Проснуться, вспомнить и забыть... (гет)

— Ну, понял? Пришел, увидел и сказал, — перефразировал древнего полководца Бродяга.

Если бы все так на практике просто было…

Мы стояли рядом с качелями в парке, разбитом около дома Лили. Было еще светло, а ярко-красный диск солнца, предвещающий необыкновенно жаркий день, висел над самым горизонтом. Еще немного и сумерки накроют Лондон…

Что-то тебя, Джейми, на высокий стиль потянуло. Волнуешься, наверное…

Волнуюсь?! Конечно, волнуюсь… Не каждый день предложение любимой девушке делаешь. Все, Сохатый, олень сошел с ума…

— Понял, Бродяга, что тут не понять?

Лунатик пожал плечами, сомневаясь, что до меня все дошло правильно… Догадался, зараза… Сириус хмыкнул, полуразлегся на парковой скамейке и пристально оглядел меня, словно оценивая мой внешний вид. Да нормально я выгляжу! Нормальная одежда… парадную мантию хватило ума не надевать. В конце концов, прекрасно понимаю, что маглы немного меня не поймут…

— Тогда вперед и с песней, — я начинаю сомневаться, я ли предложение делать буду, или господин Бродяга собрался делать это за меня? – Мы подождем тебя здесь. Удачи!

Сириус наигранно откозырял мне. Ему вредно смотреть магловские фильмы, сразу на чем-либо сдвигается. Даю рога на настенное украшение, что в этот раз он смотрел что-нибудь про армию.

Подождут меня или то, что от меня останется…

Улыбнись, Сохатый, жизнь прекрасна, копыта в руки и поскакал к Эвансам. Сириус и Ремус остались в парке. Насколько я понял, они достали колоду карт и, уютно разместившись на скамейке, стали играть на желания. Мда уж… петь Бродяге петухом на ближайшем фонарном столбе. Или это в прошлый раз было? Тогда, значит, придется ему… а черт его знает, что там Рем придумает. Даже моя фантазия на покой уходит.

Парк скрылся за поворотом, а впереди замаячили огоньки первых домов нужной мне улицы. Насколько мне помнится, зимой она несколько иначе выглядела. А сейчас… цветы, зелень повсюду – красота.

Так, Сохатый, медленно подойди к двери, позвони и мило улыбайся.

Я завернул на дорожку, посыпанную мелким гравием, густая зеленая трава, растущая по её краям, навевала мысли, что лужайку здесь не забывают. Я вот забываю, постоянно. Я даже про папин фикус забываю.

В доме Эвансов горел свет. В гостиной и в одной из спален — определил я навскидку.

А вот и кнопка звонка. Осторожно позвоним.

Я посмотрел на часы: без пяти минут десять. Это плохо… Но, в конце концов, ну опоздал я на пятнадцать минут, разве это что-то меняет? Вот цветы, надеюсь, исправят мою оплошность. Пять алых роз на длинных стеблях мне уже давно надоели. Знал, ведь, что мне их тащить, надо было выбрать что-нибудь попроще, менее колючее. Фиалки или астрочки, например…

Дверь открыла Лили. С виду она выглядела довольной, но в её глазах притаился немой упрек.

Ну не виноват я, что опоздал! Это все Бродяга со своими инструкциями.

— Привет. Э… прекрасно выглядишь.

Главное быть предельно честным. Разве я соврал? Лили в легком зеленом платье действительно выглядит чудесно.

— Льстец, — она кивнула в сторону коридора, — зайдешь или здесь постоишь?

И за что мне такое чудо?

Конечно, я зайду. Розы быстро перекочевали в руки девушки. Осталось произнести заветные слова…

Ну, Сохатый, ты прямо как первокурсник на первом уроке у Горна! У того так же ноги и руки дрожат.

— Посидишь немного в гостиной? – спросила Лили, размещая злополучные шипастые цветы в вазе на каминной полке. – Я Петунии помогаю, но скоро освобожусь.

И я тут распинался про свое опоздание!

Впрочем, разве я могу отказать будущей, как я надеюсь, миссис Поттер? Кивнем. Девушка поцеловала меня, разлохматила мои и без того растрепанные волосы и быстро скрылась в соседней комнате.

Любят же мои волосы, нечего сказать. Все считают, что, если испоганить Поттеру прическу, то день, несомненно, удался.

Так, Сохатый, спокойно. Дыши ровнее и повторяй про себя: «Лили, я очень люблю тебя. Я хочу прожить с тобой всю свою жизнь. Выходи за меня». Видишь, Джеймс, как все просто. Вот так и скажешь, только вслух, пожалуйста.

Лили задерживалась. Стрелки на часах показывали уже пятнадцать минут одиннадцатого.

