Джеймс Эванс и Школа Хогвартс (джен)

— ДЕЙМС! Вставай! Встава-а-а-ай! — Разбудил меня всё тот же голос Кевина, который буквально спрыгнул на мою койку со своей верхней полки. Он всё ещё был в ночной рубашке и трусах, даже не удосужившись переодеться после сна. И откуда в нём столько энергии по утрам?

— Мммх... встаю-встаю. — пробубнил я, выбираясь из-под одеяла.

Купленные вчера вещи всё ещё пахли свежестью: что моё одеяльце, что подушка, что пижама. Хоть абсолютно всё мы с Хароном брали с рук и бельё не было новым, бабуля, стоявшая за прилавком, заявляла что она и отпарила и постирала все вещички, и от них правда доносился аромат кондиционера для стирки. Было приятно первый раз за жизнь поспать в свежем чистом белье, от которого не пахло сыростью и дешёвым мылом.

Едва отрывая голову от подушки, я потираю глаза, глядя на своего соседа, который в спешке завязывал свои отросшие волосы в растрёпанный хвост. Очевидно, у него снова были какие-то шикарные планы на этот день и меня это уже настораживало. В прошлый раз всё прошло хорошо только благодаря Харону, который взял на себя ответственность и показывал мне места в городе, где нам предстоит искать подработки. Если в этот раз Кевин решит действовать сам, а не присоединиться к кому-то взрослому, то боюсь, нас ждут проблемы.

Очень быстро мой сосед начал одеваться и готовиться уходить. Ещё со вчерашнего дня я понял, что про такую вещь, как отдых в этом месте можно забыть. Меня это не особо волновало, я привык постоянно работать, однако пугала всё та же неизвестность, окружающая меня повсюду. Лёжа вчера вечером на койке, я пытался придумать и предугадать, чем вообще можно заниматься, чтобы заработать на жизнь будучи мальчишкой без документов, однако в голову не шло ничего, кроме как сдавать найденные вещи в ломбард, помогать продавцам на рынке за небольшую плату или заниматься уборкой на территории других людей. Вчера мы с Хароном помогали на торговой площади и он довольно легко разгружал большие ящики из машины, получив за это пару монет, а после прошёлся по рядам гаражной распродажи и купил некоторые штуки, с которыми потом возился в своём закутке вместе с Диего. Я же чувствовал себя максимально бесполезным, понимая, как мало я могу. Сил у меня ноль, знаний чуть больше, чем ноль, а про идеи и говорить не стоит. Последняя моя "гениальная идея побега" чудом не стоила мне жизни.

Витая где-то в мыслях, я вяло стягивал с тела пижаму и облачался в те же старые вещи, взятые ещё в доме Дурслей: футболку, штаны и сверхтолстые и тёплые ботинки, которые уже просили есть. Кевин к тому моменту нетерпеливо осматривался, но из "комнаты" не выходил, ожидая меня.

— Давай, Джей! Быстро и тихо, у нас мало времени! — каким-то образом он умудрялся кричать на меня даже шёпотом.

— Куда мы идём сегодня? — так же шёпотом спросил я.

Не давая ответа, Кевин берёт меня за руку и начинает быстро вести к выходу из... подвала? Дома? Норы? Пусть будет Нора, так уж и быть.

Мы снова поднимаемся по полностью вертикальной лестнице, выбираясь из лифтовой шахты. На первом этаже здания была наша велопарковка, где все под вечер оставляли своих "стальных ослов", как их назвал Диего. Как я понял, велик у каждого был строго свой, так как даже сейчас Кевин брал тот, на котором ездил и вчера, хотя из-за высоты рамы ему наверняка было не так удобно с ним, как могло бы быть с соседним велосипедом пониже.

— Мы сейчас поедем к деду Уно, он наверняка ещё дрыхнет, но он обязательно найдёт нам работу! А ещё он щедро заплатит, если вчера денег выиграл. У него в баре часто на деньги играют и- — Начал было объяснять Кевин, выгоняя байк во двор, однако он мгновенно проглотил слова, застопорившись на пол пути.

— Бу. — раздался тихий и хриплый голос человека, который только что вышел в дверной проём. Невысокий парень, чьи длинные волосы были такими тонкими и редкими, что будто бы у него из-под шапки торчали паутинки, а под потёртой накидкой, похожей на шаль, выглядывали ну очень худые руки. И под словом "очень", я имею ввиду, что они были даже более тощими, чем мои, хотя парень явно был старше. Майка на нём висела, а пояс на брюках был сильно затянут, чтобы те хоть как-то держались и не спадали. Вид у него был болезненным и измождённым, как у смертника, что провёл лет десять в одиночной камере, но не смотря на это, в глазах у него всё ещё сияла искорка жизни. — И куда это вы собрались, хвост? Насколько я помню, сегодня вас ждёт Изабелла...

— Ну не-е-ет! — едва не заныл Кевин, сокрушённо опустив голову. Он уже не пытался быть тихим, поняв, что его поймали. — Ну дядь Итан! Ну я работать хочу, а не вот это вот всё!

Увы, Итан лишь вздохнул, покачивая головой. Он окинул нас взглядом и остановился на мне, очевидно, приняв лучшее из решений — говорить с тем из нас, кто способен слушать.

— Хвостик говорил тебе, что сегодня у вас учебный день?

