Наследия. Венец жизни (гет)

Рон и Ремус попадают в несколько щекотливых ситуаций из-за двух девушек из Рейвенкло.

В эту ночь никто спокойно не спал, а вид Гарри и Дамблдора, пронесшихся через весь зал во время ужина, никто не забудет. Джинни бессонно лежала в своей постели, крепко прижимая к груди подушку. Перед глазами стояли ужасные видения, как Гарри, разбитого и истекающего кровью, несут по лестнице в Больничное крыло. Она застыла на месте и не могла даже последовать за братом наверх, просто сидела и смотрела. Она ещё крепче вцепилась в подушку, а мучительный крик Гарри повторялся в её голове, как заевшая пластинка. Она не могла уснуть, и, когда лунный свет проник в комнату общежития, которую она делила с пятикурсницами, она начала беззвучно плакать. Неужели это когда-нибудь закончится?

— Джинни?.. — позвал мягкий голос.

Джинни замолчала: ее окликнула Марианна Шеклболт, племянница аврора и одна из ее хороших подруг. Она заметила, что Джинни больше не разговаривает и была очень травмирована.

— Ты в порядке?

Джинни кивнула, но Марианна знала свою подругу лучше.

— Ты можешь поговорить со мной...

— Ты веришь в судьбу? Как будто твоя жизнь предопределена? — неуверенно спросила она.

Марианна на секунду задумалась.

— Нет, я не могу сказать, что верю... — ответила она с сомнением.

— Гермиона сказала мне кое-что этим летом, то, что я никогда не забуду, — сказала Джинни.

— Что?

— Что жизнь Гарри основана на страшном пророчестве, и я своими глазами видела, что оно сбывается, — она сделала паузу, глубоко вздохнув. — Я не смогла бы так жить.

— О чем ты говоришь?

— Чепуха про мальчика, который выжил, вовсе не чепуха. Гарри пророчили быть единственным, кто сможет убить Вол... Волдеморта, и теперь, когда тот наконец-то мертв, Гарри, похоже, приходится каждый день бороться за свою жизнь. И я не могу смириться с тем, что с ним что-то случится, я не знаю, он просто не может умереть, я очень боюсь за него... — прошептала она и фыркнула.

— У тебя ведь остались к нему чувства? — спросила Марианна.

— Конечно, да, он же мой друг! — раздраженно ответила Джинни.

— Нет, я не б этом, ты понимаешь, о чем я, — сказала Мариана.

— Я... я не знаю...

— Ладно, — Марианна секунду смотрела на Джинни, опираясь на локоть. — С Гарри все будет хорошо — я уверена в этом, — весело сказала она, пытаясь поднять настроение подруги.

Джинни ничего не ответила и перекатилась на бок, положив тем самым конец этому разговору.

«Мне бы твой оптимизм», — подумала она про себя.

* * *

Кенна все еще не спала, сидя на кровати в другой больничной палате. Драко сказал, что она может переночевать в общежитии Слизерина, но она хотела остаться здесь на некоторое время. Драко остался с ней, но, когда было уже немного за полночь, ушел в свою спальню. Он шел по коридору, когда увидел Рона, который шел к нему из туалета старост. Драко оглядел его сверху донизу, заметил, что тот вырос из своей мантии, и чуть не разразился хохотом, но лишь уставился на Рона, который автоматически ощетинился.

— Чего уставился? — пригрозил Рон.

— Король Уисли, что это на тебе, запасная мантия твоей сестры? Когда же Барни попросит назад свои носки? — Малфой усмехнулся, а Рон покраснел, поняв, что на нем самодельные фиолетовые носки, которые даже он ненавидел.

— Заткнись, Малфой, я не в настроении, — ответил Рон, подсознательно пытаясь скрыть ужасные носки.

— Не пытайся их скрыть, может, ты сможешь заработать немного денег, если будешь получать сикль за каждый смешок, — добавил Драко, с презрением глядя на них.

Рон шагнул вперед и отвесил ему хлесткую пощечину. После пяти лет ему это надоело.

— Ты и я. Никаких палочек.

Драко злобно улыбнулся.

— Надеюсь, это не просто слова...

Рон бросился на него, и Драко легко уклонился.

— Ну же, Король Уисли, ты даже не можешь ударить меня...

БАММ! Правая рука Рона попала точно в правую часть лица Драко, и тот упал. Он мгновенно поднялся, в голове у него звенело.

