Чаровница (джен)

Устинья лежала на кровати в комнате Дарины и скучающе наблюдала за тем, как та упорно что-то высчитывала, изредка касаясь старого, потёртого гримуара. Комната была усеяна смятыми черновиками, огарками свечей, какими-то травами и склянками. С губ Дарины сорвался не то рык, не то стон отчаяния:

— Это ужас какой-то! Как бы я не старалась, совсем не понимаю, как приготовить этот отвар идеально! Где Яся Велесовна, когда она так нужна!

Устинья не стала комментировать ситуацию: прошлая её попытка приободрить подругу закончилась плачевно (бегать к отцу, чтобы снять мелкую порчу, больше не хотелось). Потому легче было и вовсе не лезть под руку, позволив подруге спокойно высказывать своё недовольство собственными умственными способностями.

Тут в дверь постучали. Устинья реально пособолезновала тому, кто рискнул полезть к нервной ведьме, но, к её удивлению, Дарина спокойно впустила в комнату непрошенного гостя. Это оказался их декан, Демьян Павлович.

— Хорошая новость. Ты ведь хотела пообщаться с хорошим зельеваром? На твоё счастье прибыла и Яся Велесовна, и согласился поучаствовать местный профессор Снейп. Так что тебя ждут в подземельях, поспеши.

Дарине не нужно было повторять — она подорвалась с места, захватив мантию и гримуар. Устинья и Демьян проводили её взглядами, а затем дверь захлопнулась, оставив отца и дочь наедине.

— Пап, скажи честно — у нас ведь проблем полон рот? Я чувствую, что атмосфера какая-то дрянная.

Демьян медленно кивнул, не отрывая взгляда от оставшейся сиротливо тлеть свечи:

— Не сказать, что англичане довольны нашим вмешательством. Как минимум у них свои интриги, как максимум — свои Боги. Но и игнорировать то, что Макошь попросила нашей помощи, мы не можем. Грубо говоря, сейчас мы между двумя огнями, где один — родной и тёплый, другой — чужой и испепеляющий.

— А что делать-то будем? — Устинья нахмурилась, встревоженно уткнувшись взглядом в спину отца.

— Ты будто не знаешь Катерину Малахитовну, — усмехнулся Демьян. — Уж кто-кто, а она разберётся со всеми возмущающимися. Она и сейчас с местным стариком болтает.

— Фух… Как всё сложно. Если бы знала, что тут будет такая подстава, осталась бы дома.

* * *

— Катерина Малахитовна, я всё понимаю и уважаю вас, но!.. — Дамблдор недовольно жевал губы. Требование русской чаровницы выдать всю информацию о Волан-де-Морте означало лишь одно — русские заинтересованы в его уничтожении, но вот Дамблдору это было совсем не с руки. — У нас есть пророчество, которому мы должны следовать!..

— Во-первых, друг мой, напомни — требуется ли мне вообще твое разрешение, а во-вторых — неужели выбирая между спокойствием мира и славой ты выберешь второе? Ты меня разочаровываешь… — Катерина встала с кресла, прошла к окну и там замерла, сцепив руки за спиной. — Что за пророчество хоть? Надеюсь оно действительно существует, а не просто нашёптано какой-то самопровозглашенной шарлатанкой?

— Кхм… Не думаю, что вы должны интересоваться подобным, Катерина Малахитовна. Я очень вас уважаю, но это внутренние дела нашей страны…

— Только вот Боги на всех землях едины, — женщина резко обернулась, уставившись на старого знакомого непроницаемым взглядом. — И раз мне было сказано свыше разобраться с вашими проблемами, я сделаю что угодно, но решу их. Заметь, я повела себя довольно мило и спросила тебя о том, что тебе известно, а не просто прочла всё из твоего сознания. Так что, поговорим или ты и дальше будешь вести себя, как упёртый баран?

Дамблдор промолчал, задумчиво уставившись на Фоукса. Некоторое время царила тишина, прерываемая лишь тиканьем и шелестением механизмов, что хранились в кабинете директора Хогвартса. Катерина не спешила возобновлять разговор, наблюдая в окно, как по поляне бежит её студентка. Женщина усмехнулась — если сказать сейчас Дарине, что они передумали и ритуал проводить не нужно… От Хогвартса останутся лишь руины.

