Охота к перемене мест (джен)

* * *

– Зачем ты хотел меня видеть, Северус? Пожалуйста, говори быстрее: у меня сегодня еще много дел.

Малфой выглядел почти так же шикарно, как всегда, но в глубине его глаз таилось беспокойство.

– У меня тоже нет времени размазывать кашу по тарелке. Люциус, тебе наверняка известны сегодняшние новости и ты понимаешь, что они означают. После побега Пожирателей Смерти из Азкабана Вторая магическая война – дело самого ближайшего будущего. Эта война не нужна ни тебе, ни мне.

– Что ты имеешь в виду?! – недовольно воскликнул Малфой, но его возмущение выглядело очень фальшиво. – Не знаю, как ты, а я предан Темному Лорду всей душой!

– Не путай времена, Люциус. Ты был ему предан в шестнадцать лет – в таком возрасте все мечтают быть крутыми. Но с тех пор много воды утекло. У тебя успешный бизнес, жена и сын. Фадж делает все, что ты ему скажешь. Формально ты второй, а на самом деле – первый человек в Волшебной Британии. Неужели ты променяешь это положение на участь раба у безносого садиста? Если тебя не волнует собственная участь, подумай о Драко и Нарциссе. Им тоже придется стать домовиками Темного Лорда!

– Да как ты смеешь! – возмутился Люциус столь же фальшиво. – И мои близкие, и я всей душой преданы нашему повелителю и идее чистой крови! Я вынужден буду рассказать о твоем странном поведении Темному Лорду!

– Делай что хочешь, – устало бросил Рокэ. – Но ты лучше всех понимаешь, что положение вещей до воскрешения Темного Лорда тебе было выгодно больше, чем остальным. Ты был почти королем, а теперь теряешь все.

– Прошлого не вернуть, – угрюмо ответил Люциус. – Нужно жить в настоящем. А оно таково: если я сдам своих, но аврорат не сможет поймать ни их, ни Лорда – погибну не только я, но и мои близкие, а я этого не хочу.

– Да, в аврорате служат и тайные Пожиратели. Но орденцы там тоже есть. И если ты согласишься им помочь, причем назовешь и имена самых непримиримых Пожирателей, которые остались на свободе, то Орден проведет операцию захвата своими силами и сдаст беглых преступников и их укрывателей министерству. А дальше, я уверен, ты объяснишь Фаджу, что делать.

– А потом беглые преступники назовут своими сообщниками меня и моих друзей, и в Азкабан мы сядем все вместе.

– Нет, причем сразу по двум причинам. Во-первых, арест тебя и других умеренных озлобит тех, кто в целом поддерживает идеи Темного Лорда, но не готов за них убивать. Власти сейчас отчаянно нужна стабильность, а суд над тобой и другими умеренными ее расшатает. Во-вторых, в отличие от большинства Пожирателей, ты живешь не прошлым, а настоящим. Ты – очень успешный бизнесмен и лучше всех знаешь, как реформировать волшебный мир так, чтобы людям дела в нем жилось хорошо, а спесивым тунеядцам – плохо.

– Да, – слегка смутился Люциус. – Я об этом думал… Один американский маггл в сороковые годы придумал план Маршалла – и превратил разрушенную Второй мировой Западную Германию в процветающую и богатую страну. Нам нужно что-то в том же духе, и у меня есть кое-какие идеи… чисто теоретические, конечно. Но для того, чтобы проводить настолько масштабные реформы, мне нужно кресло министра. А кто даст гарантию, что Дамблдор не посадит меня в Азкабан, когда я сдам друзей?

– Если ты продолжишь поддерживать Темного Лорда, то до конца дней останешься его рабом и обречешь на рабство свою семью. А если бы Дамблдор хотел стать министром магии, он принял бы этот пост много лет назад, когда ему предлагали. Но он отказался и уж тем более не взвалит на себя такую ответственность в столь почтенном возрасте. Твоя же кандидатура на пост министра устроит и сторонников чистой крови, и реформаторов, хотя и по разным причинам. Соглашайся!

– Погоди! – Люциус неприятно усмехнулся. – Мы считаем без хозяина. Что вы с Дамблдором предлагаете сделать с Темным Лордом? Существо, умеющее воскресать из мертвых, способно на многое.

– Темный Лорд не бог, а человек, только очень знающий и бессовестный. Дамблдору известен его секрет. Если Темный Лорд останется один – его легко можно будет поймать и обезвредить.

– Но я не Хранитель Тайны убежища Волдеморта и не могу вам сказать, где он скрывается!

