Тёмная магия с ароматом Polianthes tuberosa (гет)

Поттер!

Почему добрая половина проблем в жизни Северуса была связана с представителями этой фамилии?!

В директорском кабинете было тихо. Альбус стоял возле жёрдочки феникса и поглаживал его по алым перьям. Минерва сидела в кресле, держась за сердце. Грюм раздражённо постукивал пальцами по деревянному колену. Северус, стоя возле двери, пытался выглядеть невозмутимым.

— Во всяком случае, мы можем быть уверены, что мальчик не сделал этого сам! — воскликнула Минерва.

— Поттер жаден до славы, он мог бы... — начал Северус из чистой вредности, но его прервал Грюм:

— Взломать чары Альбуса?! Я уже не говорю про уровень «Конфундуса», которым оглушили кубок. Это по силам только опытному тёмному магу. И как по мне, у нас всего два подозреваемых.

Он сидел к Северусу полубоком, головы не поворачивал, но не было сомнений — взгляд волшебного глаза следит за ним неотрывно.

— Во всяком случае, в этом кабинете подозреваемых нет, — негромко произнёс Альбус. — Аластор...

— Ты знаешь моё мнение, Альбус.

— А ты знаешь моё. Я доверяю всем, кто здесь присутствует. Без исключений. И, боюсь, твой второй очевидный подозреваемый имеет надёжное алиби. Мне известно, что Игорь Каркаров не подходил к кубку. Собственно, никто из взрослых гостей этого не делал.

— Ну, не школьник же это устроил! — воскликнула Минерва.

— Я бы исходил из вопроса, кому это выгодно. Кому нужно участие Гарри в Турнире трёх волшебников?

Альбус обернулся, и Северусу стало не по себе от его лучистого ясного взгляда.

— Кому и зачем, — продолжил директор, садясь за стол и соединяя кончики пальцев шпилем, — вот что нам нужно понять, если мы хотим найти виновного.

— У парня гора проблем и толпа Пожирателей в личных врагах, — каркнул Грюм и щедро глотнул из фляги. Поморщился. — А Турнир — хороший способ его убить, не привлекая внимания.

Северус подумал: учитывая манеру Поттера влезать в неприятности, убить его можно было бы десятком способов.

— Барти полностью взял расследование в свои руки. В общем-то, после осмотра Кубка он закрыл к нему доступ, — добавил Альбус. — И спорить с ним мы не можем. Однако я прошу каждого из быть внимательным. Наблюдайте, анализируйте. Боюсь, что этот случай — всего лишь небольшой фрагмент общей картины. И мы можем только ждать, пока обстоятельства не изменятся.

Впервые, кажется, Северус почувствовал солидарность с Грюмом. По лицу отставного аврора было видно, насколько противна ему мысль о бездействии.

А на следующий день неизвестный отравил Чёрное озеро.

Со всеми этими событиями Северусу стоило выкинуть из головы Франческу и её задачки. Но, закончив анализ отравленной воды и отправив свитки с результатами Альбусу и Краучу, он снова задумался о ленте.

«В следующий раз не дайте мне её порвать».

Это означало, во-первых, что некий следующий раз будет. А во-вторых, что заклинание Северус освоил не до конца.

В груди ворочалось раздражение. Как будто ему нечем больше заняться — только возиться с нелепой загадкой!

Он ворчал про себя и вслух, а сам чиркал на клочке пергамента формулу. Всё было верно! Каждый слог на своём месте, посыл, подпитка — безупречно. И Северус чувствовал отклик заклятия. Оно сработало верно.

Но потом рассыпалось.

Северус задумался, глядя на расчёты. Он всё сделал правильно. Он решил эту загадку безупречно точно.

И всё же лента порвалась.

Он опустил голову так низко, что практически коснулся носом пергамента. С детства так лучше думалось. Пока учился, кто-то из учителей то и дело спрашивал, не нужны ли ему очки. Но нет, зрение у него было великолепным.

Итак, формула выведена грамотно. Движение палочкой не вызывает сомнений.

Какая-то догадка мелькнула на краю сознания. Северус резко откинулся зада, на спинку стула, зажмурился и поймал её за хвост.

Вообще, понятие «контекст заклинания» изучают в курсе подготовки к ЖАБА по чарам и трансфигурации. Но немало студентов знакомятся с ним значительно раньше. Каждый год находится десяток рейвенкловцев и пяток учеников с других факультетов, которые приходят к педагогам с горой идей. В основном, о том, как использовать бытовые заклинания в дуэли или в защите от тёмных искусств. Особенно всем нравится идея применить «Вингардиум Левиоса» к ботинкам врага. Или заклинание для удаления костей из рыбы — к самому врагу.

