Любовь в Санта-Монике (гет)

Воздух Санта-Моники был другим. Он не был наполнен густым, сладковатым запахом улиц Сеула, смешанным с ароматом жареных хотток и выхлопными газами. Нет, он был соленым, свежим, легким и невероятно пьянящим. Он пах океаном, свободой и началом чего-то абсолютно нового.

Чонжи, высунув голову из окна такси, вдохнула её полной грудью, раскинув руки, словно пытаясь обнять весь этот новый мир. Длинные чёрные волосы развевались на весеннем ветру, как знамя, и она заливисто смеялась, крича что-то на непонятном таксисту корейском, полное восторга и предвкушения.

Наби, сидевшая рядом, лишь качала головой, стараясь скрыть улыбку. Её короткая стрижка с аккуратной челкой почти не шевелилась, а сережки-сердечки покачивались в такт ухабам дороги. В руках она крепко сжимала папку с документами на аренду квартиры — её юристская натура не могла расслабиться до конца, пока всё не будет подписано и заверено.

— Наби, ты только посмотри! — воскликнула Чонжи, отрываясь от окна и хватая подругу за руку. Ее глаза сияли, как две чёрные звезды, в них не было и тени той грусти, что преследовала её последние месяцы в Корее. — Это же настоящий Калифорнийский сон! Я не верю, что мы здесь!

— Я верю, — строго сказала Наби, но уголки её губ дрогнули. — Потому что я лично трижды проверила каждый пункт договора аренды и нашла самый выгодный курс для обмена валюты. Мечты мечтами, но без практического подхода мы бы до сих пор сидели в Инчхоне.

— Моя маленькая практичная Наби, — Чонжи по-дружески толкнула ее плечом. — Сейчас не время для твоих документов! Время мечтать! Смотри, вон там пальмы! И эти домики! О, кажется, я вижу пирс!

Таксист, привыкший к восторженным туристам, ухмыльнулся в усы и прибавил скорость. Они ехали по улицам, залитым ярким весенним солнцем. Белые стены домов, красные черепичные крыши, сочная зелень, яркие вывески кафешек и бесконечная синева Тихого океана на горизонте — Санта-Моника встретила их во всей своей красе.

Их новая квартира оказалась на второй линии от океана, в небольшом уютном комплексе, окруженном цветущими кустами бугенвиллии. Небольшая гостиная с камином, две спальни и самое главное — крошечный балкон, с которого был виден кусок океана. Этого было более чем достаточно.

Пока Наби с хозяйским видом обходила владения, проверяя работу кранов и розеток, Чонжи выбежала на балкон, снова задирая голову к солнцу. Она сняла свой любимый кожаный рюкзак с одного плеча и, обняв его, глубоко вздохнула.

Она не позволяла себе думать о том, от чего они сбежали. О сплетнях. О предательстве. О взглядах, полных жалости и непонимания. О том, как рухнула её безупречная репутация отличницы и самой популярной девушки курса в одно мгновение, из-за лживой статьи, приписанной её имени. Она стёрла это из памяти, как старый файл. Здесь, за тысячи километров, она была просто Чонжи. Девушка с рюкзаком, которая начинала всё с чистого листа.

— Всё в идеальном состоянии, — объявила Наби, появляясь в дверях балкона. В её руках был распечатанный план квартиры. — Завтра надо будет зарегистрироваться, подключить интернет и… Чонжи, ты меня слушаешь?

Чонжи обернулась. Улыбка не сходила с её лица. —Конечно, слушаю. Подключить интернет, купить еды, освоить автобусные маршруты. Но сначала… — она подошла к подруге и взяла ее за руки, заставляя опустить планы. — Мы должны отметить наше прибытие. Пойдём на пирс? Я умоляю! Хочу увидеть его своими глазами!

Наби хотела возразить, что нужно сначала разобрать чемоданы, составить список дел, распланировать бюджет. Но она посмотрела на сияющее лицо подруги — лицо человека, который снова научился радоваться. Она не видела такого выражения у Чонжи целую вечность.

— Ладно, — сдалась Наби, и её строгое выражение лица наконец смягчилось. — Но ненадолго! И ты наденешь куртку, ветер с океана прохладный.

— Ура! — Чонжи всплеснула руками и бросилась обнимать подругу. — Ты лучшая! Я знала, что с тобой не пропаду!

