Что с вашей палочкой, мистер Уизли? (джен)

Рон и Гермиона собирались наконец сходить в настоящую чайную для парочек. Жаль, конечно, что Гарри не мог ходить в Хогсмид, но раз такое дело — почему бы не устроить свидание? Раньше Рон не мог себе позволить водить Гермиону куда-либо за отсутствием финансов, но они насобирали приличное количество кошельков в Выручай-комнате, а затем Риддл получил тело и начал играть в карты на деньги. Наивные мажорные детки решили, что раз Наследник Слизерина умудрился проиграть Уизли свою свободу, он легкая цель… К тому времени, как по Хогвартсу расползлись слухи, что за карты с Томом Риддлом лучше не садиться, он уже обчистил половину слизеринцев и треть хаффлпаффцев до последнего кната. Рон в итоге потребовал себе пятьдесят процентов от выигрыша, за что был обозван Дином «злым гангстой».

Они дошли до кафе мадам Паддифут, посмотрели на скатерти с рюшечками, и Гермиона скривилась.

— Такое ощущение, что мы идем на чаепитие к престарелой родственнице.

— Тогда по торту, а потом за пивом? — предложил Рон.

— Да, пожалуй.

Когда они перепробовали половину витрины чайной и направились в «Три метлы», снег пошел плотной пеленой, и они чуть не врезались в две идущих в ту же сторону фигуры — приземистую и высокую.

— Да-да, — прозвучал узнаваемый голос директора Дамблдора. — Ты лучше скажи, когда ты нежить от моей школы уберешь.

— Они ищут Сириуса Блэка, дорогой, о чем ты? За эту меру проголосовали все! — ответил невысокий плотный мужчина в котелке.

— Только потому, что дементоры имитируют за вас бурную деятельность и не стоят казне ни кната, — раздраженно возразил Дамблдор. — Эту погань следовало сжечь еще триста лет назад. Сколько магглов они должны сожрать, прежде чем их упокоят? Или вы все-таки планируете дождаться, пока какой-нибудь дементор не применит Поцелуй к ребенку волшебной крови?

— Ты преувеличиваешь опасность, они веками служат Министерству! — выпятил грудь коренастый. — И кто тогда Азкабан охранять будет?

— Эльфы, Авроры, мне плевать. Нам уже давно нужна реформа, заключенные — тоже потенциальная рабочая сила, знаешь ли…

Гермиона схватила Рона за запястье и крепко сжала. Они отстали на три шага.

— Кажется, я знаю, где директор взял тело для твоего джинна, — дрожащим голосом сказала Гермиона.

* * *

Вернувшись в опустевшую гостиную (кто-то был в Хогсмиде, кто-то собирал вещи перед отъездом), Гарри застал престранную композицию из Джинни и Риддла: они сидели у камина, развернув кресла друг к другу, и тихо, но явно ехидно переговаривались; в пальцах левой руки Риддла покачивалась ополовиненная бутылка какого-то джина.

— Привет? — протянул Гарри, невольно вздергивая брови.

— О, привет, Гарри! — тут же обернулась Джинни. — Мерлин, ты весь в шерсти, ты где был?

— Навещал Люпина, у него в кабинете как раз был очередной образец, — сказал Гарри, и Риддл, пивший свой джин прямо из бутылки, чуть не подавился от смеха.

А что? Чистая правда. Образец со страницы триста девяносто четыре. Гарри быстро проверил карту — Петтигрю в башне не было — и шепотом стер ее.

— Риддл, мне понадобится твоя услуга, — без обиняков сказал Гарри, пододвинув к камину оттоманку.

— Денег не дам, я проигрался, — драматично сказал Риддл, отсалютовав бутылкой. Странно, но с догадкой он, вопреки обыкновению, промахнулся.

— Как? — удивился Гарри.

— Профессор Вектор раздела его до трусов, — забавляясь, насплетничала Джинни.

— А джин где взял? — поднял бровь Гарри, подозревая, что Риддл не так уж сильно и проигрался, раз смог купить алкоголь у школьных бутлегеров.

