Мисс Холмс уже всё поняла (гет)

— Время даже не позднее, а раннее, но… может, выпьете чаю? — предложила мисс Боунс.

Он согласился. Им овладело туповатое оцепенение, когда всё равно — пить чай или виски. И даже на неловкость не осталось сил.

И всё же в доме мисс Боунс дышалось легче. Казалось, само пространство пропитано теплом. Рука хозяйки коснулась каждого предмета, повсюду чувствовалось её внимание и любовь.

Касси тщательно умылся и ненадолго замер, склонившись над раковиной. Нужно было убрать под щит переживания этой ночи, но воспоминания цеплялись крючьями, не желали уходить. Наконец он справился. Ком в горле исчез. Разбор и проживание — на потом.

Сознание прояснилось, а Касси в полной мере осознал, что оказался в квартире мисс Боунс — там, где уже не надеялся побывать вновь. Она пригласила его. И теперь позвала звонким голосом:

— Я на кухне, заходите.

Тут было просторно, тоже светло. В раковине под действием чар мылись тарелки, раздавалось негромкое звяканье. На подоконнике росли цветы. В углу размещался небольшой стол с кружевной скатертью — было легко представить, как мисс Боунс пьёт здесь чай по утрам.

Она сама стояла у широкой деревянной столешницы. Перед ней над большим блюдом парили рогалики. Судя по запаху — с орехами. Пока белые, они постепенно подрумянивались под действием заклинания.

Далеко не всё можно готовить вот так, без живого огня. Мясо уж точно нет. Но, видимо, выпечка входила в числе приятных исключений.

— Каждый раз я говорю себе, что пора худеть. И каждый раз завтракаю сладостями.

— Мисс Боунс, вы прекрасно выглядите. Клянусь Мерлином, никакие сладости не могут вам повредить! — воскликнул Касси с неожиданным для себя пылом.

Она фыркнула.

— Вы мне не верите?

— Конечно, нет. Вы же джентльмен. В лучшем и в худшем смысле этого слова.

Касси растерялся, а мисс Боунс объявила, что рогалики готовы, а значит — самое время перемещаться в гостиную.

Несколько минут болтали ни о чём. Когда Касси заметил, что днём обещали дождь, мисс Боунс решительно заявила:

— Перебор. Простите, мистер Уоррингтон, но это мой личный детектор бестолковой беседы. Если речь зашла о погоде — дело плохо. Вместо этого скажите… Ваша бабушка в порядке?

— Да. Нет. Она не в порядке слишком давно.

— Она вас узнала?

Мерзкий ком снова стал ощутим. Мешал дышать и говорить.

— Узнала. Не сразу. Обычно она принимает меня за старшего сына.

— То есть за вашего отца? Я могу предположить, что с ним что-то случилось.

— Сердечный приступ. Тоже… давно. Простите за эту ночь, мисс Боунс. И спасибо, что помогли.

Он уставился в чашку.

— Слабенькая вышла помощь. Я бы всё равно прибыла на сигнал. Мне жаль, что всё так…

— Мне тоже. Но, честно говоря, это уже действительно привычно. — Он резко поднял голову и улыбнулся. — Её состояние плачевно, но не слишком удивительно. Она из Блэков. Семейка, где было принято жениться на сёстрах. Ментальной стабильности потомству не добавляет.

Мисс Боунс покачала головой.

— Вам совсем не удаётся этот циничный тон, мистер Уоррингтон, не советую даже пробовать. Оставьте его своему другу, у него отлично выходит.

— Звучит обидно.

— Зато честно. По счастью, меня уж точно нельзя назвать джентльменом.

— Ни в коем случае, мисс Боунс.

Снова она это делала! Заставляла смеяться, хотя было совсем не до смеха.

— Простите меня, мистер Уоррингтон, — вдруг сказала она серьёзно, — я перед вами виновата.

— Вы?!

— Вы спасли мне жизнь, а я лицемерно мучилась сомнениями…

— Мисс Боунс…

— Позвольте мне договорить, — потребовала она, но заговорить не спешила. Надкусила рогалик, прожевала, сделала глоток чая и только потом продолжила: — Дело не в тёмной магии как таковой, дело в классической дилемме, в вечном выборе между целями и средствами. Я уже шесть лет работаю в Министерстве… Это излечивает от идеализма раз и навсегда. Вы спасли мне жизнь.

