Охота к перемене мест (джен)

* * *

Рокэ отчаянно захотелось завопить и разбить кулаки о проклятое зеркало, но он взял себя в руки. Еще не все потеряно, хотя дела обстоят даже хуже, чем казалось раньше. Больше, чем семья Алва, в Золотых Землях знали о магии только гоганны и Придды, но Рокэ очень сомневался, что они способны волшебством изменить чью-то внешность до неузнаваемости или перенести сознание в чужое тело. Неужели Гайифа или Дриксен открыли совершенно новые возможности магии и скрывают это ото всех?!

Рокэ захотелось взвыть от несправедливости происходящего, но он сдержался. Отчаиваться рано: пока человек жив – игра продолжается. Кто бы ни похитил Первого маршала Талига, этот кто-то рано или поздно непременно объявит о своих намерениях. Тогда все и прояснится. А пока нужно вести себя как обычно…

Рокэ вслепую зашарил по стенам вокруг зеркала, случайно задел одну из блестящих железных трубок – и вздрогнул от неожиданности, когда из нее в большое корыто потекла теплая вода, которая исчезала в дыре, проделанной в днище корыта. Что ж, таким шансом нельзя было не воспользоваться!

Оглядевшись, Рокэ заметил, что на полочке перед зеркалом лежит вполне узнаваемое мыло, а рядом с ним – флакон странной формы, на котором на незнакомом, но понятном языке было написало: «Шампунь для жирных волос». Что бы ни значило слово «шампунь», вымыться сейчас было совершенно необходимо, и Рокэ, раздевшись, залез в корыто.

Пытаясь понять, как работают водоводные трубы, Рокэ покрутил предметы, которыми они были украшены. Все получилось даже удачнее, чем он мог ожидать: вода перестала течь из трубы, из которой текла ранее, зато сверху полилось что-то вроде теплого дождя. Это было очень кстати.

Мыться под теплым дождем оказалось очень приятно, тем более с мылом и шампунем, так что пребывание в чужом теле дарило не только проблемы, но и удовольствия. Закончив омовение, Рокэ с удовольствием вытерся полотенцем, висевшим на дальней стене, затем побрился – бритва лежала на полочке рядом с мылом и шампунем – потом после нескольких безуспешных попыток перекрыл воду и направился в спальню искать одежду.

В платяном шкафу обнаружилась куча чистых подштанников, что радовало. А вот с верхней одеждой возникли проблемы. На полках шкафа висело множество черных ряс, но большинство из них выглядели хотя и чистыми, но старыми и поношенными. Похоже, неизвестные враги перенесли Первого маршала Талига в тело монаха высокого ранга, в целом склонного к аскетизму, но не отказывающему себе в некоторых мирских радостях.

Но, в отличие от носатого хмыря, Рокэ не надевал обноски без крайней на то необходимости, поэтому облачился в единственную более-менее приличную вещь – черную бархатную рясу.

Приведя себя в порядок, Рокэ снова вышел в коридор и потянул на себя вторую дверь. Она тоже открылась очень легко.

– Доброе утро, профессор!

После вязкой тишины комнат человеческий голос оглушил. Рокэ с трудом сдержал дрожь, вежливо сказал:

– И вам доброе утро, почтенная, – и оглянулся, разыскивая ту, что его приветствовала.

Однако комната была абсолютно пуста. Рокэ понял это сразу, но на всякий случай внимательно осмотрел ее, раздвинул шторы и даже заглянул под оба стола. В ходе поисков стало ясно, что прежний хозяин устроил здесь кабинет: письменный стол, стулья, книжные полки и огромная картотека, стоящая в большом ящике прямо на полу, не оставляли сомнений.

Носатый монах, похоже, был алхимиком: в дальнем конце кабинета имелся еще один стол, на котором стояли колбы и реторты, аптекарские весы и тигль. В огромном застекленном шкафу, который высился рядом, на полках лежали засушенные пучки цветов и трав, камни разных цветов и форм и банки с непонятным содержимым.

Имелось в кабинете и украшение – правда, единственное, – мастерски сделанный гобелен, на котором была изображена огромная змея. Присмотревшись к этой красивой вещи внимательнее, Рокэ с трудом сдержал дрожь: вытканная змея ползала по вытканной траве совсем как живая. Впрочем, в мире, где свечи загораются сами собой, а мыться можно под теплым дождем, текущим из труб, чудеса явно были делом привычным.