— Ну теперь держись! — прорычал он и бросился вперёд.

Рон был наготове, его кулаки были подняты, Драко с размаху ударил левой рукой, и Рон отбросил ее плечом, немного подойдя к нему. Он ударил Драко в бок левой, и тот, захрипев, согнулся пополам. Рон собирался провести классический удар правой, но Драко ударил его плечом, повалив на землю. Драко оказался сверху Рона и ударил его по голове левым кулаком. В голове у Рона звенело, а на губе он почувствовал привкус крови. Драко попытался вырубить его правой, но Рон блокировал удар левым предплечьем и схватил его за волосы и немного за ухо, больно потянув на себя.

Драко зарычал и отдёрнул голову, чтобы Рон не смог дотянуться до него. Рон воспользовался этой возможностью, чтобы частично спихнуть Малфоя с себя, и, перекатившись, встал на ноги. Драко, спотыкаясь, тоже поднялся на ноги, но Рон уже был сверху и вдавил его в стену, крепко вцепившись в шею. Драко покраснел и попытался оторвать его руку от своего горла. Рон ударил левой и со второй попытки попал точно в цель. Удар пришелся в бровь Малфоя, и голова Драко откинулась назад. Малфой оттолкнулся ногой, и его голень ударилась о бедро Рона, на время выведя его из равновесия. Он схватил пальцы Рона, зажатые на его шее, и вывернул запястье так, что Рону пришлось отпустить его. Рон замахнулся на Драко свободной рукой, но Драко легко увернулся.

— Слишком медленно, Уизли, — фыркнул Драко и послал прямой удар прямо в щеку Рона, удар достиг цели.

Рон выругался, на его лице читался гнев. Он вырвал руку из хватки Драко и оттолкнул его к стене, слегка приподняв своими длинными худыми руками. Драко был немного удивлен. Рон оказался сильнее, чем выглядел. Рон снова замахнулся правой, но Драко поднял локти вверх и обхватил голову, блокируя дикие взмахи рук Рона. Его глаза вспыхнули, и низ мантии Рона воспламенился. Рон посмотрел на свои ноги и, поняв, что в огне, тут же отпустил Драко, продолжая судорожно брыкаться, чтобы потушить огонь.

Воспользовавшись открывшейся возможностью, Драко сделал шаг вперёд и, крутанувшись на пятке, нанёс круговой удар прямо в грудь Рона, заставив его покатиться по полу. Удар был таким сильным, словно ему на грудь обрушили кирпичи, у него лязгнули зубы.

— Вставай, неудачник, — подбодрил Драко, гордо возвышаясь над Роном.

Рон вскочил на ноги, оказавшись почти на шесть дюймов выше своего противника. На лице Драко красовались припухший синяк под глазом и большой красный след на щеке. Рон выглядел не намного лучше: губа сильно кровоточила, одежда была в беспорядке, на груди красовался большой отпечаток ботинка.

Они сжали кулаки, и оба зашагали по кругу, приближаясь друг к другу. Драко улыбнулся, и Рон ответил ему злобной ухмылкой. Серебристый свет луны струился по ним, дым от мантии Рона создавал туман войны в пустынном коридоре. Было слышно, как они тяжело дышат, пот струился по их лицам.

— Моя сестра бьет сильнее тебя, сука, — насмехался над ним Рон.

— Да? А Грейнджер бьёт в три раза сильнее тебя, неудивительно, что она выбрала Поттера...

Это снова разожгло гнев Рона, и он бросился на него с размаху. Драко попытался увернуться, но длинные ноги Рона свободно двигались под его слишком короткой мантией, и он поймал половину удара на бедро. Он споткнулся, и Рон снова набросился на него, низко опустив голову. Драко сымпровизировал и схватил Рона подмышки, пытаясь перевернуть его в немецком захвате. Малфой громко хрюкнул, и ему частично удалось поднять с земли более тяжелого Рона. Они оба упали, и колено Рона больно ударилось о бедро Драко. Малфой приподнялся над ним и схватил его за голову, Рон бил его по бокам и спине, нанося удары левой и правой, даже не видя, куда бьёт. Драко усилил захват, встав на одно колено, чтобы получить больше опоры. Рон тяжело дышал, его лицо было таким же красным, как и волосы.

— Ну и что теперь? — подначил его Драко, сцепив пальцы в замок и крепко держа Рона за голову.

