Заветное желание Снейпа (джен)

Снейп догоняет Люпина у профессорской, когда тот яростно распахивает дверь и влетает туда. Он заходит следом и видит, как Дора застыла в напряженной позе.

― В чем дело, Ремус? ― с тревогой спрашивает она. ― У тебя что-то…

― У тебя? У нас! ― перебивает он, двигая стул. ― Ты беременна, а я узнаю об этом через вторые руки!

― Ремус…

― Ты сказала ему… этому… ― Снейп заинтересованно прислушивается, как Люпин его назовет, но тот, похоже, не находит слов. ― Сказала ему, а мне… Могу ли я быть уверен…

― Уверен ― в чем?

― В том, что этот ребенок от меня, ― выдыхает тот.

Снейп не выдерживает, шагает к нему и рывком разворачивает за плечо. Он слышит, как охает Дора, которая, видимо, только сейчас его заметила, но его это почти не волнует.

― Как ты смеешь? ― с отвращением произносит он, глядя в почти безумные серо-желтые глаза Ремуса. ― Я спокойно терпел все твои попытки унизить меня, но сейчас ты унижаешь ее. ― Он кивает в сторону Доры. ― И это я терпеть не намерен.

― Значит, это ты… ― Тот задыхается, не в силах продолжать. ― Ты…

― Что ― я?

― Ты… к этому причастен?

Снейп не знает, как так получилось, но его кулак сам опускается на его скулу. Удар получился не таким сильным, как бы хотелось ― опыта мало. Люпин отшатывается, а потом набрасывается на него и хватает за грудки. В следующее мгновение им в лицо бьет струя холодной воды, причем основная ее масса попадает в Ремуса, а Снейп получает только малую ее часть. От неожиданности они отпускают друг друга. Снейп отходит от него и протирает лицо рукавом.

Тут же он встречается с гневным взглядом Доры, которая направляет на них палочку по очереди.

― Прекратили! Сейчас же! ― командует она.

Снейп примирительно выставляет руки вперед. Дора тут же переключается на Люпина.

― И что это сейчас было? ― со злостью, которая ей не присуща, произносит она.

― Вообще-то он первый начал!

Снейпа почему-то смешит убийственный взгляд Ремуса, и он не без удовольствия отмечает, что под глазом у него теперь симпатичный яркий кровоподтек.

― Он сам на меня набросился, этот придурок! Ему не место в школе, ― распаляется Люпин. ― Ты сама все видела. Он…

― Вообще-то он заступился за меня, ― чеканит Дора. ― А ты…. ты не хочешь извиниться?

― Перед кем? Перед ним? ― взвизгивает Люпин.

― Передо мной!

― От того, что ребенок мой, мне не легче, ― говорит эта голова с ушами, а Снейп держит себя, как только может, чтобы не зарядить ему снова. ― Я боюсь, что он окажется, таким, как я…

Чего-чего, но этого Снейп не ожидал услышать.

― Так что, он теперь недостоин жить? Ты не будешь его любить? ― распаляется Дора. Снейп ее еще никогда такой не видел воинственной.

― Не в этом дело. Я не хочу, чтобы он стал изгоем…

― Я знала, за кого выходила замуж. ― Дора высоко задирает подбородок. ― И я все предусмотрела...

― Похоже, что нет. Именно этого я и боялся. Что будет ребенок.

Снейп закатывает глаза. Ну что за мыльная опера? Люпин, как дитя малое, честное слово. Он что, не знает, от чего дети появляются?

― Ты мне об этом никогда ее говорил! ― возмущается Дора.

― Не говорил, потому что ты меня все равно не слышишь, ― с горечью произносит Люпин. ― Я делал все возможное, чтобы ты не забеременела...

― Что? ― Дора отшатывается. ― При том, что ты знал, как сильно я хочу ребенка…

― Да. ― Лицо Люпина покрывается холодом. ― Я не хотел, чтобы в этот мир пришел тот, кто будет обречен страдать...

― Как ты мог! ― В ее голосе звучат слезы. Дора шагает к нему, бьет кулаками его по груди. ― Я думала... мы доверяем друг другу...

― Я тоже много чего думал, ― Люпин выразительно смотрит в сторону Снейпа, ― пока не появился он.

― Северус мой друг, ― запальчиво произносит Дора. ― Я что уже и друзей не имею права заводить?

Люпин смотрит на нее так растерянно и в то же время беззащитно, что Снейпу даже становится его жаль, хотя он сам тут же удивляется этому чувству.

― Ты можешь делать, что хочешь.

Он разворачивается на каблуках и покидает профессорскую.

