Лапшичная на улице Ив (джен)

С наступлением осени в лапшичной на улице Ив появляется много чудного народу: лица невыспавшиеся, глаза блестят. Они делают заказ, не смотря в меню, и, выбрав свободный стол, раскладывают свои сокровища: бумагу, перья, баночки с зельями. На самом деле в баночках тушь, но выглядят странные посетители так сосредоточенно, словно собираются варить эликсир жизни.

В других заведениях их часто гонят: мол, взяли один кофе, а сидеть собираетесь до ночи! Но откуда у этих бедолаг лишние монеты, когда они всё на свои волшебные пузырьки спустили?

В лапшичной к такому относятся с пониманием. Некоторые посетители даже с любопытством заглядывают через плечо, но быстро отходят. Чудеса любят тишину.

Каких только волшебников тут ни встретишь: синеволосых, розовоглазых, с кошачьими ушками, одноухих!

А в прошлую осень появился на пороге лохматый босоногий мальчишка в шортах и футболке с якорем, будто прямиком из лета. Другая трактирщица такого бы и на порог не пустила — ни гроша же за душой нет. Но наша только молча указала на меню.

Мальчик заказал две порции кицунэ удона⁽¹⁾ и выложил на прилавок ярко-красный кленовый лист, жёлудь и стеклянную пуговицу. Порылся ещё и выудил из кармана песочные часы. Песок в них проходил через узкое отверстие и исчезал. Другая трактирщица опять же подняла бы крик, но наша знала цену таким вещам.

Получив заказ, мальчик сел у окна.

В скором времени на пороге лапшичной появился Лис. В белоснежном жабо и с пышным кустом цветов вместо хвоста. Кивнув трактирщице, он прошёл к окну, склонился над пиалами с удоном и, умело орудуя палочками, опустошил обе.

— Ты принёс то, что я просил? — проговорил мальчик.

Лис кивнул и выложил на стол белые листы бумаги и две кисти, заправленные чёрной и оранжевой тушью.

— Спасибо, — мальчик взял белый лист. — Какое первое слово?

— «Рюкзак».

Мальчик начал рисовать.

Один заполненный лист ложился рядом с другим. На оборотной стороне мальчик оставлял короткие заметки. Лис смотрел на него, подперев щёку лапой, и называл новое слово, сверяясь со списком.

Стопка с рисунками росла, луна за окном гасла в предрассветных сумерках, и руки мальчика, перепачканные тушью, стали таять.

— Последнее слово, — в дрожащем пламени свечей могло показаться, что Лис вот-вот заплачет.

Мальчик покачал головой:

— Тридцать первое.

— «Ориентир».

Мальчик покрепче сжал кисть тающими пальцами.

— Готово, — сказал он, закончив рисунок.

Лис долго смотрел на линии, несколько раз перечитал текст на оборотной стороне. Собрал рисунки, тушь и кисти.

Они ещё немного посидели, а потом ушли: Лис с кустом цветов вместо хвоста и мальчик-призрак.

«У меня в рюкзаке семена полевых цветов, золотые рыбки желаний и бумажные крылья».

«Ты найдёшь меня среди нитей молитвенных птиц».

«И мы станем друг для друга Патронусами».

«Будем вместе бродить по рынкам, где торгуют фруктами змеи».

«В апрельское море талого снега поплывём на листе оригами. Скажи, ты видишь весну?»

«Отыщем приют на старой повозке, доставляющей людям свет».

«На вопросы взрослых с потерянными взглядами будем отвечать: “Мы дети Вселенной”».

«Проложим свой путь меж полей, а заснув, станем камнем. И странники по этим камням будут видеть дороги».

«Сыграем снова в эту игру: ты, я и солнце».

«Пройдём пилигримами среди мириад песчинок, летящих в стеклянных часах».

«Когда почва уйдёт у нас из-под ног, отыщем выход с помощью шоколада, суши и яблочного пирога».

«Отправимся искать себя в самые далёкие земли и в самые тёмные времена».

«Найдём себя за секунду до встречи с горизонтом событий».

«Побредём с тобой сквозь туман.

— Что в узелке?

— Надежда».

«Все дороги приведут нас друг к другу».

«Встретимся, пройдя сквозь смерть».

«Будем снова не спать по ночам, наблюдая за танцами звёзд».

«Когда ты не сможешь идти дальше, я найду дорогу к твоему сердцу и поведу звёздной тропой».

«Когда я не смогу сделать шаг, ты взберёшься по хребтам моего отчаяния и расскажешь, что звёзды всё ещё горят».

«Помнишь, как в осенних полях прыгал фонарник. Гриндилоу таились в пруду, за осокой прятались нарглы. Россыпь солнечных зайчиков носилась, смеясь, по холмам… Мы все рождаемся магами».

«Проживи свою жизнь средь полей, солнца и вольного ветра. Я не хочу, чтобы ты становился пленником красных страниц».

«Поставим с друзьями палатку и под звуки гармошки будем смотреть, как выходит из осеннего моря одинокая Морра».

«Среди тысяч мечей останемся рукой, исцеляющей раны».

«Ступим на палубу фрегата, плывущего в неизведанное. Встретим новых друзей, выучим их языки. Узнаем тысячи слов, описывающих цвет снега, и тысячи молчаний, говорящих “спасибо”».

«Побежим по полю ромашек, не страшась себя».

«Приготовься, сейчас вылетит птица. Скажи слово «сыр» и все те заклинания, что помогают тебе улыбаться».

«Будем ходить по замкнутому кругу, думая, что выхода нет, и вдруг услышим: “Орлы летят!”»

«Слон, пляшущий в цирке за хлебную корку! Я помню тебя гигантом, державшим земную твердь».

«Если собьёмся с пути, откроем книгу и снова прочтём: “Зорко только сердце”».

«Выйдем к песчаным дюнам, где возле шепчущих раковин играют на скрипках чайки».

«Не бойся, что кончится день и солнце погаснет. В самой кромешной ночи будет гореть для тебя свет моего маяка».

1) Кицунэ удон — лапша с обжаренным тофу. Кицунэ — означает «лиса». Считается, что лисы любят обжаренный тофу, по цвету он напоминает лисью шкуру и формой похож на свернувшуюся в клубочек лису.

Вернуться к тексту