– Что же мне делать? – вздохнул он, обращаясь скорее к себе, чем к невидимой собеседнице. – Похоже, нужно для начала внимательно изучить картотеку.

– Не получится, профессор, – вновь заговорила невидимая дама. – Через пятнадцать минут начнется завтрак. После него у вас две пары – сначала у рэйвенкловцев четвертого курса, затем у первокурсников-хаффлпаффцев. Потом – обед. После него – еще две пары: сначала у гриффиндорцев и слизеринцев седьмого курса, затем – у рэйвенкловцев и хаффлпаффцев шестого курса. На осмотр картотеки времени у вас не будет до шестнадцати тридцати.

В этот раз Рокэ успел обернуться на звук голоса и не слишком удивился, обнаружив, что говорила вытканная на гобелене змея.

– Спасибо, – искренне сказал он. – Но пятнадцать… э-э-э… минут до завтрака у меня все же есть. Кстати, могу ли я на него опоздать?

– Да, конечно, профессор.

В потоке непонятных слов более-менее узнавались четыре: завтрак, обед, первокурсники и профессор. Обучение в Лаик длилось меньше года, но в некоторых городских школах Талига можно было получить образование в течение нескольких лет. А профессорами называли преподавателей в университетах – недавно открытых в Гайифе школах для взрослых. Значит…

– Почтенная, напомните, пожалуйста, – произнес Рокэ с замиранием сердца, – где лежат мои планы на сегодняшние пары?

– Там же, где и всегда, – в бесстрастном голосе змеи слышалось удивление, – на столе.

– Спасибо! – уже усаживаясь за стол, Рокэ не удержался и спросил: – Скажите, почтенная, вам не скучно все время проводить на одном и том же месте?

– Спасибо за внимание, профессор! – змея удивилась еще больше, – но меня создали для того, чтобы служить декану Слизерина, и я счастлива выполнять свои обязанности.

– Приятно это слышать, – рассеянно откликнулся Рокэ, открывая толстую тетрадь, на которой было написано: «Рэйвенкло, третий курс».

Вспомнив уроки скорочтения, полученные от отца, Рокэ начал изучать бумаги. На календаре, стоявшем на столе, красным цветом была выделена дата 14 декабря 1995 года, а из записей в тетради следовало, что в этот день носатый профессор собирался учить студентов приготовлению Зелья Умиротворения. В столь непростом деле Рокэ не мог заменить носатого алхимика и принялся пролистывать тетрадь дальше.

Спасение пришло через несколько страниц: 17 декабря профессор собирался проводить контрольную работу и скрупулезно выписал в тетради все планируемые задания. Что ж, жизнь продолжалась!

На столе лежало еще несколько тетрадей с незнакомыми названиями и номерами курсов, и Рокэ не сомневался, что это остальные сегодняшние ученики дотошного трудяги-профессора. Но их можно было просмотреть на первой паре, тем более что змея на гобелене уже начала деликатно покашливать, напоминая, что скоро начнется завтрак.

С трудом сдерживаясь, чтобы не запеть любимую марикьярскую песню, Рокэ поднялся из-за стола и направился к двери. Выходить в незнакомое место без оружия было непривычно, но и в кабинете не было ни шпаг, ни пистолетов, ни даже кинжала, а палку, метающую искры, Первый маршал Талига взять не рискнул, поскольку прекрасно помнил, чем заканчиваются попытки дикарей воспользоваться огнестрельным оружием.

Третья дверь в коридоре – единственная, которую Рокэ еще не открывал, – распахнулась так же легко, как и остальные. Уходя, он вспомнил, что не знает, как ее запереть, но времени искать ключ уже не было. Аккуратно притворив за собой дверь, Рокэ шагнул в незнакомый мир.

* * *

В первый момент Северусу показалось, что глаза его обманывают или мутное зеркало искажает изображение. Таких чрезмерно смазливых людей, как отражающийся в зеркале тип, он ненавидел всем сердцем за пустоголовость и подлость, поэтому меньше всего желал принимать обличье подобного херувимчика.

