Сквозь арку и что там увидел Гарри (джен)

Не забываем, что в Завуалье все живут в обратную сторону! Поэтому теперь Блэк выходит из Азкабана, Люпин ещё не пьёт Снейпово зелье, а Гарри (теперь уже!) предстоит познакомиться с Роном и Драко!

В тот же миг по Дрянн-Аллее мимо Гарри к лавке "Горбин и Бэркес" побежали авроры – сначала по двое и по трое, потом десятками и сотнями и, наконец, огромными толпами, так что, казалось, вся улица наполнилась ими; Гарри испугался, как бы его не затоптали, и, спрятавшись за угол одного дома, смотрел на них.

Наконец, вокруг началась такая кутерьма, что Гарри рад был выбраться на Диагон-Аллею, где он в кафе-мороженом Флорана Фортескью увидел Белого-и-Сияющего Дамблдора – он сидел за столиком перед полной миской долек и что-то торопливо писал на клочке пергамента.

– Фадж послал всю министерскую конницу и всю министерскую рать! – воскликнул директор радостно, завидев Гарри. – Ты ведь только-что с Дрянн-Аллеи? Ты их, наверное, видел?

– Да, видел, – сказал Гарри. – Как тут не увидеть. Их там целые тысячи!

– Точнее, четыре тысячи двести семь человек, – сказал Дамблдор, заглянув в пергамент. – Он оставил себе только двух дементоров и Перси – они пойти не согласились. Но это неважно. Малфой всё равно выкрутится. Поэтому все авроры ордена Феникса тоже остались на местах. У Ордена есть дела поважнее. Взгляни-ка на дорогу! Кого ты там видишь?

– Никого, – сказал Гарри.

– А ещё очки носит! – ахнул директор. – Сразу видно – всю жизнь только и делал, что за снитчами гонялся, – добавил он с гордостью. – Увидеть Никого! Да ещё на таком расстоянии! А я против солнца и настоящих-то людей с трудом различаю!

Но Гарри его не слушал: он не отрываясь смотрел из-под руки на дорогу.

– Там кто-то идёт! – сказал он наконец. – Только очень медленно. И как-то странно!

И правда, приближающийся человек шёл медленно и вальяжно, презрительно окидывая взглядом проносящихся мимо малышей с книжками и обаятельно улыбаясь девушкам. При этом он то и дело незаметно, как ему казалось, указывал палочкой на какого-нибудь пацана помладше, стараясь выбирать тех, что в зелёном, и жертва сразу испуганно и растерянно ойкала и хваталась за выросшие уши, прикрывала покрывшиеся прыщами щёки или подхватывала свалившиеся штаны. Одного маленького и худенького мальчишку в слизеринской форме он и вовсе сшиб с ног и надел ему на голову мгновенно сотворённое ведро с водой.

– A-a! – сказал Дамблдор. – Это мой Гриффиндорский Любимец со своими Гриффиндорскими штучками. Он всегда так, когда думает о чём-нибудь весёлом. А зовут его Сириус Блэк.

– "Моего крёстного зовут на Б", – быстро начал Гарри. – Я его люблю, потому что он Бесстрашный. Я его боюсь, потому что он Больной на голову. Я его кормлю... Бестолковыми Байками. А живёт он...

– Гриммолд-Плэйс, 12, – ответил Дамблдор. – Там теперь штаб-квартира Ордена. А второго моего Гриффиндорского любимца зовут Рэм Люпин. У меня их два – один на посылках, второй на побегушках.

– Как это? Я не понимаю...

– Но я же тебе говорю: у меня их два! Два гриффиндорских любимца. У одного честь, у другого совесть.

В эту минуту к ним подошёл первый Любимец.

– Этот молодой человек любит тебя, потому что ты бесстрашный, – сказал Дамблдор, укоризненно качая головой и поглядывая на полосу отчуждения, оставленную Блэком за спиной. – Ай-ай-ай, как тебе не стыдно... Не ожидал от тебя такого! Всё настроение мне испортил.