— Хорошо, Катерина Малахитовна… Я согласен помочь вам информацией, но на одном условии…

* * *

Дарина замедлилась перед дверью в кабинет зельеварения, перевела дыхание и постучала. Нетерпеливый молодой голос любимой преподавательницы пригласил войти:

— Забегай скорее, Рина, я тебя ждала! Так соскучилась! — Яся Велесовна набросилась на студентку с объятиями. — Мне как сказали, что тебе моя помощь нужна будет, так я сразу написала прошение о командировке! Где ж это видано, чтобы мы, русские, своих бросали!

Замерший у стола Северус Снейп мельком взглянул на эту картину, а затем вновь уткнулся взглядом в потрёпанную книгу на столе. Дарина сразу узнала в ней гримуар своей преподавательницы — судя по всему, два зельевара нашли общий язык, пока ждали её.

— Ну, рассказывай, что нам нужно подготовить? — Яся Велесовна была взбудоражена. — Что же это за отвар такой будет, раз даже у моей лучшей студентки возникают проблемы?

— Проблема вот в чём, — Дарину не нужно было долго уговаривать — она положила семейный гримуар на стол, раскрыла его на нужной странице и начала объяснять: — Ритуал, который мне требуется провести, происходит в несколько этапов. Первый, и самый важный — нужно окропить землю отваром под названием «вощанка». Мои предки сохранили список составляющих, но записи о пропорциях утеряны. Я и так, и этак пыталась подобрать соотношения, но так и не придумала, как совместить, по сути, несовместимое, чтобы котёл не подлетел на воздух…

Дарина положила перед преподавателями выписанный список ингредиентов.

— Так-так… Порошок разрыв-травы, корень плакун-травы, листья можжевельника, кора ивы и осины, тополиный пух… И правда, довольно сложные для смешения ингредиенты. Судя по всему, главная задача отвара…

— Вытянуть из окружающего пространства всю тёмную энергию, разрушить все магические установки и временно усилить применившего в определённом диапазоне, — вступил в диалог Северус, приблизившись к девушкам.

— Всё верно! Я приятно удивлена тем, что вы сразу смогли сопоставить главные особенности исконно русских ингредиентов между собой, — Яся Велесовна всплеснула руками. — Давайте тогда порассуждаем…

Сдвинув стол подальше от учебной доски, маги приступили к расчетам: риски были слишком высоки, так как каждый ингредиент обладал своим «темпераментом», который следовало усмирить. Во всём списке лишь ива и тополь не вызывали резких изменений в состоянии отвара, потому именно их и нужно было привести в формуле к нейтрализаторам.

Однако первый час во всех предполагаемых составах что-то не сходилось — в одном случае отвар попросту испарялся, в другом резко увеличивался в объёмах. При худшем раскладе резонанс разрыв-травы приводил к взрыву. Яся и Северус неожиданно поймали ту же волну безумия, на которой держался энтузиазм Дарины, и теперь их обсуждения разгорелись так сильно, что в какой-то момент в кабинет ворвалась МакГонагалл, видимо ожидая увидеть нарушителей порядка. Но перед ней предстала совсем другая картина: Северус и незнакомая ей ведьма стоят на коленях на расписанном мелом поле, с жаром споря, сколько грамм порошка нужно добавить, рядом на каких-то обрывках бумаги русская студентка вырисовывает неясные английским умам руны, да и в принципе в воздухе царит аромат безумия.

— Северус, что у вас тут происходит…

— Да нет же, Яся, тут стоит добавить ровно одну целую, пять сотых грамма порошка листьев можжевельника, иначе эффект будет слишком сильным… — Северус не сразу сумел отвлечься от бурного обсуждения. Подняв взгляд на лицо коллеги, мужчина вздрогнул, мгновенно изобразил полное безразличие и поднялся на ноги: — Добрый день, профессор МакГонагалл. У нас здесь факультатив по зельеварению для студентки Колдовстворца, как вы могли понять…

— Да что же ты, Сева, бумаги смешал своими телодвижениями! — Яся перебила Северуса, всплеснув руками и абсолютно не обратив внимания на незваных гостей. — Я ж теперь совсем потеряюсь в вычислениях…

— Не переживай, я всё запомнил, одна целая, пять сотых грамм можжевельника, три грамма дубовой стружки… — переключился на более интересную тему мужчина, присаживаясь на корточки рядом с русской ведьмой.

