Жизнь, продиктованная Говорящей Шляпой (джен)

Гарри медленно просыпался, не двигаясь до тех пор, пока не уверился, что никого поблизости нет. Затем он сел и оглянулся. А мадам Помфри — вот она. «Черт». Медиведьма уже суетилась вокруг него как обычно. Она, несомненно, уже видела его необычное место для сна и решила не беспокоить. Сказала ли она профессору Снейпу? Ну что ж, ничего не поделаешь. Гарри встал и подошел к своей больничной койке, на которой должен был спать этой ночью, прижимая к груди подушку.

Даже неважно, рассказала Поппи или нет, Гарри все-таки не хотелось, чтобы профессор видел его в столь глупом положении. Достаточно было того, что Гарри показал свои страхи всему миру (ну, Снейпу и Помфри, допустим), больше он не станет раскрывать свои странности, если только они не смогут помочь ему.

«Ничего. Не случилось. Я рос так же, как и любой другой избалованный ребенок. Я никто иной, как отвратительный дерзкий мальчишка, который думает, что он крут только потому, что даже не думает бесить взрослых; и совсем не тот, кто бросается к ним в объятия для «спасения». Они не хотят возиться со мной. Вчера ничего не произошло, ни со мной, ни с ними».

Гарри уже пообещал себе, что обязательно покинет лазарет в тот же день, в основном потому, что это было воскресение, и ни на какие уроки ему не нужно было идти. К тому же, Гарри был уверен, что сможет вернуться к нормальной жизни. Ведь ничего не изменилось. Гарри обещал себе. «До тех пор, пока я могу избегать Снейпа и вмешательства медиведьмы, все будет идти так, как и должно».

СССССССССССССС

Утро Гарри провел, занимаясь домашним заданием, понимая, что если он хочет нормальной жизни, то ему лучше быть подготовленным так, как будто он только что в субботу днем не разгрузил вагон угля. Он все еще чувствовал утомляющее опустошение от количества нахлынувших эмоций и невероятных, но, по большей части, бесполезных усилий их скрыть.

«Этот ублюдок Снейп. Какая ему разница, упаду ли я с метлы или останусь цел? Ведь если бы он оставил меня в покое с самого начала, мне не пришлось бы прогуливать его уроки и игнорировать насмешки, а уделить больше времени на домашнее задание и тренировки по квиддичу, как это и должно быть в эти чертовы одиннадцать лет, но ведь нет!».

Гарри серьезно разозлился, вспомнив свои сражения на прошлой неделе. «Нет, этого явно было недостаточно для гребаного Ужаса Подземелий. Он накинулся на меня, как чертова летучая мышь, назначил это, мать его, наказание, с которого вся эта фигня и началась. Сначала он доставал меня за каждую мелочь, а теперь я завис в этом лазарете, ожидая его разрешения на то, чтобы я покинул его как примерный маленький инвалид. Черт тебя дери».

Вспомнишь ..., вот, собственно, и оно. Предмет его ярости вошел в лазарет и направился прямо к нему, а Гарри в который раз поднял подбородок и стиснул зубы. Северус сдерживает вздох. «Неужели мы снова в самом начале? Я мог бы предсказать это, я полагаю. Он же в самом деле не собирался так внезапно открываться и разговариваться просто потому, что я не бил его аж 24 часа с тех пор, как поймал его и выяснил, что его беспокоило. Терпение». Не то, чтобы профессору особенно была приятна грубость мальчика, но, по меньшей мере, это был прогресс по сравнению с тихим вызовом.

— Доброе утро, Поттер. Разве не прекрасный день?

Выражение лица Гарри не изменилось даже тогда, когда он заговорил. «О, ну конечно, ты же всегда по утрам беззаботен и дружелюбен!».

— Хорошо, Поттер, я перейду прямо к делу. Учитывая все ваши переживания, что преследовали вас эти две недели, ваше поведение было недопустимым. Я уверен, что вы способны вспомнить все свои проступки, однако мне придется повторить уже сказанное и удостовериться, что вы поняли, за что получили свое наказание.

Северус внимательно посмотрел на Гарри, пытаясь узнать, слушает ли его мальчик. Гарри поспешно скрыл озадаченное выражение лица, однако его взгляд отдаленно не напоминал взгляды других студентов, которые имели несчастье встретиться с витиеватостью речи профессора, поэтому Северус продолжил:

— Почему бы нам не начать с обсуждения урока полетов? Мало того, что вы ослушались профессора и нарушили правило школы, вы также подвергли себя опасности. Пренебрежение собственной безопасности никогда не будет считаться приемлемым поведением. Мне кажется, что я уже упоминал перед этим, что если вы подвергнете себя опасности по собственной глупости или неповиновению, я буду вынужден применить физическое наказание.

Северус снова взглянул на мальчика, на этот раз ища какие-либо признаки недовольства, но лицо мальчишки по-прежнему ничего не выражало. И это невероятно раздражало. «Мерлин, мальчишка, ты можешь стать достойным шпионом». Преподаватель зелий продолжил говорить:

-Тебе придется усвоить, что мои методы наказания отличаются от тех, что имели неосторожность предъявить вам ваши бывшие опекуны, — это слово было произнесено с огромко и с откровенной ненавистью. — Однако об этом мы поговорим попозже. Учитывая обстоятельства, я решил забыть свой метод на время и предпочесть недельное посещение подземелий после уроков, что я считаю «вторым уровнем». Каждое наказание длится три часа, на мое усмотрение, впрочем, и включает в себя оказание различной мне помощи.

Взгляд мальчика на некоторое время приобрел некую задумчивость, когда Северус отметил возможность исключения, но в остальном взгляд его ничего не выражал, ни любопытства, ни агрессии. Нужно сказать, что видеть на лице ребенка уверенное игнорирование информации действительно сильно нервирует. Это намного хуже, чем если бы мальчишка кипел, как вода в чайнике.