И педагоги раз за разом отвечают любопытной молодёжи: нет, так не получится. Иначе нам не нужно было бы такое количество заклинаний. И если вы, дети, доберётесь до седьмого курса, то узнаете, что каждая формула разрабатывается с учётом контекста применения. И в эту самую формулу уже заложены условия, в которых чары сработают. Допустим, едва ли при помощи «Левиосы» получится поднять в воздух предмет весом более 10 кг. А заклинание для удаления костей из рыбы просто распадётся, не столкнувшись с ключевым объектом — рыбой.

Северус без сомнений определил контекст применения чар невидимой ленты — противостояние врагу. Долго выбирал подкласс, в итоге остановился на нападении. Но что если он ошибся?

Взяв новый пергамент, Северус принялся считать слоги и взмахи заново.

Нет, заклятие не может относиться к подклассу защиты. Слишком медленное. Просто невозможно одновременно уклоняться от вражеской атаки и создавать такие сложные многоступенчатые чары. Девять слогов, четыре движения палочкой — даже невербально не успеешь.

Ещё раньше Северус выяснил, что лента синонимична классическому «Инкарцеро» по функционалу, но не родственна ему.

Контекст.

Каким может быть контекст?

Без труда Северус вызвал в памяти тот вечер в ресторане, когда Франческа применила эти чары. Словно наяву он почувствовал движение шелковистой ленты от запястья вверх по предплечью. Вот, она уже добралась до плеча, оплела шею и сползает на грудь. Сердце колотится со страшной силой, уши закладывает от оглушительного биения пульса.

Северус не пытался освободиться. Почему?

Потому что знал: это заклинание не причинит ему вреда.

Но это просто абсурдно! Заклинание нападения должно вызывать чувство опасности, даже когда его колдуют в безопасных учебных условиях. Последние идиоты начинают дёргаться и прыгать в стороны, когда в них летит опасное проклятье. Да, чаще всего они не успевают, но это рефлекторное движение присутствует.

Северус должен был попытаться уклониться, отдёрнуть руку, попытаться защитить себя. Но вместо этого он сидел неподвижно и терялся в странных ощущениях.

Значит, лента вовсе не «от врагов». Тогда зачем она нужна?

Мордред!

Северус отшатнулся от стола, вскочил.

Мордред!

Как можно было не догадаться?!

С чего бы, спрашивается, боевое заклинание требовало такой специфической эмоциональной подпитки? Магия обычно прямолинейна, особенно тёмная магия. Формулы служат всего лишь направляющими для сильных чувств. Жаждешь крови — проливаешь кровь. Хочешь причинить боль — жертва корчится в муках.

В случае с лентой...

В случае с лентой требовалось исправить один слог и скорректировать угол первого взмаха. А после этого сжечь в камине все наработки, выкинуть заклинание из головы и больше не вспоминать об этом.

Беда в том, что не вспоминать о Франческе Северус, похоже, не мог.

Она присутствовала рядом с ним, незримо. Неизбежно. Она проникала в его сознание безо всякой легилименции, окутывала своим ароматом его сны. Он чувствовал себя глупцом, который сам не заметил, как оказался связан невидимой шёлковой лентой.

Северус долго и тщательно работал над образом желчного равнодушного человека, неспособного испытывать искренние чувства. А Франческа, Мордред её побери, разгадала его тайну.

А разгадав, немедленно нашла брешь в защите.

Результат очевиден и непригляден.

«А вместо этого я, представьте себе, размышляю на досуге: «До чего же занятный человек этот Северус Снейп!»

Говорила ли она правду?

По всему выходило, да. Франческе ничего не могло быть от него нужно. Он просто... занимал её? развлекал?

Сначала при мысли об этом вспыхнула обида. Он не группа «Ведуньи»! Развлекать — не его задача.

Но это быстро прошло. Франческа не использовала его. Более того, она давала ему столько пространства, сколько он хотел. Не настаивала на встречах, не лишала его выбора. Хотя — увы, это приходилось признать — могла бы.

Оказывается, очень сложно противостоять человеку, которому решительно ничего от тебя не нужно.

Он отошёл к не разожжённому камину, опёрся рукой о стену возле него и задумался. В общем-то, понятно, что делать. Вырвать эту заразу с корнем. По часу в день заниматься окклюменцией, разорвать эмоциональные связи, перевести ощущаемое в разряд вспоминаемого. Два-три месяца напряжённой работы — и он добьётся успеха. В этом сила окклюмента: он может не чувствовать, если пожелает.

