Профессиональная деформация (гет)

Живи так, как будто ты умрёшь завтра. Учись так, как будто ты будешь жить вечно.

Махатма Ганди

24 декабря 2003 года

Панси ненавидела подниматься по лестницам.

Не то чтобы ей было слишком трудно это делать, нет. Здоровье приходило в норму, спина уже не так часто напоминала о себе, даже одышка не мучила, потому что после выписки Паркинсон неожиданно бросила курить. Однако подъем по лестнице каждый раз казался ей невыполнимым препятствием.

На последнем пролете Панси замерла, стараясь дышать через раз. На грязных ступеньках перед дверью в ее квартиру сидел Невилл. А точнее, спал, прислонившись спиной к перилам, чуть откинув голову.

Несколько секунд Паркинсон размышляла, не лучше ли развернуться и вернуться на работу, благо там есть подсобка, где можно переночевать пару дней, потом все же решилась и пнула ногой перила.

— Ну, и как ты меня нашел? — без особого интереса спросила она у проснувшегося Лонгботтома.

— Может, кофе предложишь? — голос у Невилла был хриплый.

Панси хмыкнула, звякнув ключами в замке:

— Только потому, что сегодня сочельник, Лонгботтом.

В пыльный коридорчик, где не было освещения, Невилл входил с опаской. Паркинсон бросила сумку у двери и исчезла в глубине квартиры, откуда спустя пару секунд донесся ее насмешливый голос:

— Не разувайся, у меня нет тапочек! Кухня — направо.

Кофе у нее, разумеется, был только растворимый. Невилл как раз успел поставить чайник, с трудом справившись с газовой плитой, когда Панси появилась в дверях кухни уже без плаща, в том самом мятом сером платье, в котором была первого сентября.

Казалось, с тех пор прошли годы.

— Между прочим, я все еще жду ответа, — обронила она, складывая руки на груди. — Следил от «Дырявого котла»? Так и знала, что не стоит переписываться с Грейнджер — сдаст.

Невилл странно ухмыльнулся, насыпая кофе в чашки. Панси пожалела, что выбросила последнюю пачку сигарет: ей определенно некуда было себя деть, закурить в такой ситуации было бы лучшим вариантом.

— Вообще-то, тебя сдал Снейп, — сказал Лонгботтом. — Сахар?

Панси поджала губы:

— Ну ладно, я, в принципе, даже понимаю, почему профессор это сделал. Я пью без сахара, — она выключила закипевший чайник, разлила кипяток по кружкам. — Но зачем ты пришел? Если предлагать руку и сердце — я в подачках не нуждаюсь.

Невилл заметно изменился в лице, просыпав сахар мимо чашки. Панси сделала глоток и продолжила со злорадным удовлетворением:

— Да, представь себе, я в курсе вашего с Поттером гениального плана. Так что ничего не выйдет.

Лонгботтом опустился на стул, устраиваясь поудобнее, взял чашку.

— Не знаю, о чем ты, — пожал он плечами. — Я принес тебе почту. Из Аврората и от директора.

— Из Аврората? — не поняла Панси. А им-то что от нее понадобилось? И так оставила достаточно.

Невилл протянул ей два конверта: стандартный маггловский, с наклеенной в углу маркой, и желтоватый, подписанный изумрудными чернилами. Паркинсон вскрыла первый, быстро прочитала письмо и уставилась на Лонгботтома:

— Это шутка такая?

Невилл пожал плечами:

— Ну, если ты считаешь шуткой собственную реабилитацию, то...

— Но это невозможно! — перебила Панси. — Это противоречит условиям договора!

— Значит, Аврорат его пересмотрел, — улыбнулся Лонгботтом. — Панси, договор магический. Как только условия были выполнены, он аннулировался сам собой.

— Но... — Паркинсон хотела сказать, что этого не может быть, что она не предоставляла рекомендацию, а значит, эксперимент не окончен, но Невилл вдруг сгреб ее в охапку и поцеловал. — Эй!

— Минерва очень хотела дать тебе рекомендательное письмо, — пробормотал куда-то ей в макушку Лонгботтом. — Она села и написала. А магия договора на это отреагировала. Иногда все предельно просто.

— Руки! — Панси попыталась вырваться из его медвежьих объятий, но Невилл был куда сильнее. — Руки, говорю, убери!

— Еще чего. Опять куда-нибудь сбежишь.

— Я серьезно! Мне дышать трудно!

«Не говоря уже обо всем остальном».

Невилл чуть отстранился, поцеловал Паркинсон в уголок правого глаза и, хвала Мерлину, отпустил.

— Снейп с Грейнджер, кстати, на следующей неделе женятся.

— Вот уж удивил! — фыркнула Панси: оказавшись наконец на свободе, она почувствовала себя немного уверенней. — Передай им мои наилучшие пожелания, — с сарказмом добавила она, восстанавливая душевный баланс с помощью кофе.

Лонгботтом продолжал стоять рядом, буквально гипнотизируя ее взглядом.

— Тебе нужна речь? — наконец спросил он. — Правда нужна?

