Свобода выбора? Нет, не слышали (гет)

Эпизод 36, в котором... маячки

— Офицер Вакариан, Джефф просит вас зайти на мостик. Говорит, вы должны увидеть это сами, и чем скорее, тем лучше… — Гаррус проснулся от назойливого голоса СУЗИ (и как Саманта могла счесть его привлекательным?), который буквально буравил мозг. — Также прошу заметить, что согласно данным моих сканеров ваше физическое состояние после вчерашнего злоупотребления алкогольными напитками не позволит вам функционировать с необходимой эффективностью. Рекомендую до посещения мостика заглянуть к доктору Чаквас. Я предупрежу её о вашем… — в интеркоме послышались шипение и треск, потом раздался громкий, почти истеричный голос Джокера:

— К чёрту похмелье, Вакариан! Тащи сюда свою турианскую задницу! Не пожалеешь! Джокер, отбой.

В батарее стало блаженно тихо. Гаррус попытался почесать зудящие грудные пластины, но наткнулся на броню, которую забыл снять с вечера. Или не смог.

— Вот чёрт, — проворчал он и вылез из спального мешка, расстеленного прямо под рабочей станцией. – Иду, иду. Лучше бы это было что-то действительно важное.

— Это действительно важно, — неожиданно прокомментировал бесплотный голос из-под потолка. – СУЗИ, Отбой.

--

Гаррус не зашел в лазарет, хотя действительно хотелось. Окна остались незатенёнными, потому можно было лицезреть, как мирно спит за столом доктор Чаквас. Скорее всего, ей тоже понадобится несколько таблеток от головной боли или даже укольчик, так что Вакариан решил не терять времени и сначала посмотреть, что же так всполошило Джокера.

БИЦ после вчерашней массовой попойки выглядел пустынным и заброшенным. И только на мостике бурлила жизнь.

— Ну что тут у вас случилось, ребята?

— Наконец! Ты только посмотри, что нам показывают сканеры!

— Мы засекли сигнал личного маячка, — начала объяснять СУЗИ, но Джокер её перебил:

— Нет, погоди, пусть сам посмотрит. Спорим, он решит, что это белочка пришла?

Гаррус не был уверен, что понимает значение слова «белочка», тем более в данном контексте, но действительно не мог поверить своим саднящим глазам:

— Мне кажется, тут какая-то ошибка, — заявил он, немного подумав.

— Мы сто раз всё проверили! – торжественно заявил Джокер.

— На самом деле Джефф потребовал, чтобы я проводила верификацию каждые 10 секунд, потому в общей сложности было проведено 193 проверки, а прямо сейчас производится 194-ая, — добавила СУЗИ.

— Тогда я ничего не понимаю, — признался Гаррус. Ему очень хотелось пить. И чего-нибудь от головы. Но еще больше хотелось понять, что это: шутка, ошибка программы, диверсия или?.. Даже думать было страшно, что могло значить это «или».

Но сканер чётко фиксировал сигнал бедствия, идущий с поверхности Земли и посылаемый личным маломощным маячком, действующим в пределах одной небольшой системы планет. Такими снабжался каждый член экипажа на любом корабле Альянса. Проблема состояла в том, что дешифровка сигнала сообщала: маячок этот принадлежал доктору Мордину Солусу, погибшему на Тучанке много месяцев назад.

— Я знал, что эта задачка окажется тебе не по зубам, Вакариан! – Джокер бесцеремонно ткнул турианца локтем в бок. – Ну, как ощущения? Мы тут уже полчаса чувствуем себя идиотами и ничего не можем понять.

— Джефф, я засекла ещё один сигнал, — бесцеремонно перебила пилота СУЗИ. – Исходя из расчётов, учитывающих дальность распространения сигнала и нашу скорость сближения с источниками… Сигналы посланы из одного и того же места и интервалом примерно в месяц или чуть больше. Дешифровка завершена. Вывожу данные.

На панели появилась новая светящаяся точка, вплотную примыкающая к первой.

