Десять Шагов (гет)

Весь следующий день Гермиона пыталась поймать Малфоя в его кабинете. Когда она пришла утром, его еще не было, перед обедом он ушел куда-то, но обещал вернуться, а после этого «заглянул ненадолго, побыл и ушел». Мантия, аккуратно сложенная, лежала в нижнем ящике стола. Попасть в кабинет Малфоя можно было только тогда, когда он сам был там: в остальное время охранные заклятья, стоящие на двери, выдали бы ее с потрохами, несмотря на мантию. Ходить же в ней по коридорам Министерства, надеясь найти многоуважаемого шефа и проследить за ним, было и вовсе чистым безумием, поэтому исполнение плана отложилось на неопределенный срок.

Когда Гермиона во второй половине дня, уже после ухода Малфоя, спустилась на уровень, где располагался весь отдел, она с удивлением узнала, что перед обедом Драко побывал именно там не то с проверкой, не то с «сольным выступлением». От такой новости девушка опешила. Элиот ни разу даже не удосужился провести хотя бы некое подобие проверки, а если бы ему и взбрела бы в голову подобная мысль, то он едва ли не за месяц известил бы об этом Гермиону. Да и в любом случае, она просто должна была об этом знать! Это было негласным правилом. Малфой же, похоже, решил на него откровенно наплевать.

Но, несмотря ни на что, Драко произвел фурор. Особенно в женской половине отдела. Каким-то образом им стало известно, что сердце Малфоя оказалось свободным (а ведь об этом не было ни в одной газете!) и теперь все разговоры были о его «прекрасных глазах» и «утонченном лице».

Что было еще более удивительным, пока женщины пели хвалебные оды малфоевской внешности, мужчины, как это обычно бывает, ядом не плевались. Наоборот, вполне одобрительно кивали головами: «А что, он дело сказал! Хороший парень, даром что Малфой!». Гермионе оставалось только мысленно аплодировать его обаянию. Понравиться всему отделу без исключения, толкнув перед ним только одну речь? Это дорогого стоит. А всего пару дней назад Малфой предпочел этим не пользоваться. И куда все делось? Впрочем, он и свое единственное обещание не сдержал.

С его приходом все изменилось. Неуловимо, почти незаметно, но все же изменилось. И чувствовали это все, даже те, кого смена начальства практически и не касалась. Точнее, это раньше они так думали, потому что не чувствовали над собой руки Элиота. С приходом Малфоя эта рука появилась. В конце концов, кем был Элиот? Отслужившим свое ветераном, одним из немногих, кто начал свою карьеру начальника отдела еще при Фадже, продолжил при Скримджере, удержался при Пие и вот теперь закончил при Шеклболте. Да, в свое время он был хорош, с этим нельзя поспорить. Талантлив, умен, амбициозен... Но куда все делось? Все забрали годы. Последние несколько лет он только и делал, что готовился к тому, чтобы уйти на пенсию. Рассудив, что расставаться с родным отделом ему будет очень непросто, Элиот просто решил отдалиться, возвести стену между собой и всеми остальными, а заодно и подготовить себе достойного приемника. Так, пожалуй, и появилась сама Гермиона как заместитель. Повысив ее три года назад, Элиот таким образом начал подготовку к собственному уходу на пенсию.

Пункт первый: найти молодого и амбициозного работника. Выполнен.

Пункт второй: начать проверку боем.

Первые серьезные задания, первые поручения... И в конечном счете все свелось к тому, что на Гермиону была свалена четверть работы самого Элиота. Пункт два выполнен. Проверка была пройдена.

Дальше дело оставалось за малым: перекинуть на не смеющего ничего возразить заместителя остальную часть работы, осторожно намекнув на то, что он замолвит за нее словечко в решающий час, и спокойно начинать ненавидеть когда-то любимую работу. Железный кулак железного Элиота разжался. И все пошло совсем иначе.

Одного у старого начальника было не отнять: за годы службы он смог наладить работу так, что все вполне могло функционировать и без него. Пусть и не так быстро, четко и слажено, как с ним; пусть совсем недолгое время. И Элиота отправили на заслуженный отдых как раз тогда, когда это самое время начало подходить к концу. Появился Малфой, ставший той самой деталью, которая дала новую жизнь старому механизму, и все стало работать как прежде.

