Linea ignis (гет)

Уизли сидела на каменном выступе, скрестив ноги в лодыжках и левитируя перед собой самолетик из пергамента. Летя против ветра, самолетик с трудом преодолевал даже какие-то жалкие миллиметры, и, в конце концов, уставшая спорить с потоками воздуха Джинни взмахнула палочкой, заставляя бумажную фигурку сначала ярко вспыхнуть, а потом начать медленно тлеть и оседать. Малфой, стоящий в тени на лестнице, молча наблюдал за ее томительным ожиданием, пытаясь как можно дальше оттянуть неприятный для него момент. Нельзя было ручаться, каким будет разговор до его фактического свершения, но Драко не тешил себя надеждой, что все пройдет легко для него.

— Выходи, — вдруг произнесла Уизли, даже не глядя на него. — Я знаю, что ты здесь.

С невозмутимым видом Малфой, преодолев последние несколько ступенек, вышел из тени. Гриффиндорка перевела, наконец, на него свой усталый взгляд и вопросительно подняла брови.

— И какого черта ты прятался?

— Я не прятался, — жестко ответил он, подходя ближе к выступу и садясь рядом с ней. — Смотрел, как ты издевалась над самолетиком, — юноша кивнул на горстку пепла на каменном полу, которую постепенно разносил ветер.

— А по-моему, очень даже прятался... Но это не важно. Ты ведь знаешь, зачем я хотела поговорить.

— И я должен перед тобой отчитаться?

— Было бы желательно, но я не настолько наивна, — Джинни скривилась. — Расскажи, как тебе удалось...

— Избежать кары небесной, — закончил за нее Малфой, и усмехнулся. — Я не говорил, что мне удалось.

Взгляд Уизли снова скользнул по его тонкому порезу, который все же начал затягиваться, но она полагала, что говорит он сейчас не совсем об этом физическом увечье.

— Ты ничего не говорил, и поскольку не можешь не знать, что мы ждем новостей, то мне начинает казаться, что делал ты это специально.

— Это было бы привычно, не находишь?

— Нет, — Уизли сверкнула глазами. — Для меня привычно, когда людей не заставляют существовать в неизвестности. Особенно, когда одним словом это можно прекратить, — и внутри от этих слов что-то болезненно сжало. Не то, чтобы это было неправдой, просто привычным в последнее время это для нее назвать было трудно, учитывая, в каком неведении держат ее близкие люди.

— К чему этот разговор? Для тебя, для меня, и прочая ерунда. Мы с тобой разные, Уизли. Ты — не я. И если ты этого понять не можешь, я вообще удивлен, как ты до сих пор не нарвалась на крупные неприятности.

— Если ты помнишь, как раз таки нарвалась. И избежала их благодаря тебе, так будь добр доведи уже свою нереалистичную уступку в мою сторону до конца. Что ты сказал своему отцу?

— Что втираюсь к вам в доверие, — Малфой поднялся и отошел к металлическим перилам.

Пялясь ему в спину, Джинни открыла было рот, но тут же передумала, и снова закрыла его, продолжая сверлить слизеринца взглядом. На языке вертелось сразу несколько вопросов, и она все не могла решить, какой было бы задать правильнее, и в какое русло это повернет их разговор.

— И это правда? — наконец, спросила она бесцветным голосом, что не ускользнуло от внимания Малфоя. Обычно ее легко было прочитать, но сейчас она, видимо, посчитала нужным скрыть свои эмоции. С чего бы это?

— Думаешь, я бы сказал тогда об этом тебе? — будто бы с искренним удивлением осведомился юноша, по-прежнему не оборачиваясь.

-И что ты собираешься с этим делать?

— Левитировать бумажные самолетики, — язвительный голос с головой выдавал его раздражение.

— Малфой!

— А ты как думаешь? — теперь он обернулся, но свет падал на него со спины, и рассмотреть выражение его лица было невозможно. — Теперь мне потребуется подтвердить свою ложь.

— Каким образом?..

— Сдать вас, Уизли. Неужели это не очевидно?

— И ты, конечно, так и поступишь... — горько усмехнулась Джинни, поднимаясь на ноги. Почему-то именно сейчас ей показалось, что все встало на свои места: Малфой, как по мановению палочки, превратился в самого себя, и не стоило больше ломать голову над тем, какого черта в нем вдруг выпирает что-то похожее на благородство.

— Вообще-то, я надеялся, что мне будет просто не за что вас сдавать, учитывая тот факт, что вы и так по уши в... проблемах.

— О, правда? Снова сыграем в бескорыстие? Знаешь, я сейчас кое-что тебе скажу. И, если желаешь, можешь передать это своему отцу, Кэрроу — кому угодно, хоть слово в слово.

