Я не Поттер Часть 2 | Магия освобождает (джен)

Первый месяц зимы выдался снежным и на удивление холодным. Сугробы покрыли двор дома уже несуществующей семьи Лестрейндж, исчезнувшей месяц назад и всего за один день, но убирать их не торопились. Гарри часами смотрел из окна, просто пытаясь увидеть на этом белом полотне что-то живое — птицу, собаку, кота. Но ничего такого у дома больше не пробегало и не пролетало. Беллатрикс после похищения сына на всякий случай усилила всю защиту. К дому не мог подобраться даже самый захудалый анимаг, не говоря уже о магах обычных.

Когда взгляд Гарри уставал блуждать по снегу, он начинал разглядывать старый дуб. Но пугался слишком резкого возвращения взрослого себя и спешил отойти вглубь помещения. Там, в полумраке комнаты, ничем не напоминающей детскую, Гарри мог стоять и не шевелиться часами. Слегка подрагивали лишь его пальцы да на глаза опускалась устрашающая непосвященных белесая пелена. Это мертвец пытался свыкнуться не только со смертью своего старого тела, но и с тяготами неприятного прошлого. Он пытался изо всех сил, сжав зубы, потому что пообещал новой матери. Но не мог.

Картины детства проигрывались перед глазами, как магловское кино. И сейчас, с высоты прожитых лет, он смог хорошо рассмотреть его убогую серость. Прошлое не отпускало, а бесчисленные убийства, которым он был свидетелем или творил сам, удачно дополняли его смертельную хватку. Сожаление просто не могло найти дорогу в его черную душу, ведь туда не вели никакие пути, но вот боль и забвение пожирали его заживо, изнутри.

Иногда Гарри заходил в комнату Рудольфуса, садился на его стул у письменного стола, брал в руку перо, недавно ещё писавшее под диктовку профессора нехитрые лекции, и зажмуривался от гнева и обиды. Запах того, кто единственный в мире дарил ему бескорыстную любовь, а затем так легко предал, сводил с ума и без того не самый спокойный дух на планете.

А еще он лучше всех понимал, что попросту крутится в колесе судьбы, словно белка, и другой для него не написано. Он уже не раз вдыхал запах предателя, пробуя найти себе якорь и начисто забывая, что тот может не только спасти, но и утащить за собой на мутное дно.

Немного солнечного света в его мрачное настроение добавляли воспоминания: о проделках с Томом, от которых земля дрожала, сражениях плечом к плечу с Пожирателями, их не самых грустных собраниях, где все строили планы на будущее, и незабываемом чувстве единства. Впрочем, эти воспоминания и даже товарищи заслуженно принадлежали сильнейшему двадцатисемилетнему магу Гарольду Снейпу. А он? Кто он такой? Он даже поздороваться с ними не может!

Томас обещал ему жизнь, если его оборвётся чересчур рано. Гарри ему обещал, что не оставит и поможет, когда придёт время и зазвенит чёрный колокол. Но, побывав в мире мёртвых и вернувшись, он ощутил, что этот мир удержать его таким просто не может. Однако перешагнул через себя, как бывало не раз, и выполнил просьбу ближайшего друга.

Сегодня утром в коридоре, где находится его спальня, забыли закрыть окно. И утром, открыв дверь, ребёнок шагнул не на ковёр, а в снег и даже попытался поймать парочку ещё круживших снежинок.

— Мама! — крикнул он. — Ты где?

Ответом ему послужило лишь эхо пустого холодного дома да шорох ног убегающих домовиков, опасавшихся к нему приближаться. Подождав минуту, босой и замёрзший, он зашёл в комнату отца и открыл секретер. У матери есть кулон, отслеживающий его заклинания в доме, но у Гарри было нечто большее — понимание силы и слабости магии, а также значительный опыт.

Тем утром Белла отправилась исправлять свою ошибку, поскольку не была слепым котёнком и видела, что сын от тоски угасает. Не решившись вернуться к прошлой жизни, где ребёнку было позволено гостить у других и некоторые иные вольности, она всё же решилась пригласить гостей к нему. И вернулась в дом вместе с Монти и Сабриной, начавшей свой визит с опрокидывания подставки с кочергой и падения, но ведьма даже близко не рассердилась.

— Цела? — спросила она, держа подбородок девчонки двумя пальцами и поворачивая её голову, чтобы оценить масштаб повреждений.

— Всё хорошо, мадам! — ответила та и вырвалась, выказывая своё нетерпение.

— Ну, бегите, играйте, он в спальне…

Юркая и неприметная девчонка удивительно быстро догнала своего яркого брата на лестнице, а затем обогнала, и Беллатрикс проводила глазами их спины.

Вскоре серое пятнышко свесилось с перил и прокричало вниз:

— Мадам, его в спальне нет!

В тот же момент раздался душераздирающий вопль Монтенегро.

Вспорхнув по лестнице быстрее детей и готовая немедленно разорвать на части проникших в дом врагов — ведь крик прозрачно намекал, что мальчишку кто-то живьём режет, — Белла ворвалась в спальню мужа. Представшая её взору картина оказалась намного страшнее, чем она могла себе представить.

