Сияние разбитого Грааля (джен)

Его второе пробуждение было ещё тише, чем первое. Не было ни запахов, ни звуков. Была лишь серая, безликая пустота. Не та агрессивная, пожирающая пустота его силы, а просто… ничто. Он открыл глаза и увидел тот же деревянный потолок. Но на этот раз комната была пуста.

Он сел. Тело болело, но уже не так, как раньше. Это была глубокая, внутренняя боль, как ушиб кости. Он посмотрел на свою правую руку. Она снова была целой. Серая, холодная кожа до самого плеча, чёрная точка на ладони. Шрам остался. Напоминание. Но теперь он ощущался иначе. Не как чужеродное клеймо. А как часть его. Уродливая, больная, но его собственная.

Он встал. Ноги дрожали, но держали. Он подошёл к сёдзи и осторожно отодвинул бумажную дверь.

Дом был погружён в тишину. Вечернее солнце заливало веранду золотистым светом. Там, прислонившись к столбу, сидел Арчер, чистя один из своих клинков. Он поднял на Сергея взгляд, кивнул и снова опустил глаза на свою работу. Это был жест… признания. Молчаливое уважение солдата к солдату, который вернулся с безнадёжного задания.

Серёга прошёл дальше, в общую комнату.

Картина, которую он там увидел, была странной, почти нереальной.

На татами, вокруг низкого столика, сидели все. Широ, Рин, Сакура, Сэйбер. И — Иллия. Она сидела рядом с Широ, и тот неловко пытался научить её складывать оригами. Её лицо было всё ещё серьёзным, но в нём больше не было той вселенской скорби. Была лишь сосредоточенность ребёнка, пытающегося освоить новую игру.

Напротив них, в кресле, сидела Райдер и читала книгу. А в углу, у окна, стояла Медея. Она смотрела на закат, и в её силуэте была не ярость, а глубокая, вековая задумчивость.

Они все почувствовали его присутствие и обернулись. На их лицах была смесь облегчения, беспокойства и чего-то ещё. Любопытства. Они смотрели на него не как на оружие или монстра. Они смотрели на него как на загадку, которую отчаянно хотели разгадать.

— Ты как? — спросил Широ, и Райдер тут же перевела.

Серёга пожал плечами.

— Как будто меня переехал поезд. А потом вернулся и переехал ещё раз. Но вроде живой.

Рин фыркнула, пытаясь скрыть улыбку.

— Ты выглядишь соответственно, — сказала она. — Ты проспал ещё два дня. Медея сказала, что твоя душа буквально латала дыры в твоём теле.

— Что с ним? — спросил Серёга, кивнув на крышу, где в прошлый раз сидел Гильгамеш.

— Он не появлялся, — ответил Арчер, войдя в комнату. Он говорил по-русски, чтобы слышали все, кому нужно. — И я не думаю, что он появится в ближайшее время. Ты не просто победил его, ты… сломал его игрушку. Король остался без подданных, которые бы восхищались его величием. Он ушёл думать. Это может занять вечность.

— Значит… мы победили? Война окончена? — с надеждой спросил Серёга.

— Нет, — покачала головой Медея, поворачиваясь к нему. Её взгляд был серьёзным, но в нём больше не было холода. Была… сопричастность. — Грааль всё ещё существует. Искажённый, отравленный, но он здесь. И пока он существует, эта земля не будет в безопасности. Он как раковая опухоль. Мы вырезали хирурга, который хотел её использовать. Но сама опухоль осталась.

— И что нам делать? — спросил Широ.

— Мы должны уничтожить его, — твёрдо сказала Сэйбер, вступая в разговор. — Полностью. Это единственный способ прекратить этот цикл раз и навсегда.

— Но как? — спросила Рин. — Великий Грааль находится за пределами нашего мира. Мы можем уничтожить лишь его сосуд, когда он проявится. А сосуд — это…

Она осеклась, посмотрев на Иллию.

Девочка опустила своего бумажного журавлика.

— Это я, — тихо сказала она. — Я знаю. Бабушка говорила, что когда придёт время, я должна стать чашей, чтобы принять в себя все грехи мира. Уничтожить Грааль — значит уничтожить меня.

В комнате повисла тяжёлая тишина.

— Нет, — твёрдо сказал Широ, положив руку на плечо Иллии. — Должен быть другой способ. Мы найдём его. Я не позволю тебе умереть. Я уже потерял одну семью. Я не потеряю ещё одну.