Через пятнадцать минут они уже шли по оживленной набережной. Знаменитый пирс Санта-Моники был как ожившая открытка: пёстрая толпа туристов, крики чаек, музыка карусели, запах сахарной ваты и жареных морепродуктов. Аттракцион «Pacific Park» сверкал огнями даже днём, а на горизонте линия воды сливалась с небом в ослепительной синеве.

Они шли, завороженные этим зрелищем. Чонжи то и дело останавливалась, чтобы сделать фото на свой старый, потрёпанный телефон, а Наби одёргивала ее, чтобы та не врезалась в прохожих.

— Никакого чувства самосохранения, — ворчала Наби, но тут же замирала, увидев лавку с сувенирами, полную безделушек с сердечками.

Они прислонились к перилам, смотря на океан. Было шумно, весело, беззаботно.

— Мы сделали это, — тихо сказала Чонжи, и в её голосе впервые зазвучала не только радость, но и облегчение. — Мы действительно здесь.

— Да, — кивнула Наби. Её пальцы невольно потянулись к серёжке-сердечку. — Мы здесь. И всё будет по-другому. Я обещаю.

В этот момент где-то рядом громко засмеялась группа парней, играющих в волейбол на пляже. Один из них, высокий, загорелый блондин, неудачно принял мяч, и тот, отскочив, покатился прямо к ногам девушек.

Чонжи, на автомате, ловко остановила его ногой и подняла.

— Эй, спасибо! — крикнул тот самый парень, подбегая к ним. Он был весь во власти физической активности, улыбался во всю ширину лица, а его глаза были цвета океана. — Извините за неудобства.

— Без проблем, — улыбнулась ему Чонжи, легко подбрасывая мяч в руке и точно бросая ему в руки.

Парень поймал, явно впечатленный её ловкостью. —Вы здесь новенькие? Никогда не видел вас раньше, — он оглядел их с дружелюбным любопытством.

Наби, всегда более сдержанная с незнакомцами, слегка нахмурилась, но Чонжи ответила с присущей ей открытостью: —Можно сказать, что да. Переехали буквально сегодня.

— О, добро пожаловать в Санта-Монику! — его улыбка стала еще шире. — Я Итан. Если что — я тут свой, могу показать все лучшие места.

Он посмотрел на Чонжи, потом перевел взгляд на Наби, которая в ответ лишь вежливо кивнула, и его внимание снова вернулось к улыбающейся чёрноволосой девушке с бездонными глазами.

Где-то вдарили в колокол, возвещая об очередном круге карусели. Где-то закричали чайки. А где-то в груди у Чонжи, только что освободившейся от груза прошлого, забилось что-то новое, легкое и трепетное. Воздух Санта-Моники пах не только свободой. В нём внезапно появился сладкий, едва уловимый привкус чего-то, что очень напоминало начало самой настоящей любви.

_______________________

От Беты: Проверено! Начинаю проверять новый фанфик, надеюсь вам всё нравится в нём)

Солнце Санта-Моники на следующее утро было не менее гостеприимным. Оно будило не резкими лучами, а мягким, теплым светом, заливающим их новую гостиную через большие окна. Первый полноценный день в новом городе, новой жизни.

Наби проснулась первой, как всегда. Её внутренние часы, отточенные годами учёбы и строгого распорядка, не подвели. Пока Чонжи ещё мирно посапывала в своей комнате, целиком закутавшись в одеяло, Наби уже была на ногах. Она надела свой удобный домашний костюм серого цвета, но с неизменным маленьким сердечком на кармашке, и приступила к плану.

Её блокнот был открыт на чистой странице, ручка с красными чернилами готова к бою. Она составила список на день с такой скрупулезностью, будто готовила юридический меморандум для верховного суда.

ДЕЛО: ОБУСТРОЙСТВО ЖИЗНИ В САНТА-МОНИКЕ.

· 09:00 — Подъём, завтрак. (Чонжи — разбудить принудительно в 09:15).

· 10:00 — Поход в супермаркет. Закупка продуктов первой необходимости. Составить бюджет!

· 12:00 — Визит в местный банк. Открытие счетов.

· 14:00 — Обед. Изучение автобусных маршрутов до центра.

