Дом по соседству (гет)

Урок полетов начался с того, что Невилл рванул на своей метле почти вертикально вверх и предсказуемо с нее свалился, а когда инструктор увела Невилла в лазарет, пообещав съесть с кашей и педсоветом любого, кто еще попробует летать без команды, Малфой решил пошакалить и забрал напоминалку Невилла.

— Может, мне закинуть ее подальше, чтобы он ее подольше искал? — спросил Малфой и оседлал метлу.

— Не крысятничай, — строго сказал Гарри, он умел развернуть ситуацию выгодным себе углом, но только Малфоя пока некому было научить правильному поведению, он даже суть претензии не понял.

— Отдай добром, Драко, — предложил Гарри. — Накажу ведь.

— Сначала догони! — нахально ответил Малфой и взлетел выше.

Гарри тоже поднялся в воздух, а Гермиона вынула палочку: в пацанские разборки один на один она не лезла, но ловить сбитого с метлы Малфоя приготовилась.

Вместо Малфоя ей пришлось ловить только напоминалку Невилла, которую Малфой бросил вниз, как только Гарри поравнялся с ним в воздухе — может, Малфой рассчитывал, что Гарри бросится в сумасшедшее пике, но Гарри знал, что на Гермиону и ее Левиосу можно положиться.

— Ну вот, отдал, — прокомментировал Гарри, когда Гермиона забрала напоминалку. — Ты думаешь, выше меня залетишь? Давай перелетим через шпиль гриффиндорской башни — вот и увидим, кто чего стоит.

— Ты с ума сошел, Поттер?

— Ну тогда ты трус.

— Смотри же! — обиделся Драко и резко ушел на метле ввысь — Гермиона, как и Гарри, уже поняла, что сейчас будет, и вскочила на свою метлу, а Гарри полетел вслед за Малфоем, аккуратнее набирая высоту — догонять Малфоя он не собирался, все равно Малфой сейчас полетит обратно, высота Гарри была нужна, чтобы превратить ее в скорость.

Как и следовало ожидать, Малфой слишком задрал метлу — полетам на большой высоте его не учила ни жизнь, ни радиовышка — и сильный порыв ветра его пошатнул: метла встала почти вертикально на высоте футов в сто двадцать, Малфой испугался, не успел зацепиться и полетел вниз.

— Как сумку! — крикнул Гермионе Гарри, срываясь в пике: он уже ронял так сумку с термосом, когда они вдвоем перелетали через лес, и, на их счастье, это случилось уже на противоположной опушке, так что сумку они поймали, и сейчас похожим способом поймали Малфоя: Гарри пролетел мимо и тут же рванулся вверх, подхватывая Малфоя снизу, а Гермиона летела наперерез и зафиксировала их по горизонтали, чтобы они оба не завалились вбок. Малфой подвис между Гарри и Гермионой, подхваченный под руки, словно большой кот, а от замка уже бежала МакГонагалл, не совсем веря в то, что все трое как-то остались целы.

— Как вы посмели! — крикнула МакГонагалл. — О чем вы вообще думали?!

— Мы спасали человека, — ответил Гарри, и они с Гермионой поставили Малфоя на землю и спрыгнули с метел, — но он оказался Малфоем, и поэтому мы не ожидаем за это награды.

— Идите за мной, все трое! — распорядилась МакГонагалл.

— Драко, ты дурак? — тихо спросил Гарри, идя вслед за МакГонагалл, они с Гермионой так и шли по обе стороны от Драко. — Тебя же завалило точно так же, как Лонгботтома, потому что ты задрал метлу.

— Ты нам теперь должен, Драко, — напомнила Гермиона.

— Это все из-за тебя, Поттер, — сердито сказал Драко, он был не ковкий и перековываться не хотел, его для этого нужно было долго бить.

— Если бы не Гарри, у тебя бы сейчас ноги торчали из ушей, — шепотом обрезала его Гермиона. — Сам задрал метлу, кто тебя просил?