– Нам это и так известно. Самое важное сейчас – поймать беглецов и перекрыть финансирование Организации. Ты не можешь не знать, где они скрываются. Если ты не являешься Хранителем этой Тайны – попробуй иносказательно описать или изобразить убежище беглецов или хотя бы объясни, где их точно нет! Волшебный мир невелик, и мы рано или поздно догадаемся.

– А с чего это ты вдруг начал распоряжаться? – нахмурился Люциус. – Я еще ни на что не соглашался.

Рокэ ласково улыбнулся. Больше всего ему нравились именно такие люди – красивые, хитрые, изворотливые, непредсказуемые. Но если Катари напоминала хищное насекомое вроде богомола, то в Люциусе чувствовалась внутренняя мягкость и беззащитность. Рокэ вдруг ясно понял, что вскоре его пребывание в этом мире станет очень приятным.

– Тогда подумай, – ласково сказал он. – Если решишься – напиши вот по этому адресу. – Он взял со стола Люциуса перо и пергамент, написал несколько строк и протянул Малфою. – Адрес запомни: бумагу я сейчас сожгу.

Уничтожив пергамент, Рокэ попрощался с Люциусом, бросил в камин щепотку дымолетного порошка, крикнул:

– Хогвартс! – и шагнул в зеленое пламя.

Теперь оставалось только ждать.

* * *

Пока арестовывали Штанцлера, слуги из дома Алвы уже успели дать показания, которые были запротоколированы с соблюдением всех бюрократических формальностей.

Изучив поданную ему стопку бумаг, Штанцлер презрительно хмыкнул:

– Да, я подарил юному Окделлу кольцо, признаю. Но я не знал, что в нем есть яд.

– Не проверили? – поцокал языком кардинал. – Какая наивность!

– А, вспомнил! – обрадовался Штанцлер. – Я проверял и точно помню, что яда не было! Это Окделл его туда подсунул! Принес в дом Алвы и спрятал в кольцо яд, который давно припас!

– Логично, – в эту ночь кардинал был непривычно улыбчив. – Опровергнуть ваши слова трудно. Но как вы думаете, эр Август, сочтет ли вашу версию справедливой судья? Или ему покажется более достоверной гипотеза, что отравить человека, который не раз и не два спасал его от смерти, наивному и восторженному мальчику посоветовал его старший друг? Понимаете ли, среди судей очень редки полные кретины…

– Посмотрим, на чьей стороне будет победа, – угрюмо бросил Штанцлер.

– Посмотрим-посмотрим, – промурлыкал Сильвестр. – Его Величество Фердинанда наверняка сильно расстроит покушение на Первого маршала, и он непременно захочет покарать виновных по всей строгости закона. Но и об общественном мнении забывать нельзя! Как вы считаете, эр Август, чью казнь народ Талига воспримет с большим энтузиазмом – наивного мальчика, единственного наследника Дома Скал, или прожженного интригана-политика, который в лучшем случае является побочным отпрыском одного из Людей Чести, а в худшем – самозванцем?.. Ответ на этот вопрос вы знаете не хуже меня, эр Август. На помощь ваших зарубежных хозяев не рассчитывайте: сразу после разгрома бирисцев и Кагеты они с нами войну не начнут. Так что выбор перед вами стоит простой: или быть четвертованным в гордом одиночестве, или рассказать нам обо всех ваших сообщниках – и получить заслуженное помилование…

В кабинете дознавателя надолго воцарилось молчание. Наконец Штанцлер хрипло произнес:

– Я должен подумать.

– Подумайте-подумайте, эр Август – пропел Сильвестр. – А мы с господином Первым маршалом не будем вам мешать…

Штанцлер думал меньше часа, а потом заговорил. Как оказалось, он возглавлял огромный по масштабам заговор, участниками которого были многие Люди Чести и немало Лучших Людей. Тех, кто жил в Олларии, арестовали немедленно и начали допрашивать.

– Так я и думал, – хмыкнул Сильвестр, продолжая изучать показания Штанцлера, – этот полудохлый старик Эпинэ тоже поддерживал заговорщиков! Почти вся его родня погибла в войнах, которые он развязал, а старому людоеду все нипочем!

– Арестовать эту мразь без всякой жалости! – Северус был настроен очень серьезно. – Он заслужил!

– Боюсь, старик просто не доживет до суда, – вздохнул кардинал. – Смерть главы Дома Молний в застенках очень плохо скажется на нашей репутации. Арестовать его нельзя, но и оставлять на свободе опасно – такие никогда не сдаются.