Посреди комнаты, в луже крови, лежал её Гарри. На коленях, испачканный в бордовой жиже, рядом с ним стоял мертвенно-бледный Монти, сжимая в руке ту самую запретную палочку, которую мать тщетно пыталась у них отобрать. Рука мальчишки дрожала, а лицо исказилось от невероятного напряжения.

— Не могу, мадам! Раны не закрываются!

Крик мальчишки вывел её из оцепенения и Белла заметила широкие разрезы на окровавленных запястьях сына, а рядом канцелярский нож. Ребенок Гойлов не обладал большими магическими талантами, поэтому в целях безопасности им и не разрешалось использовать палочку, хотя в этой стране детям Пожирателей можно всё. Монти по-детски пытался просто стянуть разрезанную кожу, не понимая, что еще может сделать, но и этим немного остановил реки крови. Ведьма предприняла отчаянные попытки наложить нормальную, сложную магию исцеления, но получилось у неё куда хуже, чем даже у Монти.

Гарри настолько сильно желал покинуть эту жизнь с её извилистыми дорогами, так похожими одна на другую, что досконально продумал сценарий собственной гибели и защиту от любого магического спасения. Правда не догадался, что оно может быть исполнено не взрослым, а его не самым умелым ровесником, и в идеальный план закралась прореха.

— Держи его! — крикнула ведьма Монти.

И тот опять упал в кровь и поднял палочку, уже не бледный, а зеленый от подступающей рвоты.

— Сабрина, простынь!

Сообразительной девчонке хватило пары секунд, она метнулась к кровати быстрее любого заклинания и швырнула в Беллу белоснежный комок. Та на лету разрезала его на полоски и затянула ими раны, инстинктивно догадавшись, что именно нужно делать.

Сделав пару шагов назад, Белла обезумевшими глазами оглядела комнату, больше похожую на арену боевых действий. Именно тогда она поняла, что все они, включая милорда, абсолютно точно ошиблись в расчётах. Совершенная задумка превратилась в мрачный, бесконечный кошмар, где никто не счастлив, ничего не получается и где постоянно гаснет надежда.

* * *

В пыльную и плохо обжитую комнату на одном из этажей замка Салазара зашел мужчина в строгом костюме, сел на старинный табурет грубой работы и посмотрел на бледного ребенка, спящего на деревянной кровати. Он не хотел его будить до тех пор, пока не найдет в себе убедительных слов. Однако поиски непозволительно затянулись. Маг на табурете слишком хорошо понимал мотивы мага на кровати, и даже мысли о грядущем длинном разговоре давались ему тяжело. Оттягивая начало, он просидел на неудобной мебели минут десять, прежде чем его дыхание потревожило сон мальчишки.

— Проснулся, беглец?

Черные как ночь глаза уставились на посетителя.

— Моргана меня раздери, Томас?! Мне сказали тебя не будет два месяца!

— Вторая осечка, Гарри, — усмехнулся взрослый маг. — Я успел!

Ребенок отвернулся, словно понимал, что сейчас его начнут воспитывать.

— Ну, и что за спектакль ты устроил? В четвертый раз?

— Третий… — недовольно буркнул ребенок.

— Нет, четвертый! — уверенно произнес милорд. — Первый, когда дал себя убить некой тайной персоне. Второй, когда сиганул с крыши дома, якобы оступившись. Третий — в слишком глубокой ванной, а четвертый сейчас. Перечислять все твои неизлечимые хвори? Гарри, хочешь верь, хочешь нет, но от насморка не погибают!

— Лучше скажи — как?!

— На будущее, что ли? Чтоб работу над ошибками провести? — искренне возмутился маг.

— Том!

— Монтенегро, наша подрастающая смена.

Мальчишка недовольно цокнул языком.

— Мелкий засранец.

— Ты намного худший засранец, но ничего, я же терплю!

Оба замолчали, понимания, что разговор уходит не в ту степь.

— Что у тебя с рукой? — спросил Гарри, которому стало неловко молчать. — Чувствую, как болит.

— Скоро всё будет хорошо, Гарри, наверное, — ответил маг без особого оптимизма. — А там кто его знает…

Немой вопрос на лице собеседника заставил его объяснить.

— Они просыпаются, ты сам знаешь — нам нужна совсем иная магия… — невесело произнес он. — И мы собирались с тобой её творить, помнишь? Или я слишком сильно повредил твою память?!

Гарри закрыл лицо руками и простонал что-то нечленораздельное.

— Ой, давай без спектакля, ранимый ты наш... — пробормотал старший маг. — Отсутствие желания я заметил еще тогда, когда пытался дать тебе бессмертное тело. А его не принимали, Гарри! Не хочешь объяснить мне еще раз — почему?!

Закатив глаза, мальчишка ясно дал понять, что стотысячный разговор на тему его отказа от старого тела — это совсем не то, чем он хотел бы заниматься сейчас.

Встав с табурета, Темный Лорд принялся нервно мерить комнату шагами.

— Друг мой, грядет смута. Не будет ни нашего мира, ни магловского, — заговорил он глухим, торжественным голосом. — Между нами падут все границы. Будет только тьма и кровь. Они томились в бездне бесконечно долго и затаили огромную обиду.

— Знаешь, а я их понимаю, этих тварей... — прошептал ребенок, усаживаясь на кровать и рассматривая рубцы на запястьях. — Томиться там, где ты не хочешь быть? Пытка! И зачем ты шрамы оставил? Мне теперь что, браслеты у Сабрины стащить?..