— Учебный? — спрашиваю я, недоумённо вскинув брови. Да разве возможно такое, чтобы со всеми имеющимися трудностями ещё и умудряться в школу ходить?

— Верно. — сказал Итан, немного улыбнувшись уголком губ и кивнув. — Каждое воскресенье ты, Кевин, Эмили и Фин обязаны ездить к Изабелле... это указ Кэпа, он же не хочет, чтобы вы до конца жизни в заброшках спали, так что распорядился дать вам возможность получить хоть какие-то знания. Хвост, ты почему ничего из этого не рассказал новенькому?

— Да потому что это бесполезно! — вновь прикрикнул Кевин, всплеснув руками, показывая негодование всем своим телом. — Сидеть, пялясь в книгу несколько часов! Зачем? Я больше пользы принесу, если пойду и поработаю! Тебе же нужны лекарства, дядь Итан? И дядь Мэту тоже, так я могу заработать на них!

Весь этот поток эмоций, увы или к счастью, был прерван Итаном, что положил ладонь на плечо Кевина, заставив его немного утихомириться и хотя бы перестать размахивать руками.

— Твоя работа — заботиться о будущем. И не только о нашем, но и о своём. Позволять Изабелле обучать тебя — это необходимость и, кроме того, прямой приказ Рассела. Он очень к тебе добр, но ты сильно расстроишь его, если будешь действовать лишь так, как хочешь. — тихо и монотонно проговаривал парень, перемещая ладонь на макушку Кевина и поглаживая растрёпанные волосы. Кажется, подобное тихое обращение работало на моего товарища как успокоение. Да и чего таить, на меня тоже... было что-то в голосе Итана, какая-то потусторонняя нотка, что буквально заставляла вспомнить, как нужно правильно и размеренно дышать. — Так что, пожалуйста, не капризничай и проведи этот день так, как велено. Иногда стоит зажать нос и испить эту горькую чашу, не позволяя гордости брать верх над здравым смыслом.

После этих слов Итан убрал ладонь от Кевина, поправив спадающий край своей тёплой накидки, закрываясь от утренней прохлады. Ещё по обращению "дядь" стало ясно, что для Хвоста этот человек был фигурой старшей, а значит, авторитетной, так что, не став возмущаться, он принял свою участь. Хотя Хвост и был своенравным и практически неконтролируемым, свою "семью" и "братьев", ну или же "дядей" он уважал и со скрипом, но слушался.

Молча выйдя из дома на подобие бетонной террасы, мы с Кевином сели на одну из скамеек. В самом центре круга из старых и самодельных лавочек стоял мангал, в котором тлели угли, а сверху на решётке от металлического забора стояли две большие кастрюли с почерневшим от копоти дном. В них кипела какая-то жидкость, похожая на суп, но очень плотная и наваристая, что ручка от половника в одной из них могла стоять, не касаясь стенок. Рядом Диего и девочка, чьего имени я не помню, сметали в кучу самодельными метёлками пустые влажные пакеты, коробки от макарон и очистки от картошки, которые они во время готовки счищали прямо на пол. Они собирали их в целлофановый мешок, чтобы потом отнести на помойку.

Помимо этих троих людей, во дворе больше никого не было, все остальные ещё спали. Из болтовни Кевина, которую я под вечер слушал уже в пол уха, я припоминаю, что он говорил, мол на базе есть пара человек, которые почти никуда не ездят и за деньги не работают. Вместо этого они убирались, готовили еду, учились как можно самостоятельно лечить кого-то без помощи врачей, возились с запчастями и занимались другими полезными делами исключительно на базе. Кажется, этими людьми как раз и были Диего, Итан и... ох, ну вот как можно не запомнить всего 20 имён? А спрашивать-то и неловко.

Внезапно я ощущаю прикосновение чего-то к моей ноге. К пространству голой кожи между ботинком и брюками прислонилось что-то сухое и холодное, без какого-либо приветствия обвиваясь вокруг моей щиколотки. Опуская голову, я замечаю... кого бы вы думали, змейку. Я не видел его с позапрошлого вечера, с момента, как отпустил на охоту, а теперь этот коричнево-чёрный шнурочек черепахового окраса устроился на моём ботинке, немного грея свою тушку о едва тёплую после сна кожу.

— С-с-сытные здес-с-сь мыш-ши... — только и говорит он, таким усталым и сонным шипением, что я сразу понимаю, как мой маленький друг устал.

— Надеюсь, тебе нравиться. Вы ведь были осторожны? — почти шёпотом спрашиваю я, однако мне всё же не удаётся скрыться от любопытного уха Кевина, что сидел рядом и о чём-то говорил и Итаном, однако резко прервался, глядя на меня с недоверием и удивлением.

— Ты чего шипишь? — Спрашивает он, однако его взгляд тут же опускается вниз, замечая движение на периферии. Я вижу, как медленно расширяются его глаза, а во всём дворе в мгновение ока становиться тише, хотя другие всё ещё переговаривались между собой. Он буквально испепеляет взглядом змейку, обвившую своё тело вокруг моей ноги и медленно ползущую на колени. Я как мог старался сохранять нейтральное выражение лица, когда изумлённый взгляд Кевина поднимался, чтобы глянуть на меня с немым, но чётким вопросом "КАКОГО?!". Мне хотелось хихикнуть от вида этой совиной мордочки, но я сдержался, закусив щёки изнутри.

