Ольховый Король (гет)

Сара замерла от удивления, когда из тумана показались дети.

Дюжина… двадцать… нет, больше — ребятишек шли ей на встречу, распевая веселую песню.

Сара отчаянно заморгала, надеясь развеять иллюзию, но все было тщетно: дети шагали прямо к ней. Ахнув, Сара вцепилась в монтировку, приготовившись защищаться…

Детишки обошли ее, заливисто смеясь и продолжая распевать.

Они пели в такт дивной мелодии, чьи переливы тихим металлическим голосом сулили радости и чудеса.

Все больше и больше детей выходило из тумана — ночное светило омывало их силуэты, отчего те мерцали в ночи. Ребятишки пели тоненькими голосками на незнакомом для Сары языке; одни держались за руки, другие играли в салочки, а некоторые вприпрыжку понеслись вперед, туда, где звучала музыка…

С трудом сглотнув, Сара обернулась… Сердце болезненно сжалось от страха.

У основания моста стоял Джарет и играл на флейте, глядя на спешащих к нему по тропинке детей.

Лунный свет озарял его белоснежные волосы, корону из звезд, и играл бликами на серебряной флейте. Темные волны плаща переливались серебряными и золотыми проблесками.

Сара не могла поверить своим глазам, когда плащ, взметнувшись черным облаком, принялся кружить и вихриться, но оказалась, что это Джарет пустился танцевать и плащ шлейфом вился за ним. Подбежав к нему, дети тянули маленькие ручки, визжа от радости.

Джарет галантно поклонился им, продолжая играть. Радостная светлая мелодия очаровывала сладкими обещаниями: «Du liebes Kind, komm, geh mit mir! Пойдём со мной, дорогое дитя! Тебя зову я в те края, где наше счастье расцветет, вдали от горя и забот… вот так, один лишь только шаг…»⁽¹⁾

Полный ужас крик вырвался у Сары из груди, когда детишки, кто поодиночке, кто, держась за руки, переступали за край и падали в овраг.

— Нет! Ублюдок! Оставь их в покое!

Джарет резко остановился, отчего плащ обернулся вокруг него. Склонив голову, он неспешно направился к Саре, не прекращая играть на флейте.

Сара отшатнулась, но ее тут же окружила группка детей — они дергали ее за пальто, толкали и плакали. Сара попыталась вырваться из их цепких ручонок. «Уходи!» — вопили дети, наступая на нее.

— Не заставляйте меня причинять вам боль! — Сара предупреждающе взмахнула монтировкой, дико оглядываясь по сторонам в поисках выхода.

Музыка нарастала, искажаясь в молочной пелене. Сара вскрикнула, когда Джарет ловко обойдя рытвину, прошел сквозь туман, цеплявшийся за его одежду, подойдя совсем близко.

Мельком бросив на нее взгляд, полный злого веселья, он продолжил играть. Мелодия изменилась: «Смотрите, дети! Куда ушли ваши друзья? Быстрее бегите за ними, иначе врата в прекрасную страну закроются навсегда…».

Ребятишки тут же забыли о Саре и кинулись вслед за друзьями. Догнав остальных, они присоединились к пению, и счастливые, шагали за край и падали в овраг.

— Нет… — у Сары защипало глаза от слез. Внутри заклокотала жгучая ярость, придавшая девушке сил — сжав монтировку, Сара замахнулась на Джарета.

Тот легко уклонился от удара, и мелодия вновь изменилась, смеясь над ней: «Du liebes Kind, komm, geh mit mir! Приди, любимая моя! С тобой вкушу блаженство я. Открыты нам полей простор, леса, долины, кручи гор⁽²⁾… еще немного, только шаг…».

Сара ощутила навалившуюся вдруг тяжесть, монтировка с лязгом упала на землю из ослабевших пальцев. Она сделала шаг вперед; Джарет отбросил серебряную флейту в снег и подхватил ее.

