Hurricane. "Give me a sign" (гет)

— В чем дело, Гарри?

Рон и Драко сидели в малой гостиной на втором этаже и, видно, активно спорили перед тем, как их отвлек от этого занятия вошедший в комнату юноша. Он плюхнулся в кресло и, не говоря ни слова, прилевитировал себе заварник и чашку.

— Хорошо, что вы оба не ушли, — сказал он после глотка обжигающего чая. — Хотя это странно. Почему гостиная до сих пор цела?

Малфой переглянулся с Роном, прежде чем осторожно поинтересоваться, что случилось. Гарри имел весьма растрепанный вид и будто не мог усидеть на месте, но сам этого вообще не замечал.

— Нет, ничего, все вроде нормально, — заявил он, отмечая, что голос бодрее, чем должен быть. — У меня разногласия с Гермионой, вот и все.

— Где она?

— В спальне. Наверное, пытается понять, что со мной не так, раз я на роль ее мужа не подхожу.

Реакция присутствующих была вполне ожидаемой.

— Что? — Рон чуть не вскочил с кресла. — Вы задумались о свадьбе?

Малфой заинтересованно подался вперед, заглядывая в пустой гаррин взгляд.

— Ты не хочешь на ней жениться? Поттер, ты сумасшедший?

— Почему же, хочу, — ответил Гарри, все еще витая где-то в своих запутанных мыслях. Он до сих пор не мог поверить, что завязал этот разговор. — Я сделал ей предложение.

Оба его неожиданных друга откинулись обратно в кресла.

— Ну что сказать, рановато, конечно, — пожал плечами Рон. — Но вы себе не изменяете.

— Ты должен мне галеон, Уизли, — лениво добавил Малфой. Гарри смотрел на них и не знал, смеяться ему над ними или плакать над собой.

— Она мне отказала.

В этот момент взгляд Рона ничем не отличался от шока на лице Драко.

— Что?! — переспросили оба в один голос, и Гарри снова подивился, когда это эти двое успели так сойтись.

— Гермиона сказала мне «нет», — повторил он, фраза получилась куда более радостной, чем должна бы быть.

Драко нашел свой рассудок первым.

— А... Она объяснила, почему нет?

Гарри, с большим нездоровым интересом разглядывающий картину на стене — там были охотники, загнавшие дичь в тупик, — не сразу сообразил, что вопрос адресован ему. Он вообще сейчас не мог на чем-то сосредоточиться, и мысли крутились вокруг гермиониного отказа.

— Не объяснила. Ну, может, попыталась. Я ушел.

На Рона было смешно смотреть: веснушки стали такими отчетливыми на бледной коже щек, что казалось, будто весь он только из них и состоит.

— Почему ты не дождался ответа? — спросил друг с нажимом. Гарри пожал плечами.

— Она уже ответила мне. Я не дурак, чтобы спрашивать второй раз.

— А надо было, — неожиданно бросил Малфой. Поттер с удивлением перевел на него взгляд. Сейчас ему казалось, что на все происходящее он смотрит через какую-то призму, стекло: события идут, люди говорят, но все это его не касается. Неужели его так выбил из колеи отказ Гермионы?

— Почему, когда я говорил, что ты идиот, мне мало кто верил? — ворчливо спросил Малфой. Рон поперхнулся и, пересиливая себя, что-то буркнул. Глаза Драко полезли на лоб. — Я тоже шокирован, что ты со мной согласен.

Рон покраснел до самых ушей, и Гарри, не сдержавшись, рассмеялся. Друг, видимо, сам чувствовал себя до ужаса некомфортно, едва ли не впервые в жизни имея с аристократом одинаковое мнение.

— Прекрати ржать, идиот, — ругнулся он. — Между прочим, это у тебя проблемы, а не у нас.

— У меня? — брови Гарри полезли на лоб, он даже выпрямился в кресле. — Что я сделал? Гермиона ясно сказала мне «нет»! У меня есть гордость, я не могу...

— Мозгов у тебя нет, — бесцеремонно отрезал Малфой, Гарри даже поперхнулся. — Хватит строить из себя обиженного ребенка, Поттер. Гермиона ничего не делает просто так, у нее на все есть свои причины. Ты должен пойти к ней и спросить еще раз, почему она тебе отказала.

— Уж точно не потому, что она тебя не любит или любит не настолько сильно, чтобы выходить за тебя, или еще по сотне дурацких женских причин, — добавил Рон со знанием дела. Гарри почувствовал себя жутко не просвещенным, но признавать сей факт не хотелось. Герой войны не может победить свою робость — новость на тысячу галеонов, первая полоса ей обеспечена!