— Мисс Боунс, — всё же прервал он её, — начнём с того, что это был мой долг. Именно в этом заключается работа телохранителя.

— Начнём… — повторила она, откидываясь в кресле. — И чем же продолжим?

Она умела ставить его в тупик. Что на это ответить? Разве что правду.

— Я не хотел, чтобы вы пострадали. Вот и всё.

Касси опустил взгляд на чашку остывающего чая. А мисс Боунс вернулась к своей мысли, но теперь её тон стал жёстче, даже формальней.

— Вы спасли мне жизнь, мистер Уоррингтон, и так вышло, что я очень люблю жить. А ещё я боюсь боли и совершенно не хотела бы оказаться в заложниках. Благодаря вас за спасение, я не имею права осуждать ваши методы.

От чая уже перестал подниматься пар. Касси поднял голову и посмотрел на мисс Боунс. Из её косы выбилось ещё больше прядей — выглядело одновременно неряшливо и трогательно. Лицо было усталым. В руках она задумчиво крутила ложечку — приличный способ справиться с волнением.

— Но ведь речь не только о том дне, — заметил Касси негромко, — а обо всей практике. Вы ненавидите тёмную магию. И тёмных магов.

— Пожиратели Смерти убили моих бабушку и дедушку, — вдруг на резком выдохе сказала мисс Боунс. — Повесили над домом метку. Моя тётя всегда боролась против тёмной магии. Эта ненависть — словно бы часть меня.

Она как будто пыталась оправдаться, хотя Касси и без того понимал её чувства.

— Но я никогда не соотносила её с реальными людьми. Я никогда не общалась с тёмными магами вживую.

Тут Касси усмехнулся, но возразить не успел. Мисс Боунс прибавила:

— Как я думала. Однако некоторые наблюдения и расспросы показали, что я ошибалась. Вероятно, тёмной магией владе… — она запнулась, — тёмную магию практикуют как минимум четверо моих хороших знакомых, не считая вас и мистера Забини.

Едва ли они ей сказали об этом сами. Почти не сомневаясь в том, что её выводы верны, Касси всё же спросил:

— Кто, по вашему мнению?

— Мистер Блэк, Драко Малфой, Флёр Уизли и экс-министр Скримджер.

Все попадания — в яблочко.

— Из этих фактов следует простой вывод: я — ханжа, — с безжалостной уверенностью подытожила мисс Боунс.

— Клянусь, это не так, — возразил Касси. — После Гриндевальда, а затем и после Риддла тёмная магия стала… совсем уж непопулярна.

— Как и менталистика, но ей мы пользуемся. Хотя именно ментальные эксперименты обеспечили Гриндевальду половину успеха в войне. Я хочу сказать, мистер Уоррингтон, что… — Она вздохнула и отложила ложку на блюдце, поправила её, собираясь с мыслями. — Мне не нравится тёмная магия, но я не должна была из-за этого два месяца прятаться от вас.

Осознать это было непросто.

Выходило, что… Она не собиралась прятаться и дальше?..

— Я не удивлюсь, если после этого вы не захотите меня видеть. На вашем месте, я была бы глубоко оскорблена.

— Нет.

Мисс Боунс посмотрела на него внимательно, как на улику.

— Нет?

— Я с самого начала был уверен, что вы не станете общаться с тёмным магом. Тем более после, кхм, наглядной демонстрации.

— Тогда выходит, что вы куда добрее меня, — закончила она и улыбнулась самой своей светлой улыбкой.

Удивительное дело: какой-нибудь час в компании этой девушки — и Касси почувствовал себя безоблачно счастливым.

* * *

Самое страшное в отказе — не само «нет», а его последствия. Больше никаких общих шуток, никаких дружеских прогулок, никаких приглашений на чай.

Именно об этом Касси думал, завязывая шейный платок и застёгивая новую чёрную мантию.

Он выплатил долг до последнего кната и получил от Гринготтса суровое уведомление об этом.

По такому случаю они с Блейзом устроили попойку и ритуально сожгли бухгалтерские тетради. Отважились вызвать адское пламя, едва не погибли оба, но справились с ним. Воодушевлённые, выпили ещё и отрубились на одной кровати.