На всякий случай Северус молча произнес несколько заклятий, рассеивающих морок, после каждого из них очень надеясь увидеть в зеркале более-менее приличное лицо. Увы, все усилия оказались тщетны. Сладкий красавчик, словно сошедший с экрана порнофильма, продолжал хмуро глядеть на Северуса из мутного стекла.

Что ж, мудрый человек принимает мир таким, каков он есть, поэтому Северус отдал зеркало хмурому слуге и заговорил, очень надеясь, что ничем не выдает свои чувства:

– Спасибо, все в порядке. Когда будет готов завтрак/?

– Завтрак ждет вас, соберано.

– Проводите меня в столовую, – Северус зашагал к дверям, не сомневаясь, что слуга последует за ним. Так оно и вышло.

Коридор, в который выходила дверь спальни, немногим уступал ей в роскоши. Северусу снова показалось, что он попал то ли в исторический фильм, то ли и вовсе в «мыльную оперу» о жизни средневековых аристократов.

Выйдя в коридор, Северус остановился. Когда слуга подошел, он спросил, очень надеясь, что голос звучит беспечно:

– Скажи, какие у меня планы на сегодня? Что-то голова после сна тяжелая...

– Ничего важного, соберано, – слуга двинулся вперед, – все можно отменить. После завтрака вы собирались учить Окделла фехтованию, а после обеда кардинал Сильввестр ждет вас на чашечку шадди.

Только последнее слово доказало Северусу, что он переместился не в прошлое, а совсем в другой мир, поскольку о существовании такого напитка в средневековой Европе никогда не слышал. А потом Северус осознал смысл первой части фразы слуги – и понял, что нужно быстро выкручиваться, иначе разоблачение неминуемо.

К счастью, удобный случай подвернулся практически сразу. Как оказалось, из коридора в столовую вела высокая и не слишком крутая лестница.

– Ах!..

Умение правильно падать, таким образом уклоняясь от заклятий, – очень важная часть ЗОТС, ему уделяется немало внимания на школьных занятиях. После Хогвартса Северуса учил падать сначала Долохов в боевке Организации, а потом лично Дамблдор, так что скромный профессор зельеварения мог без малейшего ущерба для себя свалиться с гораздо более высокой и крутой лестницы, чем та, что имелась в доме порнокрасавчика...

К счастью, здешние слуги этого не знали и очень испугались. Северус мужественно охал, ахал и стонал, изображая страдание, но категорически отказался вызывать врача. Слуг такое поведение не удивило: похоже, хозяин этого дома действительно был редким идиотом.

В неприлично шикарно обставленную столовую Северус вошел, мужественно хромая и неизящно дергая левой рукой. Увидев его, нескладный русоволосый мальчишка, сидевший за столом вскочил и испуганно протараторил:

– Что с вами, эр Рокэ?

– С лестницы упал, но ничего страшного не случилось, – скорбно ответил Северус и, страдальчески поморщившись, уселся во главе стола, где стоял столовый прибор. – Но уроки фехтования в ближайшие дни придется отменить. Пожалуйста, проверь, – обратился он к слуге, – как молодой человек усвоил прежде изученное.

Тот кивнул, абсолютно не удивившись, и Северус понял, что не ошибся: хмурый тип умел не только прислуживать, но и постоять за себя.

Когда Северус сел, мальчишка тоже опустился на свое место за столом. Лишь сейчас Северус сообразил, что это вполне мог быть не Окделл, о котором говорил слуга, но, похоже, интуитивное решение оказалось верным: брошенные наугад слова все восприняли как нечто само собой разумеющееся.

Еда оказалась непривычной и, по мнению Северуса, слишком уж пряной. Но поддержать силы было необходимо, поэтому он старательно съедал все, что слуги накладывали на его тарелку.

Вино показалось слишком кислым; впрочем, Северус в винах совсем не разбирался, да и выпил совсем немного.