— Я ходил к профессору Трелони. — Риддл качал головой из стороны в сторону и что-то мурлыкал между репликами. Гарри узнал в тихом напеве известную джазовую композицию, названия которой он не смог бы вспомнить, даже если бы ему к голове приставили пистолет. — Гадала мне по руке. Меня ждут неудачи! И еще у меня в будущем виднеется жена, не то инопланетянка, не то оборотень. А нахрена мне жениться, скажи? Я уголовник. Я в рабстве. Я не могу иметь детей. Какой смысл? К тому же, единственная девица условно адекватного возраста в этой школе, от которой у меня не болит голова, — это девушка Диггори…

— Чанг, что ли? — хмыкнула Джинни и, заметив непонимающий взгляд Гарри, пояснила: — Ловец Рейвенкло.

— Чжан, — поправил ее Риддл, прикладываясь к бутылке. — Я расстроился, и профессор Трелони одарила меня бутылкой из своей заначки. И, знаете, ежевичный джин — охеренная вещь! Лучшее изобретение человечества сразу после гондонов, джаза и кабельного.

Гарри встретился взглядом с Джинни и шепнул:

— Давно он так?

Джинни подмигнула ему и обратилась к Риддлу, который все больше пьянел:

— Поясни еще раз, почему на твоей кличке заклятие Табу?

Риддл сполз вниз и нагло закинул свои длинные худые ноги на подлокотник кресла Джинни, возмущенно жестикулируя:

— Вы все неучи и читаете неправильно! И какой смысл был составлять себе кличку на французском, если ее никто произнести не может? Сто процентов, если говорить без «т», с ударением на последний слог, сигналка не сработает.

— Стой-стой-стой, какая сигналка? — не понял Гарри.

— Мама летом рассказывала, — сказала Джинни. — В войну, когда кто-то произносил его имя, то получал на свою голову полдюжины Пожирателей Смерти в течение пяти минут. Так что те, кто спокойно произносит «Волдеморт»…

— Вольдемор-р-р… — пробулькал Риддл в бутылку.

— …это какие-нибудь Авроры, которые так засады на Пожирателей устраивали. Или профессор Дамблдор.

Гарри подумал, что учитывая специфику заклятия Фиделиус, его родители, должно быть, постарались в первый же день после установки защиты обеспечить Волдеморта головной болью, безостановочно распевая «Волдеморт, Волдеморт, Волде-Волде-Волдеморт!» — по рассказам Люпина, это было вполне в духе его отца…

Риддл мурлыкал в горлышко бутылки какой-то старый госпел.

— М-да, придется ждать, когда ты протрезвеешь, — вздохнул Гарри. — Может, к тому времени и Люпину уже полегчает.

Он встал, помахал Джинни и пошел в сторону спален, присев на лестнице, чтобы завязать шнурок.

— Ты же понимаешь, что это не его вина, — вдруг донесся до него серьезный голос Джинни.

Гарри остановился и прислушался — он говорил себе, что хотел удостовериться в ее безопасности, потому что Риддл мог ее и придушить… Хотя на самом деле, конечно же, не мог.

— Мгм, — буркнул Риддл.

— И не ее. Ты же сам рассказывал, Гонты с середины девятнадцатого века отказались посещать Хогвартс. Откуда ей было знать? Чудо, что она вообще смогла сварить это зелье.

— Знаю. Почему любовные зелья вообще не запретят? Они хуже опиума. «Ой, ограничьтесь шестью часами, и это будет считаться невинной шуткой». Это не шутка. Я не хочу ее обвинять. Она единственная хотела, чтобы я вообще появился на свет. Но и Риддлов я в чем-то понимаю, хотя и ненавижу. Единственный сын возвращается домой, но он буквально в шаге от дурдома, шугается людей. Как бы я хотел всего этого не знать… Он смотрел на меня, а видел ее. — У Риддла начал слегка заплетаться язык. — Не хотел бы я быть на его месте. Заканчивается эффект последнего приворотного, и он понимает, что его буквально насиловали месяцами — чудо, что он вообще остался относительно в своем уме. Мне жаль, что я поехал туда, что я полез в это дело, мне жаль, что я вообще обо всем этом узнал!

Раздался звон разбитого стекла. Гарри не услышал, что было дальше: его шрам вспыхнул обжигающей болью, и он успел только отвернуть лицо от приближавшихся к нему ступенек, чтобы не разбить свои очки.

* * *

Гарри открыл глаза. Над ним знакомо расплывалась лепнина на потолке больничного крыла. Он потянулся к тумбочке и нацепил на нос очки. С кровати напротив послышалось мрачное, раздражающее «хе» Риддла.

И правда, Риддл. С несвежим бардаком на голове, под капельницей.