* * *

В голове все перемешалось, мысли путались. В ушах до сих пор звенели отголоски мелодии. Сара смутно осознавала, что была в объятиях Джарета — он стянул с нее шарф и теперь целовал изгиб челюсти. В этот миг Сара ощутила холод.

Так холодно. Моргнув, она склонила голову, глядя на мерцающую звездную пыль, рассыпанную по плащу Джарета. Морок почти спал, стоило ей услышать приглушенное проклятие и звук разрываемой ткани — Джарет с силой дернул вороты пальто, с мясом выдирая молнию.

— Подожди, — прошептала Сара. Что-то коснулось ее щеки — плащ? — и кожа в тот же миг онемела. В воздухе витало тихое эхо музыки. — Остановись…

Пальто распахнулось. Джарет тут же обнял Сару за талию и привлек к себе. Даже сквозь перчатки, девушка чувствовала, как от его прикосновений по телу разливается нестерпимый холод. Она сжалась, когда Король Гоблинов нежно поцеловал ее висок.

— Джарет, подожди, — выдохнула ему в шею Сара.

Джарет замер, тяжело сглотнув, только потом посмотрел девушке в глаза.

— Да, милая моя? Что тревожит тебя?

Этот голос.

Его тон, подобно скрытому под медом острию кинжала, отсек отголоски мелодии. Сара распахнула глаза — наваждение спало.

Запаниковав, она попыталась вырваться.

Джарет рассмеялся.

— Вижу, чувство самосохранения не полностью оставило тебя, — промурлыкал он. Его глаза опасно блестели.— Я должен был знать, что закончить все так легко не выйдет.

Сара забилась в его руках, в надежде освободиться из железных объятий.

— Отпусти! Ты не можешь просто забрать меня…

— Неужели? — его глаза сузились. — Я помню прекрасную фразу: «so brauc ich Gewalt». Или ты забыла?

Джарет притянул девушку ближе, одной рукой потянувшись к ее шапке.

Презрительно оглядев яркую вязь, он сорвал вещицу и отбросил на землю, только чтобы затем пропустить черные пряди волос сквозь пальцы, любуясь, как те переливаются в бледном лунном свете.

Сара вдруг осознала, что не может ни пошевелиться, ни вздохнуть — казалось, что она превратилась в ледяную статую. На ее полузадушенный всхлип Джарет вновь перевел на нее взгляд и зло ухмыльнулся. Рвано вздохнув, мужчина склонился, чтобы поцеловать ее ключицы, прочертить дорожку губами вверх по шее, заставив Сару откинуть назад голову, и затем легонько прикусить подбородок.

Король Гоблинов довольно улыбнулся, когда девушка задрожала в его руках; невесомо он коснулся губами уголка ее рта, а затем поцеловал, заставив ее разомкнуть губы, и Сара почувствовала, как внутри все промерзает, а низ живота отзывается каким-то странным тянущим ощущением…

Этого не могло, не должно было быть. Она не должна чувствовать (удовольствие) жажды прижаться ближе к мужскому телу. Ей вдруг захотелось повалить Джарета на снег и столь же страстно поцеловать его. От одной только этой мысли, по телу пробежала дрожь.

Наконец, Джарет отстранился. Сара открыла глаза и прикусила щеку — проснись! Проснись! — но ничего не почувствовала. Рот онемел.

— Видишь? — Шелковистым голосом спросил Джарет. — Тебе не обязательно проходить через боль, Сара. Песня правдива: Gar schöne Spiele spiel' ich mit dir … В волшебные игры сыграем с тобой. Чудесные игры, Сара, прекрасные игры, которые подарят лишь блаженство, уверяю тебя. — Он нежно поцеловал ее в щеку. — Неописуемые красоты, и бесчисленные удовольствия. Зачем мне использовать силу, когда ты можешь пойти со мной по собственной воле?

Дыхание перехватило, когда рука мужчины скользнула под свитер. Как же холодно

— Нет, — прорычала Сара, глядя ему в глаза, сопротивляясь соблазну и магии. — Я не ребенок, которого можно похитить. Я не твоя собственность, которую ты можешь просто забрать. И я не твоя возлюбленная, и никогда не стану ей, пока дышу.