Он кивнул и, все еще ощущая себя не в своей тарелке от недавнего ответа девушки, которая непременно должна бы стать его женой, пошел к ней выяснять отношения. И кто виноват в его ошибках?

Гарри услышал синхронное «Идиот» из гостиной, когда уже закрывал за собой дверь.

— Я рад, что хоть здесь наши мнения совпадают, Уизли, — донеслось до его слуха. — Взрослеешь на глазах.

— Заткнись, Малфой.

Гермиона сидела, скрестив по-турецки ноги, и пыталась читать. Гарри застрял в дверях, не зная, куда себя деть.

— Можно войти?

Она обернулась, и юноша заметил растерянный взгляд и такой же, как у него, слегка удивленный происходящим вид. Гермиона улыбнулась чуть дрожащими губами.

— Это ведь твоя спальня, Гарри. Конечно, входи.

Он пересек комнату и неуверенно устроился на краю кровати, нервно подминая под себя плетеное одеяло. Задать вопрос напрямую почему-то не хватало смелости, хотя они только недавно пережили самую откровенную жестокую правду Гермионы, и это должно было лишить их собственных внутренних барьеров совсем и навсегда.

— Гарри, ты, наверное, думаешь, что я не хочу этого, — первой заговорила девушка, и он весь подтянулся. — Это не так. Я хочу стать твоей женой, хочу, чтобы у нас была семья, хочу воспитывать нашего сына. Просто... это было слишком неожиданно.

— Неожиданно? — переспросил Гарри. — Понятно. Ты, может, думала, что я найду себе другую девушку и на ней женюсь, а ты для меня так, интрижка? Или, может, семь лет — еще слишком короткий срок, и нам стоит подождать еще годиков двадцать?

Гермиона замотала головой, откидывая назад непослушные пряди — в этом движении было столько внутреннего порыва, что Гарри даже подивился.

— Нет, конечно же, я так не думала. Просто мне этот шаг кажется слишком быстрым, — он открыл рот, чтобы возразить, но Гермиона прижала палец к его губам, заставив дослушать. — У нас еще столько лет впереди, милый. Ты сейчас растерян и не знаешь, куда себя деть, и это вполне естественно, ведь ты столько пережил за этот год. Всю свою жизнь ты был занят одной целью — убить Волдеморта. И теперь, когда твоя миссия выполнена, ты вроде как потерял свой ориентир, остался без якоря. Я люблю тебя больше жизни, но мне бы не хотелось занимать место твоей жизненной цели. Я хочу быть твоей женой, а не стержнем, на котором все будет держаться.

Гарри нахмурился, сцепив пальцы рук, закусил губу. Она говорила такие очевидные вещи, но в то же время то, чего сама не могла в нем понять. Как же объяснить ей?

— Но ведь ты уже мой якорь, — возразил он наконец. — Ты тот человек, ради которого я живу.

— Да, Гарри, но цель и судьба не одно и то же. Ты ведь хотел пойти в Правозащиту, доучиться в школе, стать кем-то в этой жизни, на кого не посмеют вешать ярлыки за прошлые победы. Я хочу, чтобы ты осуществил все, что задумал, стал тем, кем хотел бы стать. Если сейчас мы поженимся, то у тебя появятся заботы и обязательства, даже несмотря на мои уверения, что все в порядке. Ты не сможешь посвятить себя достижению мечты. Я не желаю быть балластом на этой твоей дороге.

— Чего же ты хочешь? — Гарри чувствовал, что запутался и теряет смысл, а еще — что он начинает злиться, но Гермиона со своей чертовой рассудительностью этого, кажется, не замечала.

— Хочу, чтобы ты нашел себе цель в жизни и стремился к ней. У меня тоже появятся свои цели, и я буду помогать тебе, а ты мне. А потом, когда придет время, мы станем семьей.

Он поджал губы, совершенно сбитый с толку. Эта ее логическая составляющая в каждом вопросе просто выбивала из колеи! Гарри больше всего раздражало то, что она в большинстве случаев права, хотя ее прагматизм бесил порой невероятно!

— Черствая женщина, — буркнул он, подбираясь к Гермионе. Она испуганно пискнула, заваливаясь на спину, так, что юноша навис над ней.

— Ты меня убиваешь, милая моя недотрога, — прошептал Гарри, чувствуя, как закипает в нем кровь. Гермиона робко улыбнулась и провела пальцами по отросшей щетине на его скулах. Не впечатленный этим, он фыркнул ей в шею, а затем прижался к губам в волнительном долгом поцелуе, о котором мечтал, кажется, всю эту затянувшуюся эпопею со своими страхами.

* * *

Гермиона почувствовала гаррины руки на шее и животе; пальцы мягко провели по коже, вызывая приятную дрожь, а его губы требовательно прижались к ее. Неожиданно он отстранился.