Однако взрослый маг даже не смотрел на младшего. Его невидящий взор, казалось, был устремлен в будущее.

— Они уничтожат всё и всех, кого ты любишь, Гарри...

Ребенок на кровати сначала замер, удивленно вскинув бровь, а затем вскочил и пощелкал пальцами у носа милорда, возвращая того на грешную землю.

— Томас, признавайся, ты откопал мемуары Дамблдора из могилы?!

Тот перевел взгляд на мальчишку и от досады даже топнул ногой.

— Любишь? Я это вслух сказал, что ли?! — пробурчал он, рассердившись на самого себя, и вновь уселся на стул. — А ведь хорошо шло, да?

— Нормально, — ответил Гарри. — Хуже, конечно, чем сказание про плачущего Северуса, но нормально. А теперь к делу, пожалуйста. Без обид, томлений и любви, если не затруднит.

Мужчина на стуле кивнул и закрыл глаза, соглашаясь.

— Давно понял, Гарри, что в случае чего ты с радостью туда... — и он поднял руки вверх, но спохватился: — Ой, нет, туда... — и указал вниз. — Но я не подписывался спасать всех один, как чертов герой. Ни кровью, ни чернилами, понимаешь меня? На многое подписывался, у меня смолоду много контрактов, но не на это. Это — не про меня!

Последние слова мужчина почти прокричал, а затем ненадолго замолк, переваривая сказанное о самом себе.

— Только-только маглов в кучи согнал, и они думают — перенаселение. А сейчас что, сказать им: «Ой, простите» и «Разойдитесь»? Отбивайтесь как-нибудь сами, а то магов на все территории нам не хватает?!

Пожав плечами и усмехнувшись, Гарри тихо заметил:

— А я был героем. В школе — очень даже неплохо, если бы не Невилл и пара тысяч нюансов. Может, и тебе стоит... попробовать?

Томас внимательно посмотрел на ребенка и даже протянул к нему руку, словно хотел потрепать по голове, но быстро одернул её, вспомнив, что перед ним совсем не ребенок.

— Почти двадцать лет прошло, как я пытаюсь тебя приклеить к этой реальности, а ты их имена помнишь... — сказал он печально. — Я дал тебе знания, дал новых друзей, почти безграничную власть. Затем я дал тебе новое детство в надежде, что ты проживешь его лучше. И что? Полный провал! Ты всё еще, как противный одуванчик из моего сада, от которого глаза слезятся, всё время хочешь взлететь...

— Ну, не вышло со мной, может, получится с миром?

— Нет, не получится, Гарри, — сказал маг и развел руками. — Во мне даже Долохов сомневается, а это, знаешь ли, показатель. Мы ищем союзников, разумеется, но...

— Что, перестарался с устранением конкурентов?

— Таких, чтобы могли вернуться из небытия и вести потом беседы, подобно нашей? Таких конкурентов у меня никогда и не было, Гарри! — сказал он и вздохнул. — Ну, может, один, но он оставил меня и умер, как последний болван...

Ребенок закусил губу и посмотрел в окно, словно там хотел найти нужные другу ответы.

— Ты просто всегда хочешь жить, Том, — произнес он с пониманием. — Но у меня это желание не идет вместе с жизнью в комплекте. Я могу пообещать, что протяну все эти годы до взросления, но верить мне на слово глупо. У тебя запасной план есть? По приклеиванию?

Присев на кровать рядом с ребенком, маг положил руку ему на плечо.

— Ты красивый ребенок и вырастешь красивым взрослым. У тебя есть любящая мать, есть дом, и будут друзья. Вернутся старые и появятся новые! — убежденно говорил он. — Просто скажи, чего тебе не хватает, чтобы ты мог вступить в новый бой? И план появится!

— Если бы я знал, то не резал бы себе вены, не находишь? — с иронией поинтересовался ребенок. — А просто пошел бы и взял всё, что захочу! Я знаю, как развоплотить мага в пыль, как возродить разделенное древними заклинаниями, как проявить скрытую тьму, как...

— Понял, достаточно! — перебил его милорд, подняв руку. — Тогда договоримся, что ты не будешь стонать, если я придумаю план без твоего участия? И закупорю тебя в том возрасте, в котором посчитаю нужным? И ты не будешь постоянно рваться на волю, как бешеный дракон из загона?

— Ладно, обещаю попробовать... — не слишком уверенно ответил Гарри. — Ты только оставь меня в этом теле, хорошо? А то станется с тебя, любитель бессмертия...

Милорд сделал вид, что размышляет, и даже потер подбородок для убедительности перед тем, как направиться к выходу.

— Нет, не меняй тело! — испуганно закричал Гарри в спину посетителя. — Никаких вечных мук на земле! Даже не думай, Том!

Смех послужил ему ответом. Маг махнул на мальчишку рукой, давая понять, что всего лишь шутит.

Уже когда дверь почти захлопнулась, ребенок вспомнил что-то важное.

— Подожди! — крикнул он.

— Что такое? — взрослый вновь открыл дверь и заглянул в комнату. — Говори!

— Что с моим отцом? — голос слегка дрогнул, но ни один сторонний слушатель никогда бы не догадался, что тому причина. — Жив?