Конечно, нельзя будет видеться с Франческой. Любой триггер сведёт все усилия на нет. Но в Хогвартсе он будет в безопасности.

Он представил себе это будущее, и стало тоскливо. Франческа действовала как шоковая терапия, она сотрясала всё его существо одним появлением. Что там — даже её письма заставляли кровь бежать быстрее. И правда заключалась в том, что ему нравилось находиться в её обществе. Он чувствовал себя... В общем-то, он чувствовал себя на свои тридцать четыре с половиной, а не на шестьдесят.

А ещё хотелось сидеть за исследованиями, возиться с экспериментальными составами, писать статьи, поддерживать диалог с научным сообществом. Конечно, для себя. Но, в то же время, совсем немного — для неё. Чтобы доказать, что достоин её внимания, что заслуживает того приглашения в Рим, совместных походов в Запретный лес и ужинов наедине.

Мерлин, какая глупость!

Но глупость, тем не менее, потрясающая.

Северус наколдовал себе стакан воды, выпил залпом и вернулся за стол. Раскатал чистый свиток пергамента и принялся за письмо.

Писал торопливо, нервно. Да, разгадал он секрет ленты. Ничего сложного в этом не было. Хотя чары занятные, он оценил и восхитился. И если многоуважаемая мадам Франческа пожелает, он готов устроить небольшую демонстрацию.

Закончив, едва не сжёг свиток. Но удержался. Выскочил из комнат и стремительным шагом направился к совятне.

Человека в коридоре он заметил сразу. Крауч вывернул из подземелий. Что ему, Мордред его подери, нужно здесь в такой час?!

— Профессор Снейп, — сухо произнёс он, подсвечивая себе кончиком палочки, — что подняло вас с постели в такой час?

В этом году в Хогвартсе настоящее собрание людей, который Северус предпочёл бы не видеть.

— Это моё дело, мистер Крауч.

— Учтите, профессор... — негромко произнёс он, и в ярком белом свете глаза угрожающе блеснули. — Я за вами слежу.

— Польщён вниманием. А теперь, если вы не возражаете...

Тяжёлый взгляд в спину Северус ощущал до тех пор, пока не свернул на лестницу.

Плохое настроение Северус срывал на нарушителях школьного порядка. Как водится, доставалось в основном Гриффиндору. Но, честное слово, они сами напрашивались!

Только близнецы Уизли лишились за утро сорока пяти баллов.

На компанию Поттера Северус поглядывал угрожающе, но поводов придраться не находил.

Как всегда, Маунтбеттен-Виндзор сдерживал всех остальных. Вообще, очень интересный ребёнок. Посмотришь — и неясно, что он забыл на Слизерине. Тихий, вежливый, спокойный, неконфликтный. Ещё год-два назад, чуть что, трясся, плакал и падал в нервный обморок. Но, похоже, этот период он перерос. И теперь, если знать, на какие признаки обращать внимание, становилось очевидно: он крепко держал в узде не только бешеного Забини, но и остальных своих друзей. А ещё был неплохим врождённым окклюментом. Во всяком случае, отлично маскировал ложь под невинными взглядами.

Пройдёт сколько-то лет — и магический мир ещё наплачется с Его Высочеством.

Поморщившись, Северус ушёл из внутреннего двора и придрался к внешнему виду хаффлпафца. Нет, мистер Сандерс, по школе нельзя разгуливать в этих кошмарных маггловских штанах!

Он прекрасно понимал, почему кидается на людей.

Письмо ушло неделю назад, а ответа не было. и Северус уже сам не мог понять, что хуже: если Франческа ответит или если она промолчит.

«Занятный человек».

В общем-то, не больше. Развлечение. У Франчески было всё, чего можно желать. Она была могущественна, умна, красива и неприлично богата. Что ей может быть нужно от нищего хогвартского профессора? Северус не обманывался на свой счёт. Да, он умён. И да, он наделён талантами к тёмной магии. Но, в общем-то, других достоинств у него нет. Ничего ей не нужно.

Просто развлечение.

При этой мысли хотелось швыряться проклятиями.

И в то же время эта мысль приятно бодрила. Никаких обязанностей, никаких обязательств. Пройдёт совсем немного времени, и Франческе надоест эта игра. А Северус отвлечётся от надоевших до смерти школьных дел и проблем.

Вот как это называется: «Отвлечься». «Развеяться». Люциус всегда любил это слово: «Тебе надо развеяться, Северус». В его понимании это значило поход в бордель. Северус подобные заведения не признавал и на дух не переносил, но общий посыл улавливал.