— Весь во внимании.

— Снейпу стоит перепроверить защитные чары своего кабинета, — четко произнося каждое слово, Джинни не отводила пристального взгляда от Малфоя, а закончив, решительно развернулась, намереваясь уйти.

— Ты думаешь, это храбро? — проговорил он ей в след. — Бесстрашно? Это глупо, Уизли. И ты сама это знаешь, просто хочешь насолить мне.

— Насолить тебе? — Джинни даже оглянулась, взметнув рыжими волосами, отблеск которых, кажется, плясал в глазах, в которых явно читалась злость. — Зачем бы я это делала?

— Слишком много причин! — Драко, наконец, отошел от ограды и быстро сократил между ними расстояние. Грудь его тяжело вздымалась, а холодный взгляд, скрещивающийся с полыхающим взглядом Уизли, не сулил ничего хорошего. — Может, ты этого и не осознаешь, но именно ты впутала меня во всю эту чертовщину, и отгребаю теперь я по твоей вине! Ты передо мной в долгу, Уизли, и не сомневайся — когда-нибудь, я попрошу тебя вернуть мне его.

На этих словах уже он, с гораздо более ощутимой решимостью, чем была несколькими мгновениями ранее в движениях Джинни, развернулся, и стремительно направился к лестнице, оставляя гриффиндорку стоять на пронизывающем до костей ветре и пытаться осмыслить то, что только что в пылу он швырнул ей в лицо.

* * *

— Погоди, что-что он сказал?..

— Что ввязался в это из-за меня, и что теперь я у него в долгу.

— Я не понимаю...

— Я тоже. У меня такое чувство, будто я не замечаю чего-то очень важного...

— К черту Малфоя! Ты в деле?.. — Невилл вопросительно поднял брови, сверля Джинни немигающим взглядом. Он бесцеремонно просунулся между ней и Луной, с которой гриффиндорка размышляла над словами Драко, и все, что его в данный момент волновало — не шутила ли она, когда, вернувшись вчера в гостиную, заявила, что примет участие в самоубийстве, именно так и выразившись.

— Сколько раз мне еще нужно это подтверждать, Нев?..

— Прости, я просто... Просто в замешательстве. Ты была так категорично настроена, а тут вдруг...

— А тут вдруг я решила, что без меня вы точно пропадете.

Несколько секунд Лонгботтом недоверчиво продолжал на нее смотреть, а потом облегченно улыбнулся и отстранился, позволяя подругам продолжить свой разговор, который, впрочем, был уже бессмысленным. Луна только едва заметно покачала головой, а Джинни тяжело вздохнула. По ее расчетам встреча с Малфоем должна была немного расставить вещи по своим местам и успокоить ее, но вместо этого он сбил ее с толку своим обвинением и добавил переживаний, вынудив согласиться на авантюру. Ответить на вопрос, каким же образом он ее «вынудил», она вряд ли смогла бы, — а соглашаться с его версией не было даже в мыслях, — но была твердо уверена, что в этом есть его вина; и что при таком раскладе они вполне квиты, что бы он там ни говорил. Главное только, чтобы втягивать друг друга в неприятности не стало привычкой.

На ночь была запланирована проверочная вылазка — им нужно было точно знать, когда какие коридоры патрулируются, а система менялась каждую неделю, поэтому если они собирались провернуть все как можно быстрее, знать наверняка нужно было уже сейчас. Невилл считал, что им просто необходимо сделать это в ближайшее время, иначе найдется куча причин, которые смогут заставить их передумать — прямым тому подтверждением было изменение решения Джинни, и остальным не оставалось ничего, кроме как согласиться. Из библиотеки, кажется, были вынесены все книги, в которых была возможность почерпнуть что-то об охранных заклятиях и горгульях, которые, как известно, открываются исключительно паролем. Дотошная в последнее время в плане подстраховки Джинни предпочитала повторно просматривать старые издания после Невилла и Симуса, которые запросто могли пропустить что-то важное в своем желании закончить поскорее с теорией и взяться за дело. Уизли прекрасно понимала, что это все лишь последствия того, что они все праздно слоняются по Хогвартсу и совершают ничего, в сущности, не значащие акты неповиновения, в то время как настоящие действия разворачиваются за пределами школы. Но понимание не отменяло недовольства, а поскольку ссориться она не желала, то просто молча штудировала за гриффиндорцами всю литературу. Благодаря этому она и нашла заклинание, заставляющее горгулью на время стать обыкновенной статуей, которую можно сдвинуть с места, чем вызвала радость у Лонгботтома и извиняющееся выражение лица, сопровождающееся почесыванием затылка, у Симуса, который это заклинание упустил.

