Каждый охотник желает знать, где сидит фазан (гет)

На ней было белое платье.

Привязанная к креслу, она сидела неподвижно, выпрямив спину, и, не отрываясь, смотрела на экран. Я стоял перед ней на коленях и вглядывался в её лицо.

Я боялся, что она не захочет смотреть, а я не смогу её заставить — но она смотрела. Она сидела в моём кинотеатре — ну конечно, кому ещё, кроме меня, придёт в голову крутить бесплатные фильмы ужасов? — и смотрела на мой шедевр.

Изуродованные тела её друзей смотрели на неё с экрана. Она прокусила себе губу, с её тонких губ стекала кровь, и, хоть убей, я не мог вспомнить, какого она цвета.

— Боже, — говорит она, — почему ты это сделал?

Я бы мог ответить, что она так хотела увидеть самый страшный фильм в своей жизни, что я не мог не исполнить её желание в день её свадьбы — но мне кажется, что она спрашивает не у меня.

У неё дрожат руки, пальцы вцепились в подлокотники так, что костяшки побелели, но она не отводит взгляда. У неё на лице написано что-то такое, что мне становится страшно.

Мне хочется целовать её ноги, мне хочется уткнуться лицом в её белоснежный подол и умереть от восхищения и трепета. От любви к ней у меня разрывается сердце, останавливается кровь и сгорают заживо нервы. Мне страшно от того, что я до сих пор не умер, глядя на неё.

Но с меня не смыть всю грязь и кровь, которую я добровольно взял на себя — а она... Она божественно чиста.

Фильм кончается, экран гаснет, и весь мир вокруг нас становится того цвета, что я никогда не мог запомнить.

Она ничего не говорит, когда я кладу руки на её шею. Она не кричит, когда я сжимаю их, сдавливая её горло.

Я убиваю её в такой невероятной тишине, что мне кажется, будто я убиваю самого себя.

Я выхожу на улицу, задираю голову и смотрю в бездонное небо.

Чёрное небо.

Я смеюсь, и мне кажется, что я сам становлюсь таким же чёрным, как раскинувшийся передо мной необъятный космос, где нет места другим цветам, и чьи названия останутся лишь в отдалённых уголках моего предельно чёрного сознания.

— Хантер, — говорю я себе. — Боже, Хантер, это же так легко запомнить. Белый, красный, оранжевый, жёлтый, зелёный, голубой, синий, фиолетовый. Это же так легко.

В сарае, стоящем неподалёку от одного небольшого уютного коттеджа, посреди леса, заваленного трупами, меня ждёт человек, который ответит за всё.

Боже, каждый охотник желает знать, где сидит фазан.