На секунду милорд отвел взгляд и посмотрел в коридор, словно жалел, что не успел уйти. Затем передумал, почти с вызовом взглянул в глаза мальчишке.

— Помнишь, я когда-то говорил тебе, что не каждый враг может стать другом, зато каждый друг способен стать врагом?

Дождавшись утвердительного кивка, маг в дверях произнес:

— Убил его на рассвете.

Не дождавшись вопросов, Темный Лорд поспешил уйти. Только когда эхо его уверенных шагов стихло, а сердце мальчишки перестало учащенно биться, Гарри разобрался в том, что чувствует.

— Жаль, что не я...

Гарри вновь лег на кровать, погладил шрамы на запястьях и закрыл глаза. До прибытия милорда кровь в нем удерживал ровесник, куски ткани и настоящее чудо. Утомленный борьбой организм снова провалился в спасительный сон. В его воздушные лабиринты не проникали ни отцы, ни предательства, ни такие мелочи, как жизнь и смерть целого мира.

Но, похожий на безмятежного херувима с картин средневековья, он даже не подозревал, насколько далек от спокойствия мир вокруг.

Комнату заполонили призраки разных родов и эпох. Окровавленные и с гримасами ужаса на лице, или умиротворенные, с лицами, излучавшими лишь покой. Все они безмолвно кричали на спящего, широко открывая черные рты и сходя с ума от тщетных попыток. Мертвецы изо всех сил пытались дотянуться, чтобы разбудить его и сказать что-то важное, но не могли.

Впрочем, кто-то и не хотел предпринимать напрасных попыток, лишь смотрел полными предсмертной боли глазами. А кто-то, как молодая женщина в синей кофте, с нежностью гладил его по голове.

— Гарри, поверь ему, стань в строй, помоги...

Шепот женщины ворвался в сознание Гарри, как кинжал Драко в сердце много лет назад. Он не испугал, но парализовал тело и душу. Очнувшись от наваждения, Гарри вскочил, взмокший от пота, а по щекам катились, на этот раз искренние, слезы. Ему казалось, что возле него только что сидела мать — Лили Эванс, кричала бабка — Друэлла Блэк, а осуждал всех Сириус.

Метаясь по комнате, как загнанный зверь, он пытался найти их и других гостей из потустороннего мира. Но если что-то и двигалось в этой комнате, то лишь солнечные зайчики, пляшущие от лучей яркого зимнего солнца.

— Ты что, забыла, кто тебя убил?! — орал ребенок в пространство страшным, надорванным голосом. — Вам всем не надоело мир спасать, а? Друэлла, а тебя что, Дамблдор укусил?!

Однако страшнее всех было не ребенку, а магу за дверью. Учуяв аромат смерти там, где его не должно быть, он стоял мрачный, с поникшей головой, сжимая губы в тонкую линию.

Монстр, который любит не только убивать, но и широко улыбаться, исчез. На его месте остался полукровка с несгибаемой волей, приведшей его на вершину. Высшие силы совершенно не интересовались, каков был его путь и какие реки крови пришлось пролить ради такого триумфа.

Темный, светлый, серый в полосочку? Какая миру разница? Ты победитель? Вот, распишись и получи свою корону, пускай она и терновый венец!

Прародители явно восхитились волей Тома, сделав выбор в его пользу. А возможно, выбора у них и не было. Они послали на помощь даже тех, кого он погубил. Сейчас эта армия усопших была на его стороне и пыталась затянуть туда же вторую мощную силу. Однако маг не испытывал никакой благодарности — одну только злость. Он прекрасно понимал: такое единение сил природы возможно только тогда, когда она ощущает свой скорый и наверняка ужасный конец.

Мемуары Дамблдора?

Темный Лорд вспомнил слова мальчишки и усмехнулся себе под ноги. Может, действительно стоит почитать? Что-то подсказывало ему, что уже очень скоро он найдет в них поразительное сходство со своей собственной участью.

* * *

— Блондин выпил почти всё вино за час.

— Прошу заметить, вино, оставшееся после тебя, Сивый, — ответил тот самый блондин и поднял бокал. — За вас, мой дорогой друг!

Оборотень громко фыркнул, но не нашел, с чем поспорить.

— Франция на вас обоих плохо повлияла, — пробормотал Мальсибер, откинувшись на стуле и бодрствуя с закрытыми глазами. — Пейте воду, господа, помрете здоровенькими.

— Кто-нибудь, разбудите Яксли, — попросила вялая и уставшая Джинни, щекой лежавшая на мраморном столе. — Ощущаю вибрацию от его храпа...

Элис, сидевшая от него по правую руку, с опаской покосилась на старика.

— Боюсь, если я его трону, он рассыпется, Джиневра, — ответила она со всей серьезностью. — Потерпи.

Джинни только вздохнула, сменила щеку и осталась лежать.

— Драко, теперь я вижу тебя, — с тоской констатировала она. — Расскажи что ли, как там во Франции...

Мужчина пожал плечами и сделал неопределенный жест рукой с бокалом.

— Да ничего особенного, но сопротивление перекинулось на Шамбратон. Бегают с плакатами и требуют «свободу для магии». Но ты же знаешь, с руководством проблема решается просто, — сказал он, хлопнув себя по карману, где зазвенели монеты.