Прошло уже три недели. Касси понемногу выдыхал, пытаясь понять, каково это — не экономить каждый сикль и отключить надоевший калькулятор в голове. По всему выходило — прекрасно.

Мисс Боунс снова звала его на расследования, Берти тягал по мероприятиям.

В этот раз предстояло посетить благотворительный приём в пользу святого Мунго, причём Касси отправлялся туда в несколько непривычной роли. Блейз дежурил, а его Берти попросил заглянуть просто на всякий случай. «Заодно приятно проведёшь время», — добавил он.

С волнением Касси согласился. Он подозревал, что это приглашение — такое своеобразное поздравление с освобождением из кабалы. Берти был слишком хорошо воспитан, чтобы говорить о деньгах и долгах прямо.

Приём проходил в Министерстве, в атриуме. Колонны и арки были украшены голубыми цветами и лимонного цвета лентами. Повсюду парили свитки с историями о волшебниках и ведьмах, исцелённых благодаря новейшим достижениям в колдомедицине и зельеварении. У фонтана возвели трибуну.

Гости понемногу собирались. Кто-то возмущался проверкам сразу на выходах из каминов, кто-то хвалил убранство.

«Это п’осто б’итанское ва’ва’ство», — услышал Касси за спиной певучий женский голос с сильным грассирующим акцентом.

«Обожаю твой снобизм, милая», — отозвался другой голос, мужской, низкий.

От обоих издалека тянуло тёмной магией. Касси обернулся и напрягся. Мужчина был человеком, женщина — нет.

— О! — воскликнул мужчина — высокий, плечистый, с огненно-рыжим хвостом, в кожаной куртке вместо мантии и с драконьим клыком в ухе. В представлении он не нуждался, и без того ясно, что Уизли. — Я тебя знаю, приятель! Уоррингтон? Я Билл. Да-да, по волосам видно, что Уизли, — хмыкнул он, угадывая мысли Касси. — А это моя жена Флёр.

Касси пожал Биллу руку и вспомнил, что, действительно, заочно с ним знаком. Билл работал на Берти. Разрушитель проклятий, в прошлом — сотрудник Гринготтса и очень толковый парень. Что до его жены — на неё Касси старался лишний раз не смотреть.

Мерлин, кто в здравом уме женится на вейле! Ещё неизвестно, что хуже — маггл или нелюдь. Не дай Мерлин, пришлось бы выбирать.

Впрочем, Касси старался быть вежливым. Вейла тоже держала себя в руках. Сказала:

— Я слышала, вы менталист, мисте’... — Касси действительно захотел послушать, как она справится его фамилией, но этой возможности его лишил Берти.

Он подошёл, поцеловал вейле руку (Касси внутренне передёрнуло), поздоровался и заговорил об общих знакомых.

Касси учился на одном курсе с близнецами Уизли и неплохо знал самого младшего в семье, Рона. А Билл, на удивление, был отлично знаком с троюродным братом Касси — они играли в одной любительской квиддичной команде после выпуска. Что до вейлы, то она тоже была мастером ментальных искусств, а значит — так или иначе сталкивалась с учителями и учениками Касси.

Невозможно было не втянуться в обсуждение.

До чего же Берти бывал временами невыносим! Он приводил Касси в искренний восторг.

— Что ж, — произнёс тот, убедившись, что все друг с другом познакомились, — прошу меня простить, я должен поприветствовать мадам и мисс Боунс. Билл, позволишь украсть твою жену на третий танец?

— Если она не против, — пожал плечами тот.

— Флёр?

Вейла засмеялась нежным нечеловеческим смехом и сообщила, что будет счастлива.

Что ж, решил Касси, каждый имеет право на специфические вкусы. Кому-то и с вейлой приятно танцевать… Прямо сейчас она совершенно не интересовала Касси — кратко простившись, он двинулся за Берти следом.

Мисс Боунс Касси увидел издалека, она только регистрировала палочку. Замер, не решаясь подойти.

На ней была серо-голубая шёлковая мантия, непривычно праздничная и лёгкая. Рыжие мягкие кудри россыпью спадали по спине и плечам, их только слегка удерживала серебряная заколка.

Самое страшное в отказе…

А что предлагать?