— ...Ты знаком с моим другом? — спрашиваю я, поднимая руку в желании погладить змейку по голове. Это... немного тревожно, ведь раньше я не позволял себе так просто трогать этот чешуйчатый шнурок. Однако, когда моя ладонь застыла всего в сантиметре от кожи змейки, та, высунув раздвоенный язычок, что случайно коснулся моей кожи, сама заползла мне на руку, запрятав мордашку в рукав потёртой куртки.

Кевина на этот миг будто парализовало. Кажется, даже когда он спал, рядом с ним не было так тихо. Но потом с его уст вдруг донёсся писк. Протяжный писк, медленно возвращающаяся на лицо улыбка и звёздочки, начавшие играть во взгляде.

— Ты говорил со змей?! Ты правда так умеешь!? — буквально прокричал он с восторгом. — Это круто! А они тебе отвечают или ты их как собак дрессируешь?

И снова я запустил этот неугомонный поток словометания. Кевин засыпал меня вопросами о змеях, рассказывая какие-то свои истории на которые я спустя минут пять уже отвечал лишь краткими "угу", "Вау" и "не". Пока старшие продолжали убираться и готовиться к общему завтраку, а из "Норы" выползали сонные парни, трущие глаза и идущие к бочке, чтобы умыться, Кевин уже почти исчерпал свой словарный запас и теперь молча и с опаской гладил змейку кончиками пальцев, пока та практически спала, обвив мою руку кольцами и голову запрятав под капюшон куртки.

Значит, это всё же был не сон и не галлюцинации. За прошедшие два дня я успел и забыть о моих маленьких друзьях, что по сути и подтолкнули меня к тому, чтобы выбраться из ненавистного дома. В какой-то момент я даже подумал, что мне всего лишь померещилось, будто я могу говорить со змеями, что они вообще могли жить на Тисовой улице, каждая лужайка которой ежесезонно обрабатывалась от "вредителей", а заодно и от любых живых существ. Я мог бы просто с ума сойти от одиночества и придумать себе этих скрытных друзей, но вот, я держу одного из них рядом и видит их не только я, но и Кевин. А может, я и его себе придумал?... Хех, нет, такое намеренно не создашь. Настолько говорливого человека я слышал только по телевизору в рекламных блоках.

— Тебе нужно рассказать это Дед Теду! — внезапно особенно громко произносит Кевин, встряхивая меня за плечо и выводя тем самым из транса.

— Что-что?

— Расскажи Деду Теду, что ты говоришь со змеями! Я помню, как он нам о чём-то подобном рассказывал, но все думали, что он просто на старости лет сбрендил. Я же думаю, он просто знает больше, чем мы все.

— А кто этот "Деда Тед"?

— Эта дедушка Изабеллы! Ну, той самой, что мне почти мама и нам сегодня будет учителем! Гарантирую, тебе у них понравиться. У деда Теда всегда есть конфеты... — мечтательным тоном объяснял мне Кевин, уже оставив змейку в покое и закинув руки за голову, расслабленно откидываясь на стену, покрытие которой оставляло белые линии на его джинсовой жилетке.

—...Хех, мне казалось, ты говорил, что предпочитаешь работать, чем ехать к ним.

— Эй-эй-эй! Не путай мои слова! Я ЛЮБЛЮ Изу, но я терпеть не могу книги! Вот к ним я ездить не хочу, а к Мама́ и Деду я хоть каждый день бы катался!

За подобными лёгкими разговорами, которые по-странному успокаивали меня и вгоняли в сон, мы провели следующие, кажется, пол часа? Когда небо совсем посветлело, все обитатели подвала окончательно проснулись и принялись за завтрак. Тарелок у нас было мало, и те уже старые и сколотые, но хотя бы чистые. Первым делом поесть дали тем, кто уже сейчас должен был уезжать — Денис и ещё пятеро парней. Имена... хм, если я правильно вспомню: Джейк, Лука, Дин, Эдмунд, Питер. Бинго! Всё же, я умею запоминать имена людей. И даже девушку ту вспомнил: Абигайль. Или Абигейл?

Рассел встал одним из первых и больше всех разговаривал, а другие внимательно его слушали. Он напоминал ребятам о планах на день, спрашивал, кто не занят работой и предлагал варианты, куда можно было бы отправится, если делать нечего. Конечно, Кевин не упустил шанса и буквально взмолил, чтобы его отправили с Волчком к некоему "падрэ" на работу, но увы, капитан хоть и был мягок, но в своих решениях непреклонен. Всё, что получил Кевин от своих потугов — ободряющий хлопок по плечу от уходящих товарищей.

Медленно шумный двор пустел, люди выгоняли велосипеды и уезжали небольшими группами, а Итан и Диего поласкали тарелки водой из ковша и наполняли их новыми порциями супа, давая завтрак следующим в очереди. Парни переговаривались и шумно что-то обсуждали, шутя на какие-то свои темы. Это была почти семейная атмосфера, не вылизанная и фальшивая, в которой каждый жест был заучен до дыр, а что-то спонтанное и тёплое. Колкие фразочки, дурацкие шутки и "пендаль дружбы уходящим". Впервые взаимодействия в семье показались мне не натянутыми и такими естественными. Можно ли после такого вообще называть семьёй всё то, что я видел ранее? Определённо нет.

