть, и развернулся лицом к своему мучителю, ангел-убийца остановился и протянул руку ладонью вверх.

Он сказал:

— Остановитесь, мистер Кирк.

Кирк спросил:

— Почему это?

Он узнал Самарру Каан. Она достала фазер и медленно прицелилась.

— Сядьте, — сказала она. — Так будет легче для нас обоих.

— Легче? — повторил Кирк.

Лейтенант Каан подняла оружие.

Кирк посмотрел на неё и медленно закрыл глаза. В небе мерцали яркие звёзды-близнецы, Кастор и Поллукс… а затем он отключился.

* * *

Когда Близнецы вызвали Нверинна по защищённому подпространственному альфа-каналу, у него сжалось горло. Защитная система ботов только что отключила ещё сорок одну частоту. Кто-то напал на след и добился успеха. Кто-то с блестящими компьютерными навыками. Его агенту оставалось только уйти в глухую оборону.

Но сканирование не выявило грубого вмешательства со стороны специалистов Звёздного Флота. Контратака была своеобразной и, вероятно, исходила от частного лица.

А теперь ещё и Близнецы вышли на связь.

В воздухе запахло жареным.

Первый запрос Близнецов состоял из простой последовательности проверки связи. Нверинн открыл инфракрасный альфа-канал и подготовил сенсорную клавиатуру. Теперь голосового контакта не будет: кодирование отнимает слишком много времени, а случайно перехваченные кем-то данные могут стать неопровержимыми доказательствами вины.

Нверинн напечатал: «Что происходит?»

На шифрование и передачу ушло целых тридцать секунд. Нверинн не был готов к медленному, досадному и, возможно, беспокойному общению.

Ещё через тридцать секунд пришёл ответ: «Второе заражение произошло. Субъект скомпрометирован».

Он набрал: «Где и как ты»?

Следующее сообщение заставило его улыбнуться. Оно гласило: «В целости и сохранности».

Когда Нверинн приготовился печатать снова, пришло новое сообщение: «База данных Близнецов в безопасности, но обнаружен поисковый бот. Ожидайте принятия контрмер».

Он кивнул. Такое уже было.

Затем он набрал: «Статус объекта?»

Ответ пришлось ждать почти две минуты: «Объект выведен из строя».

Нверинн уставился на слова. Выведен из строя?

Он напечатал: «Поясни, пожалуйста».

Но всего через несколько секунд пришло очередное сообщение от Близнецов: «Пора сворачивать работу. События набирают оборот. Нет возможности продолжать операцию. Близнецы закончили связь».

По спине Нверинна пробежал холодок.

Близнецы были обучены без колебаний прервать задание, если обнаружение было неизбежным. Но бросить работу с объектом — признак чрезвычайной опасности.

Нверинн задавался вопросом, кому перешли дорогу Близнецы? Программа предоставила ей полную свободу воли. Но как бы она сама поступила в сложившихся обстоятельствах?

Он склонил голову и прошептал:

— Фарр Джолан, мистер Кирк. Мир не за горами.

Спок прислонился к дереву.

Он не привык шататься без дела, поэтому ему было немного неловко, когда мимо проходили кадеты, в том числе несколько его бывших учеников, почтительно кивнувших ему в знак приветствия. Но цель, ради которой он оказался здесь, была важной.

Поэтому он ждал.

Наконец, кадет Ухура покинула медицинскую академию. Она торопилась.

— Коммандер! — сказала она.

Спок опустил глаза, затем улыбнулся. «Логично, — подумал он. — Мы сейчас в форме».

— Как поживает ваш друг, кадет? — спросил он.

— Думаю, хорошо, — сказала она. — Был без сознания, когда я уходила. Но доктор говорит, что его показатели стабилизировались и скоро придут в норму.

— Рад слышать, — сказал Спок. — Позвольте мне прогуляться с вами.

— Отлично! — сказала Ухура. — Пожалуйста, сделайте такое одолжение.

Спок поравнялся с ней, и они пошли по центральной аллее.

— Мне нужна ваша помощь, — прямо сказал Спок.

Ухура улыбнулась.

— Помощь? — спросила она. — Я ваша ученица. Я не помогаю, а выполняю приказы.

Удивлённый таким ответом, Спок сделал несколько шагов, прежде чем осмелился заговорить.

— Разведка Звёздного Флота перехватила подпространственные передачи, — сказал он. — Фрагменты, большинство из которых полная бессмыслица. Трудно сказать, зашифрованные ли это сообщения или просто набор символов. Но объем потока данных кажется внушительным. К тому же передачи прямиком уходят в Нейтральную зону.

— Поток данных? — повторила Ухура. — Откуда?

Спок нахмурил брови.

— Отсюда, — сказал он.

— С Земли?

— Похоже на то, — сказал он.

Ухура удивилась.

— Довольно тревожное сообщение, — сказала она.

— Да, — сказал Спок. — Разведка присвоила нашему исследованию приоритетный код — Танго. И теперь у вас есть допуск шестого уровня.

Ухура улыбнулась.

— Вау, — сказала она. — Чувствую себя важной персоной.

Спок кивнул, но ничего не ответил.

— Значит, вы думаете, что здесь замешаны ромуланцы? — сказала Ухура.

— Да, полагаю, вероятность очень высока, — ответил Спок. — Даже зашифрованный ромуланский можно распознать, если знать, что искать; для этого мне и понадобятся ваши экстраординарные слуховые навыки. Вы хороший специалист, намного лучший, чем я.

Ухура улыбнулась, подумав: «Вам нравятся мои ушки».

— Что ж, для начала хватит, — сказала она.

Спок озадаченно выгнул бровь.

Ухура ускорила шаг. Она казалась взволнованной, и Спок внезапно заметил, что другие кадеты шагали с такой же целеустремлённостью на лице, все в одном направлении.

Спок спросил:

— Могу я узнать, кадет… куда все так спешат?

Ухура бросила на Спока удивлённый взгляд.

— Коммандер! — сказала она. — Сегодня же день «Зеты».

Спок снова не понял, к чему она клонит.

— Но, кадет, — сказал он. — Вы уже знаете своё назначение на «Зету». Я прислал его вам.

— Конечно, — сказала она, ускоряя шаг. — Но мне интересно знать, куда назначили остальных!

* * *

Кирк снова очнулся в отделении интенсивной терапии, с очередной капельницей, подключённой к руке. В голове плавали навязчивые образы: туннель, небо, тёмный ангел с фазером. Голова готова была взорваться. Маккой с беспокойством склонился над ним.

— Боунс, мне нравятся ваши кровати, — пробормотал Кирк. — Можно мне такую же в общагу?

Маккой ухмыльнулся и вздохнул с облегчением:

— Можешь просто переехать жить сюда.

Кирк кивнул.

— Тогда мне должны будут выделить отдельную палату, — сказал он.

Занавеска отодвинулась в сторону, и рядом с Маккоем появилась лейтенант Каан. Глаза Кирка расширились.

Каан отстранённо посмотрела на Кирка.

— Как он, Леонард? — спросила она.

— Сами видите, — сказал Маккой.

Кирк негодовал:

— Вы стреляли в меня!

— Да, она стреляла, — сказал Маккой. Он повернулся к лейтенанту Каан. — Спасибо вам, Самарра, за то, что преодолели хорошо натренированные инстинкты и просто вырубили, а не убили этого придурка.

— Гибель мистера Кирка стала бы невосполнимой потерей для Звёздного Флота, — сказала она с улыбкой.

— Полагаю, да, — сказал Маккой.

Кирк попытался сесть, но ремень, перекинутый через грудь, удержал его.

— Боунс, почему я привязан к кровати? — спросил он.

Маккой отстегнул ремень.

— Меры предосторожности, — сказал он. — У тебя было несколько сильных приступов, когда мы привезли тебя. Честно говоря, ты напугал меня до чёртиков.

— Приступы? — Кирк сел. Затем поморщился от боли и лёг обратно. — Ух, как больно.

Лейтенант Каан наблюдала, как Маккой настраивает капельницу.

— Вам повезло, что доктор Маккой был рядом, когда мы вас нашли, — сказала она.

Кирк медленно выдохнул и уставился в потолок.

— Так что со мной происходит, Боунс? — спросил он.

Маккой провёл над ним трикодером.

— Пока не совсем уверен, — сказал он. — Но у меня есть парочка теорий. Я нашёл следы неизвестного вируса. Что бы ни попало в твой организм, на этот раз оно не успело полностью рассеяться. Лаборатория работает не покладая рук. — Затем его осенило: — Погоди-ка… — он посмотрел на Кирка, — Джим!.. Ты помнишь, как Самарра стреляла в тебя?!

— Да, помню, — сказал Кирк, поморщившись.