· 16:00 — Подключение интернета и мобильной связи. Выбрать самый экономичный тариф.

· 18:00 — Ужин. Возможно, попробовать местное кафе?

· 20:00 — Разбор оставшихся чемоданов. Расстановка вещей.

Она с удовлетворением посмотрела на список. План был ясен, цели определены. Теперь оставалось только воплотить его в жизнь, преодолевая главное препятствие — спонтанность Чонжи.

— Пять минут… — было единственное, что выдавила из себя Чонжи, когда Наби распахнула шторы в её комнате. Она закуталась в одеяло ещё крепче, напоминая большого, недовольного кота.

— У нас нет пяти минут, — голос Наби не терпел возражений. Она села на край кровати. — Вставай. Воздух пахнет приключениями. И ещё я слышала, что в местных пекарнях делают круассаны с миндальным кремом.

Это сработало. Из груды одеял показался один глаз. Чонжи ненавидела пропускать что-то вкусное.

Час спустя, уже одетые и более-менее бодрые, они вышли на улицу. Наби в своих джинсах, футболке и с ветровкой на плечах, с рюкзаком, где лежал тот самый блокнот с планом. Чонжи — в свободном платье и косухе, с тем же кожаным рюкзаком на одном плече, наушником в одном ухе и вечной беззаботной улыбкой на лице.

Супермаркет стал для них целым исследованием. Наби с калькулятором в телефоне скрупулезно сравнивала цены на рис и овощи, в то время как Чонжи с восторгом забрасывала в тележку экзотические для них закуски, бутылочки с соками странных цветов и огромную банку арахисовой пасты.

— Нам это действительно нужно? — скептически спросила Наби, держа в руках баночку с надписью «Vegemite».

— Это часть культурного погружения! — парировала Чонжи. — Мы же не только ради работы сюда приехали, верно? Мы должны пробовать всё!

Наби вздохнула и положила банку обратно на полку, но уступила в отношении чипсов из морских водорослей и авокадо.

Их контраст был виден невооруженным глазом. Собранная, целеустремленная Наби, движущаяся по магазину с точностью навигатора, и летящая, импульсивная Чонжи, реагирующая на каждую яркую упаковку. Но они идеально балансировали друг друга. Наби не давала им сойти с финансовой колеи, а Чонжи не позволяла погрузиться в рутину с первого же дня.

Следующей точкой стал банк. Здесь Наби была в своей стихии. В то время как Чонжи терпеливо ждала в кресле, уставившись в телефон и иногда поглядывая на оживлённую улицу за стеклом, Наби вела четкий диалог с менеджером, задавая правильные вопросы о процентах, комиссиях и условиях. Её уверенность и профессиональный подход вызывали уважение. Документы были подписаны быстро и без ошибок.

— Ты была великолепна, — честно сказала Чонжи, когда они вышли из прохладного помещения банка на теплую улицу. — Словно настоящий взрослый.

— Я и есть настоящий взрослый, — фыркнула Наби, но была довольна. — В отличие от некоторых, кто готов променять финансовую безопасность на банку непонятной коричневой субстанции.

— Это Vegemite! Он может быть вкусным!

— Может быть, — снова вздохнула Наби, поправляя рюкзак. — Ладно, следующий пункт — обед и изучение транспорта. Я видела вон то кафе, выглядит приемлемо.

Кафе «The Coastline» оказалось уютным местом с несколькими столиками на тротуаре под большими зелёными зонтами. Они заказали сэндвичи и кофе.

Именно здесь их пути на мгновение разошлись, дав каждой пространство для своего, особенного знакомства с городом.

Чонжи, устроившись поудобнее, достала телефон и снова задумалась о вчерашней встрече. Она уже собиралась написать что-то Наби о том парне с пляжа — Итане, но передумала. Вместо этого она легким движением пальцев нашла его в социальных сетях. Его профиль был открытым. Фотографии с серфингом, походы, групповые снимки с друзьями. Улыбка. Очень много открытой, солнечной улыбки. Он казался… настоящим. Без сложностей, без подтекста. Совсем не таким, как парни, к которым она привыкла в Сеуле. Он написал ей поздно вечером короткое: «Привет, ещё раз! Как ваши первые впечатления?» Она так и не ответила, заснув с телефоном в руке. И сейчас, смотря на его сообщение, она улыбнулась и начала печатать ответ.

