Любовь в Санта-Монике (гет)

После утреннего кошмара в отеле Наби и Чонжи надеялись, что смогут залечь на дно, переждать позор и, возможно, надеяться, что земля разверзнётся и поглотит всех свидетелей их падения. Вселенная, однако, имела на этот счёт своё, чрезвычайно злорадное, мнение. В Санта-Монике, казавшейся такой огромной и полной возможностей, внезапно стало невероятно тесно.

Закон подлости вступил в свои права с пугающей регулярностью.

Первая встреча произошла уже через два дня. Наби, пытаясь вернуть себе чувство контроля, устроив большую стирку, и пошла в прачечную самообслуживания в двух кварталах от дома. Она стояла, загипнотизированная вращением своих простыней в барабане, и размышляла о тщетности бытия, когда дверь открылась, звякнул колокольчик, и внутрь вошёл он.

Лео. С большой корзиной грязного белья. Он был в старых потёртых джинсах и футболке с пятнами краски, волосы были собраны в беспорядочный пучок. Он выглядел… обыденно и по-домашнему. Увидев её, он замер на пороге, и его лицо выразило лёгкое раздражение, словно он наступил во что-то неприятное.

Наби почувствовала, как её бросает в жар. Она инстинктивно отвернулась, сделав вид, что с невероятным интересом изучает этикетку на отбеливателе. Она слышала, как он прошёл внутрь, выбрал машину в самом дальнем углу и загрузил в неё бельё, стараясь не смотреть в её сторону.

Воздух в прачечной стал густым и невыносимым. Звук работающих машин заглушал любое возможное общение, но тишина между ними была ещё громче. Наби уставилась на таймер своей стиральной машины, молясь, чтобы он поскорее закончился. Ей казалось, что он смотрит на неё, но всякий раз, когда она украдкой бросала взгляд, он был поглощён экраном телефона.

Когда её машина наконец закончила цикл, она выхватила бельё, даже не дав ему просохнуть, и сунула мокрую груду в сумку. Она выбежала из прачечной, чувствуя его взгляд у себя в спине, и весь путь домой ей казалось, что она пахнет стиральным порошком и унижением.

Чонжи, в свою очередь, столкнулась с Итаном на пирсе. Она разносила заказы и, неся поднос с тремя латте и кранчем, буквально врезалась в него на повороте. Латте взлетели в воздух и опрокинулись ему на светлые шорты и футболку.

— О, боже! Прости! — ахнула она, застыв с пустым подносом.

Итан отпрыгнул от горячей жидкости, и его первым инстинктом было помочь ей поднять поднос. Их взгляды встретились. В его глазах она прочитала не гнев, а… разочарование. Глубокое, горькое разочарование.

— Всё в порядке, — сказал он тихо, отряхиваясь. — Ничего страшного.

— Я… я сейчас принесу салфетки, — залепетала Чонжи, чувствуя, как горит всё её лицо. — Я оплачу химчистку!

— Не стоит, — он отказался, даже не глядя на неё. — Забудь.

Он повернулся и пошёл прочь, оставив ее стоять с разбитыми кружками и разлитым кофе на асфальте, под пристальными взглядами прохожих. Он даже не стал её ругать. Его молчаливое, холодное пренебрежение ранило куда сильнее, чем любая вспышка гнева.

Следующая встреча была коллективной и самой нелепой. Они с Наби пошли в тот самый супермаркет, где когда-то с таким воодушевлением делали свои первые покупки. Они мирно спорили о выборе арахисового масла (кремовое против кусочков), когда в конце прохода появились двое.

Лео и Итан. Вместе. С одной тележкой, полной пива, закусок и… упаковок замороженной пиццы. Они о чем-то смеялись, и на мгновение казалось, что всё как раньше. Но потом Итан заметил Чонжи, а Лео — Наби. Смех замер на их губах.

Все четверо застыли в немой сцене последнего акта абсурдной пьесы. Они стояли в проходе между полками с джемами и ореховыми пастами, словно участники дурацкого стендапа.

Наби первой опомнилась. Она схватила первую попавшуюся банку с полки и уставилась на неё с видом величайшего эксперта по арахисовому маслу в мире. — Кремовое, — сказала она неестественно громким и ровным голосом. — Определенно кремовое. Без вариантов.