– Тогда нужно подвесить кверх ногами какого-нибудь слизеринца, – ответил Блэк. – Замечательно помогает от всех видов плохого настроения. Многократно проверено. Лучше средства не придумаешь!

– Правда? – усомнился Гарри. – Можно ведь сходить в Хогсмид или поиграть в Квиддич. Это очень некрасиво – истязать других из-за плохого настроения!

Блэк пожал плечами:

– Но я ведь сказал: "Лучше средства не придумаешь!" Лучше, а не красивее!

Гарри не решился ему возразить.

– Кого ты встретил по дороге? – спросил Дамблдор Блэка, протягивая руку и предлагая ему горсть долек.

– Никого, – отвечал тот.

– Слышал, слышал, – сказал директор. – Вот и Гарри его тоже видел. Его ты, значит, не тронул?

– Он тоже гриффиндорец, – отвечал Блэк. – На своих гриффиндорцы не нападают!

– Вот и славно, – вздохнул Дамблдор. – Иначе ты получил бы от него первым! Что ж, ты теперь отдышался, скажи-ка, как дела в Хогсмиде?

– Лучше я шепну вам на ухо, – сказал Блэк и, поднеся руки трубкой ко рту, нагнулся к директору. Гарри огорчился – ему тоже хотелось знать, что там происходит. Но Сириус гаркнул директору прямо в ухо:

– Они опять взялись за своё!

– Это, по-твоему, шёпот? – вскричал бедный директор, подскочив на месте и передергивая плечами. – Не смей больше так кричать! А иначе я верну тебя обратно в Азкабан и кричи там сколько вздумается!

– Кто взялся за своё? – решил отвлечь их вопросом Гарри.

– Как – кто? Рон Уизли и Драко Малфой, конечно, – отвечал Дамблдор.

– Смертный бой за попытку привлечь к себе внимание? – спросил Гарри.

– Ну, конечно, – сказал Дамблдор. – Смешнее всего то, что они ведь бьются за ТВОЁ внимание, Гарри! Даже если ты этого никогда и не замечал. Пойдём посмотрим?

И они аппарировали в Хогсмид. За несколько секунд, что они были в пути, Гарри успел припомнить старый стишок:

Вёл смертный бой за Гарри с Гриффиндором Слизерин

И Рона Драко прогонял вдоль уличных витрин.

Кто наливал им буттербир, а кто водяру лил,

И их обоих Дамблдор из школы исключил.

– Кто... победит... тот... будет… моим… другом? – спросил Гарри, пытаясь отдышаться после аппарации.

– Ну, нет! – сказал директор. – Что это тебе в голову пришло?

– Будьте так добры... – проговорил, всё ещё задыхаясь, Гарри. – Давайте сядем на минутку... чтоб отдышаться немного.

– Сядем на Минутку? – повторил директор. – Ничего себе, добрый гриффиндорский мальчик! И это ты называешь “силой, недоступной Волдеморту”? А если бы на тебя сели? К тому же Минутку надо сначала поймать. А мне это не под силу! Она носится, как Зерьевал! Её так просто за рукав не схватишь!

И они побрели дальше, пока не увидели, наконец, огромную толпу, окружившую дерущихся прямо в пыли посреди улицы Драко Малфоя и Рона Уизли, которые, отбросив палочки, бились так, что пыль стояла столбом...

Поначалу Гарри никак не мог разобрать, где Драко, а где Рон, но, наконец, узнал гриффиндорца по торчащим дыбом рыжим волосам.

Они с Дамблдором протиснулись вперед и стали рядом со вторым Гриффиндорским Любимцем, Ремусом Люпиным, который наблюдал бой, держа в одной руке бутылку с зельем, а в другой –блюдце с лимонными дольками.

– У него только что закончились его “критические дни”, – шепнул Сириус Блэк Гарри. – Я, как вышел из тюрьмы, его ещё не видел. Я, собственно, вышел всего полчаса назад. Так что мне дольки ещё только предстоят.