Лейтенант Каан достала планшет.

— Вы помните что-нибудь ещё, мистер Кирк? — спросила она.

Кирк медленно моргнул.

— Не уверен, — сказал он. — Только образы. Как во сне. — Он встретился с её голубыми глазами. — Они кажутся нереальными.

— Расскажите мне всё, — сказала Каан.

— Ну, например, звёзды, — сказал Кирк. — Я посмотрел на небо, и оно было словно в планетарии. — Он уставился в потолок, вспоминая. — Я знал название каждого созвездия и скопления, каждой звезды. Как будто звёздную карту наложили на небо.

Лейтенант Каан подняла брови, обменявшись взглядом с Маккоем.

— Хорошо, — сказал Кирк, немного смутившись, — может быть, мне это всё приснилось.

— Может, и нет, Джим, — сказал Маккой. — Послушай. Эта штука, этот… вирус, за неимением лучшего слова, думаю, он как-то обострил твоё восприятие. Я говорю это из-за некоторых подробностей, которые ты рассказал мне за последние двенадцать часов.

Кирк снова попытался сесть.

— Я пробыл здесь двенадцать часов?! — воскликнул он.

— Ага, — сказал Маккой, опуская его обратно.

— И я разговаривал? — спросил Кирк.

— Время от времени, — сказал Маккой.

— Что я сказал? — спросил Кирк.

— Среди прочего ты беспокоился по поводу тёмного ангела, — сказал Маккой.

Кирк прищурился.

— Он преследовал меня, — сказал он.

Лейтенант Каан оперлась руками о край кровати и сказала:

— Это была я, мистер Кирк.

— Вчера я попросил лейтенанта Каан присмотреть за тобой, — сказал Маккой.

— Я пыталась быть вашим ангелом-хранителем, — сказала она. — Но вы ускользнули.

— Я заметил признаки рецидива и подумал, что ты можешь снова потеряться, — продолжил Маккой. Он кивнул в сторону лейтенанта: — Поэтому я связался с Самаррой. Сначала мы решили оставить тебя под медицинским наблюдением, но её дальновидное начальство приказало отпустить тебя, надеясь, что ты выведешь нас на того, кто манипулирует тобой.

— Затем вы умудрились как-то улизнуть от нашей команды и спрятаться в лабиринте, — сказала лейтенант Каан.

— Каком лабиринте? — спросил Кирк.

— Технические туннели, Джим, — сказал Маккой.

Кирк выглядел смущённым:

— Я прятался в трубе?

Маккой усмехнулся:

— Скорее, в сотне. Ими пронизан весь Президио.

Президио. С тысяча семьсот семьдесят четвертого года в крепости, построенной испанцами, располагался гарнизон, в тысяча восемьсот сорок седьмом году ставший штабом армии США. Инженерный корпус создал сложную систему подземных технических туннелей, чтобы обеспечить управление базой в случае осады. Триста лет спустя коммуникации никуда не делись. Они пережили землетрясения тысяча девятьсот шестого и две тысячи сто восемьдесят второго годов.

— Мне любопытно, мистер Кирк, — сказала лейтенант Каан, — как вам удалось так быстро выбраться? Двое наших агентов блуждали там целый час.

Кирк нахмурился.

— Я просто следовал за светящейся зелёной линией, — сказал он.

Самарра выглядела смущённой:

— Вы видели линию?

Маккой поднял палец.

— Видите? Вот что я имел в виду, — сказал он лейтенанту Каан. — Вирус что-то сделал с его мозгом — переформатировал старые нейронные связи и создал новые. — Он повернулся к Кирку. — Каким-то образом он манипулировал тобой и даже повлиял на визуальное восприятие.

Кирк оживился.

— Он даже говорил со мной, — сказал он.

— В самом деле? — Маккой был заинтригован.

— Да, я слышал голоса, — сказал Кирк. — Они говорили мне, куда идти.

— Интересно, — сказал Маккой.

Кирк криво усмехнулся Маккою:

— Значит, в придачу я ещё и сумасшедший, верно?

— Может, да, а может, и нет.

Маккой быстро отрегулировал настройки на медицинском трикодере, а затем начал водить им над головой Кирка.

— Что ты сейчас делаешь, Боунс? — спросил Кирк.

— Сканирую Извилины Гешля, — сказал Маккой.

— Хорошо, — сказал Кирк. — В последнее время там что-то сильно чешется.

Маккой проигнорировал шутку, сосредоточившись на сканировании. Внезапно коммуникатор Самарры издал звуковой сигнал.

— Лейтенант Каан, — ответила она. Слушала несколько секунд, а затем сказала: — Уже иду.

— Мы будем скучать, — сказал Кирк, поворачиваясь к ней, когда она выключила комм. — И он тоже, наверно, — добавил он, указывая на Маккоя.

— Не двигайся, пожалуйста, — сказал Маккой сквозь стиснутые зубы.

Лейтенант Каан посмотрела на Маккоя.

— Начальство требует отчёт, — сухо сказала она.

Маккой улыбнулся.

— Задай им жару, сладенькая, — сказал он.

— О, я непременно так и сделаю, — сказала она. Она легко положила руку ему на плечо. — Удачи, Леонард. — Затем она посмотрела на Кирка. — Больше не пропадайте, мистер Кирк.

Кирк помахал ей рукой.

— Лежи спокойно! — сказал Маккой.

Когда Самарра исчезла за занавеской, Кирк искоса взглянул на Маккоя.

— Боунс, объясни, — попросил он.

— Извилины Гешля — выступ височной доли мозга, который обрабатывает звуковые сигналы, — сказал Маккой. — Он позволяет тебе слышать звуки окружающего мира.

— Я не это имел в виду, — Кирк ухмыльнулся.

Маккой изучал показания трикодера. Секунду он молчал, затем сказал:

— Она мне нравится.

Улыбка Кирка стала шире.

— Ты ей тоже нравишься, — сказал он.

Маккой нахмурился:

— Ещё одно слово, и ты всё испортишь.

Он поднял трикодер.

— Новые показания, Джим, — сказал он, — могут объяснить, почему ты слышишь голоса.

— Я весь внимание, — сказал Кирк.

Маккой одарил его кислой улыбкой.

— Шизофреник «слышит» голоса в голове из-за неврологического отклонения, — сказал он. — Проще говоря, часть мозга шизофреника — та, которая отвечает за речь, — буквально «разговаривает» с той частью, которая её слышит, с поперечным височным выступом, также называемым Извилинами Гешля. Так вот, все мы в какой-то степени ведём внутренний диалог сами с собой. Но из-за аномалий в височной доле шизофреник не может полностью отличить внутренние раздражители от внешних. Таким образом, его мозг воспринимает внутренний голос как реальный.

— Боунс, если ты пытаешься сказать мне, что я сумасшедший… — Кирк покачал головой. — Я смирюсь с этим фактом.

— Сканирование мозга, которое я сделал сразу после того, как Самарра оглушила тебя, показало поразительную метаболическую активность именно в этой извилине, — сказал Маккой. — То же творилось и со зрительной корой — областью мозга, которая получает информацию от латерального коленчатого тела таламуса.

Кирк закатил глаза.

— Говори со мной на человеческом языке, парень, — сказал он.

— Вирус заставляет тебя видеть и слышать разные образы, Джим, — сказал Маккой. — Но не случайные, хаотично генерируемые мозгом, как присуще шизофренику. Поступающая информация, кажется, имеет определённую цель. Она управляет тобой. Например: вирус, вероятно, поработал с твоим зрением, показав тебе выход из технических туннелей в виде светящейся линии. — Он покачал головой. — Невероятно! Словно кто-то загрузил нейрокод тебе в голову.

— Программное обеспечение для мозга? — спросил Кирк.

— Точно.

Кирк покачал головой:

— Вау.

Маккой пристально посмотрел на него:

— Джим, это не обычный вирус. Он либо самостоятельное разумное существо, либо хитроумный инструмент, которым управляет кто-то другой.

Кирк ничего не мог с собой поделать. Он начал ощупывать голову.

— Как думаешь, он живой? — спросил он.

— Не совсем, но мы узнаем больше, когда я получу результаты лабораторных исследований, — сказал Маккой. — Я ожидаю увидеть полностью органическую молекулярную структуру на основе углерода.

— Почему ты так уверен? — спросил Кирк.

— Потому что вирус слишком быстро рассеивается, — сказал Маккой. — В нём должен быть заложен механизм самоуничтожения, позволяющий ему просто распадаться на элементарные молекулы, которые моментально поглощаются организмом-хозяином. Он не оставляет никаких следов, кроме остаточных метаболических реакций мозга и иммунной системы.

Медицинская консоль издала звуковой сигнал. Маккой нажал кнопку. Когда он это сделал, Кирк заметил время на экране: восемь сорок две.