— А потом, с ногами, торчащими из ушей, тебя исключили бы из школы, — тихо предсказал Гарри, он еще не терял надежды, что Малфоя можно вернуть к нормальной жизни. — Гермиона всегда так говорит: «В этот раз мы либо убьемся, либо нас исключат из школы — что еще хуже».

Малфой хмыкнул, но отмерзать все же не захотел и в таком надутом состоянии прибыл под дверь кабинета Флитвика, откуда МакГонагалл извлекла Оливера Вуда.

— Оливер, я нашла вам двух человек в команду, — сказала МакГонагалл, указывая на Гарри и Гермиону. — Вы испытаете с ними трудности, подобные тем, что могут возникнуть при обучении боксера бальным танцам, но это лучше, чем пытаться работать с теми, кто вовсе не умеет летать.

Малфой ухмыльнулся, сделав вывод, что по меньшей мере часть гриффиндорской команды по мнению их же декана не умеет летать, но в этот момент МакГонагалл повернулась к нему.

— Что же касается вас, Малфой, — ледяным тоном сказала МакГонагалл, — то я придумаю для вас отработку!

Малфой хотел сказать, что во всем виноват Поттер, который его спровоцировал, но посмотрел на Гарри и Гермиону и понял, что, скажи он такое, его будут бить. Вдвоем. Больно. Прямо сейчас. Невзирая на то, сколько отработок за это влепят.

— Отдайте нам его на поруки, профессор, — предложил Гарри, и МакГонагалл неожиданно согласилась, ей подумалось, что Снейпа проще и безопаснее уязвить великодушием, чем тем, что его студенту влепили отработку, а ее студентам практически за то же самое дали место в квиддичной команде.

— Надеюсь, Гарри, друзья вашей семьи рассказывали вам о том, к чему может привести доверие людям, не заслуживающим доверия, — предостерегающе сказала МакГонагалл и оставила троих первокурсников с Оливером Вудом.

— Будь мужиком, Драко, признай, что ты нам должен, — посоветовал Гарри. — Я ж с тебя живого не слезу, я сделаю из тебя человека.

— У нас есть свой интерес, — подтвердила Гермиона. — Ты на Зельях вообще через проход сидишь, хотя бы не стучать тебя нужно выучить.

— Ладно, разговаривайте, — сказал Драко и отошел в сторону, но не ушел.

МакГонагалл задала Оливеру Вуду задачку, отрекомендовав ему в команду двух ярко выраженных Ловцов, маленьких, быстрых и юрких. Вуд хорошо видел, что Гарри летает лучше и ему это нравится куда больше; Гермиона тоже хорошо летала, и отпускать ее было жалко, но выпускать на поле Охотником еще жальче — Оливер Вуд еще не знал, что Гермиону удивительно трудно угробить, он представил себе, как ее сшибает с метлы бладжером, и у него даже пересохло во рту.

Оставалось только пойти по пути профессиональных квиддичных команд, но Оливер не мог решиться предложить Гермионе стать запасным Ловцом: матчи выигрывают игроки основной команды, а не запасные, и вот так подразнить возможностью быть в команде факультета аж на первом курсе, а потом на семь лет усадить на лавку безо всякой надежды… Оливер Вуд полагал, что после такого Гарри и Гермиона рассорятся за месяц, а Гермиона вдобавок возненавидит Оливера на всю жизнь.

Оливер мялся полторы тренировки, но потом все-таки решился.

— Гермиона, послушай, — начал Оливер Вуд, уткнув глаза в землю, — если Гарри будет Ловцом, ему нужно будет с кем-то гоняться на тренировках…

— Ага, понятно, — сказала Гермиона и толкнула Гарри плечом, — Гарри, хватит уже извращений, давай гоняйся за мной, а не за мячиком с крылышками.

— Так ты согласна? — опешил Вуд, он уж готовился мирить, утешать и извиняться, но посмотрел на веселую Гермиону и понял, что чего-то не понимает в жизни — или, может, чего-то не понимает в девочках. Гермионе, казалось, только этого было и надо — гоняться с ветерком за своим Гарри и чтобы никто не мешал, а квиддич, зрители и овации ей до лампочки.