Это не школьные свидания и, уж тем более, не знакомство в баре, когда утром можно поблагодарить за приятно проведённое время. К таким девушкам, как мисс Боунс, обращаются с предложениями только одного толка.

О, да.

«Выходите за меня, у меня как раз ни сикля за душой и отвратительная наследственность». Великолепно.

— Сокровище моё, кто тебя расстроил? Скажи, я их мучительно убью. Ну, ладно, мы вместе их мучительно убьём, уговорил.

— Ты вроде должен прикрывать спину Берти, — ворчливо заметил Касси.

— А ты должен перестать пялиться, милый, пока твой страшный секрет не перестал быть страшным секретом.

— Ты?..

— Diavolo, солнышко, ты разве что с плакатом не ходишь. Ну, вперёд, поздоровайся хоть!

Касси не оставалось ничего другого, как послушаться.

У мисс Боунс было лёгкое сходство с её грозной тётей — одинаковая форма глаз и похожие круглые подбородки.

Но Амелия Боунс производила впечатление женщины, которая может убивать взглядом. У неё были короткие седые волосы, а тёмно-синяя парадная мантия выглядела почти как строгая министерская.

— Мистер Уоррингтон, — воскликнула мисс Боунс, радостно улыбнувшись. — Тётя, познакомься, это мой друг и наш лучший менталист. Думаю, мадам Боунс в представлениях не нуждается.

— Уоррингтон… — произнесла мадам Боунс задумчиво, — вы, случайно, не сын Аурелии Яксли?

Не сказать, чтобы Касси был фанатом разговоров о матери и обо всей той семье, но ответил, что — да, именно так.

— Давно ничего не слышала о ней, она жива?

— Вероятно, мэм. Кажется, она вышла замуж за какого-то шотландского тана.

Он просто обожал свою семейную историю. Дивная смесь саги, триллера и чёрной комедии.

По счастью, его спасла мисс Боунс, начав рассказывать о последнем расследовании. Её тётя, похоже, живо интересовалась темой, да и Касси с куда большим удовольствием хвалил детективные таланты и ругал авроров.

— Что ж, молодые люди, — наконец, сказала мадам Боунс, — это всё славно, но у меня много дел. Сьюзен, отправь патронуса, как соберёшься домой.

— Хорошо, тётя.

— Мистер Уоррингтон… — Острый взгляд впился в него. — Приятно было познакомиться.

Касси вежливо поклонился и быстро сказал, что это полностью взаимно. Хотя возможно, разумнее было бы промолчать.

Мисс Боунс издала короткий смешок.

— Все боятся тётю, мистер Уоррингтон. Не переживайте.

— Она производит сильное впечатление.

— Она производит впечатление человека, который может откусить голову. Знаете, что хуже всего? Это впечатление не обманчиво. — И первой засмеялась. Потом заметила: — Неожиданно вас здесь встретить. Вы на службе или?..

— Скорее или. На дежурстве Блейз, а меня попросили развлекаться и приглядывать за порядком. Вы чудесно выглядите, мисс Боунс.

Увы, больше ничего сказать ей наедине Касси не успел — подошли другие желающие пообщаться.

Мисс Боунс уважали в Министерстве: и как специалиста, и как близкого друга министра. Кто-то хотел узнать её мнение по банковскому вопросу, кто-то интересовался, действительно ли мистер Маунтбеттен собирается в Индию.

Между тем основные гости собрались, вот-вот должна была начаться официальная часть. Из воздуха возникли подносы с шампанским, у стен появились столики с закусками. Оркестр заиграл чуть громче, привлекая внимание. Забили барабаны — и музыка смолкла.

Берти поднялся на невысокую трибуну перед фонтаном, разговоры и шепотки тут же затихли.

Он — невысокий, бледный, — казался очень маленьким в огромном пространстве атриума. Но это ощущение пропало, стоило ему заговорить. У него был сильный тенор, и владел он им блестяще. В его словах ощущался глубокий интерес и живое участие. Он никогда не зачитывал речи механически — всегда вкладывал в них частичку себя.