В это же время Наби, отхлебывая свой капучино, изучала карту на телефоне. Её взгляд случайно скользнул по визиткам у стойки. Юридические фирмы, услуги фотографов, репетиторы… И одна карточка, стильная, матовая, с лаконичным логотипом в виде пера. «Монтерей Медиа. Независимое журналистское агентство. Расследования. Новости города. Интервью».

Она взяла визитку. Чонжи. Это же идеально для Чонжи. После всего того кошмара в Корее, где её журналистскую репутацию растоптали, работа в небольшом, независимом агентстве могла бы стать идеальным стартом. Возможностью снова поверить в себя, но без давления большого медиахолдинга.

— Смотри, — Наби протянула визитку подруге, прерывая её переписку. — Я ещё ничего не говорю, просто вариант. Чтобы ты знала.

Чонжи взяла картонку, и её улыбка немного потухла. Журналистика. Та самая профессия, что принесла ей столько боли. Она сунула визитку в карман джинсов. —Спасибо. Я подумаю.

Наби поняла её настроение и кивнула, не настаивая. Она отвела взгляд от подруги и посмотрела на улицу. И тут её внимание привлекла другая визитка, прикрепленная рядом. Ярко-розовая, с блестками и, конечно же, с большим сердечком. «Lovely Things. Сувениры ручной работы. Украшения. Подарки с душой». И адрес был всего в двух кварталах отсюда.

Сердце Наби сделало маленький прыжок. Это было её слабостью. Вещи с сердечками. Нелепая, детская, но такая её собственная слабость.

— Ладно, — сказала Наби, резко вставая. — Транспорт мы изучим потом. У нас есть небольшой детур.

— Куда? — удивилась Чонжи, доедая свой сэндвич.

— Мне нужно кое-что проверить, — Наби старалась говорить максимально деловым тоном, но легкий румянец выдавал её. — По пути.

Магазинчик «Lovely Things» оказался именно таким, каким его описывала визитка: маленьким, уютным и полным всякой милой ерунды. Колокольчики, открытки, брелоки, свечи, украшения — и на половине из них были так или иначе изображены сердца.

Наби замерла у входа, словно ребёнок в сказочной кондитерской. Её строгое выражение лица смягчилось, глаза загорелись.

— О, боже, Наби, это твой рай, — рассмеялась Чонжи, следуя за ней. — Смотри, серьги с сердечками из розового кварца! Такие же, как у тебя, только другие!

Но Наби уже не слышала. Она рассматривала стеллаж с керамическими кружками. И одна из них, идеально белая, с одним аккуратным алым сердечком сбоку, словно манила ее. Она взяла ее в руки. Она была удивительно теплой и приятной на ощупь.

— Красивый выбор, — раздался приятный мужской голос с лёгким акцентом. — Это одна из моих лучших работ.

Из-за прилавка поднялся молодой человек. У него были вьющиеся каштановые волосы, собранные в маленький хвостик, добрые карие глаза и руки, испачканные в краске и глине. Он был одет в простую футболку и клетчатый фартук, на котором тоже было вышито маленькое сердечко.

Наби, застигнутая врасплох, попятилась, всё ещё сжимая кружку. —Вы… это сделали?

— Да, я и есть владелец и главный производитель всего этого «lovely» беспорядка, — он улыбнулся, и у него появились ямочки на щеках. — Меня зовут Лео. Рад вас видеть в моей пещере творчества. Вы здесь новенькая, я таких запоминаю.

Наби почувствовала, как краснеет ещё сильнее. Она ненавидела, когда краснела. — Это… очень качественная работа, — выдавила она, пытаясь вернуться в свое практичное русло. — Глазурь ровная, ручка удобная.

Лео рассмеялся. — Спасибо за такую техническую оценку. Обычно люди просто говорят «мило». Вы, я смотрю, человек дела.

— Она юрист, — с ухмылкой вставила Чонжи, появляясь из-за стеллажа с магнитами. — Она все оценивает с точки зрения практичности и долговечности.

— Практичность и долговечность — это прекрасные качества, — кивнул Лео, не отводя взгляда от Наби. — Но иногда стоит позволить себе просто нечто… милое. Без причины. Просто потому, что это заставляет вас улыбнуться.