— А о несчастных случаях на природе прочтете в газетах! — хохотнул Сивый, после чего раскланялся во все стороны. — Драко, ну серьезно, поделись... Тоска съедает!

Нехотя блондин перегнулся через стол и налил свои остатки из бутылки оборотню в стакан.

— Милорд же здесь, в замке? — спросила Аллекто. — Слышала, сын Беллы сильно поранился, и его сюда переместили.

— Этот ребенок притягивает травмы, клянусь, — произнес Гиббон, лишь бы что-то сказать и не заснуть. — При мне он опрокинул на себя чайник кипятка. У меня чуть сердце не остановилось. А мы вообще впервые встретились! Боюсь представить, что происходит, когда он с Беллой...

Многие за столом сдержанно улыбнулись и кивнули, соглашаясь с таким мнением.

— Слава Салазару, его точно не будет на моем факультете... — счастливо улыбнулась Элис.

Однако эта улыбка не сделала её костлявый образ из детских страшилок хоть чуточку мягче.

— Как это не будет? — очнулась Джинни. — Ты о чем?!

— Дорогуша, я декан Гриффиндора! — удивилась она. — Забыла, как мне это надоело?

— А-а-а... — протянула Джинни с пониманием. — Ну да.

Вошедший в зал Долохов приветливо улыбнулся собравшимся и быстро прошел во главу стола, чтобы занять стул по левую руку от места милорда.

— Уже скоро, — сказал он. — Идёт.

Но случайно попытался сесть на стул не с той стороны.

— Не тот! — выкрикнул Барти.

— Мимо, дружище... — грустно пробормотал Сивый.

— Твой не этот! — рявкнула Элис.

— С другой стороны, Антонин, — вежливо заметила Джинни.

— Можно было и запомнить, — буркнул Роули.

— Там занято, навсегда... — прошептал Драко в бокал.

Голоса эти раздались одновременно и эхом прокатились по длинному мрачному залу, наконец разбудив Яксли.

Долохов не разозлился и не обиделся, скорее проникся толикой уважения и посмотрел на магов перед собой под другим углом, хотя в глубине души всё ещё считал их слишком удобно устроившимися в мягких креслах.

— Прошу прощения, — сказал он и слегка поклонился. — Мы хорошо общались с Гарольдом, но в этом зале я был нечасто. Милорд делегировал мне далекие земли…

Прощающие его оплошность слова, вздохи и восклицания послужили ему ответом.

— Ещё раз примите мои соболезнования, — произнёс он, усаживаясь уже на свой стул. — В следующем году одиннадцать лет?

— Одиннадцать долгих лет, — поправил его Сивый. — А уж сколько скучных и тоскливых собраний...

Тень в проёме шагнула в свет и быстрым шагом пересекла зал. Маги резко встали и склонили головы, сцепив руки за спиной.

— Магия освобождает! — произнесли они в унисон.

— Садитесь, — разрешил милорд, но сам остался стоять. — Сегодня собрание будет коротким, и наш друг не успеет затосковать...

Дождавшись, пока смешки стихнут, он вновь заговорил:

— Во-первых, жду от вас всех отчёты в письменном виде. О заговорщиках во Франции, о приросте населения в Британии, о расходах на Стражей. Ясно? Любые отчёты, что у вас есть или вы сможете придумать!

— Милорд, а если нет никаких? — спросила Элис.

— Средний балл успеваемости мне подойдёт.

По вытянувшемуся лицу ведьмы было видно, что она не может понять, над ней шутят или серьёзно приказывают подбить средний балл Гриффиндора для Тёмного Лорда?!

— Старайся, учи их всему, что знаешь сама, и подготовь отчёт мне и директору.

Декан коротко кивнула и уставилась в окно перед собой, чтобы лишний раз не сболтнуть глупость.

— Соберитесь, друзья, — сказал маг, пристально вглядываясь в своё отражение в отполированном мраморе. — Стряхните пыль с ваших боевых палочек и горячих сердец. Впереди нас ждут яркие годы...

— Позвольте спросить, милорд, о чём вы? — уточнил Малфой. — Это разведывательная информация? У врагов новые планы?

Маг медленным шагом принялся ходить за спинами магов, круг за кругом, но с ответом не спешил, он его обдумывал.

— Ты знаешь в лицо наших врагов, Драко? — спросил он, остановившись возле блондина. — Я вот их даже ищу, и знаешь что? У них нет лиц, потому что у нас нет достойных врагов! Удивлены?

Те, у кого он спрашивал, конечно, не были удивлены, но и не были готовы признаться себе, что цепляются за прошлое в страхе не преуспеть на новом поприще, где от них не требовалось больше бороться, а требовалось просто быть.

— Мы теперь чёртов свет, дорогие мои, с чем я не спешу вас поздравлять... — прошептал он, вновь приблизившись к своему месту. — Наша власть началась с кровавой смены режима, это правда. Но на сегодня сменился не только режим. Родившиеся после нашего прихода уже имеют собственных детей. Целое поколение не знает другой власти и другого жизненного уклада. Новое поколение. Наше!

Осмотрев лица всех присутствующих, он с горечью в голосе спросил:

— Знаете, кто мы для них? Мы эталон! Мы закон! Мы защита!

Дотянувшись до бокала на столе возле пустующего стула Гарри, маг зачем-то поправил его и на мгновение замолчал, любуясь игрой света в стекле.