По дороге в библиотеку с книжками, которые стоило без задержек вернуть в руки мадам Пинс во избежание недовольства последней, Джинни в очередной раз мысленно убеждала себя в том, что они все делают правильно. В конце концов, существовал шанс, что в кабинете Снейпа в самом деле хранится нечто важное, а даже если нет — они были обязаны проверить, иначе их нахождение здесь действительно бесполезно. От этого осознания желудок неприятно стягивало узлом, а дискомфорт отзывался зудом под ногтями. Бесполезность определенно входила в список того, что Уизли не могла терпеть — будь то бесполезность вещей или ее собственная. Погруженная в эти невеселые размышления, она совершенно не обращала внимания на то, что происходит по сторонам, и на пересечении двух коридоров со всего размаху налетела на того, кого хотелось бы видеть в последнюю очередь. Если сомнительная особа по имени «судьба» и существовала, то чувство юмора у нее было паршивое.

— Дракл тебя подери! — прошипел Малфой, потирая ушибленное при столкновении плечо. — Уизли, ты меня преследуешь?..

— Еще кто кого, — Джинни недовольно сверкнула глазами в его сторону и принялась поднимать попадавшие на пол книги, с трудом воздерживаясь от лишних комментариев.

Малфой наблюдал за этим с легким прищуром, сперва не обращая внимания на то, какие именно книги поспешно собирала гриффиндорка; когда же, наконец, взгляд его скользнул по названию одной из них, выражение его лица резко переменилось. Он ловко подхватил увесистый том, к которому Джинни уже протягивала руку, и поднял над собой так, чтобы девушка не смогла сразу до нее дотянуться.

— Какого черта ты творишь? — она впилась в него раздраженным взглядом, решив даже не предпринимать попыток дотянуться до книги — из-за разницы в росте ей пришлось бы подпрыгивать, а доставлять Малфою удовольствие наблюдать за тем, как она изощряется, Уизли была не намерена.

— Идея пролезть в директорский кабинет по-прежнему кажется вам отличной, верно? — Драко смотрел на нее сверху вниз со странной смесью эмоций, будто он одновременно забавлялся и был недоволен.

— Тебе-то какое дело? Наверное, уже передал все нужным людям?

— Нет, — резко ответил юноша. Он не мог толком объяснить, почему этого не сделал и делать не собирался; возможно, все в той же попытке доказать кому-то, что они не имеют права считать, будто знают его. Но получалось отчего-то так, будто он сам себя не знает — иначе как объяснить его неспособность обосновать свои поступки? Драко едва удержался от того, чтобы не скривиться. — И не буду я ничего передавать, вы же просто не переживете последствий, к чему мне марать руки?..

— Ох, как я забыла, что у мистера Малфоя для этого кишка тонка, — воспользовавшись тем, что слизеринец немного расслабился и опустил руку, Джинни ловко выхватила ее из его ослабевшей хватки и положила на верхушку собранной стопки. — Впрочем, я уже привыкла к твоей нелогичности, так что можешь считать, что я тебе поверила. Если мое доверие вообще имеет какое-то значение.

— Ты права. Никакого, — он все же скривил губы в подобии ухмылки и демонстративно отступил в сторону, пропуская ее дальше по коридору.

Довольная тем, что ему не удалось окончательно вывести ее из себя, Джинни твердым шагом продолжила свой путь в библиотеку не оборачиваясь назад, но чувствуя на себе взгляд Малфоя. Впрочем, ощущение его продлилось недолго, и когда она все же оглянулась, прежде чем свернуть за угол, слизеринца уже не было.

* * *

Драко устало потер шею, запрокидывая голову и буравя взглядом темный каменный потолок спальни. Обычная прохлада подземелий сейчас излишне холодила кожу, заставляя легкую мелкую дрожь пронзать все тело время от времени. Где-то на краю сознания маячил вопрос, не дающий ему покоя, и заключался он в одном простом слове — «почему?». Желание разобраться в том, что он признал импульсивным и необдуманным действием, было слишком назойливым, чтобы просто оставить это и забыть, как он часто делал с вещами, которые требовали от него излишне больших усилий. Он силился найти первоисточник тех решений, которые он принимал в последнее время, и пускай он думал, что им являлись слова Уизли в их первое столкновение на Астрономической башне, все-таки он был уверен, что дело не могло быть лишь в задетом самолюбии. Пускай оскорбленную невинность он смог бы сыграть на бис, но невинностью он не был, а оскорбление было недостаточно сильным.

— Твою мать, — простонал Малфой, стиснув зубы.

Вся эта ситуация выводила его фактом своего существования, а теперь она еще и сулила немало проблем в будущем. Скажет он кому-либо о планах бесшабашных полудурков или нет — значения не имело, так или иначе проблемы настигнут их.