Вскоре, когда в логове осталось только четыре готовых уехать человека, не учитывая меня, порции достались нам с Кевином и ещё двум ребятам. Судя по внешности, они были возрастом очень близки к нам и, готов поспорить, это и были Эмили и Фин. Эмили была взъерошенной веснусчатой девочкой с короткими волосами, топорщащимися во все стороны как семена одуванчика, а Фин бледным блондином, немного похожим на Ричи, но с кудряшками и дырками на джинсах, под которыми виднелись бинты, а на локтях и плечах были следы от шрамов, как старые так и относительно свежие. Вообще, и у Эмили было много шрамов, но она явно была более аккуратной, чем её друг, с которым они всё это время переговаривались. Число бледных полос на её коже было куда меньше и они явно были от старых ран.

Я медленно ел суп, чувствуя непривычную тяжесть в животе от того, что я, кажется, впервые в жизни был по-настоящему сыт, а в тарелке ведь оставалась ещё половина порции! Было бы грубо отказываться от еды, ведь в иной раз её может не быть вообще, так что я буквально впихивал в себя последние ложки, делая перерывы чтобы немного подышать. Всё же, супчик от Диего и Аби, больше походил на плотное рагу.

— Ну что, Джей, готов? — Спросил Кевин, что уже давно доел и лишь ждал меня, делая вид что очень тщательно осматривает свой велосипед, проверяя его на неполадки.

Кивая и отдавая тарелку Диего, что пожелал мне удачи на прощание, я встал с места и направился следом за небольшой группкой, с которой должен был ехать. Выгнав велосипеды с двора, все оседлали их, а я умастился на багажнике у Кевина, уже автоматом поставив ноги на раму так, чтобы не задевать колёса.

Мы проделывали почти тот же путь, что и вчера, проезжая по не самому людному и богатому кварталу, если иные в этом городе вообще были. Проехали несколько переулков и срезали путь через торговую площадь, которую Эмили назвала "базар". Он был под большой амбарной крышей и пахло здесь сырой рыбой и специями, от чего голова начинала немного кружиться. Кевин один раз резко завернул, едва не сбив продавца, что выставлял на витрину ящики с овощами. Конечно, он быстро извинился, но это не остановило поток отборной брани, что полетела нам в спины.

Наконец-то мы остановились, после того как пересекли пустое шоссе, игнорируя и светофоры и переходы. Фин первым вскочил с велосипеда перед небольшим двухэтажным магазином с двумя разными вывесками, одна из которых гласила "Мастерская", а вторая "Парикмахерская". Фин буквально запрыгнул на перилла низенькой лестницы, потом ловко поднялся на козырёк над входной дверью и постучал в окно второго этажа. Как вообще можно быть таким ловким? Ещё и на улице, где ходят люди... однако почти никто не обратил на нас внимания, так что, скорее всего, местные привыкли к тому, что какие-то дети прыгают как мартышки по крышам магазинов.

— Мама́, открывай! — прокричал Фин и на его зов откликнулся женский голос, заглушённый закрытыми окнами.

— Входите, не заперто!

Ну мы и вошли, оставив велосипеды на специальной стойке около внешней стены, приковав раму на цепь с замком. Буквально, обычная цепь, а не цветастый велосипедный замок, какой был у подаренного "Дадлику" скоростного велосипеда.

Внутри здания было небольшое помещение, у одной из стен стояли старенькие, но целые и чистые кресла, какие использовали парикмахеры. Зеркала в пол стены и тумбочки да полочки с разными флаконами и бутыльками, умывальник для мытья волос, большой пустой стол и лишь в дальнем уголке небольшая стойка. Полка за стойкой была будто из ломбарда Ричи, на ней тоже было много коробок с какими-то детальками и проводками, стояли вазы, часы, парочка старых радио и пузатый монитор от компьютера.

Я не сразу заметил, но за стойкой сидел невзрачного вида старик, одетый в потёртый клетчатый пиджак, какой носили джентльмены в старых фильмах, и совершенно не подходящие зелёную рубашку и шляпу, сползшую на глаза. Его седые курчавые волосы местами ещё сохранили коричневый цвет, а на смуглой коже было много как тёмных, так и светлых пятен. Не знаю, почему именно, но он показался мне до жути знакомым, не смотря на немного странный облик. Он напомнил мне тех людей, которых я никогда не знал, но которые иногда подходили ко мне на улице, чтобы пожать руку и поздороваться, а после исчезнуть, будто растворяясь в воздухе. Они все выглядели чудаковато из-за старомодных одежд и странной искорки во взгляде, которая была и у этого старика, что не замечал нас и мычал какую-то мелодию, возясь с разобранными наручными часами.

— Доброе утро, деда Теда! — воскликнул Кевин, помахав рукой, чтобы привлечь внимание.

Старик тут же поправил съехавшие на кончик носа очки и поднял взгляд на нас. На его губах заиграла улыбка и он, опустив на секунду руку, достал из ящика металлическую шкатулку из-под печенья. В такой же тётя Мардж хранила вкусняшки для своих собак, но, может в этот раз, там действительно было печенье?

— Добрэ, ребяты, добрэ. А чего-сь вас... буто больше стало? Раз-два-три... А! — воскликнул он, направив взгляд на меня. Я стоял немного поодаль и опустил глаза, будто пытаясь спрятаться. Как же всё-таки неловко, когда на тебя обращают внимания. — От тебя-то я и не видал. Кем будешь?