Снейп какое-то время смотрит ему вслед, а потом поворачивается к Доре. Она все еще на взводе, и у нее так красиво горят глаза, что он невольно засматривается. А еще она шумно дышит, отчего ее грудь высоко вздымается. Снейп тут же отводит глаза, потому что всякие ненужные мысли начинают наполнять его голову.

― Северус… ― слышит он. ― Спасибо.

Он даже не ожидал от нее благодарности, ведь он только что ударил ее мужа.

― Ты была просто львицей, ― говорит он совсем не то, что собирался. ― Ты сильная, смелая и… я уверен, ты станешь прекрасной матерью.

― Ох, правда? ― вздыхает она и вдруг бросается ему на шею, легко целуя в щеку, а потом глядит на него с восхищением.

Сердце пропускает удары. Не надо так делать, вот не надо. Наверное, он весь застывает, и это ощутимо, потому что Дора отклоняется от него с вопросом во взгляде.

― Северус... мы друзья? ― Она тут же отходит от него и сникает, превращаясь в ту прежнюю Дору, которую Снейп знал до этого.

Вопрос повисает в воздухе.

― Я не знаю... не знаю, как это ― дружить, ― хрипло говорит он. ― У меня не было друзей, ни одного. Прости.

― Это ты меня прости, ― тут же отзывается она. ― Я просто идиотка.

― Нет. Ты все то, что я сказал, ― упрямо произносит он.

― Я люблю тебя... как друга, ― добавляет она, но это не спасает ситуацию. ― И это уже не изменить.

Снейп обнаруживает, что не дышит.

― К-когда... ― начинает он.

― Сразу.

― В тот день...

― Да.

― Ты разбила мне нос, ― немного по-детски произносит он. ― Так друзья не поступают.

Шутка не удалась ― Дора даже не улыбнулась.

― В тот день, ― медленно произносит он, пытаясь все осознать, ― ты решила, что я буду твоим другом...

― Ничего я не решала! ― с запалом перебивает она. ― Просто почувствовала...

О нет, нет, о чувствах не надо! Только не о них...

― ...родственную душу в тебе, вот и все, ― немного с обидой заканчивает она. ― А ты что подумал? ― Она с тревогой поднимает на него глаза.

― Да... вот это и подумал, ― растерянно бормочет он.

― Но это не означает, что ты обязан теперь со мной дружить или что-то в этом роде. ― Она засовывает руки в карманы фиолетовой мантии, принимая независимый вид.

Что-то в этом роде?

Дора, наверное, осознает смысл своих слов, краснеет и почти бегом покидает профессорскую. Снейпу становится одновременно легче и тяжелее, когда она ушла. Ведь она оставила шлейф своего легкого цветочного парфюма и поцелуй на его щеке. А еще ― глубокий след где-то внутри. Его не видно, но он ощутим, и его не сотрешь никакими заклинаниями, даже если ты в этом великий мастер.

Снейп уж точно не мастер.

Вернувшись к себе, он мерит ногами гостиную. Столько вопросов, сплошные вопросы. И где же Гарри? Наверное, он и сегодня просидит в библиотеке или гриффиндорской гостиной до отбоя.

Гарри уже несколько дней с ним не разговаривал. Просто приходил почти ночью, за пять минут до одиннадцати, бросал сумку в свою комнату и запирался в ванной. А потом быстро, ни на кого не глядя, исчезал в своей комнате.

Сегодняшний день ― не исключение.

Снейп тихо заходит к нему. Уже около двух ночи, а ему все не спится. Он не собирается его будить, просто хочет посидеть рядом. Послушать его дыхание.

Осторожным движением он поправляет на нем одеяло и почти невесомо касается волос. Наклоняется и целует в лоб. Гарри шевелится и что-то бормочет во сне. Снейп просто ложится рядом и осторожно, чтобы не разбудить, обнимает его.

Первое, что видит Снейп после пробуждения ― изумленные глаза Гарри.

― Папа… что ты здесь делаешь?

Снейп с трудом вспоминает вчерашний день и как тут оказался.

― Я скучал, ― говорит он, и горло тут же перехватывает. Но вместо него плачет его сын. Он бессвязно что-то бормочет, пока Снейп не притягивает и не прижимает его к себе.

― Прости меня… пожалуйста… ― пытается проговорить тот сквозь рыдания.

― Ты мой хороший, самый родной, ― шепчет Снейп. ― Как ты мог подумать, что я хочу тебя кому-то отдать?

― Нет… из-за того, что я сказал… про магию.

― Ты был прав, ― не без горечи говорит Снейп. ― Я такой, какой уже есть, и ничего не могу изменить, даже если и хочу.