Рон по-прежнему наносил ему удары сзади, его кулаки попадали под ребра Драко. Малфой хмыкнул и крепче прижал Рона к себе, перекрыв ему доступ воздуха.

«Я не могу позволить этому ублюдку победить меня», — подумал Рон, чувствуя, как у него слегка кружится голова.

Он обхватил руками торс Драко и напрягся. Рон с огромным усилием поднял его в воздух, руки Драко по-прежнему обвивали его шею. Рон увидел, что потолок проносится мимо него, и его глаза вспыхнули от тревоги. Дверь в комнату, в которой он только что оставил Кенну, разлетелась на куски от вспышки пламени, и она закричала, увидев драку между своим братом и рыжеволосым мальчиком.

Рон отклонился назад, повернулся боком, бросив Драко о пол сильным ударом.

БАММ! Рон с силой отбросил его, и в глазах Драко появились звезды. Кенна выбежала из комнаты и с силой оттолкнула Рона от своего брата.

— Прекрати! Да что с тобой такое? — закричала она.

Рон ничего не понял. Ее глаза светились ярким зеленым светом, и Рон медленно встал, тяжело дыша.

— ХА-ХА-ХА! Повезло тебе, что сестренка спасла твою задницу, сука! Увидимся, Малфой!

Драко покраснел, смутившись до невозможности. Рон унесся прочь, громко смеясь.

— Г-р-р... — прорычал Драко, стараясь не злиться на нее.

Она попыталась помочь ему подняться, но Драко сердито оттолкнул ее руку.

— НЕ ЗАБУДЬ ПОСТИРАТЬ СВОИ ТРУСИКИ ПОСЛЕ ТОГО, КАК ТЕБЕ НАДРАЛИ ЗАДНИЦУ! — Рон издалека бросил Драко еще одну колкость.

Кенна пыталась помочь ему, но он бросился в другую сторону, слишком разъяренный, чтобы разговаривать с ней сейчас. Малфой не мог поверить, что Уизли смог нанести ему такой удар, да еще и прямо на глазах у сестры. Завтрашний день обещал быть самым худшим. Без сомнения, Уизли растрезвонит по всей школе, что его мелкой сестренке пришлось спасать ему задницу.

«А-Р-Р... Ну почему я?»

* * *

Ранний утренний свет проникал в приемный покой, Ремус Люпин был до невероятности уставшим. Гонзалес и Помфри накладывали заклинания, чтобы вызвать процесс исцеления, и внимательно следили за тем, как тело Гарри реагирует на их чары. Ремус делал все, что должны были делать подготовленные целители: готовил зелья, менял многочисленные котлы и помогал всем, чем мог. Роджер Грейнджер и Ричардсон, единственный целитель-волшебник, имевший опыт работы с ранами Охотников, успешно занимались Альбусом Дамблдором. Грейнджер был великолепен, неудивительно, что и его дочь была столь одарена. Кости Гарри медленно срастались, единственной проблемой было то, что он всё ещё находился в глубокой коме, а заклинание Reducto и физическое повреждение рёбер с правой стороны оказалось непростым делом. Из-за последствий проклятия белые кровяные тельца размножались недостаточно быстро, а костному мозгу ребер сильно не хватало элементов, способствующих образованию кальция в крови. В результате на правом боку появилась уродливая черная отметина, и на ее заживление могло уйти несколько дней. С остальными участками всё было в порядке, Роджеру Грейнджеру нужно было вправить вывихнутое плечо и осмотреть колено.

Хорошей новостью было то, что, когда телу Гарри больше не угрожала смертельная опасность, его легендарная сила действительно помогала им, и трещины на лопатке затягивались почти в три раза быстрее, чем обычно срабатывали чары для скрепления костей. Его позвонки также хорошо вправлялись на место — тут проходила тонкая грань, за которой можно легко переломить спинной мозг и навсегда остаться парализованным. Учитывая, как сильно Гарри был избит, было просто чудом, что он остался жив, а тем более на пути к выздоровлению. Слава богу, что существовали Драко и Гермиона, даже Ремус знал, как близок он был к смерти на Транзитной станции в Италии. Драко был элементалем? Как это возможно? Если он переметнется на другую сторону, это станет для всех них плохим предзнаменованием, но Ремус нутром чувствовал, что Драко не во всем похож на своего отца. Он ведь спас их всех, не так ли?