И, подойдя к Люпину, он нежно обнял его за плечи.

– Как поживаешь, пушистый друг? – спросил он.

Ремус оглянулся, кивнул и снова принялся глотать дольки.

– Хорошо провёл время этим полнолунием? – спросил Сириус.

Ремус снова оглянулся: из глаз его упали две слезы – и опять он не сказал ни слова.

– Что же ты молчишь? – нетерпеливо вскричал Сириус.

Но оборотень только забросил в рот ещё две дольки и запил их зельем.

– Что же ты молчишь? – воскликнул Дамблдор. – Как тут они дерутся?

Оборотень сделал над собой отчаянное усилие и разом проглотил целую горсть долек.

– Очень хорошо, – отвечал он, давясь. – Каждый из них получил уже около восьмидесяти семи проклятий, перед тем как перейти на кулаки!

– Значит, скоро им нальют водку и буттербир? – спросил, осмелев, Гарри.

– Да, уже всё готово, – отвечал Люпин. – Я даже плеснул себе немножко.

И он приподнял бутылку с зельем.

Тут бой прекратился, и Драко с Роном уселись, тяжело дыша, на землю.

– Перерыв – десять минут! – закричал Дамблдор. – Всем подкрепиться!

Мародёры вскочили на ноги и обнесли всех буттербиром.

Гарри взял немного на пробу, но он был очень слабый и кислый.

– Хватит с них, пожалуй, – сказал Дамблдор, оглядывая мальчишек и последствия всевозможных Простительных и Непростительных на их лицах.

– Поди вели их деканам готовить бумаги об исключении!

Люпин отправился исполнять приказание.

Гарри молча смотрел ему вслед. Вдруг он оживился.

– Смотрите! Смотрите! – закричал он. – Вон Белая Ипостась Слизеринского Декана! Бежит куда-то через весь Хогсмид! Как этот Снейп носится, в обеих ипостасях!..

– Ему, видно, кто-то грозит, – проговорил директор, не поднимая глаз. – Какой-нибудь враг! Пожиратель или Аврор, или ещё кто-нибудь, Хогсмид ими так и кишит!

– Разве вы не поспешите ему на помощь? – спросил Гарри, не понимая, почему директор так спокоен.

– Не к чему! Не к чему! – сказал Дамблдор. – Он так бегает, что его не догонишь! Бессмысленное дело – пытаться поймать Зерьевала! Но, если хочешь, я сделаю о нём запись в “Истории Хогвартса”...

Он развернул пергамент и начал писать.

"Он такое милое и доброе существо", – произнёс он вполголоса и взглянул на Гарри. – Как писать "существо" – через "е" или "и"?

Мимо, сунув руки в карманы, прошествовал Рон Уизли.

– Сегодня я взял верх, – бросил он небрежно, едва взглянув на директора. – Слизерин – параша, победа будет наша! Вы мной гордитесь?

– Слегка, – нервно отвечал директор. – Только зачем вы послали в него Круциатус, мистер Уизли?

– Пусть привыкает, ему ещё на Волдеморта работать, – сказал Рон спокойно.

И пошёл было мимо. Но тут взгляд его упал на Гарри. Он круто повернулся и начал разглядывать его с глубочайшим отвращением.

– Это... что... такое? – спросил он наконец.

– Это Мальчик-Который-Выжил-После-Авады, – с готовностью ответил Блэк. – Мы только сегодня его нашли! Это самая настоящая, живая Знаменитость – живее некуда!

– А я-то всегда был уверен, что после Авады не выживают, – заметил Рон. – Но ты говоришь, он живой?

– Он говорящий, – торжественно отвечал Блэк.

Рон задумчиво посмотрел на Гарри и проговорил:

– Говори, Знаменитость!