— Необходимо пояснить, даже если вы не спрашиваете, что «второй уровень» предполагает, что вы будете ходить только на уроке, в остальное время сидя в своей спальне. Еда будет появляться непосредственно там, так, чтобы вы не имели возможности выйти, хотя на посещение библиотеки вам нужно будет получить разрешение. Ваши друзья из других факультетов могут присоединиться к вам за домашним заданием, но только до тех пор, пока вы будете сидеть тихо.

Северус снова посмотрел на мальчика, в надежде обнаружить его реакцию, однако он больше склонялся к мысли, что увидит ее лишь после того, как закончит перечислять все его наказания.

— Если будет иметь место какое-либо другое непослушание, то я уверяю вас, что назначу наказание, в течение которого я буду вынужден объяснить остальные уровни моих наказаний и дать вам более тяжелую и грязную работу. В прошлый раз вы решили бежать, чтобы не видеть моего вполне понятного гнева, а также назначенного вам наказания, пропустили два моих урока и одну пятничную встречу. За пропущенное наказание и за каждый пропущенный урок я назначаю вам еще два наказания. Вместе с пропущенной встречей итого получается семь — каждый день, неделю.

«Уже неделя наказаний, сорок два часа заключения, а мальчик по-прежнему не двигается. У меня такое чувство, что я разговариваю со стенкой». Профессор упрямо продолжил дальше:

— Наконец мы подошли к самым серьезным вопросам. Во-первых, вы спрятали травмы от меня и мадам Помфри. Это неприемлемо, никогда и ни при каких бы то ни было обстоятельствах. Ваша инфекция могла убить вас, и все равно вы упорно скрывали ее от всех. Вы действительно предпочитаете смерть, нежели позволите кому-то увидеть ваши раны? В любом случае, я не могу допустить такого поведения в дальнейшем. Как правило, я назначил бы вам еще неделю наказания иили «домашнего» ареста только лишь за это. Но, — преподаватель зелий упрямо стиснул зубы, — сейчас я не стану наказывать вас за это. Однако, это считается моим вам предупреждением. Не смейте повторять это в дальнейшем.

— И наконец, ваше поведение в лазарете. Если вы ранены, вы идете к мадам Помфри и делаете все, что она говорит. Вы безропотно принимаете все зелья, что она даст вам, и останетесь до тех пор, пока она не посчитает нужным отпустить вас. Вы повели себя как капризный и глупый ребенок. За это я назначаю вам еще одну неделю наказаний, в общей сложности получиться две недели наказаний после уроков и «домашнего» ареста.

Любой, кроме Северуса, не заметил бы небольшого движения челюсти Гарри в ответ на это высказывание. «Отлично, он просто делает вид, что его это не волнует».

— Поймите, эти наказания я считаю слишком мягкими. В будущем, если вы поставите что-то выше собственной безопасности и благополучия, то окажетесь в куда больших неприятностях, чем сейчас, — «Хорошо. Это должно оставить мальчишку в глубоком смятении».

ГПГПГПГПГПГПГПГПГПГПГП

Все время, что Снейп продолжал говорить, Гарри боялся. Он сразу принял ту позицию, на которую полагался со своим взбешенным дядей. У него было преимущество — он ничем не выдавал себя, и это не добавит ему неприятностей. Труднее всего было удержать рвущиеся наружу эмоции, которые боролись против него, а не поддерживали.

Он мог продолжать это, ведь у него было достаточно времени подготовиться, и, к тому моменту, ему было не так страшно. Он даже смог внимательно послушать речь мужчины местами, так что он знал, что его ждет. Он знал, что на этот раз сбежать не сможет. Во-первых, Декан Слизерина знал, как заставить его выйти из подполья, а во-вторых, студенты не оценят его ум во второй раз.

То, что он услышал, порядком смутило его. В один страшный момент, когда профессор упомянул «физическое наказание», Гарри подумал, что этот человек наконец покажет свое истинное лицо и положит конец дилеммам Гарри, но затем он сказал то, что изменило Гаррино представление. К его удивлению, его бесстрастная маска не выдержала этого, однако Гарри успел справиться со своим лицом до того, как он надеялся, как профессор зелий заметит это.

Снейп перешел на список нарушений, которые, по его словам, совершил Гарри. О большинстве из них Гарри знал и сам — знал, когда Минерва за ухо тащила его к декану, к примеру, или прекрасно знал, что своим игнорированием сделал наказание еще хуже. То, что он будет наказан, Гарри принял как само собой разумеющееся, однако то, как хотел наказать его профессор, безмерно удивило мальчика.

Это было почти то же самое, когда Поппи поставила его в угол, эта неделя наказания и ареста. Это было так странно... семейно. О таких наказаниях он слышал по телевизору — магглы наказывали детей за непослушание похожими методами. Редко, но показывали шоу с участием детей, которые не могли стоять после наказания, и Гарри почти не замечал таких.

Два последних «преступления» и необходимые наказания, последовавшие за ними, были действительно возмутительны, хотя и изумили его до предела. Кто когда слышал о наказании за нежелание принимать лечение? Игнорирование школьной медсестры тоже превратилось в беду. Ну зачем ему идти, в самом деле? Гарри сам может о себе позаботиться. Но они этого не хотят. Гарри никогда не был столь растерян, как в тот момент.

«Полный отстой. Целую неделю помогать ему и сидеть в запертой спальне за «подверг себя опасности»?». Целая неделя наказания за то, что он устал и не хотел оставаться в этой огромной, стерильной комнате? И Мадам Помфри уже наказывала его за то, что он отказался принять зелье. Это просто чудовищно несправедливо! «Готовься, Германия. У тебя было время, чтобы оправиться, а сейчас время для мести. Если повезет, Снейп сыграет роль Польши или Франции, лишь бы не России...». Гарри недолго задумался над этим. «Пожалуй, мне нужна новая метафора».