Команда Помфри собирались заканчивать на сегодня, Роджеру разрешили осмотреть Гарри после того, как он закончит перевязывать профессора Дамблдора. Операция прошла успешно, и через пару дней профессору разрешат отправиться в свою спальню, где тот сможет как следует отдохнуть. Он все еще был без сознания, благодаря снотворному он пребывал в блаженном неведении о том, что происходит у него на боку. Правда, останется огромный шрам, но Альбус найдет способ удалить его, если сочтет нужным. Главное, что теперь он был в безопасности и должен был полностью выздороветь через несколько недель. Ремус смертельно устал: бой, дорога назад, попытки сохранить жизнь Гарри — все это было невыносимо. Они договорились, что будут по чуть-чуть спать, сменяя друг друга, по крайней мере один из них должен был постоянно следить за состоянием пациента. Люпин сбросил хирургические перчатки и комбинезон и вошёл в соседнюю комнату.

Гермиона все еще спала в хогвартской форме, рядом с ней спала Кенна, в очень изысканном голубом платье, а на самой дальней койке он увидел свернувшуюся клубочком Нимфадору Тонкс — видимо, она перевоплотила свою одежду в красивую розовую ночную рубашку. Он прокрался мимо спящих женщин, надеясь не разбудить их. Только когда он добрался до дверного проема, он понял, что двери больше нет, а вокруг разбросаны осколки обгоревшего дерева. Он остановился: что, черт возьми, здесь произошло?

— Ремус, — позвал его хриплый голос.

Он вздрогнул, немного испугавшись знакомого голоса. Он повернулся: Тонкс сидела, сонно потирая глаза.

— Как Гарри? — сонно спросила она, глядя на него сквозь невероятно длинные ресницы.

Ремус задумался: он впервые видел ее без каких-либо изменений в ее внешности, и ее натуральные черные волосы сексуально обрамляли лицо. Люпин впервые обратил на нее внимание: ее стройные руки и шея были очень изящными, а темно-карие глаза — весьма экзотичными.

— Привет? Ты в порядке?

Он прочистил горло.

— Да. Просто устал. Гарри до сих пор не пришел в себя, но, наверное, через неделю он поправится. Хотя боль все еще остается, и она не пройдет еще несколько недель.

Она села прямо, простыня упала с нее. Ночная рубашка красиво облегала ее, и он мог видеть ее груди. Ремус моргнул и отошел, не говоря больше ни слова, чтобы не выдать себя.

— Эй, подожди! — позвала она его сзади.

Он остановился и повернулся к ней.

— Да?

— Куда ты идешь?

— Хочу немного поспать, — ответил он. — День был долгим.

— Да, я знаю. Но я хотела спросить, где же ты собираешься спать? Амос в классе Защиты. Ты же не собираешься спать с ним или со студентами? — поддразнила она, глядя на него с сатирическим выражением.

Он усмехнулся, заметив ее взгляд.

— Ты права, я об этом не подумал, — он огляделся по сторонам: — Похоже, тогда мне придется просто лечь здесь.

Он подошел к последней кровати, между Кенной и Тонкс, и сел на край, чтобы снять сапоги. Сидеть было чудесно: он простоял всю ночь с четверга на пятницу, присматривая за Гарри, а потом работал рядом с врачами, пока не рассвело субботним утром. Его старый халат все еще был измазан жиром, и ему нужно было принять душ, черт возьми.

— Я скоро вернусь, — сказал он, взглянув на нее.

Тонкс в этот момент широко зевала, вытянув руки к потолку. Изящные бретельки ее ночной рубашки так и подмывало спустить с плеч, и движение ее рук на мгновение подчеркнуло мягкий изгиб груди. Ремус с легким раздражением покачал головой; он словно снова вернулся в школу. Подумав это, он поймал себя на том, что действительно снова вернулся в школу, но на этот раз все было по-другому. Он видел Нимфадору один или два раза раньше, когда еще учился в школе, и то только потому, что один из его товарищей-старост из Когтеврана был ее старшим братом, и она обычно приходила с ними на платформу 9¾ в начале семестра. Тогда она была такой очаровательной, у нее были косички, милые бантики в волосах и все такое. Она поступила в школу через год после того, как он ушел, так что была на восемь лет младше его. Сейчас она уже выросла, ей было двадцать с небольшим, а ему — тридцать семь. Пытаясь вытеснить из головы разные мысли, он встал и направился к туалету и душевой для персонала.