— Я рад приветствовать каждого на этом вечере. Надеюсь, вас не слишком сильно замучил досмотрами наш доблестный Аврорат. — По залу пронеслись смешки. — Я верю, что спустя несколько лет эти меры вовсе станут не нужны — мы добьёмся безопасности в магической Британии. Но сегодня…

Берти говорил легко и плавно. Нельзя было не вслушиваться в его слова. Он рассказывал о магической медицине, о тех несчастных, кто оставался в госпитале навсегда. И о надежде.

Неделю назад лекари выписали мистера Бауэра, который считался неизлечимо больным. Новое экспериментальное зелье излечило его от проклятия зелёной крови, полученного в борьбе с террористом Томом Риддлом. Теперь мистер Бауэр вернулся домой. Он сможет жить полноценной жизнью рядом со своей семьёй.

— Мистер Бауэр присутствует здесь сегодня, — произнёс Берти. Под громовые аплодисменты на трибуну поднялся счастливый пациент с женой и двумя детьми.

На него тоже наложили «Сонорус», и он сбивчиво, восторженно принялся благодарить врачей, госпиталь и зачем-то лично министра.

— Также я хотел бы познакомить вас с героями дня — это целитель Сметвик и целительница Лежуа, ведущие специалисты по излечению от проклятий госпиталя святого Мунго.

Снова овации. Доктора говорили более стройно, но их тоже захлёстывали эмоции.

— И, наконец, я хочу пожать руку человеку, без которого создание этого зелья было бы невозможно. Человеку, который неравнодушен к нуждам нашего общества. Спонсор программы разработки — мистер Сириус Орион Блэк.

С этим родственником Касси не был знаком, но, конечно, о его судьбе слышал немало. Легендарная, если не сказать — одиозная личность. Он запрыгнул на трибуну как мальчишка, тряхнул чёрной роскошной гривой, поправил бордовую мантию и обнял мистера Бауэра за плечи.

Публика бесновалась от восторга.

— Позёр, — прошептала мисс Боунс.

Касси наклонился к ней, чтобы задать вопрос, и едва не растерял все слова и мысли. До его обоняния долетел лёгкий аромат её цветочных духов.

Собравшись, он всё-таки спросил севшим голосом:

— Это постановка, или он правда финансировал зелье?

— Это постановка, и он правда финансировал зелье. Причём не одно. У Мунго дела плохи: годами не было нормального обеспечения, — сказала мисс Боунс с уверенностью человека, который знает министерскую бюрократию изнутри. — Бюджетных средств не хватит, чтобы быстро всё восстановить.

— И Берти при помощи Блэка рекламирует благотворительность?

— Именно так. На очереди — Драко Малфой и Гарри Поттер, потом Берти возьмётся за тех, кто не настолько очевидно близок к нему. Он хочет сделать это традицией и привычкой. Не швырять мелочь в фонтан, а системно поддерживать госпиталь. А потом, кстати, и Хогвартс. Но школа пока терпит, там директор Слагхорг крепко держит попечителей за горло. И за кошельки.

Касси только головой покачал. Он совершенно в этом не разбирался.

Речь закончилась, оркестр заиграл гавот. Берти вывел на освободившееся место целительницу Лежуа, подавая прочим пример. Прежде чем Касси сообразил, что делать, стоявший рядом мистер Тревис — из сектора по незаконному использованию изобретений магглов — пригласил мисс Боунс.

Конечно, она согласилась, и Касси пришлось сжать зубы, чтобы сдержать непрошеную горячую ревность.

Выдохнув, он слегка опустил веки, но заставил себя наблюдать за ними двоими. Ревность тем временем окружил барьером, отделил от себя и вскрыл.

Нельзя запихивать эмоции глубже или отрицать. Все эти «я выше того, чтобы испытывать такое глупое чувство» — просто дилетантство. Если чувство есть — значит, ты его испытываешь, оно твоё, оно уже есть. Вопрос только в том, будет оно тобой управлять или нет.

Внутри ревности скрывался целый клубок: восхищение и любовь, зависть, обида, злость, похоть, собственничество. Ни от чего из этого списка Касси не смог бы избавиться при всём желании, но в его силах было принять его весь и растворить в своём сознании. Не позволить больше слипнуться в единый вязкий ком.