— Это наш новый братишка! — Кевин проскандировал это тоном, похожим на... гордость? Будто он не представлял меня, а рекламировал, чтобы я точно всем понравился так же, как и ему. — Джеймсом звать! Его Харон и Волче пару дней назад привели.

Мистер Тед кивнул, выслушав ответ Кевина, прежде чем встал из-за стойки и подошёл ко мне, опираясь на старую резную трость. Он заметно прихрамывал и его спина была ссутуленной, но выглядел дедушка весьма бодро и шагать мог быстро. Он остановился передо мной и протянул мне руку, которую я с осторожностью пожал.

— Стало быть, добро пожаловать, хлопец. Можешь звать меня дядей Тедом. Чьим будешь хоть?

— ... В смысле "чьим"?

— Пока что мой! — снова вмешался Кевин, взяв меня за плечо и немного тряхнув, чтобы взбодрить. — Но возможно пристроят к Денис.

Они ещё какое-то время болтали, ну а я не мог вставить и слова, лишь слушая. Не то чтобы мне было что сказать, наоборот, я был рад возможности оставаться незаметным, но какая-то часть меня почувствовала укол обиды. Я понял, что некоторые вещи, что касаются меня почему-то известны всем, кроме, непосредственно, меня. Разве это честно? Так же поступали Дурсли, обманывая всех тем, что у меня какие-то проблемы с головой. Но ведь парни не могут знать обо мне такого, я ведь пришёл к ним всего пару дней назад. Надо попробовать спросить у Рассела или Харона о том, что они вообще решили на мой счёт. Может я кажусь им слишком бесполезным и от меня хотят поскорее избавиться, чтобы не тратить на меня деньги? Если дядя и тётя просто жалели средств на меня, предпочитая отдавать всё Дадли, то для банды я мог стать действительно дырой в решите, в которую будут улетать деньги, что могли бы быть потрачены на так необходимую еду, одежду и лекарства.

От мыслей меня вновь отвлёк лёгкий толчок в плечо. Наша группа поднялась на второй этаж здания, не забыв по пути схватить из шкатулки деда Теда пару конфет и печений. Я решил ничего не брать, ведь он хоть и не возражал против того, чтобы поделиться с нами, но и вслух не предложил, это было бы нагло с моей стороны брать чужое без спроса, так ещё и у едва знакомого дедушки.

Мы поднялись в просторную гостиную-кухню, которая выглядела уже не так аккуратно, как первый этаж. Здесь было много коробок, прямо на полу сложены какие-то детали и корпус старого телевизора без экрана, тары с какой-то жидкостью и на кухонном гарнитуре было несколько неразложенных пакетов с продуктами. Тётя Петуния назвала бы это "свинарник", но мне кажется, тут было всё хорошо сложено, просто не по местам, а по зонам. На одной части всякий хлам для работы, а в других вещи для жизни.

Скоро из одной из дверей вышла женщина. Хотя, почему женщина, девушка. Она выглядела как ровесница Рассела, что-то среднее между взрослым и не очень взрослым человеком. Она была, как сказала бы тётя "малолетка в теле", очень мягкой на вид, со смуглой кожей как у дедушки и белыми пятнышками по телу, похожими на веснушки. Выйдя в домашней тунике и шортах она заплетала волосы в хвост, каким-то образом справляясь с этим кудрявым облаком. Кевин почти сразу смело подошёл к ней и обнял, напросившись на почёсывание и поцелуй в макушку, который потом перепал и для Эмили, а вот Фин показательно отскочил, уворачиваясь хотя его никто и не стремился трогать.

Как и дяде Теду, меня представили девушке, как "нового братишку Джеймса", а сама она назвала своё имя — Изабелла. Та самая, которая по словам Рассела долгое время воспитывала Кевина, когда его только подобрали? Мне казалось, она будет намного и намного старше. Возможно, была ещё какая-то Иза, но судя по тому, что Эмили и Кевин к ней буквально клеились, как Дадли к тёте, я в этом сомневался.

— И так, ребят вы делайте то, что мы начали проходить на той неделе, а я пока позанимаюсь с Джеймсом. — сказала Иза, раскрывая потёртый учебник, из страничек которого торчали закладки, а текст был исчерчен цветными маркерами и карандашами.

Оставляя ребят за обеденным столом прописывать что-то в тетрадках, Изабель отвела меня в соседнюю комнату. Небольшая спальня с кучей вещей на двух столах, незаправленной кроватью и горой вещей, под которой едва проглядывался несчастный табурет, который явно использовался вместо вешалки.

— И так, Джей... давай немного познакомимся для начала. Тебе сколько лет? — Начала мягко говорить девушка, сев на табурет и выдвинув ещё один из-под стола, приглашая меня присоедениться к ней.

— Восемь. Ну, почти девять.

— Восемь... хорошо. Ты в школе пошёл в первый или во второй класс?

— Должен был идти во второй. — начал говорить я, ковыряя пальцами кусочек кожи у ногтя. Мне же сказали, что Изабелла будет нашим учителем, так почему она разговаривает так, будто она нам старшая сестрёнка? — ...Меня в первом два раза оставляли...

— Вот как. Было тяжело учиться?

— Нет. — чуть тише ответил я, уже чувствуя, какой вопрос будет следующим.