— Гарольд бы этого не одобрил, но понял бы необходимость... — сказал он. — А ты, Сивый? Ты понимаешь, зачем ты был нужен во Франции? У нас есть право карать нарушителей, но больше нет права бороться в открытую. Мы хитрим и скрываемся, чтобы нас не только боялись, но и любили. Мы стали так похожи на них...

— Милорд, — совсем тихо спросил Барти, — но если все цели достигнуты, если мы, как они, то зачем... стряхивать пыль?

— Провидение привело нас в эту точку, где я достиг даже больше, чем мог себе представить, и где вы были вместе со мной, Барти, — ответил маг, глядя на верхушки деревьев за окном. — Честно, придумать больше не могу, чего бы мне ещё захотеть. Смотрите, мы даже сменили зал заседаний и больше не прячемся в подземелье, словно черви. Однако есть и минус — вы слишком счастливы. Ваши банковские хранилища превратились в залы, ваши дети не знают лишений, вы обмякли...

Все присутствующие уже давно начали понимать, что говоривший прав, и что та сила и умения, благодаря которым они вообще выжили, постепенно покидают их умы и тела.

— Мы разделили мир пополам и подчинили его. И в момент, когда больше не осталось закрытых дверей, нас могут сожрать. Обе половины этого проклятого мира! Целиком! — Он крикнул, ударив кулаком по столу, отчего в окнах потрескались стёкла. — А вы слишком довольны, чтобы это представить!

Пожиратели притихли и старались не смотреть друг на друга, чтобы сдержать в себе кучу вопросов, рвущихся наружу.

— Думаете, я вам сейчас всё расскажу? — с иронией поинтересовался главный маг. — Дорогие мои, нет! Элис?

Маг кивнул в сторону окон — ведьма схватила палочку и кинулась к стёклам, чтобы исправить оплошность милорда.

— Бойтесь не чужой злости, а своей слабости. Не знаю, в каком десятилетии — но нам нужна будет сила. Сила нашей армии, сила юных последователей и их храбрые, очень храбрые души...

Оратор шагнул в тёмный угол и замолк, словно собирался с силами.

— За работу! — рявкнул он. — Чтобы все были готовы отражать атаку в любой момент, а не тогда, когда я вам прикажу. Укрепляйте империю!

Посчитав, что собрание окончено, маги поднялись и хотели было произнести девиз, чтобы разойтись.

— Рано... — произнёс милорд бесцветным голосом, растеряв весь запал. — Садитесь.

Дождавшись, пока все вновь усядутся, маг шагнул вперёд, поставил пальцы на столешницу и немного наклонился, пристально изучая знакомые до боли лица.

— Нам нужен новый декан Слизерина, — сказал он. — Учитывая всё мною сказанное, не хочу, чтобы на нашу юную поросль влиял кто-то со стороны.

— А что случилось с Рудольфусом, милорд? Он вернулся? — спросила Аллекто. — И где Белла? Они рядом с сыном?

— Белла... да, она с сыном, — соврал маг, прекрасно зная, что ведьма просто пьяна. — С Рудольфусом всё сложнее, но об этом позже. Есть желающие на вакантную должность?

— О, есть рука! — усмехнулся Гиббон.

— И вторая есть! — улыбнулась Джинни.

— Элис, опусти руки... — сказал Тёмный Лорд. — Остальные могут не сползать под стол и поднять хотя бы одну! Джиневра?

— Да я просто волосы поправляла!

Милорд нахмурился и неодобрительно покачал головой.

— У меня своих двое, милорд... — женщина была готова заплакать и даже умоляюще сложила руки. — И если что, в бою я буду полезнее, правда...

— Ладно! — раздражённо ответил маг. — Только не плачь...

Джинни уже улыбалась и смахивала совсем не горестные слёзы, осознав, что беда прошла стороной и ей не придётся сутками напролёт возиться с детишками.

— От радости тоже!

Слова милорда развеселили сидящих за столом, но самый громкий смешок издал Малфой, сидевший рядом с миссис Гойл и хорошо перебравший вина ранее.

— Драко! — воскликнул милорд. — Наш красавец-казначей, решающий наисложнейшие проблемы политического порядка. Это же о тебе, верно? Встань!

Сам маг сел на стул, сложил руки на груди и принялся откровенно оценивать то, что видел перед собой. Статная, широкоплечая фигура, затянутая в чёрное, высоко поднятый подбородок и прямой взгляд бесцветных светло-серых глаз, которые тот никогда не прятал от милорда. Всё это указывало на наличие решительности в маге и немного контрастировало с его поведением — высокомерным, как у отца, но намного более настороженным и опасливым. Что, конечно, не было преступлением даже в окружении Тёмного Лорда. Скорее воспринималось как преимущество: Малфой лучше всех знал, как осторожно обойти преграды и задёшево купить чью-то совесть.

Однако это всё, что он мог разглядеть в своём Пожирателе в принципе, и часто удивлялся такому короткому набору характеристик, доступному для его понимания.

— Твой отец был хорошим боевым магом, он оставил след в истории — своей и моей. Слава его храброй душе... А ты, Драко? Ты ведь тоже боролся, но как-то не пошел по этой стезе. К знаниям тяготеешь?