Подумав об этом, Гермиона невольно сжала кулаки. Снова пришла в голову эгоистичная мысль: «Неужели было бы хуже, если бы на его месте оказалась я?» Нет, пожалуй, не хуже. Но добиться такого эффекта было бы сложнее: к Гермионе давно уже все привыкли, поэтому даже займи она место начальника, первое время никто бы на это и внимания не обратил. Малфой же сыграл на контрасте с Элиотом: молодой, амбициозный, свежеиспеченный (в отличие от той же Гермионы) герой Войны. Да, последнее, похоже, сыграло немаловажную роль. Кому сейчас интересны герои старые? Они сделали когда-то что-то безумно героическое и великое, но теперь уже другие реалии, а значит, и герои нужны новые.

Гермиона снова невольно сжала кулаки. Если бы не этот «герой», столько людей могло бы остаться в живых. Всё, возможно, пошло бы совершенно по-другому. Хотя нет, к чему себя обманывать? Далеко не всё и далеко не все. Война так или иначе бы случилась, в независимости от позиции или участия Малфоя. И зачем сейчас вообще об этом думать? Ничего не изменишь ни в прошлом, ни в настоящем. Остается только смириться.

* * *

Несмотря на жгучее желание улизнуть с работы на пару-тройку часов раньше, чтобы как следует подготовиться к встрече с Лукасом, Гермиона сдержалась. Кто знает, может, Малфой тщательнейшим образом следит не только за ночными происшествиями, но и, не доверяя Уилсону, требует списки сотрудников опоздавших на работу и ушедших раньше времени? В любом случае, Гермионе, во-первых, нельзя было давать Малфою повод для очередной пикировки, а во-вторых, показывать не совсем положительный пример всем сотрудникам отдела. В итоге свой кабинет она покинула только после окончания рабочего дня.

Успешно аппарировав из Атриума в тихий и безлюдный сегодня дворик, Гермиона поспешно трансфигурировала мантию и быстрым шагом направилась в сторону своего дома. Чутье подсказывало, что ее там уже ждут. И оно, как всегда, не обмануло: на полу, прислонившись спиной к стене рядом с ее дверью, обняв рюкзак и уткнувшись в него лицом так, что было видно лишь светлые кудри, сидел парень. Он даже не пошевелился, когда Гермиона, довольно громко топая, поднималась по последнему пролету, из чего можно было сделать вывод, что он спит. Опустившись рядом с Лукасом на корточки, она слегка потрясла его за плечо. Он молниеносно проснулся, резко подняв голову, едва при этом не задев девушку затылком по носу.

— Я не сплю. Нет, мистер Воячек.

Лукасу потребовалось несколько секунд, чтобы осознать, где он находится, и что никакого Воячека здесь и в помине нет. Поняв это, он расплылся в улыбке.

— О Боже, Гермиона, прости, — Лукасу понадобилась еще одна секунда, чтобы вспомнить, зачем он вообще оказался здесь. Это заставило его встать на ноги, при этом, подняв за руку и Гермиону. — Как я рад, наконец, тебя увидеть! Ты даже представить не можешь!

Отбросив печально звякнувший чем-то рюкзак в сторону, Лукас тут же стиснул Гермиону в объятьях, явно не рассчитав своей силы.

— Ты меня сейчас задушишь!

— О, прости, — он отстранился на расстояние вытянутой руки, держа при этом Гермиону за предплечья и внимательно вглядываясь в ее лицо. — А ты все хорошеешь!

Девушка покраснела. Теперь понятно, за что так волновался Гарри. Все эти намеки со стороны Лукаса были вполне недвусмысленными. А она и забыла.

— Да ну, брось, — Гермиона мягко освободила свои руки из хватки Лукаса и застенчиво убрала за ухо прядь волос. Он лишь иронично поклонился.

— Как скажешь. Слово хозяйки квартиры, в которой мне предстоит жить — для меня закон. Видишь ли, я совершенно не горю желанием оказаться на улице.

Гермиона невольно улыбнулась и достала палочку, чтобы снять со своей двери защитные чары. Словам Лукаса не стоило придавать большого значения. Он вполне мог полезть к ней с новыми комплиментами уже через полчаса, совершенно не беспокоясь о том, что может оказаться на улице.

— Давно ты здесь сидишь?

Лукас ловко достал из кармана видавшие виды часы и близоруко прищурился, чтобы разглядеть время. Зрение у него было неважным, но носить очки или линзы, а тем более выправлять его, он не спешил. Свою близорукость Лукас считал некоей особенной фишкой, которая помогала ему клеить девушек. Неизвестно, работало ли это, но поклонниц у него всегда было в избытке.