Джарет сжал челюсти. Он долго стоял и прожигал Сару взглядом, не говоря ни слова.

— Что ж, — Джарет убрал руки, спрятав их в складках плаща. — Стоило попытаться уговорить тебя в последний раз.

Он криво улыбнулся. Сара сглотнула и сделала шаг, пытаясь ногой нащупать…

— Не это ищешь? — Джарет нагнулся, поднял с земли монтировку и протянул ее Саре.

— Но… — паника, будто яд заструилась по венам и Сара с трудом выдавила, — это железо, ты не можешь коснуться его!

Джарет насмешливо поднял бровь.

— Не могу? — переспросил он, небрежно постукивая монтировкой по сапогу. — Вижу, ты все еще думаешь обо мне как о каком-то жалком фейри. По правде говоря, я совсем не удивлен.

— Когда я так думала? — голова кружилась; Сара постаралась сконцентрироваться.

Джарет подпер монтировкой острую скулу и склонил голову, делая вид, что размышляет.

— Дай подумать… ах, да! Когда превратила мой тронный зал в свинарник. Когда низвела мое войско до орды тупых маленьких крыс. Когда переделала мои прекрасные пыточные ямы во что-то столь нелепое как болота вечной вони, кажется, так ты их назвала? — он презрительно скривил губы. — Я не люблю, когда меня выставляют дураком, Сара. И еще сильнее ненавижу, когда моя бессмертная сила оборачивается дешевыми трюками.

Он наставил на нее монтировку.

— Понятия не имею, как ты осмелилась это сделать.

Сара закусила губу.

— Значит, Лабиринт был…

— Мечтой? Нет, — отрезал Джарет. — Я был вынужден подчиниться твоей воле, Сара. Наблюдать, как смертные теряются в перипетиях Лабиринта, доставляет мне огромное наслаждение… но я никогда не населял его говорящими гусеницами или лохматыми чудовищами, — он понизил голос. — Ты дала мне подарок, я должен был исполнить все твои желания. Теперь представь себе мою радость, моя драгоценная, моя возлюбленная, когда мы поменялись ролями, и ты должна танцевать под мою дудку.

— Я дала тебе подарок? — слабо переспросила Сара.

Джарет смотрел на нее с не читаемым выражением лица.

— Да.

— Тоби… — Сара тяжело сглотнула. — Это был Тоби, верно?

Лицо Джарета исказилось от гнева, но прежде чем он успел ответить, Сара выхватила у него монтировку.

— Ты не заберешь его, как тех детей! Неужели в тебе нет ни капли жалости?! Что плохого они тебе сделали?!

Король Гоблинов оскалился и издевательски произнес:

— Они ничего мне не сделали. Важно то, что сделали их родители, — Джарет щелкнул пальцами, и серебряная флейта возникла у него в руках. — Их глупые, жадные родители… нарушили важное обещание… — усмехнувшись, он взял длинную чистую ноту, а затем пропел:

Все девчонки, все мальчишки,

Белокурые трусишки,

Ясноглазые плутишки,

В пляс пошли гурьбою тесной

Вслед за музыкой чудесной!⁽³⁾

— Обожаю это произведение.

Страшная картина — кудрявые детишки исчезают во тьме — отчетливо встала у Сары перед глазами. Она крепче сжала монтировку.

— Верни их обратно!

Джарет весело рассмеялся.

— Разве они что-то значат для тебя?

— Они невинны.

— Да, конечно. Но ты так не думала, когда они набросились на тебя, не так ли? — ухмыльнулся он.

— Я бы никогда не причинила им боль. Верни их обратно! — зашипела Сара.

— Милая Сара, возлюбленная моя, — проворковал Джарет. — В эту ночь ты смотришь сквозь туманы времени. Все эти маленькие мальчики и девочки сгинули давным-давно. Я оставил только одного ребенка, который и поведал эту историю. Румяные щечки, золотые кудряшки, сверкающие глаза и прихрамывающая ножка… Боюсь, все истлело давно, и только зубы, словно жемчуг, остались… да и те теперь смердят мертвечиной, полагаю.

