Разноцветные фрески (гет)

Цирцея мелко нарезала мандрагору, представляя, что это не просто корень, а сердце Миноса. Ярость клокотала внутри, а значит, планировать что-то сейчас — бессмысленная и опасная затея. Цирцея должна была взять себя в руки. Месть — медленный, густой яд. Месть должна настояться, чтобы не отравить того, кто мстит, чтобы неотвратимо, по крохотной капле наполнить того, кто этого заслуживает.

Цирцея обычно успокаивалась двумя способами: либо плаванием в море, либо приготовлением зелий. Первое сейчас ей было недоступно — критские пляжи не давали привычного уединения — зато вторым она могла заниматься, сколько угодно. "Ох, знал бы Минос, что моя "кухня" спасает его жалкую жизнь. Пока".

Измельченная почти в порошок мандрагора коричневой, остро пахнущей массой булькнула в котел. Цирцея рукавом утерла пот со лба, залила полынь горячей водой, и принялась быстро толочь растопырник.

Вдруг тяжелая дверь лаборатории со скрипом отворилась и на пороге возникла Ариадна, босая и непричесанная.

— Тетя Цирцея! — глаза, еще мутные со сна, обвели лабораторию и остановились на небольшом котле перед Цирцеей. — А что ты делаешь?

— Готовлю сложное зелье для дяди Тиресия, — Цирцея улыбнулась, стараясь не сбиться со счета. Полынь следовало держать ровно пятьдесят пять секунд. — Почему ты так рано встала?

По ощущениям Цирцеи Эос едва коснулась перстами горизонта и Ариадна могла еще долго наслаждаться сном.

— Солнышко проснулось, и я проснулась, — улыбнулась племянница. — Ну, оно почти проснулась, а я совсем. А ты почему не спишь?

— Я не ложилась, — достать полынь, ополоснуть получившимся соком ступку с растопырником и вылить все в котел — руки действовали сами, быстро и уверенно.

— А зачем ты делаешь зелье для дяди Тиресия, ты же говорила, что его много и его неудобно готовить у нас? — Ариадна по-совиному наклонила голову, устроившись на высоком дифросе⁽¹⁾, поставленном в лаборатории специально для малышки.

— Неудобно, — признала Цирцея. — Но мне нужно чем-то занять руки, чтобы, — она проглотила излишне резкие для ребенка слова, — успокоить мысли. Измельчать что-то, а потом создавать из этого полезное зелье — отличный отдых.

— Отдых? — задумчиво протянула Ариадна. — Ну ладно. Тебе помочь?

В шесть лет Ариадна уже справлялась с некоторыми простыми манипуляциями, однако зелье для Тиресия требовало повышенной сосредоточенности. Цирцея покачала головой, отмеряя нужную порцию тертого лунного камня.

— Возможно, чуть позже, солнышко мое. Ты голодная? Не завтракала ведь?

— Голодная. Но слуги спят, не хочу их будить. Феоклиста вредная такая.

Цирцея только вздохнула: Минос, казалось, нарочно нанимал слуг, не терпящих детей. Увы, лаборатория не место для перекусов, и запасов еды в ней не было. Разве что мед. Не самый полезный завтрак, но Цирцея не хотела, чтобы Ариадна сама плутала в утреннем сумеречном дворце.

— Вот, — Цирцея поставила перед племянницей глиняный горшочек, положила рядом ложку и поспешно вернулась к котлу, куда следовало добавлять по капле чемерицы ровно каждую минуту.

— Ух ты! — обрадовалась Ариадна и залезла в горшок ладонью, зачерпнула золотистую сладость и прямо с рукой отправила в рот.

— Ложку я кому дала? — возмутилась Цирцея, глядя, как вязкие капли неспешно стекают с детских рук на платье, дифрос, пол.

— Так вкуснее, — Ариадна пользовалась тем, что Цирцея не могла отойти от котла, и вновь запустила руку в горшок. — А зачем тебе мед здесь? Ты говорила, в лаборатории есть нельзя.

— Нельзя, можно случайно перепутать ингредиенты и посолить зелье или съесть что-нибудь ядовитое. Или просто облизать грязные руки. Сегодня я не могу прервать варку зелья, но больше мы так делать не будем, понятно? Мед используется в некоторых лекарствах, например, для восстановления сил или от язв, — "а еще он отлично маскирует яд".

Ариадна, разумеется, не думала о таком. В свете солнечной магии Цирцеи ее волосы золотились, как мед на пальцах, и весь образ казался светлым и уютным, так что Цирцея совсем передумала злиться. Пол можно помыть, платье застирать, а хитрющая улыбка в сочетании с невинными небесными глазами стоила всех сокровищ Крита.

— Такой отдых гораздо лучше твоего, — сказала Ариадна, облизывая пальцы.

Цирцея немного печально улыбнулась в ответ. Конечно, когда сердце целое, не растерзанное на кусочки, сильное, горящее, когда оно не болит за тех, кто дорог, когда мир вокруг кажется прекрасной легендой, Элизиумом, достаточно пары горстей меда, чтобы успокоиться. Цирцея убедилась, что зелье стабильно и до следующего этапа еще пара минут, подошла к Ариадне и поцеловала в заляпанную медом щеку.

— Знаешь, дорогая, возможно, ты и права.

1) что-то вроде скамеечки или табурета

Вернуться к тексту