— Ага, золотым и звенящим... — сдавленно засмеялся Руквуд в кулак.

На соратника неодобрительно зашипели со всех сторон, но ни реплика, ни вопросы сбить с толку Малфоя не смогли.

— В моей семье любые умения служат вашим интересам, милорд, — произнёс он с почтением. — У отца были свои, у меня другие.

— Ты ответил как истинный декан Слизерина! То есть ничего не ответил... — усмехнулся маг. — Джиневра?

Джинни дёрнулась, словно в неё попало заклятие Остолбеней, и побледнела.

— Нет, дорогая, выдохни, снова должность я тебе не предлагаю... — примирительно сказал милорд. — Скажи мне, наш казначей действительно был лучшим на своём курсе?

Обрадованная женщина вскочила и заорала на весь зал:

— Конечно, милорд! Самый лучший! И в зельеварении, и в трансфигурации, и в чарах, и в...

Неприличный хохот сотряс помещение, даже Тёмный Лорд прикрывал рот кулаком, как Руквуд минут назад.

Не веселился один только Драко, и его обычно равнодушный ко всему взгляд метал в сторону школьной обожательницы настоящие молнии.

— Спасибо, Джиневра, мы все поняли, что наш новый декан Слизерина — профессор по всем дисциплинам, какие не выбери… — сказал он, сдерживая усмешку. — Но всё же остановимся на одной, где его знания глубже. Договорились, Драко? Согласен?

— Сочту за честь, милорд, — кивнул мужчина.

— Теперь встаньте все, ровно! — приказал маг.

Отодвинув стулья и немного погремев, маги выстроились в две идеальные шеренги по обе стороны стола.

После чего Темный Лорд холодно произнес:

— Сегодня этот мир покинул наш добрый друг и товарищ… Рудольфус Лестрейндж. У вас есть пару секунд, чтобы смириться с его гибелью и успокоиться.

Склонив голову, он дал магам время переглянуться и пережить эмоции сожаления о соратнике, который был жив и здоров только вчера. А сам в это время старался не представлять себе его лицо — ни юным, ни старым, ни мёртвым. Поскольку сразу же начинал слышать в голове предсмертный крик нестерпимой боли, а главное — боль собственную. Он убивал старика долго, мучил его и наслаждался звуками разрезаемой кожи, но не потому, что был хладнокровным, а потому что пришёл в неописуемую ярость, узнав о предательстве того, кому не раз доверял свою жизнь. В конце концов даже Белла забилась в дальний угол, испугавшись настолько сильно бушующей тьмы.

— Наше с ним прощание будет коротким, но всё-таки будет, — сказал он громко, чтобы все слышали. — Рудольфус предал меня, изменил нашим идеалам, поставил под угрозу самое дорогое, что есть в жизни другого нашего товарища. Есть вопросы?

Нерешительно, но пару слов сказал Торфинн Роули:

— Некоторые знают, что перед тем как отправиться куда-то, Рудольфус забрал Гарри… И там была записка… запечатанная… было написано срочно…

— Да, Торфинн, ты молодец, — сказал милорд и одобрительно кивнул. — Рудольфус не захотел, чтобы его род и род супруги продолжался, посчитав, что ничего хорошего Гарри в мир не принесёт, имея таких неправильных родителей, и попытался сына убить. После чего был заключён под стражу и ожидал моего возвращения.

Аллекто ойкнула от ужаса и закрыла рот рукой, шокированный Яксли упал на стул, не заботясь о субординации, Джинни всхлипывала, Гиббон оглядывался по сторонам, словно ждал, что сейчас зайдёт Рудольфус и всё опровергнет, а Драко держался за сердце в тщетной надежде его успокоить. Ведь ему стало не грустно, как остальным, он сильно испугался, ещё толком не понимая чего.

— Ты дышишь? — тихо прошептал в его сторону оборотень. — Эхо в ушах от твоего чахлого сердечка! Живой же детёныш, живой…

— За это я его казнил, — сказал Тёмный Лорд. — На рассвете.

Тишина окутала зал, словно густой и липкий туман, в нём смешались страх, сожаление, понимание и ещё куча эмоций, наблюдать которые милорд не имел никакого желания.

— Это первое предательство подобного масштаба в нашем кругу и, надеюсь, последнее. Вы все мне дороги, но прощать я могу врагов, не друзей. Уверен, вы знаете. Ведь так?

Присутствующие закивали, не издавая ни звука, но вслушиваясь в каждое слово милорда.

— До того печального дня Рудольфус был нам верен, так давайте попрощаемся с ним как с боевым товарищем, покинувшим нас…

Все подняли палочки и нацелили их в одну точку пространства.

— Морсмордре, Рудольфус… — прошептали они разом.

Зеленая метка взмыла ввысь, преодолев преграды из перекрытий и крыши. В чистом небе любой мог легко рассмотреть черты молодого мужчины с густыми волосами по плечи, проступавшие сквозь очертания черепа. Он будто вырвался на свободу, а затем без следа растаял в лучах закатного солнца…

* * *

— Милорд? — в щель двери заглянул приземистый пожилой маг с седыми зализанными волосами. — Можно?

— Ну, не для того я тебя вызывал, чтобы запретить… — ответил ему Тёмный Лорд. — Давай, Яксли, живее!