Объективная реальность такова: мисс Боунс — потрясающая молодая волшебница, умная, талантливая, из прекрасной семьи, у неё блестящая карьера и связи в министерстве. Ей двадцать семь, а значит, в скором времени она вполне может задуматься о поиске спутника жизни. Оглянувшись, она обнаружит дюжину-другую кандидатов на эту роль и, вероятно, сделает крайне разумный выбор. Было бы странно ожидать иного от человека с её образом мышления.

Просто факты, которые невозможно изменить.

Если смотреть с такого угла, мистер Тревис вообще не имел значения. Приятный мужчина, но грязнокровка на министерском жаловании, он её не привлечёт. А впрочем, какая разница — он или другой?

Избавившись от комка ревности, Касси смог от души порадоваться, когда мисс Боунс вернулась к нему. Во всяком случае, прямо сейчас она захотела продолжить их беседу, а это уже немало.

— Вы любите танцевать? — спросил он.

Мисс Боунс улыбнулась — той особенной улыбкой, от которой морщился нос.

— Принято говорить нет, но да. Знаете, когда живёшь в шкуре Шерлока Холмса, приятно на денёк стать Элизой Беннет. Нет, мистер Уоррингтон, вы не читали.

Он был вынужден признать, что она права.

— Но я могу прочесть.

— Едва ли, потому что я не скажу вам название книги.

— У меня есть несколько магглорождённых знакомых…

Если бы это было возможно, он бы коллекционировал её смех.

Касси почти набрался духу…

Но тут к ним подошёл Гарри со своим кузеном Драко Малфоем. После коротких приветствий Гарри сообщил раздражённо:

— Сьюзен, у тебя нет выбора, ты танцуешь со мной кадриль и объясняешь, какого Мордреда мой подозреваемый…

Мисс Боунс закатила глаза и прервала его:

— Хорошо, Гарри, я танцую с тобой кадриль и доступно объясняю, какого именно Мордреда твой подозреваемый очевидно невиновен. Мистер Уоррингтон, мистер Малфой…

Они ушли к центру зала, где уже выстраивались пары. Драко покачал головой.

— Только мой брат способен обсуждать убийство во время танца с симпатичной девушкой. Иногда я думаю: может, поженить их? И пусть раскрывают преступления долго и счастливо до конца своих дней?

Касси было очень сложно сделать вид, что шутка показалась ему смешной, но он справился. Потом резковато перевёл тему на Блэка и благотворительные инициативы. Уточнил:

— Ты, кажется, работаешь в Мунго?

— Работаю. И боюсь, однажды придётся подсидеть главного врача. Он ни Мордреда не смыслит в управлении и финансах.

В детстве Драко был тщедушным мальчишкой, но перерос это. Вытянулся, окреп и, по сути, превратился в копию своего отца. Разве что платиновые волосы стриг коротко и не носил знаменитую малфоевскую трость.

Поскольку реальных общих тем для беседы у них не было, скатились к обсуждению родни. Что, по правде говоря, ничуть не лучше разговора о погоде. И без того ясно: да, они родственники, причём по десятку линий, и бабушка Драко была тётей матери Касси. Очень увлекательные новости столетней давности.

Обоим было скучно. Касси краем глаза следил за мисс Боунс и Гарри, а Драко не таясь тоскливо смотрел на строгую девушку в графитно-серой мантии. Поймав этот взгляд, Касси поспешил сделать вид, что ничего не заметил.

Мисс Грейнджер была личностью не менее легендарной, чем мистер Блэк. Но куда менее обаятельной. Она тоже изучала менталистику, так что Касси доводилось с ней сталкиваться — и он не мог бы сказать, что это было приятное знакомство.

Вероятно, в прошлом мисс Грейнджер была довольно милой, но травмы, полученные во время битвы за Хогвартс, изменили её. Причём речь шла вовсе не о внешности, обезображенной адским пламенем, а о характере. Она превратилась в сухую и жёсткую женщину, которая посвятила свою жизнь борьбе за права угнетённых слоёв общества. В её шелтере было место для домовых эльфов, оборотней, кентавров, сквибов и даже для волшебников, которым оказалось некуда идти.

И она билась с каждым, кто осмеливался кинуть на них не слишком-то восторженный взгляд.

Все знали, что Драко влюблён в неё со школы, а недавно их даже видели вместе на Косой аллее.

Лично Касси ему от души сочувствовал.