Стоит заметить, с очень красивой и умной ведьмой…

* * *

Время летело стремительно, Рождество наступало на пятки и все с восторгом ожидали этого дня. Снег все падал и падал, и скоро замок и окрестности оделись толстым белым пуховиком. Избушка на курьих ножках сидела в снегу, постоянно потряхивая стенами; домик Хагрида смахивал на имбирный пряник; иллюминаторы дурмстрангского корабля заиндевели, а с мачт и снастей свисали тяжелые витые сосульки. Эльфы в кухне трудились не покладая рук, и обеденные столы ломи­лись от изысканного жаркого и соблазнительных десертов. Все радовались жизни, готовились к празднику: девушки выбирали наряды, парни искали партнёрш, и только Дарине всё было не по чём. Большая часть её времени уходила на подготовку ритуальных зелий и артефактов, а в то время, когда она было свободна, они с Виктором проводили в Хогсмиде.

Как так получилось, что шутливые байки в газетах стали правдой, никто не знал. Просто в какой-то момент парень начал активно ухаживать за русской ведьмой: встречал её из подземелий зельеварения, провожал до избушки, дарил цветы, водил в рестораны. Все три школы внимательно следили за развитием их отношений, а потому Дарине приходилось отваживать и своих поклонников, и его поклонниц (хотя, правды ради, большинство «кавалеров» попросту не подходили к ней — шутка что ли, боевой маг Дурмстранга рядом).

В общем, вся эта предпраздничная суета прошла мимо этих двух магов. И когда наступил долгожданный вечер, Дарина, одетая заботливыми сёстрами, стояла под руку с Виктором прямо за спиной Каркарова: окружал их возведённый магией грот, украшенный ледяными скульптурами и розовыми кустами. Над ними порхали разно­цветные светляки. Это были настоящие живые феи, толь­ко совсем крошечные.

Стоило дубовым дверям раскрыться, на парочке скрестились многочисленные взгляды. Кто-то смотрел с завистью, кто-то с одобрением. Разбираться в том, что у кого на душе, ни у Виктора, ни, тем более, у Дарины не было желания.

— Участники Турнира, пожалуйста, пройдите сюда, — прозвучал голос профессора МакГонагалл.

Профессор была в мантии из красной шотландки, тулью шляпы украшал довольно-таки безобразный венок из чертополоха. Она объяснила чемпионам, что пока им надо постоять здесь: они войдут в зал парами, церемонно, после того, как все остальные усядутся за столы. Виктор и Дарина встали чуть впереди, Седрик и незнакомая девушка (Чжоу Чанг, как после им подсказали) за ними. Впрочем, долго ждать чемпионам не пришлось: все наконец уселись по местам, МакГонагалл велела им встать друг за другом парами и следовать за ней. При их появлении весь зал захлопал, и про­фессор МакГонагалл повела их к большому круглому столу в дальнем конце, за которым сидели судьи.

Дамблдор, возглавлявший судейский стол, встретил подошедшие пары сияющей улыбкой. Каркаров и Демьян, что удивительно, уставились на своих подопечных с какими-то хитро-довольными лицами. Катерина Малахитовна сидела рядом, вежливо улыбаясь всем вокруг. Людо Бэгмен в пурпурной мантии, расшитой золотыми звездами, громко аплодировал вместе со всеми. Не было только мистера Крауча. Вместо него пятым за столом судей важно вос­седал Перси Уизли в темно-синей с иголочки мантии. Остальные места предназначались для участников состязания с их дамами.

Виктор усадил Дарину между собой и своим директором, словно отрезая от других. Она не была против, наоборот — взяв своего избранника за руку, девушка словно показательно положила сцеплённые ладони на стол. МакГонагалл неодобрительно поджала губы, но ничего не сказала.

Отливающие золотом тарелки, перед которыми ле­жали меню, все еще были пустые. Сидящий неподалеку от судейского стола Гарри нерешительно взял карточку с рождественской виньеткой и огляделся — официантов нет. Дамблдор, однако, внимательно изучал список блюд, после чего заказал, глядя в свою тарелку: «Свиные отбивные!». И на тарелке тотчас явились с пылу с жару котлеты.