Чонжи, понимая идею, тут же подхватила, — Но кусочки дают текстуру! Это важно для гастрономического опыта!

Они разыгрывали жаркую дискуссию, полностью игнорируя мужчин, которые медленно и молча проехали мимо них со своей тележкой. Наби чувствовала, как по её щеке скользнул взгляд Лео, холодный и безразличный. Итан же смотрел прямо перед собой, его челюсть была напряжена.

Когда они скрылись за поворотом, Наби и Чонжи выдохнули почти одновременно. — Ты видела? Пицца! — прошептала Чонжи с возмущением. — Они устроили мальчишник! — А у нас была дискуссия о текстуре арахисового масла! — с отчаянием прошептала в ответ Наби. — Мы выглядели как полные идиотки!

Они бросили и кремовое, и с кусочками, и пулей вылетели из магазина без покупок.

Казалось, сама судьба решила свести их вместе как можно чаще и в самых неловких ситуациях. Они видели их в кинотеатре (Лео с той же брюнеткой, и он делал вид, что не узнает Наби). Столкнулись с Итаном на пробежке (он просто кивнул и побежал дальше, не сбавляя темпа). Заметили их в ресторане, сидящими за одним столиком и явно обсуждающими что-то серьёзное, при виде девушек они демонстративно углубились в беседу.

Каждая такая встреча была маленьким ножом в сердце. Для Чонжи — потому что она видела, как Итан, предлагавший ей всё своё сердце, теперь её просто не замечал. Для Наби — потому что холодность Лео подтверждала её самые худшие опасения: она была для него случайной, нелепой ошибкой, которую он предпочёл забыть.

Они начали разрабатывать целую систему избегания. Наби составила карту «опасных зон» — мест, где высока вероятность встречи. Они ходили в супермаркет в семь утра, выбирали кинотеатры в соседних городах, обходили пирс за три квартала. Их жизнь снова стала напоминать осаду, только на этот раз врагами были не сплетни из прошлого, а живые, реальные люди из настоящего.

Однажды вечером, сидя на балконе и наблюдая, как гаснет закат, Чонжи горько произнесла, —Знаешь, что самое обидное? Раньше, когда мы их видели, у меня замирало сердце. От страха, от волнения… Сейчас оно замирает от стыда. И ещё от какой-то… глупой надежды, что вот в следующий раз они хотя бы улыбнутся. Скажут «привет». Но нет. Они делают вид, что мы призраки. Что нас не существует.

— Может, это и к лучшему, — без особой веры в голосе сказала Наби. — Мы хотели вычеркнуть их из жизни. Они просто сделали это первыми. Более эффективно.

— Но мы же не хотели! — вспыхнула Чонжи. — Мы хотели… я не знаю, чего мы хотели. Чтобы они бежали за нами? Чтобы простили нашу дурацкую пьяную ночь? Чтобы боролись за нас?

— В реальной жизни так не бывает, — констатировала Наби. — В реальной жизни ты накосячил — ты проиграл. Точка.

— А они? — не сдавалась Чонжи. — Они что, святые? У них было двойное свидание! Они тоже двигаются дальше! Почему это сходит им с рук, а мы должны чувствовать себя преступницами?

Наби не ответила. Она тоже задавалась этим вопросом. Почему её единственная ночная ошибка перевешивала в глазах Лео все их предыдущие, такие приятные разговоры? Почему он даже не дал ей шанса объясниться? Его молчаливое осуждение казалось таким жестоким и несправедливым.

Они сидели в тишине, каждая в своих мыслях. Их весёлое побегство в Санта-Монику обернулось новой ловушкой. Они снова были в изоляции, снова чувствовали себя изгоями, только на этот раз виноватыми в этом были они сами. И их вина была написана на лицах двух мужчин, которые теперь при виде них смотрели сквозь них, словно на пустое место.

Солнечный город у океана вдруг стал для них клеткой, где за каждым углом подстерегало призрачное эхо их собственной ошибки, воплощенное в лицах Лео и Итана. И они не знали, как из этой клетки выбраться.

От Беты: Проверено! Мне так нравится этот фанфик. Всех люблю)