– А, может, ему сделку предложить? – брякнул Северус, отчаянно борясь со сном. – Пусть людоед даст клятву, что не будет больше бунтовать, а мы за это исполним самое заветное его желание. Наверняка даже людоеды о чем-то мечтают…

– Желание… – задумался Сильвестр, а потом радостно воскликнул: – Северус, ты абсолютно прав! Да, у старика есть желание. Он многое отдаст за возвращение домой Робера – единственного оставшегося в живых наследника Дома Молний. Уверен, если мы предложим полное помилование для Робера, старик согласится дать клятву, что больше не будет бунтовать против короля. Если же старый Эпинэ нарушит слово, то кара за клятвопреступление падет на весь Дом Молний. На столь страшный риск не пойдет даже этот полоумный фанатик…

Домой Северус вернулся, когда уже ярко сияло солнце. Он смертельно устал, но отправился не к себе, а в комнату Окделла. Повинуясь знаку хозяина, слуги, охранявшие Дикона, ушли, оставив их наедине.

Мальчишка выглядел ужасно – растрепанный, бледный, с опухшими глазами. Увидев Северуса, он вскочил и выкрикнул:

– Ну?! Говорите же, что случилось! Что с эром Августом?!

– Он арестован, признался в организации заговора против короля и рассказал обо всех своих сообщниках.

– Вы пытали его?! – голос мальчишки сорвался.

– Его никто и пальцем не тронул. Просто эр Август не хочет умирать на плахе в одиночку и потащил за собой всех, до кого смог дотянуться.

– Я не верю вам! Не верю! Не верю!

Окделл разрыдался и долго не мог успокоиться. Когда всхлипы стали понемногу стихать, Северус заговорил:

– Ричард, вы очень молоды и искренне верите, что лучший способ борьбы со злом – это полностью разрушить старый мир и на его месте построить новый, чистый и совершенный. Так думают многие ваши ровесники, но поверьте моему опыту: так не бывает! Плотник не способен быть хорошим ювелиром. Тот, кто умеет хорошо разрушать, никогда ничего не построит, – это столь же разные профессии. Именно поэтому нужно поддерживать не тех, кто разрушает, а тех, кто строит и перестраивает, – они тоже могут ошибаться, но всегда прольют меньше крови.

Я расскажу вам одну историю. Представьте себе юношу – вашего ровесника, одинокого, бедного, некрасивого, страдающего от постоянных ссор родителей. Его радовала только дружба с соседской девочкой, нежной, доброй и прекрасной. Он думал, что они будут вместе всегда, но она полюбила другого – богатого, красивого, успешного. Юноша смертельно обиделся и решил отомстить не только изменнице, но и миру, в котором такое возможно. Его желание исполнилось: он очень быстро нашел тех, кто хотел все разрушить до основания, и вместе с ними совершил много зла. А потом по вине юноши погибла и его любимая, и ее красивый и успешный муж, а их годовалый сын остался сиротой. Тогда невольный убийца понял, что это такое – разрушить мир до основания, и дал себе клятву, что, пока жив, будет останавливать всех разрушителей. Вот и все…

Закончив, Северус впервые взглянул на Дикона и удивился: слезы мальчишки высохли, и он глядел на своего эра горящими глазами.

– А что потом случилось с этим юношей? – жадно спросил он. – Смог он их остановить?

– Пока еще нет. Разрушителей много, а строителей мало, и они очень стеснены в возможностях, поскольку борются со злом, а не с людьми.

– Расскажите мне о нем еще, эр Рокэ! Пожалуйста! – потом он вдруг что-то вспомнил и побелел как полотно: – Ах, да… Не получится. Я знаю: меня скоро посадят в тюрьму, как и эра Августа. Вы наверняка не захотите меня там навещать, и будете правы. Но вы напишите мне, ладно? Хоть одно письмо! Если сами побрезгуете – продиктуйте кому-нибудь, хоть уличному писцу! Мне очень важно знать, что случилось с тем юношей, а больше я вас ничем не побеспокою, – он снова всхлипнул.

– Не мелите чепуху, Дикон! Никто вас никуда не посадит.

– Но это несправедливо! Я должен быть там же, где и эр Август!

– Вы – мой оруженосец и будете там, где я велю. Сейчас ложитесь спать. Мы оба устали. А про юношу я вам расскажу завтра…

Уже на пороге комнаты Дикона Северус услышал:

– А тот юноша, о котором вы рассказывали, усыновил сына своей любимой, правда?

– Завтра расскажу.

Северус так устал, что не помнил, как добрался до спальни и свалился в кровать.