— Тогда что случилось, из-за чего ты задержался в одном классе? Можешь не отвечать если не хочешь, однако, если это касается самого процесса обучения, я хотела бы знать.

Ну и на это я демонстративно промолчал. Если она сказала, что я могу не отвечать, то будет глупо болтать лишнего. Мне не нужно ещё больше проблем, чтобы все вокруг знали, что я был настолько глуп, что думал, будто бы Дадли отстанет от меня, если я специально ничего не буду писать и делать на уроках и окажусь с ним в разных классах. По правде говоря, это могла бы быть фатальная ошибка, ведь и сам Дадли не то чтобы много времени уделял учёбе и мы могли бы снова оказаться за соседними партами, но благо тётушка с дядюшкой поговорили с учительницей и уговорили её перевести свиную тушу на следующий год. "Он ведь так старается". Конечно его перевели и КОНЕЧНО же он не отстал от меня. Я лишь дал очередной повод для издевательств и получил новое домашнее звание "неуч".

Изабелла понимающе кивнула в ответ на моё молчание, принимая моё не желание говорить. Она достала из стопки книг несколько учебников по математике и Английскому языку за первый и второй класс.

— Раз такие дела, Джеймс, давай проверим твои знания. Быстренько пробежимся по темам и посмотрим, как у тебя с пониманием. Готов?

— Ага.

Ну и мы начали писать. Иза выписывала примеры, а я решал. Память у меня была не плохая и я смог решить всё без особых проблем, особенно учитывая, что я повторил каждую из этих тем по два раза за последние два года. Потом Изабелла открыла другие книги уже для второго класса и начала мне объяснять темы. Бегло и легко, не топчась на одном параграфе, как это делала моя старая учительница. Но не смотря на это, я всё понимал. Возможно потому, что сами задачи были очень лёгкими и я почти не чувствовал разницы с материалом прошлого года.

— Весьма не дурно, солнце.

Подытожила девушка, проверяя мои корявые записи. Запястье начинало побаливать и я тихо его массировал, наблюдая за тем, как Иза взглядом пробегала по страницам. Я никогда не видел людей с жёлыми глазами... почти золотыми и очень красивыми. По правде я вообще редко смотрю в глаза другим людям, но сейчас Иза не обращала на меня внимания и, думаю, это было не опасно... по крайней мере пока.

— Ты у нас сообразительный, это хорошо. Немного позанимаешься и догонишь остальных. — Сказав это, Изабелла потянула руку к моей голове. Я попытался отпрянуть, вжимая голову в шею, однако всё равно получил сестринское, ну или материнское почухиванье по волосам.

—... Зачем мы этим занимаемся?

— В каком смысле?

—... зачем нам заниматься уроками, если мы не ходим в школу? Мы ведь правда можем просто работать и будет больше пользы, да и... — однако, я не успеваю договорить. На секунду подняв взгляд на Изабель, я замечаю лёгкое разочарование и раздражение в её взгляде. Именно что лёгкое, не как у моей прошлой учительницы, она не кричала и не осуждала, но явно была расстроена такими глупыми вопросами. Мне понадобилась всего секунда, чтобы пожалеть о своих словах.

— Ты пересказываешь слова Кевина — сказала она не вопрошая а утверждая, со вздохом перелистывая книгу. — Я же тебе сейчас расскажу слова Рассела, ты главное послушай. — Повернувшись ко мне лицом, девушка взяла мои руки в свои мягкие и тёплые ладони. Я бы очень хотел отойти, но был будто парализован. Медленно мелодичный голос начал заполнять мой разум, не давая места для чего-либо другого. — У меня некоторые проблемы с красноречием, так что я попытаюсь процитировать. Кхм-кхм! "Трудолюбие и желание работать с полной самоотдачей — это похвальные качества для любого человека. Однако, если раз за разом биться в одну и туже закрытую дверь, ты рискуешь навсегда остаться"... Ну, короче. "Стоя на одном месте, новых вершин не достигнешь." Ты же не хочешь всю оставшуюся жизнь только и делать, что бороться за жизнь, наскрёбывая себе гроши на еду и кров? Вот и все мы, и я и Рассел, не хотим держать вас в этой яме, понимаешь? — Иза делает паузу. Я буквально чувствую лбом её взгляд, но не могу набраться смелости поднять голову и наконец установить контакт. Я слышу её вздох, она явно набирается сил, чтобы объяснить мне всё более доходчиво, хотя я понимаю, куда она клонит. — Видишь ли, для парней их банда — это их семья, а для семьи ты хочешь только лучшего. Рассел хочет, чтобы у вас в будущем был дом, лучше чем подвал заброшенного завода, чтобы у вас была работа и все человеческие права, которые сейчас вам недоступны из-за статуса бродяг. И один из способов это сделать — помочь вам получить образование. Да, вы не ходите в школу, но я могу подготовить вас к экзаменам по всем основным предметам, а когда придёт время, Рассел, либо Ричи, либо Уно через знакомых помогут вам с документами и поступлением. Это пусть маленький, но шанс на безбедное будущее... таких шансов у нас и у тебя не много и нужно хвататься за всё, до чего можешь дотянуться. Зарабатывать — это тоже хорошо, но пока парни не бедствуют и не испытывают крайней нужды в деньгах, ты можешь расслабиться и заняться другими, не менее важными вещами. Теперь понимаешь, зачем ты здесь?