Но осенняя погода переменчива, и на следующей тренировке уже дул холодный ветер, а через одну и вовсе зарядил дождь. Вся команда была мокрой и злой, Вуд, как капитан, кричал на всех и ругался, только Гарри и Гермиона гонялись друг за другом и за снитчем, Вуд так вообще думал, что Гермиона не придет в такую погоду, и трудно было бы ее винить — а потом Вуд и забыл о них двоих совсем, только Гарри после тренировки сидел рядом с Гермионой в холодной раздевалке, откуда все уже ушли, колдовал на нее Согревающее и отогревал своим дыханием ее руки.

— Я согрелась уже, — сказала наконец Гермиона и положила руки на колени, уперевшись локтями и свесив кисти, как сидят привычно вымотанные на тяжелой работе люди. — А пальцы у меня трясутся, потому что руки устали.

— Если ты заболеешь, я себе этого не прощу, — сказал Гарри. — Слушай, брось ты этот квиддич, я же вижу, что тебе даже не очень нравится.

Но Гермиона только упрямо помотала головой в ответ.

— Тебе тоже не всегда нравится, когда я сажаю тебя за учебники.

— Ну мне это хотя бы не навредит.

— Думаешь, я забыла, как ты появился в середине класса и сказал, что меня не отпустишь? — напомнила Гермиона их первый день в маггловской школе, куда Гарри перенесла стихийная магия. — Вот и я тебя не отпущу. Тебе же так лучше готовиться к матчам — и веселее, правда?

— Если ты не выйдешь на поле, после того как мы выиграем у Равенкло через две недели, я вынесу тебя на руках.

— Это угроза или обещание?

А всего через полчаса, сухие и задорные, Гарри и Гермиона спускались в подземелья, потому что у Гермионы были идеи о том, как завоевывать друзей и оказывать влияние на людей.

— Профессор, пожалуйста, дайте нам Бодроперцовое зелье, мы страшно вымокли на квиддичном поле, — умильно попросила Гермиона удивленного Снейпа, который и представить себе не мог, что вечером кто-то посмеет его обеспокоить такой просьбой.

— Бодроперцовое зелье, мисс Грейнджер, выдают в больничном крыле, — сухо отвечал Снейп.

— Профессор, ну это же вы все зелья для них варите, вы же наверняка оставляете себе тоже.

— Нам просто для профилактики, профессор, — добавил Гарри, — а мадам Помфри подумает, что, раз мы пришли за зельем, то мы действительно заболели, и оставит нас в лазарете на ночь.

— И мы тогда пропустим ваш урок! — с милым смущением сказала Гермиона, на самом-то деле идея попасть в лазарет и остаться там вдвоем с Гарри на ночь ей понравилась. — Ну пожалуйста, профессор!

— Кажется, проще дать вам зелье, а не ждать, пока вы его у меня выкрадете, — ворчливо отвечал Снейп и через полминуты возвращался со склянкой. — Вымоете и отдадите перед уроком. И поверьте, Бодроперцовое зелье есть в аптечке любого взрослого волшебника — беспокойте в следующий раз лучше своего декана.

— А у вас зато всегда свежее, — предполагала Гермиона и передавала Гарри склянку, из которой она только что отпила, и это было почему-то совсем не по-дружески и не по-братски, а так, как будто они поцеловались у Снейпа на глазах; потом Гарри начинал смеяться от того, что у Гермионы от зелья повалил пар из ушей и зашевелились от этого волосы, и словно от смеха у него из ушей и даже из носа тоже начинал валить пар. Снейп криво усмехался и чувствовал, что его как-то втравили во все это: и в молодой задорный смех, и в секрет Полишинеля, которым был роман Гарри и Гермионы, — а потом, когда они двое убегали по коридору, Снейп спохватывался, что они ему еще перед уроком отдадут чистую склянку из-под зелья, словно у него с ними завелись какие-то общие дела.