― А все остальное… ты говорил, потому что думаешь, что нас разлучат? ― Гарри поднимает к нему заплаканное лицо.

― Есть то, что не в нашей власти. Например, жизнь и смерть.

― Пророчество, ― выдыхает Гарри. ― Теперь я понимаю… но ты не должен сражаться с Волдемортом, если не хочешь! И вообще, ― помолчав продолжает он. ― У тебя есть я. Я очень сильный, ведь я магл.

― Ты не будешь вмешиваться…

― Если бы я не вмешался в прошлом году, ты бы умер! ― выкрикивает Гарри и тут же замолкает, пряча лицо у него на груди.

Снейп вспоминает плиту, которую Гарри поднял нечеловеческими усилиями, и только сейчас осознает: его сын спас ему жизнь.

― Волдеморт тоже магл, ― говорит он. ― К тому же взрослый. Силы неравны уже заранее. Но он возродится только в том случае, если его приспешникам удастся тебя заполучить.

Гарри немного отодвигается и широко раскрывает глаза.

― Почему ты так думаешь?

― Не думаю, а знаю, ― говорит Снейп, как есть. ― Дамблдор провел расследование того случая, когда на тебя напали. Это была попытка похищения.

― А Дэни Бернс… он… ― Тот приподнимается на локтях.

― Он ― жертва, ― говорит Снейп, чувствуя, как в груди нарастает жжение.

― О, ― Гарри с явным облегчением откидывается на подушку. ― Я так и думал… Но… что мы можем сделать?

― Ждать, ― повторяет Снейп за Дамблдором, понимая, что это единственное, что он может делать.

Только вот ждать ― чего?

― Ждать? ― растерянно повторяет Гарри. ― Но… над ним там издеваются… ты же помнишь, как Драко избил его? Это когда он затащил меня в тот заброшенный класс, ― он пожимает плечами, и Снейп видит, как на его глазах появляются слезы. ― А потом, когда ты пошел разбираться, они уже замели следы, а самого Дэни спрятали… Папа, ― Гарри хватает вдруг за его пижаму, ― он ведь тогда просил меня уйти, он как будто волновался за меня, хотя ему самому нужна была помощь! Папа… он хороший… он не такой.

Гарри снова плачет, уткнувшись ему в грудь. Снейп привлекает его к себе, перебирая густые волосы и утешающе поглаживая по затылку.

― Да, он не хотел причинять тебе боль, ― тихо говорит он. ― Он не понимал, что делает.

― Значит, он и правда был под Империусом?

― Иначе это не объяснить.

Под Империусом и не только.

― Рон сказал, тебе было плохо после того, как… ну, все это произошло, ― смешивается Гарри. ― Он говорил, ты выглядел, как привидение и не мог идти.

Вот же ж Уизли предатель!

― Переволновался, вот и все, ― сухо отвечает Снейп, не вдаваясь в подробности.

― Папа, ― Гарри серьезно смотрит на него, ― я буду тебя защищать. До конца. Ты не сможешь мне запретить.

Снейп тяжело вздыхает, прикрывая ладонью лицо. Кажется, все его попытки стать авторитетом для сына потерпели фиаско.

Он знает одно: нужно что-то менять, причем срочно.

Но… как?

Он боится сделать неверный шаг. Боится, что ничего не выйдет… как обычно.

Оттого и не делает никаких шагов. Слабак.

Они еще какое-то время лежат рядышком, причем Гарри улегся прямо ему на грудь, отчего немного трудно дышать, но Снейпу это даже нравится. Он не знает, сколько продлится их тихое счастье, пока все не разрушится.

Он знает, что не может быть до конца счастлив, пока Мариус не с ним.

Немного погодя, выпроводив Гарри на завтрак, Снейп решает не идти в Большой зал. Есть совсем не хочется, желудок перетянут до тошноты. Он выпивает немного воды из стакана, оставленном со вчерашнего дня, и закашливается от неожиданности: в дверь кто-то стучит.

К нему уже стучали, однажды. Гермиона Грейнджер принесла ужасную новость. Без важного дела к нему не ломятся ― никому не хочется видеть его мрачную физиономию. Что на этот раз?

Только бы с Гарри все было в порядке! Надо было его задержать, предложить позавтракать вместе, вот в этой гостиной… не надо было его отпускать…

С трудом одолев панические мысли, Снейп открывает дверь.

На пороге стоит незнакомый мужчина в шляпе и светло-коричневом костюме.

― Северус Снейп? ― спрашивает он.

― Да… ― бормочет Снейп, разглядывая подозрительного гостя.

― Очень приятно, ― тот радушно улыбается. ― А я ― Артур Уизли.