Затем профессор замолчал, закончив привычным: «Есть вопросы?». Гарри понял все, да, но у него был один вопрос, который он постарался сделать настолько нейтральным, насколько смог.

— Квиддич, сэр? — «Флинт прикончит меня».

— Что я сказал, Поттер? — недовольно взглянул на него Снейп.

Гарри кивнул, стиснув зубы, но оставшись невозмутимым, ответил:

— Хорошо, сэр.

Наконец профессор ушел, перед уходом напомнив, что его наказание начинается сразу после того, как он выйдет из лазарета, и первая их встреча назначена на этот вечер в семь. Гарри оставался там, пока Помфри не освободила его. Он попеременно делал домашнее задание и планировал предстоящую кампанию. «Думаю, что мне понадобиться помощь Тео и Блейза».

ГПГПГПГПГПГПГПГПГПГП

Когда Гарри наконец был свободен от Поппи тем вечером, со строгим наказом приходить каждый день за зельем в лазарет, он сразу же отправился в общую гостиную, как и было велено. Тео и Блейз ждали его там, и Тео даже встал, когда Гарри вошел.

— Гарри, где ты был всю неделю? Мы не видели тебя с тех пор, как ты получил вопиллер, и Снейп не говорил нам ничего кроме того, что ты сильно занят. Что он с тобой сделал, бросил в самом сердце Запретного Леса?

«Хотел бы я... Но что мне сказать им?» — быстро думал Гарри.

— Ну... Просто оставил меня под присмотром на все это время. Не пускали даже в Большой Зал. Он действительно ничего вам не говорил?

— Нет. Говорит, что это только твое и его дело. Где же секрет в том, что он просто запер тебя?

Гарри только пожал плечами, заметив внимательный взгляд Блейза. Гарри был хорош во лжи, но лучше всех знал, что Блейз обязательно заметит то, что легкомысленный Тео пропустит. Он не волновался насчет Рона и Гермионы. Рон заметил, что Гарри ушел тогда, и, возможно, знает, что Снейп сделал что-то ужасное, но никогда не заметит ложь в том, если вы скажете ему, что гигантский кальмар принимал активное участие в уроках полета. Гермиона слишком увлечена своими книгами, чтобы вообще заметить его отсутствие. Блейз... Он мог стать проблемой. Он чувствовал, что друг не купился на его историю, в силу каких-нибудь причин. Гарри решил немного изменить историю, что оказалось проще простого.

-Снейпушка? — переспросил Тео, но все же слегка покраснел.

— Что? И это вместо «Чертова Ублюдка»? Эту старую Летучую Мышь? Я думаю, в старости лицо Снейпа не будет милым, да даже Темный Лорд — и тот симпатичнее!

Гарри засмеялся.

— Скажи это ему, когда в следующий раз встретишь его. В любом случае... Ты просто не мог назвать нашего декана «снейпушкой». Это звучит... почти ласково, — Гарри передернуло.

— Но вот в чем дело! Можете ли вы представить лицо Снейпа, если бы он слышал сейчас, о чем мы говорим? Мммм... может нам стоит отойти за угол? Как насчет «Снейпи»?

Молчавший до сего момента Блейз решил вмешаться:

— Это просто ребячество, а так же отсутствие вашей фантазии и, наоборот, присутствие пошлости. Давайте что-нибудь поинтереснее.

Тео картинно надулся.

— Ну да, ну да, мистер Сама Высокомерность. Не соизволите ли вы нам показать на личном примере, что имеете ввиду? — посетила его светлая идея бросить другу вызов.

— Я бы предпочел назвать его Скользким Змеем, — задумался Блейз, прежде чем показать одну из своих редких улыбок.

— Скользкий Змей, да. А если коротко, то Снейпушка и выйдет. (Не совсем понимаю эту часть, но в оригинале звучит как «Serpentus Snake it is. Snapers, for short» — прим. пер.), — широко улыбнулся Тео.

Гарри и Блейз синхронно закатили глаза и засмеялись, признавая поражение. Пусть будет так, как хочется ему, даже если это совсем глупая идея.

Наконец Гарри взглянул на циферблат часов и вздохнул. 6:45. Ему нужно идти, иначе может опоздать на свое наказание.

— Парни, мне пора. Будете здесь, когда я вернусь?

— Смотря как долго ты будешь отсутствовать, — ответил Блейз.

— Наказание со Снейпом. Это ты скажи мне, сколько оно длится.

— Что, еще одно? — воскликнул Тео, в то время как Блейз заметно скривился.

— Да, — Гарри слабо улыбнулся. — Никогда не задумывались, почему Снейп — не самый мой любимый учитель? В любом случае, объясню, когда вернусь, если, конечно, вы все еще будете здесь.

— Обычно наказание длится два или три часа, — разъяснил Блейз. — То есть ты вернешься к десяти, а я лично еще буду здесь в это время.

— Я тоже, — улыбнулся Тео. — Мы можем придумать еще несколько прозвищ, ладно?

Гарри усмехнулся. «Думаю, я сделаю даже лучше».

— Просто прозвища, Тео? — он улыбнулся, когда Тео поднял на него обиженный взгляд. — Я все объясню, когда вернусь. Мне правда нужно идти.

ГПГПГПГПГПГПГПГПГПГПГП

— Войдите.

Гарри вошел, высоко подняв голову, а затем оглянулся. Сам кабинет был относительно небольшим, но в нем нашлось место для отлично устроенной лаборатории для зелий. «Это может пригодиться, позже». Снейп указал на небольшой стол, который создал прямо на глазах у Гарри, и мальчик сел, заметив, что перо и бумага уже приготовлены.

— Сегодня вы будете писать строчки. Так как это наказание назначено для полного разъяснения инцидента между нами, вы будете писать: «Правила устанавливаются ради моей собственной безопасности, и поэтому они не могут быть проигнорированы. Моя жизнь стоит больше, чем Напоминалка. Я должен научиться ценить ее так же высоко, и охранять столь же тщательно, как и все окружающие меня». Есть вопросы?