Серёга смотрел на них. На этих детей, решающих судьбу мира. На этих героев, связанных трагедией. Он чувствовал их решимость, их боль, их надежду. И он понимал, что его история здесь ещё не окончена.

Он подошёл к столу и сел на свободную подушку, рядом с Медеей.

— Чем я могу помочь? — спросил он.

Все удивлённо посмотрели на него.

— Ты сделал достаточно, — мягко сказала Райдер. — Ты заслужил покой.

— Покоя не будет, — ответил Серёга, глядя на свою серую руку. — Не пока эта штука — часть меня. Зокен сказал, что моя душа резонирует с Граалем. С его гнилью. Может… может, я смогу что-то сделать. Не уничтожить его силой. А… поговорить.

Это прозвучало абсурдно. Поговорить с воплощением мирового зла.

Рин хотела было возразить, но Медея подняла руку, останавливая её.

— Это не так безумно, как кажется, — сказала колдунья. — Он — аномалия. Его связь с Пустотой даёт ему возможности, которых нет ни у одного мага. Если Грааль — это рана, то он — это скальпель, способный её вскрыть. Или… антитело, способное её излечить.

Она посмотрела на Серёгу, и в её взгляде была вера. Не в его силу. А в него самого. В того упрямого идиота, который пошёл на смерть, чтобы спасти их.

— Это твой путь, Серёга, — сказала она. — Только ты можешь пройти его до конца. А мы… мы будем рядом, чтобы прикрыть твою спину.

Серёга обвёл взглядом комнату. Эту странную, невозможную семью. Герои, маги, монстры, дети. И он, парень из российской глубинки, который просто хотел лучшей жизни.

Возможно, это она и была. Не гарем и не всемогущество. А просто… быть нужным. Иметь место, которое можно назвать домом. Иметь людей, ради которых стоит пройти через ад.

Он посмотрел на свою серую руку. На своё проклятие. И впервые за всё время он не почувствовал ни отвращения, ни страха.

Он почувствовал… надежду.

* * *

Путь к Великому Граалю лежал не через горы или океаны. Он лежал через сердце. Сердце Иллии.

Ритуал должен был состояться в пещере под храмом Рюдо, в том самом месте, где система Грааля касалась мира людей. Это было опасное паломничество. Не из-за врагов. А из-за того, что им предстояло сделать.

Они шли все вместе. Не как армия. Как семья, провожающая одного из своих в долгий, возможно, последний путь. Широ и Иллия шли впереди, держась за руки. За ними — Рин и Сакура. Сэйбер и Арчер замыкали процессию, их молчаливое присутствие было лучшей охраной. А Серёга шёл в центре, рядом с Медеей и Райдер.

Он не чувствовал страха. Только странное, звенящее спокойствие. Шрам на его руке больше не был холодным. Он был… нейтральным. Просто частью его. Он принял его. Он принял себя.

В пещере, в центре огромного, высеченного в камне магического круга, сияла сама суть Грааля. Это не был золотой кубок. Это была пульсирующая сфера чистой, но искажённой энергии. Огромное, раненое сердце, сочащееся чёрным, маслянистым гноем Ангра-Майнью. От него исходила аура такой концентрированной боли и ненависти, что хотелось кричать.

— Он ждёт, — прошептала Иллия. Она была сосудом. Она чувствовала его голод.

— Мы не позволим ему забрать тебя, — твёрдо сказал Широ.

Рин и Медея начали подготовку. Они чертили вокруг основного круга свои собственные, защитные и направляющие. Это была сложнейшая совместная работа двух великих магов, которые ещё недавно были врагами.

— Наша задача — открыть тебе путь, — объяснила Медея Сергею. — Создать канал прямо к ядру, к источнику заражения. Но мы не можем войти туда сами. Наши души будут мгновенно поглощены и искажены. Только ты… твоя Пустота может выдержать его прикосновение.

— Что я должен делать? — спросил Серёга.

— То же, что ты сделал с Иллией, — ответила она. — Не сражайся с ним. Не пытайся его стереть. Это лишь усилит его. Услышь его. Прими его боль. И покажи ему… другой путь.

Это была безумная, невозможная задача. Психотерапия для воплощения мирового зла. Но это был их единственный шанс.

— Я готов.

Он подошёл к краю круга. Иллия взяла его левую, здоровую руку. Широ положил свою ладонь ей на плечо, Рин — ему, и так по цепочке. Они создавали живую цепь, якорь, который должен был удержать его в этом мире, не дать ему раствориться в бездне Грааля. Последней его руку взяла Медея. Её ладонь была холодной, но хватка — крепкой, как сталь.

