Сага о Сакши́. Книга 1. Дорога в Юшэнг (гет)

Бай Лин наблюдал за тем, как окаменело лицо короля сильфов, как беззвучно вскрикнула королева, как сжались кулаки генерала и как в потрясении застыла его жена, как ропот гнева прокатился среди приближенных владыки Иннэя и владыки Эллана. Если бы не правила этикета, он расхохотался бы в голос. Высокие гости угодили в западню. И больше всех в ней застряла его жёнушка. Вот уж не повезло так не повезло.

Папашиному плану можно было бы поаплодировать, кабы он не испортил партию самого Бай Лина. Истаяла надежда сбежать из Чунхуа, ничем не помогла женитьба. Разве что убраться из мерзкого дворца и больше никого из его обитателей не видеть. Ну, хотя бы это. Впрочем, есть ли такое расстояние, которое сопоставимо с его ненавистью к ним всем?

Однако... Если у Вилан и впрямь есть крылья, она может бросить его в любой момент и улететь. Он бы так и сделал. Что значат эти глупые слова в храме? Пустой звук. Кто может удержать её здесь? Так что, если кто и в пролёте, так это он сам. В очередной раз. Она тоже исчезнет, как все другие. Все уходят. Ничто не меняется, разочарование по-прежнему в порядке вещей.

Губы сами искривились в усмешке. Ну надо же. Жаль, что лица Вилан не видно сквозь вуаль. Вот бы посмотреть, как оно вытягивается в растерянности.

Он почувствовал, как её всё ещё холодные пальцы переплелись с его пальцами. "Твой папаша — настоящий гад!". Невероятно, в голосе сильфиды слышна улыбка. Её, что, вообще ничем не пронять? Интересно, дойдет ли дело до скандала. Дойдёт, но не сейчас. Летуны дождутся, когда новобрачные удалятся в свой покой и разойдутся приглашённые, и тогда... Неужели стерпят и такое?

Ещё Бай Лин подумал, что переплюнул всех своих братьев, успев жениться первым. Должно быть, особенно бесятся первый и второй принцы. Это такое потрясающе безнаказанное нарушение многовековых устоев, что сразу ясно, что именно папаше-гаду это и нужно.

Он хотел уколоть Вилан, сказав, что она попалась в расставленные сети, куда её загнали, как зверька на охоте, но промолчал. Его роль в этом деле тоже неблаговидна. Но что такое благовидно, а что нет, когда хочешь вырваться отсюда и сам до конца не сознаешь предела людской подлости? Кажется, хуже уже быть не может. Ан нет, может, может.

Виновников торжества сопроводили к их местам на возвышении, гости расселись за столиками, со всяческими пожеланиями поднялись заздравные чаши — раз, другой, третий... Зазвучала музыка, зазвенели голоса присутствующих. Мало-помалу осадок от не всем приятных новостей разошёлся, в конце концов, на праздниках нельзя грустить.

— Твои сородичи, — заметил Бай Лин, поднося к губам стакан с вином, — живут очень весело.

Надо было что-то сказать. Не молчать же весь вечер. Всё-таки жениться на приятной умной женщине — разве плохо? Если всё пойдет так же, как сейчас, если её выдержка — не показная, возможно, они вполне спокойно смогут ужиться вместе. Конечно, если она не бросится наутёк при первом удобном случае, забыв о муже в спешке.

— Да, — согласилась Вилан, слегка наклоняясь, чтобы сделать глоток из своего стакана, не испачкав покров. — Если бы мы были сейчас в Зелёных Холмах, нас бы осыпа́л дождь из лепестков сирени и фиалкового дерева. У нас первыми начинают танец молодые супруги, и к ним присоединяются все остальные. Я бы взяла тебя за руку и повела танцевать. Ведь свадебный пир — весёлый пир, и танцы длятся до первых проблесков зари.

Под столешницей Вилан протянула ему руку ладонью вверх, и, подумав, он всё же накрыл её своей ладонью. Почему она придает такое значение физическому контакту? Бай Лин немного смутился. Вся эта история вообще какая-то неловкая, а Вилан ведёт себя так, словно... словно всё между ними в порядке и так и должно быть, игнорируя факт, что в этой истории вырван большой и крайне значительный кусок из самой середины и осталось только что-то по краям.

— Однажды ты побываешь и в Зелёных Холмах, и в Небесной Гавани и сам всё увидишь.

— Вилан...

— Ты можешь звать меня Ви, — сказала она.

— Ви... — Бай Лин попробовал это новое обращение "на вкус" и пришёл к выводу, что это, пожалуй, действительно очень личное, по-супружески личное. Что-то, что есть только у двоих. — Что теперь ты будешь делать?

