How soon is now (гет)

Снейп узнал о готовящемся нападении в последний момент.

Хотя он и сумел оправдаться перед Лордом, коллеги-сподвижники за исключением, пожалуй, Малфоев, ему не доверяли. На редких официальных собраниях он присутствовал, но на неформальные сходки допущен не был. В организации царил хаос. Лорд скрывался даже от верноподданных, восстанавливал здоровье после небытия. Прямых приказов от него не поступало, и Пожиратели действовали по своему усмотрению. Наиболее осмотрительные предпочли до времени затаиться. О том, что Поттера защищает магия крови, знали все. Лобовая атака против него была обречена. Кто хоть немного дорожил жизнью, ни за что бы не решился.

Идея использовать не вполне принадлежащих к миру живых, а значит, не попадающих под действие охранного заклятия Лили дементоров, для нападения в Литтл Уингинге была по-своему гениальной. Идея Макнейера.

Несмотря на укоренившуюся в Министерстве политику замалчивания, информация о поттеровском несанкционированном использовании магии получила огласку, а слухи о том, что имела место самозащита, просочились в прессу. Лорду, который ещё только собирался с силами, всё это было совершенно ни к чему. Макнейера призвали к ответу, Гарри на время упустили из виду. Оправившись от Круцио, Макнейер искал возможности загладить промах и не придумал ничего лучше, чем довершить начатое, усилив боевую группу дементоров отрядом инфери.

Макнейера сгубило тщеславие. Ему было мало прощения шефа, он жаждал уделать коллег. В первую очередь Снейпа, чья приближённость к Лорду выглядела вопиюще незаслуженной. Когда агенты Макнейера по чистой случайности засекли в окрестностях Манчестера сову Гарри и проследили за ней до улицы Прядильщика, он просто не смог отказать себе в удовольствии намекнуть Снейпу на его близорукость:

— Прямо у тебя под носом, Северус. Прямо под носом...

Макнейер шепнул это на приёме в Мэноре. Отмечали именины Нарциссы. В ту самую минуту нежить окружала дом Эвансов.

Снейпу пришлось дождаться, пока Люциус отлучится встретить очередного гостя. Обливиэйтить Макнейера он не стал, подчистил память очень аккуратно — стёр одну единственную фразу. Только момент, когда тот проговорился, больше ничего.

Сославшись на срочный вызов Дамблдора, Северус откланялся без видимой поспешности, но мысленно отсчитывая секунды.

Когда он аппарировал к дому, Поттер неумело, однако довольно браво отбивался от инфери и кричал тётке, чтобы уходила через камин. Петуния была во дворе. Скорее всего, без сознания. Над ней кружили дементоры, но Гарри не мог этого видеть.

Снейп направил к Петунии патронуса, потом через приоткрытую заднюю дверь заглянул в дом. Подгадав под поттеровское бессмысленное, зато громкое и размашистое Инсендио, он испепелил мертвяков собственным невербальным заклятием. Несколько мгновений Гарри недоумённо взирал на кучки золы перед собой, потом восхищённо — на собственные руки, но быстро опомнился и кинулся искать тётку.

Инфери продолжали прибывать. Они наступали со всех сторон. В конце улицы стали собираться люди. Снейп слышал голоса. Возгласы, крики. Кто-то заряжал дробовик. А потом раздался хлопок аппарации. Кто это? Свои? Которые из них? Метка начинала зудеть.

На Снейпе была мантия Пожирателя. Она же по совместительству (читай — по бедности) — парадно-выходной костюм для малфоевских вечеров. Как воспримут его присутствие орденцы? Обвинят во всём? Пусть. Дамблдор знает правду. С Лордом сложнее. Надо было просто по-тихому вывести Макнейера из Мэнора и убить. А потом выдать его затею за свою. Он раскрыт или нет?

Ещё хлопки аппарации, совсем близко. Снейп узнал голоса Уизли. С ними Тонкс... и Кингсли. Муди, Люпин. Чуть ли не весь Орден. Внештатные агенты-сквибы, присматривавшие за домом, в кой-то веки не оплошали, послали сигнал тревоги почти вовремя. Отговорка про вызов Дамблдора приобретала налёт правдоподобия... Блэк тоже здесь. Пора сматываться. Снейп в последний раз оглянулся на двор. Гарри тряс Петунию за плечи, пытался поднять, хлестал по щекам. Она жива. Всё будет хорошо. Инфери опять окружают, но Поттер справится. Орден уже рядом.

Метка горела огнём.

Надо уходить.

* * *

Снейп вернулся от Лорда ближе к ночи, вконец вымотанный. А ведь ему ещё утром отчитываться перед Дамблдором. Чтобы отсрочить наступление утра, он твердо решил как следует напиться.

Однако в тупике Прядильщика его ждала гостья.

Белоснежная полярная сова. Птица Поттера. Кажется, её зовут Букля.

Она вылетела в окно сразу же, как только он отвязал послание. Значит, предупреждена, что ответа не будет.