С погодой повезло только на Хэлловин, на Хэлловин часто бывала хорошая и теплая погода, словно осень прощалась с людьми, уступая место слякотной и промозглой зиме. В доме Грейнджеров Хэлловин всегда был грустным праздником, и даже традиционных украшений с черепами и скелетами в доме не было, потому что в Хэлловин 1981 года рядом с домом прошла настоящая смерть. В этот день Джон Грейнджер обычно рассказывал Гарри что-то про его родителей, что сам он узнавал от Кингсли, или от Сириуса, или от кого-нибудь еще из Ордена Феникса, кто переписывался с Грейнджерами и нет-нет да заходил со всеми предосторожностями в гости.

Когда Гермиона была маленькой, она думала, что Джеймс и Лили могли бы остаться живы, и все было бы практически так же, как и сейчас: они с Гарри ходили бы в тот же детский садик и так же там бедокурили бы, Гарри приезжал или прилетал бы к ним в гости вместе с родителями, наверное, часто-часто, и хотя они не спали бы в соседних кроватях каждую ночь и не шептались бы перед сном, она тоже могла бы тогда ездить к Гарри в гости на папиной лодке и смотреть вместе с ним на волшебство. А чуть позже, примерно в тот год, когда Гермиона спросила Теда Тонкса, могут ли волшебники жениться на не волшебниках, Гермиона поняла, что, закончись волшебная война победой, но по-другому, выжившие Джеймс и Лили просто вернулись бы в Годрикову Лощину, и она потеряла бы Гарри навсегда — он, конечно, был бы счастлив с родителями и крестным, которому не нужно бы было уходить из волшебного мира в морскую пехоту, но счастлив без нее, а она вряд ли смогла бы быть без него по-настоящему счастливой. А о том, что случилось бы, если бы Темный Лорд выиграл войну, было даже страшно подумать — так Гермиона научилась разделять радость волшебного мира от того, что не только Гарри в ту ночь выжил, но и Вольдеморт нашел свою смерть, и так Гермиона начала на Хэлловин чувствовать себя перед Гарри виноватой — ведь ее счастье началось с того, что отец в тот Хэлловин отобрал осиротевшего Гарри у Хагрида и принес в их дом.

Хогвартс-экспресс увез их из дома, и это стало рубежом, за которым началась та жизнь, которую они строили для себя сами. После робкого поцелуя в рождественскую ночь, когда сказанные слова были намного важнее касания губ, Гарри чуть не две недели не отваживался снова ее поцеловать, для этого понадобилась целая баталия в снежки, да и то Гермионе пришлось нарочно завалиться с Гарри на свежий снег. Дома они по-прежнему вели себя скорее как брат и сестра или как очень близкие друзья, только теперь они смущались, когда по привычке заваливались на диван и падали друг на друга, и лишь когда вечером Гарри приходил в комнату Гермионы, они сидели на ее кровати или на полу, Гермиона приваливалась к Гарри спиной, и он обнимал ее уже не так, как обнимают подругу детства или сестру, и шептал что-нибудь милое в ее волосы. И все же понадобилось лето, маленькие полянки с цветами и земляникой в лесу около дома и коротенькие шортики на Гермионе, чтобы они с Гарри начали целоваться по-настоящему, понемногу учась друг у друга, и после этого за обедом или ужином Гермиона не могла на него взглянуть — хотя никто, ни дома, ни в школе, не относился к ним как к брату и сестре и не считал бы, что они делают что-то плохое, даже если бы их застал.

А в Хогвартс-экспрессе Гарри сразу посадил ее к себе на колени и даже прикол с тем, что она его сестренка, придумал словно как способ посмеяться над своей недавней нерешительностью — и Хэлловин он предложил считать днем, когда они познакомились.

— Десять лет, первый юбилей, — довольно серьезно сказал Гарри и подмигнул Гермионе, а ей стало смешно — она, конечно, этот день не помнила, они просто были вместе всегда, сколько себя помнят, но вряд ли в день знакомства маленький Гарри сказал или сделал что-нибудь романтичное. — Давай сбежим ото всех и побудем сегодня только вдвоем, как летом.

— С уроков тоже сбежим? — Гермиона, пожалуй, была готова сбежать и с уроков, чтобы целоваться с Гарри, это ведь так здорово, когда есть кто-то, с кем хочется сбежать с уроков целоваться.