— Думаю, нам стоит пойти к Рону и Малфою, пока они не убили друг друга, — жаркий шепот чиркнул по уху, заставляя жмуриться.

Гермиона часто дышала, наверстывая упущенный кислород.

Что это только что было? Идти ей никуда не хочется и не можется: ноги ватные, руки не слушаются, сердце из груди готово выпрыгнуть. Несомненно, он еще не целовал ее так... жадно, так дерзко, сильно, смело, так, что хочется продолжения.

Она крепко-крепко зажмурилась, проверяя, на месте ли душа, и только потом открыла глаза, видя перед собой немного смущенное лицо Гарри. Он не знал, куда деть руки, и гладил ее по гладким волнам волос.

— Я не против того, чтобы остаться здесь, — сказала она, вполне серьезно полагая, что только что испытала не самое большое потрясение, и поцелуи Гарри сулят еще море таких мгновений.

Он не ответил — опустил взгляд, мазнул ее по щеке и встал с кровати. Гермионе мгновенно стало одиноко.

Гарри улыбнулся ей и вышел в ванную, тихонько прикрыв за собой дверь, оставив ее наедине со своими вопросами без ответов.

Видимо, полная гармония и взаимопонимание им пока не светит.

Гермиона полежала пластом несколько минут, приходя в себя, а потом со вздохом поднялась, чтобы проверить, цел ли еще дом после Рона и Драко. Те сидели на втором этаже, и вид первого явно указывал на то, что окажись девушка между ними на пять минут позже, и он применил бы силу.

— Я не виноват, что твоих мозгов хватает только на то, чтобы успокаивать Поттера, — спокойно вещал Драко, попивая что-то в стакане. Гермиона подозревала, что там не чай. — Найти себе работу может даже тролль.

— Только вот ты почему-то до сих пор отдыхаешь, — отпарировал Рон, едко стреляя глазами в сторону блондина. — Денег у вашей семейки почти не осталось, так что не прикрывайся наследством. Ты в точно таком же положении, что и я.

— Ошибаешься, Уизли. У нас очень разные ситуации, и тебе, мой недалекий друг, повезло гораздо больше.

— Это еще почему? — Рон пропустил мимо ушей странное для Малфоя обращение, что удивило и Гермиону.

— Потому что ты герой войны, — ответила вместо аристократа она. Два собеседника оглянулись на нее, словно только заметили. — Для тебя сейчас открыты много дверей, ты желанный гость во всех организациях, мало-мальски читающих газеты, а таких в нашей стране миллионы. Тебе не нужно доказывать свою невиновность или проходить дополнительную проверку при устройстве на работу. А такие, как Драко, вынуждены ждать, когда волна недовольств спадет, и люди смогут увидеть не только черную метку на руке человека, а его истинные качества.

Рон выглядел сконфуженным и удивленным. Девушка вздохнула на его вопросительный взгляд и присела на край кресла, в котором был Драко, чуть улыбнувшись ему.

— То есть, ты тоже не можешь прийти в Министерство и просто сказать: «Меня зовут Гермиона Грейнджер, я героиня войны»? А как же твоя мечта о докторской по трансфигурации?

— Ну, пока что мне придется ждать своего часа, потому что наличие метки лишает меня даже сомнительной привилегии в мою пользу. Обидно, но что поделаешь.

— Если что, всегда можно ткнуть бюрократов носом в свидетельство о браке с нашим всеобщим национальным героем, чтобы они заткнулись, — съязвил Драко, на что Гермиона только покачала головой.

— Если мы поженимся, у нас будет не бумажка, а магический союз и соответствующая регистрация, — вдруг сказал Гарри от дверей гостиной, чем напугал всех троих. Он стоял, прислонившись в деревянному косяку, и его глаза странно блестели, когда он смотрел на Гермиону. Девушка вновь почувствовала узел, закручивающий в груди нервные окончания и заставляющий кусать губы.

— О, и я только что вспомнил, что Гермиона в таком случае станет леди Поттер.

— Ты лорд? — Драко изогнул бровь в лучшей манере мастера зелий. — Ах, да. Твой отец.

Гермиона подошла к Гарри и обняла, положив голову ему на плечо. Он обвил ее руками за талию и спину, притягивая еще ближе, поцеловал в лоб. Нет, все-таки гармония между ними почти совершенная.

— Эй, Рон, сходишь со мной в Гринготс? Давно пора бы это сделать.

— Хочешь заявить свои права на титул? — засмеялся Уизли. — Тогда будь готов разбираться с бумажной волокитой и каким-нибудь семейным гоблином, который хранил верность твоей семье вплоть до твоего появления в банке в качестве лорда.