* * *

За много миль отсюда последователи Темного Лорда проводили очередное собрание.

— ОПЯТЬ ПРОВАЛ? НЕКОМПЕТЕНТНОСТЬ! — прорычал Антолин Дохолов. — Где Эйвери?

— Его убил Поттер.

— Он ЧТО?!

— Он с честью погиб в бою, — солгал Соджиро.

Труса разнесло на части, и это было справедливо. Если бы его иллюзии были более сильными, все было бы иначе. Дурак.

— Какова ситуация, — вздохнул Дохолов.

— Поттера спас неизвестный волшебник, обладающий стихийными способностями. Мы едва спаслись.

— Элементаль? Кто?! — спросил Дохолов, испытывая любопытство.

— Блондин. Молодой. Мы не знаем его имени.

«Может быть, это юный Малфой?»

— Где сейчас Поттер?

— Он не в больнице для волшебников ни в Италии, ни в Англии. Мы считаем, что он в школе Дамблдора.

— Черт. Мы никак не можем туда попасть. Вы двое можете проникнуть туда?

— Нет. Территория защищена от нашего вида и злых духов, известных врагов волшебников.

Антонин снова сел в кресло, взяв в руки какой-то материал для чтения. Он просмотрел страницы, даже не взглянув на воинов.

— Вы не сдержали своего слова. Мое терпение иссякло, я хочу, чтобы Поттер умер.

Охотники поклонились, их достоинство было безвозвратно утрачено. Единственным способом искупить свою вину было выполнить задание. Они покинули убежище и растворились в толпе маглов.

* * *

— Ты со мной разговариваешь? Я спрашиваю, ты... говоришь со мной?

Рон Уизли проснулся несколько часов спустя, чувствуя себя очень довольным собой. Та драка с Малфоем стала избавлением от пяти лет дерьма, с которым он мирился. Теперь он чувствовал себя как новый человек. Он стоял в ванной комнате старост и смотрел на свое отражение в огромном зеркале. Продолжая свой монолог, он обернулся и посмотрел за спину.

— С кем, блядь, ты думаешь, ты разговариваешь? — потребовал он, резко вернув пронзительный взгляд своему отражению. — А? Я больше никого не вижу, значит, ты разговариваешь со мной, — он кивнул, соглашаясь сам с собой, стараясь сохранять прямое выражение лица. Почти нехотя он повернулся, сложив руки. — Ладно...

Вдруг он снова повернулся лицом к зеркалу и достал из-под свитера с длинными рукавами — фиолетового, который связала для него мама — свою палочку. Он направил ее на зеркало как пистолет.

— БАХ! Ты труп, ублюдок!

Как раз в этот момент из дверного проёма раздался девичий смех, и Рон обернулся, очень смущённый тем, что его застукали.

— О, БОЖЕ!!! ЭТО БЫЛО УМОРИТЕЛЬНО! Я видела этот фильм, «Таксист», не так ли? — Чо Чанг вновь рассмеялась.

«Чо знала о Де Ниро?»

— Да, откуда ты об этом знаешь?

— Некоторые из моих двоюродных братьев были магглами, и они пробрались в кинотеатр, чтобы посмотреть фильм, у них был марафон «десятка лучших мужских фильмов», поэтому мы нарядились мальчиками и посмотрели его. Это было действительно странно, неужели магглы действительно так живут?

— Ты не у того спрашиваешь, — пожал он плечами. — Билл взял меня посмотреть этот фильм, когда мы приехали к нему перед третьим курсом. Мне показалось, что он просто офигенный. — Рон ухмыльнулся. Он сделал паузу и пристально посмотрел на нее: — Ты... ты видела... все? — спросил он несколько смущенно.

Она рассмеялась.

— Да, но мне показалось, что это было круто. Хотя, возможно, тебе придется снять этот свитер, — добавила она, хихикая.

Рон покраснел, по крайней мере, она не смеялась над ним.

— Почему я не видел тебя в зеркале? — спросил он, весьма озадаченный.

— Значит, ты никогда не читал «Историю Хогвартса»?

«Что это, день «Давайте будем как Гермиона?», — подумал он.

— Нет, ты второй человек, которого я знаю, который читал ее, — ответил Рон.

— Ну что ж, в туалете старост девочки невидимы для мальчиков, если только они не хотят, чтобы их видели, — добавила она, лукаво улыбаясь.