— Что случилось? — хрипло спросил Гарри.

Перекатывая между пальцами свободной руки серебряный сикль, словно шулер или пират, Риддл усмехнулся.

— Проверим кое-что? — светски предложил он и зашипел.

Он зашипел, и Гарри не понял ни слова.

— …я больше не понимаю парселтанг? — озадаченно моргнул Гарри. — Почему?

— В твоем шраме тоже был кусочек меня, Поттер. И когда Локхарт хотел стереть тебе память, он попал по нему, — двинул бровями Риддл и нарочито стал смотреть в другую сторону. — Вчера я нажрался, расклеился, Джинни снова лезла мне в душу, чтобы потоптаться… маленькая сучка. Пока что все думают, что я допился до алкогольного отравления, а у тебя было что-то типа приступа эпилепсии.

Гарри замер на словах «кусочек меня», он очень хотел, чтобы мир снова обрел смысл.

— Я был одним из этих?..

— Ага, — цыкнул Риддл. — И, что самое печальное, не думаю, что это было сделано намеренно. Я считал, что становился сильнее, но на самом деле распадался на части. Позорище…

— А… а диадема?

— Она была достаточно близко, так что она тоже. — Риддл поморщился. — И как же я рад, что воспоминания из нее у меня есть разве что в общих чертах. Так до тебя дошло, Поттер?

— Что? — не понял Гарри.

— Почему Дамблдор вообще стал заморачиваться, нашел мне тело и предлагал раскаяться. Все ради тебя. — Риддл ехидно, зубасто улыбался. — Чтобы в случае, если Темный Лорд попробует вернуться, и его нужно будет убить, тебе не пришлось умирать. Он все знал.

— Том, ну что за театральщина, — сказал Дамблдор, вышедший из кабинета мадам Помфри. — Ты сам как предпочел бы? Прожить неопределенное количество лет очень тревожно, или расстроиться в самый последний момент?

Риддл закатил глаза и, спрятав сикль в рукав, применил к капельнице заклятие дозаправки. Гарри хотел было разозлиться и обидеться, но знакомое чувство «меня подставили» почему-то не желало приходить. И потом…

— Поправьте меня, если я ошибаюсь… Получается, когда ты ужрался в зюзю джином и расклеился, ты, вроде как, случайно спас мне жизнь?

Риддл выглядел крайне оскорбленным, и Дамблдор, как у них повелось, явно развлекался за его счет.

— Никогда больше не буду пить, — мрачно буркнул Риддл, отвернувшись.

— О, наши домашние эльфы скажут тебе спасибо, если ты воздержишься от этой практики до окончания школы, — улыбнулся Дамблдор. — Ковер в гостиной Гриффиндора уже не будет прежним… Ты сиди-сиди, капайся, Том. Впервые ты превзошел мои ожидания в самом положительном смысле!

Риддл в явном раздражении махнул палочкой и закрыл свою койку ширмами. Дамблдор, посмеявшись, присел рядом с Гарри.

— Как ты себя чувствуешь? — спросил директор.

Гарри задумчиво почесал бинты на голове.

— Да вроде довольно неплохо… Сколько я пробыл в отключке?

— Ты здесь со вчерашнего вечера. Не из-за хоркрукса — не совсем. Неудачно упал на ступеньки, у тебя было сотрясение. — Дамблдор задумчиво подкрутил ус. — Знаешь, когда из тебя вышел кусочек Тома, у тебя снова открылся шрам. Теперь можно залечить его так, что и следа не останется. Хочешь?

Гарри задумался.

— В детстве мне нравился этот шрам, это единственное, что мне вообще нравилось в собственной внешности… Но теперь я знаменитость, и люди на него пялятся — как-то это неприятно, понимаете? Особенно учитывая его происхождение. Да, думаю, я хотел бы его свести.

— Отлично, — сказал Дамблдор, похлопал его по руке и поднялся. — Поппи! Неси настойку Растопырника!

* * *

На каникулы народ разъехался по домам: тусоваться в школе с дементорами на праздники никто не хотел. Рон и Гермиона сделали вид, что домой ехать по той или иной причине не желают, но Гарри знал, что они не хотели оставлять его в башне совсем одного. Риддл, который шел в комплекте с Роном, остался по умолчанию. Пока Хогвартс покрывался гирляндами, венками и прочими украшениями, Гарри ждал, когда же полегчает профессору Люпину, чтобы наконец поймать предательскую крысу.