— Такое может быть? — Гарри был удивлен, но, к своей чести, не побледнел, как это бывало в школе, когда на него вешали еще одно превосходство в чем-то над остальными. Гермиона поцеловала его в щеку, и он обратил на нее внимание.

— Сходи и узнай, милый. Рано или поздно тебе нужно будет с этим разобраться.

Гарри кивнул, все еще выглядя растерянным. У нее мелькнула мысль, что еще каких-то привилегий он не ожидал, а первоначально собирался в банк с какой-то другой целью.

Когда они с Роном покинули дом, обещав быть к ужину, Гермиона обнаружила себя наедине с Драко. Был уже вечер, солнце плавно опускалось за горизонт, и спать совсем не хотелось.

— Оставайся в гостях, Драко, — сказала она блондину, пока они в молчании пили чай и читали. — Комнат свободных много, компании у нас почти никакой — и мне, и Гарри будет приятно, если ты станешь нашим гостем.

Он поперхнулся напитком, и Гермионе пришлось хлопать его по спине, прежде чем он пришел в себя и смог ответить.

— Вы меня поражаете. Сначала Поттер зовет на чай, теперь ты вообще предлагаешь остаться. Вам жизнь совсем неинтересна стала? Вот только недавно мне так не казалось.

Гермиона улыбнулась, пораженно замечая, что боггарт Гарри видела только этим утром — а сейчас чувствует себя умиротворенной и почти счастливой.

— Я знаю, что тебе одиноко, Драко, — сказала она и, заметив промелькнувшую на лице аристократа печаль, поняла, что права. — Мне было бы приятно, если бы ты остался в этом доме. И в нашей жизни.

На Драко было смешно смотреть: впервые Гермиона видела его настолько растерянным и удивленным, что он не смог совладать со своими эмоциями. Она решила еще поднажать.

— Нам грустно вдвоем. И я знаю, что Гарри хотел бы, чтобы в доме было как можно больше близких ему людей. Так легче справляться со всей этой послевоенной хандрой и грустью по погибшим. Некоторое время с нами жили Рон и Луна, а еще Джинни и Невилл, но им нужно помогать дома, да и после смерти Фреда миссис Уизли чувствует себя неважно. Так что я не могла настаивать на том, чтобы они задержались, хотя знала прекрасно, как тяжело было Гарри, пока их не было здесь.

Драко смотрел на нее с интересом, и Гермиона задалась вопросом: а понимал ли он, что жизнь героя не настолько сказочна и прекрасна, как думают многие?

Она знала, что семье Малфоев приходится труднее, чем остальным; сейчас они практически изгои в обществе, и жизнь их не балует, несмотря на бывшее большое влияние. От прежнего лоска остались только жалкие воспоминания, но Драко держался хорошо и независимо, и Гермиона радовалась, что он такой, какой есть: гордость не позволяла ему гнуть спину перед лицом трудностей. И в то же время ей было жаль, что он не дает помочь себе.

Она пыталась узнать, что с ним и где он, когда война только закончилась, но Драко не отвечал ни на одно ее письмо, и девушка уверила себя в том, что он не примет ничью помощь.

Теперь он сидел прямо напротив нее и выглядел пораженным и — да, она не ошиблась! — даже радостно-удивленным такой ее речью. Оставалось надеяться, что теперь он примет протянутую ему руку.

— Мы с Поттером имеем разные взгляды на жизнь, Гермиона, — он попытался отвадить ее от задуманного последний, кажется, раз. — И не забывай, что мы все еще враги, какие бы события между нами не пробежали.

— Ой, оставь эти пустые отговорки кому-нибудь другому, — отмахнулась Гермиона. — Я, если ты не забыл, была рядом с вами на протяжении шести лет, и знаю тебя лучше, чем ты думаешь: на деле ты не ненавидишь Гарри, и он тоже не испытывает к тебе жуткой неприязни. Вы, мальчики, просто убедили себя и всех вокруг, что являетесь врагами. Но детство кончилось, пора забыть прошлые обиды.

Драко открыл рот, потом задумался и закрыл его. Снова открыл, но опять ничего не произнес. Гермиона с удовольствием наблюдала за движением мысли в его голове. У него не было ни единого шанса отвертеться, и внутренне девушка уже поздравила себя с победой.

— Я собираюсь чистить картофель к ужину. Поможешь?

Ему ничего другого не оставалось, кроме как согласиться.

Так Драко Малфой поселился на Гриммо 12 вместе с Гермионой, «чертовым Поттером» и вскоре вновь присоединившимся к ним «Уизли-не-будь-идиотом» и Луной.

Жизнь входила в такую непривычную спокойную колею.