Блин, все не по плану!

Повторим еще раз…

Словно к экзамену готовлюсь. Лечиться пора…

«Выходи за меня замуж»…

Нет, лучше: «Лили, ты выйдешь за меня замуж?»

Тоже не то! Все не то…

У меня какое-то странное чувство, что что-то не так… Помнится, что в учебнике по трансфигурации один очень уважаемый волшебник, постигший тайны анимагии, напоминал, что при волнении отдельно взятый анимаг не может контролировать… При волнении? Имеется… Черт!!!

Диван подо мной прогнулся.

Вот я и попал… Надо успокоится и просто превратится обратно, с кем не бывает: разволновался, отрастил рога, теперь-то можно их же и сбросить. Чувство у меня нехорошее, что Лили в своей гостиной присутствие оленя не одобрит. И тогда мне нужно будет надеяться , что хотя бы голову целой оставят. Но я уже что-то не уверен…

Сконцентрируемся… Что?! Почему не получается?! Я ж вроде бы успокоился!

Прекрасна жизнь, как любит говорить Бродяга, а я ему верил, ах, зачем я верил этому…

И что делать будем? Для начала с дивана слезем: мебель жалко. Полтонны чистого мяса, как-никак, да еще и рога отнюдь не легкие.

— Где же он?! (Обеспокоено)

— Это же его свидание, а не твое. (Успокаивающе)

— Но он должен хотя бы выйти из дома с Эванс, как мы договаривались!

— Может, они просто пьют чай? (С надеждой)

— Чай? (С сарказмом) Ну, я иду, посмотрю, что там.

— Сириус! (Возмущенно)

— Что? (Непонимающе)

— Он имеет право побыть с ней наедине. (Мягко)

— Не уверен. Хорошо, мы просто подойдем к дому. (Подмигивая)

— Просто подойдем? (Недоверчиво)

— Да, ты мне не веришь?

— С тобой надо быть готовым ко всему. Хорошо, мы просто подойдем к дому... (Глубоко вздохнув)

(через пару минут)

— Видишь, все спокойно, дом целый. Мы можем пойти обратно в парк?

— Дом-то может быть и целый, а что происходит внутри?

— Тихо…

— В окне что-нибудь видно?

— Ничего, шторы плотно задернуты. Сириус, да что ты так волнуешься? Предложение же не ты делаешь… Эй, ты куда? (с упреком)

— На крышу, из дымохода все должно быть прекрасно слышно.

— На крышу?! Зачем?! (непонимающе)

— Ты притворяешься или нет? Конечно, ты просто шутишь, притворщик, ты меня прекрасно понял! (дерзко)

— Не ори на меня, пожалуйста. Я просто считаю, что это не очень хорошая идея (очень тихо).

— Не упрямься. Помнишь, за тобой исполнение моего желания (хитро)

— В первый и последний раз… (с сожалением).

Ну вот, я пропал…

— Джеймс Поттер, что это значит? – Лили появилась неожиданно. Не сомневаюсь, что она на минуту потеряла дар речи.

В ответ я стукнул правым передним копытом. Мне бы знать, что это значит.

Лили довольно быстро взяла себя в руки.

— Джеймс, — голос приобрел угрожающие чьей-то жизни, я даже догадываюсь чей, — я знаю, что ты олень. Очень рогатый олень, надо сказать. Превращайся обратно.

Помотаю головой. Я пробовал, не получается…

— Не тряси рогами! Повредишь чего-нибудь, — предупредила меня Лили, улыбаясь. – Это же все твои шуточки, мародерские проказы…

С каких пор она нашим мародерским проказам умиляется? Эх, если бы я шутил…

Лил, помоги мне успокоится! Тогда я смогу превратится обратно.

— Джеймс, это уже не смешно, — Лили подошла ко мне, провела рукой по моей шее и внезапно больно щелкнула меня по носу.

За что?! Больно же! Я же могу и толкнуть в ответ. Несильно, правда, всего лишь в бок. Разве я виноват в том, что сейчас моему организму захотелось побыть оленем на неопределенный срок? И ведь толкну!

— Лили! – донеслось из кухни. – Где моя книга?!

Петуния… час от часу не легче… может, сразу на скотобойню?

Лили бросила испуганный взгляд на закрытую дверь, потом пристально посмотрела на меня. Хорошо, что взглядом убить нельзя… а то уже, наверное, валялся этакой тушей на милом цветастом коврике посреди гостиной. Девушка больно схватила меня за ухо и притянула мою голову к себе. У меня плохое предчувствие, что живым я отсюда не выберусь.

— Превращайся немедленно! – прошипела она мне в ухо.

