Viva Forever (гет)

Почувствовав запах свежескошенной травы и прислушавшись к звукам музыки вдали, я не желала открывать глаза. Куда бы я ни попала, здесь я обрела настоящее спокойствие. Потом в эту разноголосицу вплелись такие родные звуки саксофона и голос маленькой девочки — это все-таки заставило меня открыть глаза.

Я увидела перед собой профиль своего белокурого ангелочка, моей старшей сестрички Петунии, и, оглядевшись вокруг, внезапно я поняла, что нахожусь в Париже, на улочке Avenue Montaigne*

Это был théâtre des Champs-Élysées*

Я была заворожена происходящим на сцене театра и совершенно забыла, для чего хроноворот перенёс меня в город любви…

* * *

Спустя несколько мгновений я увидела своих родителей. Они были такими счастливыми! Особенно мама! Я так давно не видела её улыбки, что сейчас бы жизнь отдала за то, чтобы увидеть её такой же счастливой в настоящем.

Мой папа задорно подмигнул мне:

— А я тебе говорю, Амариллис, что не стоит идти на поводу у ребёнка…

— Почему же, милый мой? Может быть, и у Туни тоже есть способности к рисованию, как и у нашей малышки Лили?

— Возможно, ты и права… — папа сказал это, только чтобы сделать приятное маме, ведь он считал, что у Туни способности к музыке, а у меня к рисованию. Но на самом-то деле у меня ни к чему не было способностей — только магия.

Папа отлучился на пару минут, пока мама была увлечена прослушиванием музыки, чтобы купить букет её любимых розовых роз. Я запомнила этот букет, потому что тогда, в восемь лет, мне показалось, что эти цветы — самое прекрасное, что может быть на всём белом свете. Я вместе с ним выбирала его, и мы договорились, что это будет нашим маленьким сюрпризом для мамы после концерта.

Папа не доверял Туни так же, как и мне, хотя, казалось, любил её во много раз сильнее.

Я просто не могла позволить себе испортить сюрприз для мамы, и он знал об этом, но взял меня с собой для того, чтобы я впервые могла посмотреть Париж — ведь Туни уже была в Париже.

Почему-то я только сейчас поняла, почему именно Париж называют городом любви: в отличие от Лондона, с его небесными слезами, Париж был наполнен лучами счастья… Тут всё будто бы говорило — живи, не как в последний раз, а просто живи, вечно. Живи. Люби. Наслаждайся.

* * *

Сейчас я увидела себя, идущую обратно к театру Елисейских Полей с огромным букетом роз, который был, казалось, больше меня размером. А папа искренне смеялся и его смех раздавался эхом на этой маленькой улочке, которая принесла нашей семье столько наивной, чистой и детской радости (да-да, именно детской), что каждый раз мы всегда возвращались сюда с неописуемой радостью и горящими глазами.

— Дорогая, позволь мне донести букет самому, — сказал папа и я со вздохом послушалась, но, передавая его, я случайно сломала стебелёк у одной розы… Другая бы на моём месте отчаялась и заплакала, а я лишь почувствовала, что мне нужно прикоснуться к цветку — и вдруг случилось то, чего я сама не ожидала — из моих ладоней вырвалось пламя, которое переливалось всеми цветами радуги. Прикоснувшись к стеблю, оно вернуло цветку былую красоту.

Мой папа был удивлён, но никому не рассказал о случившемся, потому что я сама очень испугалась своих способностей.

* * *

— С днём Рождения, любовь моя, — сказал он, протянув радостно-удивленной маме букет. — Я очень хочу, чтобы ты была счастлива.

И она была счастлива, обнимая папу, Туни и меня, восьмилетнюю. И я сегодняшняя вдруг поняла, что главное для меня, как и для папы — счастье моей мамы…

Пусть она и не будет так же счастлива с мистером Сильвасом, как с отцом.

___

Авеню́ Монте́нь (фр. Avenue Montaigne) — улица длиной 615 м в 8 округе Парижа между площадью Рон-Пуен и мостом Альма.*

Театр Елисейских Полей (фр. théâtre des Champs-Élysées) — парижский театр, известный благодаря скандальной премьере спектакля Игоря Стравинского «Весна священная».*