— Ты имеешь в виду ситуацию с тем, что фактически нам обоим запретили покидать этот город? А ничего пока что. Сначала займёмся домом. Всё равно больше ничего не остаётся. А дальше будет видно, как быть.

Когда стемнело, император и его главный советник незаметными, ненавязчивыми намёками дали понять окружающим, что новобрачным пора удалиться в свои покои, что наступает "время для двоих".

Они поклонились владыкам и гостям. Гости принялись кланяться и благодарить за оказанную честь быть приглашенными... В конце концов, Бай Лин, согласно предписанным правилам, взял жену за руку и повёл в отведённый для них павильон. Из окон на траву тёмного вечернего сада лился приятный бело-розово-красный свет бумажных фонариков. Поднявшись по ступенькам на широкую веранду, они вошли в большую просторную комнату.

На низком столике приготовлены еда и вино — это первая семейная трапеза. На возвышении кровать с занавесями из полос тонкой газовой красной ткани и цветочных белых гирлянд. Сухие лепестки в вазе и зажжённые палочки в медной курительнице источают приторно-сладкий запах. За ширмой большая деревянная лохань с горячей водой. На полу лежат узорные циновки.

— Командуй — что дальше, — улыбнулась Вилан. Она понимала, что церемониал ещё не весь соблюдён.

— Ладно.

Каждый из них втихомолку радовался, что этот момент — не такой уж и неловкий: они ведь уже были близки, пускай и по необходимости.

Он подвёл молодую жену к брачному ложу, знаком предложил сесть и сам сел рядом. Вилан молчала, не зная, что сказать, только внимательно смотрела на мужа, опасаясь что-нибудь пропустить. Бай Лин тоже молчал, в голове у него было неожиданно пусто. Потом он вспомнил про покров и, протянув руку, откинул его. Ну вот, он — её муж, она — его жена. Радостно? Обхохочешься.

Он встал, сходил к столику и принёс оттуда два бокала, наполненные вином. Один протянул Вилан и сел рядом, красные чаши-бокалы, украшенные парочкой уток, по традиции, были связаны красной длинной нитью.

— Сделай глоток.

Оба отпили по глотку. После этого Бай Лин взял бокал Вилан, а ей протянул свой.

— Ещё.

Оба выпили. Он подлил вина в её бокал из своего и взглядом предложил сделать то же самое. И на этот раз вино было допито до конца.

— А что это значит?

— Этот обряд называется "единением чаш", он скрепляет супружеский союз.

— Ясно. А теперь?

Бай Лин взял с прикроватного столика шкатулку — ту самую, которую она рассматривала утром. Как будто неделя прошла.

— Мы должны срезать друг у друга по пряди волос и хранить их вместе в знак установившихся супружеских отношений.

Вилан рассмеялась: да, когда волосы собраны в узел, это проще простого. В её смехе не было ничего обидного или неприятного, только готовность пойти навстречу. Она попросила помочь разобрать прическу, и Бай Лин принялся вынимать шпильки и снимать венец с подвесами. Как бы то ни было, прикосновения всё равно облегчат переход к последующему действу. Он и сам не знал, хочет этого или предпочёл бы сразу забыться сном и проснуться женатым. Если не прикасаться друг к другу, брак будет фиктивным, но кто узнает об этом? Почему неведомый "благодетель" упустил чу́дную возможность подлить своё зелье? Всё бы случилось само собой, как случилось в первый раз. И никому не было бы стыдно, хотя это и не любовь была, а похоть чистой воды.

Наконец её волосы рассыпались по плечам, Вилан тряхнула головой. Вот, выбирай любую прядь. Он и выбрал. Потом настала очередь Вилан, и, закрыв глаза, он ощущал, как её пальцы осторожно снимают его гуань. По обычаю Чунхуа, женатый мужчина носит верхнюю часть волос собранной в более высокий хвост, скреплённый заколкой-короной. Она стояла прямо перед ним и прикасалась к его волосам, а он не чувствовал ничего, кроме смятения и озадаченности. Щёлкнули ножницы, и в шкатулку легли обе пряди — тёмно-красная и каштановая. Она села рядом и погладила его по лицу. Бай Лин чуть не оттолкнул её руку, но вовремя вспомнил, что она, Вилан, не желает ему зла и ни разу не причинила боли ни словом, ни делом. Он осторожно взял её пальцы, согревая в своей ладони, — они по-прежнему были холодны и заметно дрожали. А на вид такая спокойная... трусишка! Потом, словно ныряя в омут — тонуть так тонуть, — нагнулся и поцеловал жену в губы.