— Двенадцать часов, — пробормотал Кирк. — Какое-то безумие. — Внезапно его глаза загорелись: «Сегодня же пятница!»

Он повернулся к Маккою:

— Список «Зеты» уже опубликован?

Когда Маккой заколебался, Кирк поднял руки.

— Боунс, я знаю, что списан на берег, — сказал он. — Я помню. Итак, куда назначили тебя?

Маккой вздохнул.

— На «Фаррагут», — сказал он.

— Начальник медицинской службы? — спросил Кирк.

— Да.

Кирк обрадовался и хлопнул Маккоя по руке.

— Неплохо для бутлегера из Миссисипи! — В голове немного прояснилось. — А как насчёт девушек?

Маккой бросил невесёлый взгляд на Кирка.

— Тоже «Фаррагут», — сказал он.

Кирк взвыл:

— Сукин ты сын, как мило. Ухура на мостике?

— А ты как думаешь? — спросил Маккой.

— Я думаю, чёрт возьми, да, она на мостике, — сказал Кирк. Он сразу почувствовал себя великолепно. — А Т’Лэйа? Дай угадаю. Верхняя инженерная палуба. Она управляет компьютерным отсеком.

— Всё верно, — сказал Маккой.

— Кто главный инженер? — спросил Кирк.

— Олсен, — сказал Маккой.

Кирк кивнул и улыбнулся.

— Отлично, — сказал он. — Будет весело наблюдать за вами, ребята, из Центра Управления. И, Боунс, им лучше подключить меня к трансляции с мостика, или мне придётся…

— Джим, — прервал его Маккой.

— Что?

— Лежи спокойно и слушай, — Маккой отключил капельницу, вытащил иглу из руки Кирка, затем заклеил место прокола кусочком пластыря. — У меня есть хорошие… и плохие новости.

Кирк кивнул:

— Я готов, парень.

— Даже гениям из разведки Звёздного Флота совершенно ясно, что ты не устраивал саботаж в комнате кадета Чехова, — сказал Маккой. — И даже при беглом изучении нарушений Кодекса Чести, предполагаемо совершённых тобой, становится понятным, что обвинения притянуты за уши. Да ты и сам всё знаешь. Тот, кто состряпал эту ложь, проделал довольно небрежную работу.

Кирк кивнул:

— Похоже на дымовую завесу. Но вот что за ней скрывается, пока не понятно.

— Лейтенант думает так же, — сказал Маккой. Он убрал биосенсорные пластыри с левой руки Кирка. — Обвинения, скорее всего, уже сняли. Некоторые из них совершенно нелепы… во всяком случае, для любого, кто тебя знает. Так что Самарра поговорила с комендантом, и, короче говоря, тебя тоже назначили на «Фаррагут».

Кирк усмехнулся. Он потерял дар речи.

— Однако, — сказал Маккой, — у меня пока нет окончательного медицинского объяснения твоему состоянию, так что на учениях ты будешь находиться под неусыпным контролем лейтенанта Каан.

Кирк пожал плечами.

— Звучит неплохо, — сказал он.

— Ну, на самом деле ты ещё не знаешь самого главного, — сказал Маккой. — Так как ты находишься в подвешенном состоянии, комендант, что очевидно, не мог присвоить тебе звание капитана. Итак, твоё назначение на «Зету» звучит так: «Первый помощник, лейтенант-коммандер службы безопасности».

— Служба безопасности, значит, — сказал Кирк, переваривая новости: — Хорошо.

Первый помощник, также известный как старпом, был заместителем командира на среднестатистическом звездолёте. Старпом, как правило, отвечал за материально-техническое обеспечение корабля, помогал капитану с тактическим планированием и отдачей приказов. Рабочим местом старпома могла стать любая консоль на мостике. Некоторые старпомы выполняли также функции офицера по науке. На учениях Кирку предстояло отвечать за безопасность на борту и тактику команды высадки.

Кирк потёр руки.

— Что ж, по крайней мере, я на борту. Полагаю, — продолжил он, — могло быть и хуже.

— Точно, могло быть и хуже, — сказал Маккой. — Например, капитаном «Фаррагута» назначили Виктора Тихонова.

Кирк уставился на Маккоя.

Через несколько секунд он сказал:

— Не может быть.

— Боюсь, что так и есть, — сказал Маккой. — И это плохие новости.

Кирк застонал и снова откинулся на подушку.

— Однако, — добавил Маккой, — это ещё не всё. Я прописываю тебе двадцать четыре часа комнатного режима.

Кирк снова сел.

— Спасибо, Боунс, — сказал он.

— Не благодари, — сказал Маккой, улыбаясь. — Но ты за лесом не видишь деревьев, друг. Я собираюсь наведываться к тебе и периодически проводить сканирование. И ещё я выделил тебе личную сиделку.

Он отдёрнул занавеску. Неподалёку на стуле дремала Т’Лэйа.

Кирк чуть было не вскочил с кровати.

— Она здесь с тех пор, как мы привезли тебя, — сказал ему Маккой. — Она не отходила от тебя ни на минуту.

Маккой осторожно тронул Т’Лэйю за плечо, и она проснулась.

Затем она улыбнулась Кирку.

— Привет, лейтенант-коммандер, — сказала она. — Повеселимся как следует.

Кирк проснулся от яркого луча солнца, ударившего в лицо. Раздражённо прищурившись, он перевернулся на другой бок и увидел на фоне окна стройный силуэт, окружённый ореолом света.

— Вставай, кадет, — позвала Т’Лэйа.

Кирк застонал:

— Разве сегодня не суббота?

— В Звёздном Флоте нет выходных, — ответила она. — Особенно в «Зета»-уикенд.

— Да, да, — сказал Кирк, спуская ноги с кровати.

— Давай, вставай, — сказала Т’Лэйа. — Первая встреча команды мостика «Фаррагута» в девять ноль-ноль. — Она отошла от окна. На вулканке была футболка Джима с принтом «Соколы Айовы». — Давай оденемся и позавтракаем.

Кирк, пошатываясь, поднялся на ноги и заключил её в объятия.

— Я не голоден, — сказал он.

— Доктор Маккой говорит, что тебе нужно хорошо питаться, чтобы набраться сил, — она приобняла его за талию.

— Все, что мне нужно, — это немного сладенького, — сказал он, ухмыляясь.

— Не сейчас, — она уверенно, но мягко оттолкнула его. — Разве ты не хочешь произвести хорошее впечатление на своего командира — капитана Тихонова?

Кирк поморщился.

— Вот сейчас было больно, — сказал он.

— Помнишь, что ты мне говорил, мистер Кирк? — сказала Т’Лэйа, собирая вещи. — Победа зависит не от стратегии, а от людей.

— Когда я такое говорил? — спросил он.

Глаза Т’Лэйи на секунду сузились, пока она вспоминала, затем моргнула.

— О, в ту ночь, когда мы встретились впервые, — сказала она. — В «Перигелии». Ты, не замолкая, твердил о командной работе. Команда то, команда сё.

— Хм, — сказал Кирк, силясь вспомнить. — Это тогда, когда я был не в себе, полагаю.

— Давай, одевайся, — сказала Т’Лэйа, внезапно меняя тему. — Я смерть как хочу французских тостов с маслом.

* * *

Последняя неделя семестра обрушилась на Академию с яростью урагана.

Кадеты-первокурсники либо ловили ветер и взлетали, либо низко пригибались, пережидая бурю. Рабочий график был настолько плотным, что рефлексии, сну, навёрстыванию упущенного или повторению пройденного отводилось минимум времени. Вы либо были готовы, либо — нет.

Кирк сдавал семестровые экзамены по тактическому анализу, динамике флота, операциям на мостике и протоколу, а также методам командования флотом и контроля за ним. Хотя результаты тестов, которые он сдал перед поступлением в Академию, были выше всяких похвал (капитан Пайк даже назвал его однажды «последним хулиганом-гением Среднего Запада»), он ещё учился справляться с высокой ответственностью, ожидаемой от кандидатов в офицеры Звёздного Флота, держась из последних эмоциональных сил.

К счастью, у Кирка был идеальный образец для подражания.

Невероятная целеустремлённость Т’Лэйи поражала. К тому же она знала толк в том, как противостоять стрессу. Они часами вместе занимались, посещали инструктажи команды «Фаррагута», тренажёры и даже находили время перекусить в китайском ресторанчике. Вулканская сила и выносливость Т’Лэйи стали открытием для них обоих.

Маккой заходил всё реже. Он был уверен, что друг в хороших руках. К тому же у Кирка больше не было приступов, и он, казалось, с каждым днём становился только сильнее.