И наблюдения, и генеалогические изыскания прекратились, когда Гарри и мисс Боунс вернулись к ним. Гарри выглядел недовольным и немедленно ушёл, агрессивно пожелав всем доброго вечера. Мисс Боунс слегка раскраснелась.

— Шампанского? — предложил Касси.

— Лучше бы воды…

Он просто не удержался.

Был у них с парнями в школе фокус. Требовалось опустить руку в карман, нащупать какой-нибудь кусочек бумаги или сломанное перо. А дальше — два элементарных заклинания: «Верто» и «Агуаменти», чтобы превратить мусор в бокал и наполнить его. На это способен любой третьекурсник.

Суть же фокуса заключалась в том, чтобы использовать оба заклятия строго последовательно, невербально и без палочки, составить из них плавную линию. И тогда можно было достать из кармана бокал воды.

— Мерлин! — прошипел Драко, про которого Касси совершенно забыл. — Что это такое и где взять?

— Это называется опыт, кузен, — усмехнулся Касси.

Мисс Боунс приняла бокал, сделала глоток и призналась:

— Я на стороне мистера Малфоя, мне тоже интересно, как вы это сделали.

— Эту тайну я намерен унести в могилу.

— Не боишься, что дядя Сириус тебя оттуда поднимет и задаст пару вопросов? — иронично спросил Драко, но тут же добавил: — Простите, мисс Боунс.

— А я ничего не слышала, мистер Малфой. Иначе придётся задать пару вопросов уже мистеру Блэку — на тему его познаний в некромантии.

Драко покраснел и сообщил, что ему необходимо поговорить с министром, пока тот опять не ушёл танцевать.

— А если серьёзно? — спросила мисс Боунс.

— А если серьёзно, — ответил Касси, — то обыкновенная невербальная магия. У нас был сильный выпуск, мы скучали на занятиях, вот и изобретали всякую ерунду. Пользы никакой, исключительно внешний эффект. — Добавил честно: — Позёрство.

— Красиво.

Если сейчас её украдёт на танец кто-то ещё, Касси выбьет себе на лбу крупными буквами: «ОСЁЛ».

— Мисс Боунс, могу я пригласить вас?.. — произнёс он, при помощи окклюменции скрывая волнение и замедляя пульс.

Она посмотрела удивлённо и спросила:

— Вы танцуете?

И это оказалось…

Остро обидно.

По-настоящему.

Да, возможно, он выглядел неуклюже, но он был, Мордред подери, боевым магом и потомственным аристократом в неведомо каком поколении. А это значило, что он мог справиться с синхронным движением ног и рук под музыку, а также обладал для этого необходимым багажом знаний.

У него вырвалось нечаянно:

— Даже гориллу вроде меня можно научить танцевать.

Удивление на лице мисс Боунс сменилось возмущением.

— Мистер Уоррингтон, это самая несправедливая характеристика, которую я слышала в своей жизни! И да, я буду рада потанцевать с вами.

Касси заученно, машинально предложил ей руку. Если бы этикет не требовал носить перчатки… Он постарался об этом не думать.

Программа не менялась, наверное, годов с тридцатых. Касси понятия не имел, что они сейчас будут танцевать, но знал, что его этому учили.

По первым тактам стало понятно, что фокстрот.

Мисс Боунс положила руку ему на плечо и произнесла:

— Я правда не думала вас обидеть. Удивилась, потому что вы не кажетесь любителем министерских балов.

Разумеется, учитывая, что он ни разу на них не был.

— Вы меня не обидели, мисс Боунс.

— Вы бессовестно врёте, — припечатала она. — Мерлина ради, как вы могли сравнить себя с гориллой?!

Он даже не знал, как ответить. Разве что: «Мне доводилось смотреться в зеркало». Но он не стал бы обсуждать эту тему с мисс Боунс, так что спросил о подозреваемом Гарри.

Мисс Боунс покачала головой, но начала рассказ. С ней было легко танцевать, разве что, как на прогулке, приходилось подстраиваться под небольшие шаги.

И поменьше думать о том, что его рука лежит на её спине, что сквозь слои ткани пробивается тепло её тела.

И пытаться уловить хоть что-то из истории о невиновном волшебнике, глядя в голубые светящиеся интересом глаза.