Без всякого удовольствия поглощая непривычную еду, Северус внимательно разглядывал Окделла, все больше и больше удивляясь. Мальчишка смотрел на своего сотрапезника с совершенно непередаваемой смесью эмоций, в которой смешались восторг, благодарность, страх, ненависть и нечто похожее на презрение. Окделл, конечно, считал, что прекрасно скрывает свои чувства, но все они читались на его лице, словно в открытой книге. Северусу от этой бури эмоций стало даже как-то не по себе, и он задумался, зачем сладкий красавчик держит при себе такую бомбу замедленного действия, как Окделл.

Ответ на этот вопрос найти сейчас было невозможно, и Северус задумался, что связывает хозяина дома с нескладным русоволосым пареньком. Отец и сын? Не похоже, даже если сын внебрачный – совсем не те отношения. Дальние родственники – возможно, хотя отсутствие фамильного сходства говорит против этой гипотезы. Ученик, обучающийся фехтованию? Но зачем богатому красавцу брать ученика? Или так принято в этом странном мире? Мастер и подмастерье?

Тем временем завтрак закончился, и Северус попросил угрюмого слугу проводить его в кабинет, чтобы поработать с бумагами. Больше всего он боялся, что у легкомысленного красавчика вообще нет кабинета, но его просьбу все восприняли как должное. Хромал Северус очень старательно, дергать рукой тоже не забывал и, кажется, впечатлил своим спектаклем всех слуг.

Северус не сомневался, что большую часть документов, хранящихся в кабинете, составляет любовная переписка. Но помимо нее наверняка имелись и письма от управляющего и арендаторов – в волшебной Британии именно эти бумаги отнимали немало внимания и времени Люциуса Малфоя. Познакомиться с финансовым положением красавчика было явно нелишним: вдруг он находится на грани банкротства и сбежал от кредиторов в другой мир, оставив отдуваться за свои грехи совершенно постороннего человека? А еще Северус очень надеялся, что среди писем хранятся старые газеты: было очень важно понять, в какой мир его занесло.

Кабинет Северуса удивил, причем не огромной коллекцией холодного оружия, развешанной на стенах, а тем, что одну из стен занимала огромная карта. К ней он подошел в первую очередь – и вздохнул с облегчением, обнаружив, что понимает написанные на ней слова. Очертания материка напоминали Европу и прилегающие к ней острова, но все же заметно от нее отличались, названия стран и городов тоже были незнакомыми. Внимательно изучив карту, Северус понял, что находится в Талиге. Именно эта страна, занимающая примерно то же положение, что Франция в привычной Европе, была вырисована особенно тщательно.

Затем Северус подошел к массивному письменному столу, украшенному так же причудливо, как и все остальное, и сильно удивился, увидев на столе тщательно рассортированные по пачкам письма, а рядом на полу – огромную картотеку. Похоже, красавчик был крайне скрупулезным донжуаном…

Прочитав первую дюжину писем, Северус понял, что дело плохо. Либо у него зрительные галлюцинации, либо к красавчику обращались не столько любвеобильные дамы, сколько высшие чины армий и поставщики фуража, провианта, лошадей и военной формы. Большинство писем было адресовано Первому маршалу Талига Рокэ Алве, и лишь авторы некоторых начинали послание с фраз «Рокэ» или «Росио».

Северус долго не желал верить своим глазам: он не мог вообразить, что красавец, вполне уместный в порнофильме, способен не только ублажать женщин, но и водить армии в бой. Но долго отрицать очевидное тоже неразумно, и со странной реальностью пришлось смириться.

Главными противниками страны, где Северус внезапно оказался, были, насколько он понял, Дриксен и Гайифа, расположенные соответственно на северо-западе и на юго-востоке от Талига. Впрочем, противники не показались Северусу особенно серьезными, поскольку размерами Талиг превышал всех трех врагов вместе взятых. Кроме того, совсем недавно армия под руководством Рокэ Алвы выиграла войну с небольшим воинственным народом на своей восточной границе.

Впрочем, проблемы Талига в любом случае выглядели полной ерундой по сравнению с положением самого Северуса. Он никогда не считал себя глупее других, но четко понимал пределы своих возможностей и точно знал, что армиями руководить не сможет – просто из-за отсутствия опыта. Оставалось надеяться, что вместо красавчика со звучным именем войска водили в бой его подчиненные; впрочем, во всех посланиях было заметно искреннее уважение отправителей к адресату, и это наводило на вполне определенные мысли.