Что касается капитана Виктора Тихонова, то Кирк старательно держался в тени: и на инструктажах на мостике «Фаррагута», и на тренажёрах. Задача была не из лёгких — все кадеты знали, что они с Виктором непримиримые соперники, к тому же Тихонов постоянно напоминал всем и каждому, кто здесь главный. Кирк просто сосредоточился на рабочих обязанностях и доброжелательно относился ко всем приказам капитана.

Его сердце грела мысль, что вечером он снова встретится с Т’Лэйей.

Всякий раз, когда Кирку приходилось, как первому помощнику, помогать капитану, то делал он это ненавязчиво и тактично. Кирк знал многих кадетов «Фаррагута» лучше, чем Тихонов, и мог с чистой совестью сказать, как найти подход к тому или иному члену экипажа.

К чести Тихонова, он, казалось, относился вполне лояльно к мнению Кирка. Но парень был бескомпромиссен в вопросах тактики. На тренажёрах Виктор отдавал приказы, ожидая, что офицеры мостика будут выполнять их без лишних вопросов.

Кирка расстраивало такое положение дел: упрямая непреклонность нового капитана играла ему на руку в небольших миссиях, но когда дело доходило до управления целым флотом и решения масштабных задач, Тихонов шёл по накатанной дороге, не считая нужным рассмотреть ситуацию под другим углом. Раньше, когда Кирк и Виктор соревновались, то первый выигрывал у второго за счёт творческого, гибкого и неожиданного подхода к решению задачи.

Семь дней подряд экзамены и тренировки сменяли друг друга в бешеном темпе.

Удивительно, но Кирк чувствовал себя бодрым и энергичным как никогда, а спонтанный разговор с Т’Лэйей в полночь за бокалом вина в его комнате окончательно привёл его в хорошее расположение духа.

Беседа состоялась накануне «Зеты». Тогда же они узнали, что учения получили официальное название — «Титановый шторм».

Когда они чокнулись бокалами, Кирк сказал:

— За капитана Тихонова!

— Пусть правит вечно! — сказала Т’Лэйя.

Они выпили. Затем Т’Лэйа встала, взяла бокал и подошла к окну.

— Свет, — громко сказала она.

— Свет выключен, — ответил компьютер. Освещение в комнате начало медленно тускнеть и погасло.

— Мне уже пора уходить, но сначала я хочу посмотреть на звёзды, — сказала она.

Кирк встал рядом с ней. Он указал на две яркие мерцающие точки в северной части неба.

— Так получилось, что теперь я их никогда не забуду: Кастор и Поллукс — звёзды-близнецы в созвездии Близнецов, — сказал он. — Неделю назад я и не думал о них. Теперь же знаю многое, но… не бери в голову.

Т’Лэйа поставила бокал с вином на подоконник.

— О, я тоже знаю созвездия, — сказала она.

— Давай посмотрим. Где сейчас находится Сатурн? — спросил Кирк, тоже ставя бокал.

— Там, — сказала Т’Лэйа, указывая куда-то в небо.

— Вау, угадала, — сказал Кирк. Он проследил за её взглядом. — Трудно поверить, что мы будем там примерно через девять часов.

Т’Лэйа внезапно повернулась к нему, схватила обеими руками за воротник и прижалась губами к его губам. Он расширил глаза от восторга и уже собрался ответить на поцелуй, как она отстранилась и пристально посмотрела ему в лицо. Её глаза были всего в нескольких дюймах.

— Послушай… — начала она.

Он улыбнулся её безапелляционному тону.

— Хорошо, — сказал он.

— Что бы ни случилось завтра, всё — хорошо, — сказала она. — И победа, и поражение.

— Я предпочитаю победить, — сказал он.

— Знаю, ты не веришь в безвыходные ситуации, — сказала она.

— Когда я тебе такое говорил? — спросил Кирк.

— Ты всем это говоришь, — сказала она.

— Верно.

— Я полностью согласна с тобой, — сказала Т’лэйа. — Когда поступаешь правильно, когда следуешь за зовом сердца, то ты побеждаешь. — Она всё ещё сжимала его воротник. — Те, кто любят тебя, те, кто важен для тебя, — они всегда знают это. Вся мощь галактики на твоей стороне.

Кирк восхищённо кивнул.

— Эй, мне нравится твоя маленькая речь, — сказал он. — Очень нравится. — Он ухмыльнулся. — Конечно, мы же рядом, так что здравый смысл опять пошёл вразнос.

Т’Лэйа быстро опустила взгляд и закрыла глаза, слёзы медленно потекли по щекам.

— Милая, вы, вулканцы, всегда такие сентиментальные?.. — сказал Кирк.

Т’Лэйа шмыгнула носом, они рассмеялись.

— У меня из носа течёт, как из крана, — пожаловалась она.

— Вот, воспользуйся моим рукавом.

Она снова шмыгнула, и они залились истерическим смехом. Кирк в порыве веселья потянул её к ближайшей кровати и упал рядом. Т’Лэйа уткнулась лицом в подушку. Кирку показалось, что она продолжает смеяться, однако быстро понял, что она безудержно рыдает. Кирк погладил её по спине, не зная, что сказать в утешение.

— Надо же, — сказал он. — Полагаю, ты не на шутку переживаешь из-за завтрашнего дня?.. — предположил он. Плачущие девушки вызывали у него дискомфорт.

— Не понимаю, что со мной, — простонала она в подушку.

— Я тоже, — сказал Кирк. — Кажется, это расплата за то, что я напоил тебя вином.

Она снова рассмеялась и, с трудом переведя дыхание, отпустила подушку.

— Я не думала, что ты мне так сильно понравишься, — сказала она.

— Что ж, теперь это останется с тобой навсегда, — сказал он.

— Похоже на правду. — Она отвела взгляд. — Этот момент больше никогда не повторится.

— Ты о чём? — спросил Кирк.

— Свет! — сказала Т’Лэйа, выходя из задумчивости.

— Включить свет, — произнёс компьютер, и в комнате стало светлее.

Т’Лэйа вскочила, чтобы снова наполнить бокалы вином. Протягивая Кирку бокал, она сказала:

— Последний тост.

Кирк взял бокал, затем поднял его.

Т’Лэйа сказала:

— Я бы хотела выпить за ироничный факт: тот, кто управляет компьютерным отсеком звездолёта, на самом деле управляет всем звездолётом.

Кирк ухмыльнулся. Они чокнулись бокалами.

Он сказал:

— Мне нравится ход твоих мыслей.

Т’Лэйа сделала глоток пино нуар, а затем сказала:

— Имей это в виду, мистер Кирк, когда капитан «Фаррагута» соберётся нанести решающий удар по кораблю, который он ошибочно посчитает повреждённым.

Кирк кивнул, впечатлённый.

— Приму к сведению, — сказал он и выпил.

— Серьёзно, держи ухо востро с этим парнем, — сказала Т’Лэйа. — Он меня пугает. Когда-нибудь он развяжет галактическую заварушку, если не войну.

— Виктор — военный до мозга костей, — Кирк кивнул. — Если противник однажды окажется умнее, гарантирую, он скорее пойдёт с оружием на врага, чем воспользуется преимуществами тактики.

Т’Лэйа печально улыбнулась, а затем, казалось, забыла о теме разговора.

— Что ж, у меня отличные отношения с моим боссом, главным инженером Олсеном, — сказала она. — Скажу прямо — инженерная служба уделит приоритетное внимание любым запросам, которые поступят с рабочей станции первого офицера.

Кирк сказал:

— Приму это к сведению.

Он взял у неё бокал и поставил на стол.

— Ну что ж, — резюмировал он. — Я должен явиться в ангар для шаттлов к шести утра.

Т’Лэйа кивнула.

— Уже иду. Нам обоим нужно немного отдохнуть, — сказала она, надевая пальто. — Помни, что я сказала насчёт завтрашнего дня.

— Эй, увидимся утром, хорошо? — ответил Кирк, притягивая её к себе для прощального поцелуя.

Т’Лэйа ничего не сказала. Она просто поцеловала его в ответ, а затем выскользнула за дверь.

* * *

Десять часов спустя корабль «Фаррагут» NCC-1647 вышел из варпа в тени Сатурна. Через несколько секунд остальная часть Оперативного соединения «Синие» беззвучно появилась около флагмана, сформировав строй «дельта»: четыре эсминца класса «Саладин», четыре разведчика класса «Гермес» и множество судов поддержки или снабжения, включая несколько шаттлов класса «Ф» и одно грузовое судно типа «Антарес». В трюмах больших кораблей нашлось место для эскадрилий учебных истребителей класса «Торнадо». Тем временем Кирк, освоившись за рабочей станцией, не спускал глаз с Тихонова.

Виктор профессионально командовал оперативной группой. Он умело выбрал позицию для «Фаррагута», затем определил место каждому кораблю флота, расположив их в логичном боевом порядке — точно так, как и на тренировках.