— Не, нас тогда искать будут, — достаточно рассудительно сказал Гарри. — Да и сколько там этих уроков. А вот дальше пусть празднуют без нас.

На уроках Гермиона постоянно взглядывала на Гарри, а он дразнил ее и нарочно вел себя почти образцово, чтобы она не могла дождаться конца учебы — Гермиона когда-то думала, что немного обидно, что она никогда не будет бегать на свидания и ждать назначенного часа, чувствуя, как сердце подпрыгивает от каждого движения минутной стрелки, ведь бежать никуда не надо, Гарри и так всегда рядом. И вот пожалуйста, именно так она ждала сегодня окончания уроков, чтобы в коридоре кинуться Гарри на шею, будто не видела его несколько дней, именно так она ждала конца обеда, чтобы побежать вместе с Гарри к озеру, именно так она хотела добежать до дальнего края озера — именно так, без метлы, пешком, как бегут в фильмах по перрону, встречая любимого после долгой разлуки.

— Если бы я тебя не встретила, я бы, наверно, с ума сошла, — выдохнула Гермиона, утыкаясь лбом Гарри в шею, они как добежали до дальнего края озера, где никого не было, так и повалились на опавшие листья, Гарри оперся скорее плечами, чем спиной об упавшее дерево, и они стали исступленно целоваться, Гермиона вскоре легла на него сверху, и у обоих было такое чувство, что от силы, которая прижала друг к другу их тела по всей длине, от чувства, что даже запретное почти разрешено, сердце сейчас выскочит из горла.

— Если бы я тебя не встретила, я бы, наверное, весь этот день проплакала, — сказала Гермиона, снова поднимая голову и заглядывая Гарри в глаза, и он мягко поцеловал ее в губы, это была уже не робость, а скорее провокация.

— Я бы все равно пришел и тебя спас, — улыбнулся Гарри. — Ты от меня никуда не уйдешь.

В замок они вернулись очень поздно, вбежали, держась за руки, в закрывающиеся ворота, и бежали до самой гриффиндорской гостиной, Гермионе даже не пришло в голову, что листья из волос можно бы и повытряхивать, а Гарри улыбнулся и промолчал, она ему и так казалась очень красивой, его маленькая ведьмочка, да и все равно вряд ли кто думает, что они все это время просидели в библиотеке над книжками, пропав сразу после обеда.

Вот Рон, правда, не сообразил, где они были и зачем:

— Вы тут такое пропустили, — начал рассказывать Рон, как только Гарри и Гермиона переступили порог гостиной. — В школу тролль пробрался, Квиррел в обморок упал, МакГонагалл тролля минут пять обездвиживала, что аж вся школа тряслась, а потом Флитвик его тушу левитировал прочь из замка…

— Да тролль с ним, с троллем, — махнул рукой Гарри, ему было так воздушно-хорошо, словно он только что пил свежий ветер полной грудью и сам от этого до сих пор еще мог взлететь над землей.

Рон от удивления даже рот открыл, а Фред и Джордж, которые из-за квиддича и из-за своих маленьких, но забавных и полезных изобретений часто бывали в компании старшекурсников, подошли и сразу заметили и осенние листья в растрепанных волосах Гермионы, и ее очень красные губы, и засос у Гарри на шее.

— Когда-нибудь ты подрастешь, наш маленький Ронни, — с усмешкой начал Фред и глянул в сторону Гарри и Гермионы, иначе как «красавцы!», выражение его лица было не истолковать.

— И тогда ты поймешь, что в жизни есть вещи намного интереснее тролля и даже победы над троллем.

— И даже занимательнее парящих над головой тыкв со свечами и пищащих тебе в ухо летучих мышей.

— И намного приятнее.

— И настолько красивее, что и сравнивать бессмысленно.

— Ребята, идите-ка сюда, — пригласил Джордж Гарри и Гермиону. — Мы как знали, что вы сегодня голодные останетесь.

— Прихватили вам с ужина мяска и картошки, можете даже в камине погреть.

— И вот еще тыквенного пирожка хороший ломоть.