Очень теплые письма писал красавчику кардинал Сильвестр, о котором упоминал слуга с разбойничьей физиономией. Что ж, после полосы невезения можно было надеяться хоть на одну удачу, и она пришла: свой первый визит в незнакомом мире Северус должен был нанести другу, а не врагу.

В большие шкатулки, стоявшие среди книг на полках шкафов, и в ящики письменного стола Северус лезть не рискнул. Первому маршалу наверняка писали и шпионы, а их корреспонденция вполне могла быть защищена от чужих рук дополнительными средствами – например, иголками с ядом, которые выскакивали, если перед открыванием шкатулки или выдвижением ящика не нажать секретную пружину.

А вот письма от управляющих Северус нашел в одном из ящиков картотеки. В них постоянно жаловались на неурожаи и на спекулянтов, покупавших у крестьян овощи, зерно и рис по смехотворно низкой цене, но сообщали, что ежегодные выплаты будут сделаны вовремя. Это обнадеживало.

За разбором документов время пролетело незаметно, и хмурый слуга негромко постучал в кабинет, извещая, что настало время обеда. Зрительная память у Северуса всегда была хорошая, и дорогу в столовую он нашел бы и без посторонней помощи, но о конспирации забывать не следовало, поэтому он, притворно хромая и кривясь от боли, попросил слугу проводить его.

– Как Окделл усвоил мои уроки? – негромко спросил Северус, шагая бесконечными коридорами.

– Для себя – неплохо, – ответил тот. – Думаю, если бы экзамены в Лаик проводились бы сейчас, он стал бы первым. Но до настоящего мастерства мальчишке все еще далеко. Он слишком красуется и слишком боится вас, соберано, чтобы полностью посвятить себя искусству фехтования.

Северус мрачно подумал, почему ему выпало такое наказание – даже в параллельном мире общаться с истеричными неумелыми подростками, – но ничего не сказал.

Обед проходил в молчании; Окделл выглядел таким же нервным, как и утром, и смотрел на Северуса с такой же невообразимой смесью чувств. Чтобы хоть немного отвлечь мальчишку, Северус спросил:

– Чем вы планируете заниматься после обеда?

– Не знаю, – Окделл покраснел. – Наверное, пойду погуляю по городу, эр Рокэ, если вы не возражаете, конечно.

– Возражаю, – в Северусе вдруг проснулся хогвартский профессор. – В вашем возрасте нужно учиться, а не бездельничать. Лучше проштудируйте историю войн последнего столетия – столько глав, сколько успеете. Когда я вернусь, то проверю, как вы усвоили материал.

Библиотеку красавчика Северус еще не видел, но не сомневался, что у Первого маршала непременно есть исторические книги о войнах.

Мальчишка, однако, отреагировал на логичное предложение очень странно. Он дернулся, словно обожженный соплохвостом, выпрямился, как будто проглотил палку, и величественно ответил:

– Историю войн последнего столетия я знаю очень хорошо, эр Рокэ. Я не вижу смысла в том, чтобы читать книги о настолько близкой мне теме.

– Зато я вижу, – такое глупое упрямство вывело бы из себя ми святого, но Северус старался вести себя спокойно. – Истина не тускнеет от повторения, и перечитывая давно известные вам описания битв, вы наверняка найдете в них то, чего не замечали прежде.

– В книгах из вашей библиотеки, эр Рокэ– Окделл напыжился, как индюк, – я ничего нового для себя не найду.

Ах, вот оно что… Северус изогнул бровь и веско сказал:

– Если вы не согласны с мнением знаменитых военных историков и уверены, что правы, то чтение их книг вам не повредит – наоборот, укрепит вас в собственной правоте и поможет лучше понять чужие заблуждения. Так истинная любовь не потускнеет, если влюбленный будет видеть много других женщин. Наоборот, именно в сравнении с чужой красотой прелесть его любимой станет особенно очевидна. Если же общение с другими девушками разрушило чьи-то нежные чувства – значит, они были не настоящими. С книгами и убеждениями дела обстоят точно так же.

Закончив тираду, слышанную в школьные годы от Слагхорна, Северус поморщился от ее пафосности и удивился, почему решил сказать именно так.