— Связь! — прогремел Тихонов. Его голос звенел от адреналина.

Кирк взглянул на Ухуру, она сидела через одну станцию от него. Она улыбнулась, затем повернулась к Тихонову. Посты на мостике располагались вокруг капитанского кресла, а консоли управления находилась как впереди, так и позади от него.

— Да, капитан, — ответила Ухура. — Мы находимся в пределах связи со звёздной базой «Зета».

— Будьте наготове, лейтенант, — сказал Тихонов. — Давайте для начала осмотримся.

— Все сенсоры активны, — доложил Кирк. — Навожусь на звёздную базу «Зета». Навёлся… готово.

На огромном главном обзорном экране зелёный прямоугольник цели обозначился вокруг крохотной светящейся точки, парящей вдали от планетарных колец.

— Истребители на выход, — приказал Тихонов.

— Все эскадрильи «Торнадо» запущены, — сообщил Ханнити, оперативный дежурный.

Виктор кивнул, сжимая кулаки.

— Выведите на обзорный экран изображение планеты и эскадрильи «Альфа», — сказал он. — Постройте эскадрильи «Бета» и «Гамма» в боевом порядке вокруг звёздной базы. Разместите эсминцы по носу и корме станции.

— Есть, капитан, — сказал Ханнити.

— Джентльмены, мы знаем, что золотые где-то там, — сказал Тихонов с мрачным видом. — Итак, мистер Кирк, давайте подумаем, что они могут предпринять.

— Вас понял, — сказал Кирк.

* * *

Часом ранее, на Звёздной Базе-1 (космической станции Звёздного Флота на геостационарной орбите около Земли), весь личный состав оперативной группы «Синие» получил предварительный инструктаж о миссии.

Основной целью синей команды в операции «Титановый шторм» было уничтожение орбитальной платформы, известной как звёздная база «Зета». Легенда Учений «Зета» была следующей.

Звёздная база «Зета» — заброшенная горнодобывающая станция, вращающаяся вокруг крупнейшего спутника Сатурна Титана. Имея длину пятьсот шестьдесят метров и массу три целых и одна десятая миллиона тонн, «Зета» была внушительным объектом.

Орбита звёздной базы якобы стремительно сокращалась. Ожидалось, что огромная станция войдёт в атмосферу Титана в течение сорока восьми часов и совершит неконтролируемый спуск к поверхности планеты.

Луна внизу, Титан, была обозначена как обитаемый мир Федерации с населением более десяти миллиардов человек. Таким образом, падение «Зеты», вероятно, приведёт к катастрофическим последствиям. Под угрозой могут оказаться миллионы жизней.

На самом же деле, конечно, Титан был и оставался необитаемой луной, покрытой жидкими метановыми озёрами, с температурой поверхности минус сто шестьдесят один градусов по Цельсию и непригодной для дыхания азотной атмосферой.

Компания, занимавшаяся добычей полезных ископаемых, покинула платформу много лет назад. Со временем это место стало пристанищем контрабандистов, наусикаанских пиратов и прочих тёмных личностей.

Так что миссия синей команды была следующей: дать незадачливым горнякам время на эвакуацию, а затем испарить станцию фазерными зарядами. Вся сложность состояла в том, чтобы разбить платформу на небольшие части, которые бы полностью сгорели при входе в атмосферу, избежав при этом смертоносного огненного дождя для гипотетического населения Титана.

Конечно, каждый кадет синей команды знал, что их коллегам из золотой предстояло выполнить миссию, противоречащую их задачам. Но никто не знал, какие именно цели перед ними стояли.

В этом и заключалась главная интрига учений «Зета».

* * *

Кирк не на шутку завидовал новоиспечённому капитану. События развивались стремительно, и Виктор профессионально справлялся с ними. Две эскадрильи истребителей класса «Торнадо» синей команды промчались мимо иллюминатора «Фаррагута» к звёздной базе, подсвеченной на экране зелёным прямоугольником.

— Рулевой Маккенна, — окликнул Тихонов пилота, сидевшего перед ним за пультом управления. — Подведите нас к «Зете» на расстояние выстрела.

— Да, сэр, — ответил Маккенна. — Инженерное, дайте четверть импульса на четыре секунды. Остальное сделают двигатели.

По связи раздался голос главного инженера Олсена:

— Есть, рулевой. Разрешаю, когда вы будете готовы.

— По моей команде… давайте.

Пока рулевой маневрировал, перемещая массивный «Фаррагут» ближе к станции «Зета», Тихонов медленно повернул командирское кресло к Кирку.

— Мистер Кирк, — с улыбкой обратился Тихонов. — Как вы думаете, местное население станции будет нам мешать?

— Маловероятно, сэр, но никогда не знаешь наверняка, что ждёт впереди, — сказал Кирк.

Тихонов кивнул:

— Вы бы порекомендовали членам экипажа занять боевые посты?

— Безусловно, — ответил Кирк.

— Тогда объявите «красную» тревогу по флоту, — сказал Тихонов, сдувая пылинки с дисплея командирского кресла.

Кирк кивнул с лёгкой улыбкой. По тревоге экипаж должен был собраться в специально отведённые зоны (также известные как «боевые посты») — благоразумный шаг капитана Тихонова. Однако Кирка позабавил тот факт, что именно ему досталась честь объявить «красную» тревогу, хотя обычно эта привилегия выпадала на долю капитана. Кирк не сомневался, что начальник дразнит его заманчивым вкусом власти и втайне наслаждается этим.

Включился сигнал, и на обзорном экране внезапно появилось лицо, знакомое всем кадетам.

— Приветствую, оперативная группа «Синие». Говорит исполняющий обязанности адмирала флота Кристофер Пайк, — он кивнул. — Капитан Тихонов. Все заняли боевые посты?

— Так точно, сэр, — ответил Тихонов. — На кораблях Оперативного соединения «Синие» включена «жёлтая» тревога, переходим на «красный» уровень.

— Отлично, — сказал Пайк. — Сенсоры зафиксировали необычную подпространственную сигнатуру на другой стороне Сатурна, — он улыбнулся. — Возможно, вы захотите узнать о ней побольше, прежде чем приступите к эвакуации и уничтожению звёздной базы «Зета».

* * *

Когда «Фаррагут» и флот заняли боевые посты, Кирк заметил, что лейтенант Самарра Каан появилась на мостике. Она ненавязчиво встала рядом с Маккоем около поста медика и кивнула Кирку. Когда она это сделала, голос Т’Лэйи зазвучал из динамиков связи его рабочей станции.

Кирк обрадовался, услышав её голос. Он разминулся с ней перед посадкой и, судя по тому, как странно она вела себя прошлой ночью, невесело подумал, что она испугается и не придёт. «Безумная мысль», — решил он.

— Как там дела наверху? — спросила она.

— Отлично, — пробормотал Кирк. — Весело наблюдать, как Виктор делает всю работу, а я, как попугай, снова и снова повторяю: «На сенсорах чисто, капитан».

— Ты начальник службы безопасности, верно? — прошептала она.

— Да.

— Подерись там с кем-нибудь, — сказала она.

Кирк хихикнул. Внезапно он заметил активность в инфракрасном диапазоне.

— О-о-о, — сказал Кирк. — Мне пора.

— Увидимся, — прошептала Т’Лэйа.

— Включились двигатели в стыковочном отсеке «Зеты», — крикнул он Тихонову. — Мы уже предупредили жителей станции?

— Нет, мистер Кирк, — ответила Ухура.

— Сенсоры распознали тепловые сигнатуры как корабли наусикаанцев, вероятно, рейдеры, — крикнул он Тихонову.

— Получаю сообщения от эскадрильи «Гамма», сэр, — доложил Ханнити. — Местные очнулись. Похоже, пираты запускают истребители.

Тихонов усмехнулся:

— Да ладно, они ведь не собираются воевать с флотом Федерации?

— Скорее, пытаются сбежать, — сказал Кирк. Он ещё хотел добавить: «Просто отпусти их, Виктор. Оперативная группа «Золотые» уже на подходе. Пайк только что сказал нам об этом».

— Дайте мне командиров эскадрилий, — быстро сказал Тихонов.

Через секунду на мостике послышался взволнованный голос.

— На связи «Гамма»-лидер, — сказал он.

— Что делают пираты? — спросил Тихонов.

— Улепётывают, сэр. Вы хотите, чтобы мы показали им, в какую сторону лучше лететь?

Тихонов нахмурился.

— Наподдайте им на дорожку, — сказал он.

После паузы лидер «Гаммы» ответил:

— Есть, сэр. Начать атаку.