Наби посмотрела на кружку в своих руках. Она и правда заставляла её улыбаться. Это было глупо, нерационально, совершенно не нужно. Но она очень-очень хотела её.

— Я беру её, — сказала она решительно, подходя к кассе.

— Отличный выбор, — Лео упаковал кружку в крафтовую бумагу, украшенную теми самыми сердечками. — Надеюсь, она будет служить вам долго и сделает хотя бы одно ваше утро чуть счастливее.

Когда они вышли из магазина, Чонжи тут же набросилась на подругу. — О, боже! Он был мил! И он явно заинтересовался тобой! «Вы человек дела», — передразнила она его, подмигивая.

— Не выдумывай, — отрезала Наби, но бережно прижимала к себе пакет с покупкой. — Он просто вежливый продавец, который хочет продать товар.

— Да? А почему тогда он даже не взглянул на меня? Только на тебя и твою «качественную работу»? — дразнила ее Чонжи.

— Потому что я была с деньгами, а ты нет, — парировала Наби, но в глубине души её смущала эта мысль. Он был… симпатичным. И в его взгляде не было привычного ей оценивания или скуки. Он был искренним. Как и все в этом, казалось бы, городе.

Она сунула руку в карман и нащупала там визитку, которую взяла сама себе на память, пока Чонжи отвлеклась. На ней, кроме названия магазина, было имя «Лео» и его номер телефона, написанный от руки на обратной стороне.

Воздух Санта-Моники был по-прежнему соленым и свежим. Но для Наби он теперь пах еще и краской, глиной и слабым, едва уловимым ароматом надежды на что-то новое, что уже нельзя было объяснить пунктами в ежедневнике.

___________________

От Беты: Проверено! Интересный и милый сюжет, мне очень нравится! Всех люблю 💗

Неделя в Санта-Монике пролетела как один длинный, насыщенный солнцем и новыми впечатлениями день. Их жизнь понемногу обретала ритм, балансируя между строгой организованностью Наби и спонтанной жаждой жизни Чонжи.

Квартира постепенно превращалась из безликого съёмного жилья в нечто, похожее на дом. На полках в гостиной стояли их книги: юридические тома Наби и сборники гонконгской поэзии Чонжи. На кухне пахло кофе и замороженными вафлями, которые Чонжи обожала на завтрак, к ужасу Наби, пытавшейся приучить её к овсянке.

Именно за таким завтраком их и застало утро субботы.

— Он пригласил меня сегодня покататься на скейтах. На набережной, — негромко сказала Чонжи, размазывая щедрый слой арахисовой пасты по вафле. Она старалась говорить максимально нейтрально, но не могла скрыть лёгкое возбуждение.

Наби, помешивая свой полезный творог, подняла глаза от планшета, где она изучала местные законы о трудоустройстве для иностранцев. —Он? Тот самый… сёрфер? —Итан, да, — кивнула Чонжи. — Он оказался очень милым. Учится на архитектора. И у него есть собака, лабрадор.

— Собака — это плюс, — констатировала Наби, возвращаясь к планшету. — Значит, потенциально ответственный. А ты помнишь, как кататься? В прошлый раз ты сломала запястье.

— Это было в восьмом классе! — возмутилась Чонжи. — И это был не скейт, а ролики, и Виктор Хан толкнул меня специально, потому что я обыграла его в скале! Я уже лет пять не падала.

Наби вздохнула, отложив гаджет. —Ладно. Но надень налокотники и наколенники. —Что?! —Я не шучу. У меня в аптечке нет всего набора для гипса, а твой американский страховой полис я ещё не до конца изучила. Рисковать твоей трудоспособностью я не позволю.

Чонжи рассмеялась, но в глазах у Наби читалась такая непоколебимая серьёзность, что спорить было бесполезно. —Хорошо, мама. Налокотники так налокотники. Только, пожалуйста, не рассказывай ему про сломанное запястье и Виктора Хана.

— Это останется между нами, — с торжественным видом пообещала Наби. — Как и твоя тайная любовь к комиксам про супергероев.

Они улыбнулись друг другу. Эти детские секреты, общие воспоминания были тем цементом, что скреплял их дружбу на протяжении всех этих лет.