Сильфы отбыли рано поутру. Король Иннэй сослался на неотложные дела, извинился перед императором и отбыл вместе с женой и со свитой. Но перед тем, прощаясь с Вилан и её мужем, шепнул так, чтобы никто другой не услышал: "Будет совсем невмочь — бросайте всё и летите в Небесную Гавань!".

Молодые супруги, так же не мешкая, отправились в свой новый дом. Императрица, расщедрившись, сделала подарок в виде мешка золотых монет: она-де слышала, что поместью "Золотые лилии" нужна прислуга, новая мебель, работы полно, а на всё нужны деньги. Всё же это дом посланника Небесной Гавани и принца Линь. Теперь семья сама должна о себе заботиться, и её свадебный подарок пригодится. "Ещё бы не пригодился!" — усмехнулась Вилан, складывая все деньги, полученные в качестве свадебных подарков. Их оказалось не так уж мало, в том числе от её семьи и королевской четы. Шкатулки и веера — это, конечно, хорошо, но золото, когда оно необходимо, — ещё лучше.

Поместье оказалось большим и довольно запущенным. Оно было окружено со всех сторон высокой каменной стеной, на южной стороне в город выходили крепкие деревянные ворота и одностворчатая дверь. Внутри образованного таким манером квадрата находились главный дом, два боковых флигеля, расположенных друг против друга, кухня, совмещённая с сараем, и ещё какая-то постройка для хозяйственных нужд. Большой внутренний двор одновременно был садом: в его центральной части лежало озеро, над которым от края до края перекинулись два моста, а берега́ украшали плакучие ивы и цветочные клумбы. Стоя на перекрестии мостов, Вилан всё не могла налюбоваться на нежные бело-розовые цветы, похожие на лотос, росшие прямо из воды. Их было так много, и они источали свежее сладкое благоухание. Всюду деревянные настилы, переходы, беседка и мосты с резными перилами — красивые, но требующие починки. Проваленные ступеньки, отсутствующие то там, то сям доски, поломанные и покосившиеся перила, пустующие клумбы, сломанные ограждения... Мебели в помещениях не было, и сами постройки требовали покраски. Из обитателей — старик сторож. Прежний владелец переехал отсюда и забрал всех своих слуг с собой, а сторож, который не мог переехать вместе со всеми по причине старости и отсутствия родственников, хотел бы остаться на службе, если новые хозяева пожелают. И то польза.

Это место, если его как следует обжить, — для настоящей, бессмертной любви. Что ж, может, так и будет, а может, — нет. Главное, чёртова свадьба наконец позади и их оставили в покое.

— Госпожа, тут столько работы! — протянула Дзин Жу. Вилан, нисколько не стесняясь, выпросила у высокородного свёкра её и повариху. Император был так доволен избавлением от мерзкого "сыночка" и поручительством Иннэя в виде Вилан, что с лёгкостью отдал двух прислужниц. Кроме того, сильфида затребовала официальные права на "Золотые лилии" в виде документов, скреплённых императорской печатью. Никогда не знаешь всей глубины людской подлости, пояснила она удивлённому её деловой хваткой мужу.

Пока они осматривали главный дом, Бай Лин обнаружил хозяйскую библиотеку. Странно, что бывший владелец оставил так много книг. Библиотека была даже в более запущенном состоянии, чем остальные помещения, пыли и паутины тут было куда больше. Но его глаза вспыхнули от радости, когда он принялся разбирать брошенные свитки. Каковы бы ни были читательские предпочтения хозяев, они оставили все древние трактаты. Должно быть, забрали какие-нибудь любовные романы и тексты, посвящённые этикету. Сюда он добавит то, что привёз из своей библиотеки, — этого всё равно никто не хватится. До знаний ли двору, погрязшему в роскоши и разврате!

— Госпожа, здесь нет совсем ничего, — доложила кухарка, осматривавшая кухню и хозяйственные постройки. — Ни еды, ни посуды, ни дров.

— Да, — Вилан задумчиво кивнула. — И телегу бы нам с лошадью. И какой-нибудь экипаж. Можно бы и пешком, но как-то несолидно. Давайте-ка все пойдём за покупками. Иначе придётся спать на полу.