— Где-то около часа. Но только, пожалуйста, не вини себя. Я просто немного напутал со временем. Забыл про разницу, балбес. А когда понял свою ошибку, менять что-то было уже поздно, так что я решил подождать тебя в подъезде. Не бойся, все нормально.

Наконец открыв дверь, Гермиона пропустила Лукаса вперед и лишь тогда вошла сама.

— Как добирался?

— Порталом, — Лукас усмехнулся. — Выбросило в пяти метрах над землей, даже сориентироваться не успел. Чуть не переломал Фортескью все зонтики на улице. Но, в любом случае, хорошо хоть меня выбросило на Диагон Аллею, а то пришлось бы изрядно попотеть, стирая память всем очевидцам. А так... Только посмеялся над собой — и забыл.

Бросив рюкзак в углу, Лукас прошел внутрь. В этой квартире он не был ни разу: уехал на континент еще до того, как Гермиона сюда переехала. Встав посреди гостиной, он присвистнул.

— А ты неплохо устроилась. Вот значит, как влияет на жилищные условия должность заместителя начальника отдела. Кстати, где твой ужасный кот? Я, можно сказать, готовился к нашей новой встрече все это время!

Однако вместо старика Косолапуса на голос Лукаса выбежала Фанни. Обнаружив посреди комнаты чужака, она тут же принялась его методично обнюхивать, изредка фыркая.

— Гермиона, что ты сделала со своим котом? Ладно трансфигурация, на это ты способна, я знаю, но мозги ты ему каким образом выправила?

Тем временем, Фанни закончила свою проверку и, не найдя в чужаке ничего опасного, равнодушно удалилась.

— Это Фанни. Надеюсь, тебе она понравится больше, чем Косолапус. Всем, по крайней мере, нравится. А с ним что... Он погиб, когда я только сюда переехала.

— Печальная история, — не выразив на лице ни капли грусти, Лукас деловито проследовал на кухню. Увидев его, оживилась Адна, клетка с которой стояла на окне. Сова заухала и успокоилась лишь тогда, когда Лукас усадил ее на плечо и ласково почесал под клювом. — Ну вот, видишь, это совсем не долго...

Гермиона улыбнулась, увидев, как огромная и суровая с виду сова, жмется к голове Лукаса и даже нежно покусывает его за ухо.

— Она по тебе очень скучала.

Лукас кивнул и снова почесал Адну под клювом, от чего та даже закрыла глаза от удовольствия.

— Да, я знаю. Мы с ней обычно надолго не расстаемся, только если я отправляю ее куда-то очень далеко. Она у меня больше домашняя, чем почтовая, — помолчав немного, Лукас добавил. — Да, спасибо, что позаботилась о ней. Я это очень ценю.

Гермиона лишь отмахнулась, сделав вид, будто это такой пустяк, что даже упоминания он не стоит. Впрочем, так и было.

— Брось. Неужели ты думаешь, что я бы просто выкинула ее на улицу? Хоть один здравомыслящий человек так бы сделал? Не заикайся даже.

Повисло неловкое молчание, какое бывает только после долгой разлуки, когда в жизни обоих изменилось почти все, и никто не знает, с чего начать разговор. Гермиона даже открыла рот, чтобы спросить что-то, но тут сработал таймер на духовке, извещая о том, что все готово. Облегченно вздохнув, девушка взмахнула палочкой — и дверца открылась, выпуская наружу приятный запах запеченной утки, второй взмах — и она уже медленно плывет к столу, третий — и прямо рядом с Лукасом появляется приготовленный еще вчера салат.

— Надеюсь, это все не слишком ужасно на вкус. Я ведь живу одна и практически не готовлю...

Лукас лишь усмехнулся.

— Все как всегда. Когда ты жила с Рональдом, ты тоже не особо готовила, разве забыла? Стоп, подожди, ты что, рассталась с ним?

На его лице застыла довольная улыбка. О да, опять. Вечное противостояние: делят то, что одному уже не принадлежит, а второму никогда и не принадлежало.

— Ты, наверное, единственный, кто еще не знает. Он мне изменил. Три года назад, когда еще работал в Аврориате. Мы, разумеется, сильно поругались тогда и сразу же разбежались. Он заодно еще и уволился — убежал работать под крылышко своего братца. Но теперь все уже хорошо. И давай не будем об этом.