Не могу…

— Лили! Где моя книга? – вновь донеслось из кухни. – Ах, да! Я вспомнила! Я оставила её на диване…

На диване, который я чуть не раздавил. Паршиво.

Лили плюхнулась на многострадальный диван. В последний раз я её такой видел, когда сообщал, что… сообщал, что… Поттер, это диагноз, я не помню, что я тогда ей говорил, но хорошо помню, что что-то говорил, что-то важное… Про какой-то секрет, который знали Рем и Сириус, а она не знала… Склероз, Сохатый, так вроде бы рановато для него, родимого…

— У тебя, Поттер, есть пара секунд привести себя в порядок, — устало проговорила она, — пока сестричка не появилась…

С удовольствием бы, но что-то мне подсказывает, что я тут с рогами еще долго пробегаю… Пока кто-нибудь добрый не произнесет очень нужное в данный момент заклинание… Этот кто-то сидит сейчас на скамейке и режется в дурака, а выйти отсюда я не могу… Хотя, может быть, Лили знает это заклинание… Ну и как ты ей объяснишь, что надо произнести? Так что наслаждайся спектаклем, Сохатый… Места в первом ряду, почти что на сцене.

Когда в гостиную ворвалась Петуния, мне показалось, что я запомнил её несколько другой. Постарше, что ли? С другой прической… Знаешь, Сохатый, твоя нездоровая привычка иронизировать и думать о всяких глупостях в критических ситуациях явно тебя до добра не доведет…

Юная Фурия – сейчас этот эпитет как никогда подходил к сестре Лили – буквально застыла на пороге, едва увидав мою милую мордочку. Ну, скажите, что она милая… Морда, а не Петуния. Она-то как раз сейчас пребывает в обратном состоянии… Я еще могу и покрасоваться, поморгать, например.

— Что это? – умудрилась она то ли сдавленно пропищать, то ли взвизгнуть через минуту.

— Рождественский олень, — лишенным эмоций голосом произнесла Лили, подперев руками подбородок.

Кажется, сейчас Фурия впадет в ступор.

Как главный участник пьесы «Смерть Джеймса Поттера» я решил немного разрядить обстановку, вдохнув и с силой выдохнув воздух через ноздри, притопнув передними копытами.

Визг Петунии Эванс, кажется, услышит вся Великобритания…

Я слышал, что девушки боятся лягушек, жаб и подобную мелкую милую склизкую в большинстве случаев живность, но что девушки боятся таких благородных животных, как олени, я не подозревал. Я же не буйный, стою тихо, никого не трогаю, чего меня бояться?

— Какой рождественский олень?! – опять взвизгнула Фурия. – На дворе лето!

Мда, логика у девушки имеется…

— Он опоздал, — саркастически отозвалась Лили; упрек принят, исправлюсь, — или, наоборот, пришел слишком рано, кто его знает… Петуния, успокойся…

— Успокойся? – Фурия медленно, но верно приходила в бешенство. – Успокойся?! Ты хоть представляешь, что скажет мой дорогой Вернон, когда увидит ЭТО?!

Не умрет твой Вернон, разве что от ожирения. В жизни такого хряка не видел. По сравнению с ним я очень-очень стройный: вот, посмотрите на мои мускулистые ноги… Сохатый, друг мой рогатый, уймись…

Петуния жалобно всхлипнула, но всем своим видом показывала, что сейчас будет орать долго и упорно, вплоть до потери слуха у всех здесь присутствующих, а так же у всех, кто живет в данном районе. Она уже раскрыла рот, чтобы высказать, наверное, все, что она думает об оленях, своей сестре, о волшебстве и тому подобному, как…

— Немедленно слезай!

— Не буду! Помни, ты проиграл! (С усмешкой)

— Это не означает, что ты должен рисковать своей жизнью ради глупой затеи.

— Эй, с каких пор мои идеи стали глупыми? (Возмущенно)

— С тех самым пор, как ты поступил в Хогвартс.

— Не рассуждай, как моя матушка, тебя это не красит. И, заткнись, подстрахуешь, если я упаду.

— Куда я денусь? (вздохнув)

(Вскоре)

— Бродяга, слезай. И отсюда все прекрасно слышно. (Скучающе)

— …

— Бродяга?

— …

— Сириус?! Что с тобой?! (Обеспокоено)

Петуния уже раскрыла рот, чтобы высказать, наверное, все, что она думает об оленях, своей сестре, о волшебстве и тому подобному, как…

Как из камина в комнату вылетело нечто, перемазанное сажей и копотью. Это нечто чихнуло и во все глаза уставилось на меня. Блеск, Сириус, только тебя здесь не хватало! Вечеринка набирает обороты…

— Совсем никак? – спросил он, с первых минут вникая в суть моей проблемы.