— Говорит «Бета»-лидер, сэр, — из динамиков послышался голос. — Вы хотите, чтобы мы тоже перехватили корабли?

— Отрицательно, — сказал Тихонов. — Я хочу, чтобы вы расстреляли стыковочный отсек базы. Пусть поторопятся. Нужно очистить станцию как можно быстрее.

Кирк чуть не прикусил язык, изо всех сил сдерживаясь. Виктор, вероятно, думал, что его молниеносные действия впечатлят командование. Мол, жалкая горстка рейдеров? Да кого это волнует? Нужно зачистить базу, взорвать её, быстро достигнуть поставленных целей, а затем отправиться на охоту за золотым флотом. В этом и был весь Тихонов. Но спеша поперёк батьки в пекло, он, как обычно, не видел полной картины событий.

Разумеется, на учениях никто по-настоящему не стрелял. Когда в корабль условно попадали, компьютер моментально высчитывал нанесённый ущерб и корректировал статус пострадавшего звездолёта. Кирк следил за работой сенсоров и одновременно слушал, как синие истребители сцепились в схватке с якобы наусикаанскими рейдерами (причем, управляемыми опытными пилотами). Однако затем он услышал такое, что заставило его поднять голову от консоли.

— «Бета»-лидер вызывает «Фаррагут», приём.

— Говорите, «Бета».

— Похоже, мы обнаружили какой-то… возможно, дипломатический шаттл в стыковочном отсеке, — сказал он. — Я также вижу несколько больших грузовых кораблей с маркировкой золотых. Внизу развернулась нешуточная активность, сэр.

Кирк ничего не мог с собой поделать.

— Прекратите атаку и поприветствуйте! — выпалил он. Когда Тихонов и другие уставились на него, он добавил: — Э-э, я настоятельно рекомендую… капитан.

— Почему, мистер Кирк? — спросил Тихонов.

— Надо связаться с местными и узнать, что там происходит на самом деле, сэр, — сказал Кирк. — У нас подавляющая огневая мощь и сорок восемь часов до того, как станция войдёт в плотные слои атмосферы. Есть время, чтобы разобраться, что там творится на самом деле.

В ответ Тихонов презрительно посмотрел на собеседника, трусливо предлагавшего вступить в мирные переговоры.

— «Бета», оставьте шаттл в покое, — спокойно сказал капитан в комм. — Уничтожьте только грузовые корабли с эмблемами золотых. Вы меня слышите?

— Да, сэр, выполняю.

Тихонов чуть не подпрыгнул в капитанском кресле. Он любил хорошую драку.

— «Гамма», продолжайте атаковать пиратские суда.

— Мы потеряли двух птичек, сэр! — крикнул командир «Гаммы». — Второй и пятый выбыли из строя. Эти парни знают своё дело.

Кирка подмывало снова заговорить, но на этот раз он сумел сдержаться. Подрывать авторитет Виктора сейчас было бы огромной ошибкой; он только бы стал ещё более агрессивным. Неожиданно сканеры Кирка зафиксировали сигнатуру какого-то корабля. Компьютер идентифицировал его как… ромуланский? Что здесь происходит? Кирк недоумевал. Незнакомый корабль не вписывался в сценарий «Зеты». А то, что в придачу он был ещё и ромуланским, только добавляло загадочности происходящему. Сенсоры, что ли, неисправны?

Он посмотрел на Ухуру. В её взгляде читалось волнение.

— Капитан, принимаю передачу с неизвестного корабля, — сказала она. — Она зашифрована, но… я недавно сталкивалась с подобной сигнатурой.

Тихонов выглядел раздражённым.

— И? — сказал он.

Ухура взглянула на Кирка:

— Возможно, это ромуланцы.

Кирк уже собирался подтвердить её догадки отчётом о работе сенсоров, когда внезапно начался настоящий ад.

— Капитан, говорит «Ганнибал», — раздался чей-то голос. Говорил капитан одного из эсминцев класса «Саладин». — Несколько больших кораблей заходят по правому борту, они приближаются, стреляя из фазеров! Мы несём тяжёлые!..

— Поднять щиты! — крикнул Тихонов.

— Сделано, — ответил Кирк, нажимая кнопки.

— Рулевой, крен на правый борт!

— Есть, сэр, — ответил Маккенна.

— Враги активизировались и по левому борту, — сказал Кирк, просматривая данные сканера. — Это золотой флот, и они бьют сразу по обоим флангам, Виктор.

— Открыть ответный огонь! — крикнул Тихонов. — Стрелять по готовности!

— Ого, капитан, говорит Олсен, — доложил главный инженер по громкой связи. — У нас проблемы, сэр. Нас только что подбили прямой наводкой с обоих бортов. Компьютер лишил нас импульсного двигателя.

— Щиты на пятидесяти процентах! — крикнул Маккенна от штурвала. — Капитан, я резко поворачиваюсь на левый борт, затем снижаюсь на девяносто. Мы в затруднительном положении, сэр.

Загудел коммуникатор Кирка. Он открыл его и увидел на экране лицо Т’Лэйи. Она выглядела расстроенной.

— Ты в порядке? — с беспокойством спросил Кирк. — Компьютерный отсек функционирует? — Он машинально нажимал кнопки на пульте, чувствуя себя расстроенным и беспомощным. — Всё, что я могу тебе прислать, — это чёртов наряд охраны.

— Мне нужно в транспортаторную, — спокойно сказала она.

Сбитый с толку, Кирк наклонился к коммуникатору.

— Я тебя не слышу, — сказал он. — Вокруг всё разваливается на части. Сенсоры засекли ромуланский корабль, который здесь явно не к месту. Творится что-то безумное.

Т’Лэйа наклонилась поближе к экрану.

— Я транспортируюсь через пять минут, — сказала она.

— Транспортируешься? — повторил Кирк.

— Щиты на сорока процентах, — доложил Маккенна.

Кирк проверил сенсоры:

— Виктор, на нас с трёх сторон движутся фотонные торпеды. Один из эсминцев выведен из строя.

Тихонов выглядел ошеломлённым. Сообщения о повреждениях поступали со всех палуб.

— Нас вызывает «Вэлиант», сэр, — крикнула Ухура.

— Откройте канал! — сердито приказал Тихонов.

На главном обзорном экране появилось лицо Марлы Керриган — сдержанного и серьёзного кадета командного факультета.

— Говорит капитан Керриган с «Вэлианта», — сказала она бодрым тоном. — Я отдала приказ о временном прекращении огня, чтобы дать вам возможность объяснить свои действия.

Виктор Тихонов был высокомерной личностью, но, если добавить к этому ещё и презрение к облечённым властью женщинам… для него это было уже слишком.

— Вы внезапно атаковали оба моих фланга, и я ещё должен объяснять свои действия? — выпалил он.

— Капитан, ваши истребители атакуют наш посольский шаттл и уничтожают украденный у нас груз, который мы пытаемся вернуть из стыковочного отсека станции, — ответила Керриган. — Пожалуйста, прекратите огонь, пока мы не закончим свои дела на звёздной базе «Зета».

— Чёрта с два, — сказал Тихонов.

Кирк услышал голос Т’Лэйи, словно она была рядом.

Она сказала: «А теперь мне нужно идти, Джим».

Он обернулся, но никого не увидел. Он нахмурился и посмотрел на экран связи рабочей консоли. Динамики молчали.

— Отлично, — пробормотал он. — Опять Извилины Гешля шалят. «Помоги Виктору, — сказала она, — затем иди в транспортный отсек».

В глазах у Кирка внезапно защипало, и он приложил руку ко лбу. Да, это происходило снова, но теперь он чувствовал себя в здравом уме и способным контролировать ситуацию. Он украдкой посмотрел на лейтенанта Каан, стоящую с Маккоем около поста медика. Их полностью захватили события, разворачивающиеся на мостике.

— На нас движутся ещё три торпеды, — доложил Маккенна. — Щиты на тридцати процентах!

— Инженерный, доклад о повреждениях! — простонал Тихонов. «Помоги ему, — снова сказала Т’Лэйа. — Поторапливайся».

Кирк выскользнул из кресла, а затем быстро подошёл к капитану. Он никогда не видел Тихонова таким: растерянным, нерешительным, помятым. Ему стало жаль парня.

Он быстро наклонился.

— Виктор, послушай меня, — сказал он.

Тихонов бросил на него затравленный взгляд.

— Мы уже покойники, Кирк, — пробормотал он.

— Нет, Виктор, это неправда, — тихо сказал Кирк. — Всё ещё можно исправить.

— Я не вижу выхода, — сказал Тихонов, качая головой.

— Вызови «Вэлиант», — прошептал Кирк. — Соглашайся на немедленное прекращение огня. Немедленное! Предложи помощь в защите их посла и позволь золотым забрать со станции груз, который они так жаждут получить. Отдай им его, Виктор.