Шустрый, пусть и пожилой маг, просеменил к столу в кабинете милорда и плюхнул на него толстую папку, чей вес поднял облако пыли со всей столешницы.

Сделав вид, что никакой пыли на столе самого могущественного мага в мире вовсе и нет, Яксли устроился в кресле.

— С чего начать, милорд? — спросил он подобострастно.

— Со Стражей, сколько их у нас?

— Милорд, в Британии?

— В Европе.

— Тридцать тысяч, милорд.

Сдержав нервный кашель, тот лишь переспросил:

— Тридцать тысяч, всего?!

Яксли заерзал в кресле, явно готовясь высказать свои замечания.

— Милорд, мы набирали в лагерь Стражей после школы. Отбор был строгим, чтобы повысить престижность этих боевых заведений, но…

— Что, но?!

— Доступность дома, родителей, развлечений, всё это сказывается негативно! — затараторил старик, убеждённо. — Мы повысили престижность, все хотят поступить, это верно, но не все могут окончить. Экзаменационные чары ещё Гарольд составлял, с каждым прошедшим годом их всё сложнее сдать. Да молодые люди и не особо стараются, милорд. Они спешат завести детей, получать пособия и жить припеваючи…

— Ну хотя бы с приростом чистокровного населения ситуация не ухудшилась? — спросил маг и потянул к себе папку. — Ведь так?

— Нет, что вы! — воскликнул старик. — Джиневра не даст соврать, с этим у нас всё прекрасно. А со Стражами… можно оставить тренировочные лагеря, но ввести боевую магию как предмет во всех школах. Дурмстранг давно не спасает, увы. Несомненно, многие будут против, да... Но только представьте, как повысится уровень подготовки!

— Хорошо, — сказал милорд. — Но лагеря перенесите в места, о которых родители и не догадываются.

— Принято, — отрапортовал старик. — Вы чем-то заинтересовались, милорд?

В это время Тёмный Лорд рассматривал цифры на одном из листов и надеялся, что это совсем не те цифры, о которых он думает.

— Что это? — он потряс зелёным листком перед носом своего главного разведчика. — Поясни!

— Прирост чистокровного населения у нас прекрасный, — пробормотал Яксли. — Но убыль с 1998 года была колоссальной, а до 1991 просто гигантской…

— Нас правда настолько мало, Яксли?!

— Ну, на американских материках чуточку больше, чем в Европе…

— Насколько больше?

— На чуточку… — пробормотал старик и вжал голову в плечи. — Но вы настаивали на качестве, милорд… Бездари переселились к маглам… Хорошей части запрещено иметь детей… Многих из числа врагов мы зачистили…

Тёмный Лорд положил открытые ладони на стол и постарался дышать глубже. За всю свою длинную жизнь он, конечно, сталкивался с проблемами, которые не мог решить. Но нехватка населения? Его прокляли, а он не заметил?!

Маг потянулся через стол, словно хотел старикашку за лацканы схватить, но одумался.

— Давай свой отчёт о силах, — сказал он холодно. — С остальными сам ознакомлюсь.

Глава разведки ловким движением вынул из папки нужный листок.

— Пожалуйста, милорд, самые сильные маги!

Он встряхнул листок и начал читать вслух:

— Герпий Злостный, Джиффорд Аббот, Геллерт Грин-де-Вальд, Альбус Персиваль Дамблдор, Харфанг Мантер…

Холодный взгляд Тёмного Лорда поднялся над листком и явственно передавал желание его владельца разорвать мага перед собой в клочья.

— Яксли, это список тех, кому я должен панихиду? — приглушённый яростью голос отчеканивал каждую букву.

— Ой, простите… — пробормотал старик и дотронулся палочкой до листа в руках милорда. — Вот, сейчас живые! Мы долго работали над заклинанием, подбирали критерии, подбивали статистику. Там должны быть самые-самые…

На фирменном бледно-зеленом листе с водяным знаком в форме змеи проявилось два имени: Томас Марволо Риддл и Гарольд Северус Снейп.

— Должны? Ты посмел принести мне непроверенную магию? — произнёс милорд как можно спокойнее и сжёг бумагу дотла. — Здесь только моё имя, но ты не зеркало, а я не королева!

Яксли склонил голову набок, демонстрируя удивление.

— Простите… что?

— Сказка есть такая, — вздохнул он. — Ищи дальше, Корбан, а заклинание уничтожь и больше не используй, это приказ.

— Но кого же мне искать… — лепетал Яксли и разводил руками.

Поднявшись со своего места, маг обошёл его и склонился над ухом старика.

— Кого искать — уже не важно. Ищи любую более-менее сильную магию. Помню, как ты прекрасно находил тех, кто прячется… — прошептал он. — Среди врагов, друзей, грязнокровок и полукровок. И записывай их имена на пергаменте, пером! Придумай, как объяснить такую работу подчинённым. Уверен, у тебя получится — ты у нас мастер выдумывать.

Главный разведчик широко раскрыл глаза, изумлённо глядя на милорда.

— Да, ты не ослышался, — сказал Тёмный Лорд, его глаза стали тёмными и холодными. — А если ты осмелишься поделиться с кем-то живым тем, что услышал сейчас от меня — я посчитаю это предательством и уничтожу твой род. Ты мой старый друг, прошу тебя им и остаться…