Снейп развернул письмо. Это был не пергамент — обычный листок, вырванный из блокнота. Ну хорошо, не совсем обычный. Гладкая, кремовая, очень качественная бумага, как бы пожелтевшая от времени. Блокнот наверняка в твёрдом переплете. Обложка под замшу или кожу, с тиснением. Такая добротная, даже тяжёлая и совершенно ненужная вещь. Стилизация под старину. Записная книжка, в которой очень неудобно вести записи, во всяком случае, практического содержания, и просто невозможно составлять планы-графики-списки. Такая вещь не для суеты и торопливых пометок, но её обязательно берёшь с собой в дорогу. В ностальгическую поездку по местам давно ушедшей юности. Викторианские барышни тоже вели дневники. Нет, в блокнотах не писали — у них были «альбомы». С рисунками и стихами. Иногда на французском. «Я к вам пишу — чего же боле». Между страницами альбома вкладывали засушенные цветы. Снейп не удержался и понюхал письмо. Уловил слабый аромат... Ему показалось.

У неё почти не изменился почерк. Очень разборчивый. Мелкие ровные буковки как в прописи, нажим только выдаёт волнение. Это так по-девичьи. Маленькая старательная школьница, отличница и умница, которая, оказывается, тоже любит иногда нарушать правила.

Снейп налил себе бренди. Переоделся. Уютно устроился в любимом кресле, придвинул торшер. Читая, он водил пальцем по нижней губе.

Северус, ты не отвечал на звонки, и я решилась написать. Мне пришлось срочно уехать. Не подумай ничего дурного — Гарри в порядке. Он у крёстного, где и останется, по-видимому, до осени. До слушания точно. Он понял, что я искала тебя, хотела попрощаться, и сам предложил отправить сову. Птица, разумеется, сразу вернётся к нему. Я не смогла бы держать её в Литтл Уингинге.

Я сейчас на станции. Артур Уизли проводит меня до Лондона. Пренеприятный тип, скажу я тебе, но Гарри за него ручается. Мы выпили дрянного кофе в привокзальной кафешке.

Ты, наверное, уже задаёшься вопросом, к чему эти детали. К чему вообще моё бессодержательное и не слишком изысканное послание. Должна признать, я не мастер эпистолярного жанра.

У нас действительно всё нормально. Ничего не произошло. Ничего экстраординарного, страшного. Хотя тебе, вероятно, легче было бы поверить в нелепую страшилку из нашего детства, чем в то, что я собираюсь сказать. Я даже не знаю, как к этому подступиться. Но я вспоминаю вечер в пабе, и тот наш разговор не даёт мне покоя. Ты должен знать.

Сегодня я видела Лили.

Всё ещё читаешь?

Нет, я не сошла с ума и не настаиваю на том, что встретила призрака. Ведь привидений не существует. Я вполне допускаю, что у меня мог быть солнечный удар, галлюцинация, скачок давления. Да что угодно.

Случилось так, что в моё последнее лето перед отъездом, в тот год, когда Лили закончила школу, в тот единственный раз, когда Джеймс Поттер почтил своим присутствием дом моих родителей, я стала невольной свидетельницей одной в сущности малозначительной сцены. Я была в гостиной, а Лили во дворе. Я видела её через приоткрытую заднюю дверь. Джеймс куда-то запропастился, и Лили, кажется, искала его. Впрочем, это неважно. Прости. Прости мне многословное и, может быть, лишнее отступление. Я просто не могу подыскать слова, не могу правильно описать, что наблюдала в тот день. Я не знаю нужных слов. Но это тоже неважно. Ты меня понял — Лили колдовала. Сотворила из воздуха полупрозрачное светящееся нечто — животное, серебристую лань. Ты знаешь, с первого года в школе она ни разу не использовала при мне магию. Дело даже не в том, что это было запрещено — вообрази мою реакцию. Но тогда я не могла заставить себя на неё разозлиться, потому что это было прекрасно. Серебристая лань была прекрасна. Лили всё-таки заметила меня в итоге, немного смутилась. Объяснила, что лань — её магическое альтер-эго, и она отправила её к Джеймсу с каким-то посланием.

Ты уже догадался, к чему я веду.

Сегодня я видела Лили в образе лани. Ты решишь, что ко мне обратилось моё собственное подсознание — пусть так.

Да, я представляю, как тяжело тебе это читать. Ведь ты почти не можешь говорить о ней. Я вижу, ты винишь себя. Скорее всего, напрасно. Даже если нет — для меня это не играет роли. Мне тоже есть, за что себя винить. Но если лань — это посланник, я прочла послание и теперь хочу передать его тебе.

Я не могу облечь его в изящную форму, как не могу переплавить депрессию в лирику. Я не умею сублимировать, поэтому скажу прямо. Уезжай, Северус! Когда всё закончится, и Гарри останется жив, мы все останемся живы, уезжай навсегда и не оглядывайся. Лили простила бы тебя и отпустила. Отпусти и ты.

У тебя не будет возможности отомстить мне за непрошеный совет какой-нибудь колкостью, ведь мы вряд ли встретимся снова. Ты, конечно же, обоснуешься где-нибудь в самом центре Лондона, и наши пути не пересекутся. У меня, правда, всё хорошо. Через пару часов я увижу Дидди. Прощай.

Твоя Хильда.