…Получив на Рождество «Молнию», Гарри здорово охренел.

— У тебя даже руки трясутся, — заметил Рон. — Неужели настолько классная метла?

— Последняя новинка, — просипел Гарри. — Я даже не знаю, сколько она стоит, на ней была пометка «уточняйте цену у продавца».

— Знаешь, на что это похоже? — хмыкнул Риддл. — Штрафной подарок из серии «крестник, мне так жаль, что я двенадцать лет не мог посылать тебе подарки из тюряги».

— Еще это может быть Люциус Малфой, который хотел бы от тебя избавиться, — мрачно предположила Гермиона. — Его, в отличие от Блэка, не лишали наследства.

Гарри хотел сказать что-то вроде «наплевать, сдохну, но сяду на эту метлу», но…

— Так, приятель, — поднял руки Рон. — Самые крутые метлы в этой школе у кого?

— У слизеринцев, — тут же ответил Гарри. — Но мы их уже уделали.

— А вторая по крутости метла? — продолжил Рон.

— …у меня, — буркнул Гарри, осознавая, к чему он клонит.

— То есть, сдав эту внезапную дорогую метлу неясно от кого на проверку, ты ничего не теряешь, так? — сказал Рон.

— Так, — скис Гарри.

— Тогда не будем терять времени, пошли к МакГонагалл, — сказала Гермиона, поднимаясь на ноги. — Профессор шляпу готова съесть, лишь бы снова увидеть Кубок у Гриффиндора, она точно постарается вернуть тебе метлу в идеальном состоянии.

* * *

Петтигрю, пойманный совместными усилиями профессора Люпина и Риддла (который на самом деле не очень хотел в это участвовать) рядом с кухней за два дня до Нового Года, сидел в кабинете директора, привязанный к стулу, дрожал, рыдал и рассказывал, как он боялся Сириуса Блэка, и что он невиновен, совершенно ни в чем.

Рон посмотрел на Риддла с намеком, и тот, пожав плечами, сказал:

— Врет.

Дамблдор сладко улыбнулся, попросил Снейпа принести из своих запасников Сыворотку Правды, оставил МакГонагалл и Флитвика за старших и, что-то весело насвистывая, исчез в камине. Вернулся он через пятнадцать минут с целой компанией каких-то волшебников. Гарри из них опознал только Министра, который приходил Хагрида арестовывать. Также было несколько Авроров в форменных мантиях, устало, но аккуратно выглядевший седеющий мужчина с усами-щеточкой и строгая дама с моноклем.

— Итак? — первой поинтересовалась дама, с сомнением оглядывая привязанного Петтигрю.

Рон тут же заголосил:

— Этот мужик годами притворялся моим питомцем, он спал в моей кровати, теперь у меня травма!

— Мамочки, это же Питер Петтигрю! — всплеснул руками Министр.

— Как интересно, — сказал мужчина с усами-щеточкой. — Знаете, Сириус Блэк в свое время, вообще-то, не промахивался. Сыворотку Правды, будьте добры!

Снейп влил в Петтигрю зелье, и тот рассказал, как стал анимагом, как начал работать на Волдеморта, как сдал своих друзей… как взорвал половину улицы и сбежал в канализацию, когда Сириус Блэк его нашел.

На последнем признании лица присутствующих вытянулись. Снейп, казалось, был страшно недоволен.

— Уй… — Дамблдор, зажмурившись, сжал в пальцах переломанную переносицу. — Неловко получилось.

— Нужно заняться пересмотром дела Блэка, — жестко сказала дама с моноклем.

— Он будет очень зол, — покачал головой мужчина с усами-щеточкой.

— Это же такой скандал… — пролепетал Министр. — Я не…

— Ой, я вас умоляю, вы будто не политик, — сказала дама. — «Доблестный сотрудник Аврората отсидел по ложному обвинению, но не терял надежды и спустя двенадцать лет раскрыл зловещий заговор, Департамент Магического Правопорядка приветствует возвращение героя». Не в первый раз косяк выплыл, и не в последний. Господа, — она кивнула Аврорам, — в наручники его.

Когда Петтигрю увели через камин, и Министр собирался последовать за процессией, директор ласково сказал ему в спину:

— Корнелиус. Нежить из моей школы убери, будь добр.

— Да-да… — раздраженно сказал Министр.