Да. Было бы глупо не понять столь тщательно разжёванных слов и простых разъяснений от Изы. Но если говорить честно, я и не думал о том, что в том самом будущем о котором она говорила события могут пойти как-то иначе. Не было ощущения, что впереди есть какая-либо перспектива или что-то, за что нужно "держаться". Оглядываясь назад, я понимаю, как легко треснуло и развалилось всё, чем я дышал меньше недели назад. Если даже та чугунная клетка, с которой можно было бы сравнить мою прежнюю жизнь (ну или, правильней сказать "моё существование"), на деле сломалась от малейшего воздействия, то что вообще теперь можно назвать крепким? Ни дом, ни "семья", ни обстановка вокруг точно не были чем-то постоянным и могли поменяться в любой момент, стоит мне сделать неверный шаг. Разозлиться и ударить кого-то, вызвать чей-то гнев или случайно услышать то, чего я слышать не должен и не хочу — малейший толчок и всё осыплется прахом.

Однако... наверное, не зря всех без исключения детей пытаются обучить школьным знаниям, даже если возможности ходить в школу нет. У Кевина, Фина и Эмили ведь очень мало свободного времени и то, что они тратят его на уроки говорит само за себя. Может в этом и есть какой-то смысл. Да и, по крайней мере, с Изабеллой учиться куда приятней, чем с Миссис Скетчерд — учительницей из моей старой школы.

— ...Хорошо. Я буду стараться. Прости...

Мой ответ прозвучал почти не слышно, однако в тихой комнате Иза без сомнений уловила каждое слово. На периферии зрения я заметил, как пухлые губы девушки изогнулись в лёгкой улыбке, а потом я ощутил, как её рука снова потрепала мои волосы. Руки тряслись от подобного контакта, а ещё к щекам приливал странный жар. Благо, это быстро закончилось.

— Надеюсь, ты не передумаешь, солнце. — произнесла она.

Этот разговор стал последним отвлечением от темы. Следующие пол часа, а может час я только и делал, что выписывал примеры из нового учебника по математике. Это было удивительно, как быстро Изабель всё объясняла и я схватывал почти каждое слова. Да и правила запоминались не так сложно, как я думал. Она помогла мне кратко записать целые три темы! Наверняка в школе мы бы мусолили их целыми неделями, пока каждый остолоп не сможет решить самостоятельную работу хотя бы на минимальный бал. Но ведь помимо меня у Изы было ещё трое "учеников" постарше, которые тоже требовали внимания, так что она выписала мне много примеров и попросила решить, какие смогу. Потом она придёт и проверит, а до тех пор позанимается с остальными в соседней комнате. Конечно, самому писать было уже не так понятно, как слушать планомерные и чёткие объяснения, но я справился! Буду надеется, что правильно, потому-что некоторые уравнения решались даже слишком легко, а как любил говорить мой, уже бывший, одноклассник, "чем легче решение, тем выше вероятность, что ты где-то ошибся и вообще всё не правильно".

Вскоре после того, как я опустил уже иступленный карандаш, закончив выводить гору цифр и знаков, которые я успел накатать за время самостоятельных упражнений. Я решил абсолютно всё и теперь молча сидел на табуретке, ожидая когда Иза, как и обещала, вернётся с проверкой. Карандаш болтался у меня между пальцев, готовый в последнюю секунду вывести в последнем ответе цифру пять. Когда Изабелла войдёт, она не должна подумать, что я просто сижу и бездельничаю, вместо того, чтобы позвать её и взять на себя ещё работы. Нет, я бы, конечно, с радостью пописал ещё, но моё правое запястье уже пульсировало от боли, которая не проходила, как бы я не пытался пальцами размять область между двух костяшек, которые прощупывались сквозь тонкую кожу и небольшой слой мяса.

Интересно, а человеческое мясо на вкус как курица или как сардельки из свинины?

Удивительно, но я даже не почувствовал привычных голодных спазмов в животе при мыслях о еде. Оказывается, быть сытым это очень приятное чувство, хоть и немного тяжёлое.

Я слышал голос Изы из соседней комнаты. Она что-то бодро объясняла и конечно же голос Кевина перебивал её, но от этого она не начинала кричать или бить его. Раз она такая добрая, то понятно, почему Кевин назвал ей мама, хоть она явно ему не родственница. Только мама могла быть добра к тебе, даже когда ты ведёшь себя плохою Потом я услышал шаги, направляющиеся в комнату, где сейчас был я. Мгновение, пока дверь открывалась, я успел нагнуться к тетради и написать последнюю цифру, сильно давя на карандаш, что он окончательно стёрся.

— Так, как успехи? — спросила девушка, сев на стул рядом со мной и взяв со стола тетрадку. Пару минут её глаза пробегали листу, после чего она мягко кивнула. Благо в этот раз мои волосы оказались вне опасности. — Умница, Джеймс. Можешь пока идти на перерыв и выпить чаю, впереди ещё две главы английского.

— Но... мы завтракали.

— Ой, расслабься. Рассел ведь вам сладости не покупает, вот хоть у меня полакомишься.

Сказав это, Иза легко толкнула меня в плечо кончиками пальцев. Она выпроводила меня из спальни в кухню-гостиную, где остальные всё ещё работали. Ручка Фина буквально летала по листу, пока он писал текст, больше похожий на рисунки морских волн, а его нога нетерпеливо постукивала по полу. Эмили то и дело сокрушённо вздыхала, глядя то в тетрадь, то в учебник, а Кевин, приняв свою мученическую участь книжного раба, лёг головой на стол и так же водил ручкой по листу, непонятно как умудряясь оставлять на страницах осмысленные предложения.