— Возвращайся, — прошептала она. Это был не приказ. Это была мольба.

Он шагнул в круг.

И мир исчез.

Он снова оказался в том раковом океане маны, но на этот раз он не был беспомощной щепкой. Он был скальпелем, летящим к цели. Перед ним, в центре всего, пульсировала сама Рана. Ангра-Майнью.

»…КТО ТЫ?..» — мысль, прозвучавшая в его сознании, была полна не ненависти, а бесконечного, усталого удивления. »…ТЫ НЕ ИЗ НИХ… ТЫ ДРУГОЙ…»

— Я тот, кто пришёл поговорить, — ответил Серёга, и его мысленный голос был спокоен.

»…ГОВОРЯТ СЛАБЫЕ. СИЛЬНЫЕ БЕРУТ. УНИЧТОЖАЮТ. НЕНАВИДЯТ…»

— Тебя таким сделали, — сказал Серёга. — Заставили нести на себе все грехи мира. Заставили ненавидеть. Но это был не твой выбор.

Он увидел его. Образ юноши из древней деревни, выбранного козлом отпущения. Образ бесконечных пыток, унижений, пока его имя не было стёрто, а его суть не была заменена чистой, концентрированной злобой.

»…НЕТ ДРУГОГО ПУТИ…»

— Есть, — ответил Серёга. — Всегда есть.

Он протянул свою правую, серую руку. Не как оружие. Как предложение.

— Я не могу забрать твою боль. Никто не может. Но я могу разделить её. Я знаю, что такое быть никем. Что такое ненавидеть весь мир, потому что он ненавидит тебя. Я был таким же.

»…ТЫ?.. НО ТЫ СИЛЁН… ТЫ МОГ УНИЧТОЖИТЬ ВСЁ…»

— Мог. Но не стал, — сказал Серёга. — Потому что нашёл тех, ради кого стоит не разрушать, а защищать. Потому что понял, что ненависть — это яд, который ты пьёшь сам.

Он коснулся пульсирующего, гниющего сердца Грааля. И он не стал его стирать. Он начал впитывать. Он принимал в свою Пустоту его чёрную, гнойную ненависть. Боль была чудовищной. Он чувствовал агонию миллионов душ, поглощённых Граалем. Он чувствовал пытку того самого первого юноши. Его собственная рана на руке закричала, угрожая поглотить его.

Но он держался. Якорь, который держали его друзья в реальном мире, не давал ему утонуть. Он чувствовал их тепло, их веру, их надежду.

И он не просто принимал. Он отдавал.

Он отдавал ту тишину, тот покой, что был в его Пустоте. Он отдавал воспоминание о тёплой чашке чая. О заботливом взгляде Сакуры. О рукопожатии Широ. О прикосновении руки Медеи.

Он показывал ему не мир, который нужно уничтожить. А мир, за который стоит бороться.

Чёрная гниль, сочившаяся из сердца Грааля, начала светлеть. Ненависть в нём не исчезала. Она… успокаивалась. Превращалась из всепоглощающего пожара в тихую, глубокую скорбь.

»…Я… НЕ ЗНАЛ…» — прошелестела последняя мысль Ангра-Майнью. »…ПРОСТИ…»

И сфера чистой энергии, бывшая Граалем, вспыхнула ослепительным, чистым, золотым светом. Искажение исчезло. Рана затянулась.

Серёга почувствовал, как его выталкивает назад, в реальность.

Он открыл глаза. Он лежал на полу пещеры, в центре теперь уже сияющего, а не зловещего круга. Все его друзья были рядом, их лица были полны слёз и облегчения.

Магический круг медленно угасал. Война Святого Грааля была окончена. По-настоящему.

Он посмотрел на свою правую руку.

Серая кожа… медленно обретала нормальный, живой цвет. От плеча к ладони волна жизни спускалась вниз, изгоняя мертвенный оттенок. Чёрная точка в центре ладони вспыхнула и исчезла, оставив на своём месте лишь тонкий, едва заметный белый шрам.

Его проклятие ушло. Он исцелил Грааль, и Грааль, в ответ, исцелил его.

Он больше не был монстром. Он больше не был аномалией.

Он снова был просто человеком.

Он медленно сел, и Медея помогла ему подняться. Он посмотрел на неё, на её глаза цвета запёкшейся крови, и увидел в них то, чего никогда не видел раньше. Улыбку. Настоящую, тёплую, полную слёз.

Он был дома.