Желчь подступила к горлу и Сара с трудом поборола волну тошноты.

— Они были просто детьми. Он был просто ребенком!

Джарет смотрел на нее сквозь полуприкрытые веки.

— И что заставляет тебя думать, моя леди, будто ты можешь изменить их судьбу, когда их кости столетия тому назад как преданы земле.

— Я спасла Тоби. Я изменила свою судьбу.

Джарет опасно сузил глаза.

— Ах, да.

Он поднес флейту к губам и извлек еще одну чистую певучую ноту.

— И что, интересно, ты будешь делать теперь?

Сара услышала вдалеке скрежет. Нащупав в кармане фонарик, она посветила им в темноту — луч выхватил машину.

Ручка пассажирского сидения медленно повернулась.

— Нет…нет! … Ты не можешь забрать его!

Джарет заиграл красивейшую мелодию; Сара слышала лишь отрывки. Резко обернувшись, она кинула в него фонарик, тот попал в плечо; Джарет дернулся от неожиданности, а затем громко расхохотался.

— Моя любовь! Какой дух!

— Остановись! — в отчаянии закричала Сара. — Прекрати!

— Прекратить что? — Король Гоблинов ухмыльнулся и подбросил флейту, та превратилась сначала в змею, потом шелковую ткань, а затем в мерцающую пыль, которую Джарет зачерпнул в ладони и раздул в сторону Сары в воздушном поцелуе…

Сара отпрянула от облака серебра. Ручка двери задребезжала с удвоенной силой.

— Моя Сара, я уверен, что твой брат хочет пойти со мной. Почему ты лишаешь его веселья?

Сара преградила ему путь. Она с трудом узнала в вырвавшемся рычании свой голос.

— Ты его не получишь!

— Такая заботливая, — Джарет выглядел абсолютно спокойным, но его глаза горели страшным пожаром. — Но так слепа. Моя дорогая, глупая любовь.

Он долго смотрел на нее, не говоря ни слова, его губы скривились в подобие улыбки.

— Ты прочитала окончание песни, Сара?

С этими словами Джарет исчез.

* * *

Сара стояла, тяжело дыша и вглядываясь в темноту, которую, теперь — когда Джарет и его магический сияние пропали — разгонял тусклый свет фонарей.

Так холодно. Пытаясь справиться с дрожью, Сара полезла в карман разорванного пальто — не думай об этом — и достала перевод.

Тьма так сгустилась, что невозможно было разобрать и строчки. Пройдя вперед, Сара подобрала с земли фонарик. Прищурившись, она пыталась сосредоточиться на словах, стараясь не обращать внимания на острую боль в висках. Руки дрожали.

Лес безмолвствовал. Не было слышно ни единого звука, за исключением…

Сара вздрогнула. Что это было?

Вдалеке раздался неистовый, приближающийся стук копыт.

Сара замерла, когда на дороге возник, окруженный ореолом потустороннего света, всадник. Крепко сжав перевод в ладони, Сара сунула фонарик и спешно подобрала монтировку. Она едва успела отскочить в сторону, и ездок промчался мимо.

Длинный плащ всадника развевался на ветру. К груди он прижимал ребенка …

Ребенка с золотыми вьющимися волосами.

Нет!

— Тоби!

Сара кинулась за ними.

1) Стихотворение Кристофера Мэрлоу "Страстный пастух — своей возлюбленной" (The Passionate Shepherd to His Love) в переводе Никалая Забелкина

Вернуться к тексту

2) Стихотворение Кристофера Мэрлоу "Страстный пастух — своей возлюбленной" (The Passionate Shepherd to His Love) в переводе И. Жданова

Вернуться к тексту

3) Баллада Роберта Браунинга "Пестрый Флейтист" (Rattenfänger von Hameln) в переводе Марии Бородицкой

Вернуться к тексту