Гарри тщательно сохранял бесстрастное выражение лица. «Да конечно. Что ж вам всем надо от моей жизни? Почему бы вам не заняться своей собственной?». Но ответил лишь:

— Сколько раз, сэр?

— Двести.

«Двести?? Но это так долго! Я думал, что наказание длится лишь три часа! Конечно, этого же вполне достаточно, ага...».

Гарри стиснул зубы, но послушно начал писать, хотя внутри него все кипело от гнева. Он не допустит, чтобы это длилось больше пяти часов.

1). «Правила устанавливаются ради моей собственной безопасности, и поэтому они не могут быть проигнорированы. Моя жизнь стоит больше, чем Напоминалка. Я должен научиться ценить ее так же высоко, и охранять столь же тщательно, как и все окружающие меня».

«Это какая-то шутка? «Ценить так же высоко, как и все окружающие меня»? А кто же меня охраняет? А кого волнует, жив я или мертв? Кроме других детей, конечно, но я сильно сомневаюсь, что «Снейпушка» ссылается на них. Мадам Помфри, быть может. Она же вылечила меня. Но я не думаю, что она охраняет... Но кто же тогда?».

Может мастер зелий просто издевается над Гарри. А правда в том, что никого не волнует его судьба. Да, в этом предположении смысла больше, хотя вроде не похоже, что он шутит. «Перестань думать. Просто пиши эти глупые слова. Только Снейп может забыть, что слово «строчка» предполагает именно одну строчку».

2). «Правила устанавливаются ради моей собственной безопасности, и поэтому они не могут быть проигнорированы. Моя жизнь стоит больше, чем Напоминалка. Я должен научиться ценить ее так же высоко, и охранять столь же тщательно, как и все окружающие меня».

Снейп бесцельно ходил по комнате, и Гарри остановился, когда профессор обошел его сзади.

— Я не слышу, что ты пишешь, Поттер, — Гарри застыл и вернулся к строчкам, однако так он не смог бы смотреть, что делает профессор, и писать одновременно.

3). «Правила устанавливаются ради моей собственной безопасности, и поэтому они не могут быть проигнорированы. Моя жизнь стоит больше, чем Напоминалка....». Он пытался просто слушать, но даже это слишком сильно отвлекало его от пергамента, и он никак не мог правильно разделить свое внимание. Если бы Снейп просто вернулся к своему столу!

— Га... Поттер, я в восьми метрах от тебя, — в его голосе отчетливо слышалось, как у профессора терпение подходит к концу. — Я не собираюсь подходить к тебе беззвучно. Теперь пиши.

Щеки Гарри полыхали огнем, и ему пришлось опустить голову, чтобы скрыть это. Почему он чертовски наблюдателен? Кажется, наступило время для борьбы за контроль.

— Моя рука болит, сэр!

— О, ладно вам, Поттер, — резко ответил профессор. — Вы здесь только двадцать минут. Я повторюсь, я не собираюсь причинять вам вред. Ваше наказание состоит в том, чтобы сидеть и писать, пусть это глупо и скучно, но в течение двух дней смысл этого сообщения дойдет до вас. Вот и все. А сейчас пишите.

«...и охранять столь же тщательно, как и все окружающие меня».

Но кто, черт возьми, охраняет и ценит?

4). «Правила устанавливаются ради моей собственной безопасности, и поэтому они не могут быть проигнорированы. Моя жизнь стоит больше, чем Напоминалка. Я должен научиться ценить ее так же высоко, и охранять столь же тщательно, как и все окружающие меня».

Ровно в 10.00 профессор наконец прекратил свое адское странствие и вернулся к столу.

— Как много вы написали, Поттер?

Гарри посмотрел. «Я сделал лишь половину». Рука Гарри отвратительно ныла, но с его шеей, плечами и спиной было еще хуже. Он провел большую часть этих трех часов сгорбившись, с тревогой прислушиваясь к шагам профессора и одновременно пытаясь написать эти строчки. Вряд ли это способствует хорошему настроению. Он сердито посмотрел на профессора, но спокойно ответил:

— Сто десять, сэр.

Мужчина жестом попросил Гарри передать ему работу. «Он хочет сам пересчитать, или что-то еще? Но все на месте. Я даже старался писать аккуратнее. Вам не на что жаловаться. Это только Ваша вина, что вы застряли здесь со мной на всю ночь».

— Хорошая работа. Вы свободны.

Гарри широко раскрытыми глазами уставился на профессора. «Хорошая работа??! Свободен??! Но я даже не успел закончить, что с тобой?».

Глава Слизеринского факультета усмехнулся, но соизволил рассеять сомнения мальчика.

— Вы закончите завтра. Сто десять достаточно и на один день, учитывая вашу аккуратность. Идите, Поттер.

Гарри не нужно было просить дважды: он ушел, потряхивая ноющими руками и разминая затекшие плечи. Он удивлялся странному комментарию профессора о смысле этого сообщения, но, как он и говорил, эта фраза так и крутилась у него в голове.

«Правила устанавливаются ради моей собственной безопасности, и поэтому они не могут быть проигнорированы. Моя жизнь стоит больше, чем Напоминалка. Я должен научиться ценить ее так же высоко, и охранять столь же тщательно, как и все окружающие меня».

Кто, во имя Мерлина, охраняет его?

ГПГПГПГПГПГПГПГПГПГПГП

Гарри вспомнил, как он вернулся в общежитие, где Тео и Блейз ждали его.

— Отлично, так вы хотите мне помочь?

Восторженное «Конечно!» Тео наложилось на осторожное «с чем?» Блейза.

— Ну, у меня завтра наказание. И каждый день в течение двух ближайших недель. И еще эта охрана... Словом, я не смогу ничего делать несколько недель. Понимаете, как мне нужна помощь, чтобы вести Вторую Мировую Войну?