Пожалуй, о расставании с Роном Лукасу нужно было говорить в последнюю очередь. Все, в том числе и сама Гермиона, знали о том, что он уже давно к ней неровно дышит. А о чем еще могли говорить недвусмысленные намеки и взаимная ненависть между Лукасом и Роном?

Он сделал вид, будто все понял. Но, конечно, это совершенно не значило, что Лукас не вернется к этой теме снова. Скорее, даже наоборот: обязательно сделает это. В другой, более подходящий для него момент. Сейчас же парень лишь развел руками, показывая свою полную готовность слушаться Гермиону.

— Хорошо, как скажешь. Как там старина Элиот?

Гермиона невольно поморщилась. Надавить на все больные места разом — кто может сделать это лучше хорошего друга?

— Он... Ушел на пенсию.

Лукас, казалось, ничего не заметил. Даже улыбнулся и немного оживился, явно ожидая услышать сногсшибательную новость.

— Давно было пора. И уже известно, кто займет его кресло? Подожди, не говори, дай мне самому угадать...

Гермиона слишком резко положила вилку на стол. Лукас замолчал.

— Ты не угадаешь. Это не я, — сделав глубокий вдох, Гермиона постаралась успокоиться. Надо же, а она-то думала, что уже убила в себе это чувство зависти. Да-да, именно зависти. И пусть повесятся на своих языках сплетницы из финансового отдела, уверяющие, будто «железная Грейнджер» ни на что, кроме ледяного спокойствия не способна. — Это Малфой-младший, если тебе о чем-то скажет это имя.

Выросший в Германии и окончивший Дурмстранг Лукас был плохо знаком со всеми событиями Войны и именами тех людей, которые сражались по обе стороны. Конечно, он знал о Волдеморте, о Гарри, что-то слышал о ней и Роне, но... В остальном он был полный профан. Однако имя Малфоя Лукасу все же было знакомо. Но не по его роли в Войне, а по заметкам в разделе светской хроники.

— Подожди, это тот самый Малфой, про которого постоянно пишут в «Пророке»? Сынок аристократов? Ты вроде даже что-то говорила о нем...

— Что мы учились вместе, да... И что это именно Малфой на шестом курсе впустил Упивающихся в Хогвартс в ночь смерти Дамблдора. Это он.

Лукас отложил нож и вилку и задумчиво посмотрел на Гермиону.

— Но ведь ты сама говорила, что Дамблдор все равно бы умер, и помог ему в этом не Малфой.

— Он был практически готов к тому, чтобы стать убийцей. И во время Битвы за Хогвартс он только и делал, что пытался нам помешать! Малфой — последняя сволочь, ясно?

Лукас покачал головой.

— Я ничего не понимаю. Как с таким послужным списком Министр назначил его сразу на должность начальника отдела? Насколько я знаю, вся его семья потеряла какое бы то ни было влияние на политику, разве нет?

Гермиона хмыкнула и нервно постучала ногтем по столу.

— Дело не в его семье. Дело в нем. Ему присваивают орден Снейпа, признают героем Войны, и... этого оказалось вполне достаточно. Народная любовь и хорошая должность входит в бонусный пакет. Бери и пользуйся.

Лукас продолжал хмуриться, чуть прищурившись смотря на Гермиону.

— Герой Войны, орден Снейпа... Ты с кем сейчас разговариваешь? Объясни мне все, пожалуйста, нормальным языком.

— Хорошо. Пока ты там путешествовал, у нас тут произошло кое-что. Вскрылась огромная подпольная организация, почти полностью состоявшая из бывших Упивающихся. Авроры взяли всех и сразу, без лишнего шума и пыли. И за это нужно сказать спасибо мистеру Малфою, который оказался внедренным агентом Министерства. А по совместительству и лидером этой самой организации. Ловко? О, да. Настолько, что, во-первых, даже самые хитрые из них вообще ничего не заподозрили, а просто шли за ним, как крысы за Нильсом, во-вторых, даже самые прозорливые из наших ничего не подозревали о том, что такая операция вообще проводится, и, в-третьих, все остальные свято верили, что Малфой — типичный сынок богатеньких родителей, не без успеха проматывающий их состояние. Он успевал светиться на светских мероприятиях, качественно вешать лапшу на уши бывшим Упивающимся и обо всем этом отчитываться нашему глубокоуважаемому господину министру. Очень-очень ловко.

Выдохшись, Гермиона стукнула ладонью по столу и в поисках одобрения уставилась на Лукаса.

— Тебе надо выпить.

— О, Боже, да!