— А что насчёт тебя? — перевела стрелки Чонжи. — Ты так и не сходила в тот магазинчик… за новой кружкой? — она произнесла это с такой игривой интонацией, что Наби тут же нахмурилась.

— Мне не нужна вторая кружка. У меня есть идеально функциональный набор из двух штук. —Но тому милому гончару, наверное, скучно одному. Он, кажется, ждёт, когда ты зайдёшь обсудить… практичность его новых изделий.

— Чонжи, хватит, — Наби покраснела и сердито ткнула ложкой в творог. — У меня есть дела поважнее. Мне нужно составить резюме, разослать его в местные фирмы. А потом, возможно, сходить в библиотеку, изучить…

Её речь прервал звук входящего видеозвонка на ноутбуке Чонжи. Рингтон был установлен специфический, навязчиво-весёлый. И от этого звука лицо Чонжи мгновенно помрачнело. Улыбка исчезла, сменившись маской напряжённого безразличия. Она посмотрела на экран и замерла.

Наби тут же поняла. Это звонила её мать.

— Можешь не брать, — тихо сказала Наби. —Надо, — так же тихо ответила Чонжи, делая глубокий вдох и выпрямляя плечи. Она щелкнула по экрану, и на нём появилось ухоженное, но усталое лицо женщины лет пятидесяти.

— Мама, привет, — голос Чонжи стал неестественно светлым, слишком громким. — Как дела?

— Чонжи-я, ты почему не звонишь? Я волнуюсь! — голос матери звучал с упрёком. — Ты хотя бы устроилась? Нашла работу? А то с твоей-то историей тут никто на работу не возьмёт, а уж в Америке и подавно…

Наби видела, как сжимаются кулаки Чонжи под столом, но на её лице всё так же сияла эта натянутая, дежурная улыбка.

— Всё хорошо, мама. Санта-Моника прекрасна. Мы с Наби всё устроили. Я пока в активном поиске работы, рассылаю резюме. — Ты не рассылай ничего опрометчиво! Смотри, чтобы опять не вышло, как в прошлый раз. Ты должна быть скромнее, тише. Никакой этой своей чрезмерной активности. Из-за неё все проблемы и начались. Ты слишком громко заявила о себе, вот тебя и подставили…

Чонжи слушала, глядя в стол, и её улыбка становилась всё более стеклянной. Она кивала, иногда вставляя «да, мама», «конечно, мама». Это был не разговор, а ежедневный ритуал самоуничижения под аккомпанемент материнской «заботы».

Наби смотрела на это, и её сердце сжималось от бессильной ярости. Она знала, как Чонжи тяжело дался этот разрыв с прошлым, и как больно, когда самые близкие люди не поддерживают, а вновь и вновь вонзают нож в самое больное место, прикрываясь благими намерениями.

— Ладно, не задерживайся на солнце, испортишь кожу, — заключила мать. — Звони чаще. И помни, что я сказала.

Связь прервалась. Чонжи ещё несколько секунд сидела неподвижно, уставившись в экран, на котором теперь отражалось её собственное побледневшее лицо. Затем она резко встала, подошла к раковине и налила себе стакан воды. Её рука дрожала.

— Ничего, — сказала она, прежде чем Наби успела что-то произнести. Всё её веселье, вся энергия, что копилась всю неделю, будто вышли из неё через клапан. — Всё хорошо. Просто мама.

— Она не права, — твердо сказала Наби, подходя к ней. — Ни в чём она не права. Ты помнишь это?

— Помню, — Чонжи сделала большой глоток воды. — Просто… сложно. Кажется, ты убежала за тридевять земель, а голоса из прошлого всё равно находят тебя по вай-фаю.

Она попыталась улыбнуться, но получилось жалко. Тень того самого скандала, той травли, что заставила их уехать, снова накрыла её своей холодной рукой.

Наби молча обняла её. Она ненавидела, когда Чонжи грустила. Это было так же неестественно, как солнце в дождь. — Слушай, пошли сегодня вечером куда-нибудь. В кино. Или на концерт. Я посмотрю, что есть.

— Нет, — Чонжи вытерла глаза и глубоко вздохнула, выпрямляясь. Она посмотрела в окно на яркое калифорнийское солнце, будто черпая в нём силы. — Нет, всё в порядке. Я справлюсь. У меня же сегодня свидание, верно? Налокотники, скейт и милый архитектор с собакой. Это лучшее лекарство.