В глазах обоих мальчиков отразился ужас, когда Гарри перечислял количество наказаний, но следом за ним росло и смятение. Гарри решил говорить прямо:

— Снейп будет осложнять мне жизнь две недели. Мне нужно вернуть расположение людей.

Тео и Блейз переглянулись. Тео восхищенно улыбнулся, в то время как лицо Блейза приняло задумчивое выражение, но, тем не менее, ответили они хором:

— Мы в деле.

ГПГПГПГПГПГГПГПГПГП

На следующий день, за завтраком, меж столами Гриффиндора и Слизерина царило необычное оживление. Распространялся весьма интересный слух. Кое-что произойдет на Зельях у первокурсников. Не реагируйте. Не позволяйте узнать об этом Снейпу. Гарри, Рон, Гермиона, Тео и Блейз сели вместе, когда Гарри осознал, что для него этот урок лишь третий, когда для других уже пятый. На первом Снейп его унизил, на втором проигнорировал. Гарри ожидал многого от сегодняшнего урока, и в нетерпении не мог усидеть на месте.

Другие студенты медленно стекались в класс, оживленно перешептываясь и делясь предположениями, а затем садились, как обычно, на свои места. Никто, кроме Гарри, Тео и Блейза не знал точно, что произойдет, но всем было известно — они не должны ни на что реагировать, чтобы не случилось на уроке.

Вскоре Снейп вошел в класс через дверь, отличную от обычной. «Интересно, куда ведет эта дверь? В кабинет, быть может?». Профессор взмахнул палочкой, и на доске появились ингредиенты для зелий, а затем он поручил ученикам достать те, которые требовались дополнительно (у большинства студентов не было подходящих в их наборах), после чего посоветовал обратиться к странице 120 в учебнике.

Только после этого профессор объяснил тему на этот урок — зелье для роста зубов, предназначенное тем, у кого либо их не было вовсе, либо были потеряны в результате каких-то несчастных случаев. Только Гарри заметил, что профессор ведет себя несколько странно, обращая внимание лишь на мальчика, и игнорируя всех остальных.

Наконец Снейп зачем-то отвернулся к доске, и Гарри быстро произнес заклинание. Три сантиметра с конца волос профессора окрасились в ярко-фиолетовый цвет. Успех! Те студенты, которые успели это заметить, поспешили спрятать улыбки или нырнуть за котел, если сдержать веселье не удавалось. Тео показал Гарри большой палец, а Снейп так ничего и не заметил.

В следующий раз, когда Гарри удалось увидеть затылок Снейпа, по обе стороны от пурпурного появились две синие полосы, и тогда классу стало еще тяжелее сдерживать смех. Затем появились две полосы зеленого, потом желтый, и, наконец, оранжевый. Класс продолжал хихикать, и даже если профессор что-то и подозревал, то видеть свои волосы сзади все равно не мог, поэтому так и не понял, в чем там дело. В конце Гарри добавил две огненно-красные полосы, и конец пришел всему терпению. Класс взорвался громким и единодушным смехом.

Мастер Зелий создал зеркало и попытался оглядеть себя, от чего дети засмеялись вдвое громче. Так он был похож на сурового клоуна. Северус яростно оглядел класс. Кто, во имя Мерлина — Поттер. Мальчик смотрел на него с довольной улыбкой, ничуть не скрываясь, показывая вызов, когда наконец встретился взглядом с профессором. «Ну и что ты собираешься с этим сделать?». Следовало так сказать. «Что с этим сделать?». Преподаватель зелий был весьма удивлен. «Что заставило его нажить себе неприятности сейчас? Такое чувство, что он собирается нажить себе как можно больше наказаний».

Он решил продолжить урок, и потому проигнорировать сей инцидент до поры, до времени, вернув своим волосам естественный цвет. Это вызвало у многих студентов разочарованный вздох, но Снейп и на это не обратил внимания.

— Думаю, что достаточно времени потеряно на сегодня. У вас есть полчаса. Если вы не закончите свое зелье вовремя, каждый получить ноль за сегодняшний день. Работайте.

Студенты послушно склонились над котлами, но по классу то и дело раздавались смешки и шепот. Северус был уверен — новость обойдет школу во мгновение ока, ведь не каждый день студент осмеливался на шалость над учителем. Но профессор не мог ничего с этим поделать, так что лучшим выходом было сделать вид, будто ничего не случилось, и он лишь позволил себе бросить на Поттера последний взгляд, полный презрения, и вернуться к наблюдению за классом. Он не решался бы назвать их стряпню зельями, но и они могут быть чрезвычайно опасными для глупых детей.

ГПГПГПГПГПГПГПГП

Гарри был несколько разочарован реакцией профессора, или, вернее, ее полным отсутствием. Он ожидал, что все будет куда глобальнее, больше удовольствия, если бы профессор сорвался, даже если бы это сулило больше проблем для самого Гарри. Жаль, что радуга в волосах профессора была недолговечна. Если бы только она продержалась бы несколько дней...Это было бы идеально.

Но и так сойдет. Это не сильно отличалось от задумки Гарри. На самом деле... У Гарри остался еще один флакон, помимо того, что он сдал Снейпу. Он был одним из немногих, кому удалось закончить к назначенному времени, несмотря на его выходку, пусть даже и профессор очищал его котел с явной насмешкой. Наконец, когда класс стал собирать свои книги и ингредиенты, преподаватель обратился к мальчику:

— Поттер.

Гарри поднял взгляд, заметно напрягаясь.

-Останьтесь после урока, — Гарри закончил сборы и остался стоять. «Что ж, по крайней мере, он все еще не ударил меня» — напомнил себе Гарри. «Это либо стоило риска, либо нет. Ты знал, что с рук тебе это не сойдет». Гарри был более напряжен, нежели его друзья слева. Тео, Блейз, Рон и Гермиона уходили последними, Тео и Блейз что-то объясняли гриффиндорцам. Наконец Гарри остался наедине с профессором.