Рон с тревогой огляделся по сторонам:

— Подожди, ты хочешь сказать, что здесь может быть полно девочек, а я даже не буду знать об этом?

Она кивнула, зажмурившись, старалась не расхохотаться.

— Есть ли еще кто-нибудь внутри... прямо сейчас? — настороженно спросил он, оглядываясь по сторонам.

— Ха-ха-ха! Нет, как только одна девушка решит показаться, все чары рассеются, и все мы, находящиеся внутри, окажемся на виду.

— На виду? Вот это уже интересно, — прокомментировал Рон, задумчиво подергивая свою рыжую бороду.

Чо искренне рассмеялась.

— Нет, дурачок, не в этом смысле! Ты понимаешь, о чем я! — она действительно смеялась: Рон был настоящим шутником.

— Ты хочешь сказать, что любая девчонка может прийти сюда и подглядывать за нами, а мы не можем сделать то же самое? Я думал, вы, девчонки, все в восторге от этой драмы о «равных правах». Это несправедливо! — преувеличенно детским голосом заявил Рон.

Чо улыбнулась ему, не в силах сдержать смех.

— Скажи это Гриффиндору и другим факультетам волшебников, я уверена, они по-новому взглянут на вещи, когда поймут, что они действительно старомодные и не идут в ногу со временем. Ну, знаешь, они не ведут себя «продвинуто», как мы, современные люди, — добавила Чо, процитировав еще несколько реплик из «Таксиста».

— Да, я так и сделаю, когда они в следующий раз будут в городе, — сказал Рон, его рыжие волосы были в классическом беспорядке, и Чоу нашла это милым.

— Пойдем завтракать, — сказала она, лучезарно улыбаясь.

Рон был голоден и все равно собирался туда направиться. Он кивнул, и они пошли вниз.

* * *

Ремус только что закончил принимать душ в роскошной ванной комнате для персонала и присел на фарфоровую скамейку, чтобы снять напряжение с мышц. Он был обнажен, лишь полотенце было накинуто на плечи. Почувствовав боль в плече, он помассировал его, чтобы снять напряжение. Люпин почувствовал на спине едва заметные шрамы от зубов и снова вспомнил о драке, которая произошла у него с Сириусом в их клыкастом обличье в тот год, когда Сириус сбежал из Азкабана. Ремус почти ничего не помнил, когда трансформировался, но ту драку помнил прекрасно. Он никогда не использовал чары, чтобы залечить шрамы, они были постоянным напоминанием о том, кем он был, и о том, что он был с Мародерами. Две бороздки, которыми клыки Сириуса отметились на его спине, останутся с ним до самой смерти, точно так же, как воспоминания обо всех их приключениях навсегда запечатлеются в его мозгу. Ремус вздохнул, он действительно скучал по ним обоим, и у Джеймса чуть не отняли единственного сына, но его время еще не пришло. Люпин мрачно улыбнулся: Гарри Поттер доживет до старости и седины, если у него будет возможность на это повлиять. Ремус закрыл глаза, погрузившись в свои размышления, когда почувствовал легкий сквозняк в комнате.

Тонкс входила в ванную, кутаясь в длинный банный халат. Она не сразу заметила Ремуса, сидящего в дальнем углу многокамерной ванной. Она заметила, что он сидит в углу, но его загораживал угол стены, поэтому она не могла разглядеть его «прелести». Тонкс знала, что он не видит ее: в ванных комнатах для персонала также существовали чары невидимости для женщин. Она лукаво улыбнулась: было бы захватывающе принимать душ прямо у него на виду, прекрасно зная, что он ее не видит.

Она не знала, что оригинальный Орден Феникса знал контрзаклинание против этих чар и мантий-невидимок. Дамблдор вполне мог видеть Гарри и Рона в хижине Хагрида на втором курсе, и они без проблем сопровождали Гарри на слушания в суд этим летом, даже несмотря на то, что он был под маскировочным устройством мотоцикла. К несчастью для нее, Ремус прекрасно понимал, что происходит.

Тонкс валяла дурочку, медленно стягивая с плеч белый пушистый халат, делая преувеличенно сексуальные гримасы и медленно обнажая гладкую спину. Она терлась мягким материалом по щекам, дразняще покачивая попкой слева направо. Ремус, как ни в чем не бывало, прикрыл глаза и положил полотенце себе на колени. Он получал от этого огромное удовольствие, а то, что Тонкс думала, что разыгрывает его, делало это еще более комичным.