Иза предложила мне выпить чаю со сладостями, но я не стал даже пытаться этого делать. Не только потому что мой живот и так распирало от ещё непереваренного завтрака, но и потому что у меня не было желания хозяйничать на чужой кухне, в которой я не знаю где и что лежит. Конечно, сладкого очень хотелось попробовать... ощутить на языке вкус ложечки сахара, насладившись этим редким мгновением, но стоит смириться и подождать ещё неделю. В следующий раз, когда мы поедем к Изабелле, я попрошу себе порцию поменьше, чтобы оставить место для чая. Надеюсь, мне и в следующий раз его предложат.

Я сел на диван, положив руки на колени и подняв взгляд на окно. Утреннее солнце было очень ярким. Мне было жаль тех парней, что должны были работать в такую погоду, когда тебе холодно от воздуха, но ты всё равно потеешь от того, что противное солнце нагревает твою куртку. Скорей бы лето закончилось... никогда не любил это время года.

— Хэй, хлопцы! — послышался голос с лестницы, ведущей на первый этаж. Деда Тед звал нас снизу. — Кто свободен, спуститесь подмогните!

Я почти сразу встаю с дивана, слишком поздно заметив, как Кевин буквально вскочил, уже обрадовавшись, что можно немного размяться и оторваться от письма. Однако почти сразу он присаживается обратно, состроив кислую мину. Он машет мне рукой, с явной неохотой выцеживая слова.

— Давай, Джей, тебя зовут. Не забудь сказать ему про змей! — Последнее он уже добавляет куда более бодрым тоном.

Я киваю и, запрыгивая в ботинки, ранее оставленные на коврике у лестницы, спускаюсь вниз. На первом этаже я вижу, как Деда, ну или как он сам попросил себя называть "Дядя Тед" стоит у стеллажа с разнообразными вещами и, опираясь на трость, заглядывает вниз, что-то недовольно прокряхтев. Увидев меня он выпрямился как мог и кивнул в жесте немой благодарности, хотя я ещё ничего и не сделал.

— Здрав будь, сынок. Достань-ка мне болтики железные из-под полки. Рассыпал усё что мог, руки-крюки уже у деда.

— Хорошо.

Подходя к Мистеру Теду, я присаживаюсь на пол и нагибаюсь, чтобы заглянуть под шкаф в небольшую щель, где в общем-то спокойно проходит моя рука. По спине пробегают мурашки от того, что дедушка всё ещё нависает надо мной, но я просто игнорирую это и сметаю все болтики, что со звоном выкатываются из-под шкафа. Собрав их в ладонь, я передаю их деду Теду, а он мне снова кивает.

— От спасибо, сына! — Восклицает он, а после замолкает, на миг глянув на меня. У меня проскочила мысль, что так резко люди замолкают лишь тогда, когда хотят что-то сказать. Что-то важное, а то и страшное. И это, к моему сожалению оказалось правдой. — Стало быть, Гарри Поттер, да?

В тот момент я почувствовал, как у меня будто защемило сердце и заложило уши. Он знает моё настоящее имя... вопрос откуда. М-меня могли объявить в розыск в полиции? Он был знаком с Дурлями? Я видел его где-то?! Да вот только ответ на это всё "нет"! Явно нет! Так что тогда?

— Откуда вы..?

— Ух ёжики, ну чего сразу! Я ж тебе не в упрёк эт говорю, хлопчик. Да вот только — медленно морщинистая рука потянулась к моему лицу. Осторожно, едва касаясь пальцами моего лба, дедушка отодвигает мои волосы, в момент ставшие влажными от пота. — шрам-то тебя выдаёт. Знаешь, не у каждого восьмилетнего мальчика молния на лбу сверкает.

—...Вы знаете меня?

— А чего б не знать? Чего-сь тебя надоумило к внучкам моим примоститься, этого я конечно не знаю, но коль хочешь чтоб тебя по-новому все называть стали, спрячь шрам, да волосы перекрась. Попроси Изабеллу, она тебя в два сеанса блондином сделает, але хочешь рыжим. А пока...

Он замолкает и, оставляя меня в страхе и недоумении, поворачивается к столу. Выдвигая ящички, Дядя Тед роется в куче вещей, которые уже успели пропахнуть старостью и лаком, которым покрывалось дерево у этого столика. Через примерно пол минуты, что показались мне вечными, как путь до виселицы, он достаёт обруч из цветастой ткани. Бандана или повязка, уж не знаю, но дедушка надевает её мне на голову, спуская на лоб и доставая пальцем растрёпанную чёлку, которая теперь непривычно торчала вверх.

— От, красавец! И на мальчугана уличного сразу больше похож! — с улыбкой говорит он, явно довольный и гордый своей работой. — От так теперь носи, и продолжать быть Джеймсом, я не в праве тебе это запретить. Ну а твоё старое имя пусть будет нашим маленьким секретом, внучек. Главно не бойся, у Рассела половина таких как ты, кто ушёл от себя старого, желая стать собой новеньким. Уж я-то знаю, сам по-молодости таким был.

...

Какого...?