— Хорошо, — сказал Тихонов.

— Затем вызови наусикаанцев, — сказал Кирк. — Возможно, ты заметил, что их пилоты хорошо обучены и надирают задницы не только нам, но и Керриган. Узнай, чего они хотят. Будь жёстким, но справедливым. Почему они удерживают посла золотых? Просто хотят получить выкуп или что-то ещё? Узнай! Потому что твоя первоочередная цель — спасти Титан от катастрофы, а не наказать рейдеров или унизить ромуланцев.

Тихонов странно посмотрел на него:

— Каких ромуланцев?

— Я имел в виду золотой флот, — быстро поправился Кирк. Он хлопнул Виктора по плечу. — Только ты можешь разрешить ситуацию, Виктор. Мужик ты, в конце концов, или не мужик? — он отступил назад.

Тихонов повернулся к Ухуре.

— Связь! — крикнул он. — Вызовите мостик «Вэлианта», пожалуйста.

Кирк развернулся и направился прямо к турболифту.

* * *

Она стояла на площадке транспортатора.

Когда Кирк подошёл поближе, она опустилась на одно колено и закрыла лицо руками. Он тоже опустился на колени и обнял её за плечи.

— Так это была ты, — сказал он.

— Отчасти, — сказала она, кивая. Она не показывала лица.

— Но почему? — спросил он.

— Во имя мира, — сказала она.

Кирк скользнул рукой вверх по её шее и запустил пальцы в волосы.

— Я поступила плохо, — сказала она. — Мои действия причинили тебе боль. Даже если в итоге всё получилось, всё равно: цель не оправдывает средства.

— Почему я? — спросил он.

Т’Лэйа посмотрела на него светло-серыми глазами. Она вложила ему в руку маленький кристалл данных.

— Здесь ответы на вопросы, — сказала она.

Кирк обнял её.

— Ты не можешь просто уйти, — сказал он.

Она грустно улыбнулась.

— За мной следят. Если я останусь, то окажусь в тюрьме, — сказала она. — Или ещё хуже.

Кирк взглянул на оператора транспортёра, энсина Бек. Женщина сидела за консолью, улыбаясь в пространство. Она явно была заражена вирусом. Т’Лэйа была как никогда серьёзна.

— Она выглядит счастливой, — сказал он.

— Координаты зафиксированы, — сказала Т’Лэйа. — Среди нелепого безумия «Зеты» сигнатура одного маленького, замаскированного ромуланского научного судна легко затеряется, а когда мы уйдём, будет уже поздно.

— Но я уже обнаружил его, — сказал он.

— Да, ну что ж, — ответила она. — Хорошие у вас сенсоры.

— Итак, что собираешься делать дальше? — спросил Кирк.

— Пока я училась, — сказала Т’Лэйа, — Нверинн не сказал мне.

— Кто такой Нверинн? И чему ты училась… дружить с врагом?

Т’Лэйа покачала головой.

— Мы никогда не рассматривали тебя как врага, — сказала она. — И как первую любовь шпионки тоже.

Кирк потерял дар речи.

Т’Лэйа легонько поцеловала его в щёку, затем ступила на площадку транспортёра. Как только она это сделала, дверь турболифта распахнулась, и появилась Самарра Каан. Она направила фазер на Т’Лэйю.

— Вы арестованы, — крикнула она.

Когда Кирк повернулся лицом к Каан, Т’Лэйа спокойно опустилась на колени на площадку.

— Лейтенант Каан, — Т’Лэйа подняла правую руку, делая одной ей ведомый жест: два скрещённых пальца касались кончика её большого пальца.

Увидев жест, Каан медленно опустила оружие.

— Фарр Джолан, — сказала она.

Т’Лэйа кивнула. По её щекам текли слёзы.

— Мир ждёт, — сказала она, затем обратилась к Кирку: — Я люблю тебя, Кирк. Вспоминай вчерашний вечер, когда в следующий раз будешь смотреть на созвездие Близнецов.

— Обязательно, — сказал Кирк.

Т’Лэйа закрыла глаза и сказала:

— Запускай.

Энсин Бек с блаженным выражением на лице разобрала её на поток субатомных частиц, загрузила в буфер транспортатора и отослала прочь.

Кирк уставился на пустую платформу, затем повернулся к Самарре.

— Она ушла. — Он чувствовал себя так, словно его оглушили фазером.

— Мне жаль, — сказала Самарра.

Кирк указал на платформу.

— Вы отпустили её, — сказал Кирк, глядя на лейтенанта в изумлении.

— Приди я сюда на несколько мгновений раньше… — ответила она, спокойно глядя Кирку в глаза.

— Я сохраню всё в секрете, — сказал он. — Мне невыносима мысль о том, что она окажется в тюрьме.

Кирк и лейтенант Каан мгновение стояли молча, затем Кирк сказал:

— Что… это был за жест, который она сделала? — спросил он.

Лейтенант Каан убрала фазер в кобуру.

— Фарр Джолан — символ движения за мир Джолана, — сказала она.

— Он ромуланец? — спросил он.

— Да, — ответила она. — Мы слышали, что многие ромуланские учёные и интеллектуалы принадлежат к этому движению. Их цель — избежать новой войны с Землёй. — Она посмотрела на Кирка. — Представьте себе.

Кирк кивнул. Нужно было сменить тему разговора.

Затем он взглянул на потолок и спросил:

— Как дела наверху?

Лейтенант Каан улыбнулась.

— Первый день «Зеты» подошёл к концу, — сказала она. — Пока что победили все.

Кирк улыбнулся:

— Хорошая работа, Виктор.

— Да, — сказала Самарра. — Он в точности последовал вашему совету.

Кирк нахмурился:

— О чём это вы?

Каан лукаво улыбнулась. Она сняла «Дельту» с форменной рубашки Кирка. С тыльной стороны было прикреплено миниатюрное подслушивающее устройство, затем она приподняла волосы, показывая наушник в левом ухе.

— Вы… прослушивали меня? — спросил Кирк.

— Когда я за кем-то присматриваю, — сказала она, — я делаю это мастерски, мистер Кирк.

Сенатор Ташал наблюдала за приземлением звездолёта «Оса». В отличие от её шаттла, это был военный корабль внушительных размеров. Но, когда претор спустился по трапу, он был один. Мерак, её начальник охраны, удивился. Ташал улыбнулась. Она прошла через посадочный отсек, чтобы поприветствовать главу ромуланского государства.

— Добро пожаловать, — сказала она.

— Уютное место, — сказал претор, оглядываясь по сторонам.

— Институт ни в чём не нуждался.

— Вижу.

Когда они шли по коридору к атриуму со стеклянным куполом, где сенатор Ташал обедала с Нверинном несколькими днями ранее, Мерак тенью следовал за ними. Но, когда посетители поравнялись с прозрачной дверью, Ташал повернулась к телохранителю.

— Мы поговорим с претором наедине, Мерак, — сказала она.

— Мне поручено вас защищать, — сказал Мерак, кланяясь. Другими словами — нет.

Претор, невысокий мужчина («Так много могущественных людей невысокого роста», — подумала Ташал), вытащил из кармана маленький планшет и набрал код, затем он повернул его к телохранителю.

— Вот предписание об имперской неприкосновенности, — сказал претор, показывая планшет Мераку. — Оно распространяется и на вашу команду.

На мгновение показалось, что Мерак не подчинится, но взгляд претора был красноречив. Охранник ещё раз поклонился, а затем развернулся и зашагал прочь. Они смотрели ему вслед.

— На людей из Тал Шиар действует безотказно, — сказал претор с озорным блеском в глазах. — Они не могут ничего поделать с приказами высшего уровня.

Ташал улыбнулась. Она давно подозревала, что назначенные ей государством «телохранители» служили двойной цели. За прошедшее столетие тайная полиция — Тал Шиар — стала менее строго следить за сенаторами, однако по-прежнему оставалась грозным противником, если перейти ей дорогу.

Она повела претора во внутренний дворик с садом Нверинна.

— Боже мой, как здесь красиво, — сказал он, любуясь видом.

— Я выбрала это место не случайно, — сказала Ташал.

— Полагаю, оно вдохновляет… на откровенный разговор, — сказал он.

Она кивнула.

— Нверинн был мастер на все руки, — сказала она. — Особенно в вопросах конфиденциальности. — Она взглянула наверх. — Купол над нами своего рода намагниченная квазикристаллическая решётка. Только Нверинн знал, как она работает. Он мог так настроить дифракционный паттерн, что он блокировал бы любой тип наблюдения. Ни одно слово не покинет пределы этой комнаты.

— Удивительный человек, — сказал претор, кивнув. — Жаль, что мы потеряли его, сенатор.