Это совсем не то «развеяться», что у Филиуса. Тот обычно подразумевал, что бывшему ученику и нынешнему коллеге полезно сходить в Хогсмид, пропустить стаканчик.

Северус не пытался контролировать мыслительный поток. Нужно было пропустить через себя всё, что накопилось, чтобы потом строить планы и разрабатывать стратегию поведения.

Итак, что будет, если он продолжит вести себя всё так же — как болван?

Он проверит на личном примере верность пословицы: «Коготок увяз — всей птичке пропасть». И, ради разнообразия, в этот раз последствия будут не особо катастрофические. Это не тёмная метка на руке и не опасные обещания. Это всего лишь... приключение, скажем так.

У него нет ничего, что могло бы заинтересовать Франческу на самом деле. Месяц, два, три — и она утолит своё любопытство. Исчезнет, оставив после себя убийственный аромат Polianthes tuberosa, несколько интересных заклятий и воспоминания.

А если он будет умнее? Если, дождавшись ответа Франчески, он просто спалит пергамент, и дело с концом?

Тогда всё будет проще. Ни воспоминаний, ни тревог. Ни упоительного ощущения, что она в самом деле живёт.

Риск ведь минимален.

Письмо пришло утренней почтой.

И Северус не сжёг его.

Франческа была одета в тёмную походную мантию. Волосы убрала в тугой низкий пучок. От этого выглядела строже и опаснее. Едва ли нашёлся бы безумец, который напал бы на неё в таком обличии.

— Северус! Как раз вовремя! — воскликнула она с жёстким акцентом, выделяя каждую «ар».

В её письме содержалось всего несколько цифр. Время и координаты для аппарации.

— Вы были довольно... загадочны, — сообщил Северус, оглядываясь.

Они явно находились не в Шотландии. Вокруг раскинулась равнина. Земля поросла жёсткой травой, теперь уже серо-рыжей. Кое-где в ямках блестела вода.

До сумерек было ещё далеко, но серое небо нависало низко и неуютно.

— Да, пейзаж не самый воодушевляющий, — без тени сожаления заметила Франческа, — но вам понравится. Пойдёмте. Позволите вашу руку?

Мордред!

Северус видел эту женщину в бою. Он сомневался, что ей нужна опора, чтобы не споткнуться. И всё же он позволил взять себя под руку и послушно побрёл по пустоши.

Вдали кружилось вороньё. Порывы ледяного ветра то и дело поднимали с земли травинки и веточки. Кружились маленькими смерчами.

Франческа не использовала согревающих чар, и Северус не стал своевольничать. Он всё собирался спросить, куда она его притащила. Но не спрашивал. Они шли в молчании.

Становилось холодно.

И вдруг шестым чувством Северус почувствовал впереди магию.

— Почти на месте, — в то же время сообщила Франческа, достала палочку и добавила: — Не применяйте магию, пока это возможно.

— Пока это возможно?

— Пока на вас не нападут.

— Могу я знать, что мы делаем?

Франческа посмотрела с удивлением, словно этот вопрос даже не приходил ей в голову, а ответ лежал на поверхности.

— Охотимся на равнинного тролля, разумеется.

— Разумеется, — согласился Северус в лёгкой прострации.

Действительно, совершенно очевидно. Чем ещё могут заниматься маг и волшебница ноябрьским воскресным днём.

— Не переживайте, всё совершенно легально. Мне нужен его мозг, причём свежий. Охотники постоянно бьют в голову, так что я просто выкупила у них один экземпляр, кхм, живьём.

Нет, что вы! Северус и не думал переживать.

Просто чувствовал себя человеком заглянувшим в другое измерение. Чтобы не таращиться в изумлении, произнёс:

— Мозг тролля — крайне специфический ингредиент. Мне сходу приходит всего три способа его применения.

— Четыре.

Четвёртый в голову никак не приходил.

В любом случае, на теорию времени не осталось. Магическая завеса пропустила их без проблем. Пейзаж не изменился. Видимо, они только что пересекли границу между маггловским и волшебным миром.

Живого тролля Франческе могли бы доставить обездвиженным. Но нет, она предпочла охотиться сама. И в её глазах Северус увидел голодный жадный блеск. Она собиралась как следует отвести душу.

«Хищник». Вот какая ассоциация приходила на ум. Франческа была хищником по натуре. Причём из кошачьей породы. Её интересовала не сама добыча, а схватка, борьба. И Северус невольно заражался её настроением. Пустошь уже не казалась унылой и мрачной. И холодно больше не было.