— Речь? — не поняла Панси. — Какая еще речь?

— Ну как же, — саркастично скривился Невилл. — Мол, люблю, жить не могу, дышать трудно, не примешь мою любовь — утоплюсь. А?

— Это еще зачем? — опешила Паркинсон, от неожиданности едва не сев мимо стула. — Иди с Мерлином обратно в Хогвартс и живи спокойно!

Разговор явно зашел в тупик. Панси поболтала ложечкой в чашке, совсем забыв, что сахара там не было.

— А если я не могу? — совершенно серьезно сказал вдруг Лонгботтом. — Не могу без тебя? Жить не могу, работать, спать, дышать, думать...

— Хватит! — крикнула Паркинсон, роняя ложку в кофе. — Замолчи!

— Молчать я тоже не могу, — грустно усмехнулся Невилл, садясь на пол перед Панси. — И не говори, что это пройдет. Не ври.

Она устало прикрыла глаза, ощущая себя опустошенной. Стало слышно, как капает вода из крана.

— Ты меня совсем не знаешь, — наконец еле слышно выдавила из себя Панси. — Ты ведь ничего обо мне не знаешь. Ну, с чего ты взял, что влюблен? Это бред, это просто какой-то гормональный сбой, этого просто не может быть, это...

— Это чудо, да, — в тон ей отозвался Лонгботтом. Осторожно взял вялую руку Панси, чуть сжал. — Но кому верить в чудеса, если не волшебникам?

Паркинсон помотала головой, ощущая, как из глаз ручьем текут обжигающе горячие слезы:

— Это просто бред. Так не бывает. Просто не бывает.

Ее будто заклинило.

К счастью, Невилл все сделал правильно. Он усадил Панси к себе на колени, осторожно вытер ей слезы и поцеловал — нежно, едва ощутимо. Обнял так, что Панси Паркинсон отчего-то почувствовала себя на неуютной кухне в этой крохотной квартирке на окраине Лондона как дома. Ведь что такое, в сущности, дом?

«Человек, который рядом. Человек, которому доверяешь».

Они просидели вот так очень долго, пока Панси не вспомнила, что до сих пор не прочла письмо от МакГонагалл. Но вставать не хотелось, поэтому она просто спросила:

— А что Минерва от меня хочет?

Невилл усмехнулся ей в шею:

— Чтобы ты на работу вернулась. Как говорит Гермиона, до экзаменов всего полгода, а Маггловедение вести некому.

Панси задумалась.

Вернуться в Хогвартс, снова быть педагогом.

Не потому, что нет другого выбора, а потому, что ей так хочется.

Потому что у нее получается.

Это было... Заманчиво.

Ей хотелось вернуться в Хогвартс, несмотря на трудности и расшатанные студентами нервы. Ей хотелось быть с Невиллом.

— Кажется, я теперь понимаю, что такое профессиональная деформация, — пробормотала Панси, точно зная, что еще не раз и не два пожалеет о принятом решении. Обо всех принятых сегодня решениях. — Это когда мозги набекрень.

— Нет, — отозвался Невилл. — Это когда мозги набекрень, а тебе все равно.

И профессор Маггловедения Панси Паркинсон счастливо рассмеялась, отвесив подзатыльник профессору Гербологии Невиллу Лонгботтому.

* * *

Если бы одному из вечно занятых сотрудников Аврората пришла в голову нелепая мысль просто остановиться у пустующего уже лет шесть кабинета на пятом этаже, этот любопытствующий страж порядка, разумеется, ничего не услышал бы. Но примени он парочку заклятий из разряда не самых безобидных — и разговор, ведущийся на повышенных тонах в заброшенной комнате, перестал бы быть тайной для окружающих.

— Я вообще не уверен, что это сработает! — это прозвучало настолько категорично, насколько один из собеседников мог себе позволить.

— Неужели? — притворно удивился второй. — Хотите, объясню — почему? Об этом стоило подумать прежде, чем использовать чары!

— Интересно, почему ты не подумал об этом пять лет назад? Ты ведь такой дальновидный, да? Считай, сам отправил Паркинсон в Хогвартс!

— Кто же знал, что эта мерзавка так понравится драной кошке?!

— Хватит, — спокойный ленивый голос третьего, находящегося в кабинете двести пять, прозвучал совсем негромко, но этого хватило, чтобы спорщики немедленно замолчали. — Значит, так. Во-первых, Паркинсон вы потеряли. Во-вторых, это не должно повториться. В-третьих, мальчишке что-то известно. Нам предстоит много работы. И упаси вас Мерлин проявить самодеятельность. Сделаете все в точности так, как я скажу. Ясно?

Несколько минут тишины были прерваны робким вопросом первого:

— А что делать с ее личным делом?

— В огонь, — последовал краткий ответ.

Пухлая папка с надписью «Панси Паркинсон» горела очень, очень долго. Девица с колдографии до последнего издевательски ухмылялась. Во всяком случае, именно так показалось вдохновителю и подпольному руководителю специальной программы Аврората «Истоки».

* * *

КОНЕЦ * * *