В столице располагалось несколько больших рыночных площадей и множество лавок со всяческими товарами. Они отправились вчетвером на ту, что находилась ближе всех, оставив сторожа в поместье. Нанять телегу и извозчика удалось быстро. Вилан отправила кухарку Не Ху закупить всё, что нужно для кухни, а Дзин Жу — прочую домашнюю утварь, а сама в сопровождении мужа решила пройтись по одёжным лавкам. У принца личных вещей было крайне мало, вследствие постоянного запрета на выход из дворца теплой одежды не было совсем. А она, отправляясь "в гости", не рассчитывала задержаться. Так что оба были одеты совершенно не по погоде. День и так выдался ясным и холодным, а впереди зима. Что тянуть?

Бай Лин, следуя за ней, удивлялся. Дома она ему отдала на хранение и в распоряжение все имеющиеся у них деньги. "Разве ты теперь не хозяин дома и не глава семьи?". Она только отложила немного на свои расходы и на хозяйство. Даже мешочек с золотыми монетами на сегодняшние покупки и тот лежал у него в рукаве. Это так ново и необычно, когда кто-то доверяет тебе свою жизнь, делает тебя равным себе и даже выше... Зачем тебе это нужно, Вилан? Чего ты добиваешься? Он следил за ней настороженным взглядом, но сильфида ничем не выдавала своих тайных умыслов.

В какой-то момент Вилан обернулась, нашла его взглядом и подхватила под руку. Бай Лин хотел строго отчитать нахалку: видано ли, чтобы мужчина и женщина прикасались друг к другу на людях! Как можно так себя вести! И вспомнил: он её муж, и она имеет на это право. Он пожал плечами и свернул туда, куда она его потащила.

Торговые ряды, продольные и поперечные, сами образовали подобие города. Переходы, мосты, тупики, перекрёстки — в них запросто можно было заплутать. Жизнь здесь кипела сильнее, чем в самом городе. Торговцы наперебой предлагали и расхваливали товар, покупатели громко торговались, праздношатающиеся зеваки не упускали случая затеять спор или повеселиться каким-то другим способом. Шумели выставленные на продажу животные. В чайных за столами сидели посетители и обедали или попивали вино за беседой.

Одну за другой Вилан покидала платяные лавки. В одной ей не понравился цвет тканей, в другой — их качество и пошив, в третьей фасоны были какие-то странные... Наконец она нашла то, что пришлось ей по вкусу и устроило полностью. Хозяин, державшийся с достоинством истинного мастера своего дела, показал ей лучшие изделия, и она пришла в восторг.

Её настроение в какой-то мере передалось принцу. Он не мог сдержать улыбки, глядя, как Вилан кружится перед ним в утеплённом ханьфу насыщенного коричневого цвета, отороченном мехом. Верхнее платье кремового цвета, подвязанное блестящим шёлковым поясом того же цвета, что и ханьфу, осветляло её кожу и делало её похожей на цветочный бутон.

— Тебе нравится? — спросила она, сияя как праздничный фонарик.

Бай Лин снисходительно улыбнулся. Почему её заботят такие глупые вещи, как чужое мнение о тряпках? А впрочем, должно быть, все женщины такие, раса, вполне возможно, не имеет значения. Но когда она принялась выбирать одежду и ему, он растерялся. Глядя на всё растущую груду отобранных мужских вещей, он думал о том, что никого особо прежде не заботило, во что он одет и достаточно ли ему тепло и удобно. Почему же Вилан беспокоится об этом? Ведь он ей никто и ей навязали его в мужья. Ему тоже навязали её в жёны, никто не спросил, хочет ли он этого. Только она спросила.

Отсчитав несколько золотых, они расплатились и вышли. Хозяин пообещал доставить покупки прямо к ним домой.

— Теперь разделимся, — сказала Вилан, отдавая ему исписанный листок бумаги. — Поищи мебель, а я узнаю, где можно нанять прислугу.

— Вилан! — окликнул Бай Лин. Ему не слишком понравилась эта идея. — Ты потеряешься.

— Давай встретимся здесь через полчаса, — отозвалась сильфида. — Вон палатка с игрушками. Около неё и найдём друг друга.

И она тут же исчезла в потоке покупателей. Бай Лин закатил глаза и двинулся в противоположную сторону. По распросным сведениям он сумел найти павильоны, торгующие предметами обстановки. От матери ему достался тонкий вкус, из предложенного он отобрал лучшее, купив почти всё. В одном только пункте у него возникло чувство протеста: кровать в их комнату. С одной стороны, Вилан права — спать им на полу, если не купить. С другой, — именно ему приходится выбирать брачное ложе. С одной стороны, позор. С другой, — с ним случались вещи и хуже. Гораздо хуже. Вероятно, придётся смириться с тем, что отныне у него есть жена, которая не умеет быть тихой скромной мышкой и активно участвует в семейной жизни.