Она снова сделала усилие над собой, и тень понемногу отступала, оттесняемая её врождённым жизнелюбием. Она не позволила прошлому испортить ей настоящее.

Через пару часов, наблюдая, как Чонжи уходит по улице к пирсу (и да, в руках она несла те самые налокотники, чтобы не злить Наби), Наби почувствовала приступ гордости за свою подругу. Она была сильнее, чем казалось.

Теперь она осталась одна. Тишина в квартире стала громкой. Она выполнила все пункты из своего списка на утро и теперь чувствовала странную пустоту. Она подошла к полке и взяла ту самую кружку с сердечком. Она была тёплой и уютной в руках. «Просто потому, что это заставляет вас улыбнуться», — вспомнились ей слова Лео.

Она вздохнула, посмотрела на визитку «Lovely Things», валявшуюся на столе, и на свой идеально чистый план на день. Пункта «купить ещё одну ненужную, но милую кружку» в нём не было.

«Чёрт с ним», — внезапно подумала она. Она решила пойти вопреки плану. Не в магазин, нет. Она бы никогда себе этого не позволила. Но она могла зайти… просто проверить часы работы. На всякий случай. Чтобы знать.

Она надела свои самые простые джинсы и футболку, намеренно не став брать свой «рабочий» рюкзак, а ограничившись маленькой сумкой через плечо.

Магазин был открыт. За дверью с колокольчиком никого не было, кроме самого Лео. Он сидел за прилавком, увлеченно что-то зарисовывая в большом скетчбуке, и жмурился от солнца, падающего из окна. Он не заметил её сразу.

Наби замерла в нерешительности, наблюдая за ним. Он выглядел… умиротворённым. Погруженным в свой мир. Таким же искренним, как и в прошлый раз.

Она уже собралась развернуться и уйти, решив, что это была плохая идея, но он поднял глаза. И снова улыбнулся ей той самой улыбкой с ямочками.

— О! Девушка с безупречным вкусом в керамике! С возвращением! — он отложил карандаш. — Решила проверить, не появилось ли чего-то нового? Или, может быть, у вас есть претензии к качеству изделия? — он подмигнул, и Наби поняла, что он шутит.

Она заставила себя сделать шаг внутрь. — Нет, претензий нет. Кружка… выполняет свою функцию на отлично. — Рад это слышать. А что насчёт эстетической функции? Она все ещё… милая?

Наби почувствовала, как по щекам разливается румянец. — Она адекватна. — Всего лишь адекватна? — он притворно огорчился. — Значит, мне надо стараться лучше. Может, предложу вам кофе? Только что сварил. В качестве компенсации за просто адекватную эстетику.

Это было спонтанно. Не по плану. Совершенно иррационально. Кофе с незнакомым парнем в его магазине посреди дня.

Она должна была отказаться. Вежливо сказать «нет, спасибо», купить какой-нибудь брелок и уйти.

Но она вспомнила глаза Чонжи после того звонка. Вспомнила, как та заставляет себя быть сильной. И она подумала, что, возможно, быть всегда практичной — это тоже своего рода слабость.

— Да, — неожиданно для себя сказала Наби. — Кофе… я не против.

Лео улыбнулся ещё шире, и Наби с удивлением поняла, что её собственные губы тоже потянулись в ответной улыбке. Не дежурной, не вежливой, а самой настоящей.

Возможно, воздух Санта-Моники был заразным. Или, возможно, она просто устала от одних только списков дел. Но в этот момент, слушая, как Лео рассказывает о трудностях обжига глины в городской печи, она чувствовала себя не Наби-юристом, а просто Наби. Девушкой с серёжками-сердечками, которая пьёт кофе с симпатичным парнем. И это чувство было пугающим и невероятно приятным одновременно.

А где-то у пирса Чонжи, смеясь и пытаясь удержать равновесие на скейте, впервые за долгое время не думала о том, что о ней скажут люди. Она просто ловила момент, солёный ветер и восхищённый взгляд голубоглазого архитектора, который смотрел на неё так, словно она была самым удивительным созданием на свете. И тени отступали, не выдерживая калифорнийского солнца.

______________________

От Беты: Проверено! Можно, пожалуйста, отзыв? Всем спасибо за чтение фанфика)