Ташал грустно улыбнулась.

— Он ещё с нами, — сказала она спустя мгновение.

Когда они оба уселись за стол под развесистым деревом, претор спросил:

— Правда?

Сенатор Ташал достала планшет и вставила туда крошечный кристалл данных. На дисплее появилось лицо Нверинна. Он выглядел одновременно встревоженным и смущённым — сложная смесь эмоций даже для ромуланца.

— Приветствую, мой друг, — сказал он. — Как всегда, сообщение закодировано в ионном потоке. Оно самоуничтожается, молекула за молекулой, по мере воспроизведения. Итак, надеюсь, ты внимательно слушаешь.

Ташал обменялась взглядом с претором, восхищённо кивнувшим.

— Если ты слушаешь моё послание, то либо меня уже нет в живых, либо я далеко отсюда, — сказал он. — Беглец, за которым Тал Шиар будет охотиться всю оставшуюся жизнь. Звучит романтично, не находишь?

Ташал улыбнулась. Да, так и есть.

— Позволь мне прояснить несколько моментов, — сказал Нверинн. — Мой агент — Близнецы, — внедренная в Академию Звёздного Флота, была… ну, декомпилирована. Код не удалось отследить до Звёздной Империи. Вы в безопасности. Однако я не уничтожил Т’Лэйю. Она скоро присоединится к нам.

Ташал издала лёгкий вздох облегчения.

— Прости мне эту маленькую слабость, — продолжил Нверинн. — Её отец, вулканский посол, был другом и союзником в нашем деле, ты знаешь. Я поклялся, что буду заботиться о его дочерях как о собственных.

Неожиданно Маджал попала в объектив камеры и быстро улыбнулась. Нверинн усмехнулся и мягко отвёл её в сторону.

Ташал почувствовала, как её переполняет светлая грусть.

Нверинн продолжил:

— Во-вторых, Близнецы всегда были инструментом мира, а не войны, и уж тем более шпионажа. Я уверен, ты подозревала это, во всяком случае, надеюсь, что именно так и было. Склонность к чему-либо закладывается генетически. Вы можете родиться с агрессивными или воинственными наклонностями, однако мозг пластичен, податлив. Его можно запрограммировать стремиться к миру.

Претор мрачно улыбнулся.

— Скажите это Тал Шиар, — заметил он.

— В-третьих, — продолжил Нверинн, — связь с вулканцами крепнет с каждым днём. Сочувствующих становится всё больше и больше, и я предрекаю, что вулкано-ромуланское движение за воссоединение однажды сольётся с движением во имя мира Джолана. Такая связь могла бы стать очень прочной. Основываясь на данных Близнецов, я также пришёл к выводу, что людей и вулканцев, несмотря на значительные культурные различия, влечёт друг к другу на фундаментальном уровне. Я видел доказательства.

Он сделал паузу, чтобы слушатели смогли понять вышесказанное. Затем он продолжил:

— То же самое предположение может оказаться верным в отношении людей и ромуланцев. Так что наше объединение в будущем может стать мощным оружием во имя мира в галактике.

— Оружие во имя мира, — пробормотал претор. — Мне это нравится.

Нверинн наклонился к камере.

— И в-четвёртых, — сказал он, — ты должна знать, что у меня есть агенты, действующие как в Верховном военном командовании, так и в Тал Шиар. Так что проект «Близнецы» живее всех живых. — Он улыбнулся. — Как ты знаешь, и человек, сидящий рядом с тобой, тоже может быть заражён.

Ташал и претор обменялись взглядами. Претор ухмыльнулся.

Наконец Нверинн поклонился — знакомый жест — и сказал:

— И напоследок хочу сказать, кажется, я уже скучаю по тебе.

Сообщение закончилось. Кристалл данных засветился. Когда сенатор Ташал извлекла его из планшета, кристалл был тёплым.

Претор положил руку на плечо Ташал.

— Фарр Джолан, сенатор, — сказал он. Она кивнула, смахивая слезинку со щеки.

Некоторое время они сидели молча.

* * *

В нескольких световых годах от них Кирк и Маккой сидели на скамейке напротив ангара для шаттлов Академии. Непрерывный поток кадетов, возвращающихся со Звёздной Базы-1, как возбуждённых, так и уставших после двух дней «Зеты», выплёскивался из дверей здания.

Маккой оперся локтями о колени.

— Боже милостивый, ненавижу летать на шаттлах, — сказал он.

Кирк откинулся назад, уставившись в небо.

— Я уже скучаю по ней, — сказал он.

Маккой взглянул на него.

— Послушай, Джим, — сказал он. — Самарра хочет заглянуть в один богом забытый суши-бар на Дивисадеро. Будь добр, составь нам компанию.

Кирк улыбнулся.

— Думал, ты ненавидишь суши.

— Так и есть, — сказал Маккой. — Ради бога, я из Миссисипи. Но если ты будешь рядом, то я незаметно могу передать тебе под столом свои роллы с тунцом.

— Хорошо, — сказал Кирк.

Маккой встал.

— Мы зайдём за тобой примерно через сорок пять минут.

Кирк кивнул.

Маккой постоял немного, переминаясь с ноги на ногу, затем пару раз качнулся на каблуках.

— Почувствуй твёрдую землю под ногами, — сказал он.

Кирк усмехнулся, когда Маккой зашагал в сторону медицинской академии.

Очередная группа кадетов высыпала из ангара для шаттлов. Он узнал среди них Марлу Керриган, капитана «Вэлианта». Она проделала отличную работу. Будущая легенда Звёздного Флота. Она увидела Кирка и помахала ему рукой.

— Отличная работа, Кирк, — крикнула она.

— Твоя тоже, — ответил он.

— Очень грамотная дислокация флота во второй день, — сказала она. — Ты не единожды заставил меня сменить диспозицию.

Кирк отмахнулся.

— Виктор проделал отличную работу, — ответил он.

— Верно, — сухо сказала Керриган. Несколько кадетов, стоявших неподалёку, рассмеялись и зашагали прочь.

Кирк снова откинулся назад и уставился на созвездие Близнецов.

Кристалл данных Т’Лэйи дал ответы на некоторые вопросы, но не на все. Он понял, как нейронный код повлиял на его мозг. Он узнал о её попытках, — по сути, скопировав его неокортекс и личные воспоминания, — создать своего рода цифрового двойника Джеймса Т. Кирка для изучения. Никто не хотел навредить ему. Он просто стал объектом исследования.

Но она называла и себя, и код Близнецами, словно они были единым целым. Этого он не понимал.

— Мы хотели постичь человеческую психологию на самом фундаментальном уровне, — сказала она. — Но мы зашли слишком далеко. Мы саботировали вашу локальную сеть, пытаясь создать весомый прецедент, при котором вы бы искали творческие, мирные выходы из кризиса. — Затем она посмотрела в камеру сияющими серыми глазами и сказала: — Но как оказалось, вам и не нужно никаких стимулов. Стремление к миру изначально заложено в вас.

Когда кристалл самоуничтожился, Кирк понял, что единственное доказательство существования Т’Лэйи исчезло. Он просто сидел и смотрел на Кастора и Поллукса из созвездия Близнецов, ярко сияющего в небе.

— Мистер Кирк? — произнёс чей-то голос.

Кирк оглянулся.

— А, мистер Чехов, — сказал он, улыбаясь.

— Могу я присоединиться к тебе?

— Пожалуйста, — ответил Кирк.

Русский устроился на скамейке. Некоторое время они сидели молча, наблюдая, как группа смеющихся девушек-кадетов выходит из ангара, затем Чехов повернулся к Кирку.

— У меня вопрос, — сказал он.

— Валяй.

— Когда ты впервые поцеловал девушку?

Кирк задумался.

— Мне было двенадцать, — сказал он. — Нет, одиннадцать. — Он потёр подбородок. — Ну… что ты вообще технически подразумеваешь под словом «поцелуй»?

— Ой, ладно, — сказал Чехов и вздохнул с несчастным видом.

Кирк усмехнулся. Он указал на небо.

— Однажды это произойдёт, малыш, — сказал он. — Просто не спускай глаз с вон тех двух ярких звёздочек наверху. Они приносят удачу.

— Кастор и Поллукс? — спросил Чехов, поднимая глаза. — Да, мои любимые. Мне нравится мысленно проводить линию от звёздного скопления Плеяды в Тельце прямо через Регул, самую яркую звезду во Льве, — он провёл линию в воздухе. — Видишь? Она проходит прямо через эклиптику.

Кирк уставился на него.

— Гипотетическая первая девушка, говоришь? — сказал он. — Лучше бы ей оказаться ещё тем ботаником.

Глаза Чехова внезапно заблестели.

— Да, — сказал он. — Надеюсь, так и будет.