Вилан действительно пришла на условленное место. Она, довольно улыбаясь, сообщила, что сумела нанять садовника, плотника, вторую горничную, помимо Дзин Жу, экономку и стражника. Бай Лин поначалу удивился: зачем им стражник. Но быстро понял ход мыслей Вилан: по сути, их поместье — это одновременно дом его высочества принца Линь, — неважно какого по счёту и симпатии императора, с другой, — территория иностранного государства в виду постоянного местонахождения в нём посланника этого государства. И кто знает, кому что взбредёт в голову. Нельзя без охраны.

— Давай ещё немного погуляем? — внезапно предложила Вилан. — Дзин Жу и Не Ху, должно быть, уже купили всё, что нужно, и уехали домой на повозке. Мы можем и задержаться. Всё равно, пока не обживёмся в имении, часто будем приходить сюда.

День клонился к вечеру, когда они зашли в чайный дом. Вилан, уставшая и довольная, изъявила желание выпить чаю и перекусить, а Бай Лину, по большому счёту, было без разницы, куда идти. Если бы у него была свобода действий, он оказался бы за тридевять земель отсюда. Но раз этого нет, то не всё ли равно? В помещении чайного дома, в самом центре зала, находилась раскалённая печь, отдававшая накопленное тепло, и посетители грелись с холоду, попивали чай или вино, угощались изысканным десертом и наслаждались чинной беседой.

Здесь же присутствовал предсказатель, и каждый, кому хотелось узнать свою судьбу, приглашал его за свой стол.

Вилан, в ожидании чая и десерта, любопытно оглядывалась по сторонам, обращая внимание мужа то на красочную роспись стен и ширм, то на цветы, украшающие зал. Прорицатель подошёл к ним сам и предложил свои услуги. Однако, заглянув в глаза пятнадцатого принца, он низко поклонился и, заявив уклончиво: "Прошу прощения, прекрасный господин. Я не осмелюсь..." — поспешно исчез.

Бай Лин молча пожал плечами, хотя его удивило такое странное поведение предсказателя. Вилан удивилась тоже, но виду не подала. Она и сама могла бы заглянуть в будущее, но ей не очень-то хотелось. Во всяком случае, не теперь. Хотя, пожалуй, интересно было сравнить, что увидела бы она и что увидел бы тот человек.

Вскоре в торговых рядах зажглись бумажные фонари, озаряя пространство весёлыми радостными огнями. Со словами "Идём, что-то покажу!" Вилан повела Бай Лина в ту сторону, куда ходила нанимать слуг. Она уверенно подошла к пожилому человеку, у ног которого стояла большая плетёная корзина, накрытая крышкой.

— Я не продал её, госпожа, не продал! — поспешно проговорил мужчина, кланяясь и снимая крышку. — Оставил, как вы хотели!

Вилан присела, взяла что-то, а когда выпрямилась и повернулась, Бай Лин увидел в её руках щенка. Толстый по детству, со светло-серой шерстью, похожей на волчью, забавными блестящими глазами, с мордой, казалось, лукаво улыбающейся, щенок прямо смотрел на него. А потом Вилан протянула его Бай Лину, и молодому человеку пришлось поспешно взять животное в свои руки. Щенок был крупным и довольно тяжёлым.

— Ты хочешь купить его? — в недоумении спросил принц, разглядывая пристроившуюся в его объятиях животину.

— Это тебе, — просияла улыбкой Вилан.

— Мне? — он растерялся, не зная, что думать о ней.

— Да. Ты всё время грустишь, я хотела тебя порадовать. Собаки — верные друзья, они приносят столько добра!

— Господин, это очень хороший щенок! — поспешил ввернуть продавец, решив, что покупатель сомневается. — Девятый в приплоде моей суки. Девять — счастливое число.

Принц наконец поднял глаза на жену.

— Ви! Спасибо.

Они двинулись в обратном направлении, но Бай Лин замедлил шаг.

— Разве мы не должны заплатить за него?

— Я уже заплатила. И это девочка. Как ты её назовёшь?

Потребовалась всего секунда, чтобы подобрать подходящую кличку.

— Цзю.

Вилан заметно удивилась — не то скорости принятия решения, не то краткости клички. А Бай Лин удивился тому, что она не знает простых вещей. Впрочем, что возьмёшь с иностранки. И это удивление он выразил только движением бровей.

— Цзю? А что это значит?

— Девятая. Девятый щенок. Куплена в девятом месяце.

"Какая внимательная, — подумал он с неудовольствием. — Не к добру это. Непросто будет отделаться от неё".