На мальчишку слова Северуса произвели сильное впечатление – он покраснел как вареный рак и пролепетал:

– Я не согласен с вами, эр Рокэ, в том, что касается любви. Есть любовь земная и любовь небесная, и смешивать их нельзя.

– Со своими любовями сами разбирайтесь, – поморщился Северус. – Меня это не касается. А книгу непременно почитайте после обеда. Вернусь – проверю.

Окделл понуро кивнул: похоже, синеглазый красавчик тоже с ним не цацкался.

Тем временем обед завершился, и Северус, прихрамывая, в сопровождении хмурого слуги вышел во двор.

? Вы не хотели бы увидеть Моро, соберано? – негромко спросил тот. – Он наверняка расстроится, что не поедет на сегодняшнюю прогулку.

Северус сосредоточился, пытаясь понять, кто такой Моро, но вспомнить ничего не мог. Ни в одном письме это имя не упоминалось. Но если его полагается брать с собой к Сильвестру – значит, это подчиненный, телохранитель или дальний родственник. Значит, навестить его необходимо…

– Хорошо, – бросил Северус. – Проводите меня к Моро.

Однако, вопреки ожиданиям, слуга направился не к дому, а к приземистому зданию без окон, откуда доносился едва заметный запах навоза и слышалось конское ржание.

– Моро, Моро, – успокаивающе заговорил слуга, когда они вошли в конюшню, – красавец ты наш… Знаю, ты хотел сегодня прогуляться, но соберано не может – ему сегодня нехорошо…

Увидев жуткую черную зверюгу, выглядевшую страшнее гиппогрифов, Северус начислил десять баллов Слизерину за собственную осторожность. Садиться на это чудище он не рискнул бы даже под страхом смерти.

– Вы угостите его чем-нибудь, соберано? – спросил слуга.

– Нет, – Северус с трудом сдержал дрожь. – Иначе он…он решит, что я к нему подлизываюсь…

Они постояли еще немного, потом Северус решительно направился к выходу.

Запряженная красивыми и более смирными лошадьми карета ждала хозяина у парадного входа. Северус с удовольствием залез внутрь, раздвинул занавески, закрывавшие окна, и приготовился усваивать новую информацию.

Город, открывшийся за окнами кареты (Северус подозревал, что это Оллария – столица Талига), выглядел не менее средневековым, чем дом Алвы, вот только здесь было гораздо грязнее, а горожане одевались намного проще, чем слуги.

Дорога заняла не слишком много времени. Дом, в который, прихрамывая вошел Северус, выглядел не таким шикарным, как особняк Алвы, но все равно внушал уважение. Похоже, кардинал Сильвестр отнюдь не бедствовал, что было вполне логично: не всякий служитель Церкви может на равных общаться с Первым маршалом.

Молчаливый монах провел гостя в строго, но стильно обставленный кабинет. За большим письменным столом сидел человек средних лет, одетый в рясу. Он приветливо кивнул вошедшему.

Северус внимательно изучал Сильвестра, пытаясь понять, можно ли ему верить. Кардинал не выглядел добрым и дружелюбным – скорее, он казался человеком, который не склонен ни к жалостливости и сентиментальности, ни к вспышкам гнева. Ничего больше понять было невозможно, но выхода у Северуса не было. Он сделал глубокий вдох и произнес:

– Добрый день, Ваше Высокопреосвященство! У меня к вам очень личный и непростой разговор. Я был бы очень признателен, если бы вы уделили мне хотя бы полчаса своего времени, не вызывая сюда ни слуг, ни врачей, ни телохранителей. Потом делайте что хотите, но сначала дайте мне все объяснить!

– На спокойном лице Сильвестра появилось удивление:

– Что с вами Рокэ? Вы сегодня на себя не похожи!

– Вы абсолютно правы, Ваше Высокопреосвященство. Дело в том, что я не Рокэ Алва, а совсем другой человек, по непонятной причине оказавшийся в его теле. На самом деле меня зовут Северус Снейп, и я живу совсем в другом мире... Не зовите слуг! Прошу вас, сначала дайте мне все объяснить!

Кардинал побелел как полотно и схватился руками за край стола, но ответил очень решительно:

– Продолжайте! Я вас слушаю.