— Сейчас, пока у меня дети с каникул не вернулись, — добавил Дамблдор. — Жду до завтра, дальше начну их жечь.

— Я тебя оштрафую! — пригрозил напоследок Министр и скрылся в камине.

* * *

Сириус Блэк явился в своем человеческом обличии в Большой Зал Хогвартса два дня спустя, когда прочел о своем заочном помиловании в украденной газете. Он не был похож на модника со старых фотографий, он был похож на оборванного бомжа.

— Поздравляю, — едко сказал Риддл Гарри. — Возможно, если ты очень хорошо попросишь свою тетушку, она разрешит тебе завести собачку.

Люпин, наплевав на оборванный вид старого друга, тут же кинулся к нему обниматься. У Снейпа было такое лицо, словно он хотел отравить кого-нибудь, и лучше бы Люпина и Блэка.

Когда беглеца немного отмыли, и кто-то ссудил ему чистую мантию и обувь, Гарри обнаружил себя за очередным странным чаепитием в учительской, только в этот раз в более камерном составе: с директором, профессором Люпином и Сириусом Блэком.

— И что, все просто поверили, что я слетел с катушек и грохнул двенадцать человек? — возмутился Сириус.

Директор явно решил это не комментировать, а Люпину было немного стыдно, хотя он единственный думал, что взрыв мог быть подставой Петтигрю, и Гарри оторвался от чая:

— Я засомневался, когда увидел, как вы с котом Гермионы тусите и под Modern Talking пляшете в форме собаки.

— Можно на «ты», — ухмыльнулся Сириус.

— Хорошо, Сириус, — согласился Гарри. — Так вот, я засомневался было, но с нами в спальне живет Риддл. Тот еще клоун, но на нем тройное убийство и несколько покушений. Не-не, ты не волнуйся, он в рабстве.

— Что у вас тут происходит… — подивился Сириус. — Слушай, Гарри, я знаю, что ты живешь у родни, но…

Гарри воспарил духом. Это то, о чем он думал? Крестный предложит ему свалить от Дурслей?! Увы, Дамблдор его тут же обломал.

— Постой, Сириус. Мы тут пока с Волдемортом не разобрались. Скажи, Гарри, — улыбнулся Дамблдор поверх чашки с чаем. — У тебя Том жил летом пару недель. Как ему там?

Гарри поник.

— Говорил, что ему даже чихнуть страшно. Над ним тучка собиралась, когда он на меня ругался, Риддл говорил, что если он только попробует что-то сделать, его разорвет на мелкие кусочки.

Сириус тоже загрустил, и Люпин похлопал его по плечу.

— Ну-ну, молодежь, отставить похоронный настрой, — добродушно сказал Дамблдор. — На самом деле по Волдеморту у нас неплохие подвижки. Как управимся — съезжайтесь сколько хотите.

* * *

Закончился учебный год. Рону не пришлось играть в шахматы в борьбе с мировым злом. С учителем Защиты не случилось ничего плохого, и Гарри очень надеялся, что профессор Люпин останется и на следующий год. Сириус писал, что снял на лето дом на Тисовой прямо напротив Дурслей, и что гоблины все-таки пустили его в сейф к его кузине, так что коллекция директора пополнилась на еще один хоркрукс. Рон собирался провести первый месяц каникул у Гермионы и обыгрывать в шахматы всех пенсионеров в центральном парке Кингстона. А еще у Гарри наконец-то было разрешение от опекуна на посещение деревни Хогсмид. Казалось, следующий год должен был выдаться вполне спокойным…

Гарри стоял во дворе школы и грелся на солнышке после годового экзамена по Защите. Это была полоса препятствий, и Гарри подумал, что если бы не страх, что Волдеморт вот сейчас доберется до Философского Камня, на той полосе препятствий на первом курсе тоже могло быть весело.

— Слышал, у тебя все тот же боггарт, Поттер.

Гарри мрачно посмотрел на Снейпа.

— И что? Сэр.

— Это глупо. Я не спал с твоей мамой.

— Да, вы говорили.

Снейп вдруг мерзко ухмыльнулся, и Гарри пронзило очень плохое предчувствие. Ненавистный профессор склонился ближе к его уху и тихо, но отчетливо сказал:

— Зато я спал с твоим крестным отцом. Хороших каникул, Поттер.

Снейп развернулся, чтобы уйти к себе в подземелья, и Гарри в ужасе закричал петухом на весь школьный двор.