Она чуть-чуть приспустила мантию, обнажив линию своих очень коротких трусиков. Они были розового цвета с маленькими оборками, очень сексуальные, в девичьем стиле. Она пошевелила ягодицами, вызывающе облизывая кончики зубов. Глаза Ремуса чуть расширились от удивления, но в остальном он никак не отреагировал. Ну, кроме непроизвольного движения, но для этого и было предназначено стратегически расположенное полотенце. Тонкс поджала губы, лукаво улыбаясь своей маленькой игре, в которую она играла перед ним. Она стащила с себя одежду, прижав ее к груди, и с демонстративно отбросила белый банный халат. Ремус оставался невозмутимым, но его глаза впитывали каждую деталь. Он чувствовал себя особенно крутым, это напоминало ему о юных днях, проведенных с Джеймсом и Сириусом, которые, как он мгновенно понял, были очень хороши.

Тонкс позировала ему, зажав в ладонях обе груди. На секунду она застыла в этой позе, а затем, подавив хихиканье, повернулась к нему спиной. Она закрыла рот обеими руками, пытаясь сдержать смех. Прикрыв соски правой рукой, она пошла к нему подчеркнуто модельной походкой, ее босые ноги бесшумно ступали по гладкой мраморной плитке. Тонкс приняла позу, выпятив бедро в сторону, а обе руки крепко и высокомерно положила на талию. Она смотрела прямо на него, как будто он был фотографом, почти провоцируя его запечатлеть то, что было обнажено прямо перед ним. Ремус слабо улыбнулся в знак одобрения, но не настолько, чтобы она подумала, что он не просто погрузился в свои размышления. Пар от его душа все еще висел в воздухе, и на ее гладкой коже начали появляться капельки влаги. Она переместила вес на следующую ногу, принимая очередную позу и лукаво улыбаясь. Хорошая сторона Ремуса пыталась убедить его покончить с этим фарсом, мысленно отмахиваясь от маленького ангела у себя над головой.

«Черт возьми, Ремус. Ты понимаешь, что пользуешься ситуацией, но какого черта, мы же взрослые люди. И это весело».

Тонкс слегка вздернула подбородок, надменно глядя на него поверх своего носа. С грацией, которой она хотела бы обладать, когда рядом с ней действительно находятся люди, она развернулась на сто восемьдесят градусов и пошла по «подиуму», призывно покачивая бедрами, демонстрируя свои обтянутые трусиками ягодицы по всей длине ванной комнаты.

«Подожди, когда я расскажу Ребекке и Джозефине, что дефилировала почти голой перед "Волком", как мы его называли, а Ремус не обращал на это никакого внимания! Они обзавидуются!»

Тонкс бы от души посмеялась над выражением лица Ремуса, когда в конце концов сказала бы ему — ей нужно было не забывать ходить со своим волшебным фотоаппаратом, вот это была бы классика! Для пущей убедительности она возмущенно выпятила грудь, пытаясь сдержать рвущийся наружу смех. Она не могла поверить, что только что трясла перед ним сиськами и чувствовала себя бодрячком. На самом деле она чувствовала себя на вершине мира! Ей хотелось громко рассмеяться, но то, что она должна была молчать, делало это таким забавным!

Услышав его шаги по гладкой плитке, она обернулась и прислонилась спиной к стене. Затаив дыхание, она прижалась к прохладной плитке как можно сильнее. От его близости у нее заколотилось сердце, она уперлась ладонями в стену и затаила дыхание, непроизвольно приподняв грудь. Ремус приостановился, проходя мимо нее.

И едва заметно подмигнул ей.

Ее тело замерло, как будто на нее вылили целую ванну ледяной холодной воды. Рот широко раскрылся, а по всему телу разлился жар. Ремус подошел к волшебной корзине для белья, в которой лежала его одежда. Он не спешил одеваться, накидывая одежду одну за другой. Тонкс стояла неподвижно, не в силах пошевелиться. Показалось ли ей это подмигивание? Или это было на самом деле? Ремус не смотрел на нее, он был занят тем, что надевал свои брюки. Она опустила взгляд и покраснела еще сильнее. Через несколько минут мучительной неподвижности он закончил и вышел из ванной, не подав виду, что видит ее. Она выдохнула, не понимая, что так долго сдерживала дыхание, и оцепенело пошла в душ, все еще не до конца понимая, что произошло.

И тут ее осенило.

— О черт!