— Это ты заколдовал мои волосы, Поттер?

— Да, — прямо ответил мальчик. Ложь была бы бессмысленной, а давать профессор повод думать, что он его боится (что совершенно точно не так!), Гарри не хотел.

— Наказание, Сегодня, в 7:00.

— Я буду отбывать оба наказания одновременно, профессор? — нагло поинтересовался Гарри.

-Нет, они подождут, — усмехнулся Снейп. — Оденьте повседневную одежду, если не хотите испортить мантию. «Может быть, особенно неприятное наказание удержит его от дальнейших проделок. Мечтай, Северус. Это надолго».

ГПГПГПГПГПГПГПГПГПГПГП

В тот вечер Снейп поручил Гарри разобрать огромные стручки растения, называемого Madder Bladders, которые были заполнены тягучей субстанцией, которая пахла как бензин и окрашивала кожу в малиновый цвет, стоило только ее коснуться. Конечно, Гарри это знал, но у него не было перчаток. Он решил, что профессору доставит особое удовольствие наблюдать и знать, что краситель не сойдет как минимум три дня.

В тот же вечер Гарри вернулся в общую гостиную с малиновыми пятнами на лице, шее и одежде, а так же на предплечьях и кистях рук.

В тот же вечер Гарри пригласил близнецов Уизли в общую гостиную Слизерина для разговора.

СССССССССССССССССССС

На следующее утро Северус, как обычно, вошел в свой кабинет ровно в 5:00, да так и остался стоять на пороге с разинутым ртом. «Ну что ж... Необычно». Он закрыл на минуту глаза, а затем открыл их снова, но вид от этого лучше не стал. Небольшой, по сути кабинет, был заполнен различными животными: корова, к примеру, две свиньи, козы, а так же шесть курочек, видимо, провели здесь неплохую ночь. К счастью, дверь в лабораторию была закрыта, поэтому пострадал лишь кабинет. Фекалии трех видов занимали абсолютно все поверхности, причудливо перемешавшись между собой, а пол сплошь и рядом усыпан перьями и едой для животных. Вся документация (действительно вся, даже на высоте шести метров) была тщательнейшим образом пережевана, а прочие бумажные творения просто бесцеремонно спихнуты со своих мест. Воздух искрил от недовольства и злости так, что профессор собственных мыслей не слышал, особенно когда голос подали суетливые куры. Наконец Снейп осторожно вышел, прикрыл за собой дверь и несколько раз глубоко вздохнул, радуясь чистому воздуху.

«Я собираюсь прибить этого ребенка...и всю его теплую компанию». Северус совершенно точно знал, что мальчик повинуется его приказам — профессор тщательно проводит каждый вечер мониторинг, а , следовательно, без посторонней помощи он такого сотворить не мог. Может быть, здесь были замешаны Тео и Блейз...И , скорее всего, близнецы Уизли.

Учитывая масштабы проекта — Северус прекрасно знал, что Хагрид содержит своих животных в клетках, и провести их невидимыми в замок могли только Уизли. Скорее всего, не обошлось и без змеек — если Рон и Гермиона удивились натурально его радужному цвету волос, то Теодор и Блейз улыбались знающе и понимающе. Доказательств у него не было, а идти без них против близнецов совершенно бессмысленно. Ведь оставался вариант того, что Гарри каким-то невообразимым образом мог уговорить талантливого шести— или семикурсника, чтобы животных трансфигурировать, но какому же студенту по силам трансфигурировать корову?

ГПГПГПГПГПГПГПГПГПГП

Гарри мгновенно проснулся, стоило кому-то войти в спальню, и нашарил в темноте очки. Спустя секунду шторы кровати резко разъехались в стороны, представляя глазам Поттера крайне разгневанного Северуса Снейпа. Гарри даже не успел как следует испугаться, когда преподаватель схватил его за шиворот и потащил в подземелья. Какой же сейчас час, если в замке стоит такая темень?

Абсолютно весь замок был погружен в темноту, и, совершенно очевидно, что спят все, кроме него и профессора. Тем не менее, Гарри осознал, что старается справиться с наступающей паникой. Мужчина так ничего и не сказал, просто молча тащил его все глубже в подземелья. «Куда мы ием? Что он собирается сделать со мной?». Гарри в ярости метался меж этими мыслями. «Я не боюсь, черт! Если бы я собирался боятся, я бы бездумно и сразу вывел его из себя». Гарри внутренне содрогнулся, когда они наконец прибыли к кабинету профессора. Он в удивлении оглянулся. «Я приму то, что мне грозит, ведь это того стоит».

— Есть ли в этом и твоя вина, не правда ли, Поттер?

— Не совсем, — невинно улыбнулся Гарри. — Но я бы оду воспел тому, кто провернул такое, — Гарри еще раз огляделся, стараясь запомнить весь этот бардак, шум и невыносимую вонь. — Или даже поставил бы памятник...

— Кто помогал тебе?

— Да ладно вам. Вы правда думаете, что я выложу сейчас все как на духу? Вряд ли это хороший способ вознаградить помощника за его старания, — «близнецы будут очень рады, ведь ты знаешь об их участии в этом, но доказать ничего не сможешь».

Северус скривился, стараясь удержать себя в руках. «Он испытывает тебя. Не испорть все». Следуя этой мысли, профессор просто передал Гарри тряпку, зубную щетку и моющее средство.

— Сейчас 5:15 утра. Животные должны быть возвращены к себе в клетку, а комната стерильно чиста, после чего ты без опоздания должен явиться на урок. Если ты не справишься, я добавлю тебе еще неделю наказаний. Любая магия запрещена. Приступай.

С этими словами профессор удалился в свою лабораторию, оставив Гарри безнадежно разглядывать кавардак. «Конечно, это стоило того, но...».

«Ну что ж, сначала животные».

ГПГПГПГПГПГПГПГПГП

В 8:45 крайне утомленный Гарри постучал в дверь лаборатории, а, услышав приглашение войти, открыл дверь и заглянул внутрь.