Тут все сразу смекнули, что делать, взяли меню, и золо­тые тарелки наполнились едой. Гарри неуверенно глянул на Дарину: возникла мысль, что она могла и не понять, где и как взять еду. Но ей, судя по всему, было вовсе не до трапезы. Ведьма увлеченно беседовала с Виктором Крамом, а он с явной охотой поддерживал диалог.

— Знаешь, наша школа тоже находится во дворце, — услышал Гарри, — он не та­кой болшой и комфортэбелный, как этот, всего четыре этажа. И очаги мы топим только для колдовства. Но тер­ритория наша болше и красивей, правда, зимой день со­всем короткий, а ночь длинная, мало времени любоваться. Думаю, у вас в России так же…

— Эй, Виктор, — рассмеялся Каркаров, пихнув такого же веселого Демьяна в бок, — ты пригласи её к нам, пусть погостит.

Судя по всему, болгарская и русская школы нашли точки соприкосновения: даже Катерина Малахитовна не сдержала улыбку:

— И правда, Игорь, пригласите нашу ученицу на последний год обучения. Думаю, ей не будет лишним поделиться с вами нашей культурой. И мы кого-нибудь из ваших ребят к нам возьмем. Обучение по обмену.

— Ох, сударыня, давайте обсудим это вечером за бокалом хорошего огневиски…

Дальше слушать разговоры взрослых показалось Гарри скучным, и он отвлекся на близнецов Уизли — они сидели с Лукерьей и Устиньей и, кажется, были очень довольны этим вечером.

После ужина Дамблдор встал и пригласил всех по­следовать его примеру. Взмахнул волшебной палочкой, столы отъехали к стенам, образовав пустое простран­ство. Еще один взмах, и вдоль правой стены выросла сце­на— с барабанами, гитарами, лютней, виолончелью и во­лынкой. На сцену вышел ансамбль «Ведуньи», встреченный восторженными рукоплесканиями. У ведуний были длинные растрепанные волосы, черные мантии нарочи­то порваны и потерты. Гарри с нетерпением ждал, чтобы они заиграли, внимательно смотря на то, как чемпионы выходят в центр. Веду­ньи разобрали инструменты, фонарики на столах погас­ли и зал наполнили первые ноты грустного медленного танца. Парочки вышли на середину зала, которая была ярко освещена.

Они двигались уверенно, плавно и так красиво, что завороженные этим студенты не сразу поняли, что танец закончен, а «Ведуньи» заиграли другую песню, весёлую и быструю. Дамблдор танцевал с профессором травологии, миссис Стебль, Людо Бэгмен — с МакГонагалл, а Каркаров пригласил Катерину Малахитовну. Не танцевал один Демьян, сидящий и потягивающий какой-то алкоголь из гранённого бокала. Очередной танец кончился, и все снова захлопали в ладоши. Людо Бэгмен поцеловал руку МакГонагалл и пошел к столу, и тут его настигли близнецы и близняшки, явно что-то задумавшие.

— Может пойдем на улицу? — тихо шепнула Дарина Виктору, который с радостью её поддержал.

Придумав какой-то бессмысленный предлог для окружающих, парочка встала, по краю зала обошла танцующих и вышла в холл. Парадные двери были распахнуты настежь, в розовом саду мерцали, порхая с куста на куст, крохотные феи. Они спустились по лестнице и очутились в гроте, полном цветущих розовых кустов, между ними бежали извилистые дорожки, мощенные цветной плит­кой, над кустами высились каменные статуи. Где-то плес­калась вода, должно быть, фонтан. Здесь и там на резных скамьях сидели ученики, отдыхая от танцев. Углубляясь всё дальше в сад, подальше от шумной толпы, чемпионы не размыкали рук. Это казалось таким… правильным.

— А ты и правда приезжай ко мне. На последний год.

В его речи уже не был слышен акцент — для чего он разыгрывал этот спектакль перед англичанами Дарина не знала, но ничего не говорила.

— Приеду.

Их голоса перешли на полушёпот. Они зашли в углубление розовых кустов, за скульптуру оленя, обнялись и замолчали. Казалось, что слова излишни в этот момент.

Они уже не раз целовались, но почему-то именно сейчас Дарине подумалось: «Так вот что такое настоящий поцелуй…»