Совсем никак, Бродяга, не туда и не сюда, полный кулдык… Кивнем для полноты эффекта…

Я начинаю подозревать, что Петуния получила еще больший шок от появления чумазого Сириуса, чем от присутствия в гостиной оленя.

— Он разговаривает с оленем… — медленно, процеживая слова, сказала она.

— А вот и Санта Клаус, — немедленно последовал комментарий Лили. — Чему ты удивляешься, сестренка, — она поднялась с дивана, сжимая в руках злополучную книжку, из-за которой разгорелся весь сыр-бор, глаза девушки недобро сверкнули, — Санта Клаус обязан разговаривать со своими оленями, а то они, не дай бог, что-нибудь натворят…

Она сунула книгу в руки сестре.

— Убери ЭТО! – Петуния стиснула запястья Лили. Да, что она себе позволяет? Руки прочь от моей девушки! – Мне не важно как, но ты это сделаешь, ведьма.

И это оскорбление? Да это лучший комплемент волшебнице, закончившей Хогвартс всего несколько месяцев назад!

— Но он не сможет пройти через дверь, рога…

— Так отпили их! – сорвалась на крик Петуния.

ЧТО?! Нет для них ничего святого в этом мире, на самое дорогое покушаются! Я яростно замотал головой, я буду сражаться за свое богатство! Фурия заметно побледнела, когда я встал на дыбы. Лили тоже…

— Что?! – в один голос переспросили она и Сириус. Последний явно трезво оценил последствия надвигающейся катастрофы. И так же явно продумывал ходы возможного бегства…

— Что бы ЭТОГО не было, когда придет Вернон!

Разве сложно назвать ЭТО оленем?

Петуния Эванс развернулась на каблуках и выскочила из комнаты. Видать, успокаивать оставшиеся нервы.

Лили нервно улыбнулась и подошла к Сириусу, успевшему уже встать и немного отряхнуться.

— Так, Бродяга, я жду объяснений, что это все значит?

Бродяга сглотнул.

Кто-нибудь вообще про меня вспомнит? Бродяга, не будь идиотом, расколдуй меня!

— Один момент, Эванс, — отмахнулся от Лили Сириус, — надо этому красавчику немного подправить внешность…

Я тут подумал, я лучше еще немного оленем побуду, а то мне жить хочется….

Вот когда не надо, так всегда, пожалуйста… Спасибо тебе, Бродяга, ты настоящий друг…

— Итак, Поттер, — притворно улыбнувшись, ядовито пропела Лили, — что ты скажешь в свое оправдание?

Я имею право хранить молчание и так же связаться с личным адвокатом…

— Это получилось случайно, я не виноват… — Хорошее начало, Поттер, и что же дальше? – Я сильно разволновался и вот…

Не проняло… Понятно, оратором мне не быть.

— Эй, может, выйдем на улицу? – внезапно предложил Бродяга. – Дом жалко, если вы сейчас отношения выяснять будете.

Зараза, думает, что раз помог, значит, на сегодня его норма хороших дел выполнена.

— Да и Рему одному наверняка скучно…

Это он подстраховывается от несчастного случая? Похвально… ведь, действительно, люди-то не поймут, если молодой Джеймс Поттер случайно подавится, а когда красиво падал на землю, сломал себе все руки и ноги и проломил череп. Только вот, Бродяга, Рем тебе вряд ли поможет оттащить от меня разъяренную Лили…

Вечер-то какой чудесный… Лепота…

— Теперь-то вы мне все объясните?

Попытаюсь… На положительный результат уже не надеюсь… Дело было так, Бродяга задержал меня в парке, из-за чего я опоздал, потом я еще сильно разволновался… и вот, получайте результат.

Девушка, по видимому, уже отчаялась дождаться внятного ответа. Ткнув меня пальцем в грудь, она начала свою отповедь, понемногу набирая обороты:

— Слушай, ты, низкопробный, самодовольный, заносчивый, тупоголовый, неряшливый...

еще непослушный, к слову...

— Выходи за меня, — выпалил я, мечтая лишь о том, что бы она замолчала.

Подействовало… Замолчать-то она замолчала… А вот мечтать о моей смерти вряд ли.

А я… я не мог поверить в случившееся. Я это сказал... Я это сказал!

Краем глаза я заметил, что Бродяга и Лунатик немного отодвинулись. На их лицах ясно читалось, что они ожидают сейчас, по крайней мере, новый эмоциональный взрыв. Но его почему-то не последовало...

— Что ты сказал? – неожиданно тихо сказала она. — Можешь повторить?

Я был готов повторять это до бесконечности…