— Я закончил, сэр.

Профессор выпрямился, оставив котел, наблюдение за которым и было делом Снейпа на это утро. Он выглянул в кабинет и оказался потрясенный второй раз за день. Все было... действительно чистым. Так, как он и приказал. Стол и пол были очищены от грязи и перьев, помета не было даже в щелях меж половицами. Северус был действительно поражен, несмотря на весь свой утихший гнев. «Этот мальчишка может убираться!». Но мальчику он своего удивления показывать не стал. Последним, что он заслужил сейчас, была похвала.

— Ты свободен, — Гарри только кивнул в ответ и ушел, отряхиваясь, а потом и побежал, широко улыбаясь самому себе. «Подождите, вы еще класс не видели.». На этот раз Гарри сильно жалел о том, что сегодня Зелий в его расписании не было. У близнецов они были, поэтому остаться без впечатленного рассказа Гарри просто не смог бы.

ГПГПГПГПГПГПГПГПГПГП

После обеда Гарри получил сову от Снейпа с приказом прийти сразу же после всех занятий. Мальчик послушно постучал в 3:30 дня, стараясь не показывать некоторый страх от неизвестности. Конечно, он не принял весь фарс от профессора: Снейп определенно был взбешен присутствием животных в своем кабинете. Но, скорее всего, он был просто в ярости, когда узнал, что всех животных Гарри просто перевел в учебный класс.

По крайне мере, Снейп должен был уже остыть, и от этого становилось легче, хотя Гарри на поблажку и не надеялся. Он не пьет... Но это ничего не дает. Как обычно, Гарри мог только догадываться, что его ждет. Конечно, убивать чертового «спасителя магического мира» никто не собирается... или все в таком духе. Он постучал, и ему удалось чудом не влететь в дверь, когда в ту же секунду она открылась, явив за собой Снейпа.

— Пойдемте со мной, мистер Поттер.

«О-па, это что-то новенькое. Впрочем, тоже не очень хорошее». Что бы там ни было, менять свою привычную реакцию (сжав зубы, подняв голову, все как всегда) и открыть свой страх Гарри не собирался. В конце концов, кабинет профессора — его личная территория, и если бы он хотел избить Гарри, вряд ли его повел куда бы то ни было еще.

И действительно, профессор шел по направлению к выходу из подземелий, однозначно в публичное место. А когда они вышли наружу...то пошли по направлению к хижине Хагрида? Гарри помнил, что этот великан забрал его с Диагон-Аллеи, подарил ему Хэдвиг, первый подарок на день рождения. У него не было возможности пообщаться с ним в достаточной мере, но конечный пункт их похода принес мальчику немного облегчения. Хагрид был ребенком, несмотря на свои размеры, и причинять Гарри боль ни в коем случае не стал бы.

Снейп попросил Хагрида вернуть мальчика в 6:30, после чего Гарри следовало отправить в кабинет Снейпа, после чего ушел, оставив Гарри наедине с добрым великаном. У него не было времени выразить свою радость от такой удачи, ведь он был тут же отправлен в грязный и вонючий сарай за километр от хижины Хагрида.

— Знаешь, это... обычно я это делаю, но Северус просил, чтобы я посмотрел за тобой несколько часов, поэтому... вот ты и здесь, — он протянул мальчику вилы. — Вот, нужно очистить конюшни. Отойди подальше, да, там стоит тачка. Сначала лучше убрать кучи из грязного сена, а потом вон ту, в углу. Тогда тебе нужно будет взять новой соломы и заполнить стойла. Тестралы любят, когда красиво и толщина большая. Когда закончишь, справа есть еще одна. Я обязательно скажу тебе, когда время придет.

Гарри, было, двинулся к первой куче, когда Хагрид остановил его:

— Ты это.. Совсем запамятовал — магией пользоваться нельзя, сам понимаешь — тестралы не любят такого.

Тремя часами позже Гарри плелся по направлению в замок, и все мышцы его тела ныли от усталости. Его волосы, одежда и кожа сильно пропахли навозом, а так же сильно испачкались. Он тяжело дышал, когда достиг, наконец, слизеринской гостиной, настолько, что все сидящие там его заметили сразу же. Староста Розалинд подошла к нему сразу же, стоило ему назвать пароль и пройти через портрет, приказывая снять обувь. Гарри покорно снял ее и в одних носках прошел в душевую, игнорируя любопытные взгляды.

Пятнадцатью минутами спустя он принял душ, переоделся и не желал ничего больше, чем упасть в постель и заснуть. Тем не менее, ему пришлось снова пройти через портрет и направиться к кабинету Снейпа, который только самодовольно усмехнулся на все его попытки попроситься уйти и указал на стол, только что появившийся перед ним.

— Похоже, что наряду с моей собственной работой, некая коза съела и все ваши строчки, поэтому вам придется начать все сначала.

И от этого Гарри моментально сбросил с себя всю сонливость. «Боже, нет, только не это». Но взгляд зельевара был неумолим, хотя Гарри даже и не думал протестовать, а уж особенно выяснять, действительно ли они были съедены. Он действительно заслуживает этого, ведь уничтожил и работу самого Снейпа. Несмотря на все то, что мальчик хотел высказать Снейпу, он понимал, что профессор придерживается идеи быть «справедливым». Как и за отказ зелья дать мне целую неделю наказаний — тоже «справедливость». «Все равно я ничего не смогу сделать сейчас». Напомнил Гарри себе, и быстренько пересмотрел все свои взгляды конкретно на этого человека. Профессор действительно был справедлив, когда ему было удобно, или забавно, или... может быть, выгодно? Может, кто-то заплатил ему? Гарри не мог этого знать.

Отпустит ли Снейп его снова в 10:00, как и в прошлый раз? И тогда ему снова пришлось прервать ход собственных мыслей. Он знал, что писать строчки все равно придется, особенно при том, что весь абзац он помнил наизусть.