Губы у Гарри дрогнули в улыбке, и он сказал:

– А, знаете, я вырос с Маглами и всегда был уверен, что волшебники существуют только в сказках! Я никогда не видел живого мага до приезда в Хогвартс!

– Что ж, теперь, когда мы увидели друг друга, – сказал Рон, – можем договориться: ты будешь верить в меня, а я – в тебя! Идёт?

– Идёт, – отвечал Гарри.

– Подавай-ка водку, – продолжал Рон, поворачиваясь к Блэку. – Эту водичку я в рот не беру!

Блэк вынул из сумки огромную бутылку и дал её Гарри подержать, а сам достал ещё закуску и стаканы. Как там столько уместилось, Гарри понять не мог. Очевидно, сумка Блэка была чем-то вроде Шизоглазова сундука.

В это время к ним подошел Драко – вид у него был усталый и сонный, глаза то и дело закрывались.

– А это что такое? – спросил он, моргая, надменным и брезгливым голосом.

– Попробуй отгадай! – воскликнул радостно Рон. – Ни за что не отгадаешь! Я и то не смог!

Драко устало посмотрел на Гарри.

– Ты кто? – спросил он, зевая после каждого слова. – Магл?.. Скучечервь?.. Хаффлпаффец?..

Не успел Гарри и рта раскрыть, как Рон закричал:

– Это Новая Хогвартская Знаменитость – вот это кто!

– Что ж, налей нам водки, Знаменитость, – сказал Драко и уселся на скамейку, развалившись, словно дома на диване.

– А вот сейчас можно бы устроить великолепный бой за внимание, – сказал Рон, хитро поглядывая на Гарри.

– Я бы легко одержал победу, – сказал Драко.

– Сомневаюсь, – заметил Рон.

– Я ж тебя прогнал по всему Хогсмиду и исполосовал Сектумсемпрой, щенок, – разгневался Драко и приподнялся.

Ссора грозила разгореться, но тут вмешался директор. Он очень нервничал, и голос его дрожал от волнения.

– Сектумсемпрой? – переспросил он. – Это немало! Как вы его полосовали, мистер Малфой – со спины или в лицо? Со спины, конечно, менее честно, но зато по лицу больнее, и шрамы могут остаться…

– Не знаю, – проворчал Драко и снова развалился на скамейке. – Пыль стояла столбом – я ничего не видел. Что это Знаменитость так долго разливает водку?

Гарри сидел на скамейке напротив, поставив поднос с закуской и стаканами себе на колени, и прилежно тряс бутылкой.

– Ничего не понимаю! – сказал он Драко (он уже почти привык к тому, что его зовут Знаменитостью). – Я уже налил несколько стаканов, а водка опять возвращается в бутылку!

– Ты не умеешь обращаться с Завуальной водкой, – заметил Рон. – Сначала её купи, а потом она сама сообразится на троих!

Конечно, это было бессмысленно, но Гарри послушно встал, вынул из кармана деньги и раздал их присутствующим, и водка тут же разлилась по трём стаканам.

– А теперь разлей её, – сказал Драко, когда Гарри сел на своё место с пустой бутылкой в руках.

– Это нечестно! – закричал Рон. –Знаменитость налила Малфою вдвое больше моего! Директор, скажите ей, что это не по-гриффиндорски!

– Зато себе она ничего не налила, – сказал Драко. – Ты любишь водку, Знаменитость?

Не успел Гарри ответить, как Рон выхватил палочку и набросился на слизеринца. Тот не остался в долгу и в ту же секунду выхватил свою.

– Авада Кедавра! – прозвучало одновременно, и два тела упали на землю.

Гарри вскочил на ноги и в ужасе бросился бежать, перепрыгнув

~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~

тут текёт водичка

~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~

через ручеёк. Краем глаза он увидал, как разгневанный директор поднялся с места. Тогда Гарри упал на колени и закрыл руками глаза.

– Ну, если их и после этого не исключат, – подумал он, – тогда мне можно будет вообще творить всё, что угодно!