1). «Правила устанавливаются ради моей собственной безопасности, и поэтому они не могут быть проигнорированы. Моя жизнь стоит больше, чем Напоминалка. Я должен научиться ценить ее так же высоко, и охранять столь же тщательно, как и все окружающие меня».

Гарри был действительно сильно утомлен, и, прежде чем он написал хотя бы три раза, он обнаружил, что кивает головой. Он быстро понял, что снова перестал писать, рывком поднял голову и уставился на страницу, желая быть чуточку менее уставшим и продолжать писать, но спустя еще два скопированных раза его снова начало клонить в сон.

Преподаватель зелий встал и принялся ходить по классу, как он делал и в прошлый раз. Э

то снова напрягло Гарри, и искушение заснуть отошло на второй план. В прошлый раз мышцы Гарри начинали болеть только после трех часов одновременного письма и наблюдения, но сейчас они ныли уже на пятнадцатой минуте, после работы у Хагрида лопатой. К двадцатой строчке он мужественно терпел, но к сороковой боль довела его до судорог. К пятидесятой он не мог больше этого выносить и зарычал как по-настоящему обозленный человек.

— Не могли бы вы перестать ходить, профессор?

— Вас это беспокоит?

— Нет, — тут же сердито ответил Гарри.

— Значит не могу.

51). «Правила устанавливаются ради моей собственной безопасности, и поэтому они не могут быть проигнорированы. Моя жизнь стоит больше, чем Напоминалка. Я должен научиться ценить ее так же высоко, и охранять столь же тщательно, как и все окружающие меня».

Но Гарри так и не смог сосредоточиться, и он сдался, попытавшись снова заговорить с профессором:

— Да!

— Да что?

— Хорошо, это меня беспокоит! Не могли бы вы остановиться?

— Что именно вас беспокоит?

— Ваше.. блуждание! — разочарованно закричал Гарри.

— Почему вас это беспокоит? — спокойно спросил Снейп.

Гарри счел за благо вернуться к письму.

52). «Правила устанавливаются ради моей собственной безопасности, и поэтому они не могут быть проигнорированы. Моя жизнь стоит больше, чем Напоминалка. Я должен научиться ценить ее так же высоко, и охранять столь же тщательно, как и все окружающие меня».

53). «Правила устанавливаются ради моей собственной безопасности, и поэтому они не могут быть проигнорированы. Моя жизнь стоит больше, чем Напоминалка. Я должен научиться ценить ее так же высоко, и охранять столь же тщательно, как и все окружающие меня».

Гарри постарался расправить плечи, чтобы облегчить боль, но каждый раз Гарри ощущал преподавателя за своей спиной, и ему до той же самой боли хотелось повернуться и посмотреть. Однако и шея, и плечи воспротивились этому. «Черт, я не могу сделать этого!». Он думал, что сможет и дальше работать, но ему пришлось повернуться, прежде чем он снова заговорил:

— Прекратите стоять позади меня, сэр. Это меня крайне нервирует.

— Хорошо, но я хотел бы знать причину, — профессор склонил голову.

— Я просто не люблю, когда позади меня кто-то есть, — резко ответил Гарри.

— Хорошо, — ответил мужчина и вернулся к столу.

«Что хорошо, черт тебя дери?». Однако Гарри слишком устал, даже чтобы думать, и он снова вернулся к строчкам.

54). «Правила устанавливаются ради моей собственной безопасности, и поэтому они не могут быть проигнорированы. Моя жизнь стоит больше, чем Напоминалка. Я должен научиться ценить ее так же высоко, и охранять столь же тщательно, как и все окружающие меня».

В конце концов Гарри смог расслабиться, и ему мешали лишь судороги рук, но к 10:00 вечера, и к своему огромному удивлению, он обнаружил, что успел написать аж сто пятьдесят строчек аккуратным почерком. Как и прежде, профессор спросил его о том, как продвигается работа:

— Великолепно. Вы свободны.

Гарри с благодарностью повернулся, но профессор снова окликнул его.

— Поттер, — Снейп открыл шкаф позади своего стола, достал оттуда стеклянную пробирку с широким горлом и большой пробкой. — Нанесите это на плечи и туда, где это еще будет необходимо.

Гарри изучал руку профессора, ожидая, что его прогонят, но все же осторожно взял склянку. Цвет был ослепителен, до боли ярок, и столь же глубок в своем синем цвете. Гарри не сомневался, что оно отлично сработает. Этот человек слишком горд, чтобы варить слабые зелья, несовершенные. Гарри знал, что ему следует сказать, но это было слишком непривычно.

— Спасибо, сэр.

«Я не думаю, что это перемирие, это ведь совсем не так». У Гарри было много идей по этому поводу, и отказаться от них из-за глупой мази и еще двенадцати таких наказаний он не мог. Если этот человек хотел мира, ему следовало бы вернуть Гарри свободное время назад.

Гарри добрался до общей гостиной на одной только мысли о том, какое блаженство принесет ему кровать. Он подумал, было — что он сделал такого, чтобы так устать? Но в памяти всплыло отвратительное пробуждение в пять утра и весь следующий день. Странно, ведь утренняя чистка для него было словно неделю назад.

Наконец Гарри поднялся в спальню, где стремительно почистил зубы, прежде чем оказаться в спасительной темноте своей закрытой кровати. Он разделся, чувствуя томление в плечах и шее. Вытащил мазь, запустил в нее палец, когда в голову пришла ему одна страшная мысль — а если это яд? Но боль и усталость победили, поэтому он тщательно нанес мазь на каждый дюйм кожи.

Эффект был почти мгновенным. От мази по телу шло тепло, растворяя напряжение, оставляя мышцы усталыми, но без боли. Получив подтверждение целительной силы мази, он потянулся к ней еще раз, распределив на плечи и затылок. Полусонный, он подтянул одеяло и наконец заснул.