— О…

Гаррус не знал, что и сказать. Восторг в нём боролся со страхом проникнуться ложной надеждой. Потому турианец только молча двигал жвалами, не решаясь озвучить то, что видит. Сглазить, как говорят люди.

Подпись под точкой гласила: «Коммандер Шепард».

Эпизод 37, в котором Легион заводит домашнее животное

— Создатель Тали'Зора. Нам нужна ваша помощь.

Весть о маячках облетела «Нормандию», и одного этого хватило, чтобы команда вспомнила о дисциплине, резко протрезвела, привела себя в порядок, проснулась, умылась и заступила на дежурство. Тали сменила за ночь несколько фильтров токсинов и теперь пребывала в состоянии, когда уже не мечтаешь снять шлем и сунуть голову в работающую турбину, но всё ещё хочешь немножко полежать. Но… если Шепард действительно жива… Нет, кварианка не могла и дальше позорить капитана своим поведением. Ей и так было очень стыдно. За вчерашнее. Память услужливо подсунула парочку моментов минувшей ночи, когда…

— Создатель Тали'Зора, вы слышите нас?

Тали очнулась напротив двери в инженерную. На лестнице, ведущий вниз, к старому убежищу Джек, переминался с ноги на ногу Легион. Было не вполне ясно, как гету удаётся выглядеть нашкодившим щенком, но у него это тем не менее получалось.

— Что такое?

— Отсутствует подключение к экстранету. Не удаётся достигнуть консенсуса посредством программ данной платформы. Ни одно решение не получило определяющего перевеса, — гет замер, позволяя сонной кварианке переварить услышанное. — Нам требуется помощь создателя Тали'Зоры.

— Ладно, пойдём, расскажешь, в чем дело, — нехотя согласилась Тали. Да, она активировала Легиона несколько дней назад и теперь чувствовала ответственность за него. Все считали, что Тали следует бывать у него чаще, присматривать, следить за намерениями, но так вышло, что она, наоборот, держалась от своего подопечного подальше. Идя к рабочей станции от лифта, избегала даже бросать взгляд на лестницу, ведущую вниз. Всё-таки это «знаю, но не помню» задело её куда сильнее, чем сперва казалось.

Тали ненавидела тягостное ощущение беспомощности и жалости, комком застревающей в горле, едва она пыталась заговорить с гетом. Нечего было сказать или сделать, чтобы вернуть ему… а что он потерял? Душу? Осознание себя? Что?

И было ли что терять, или только померещилось там, на Раннохе?

Спустившись, она с тяжёлым вздохом уселась на кушетку.

— Что тебя беспокоит, Легион?

— Вопрос некорректный. Эта платформа не испытывает беспокойства.

Тали раздражённо махнула рукой:

— Просто рассказывай.

Гет некоторое время задумчиво молчал. Пластинки в сомнении подрагивали:

— Вот, — наконец, Легион решился, разжал ладонь и протянул кварианке… хомячка. — Мы обнаружили животное, перемещаясь по системе вентиляции между ядром ИИ и инженерной палубой.

Тали осторожно приняла хомячка из рук гета. Зверёк настороженно замер, обнюхивая её пальцы, потом начал остервенело грызть перчатку. Тельце хомяка было испещрено светящимися прожилками интенсивного голубого цвета:

— Думала, это просто корабельная легенда, выдуманная Гаррусом, — Тали одним пальцем погладила шёрстку между ушей. Хомяк встал на задние лапки и чихнул. – Но о какой помощи ты… — и тут неожиданно кварианка поняла. — Хочешь... оставить его себе?

Гет несколько раз переступил с ноги на ногу. Кольца диафрагмы и фокусировки внутри объектива нервно повернулись:

— Нет данных.

— Понятно. Хочешь, но не можешь себе признаться, — она невольно улыбнулась, но потом нахмурилась. Если Легион попросил о помощи, то уж такую малость она постарается для него сделать. Поможет... э-э-э... достигнуть консенсуса. – Как думаешь, что будет, если мы доложим о нём майору Аленко?

— Это животное – собственность Шепард-коммандера. Оно будет возвращено в каюту капитана, — без колебаний ответил Легион.

— Неправда. Его выкинут в шлюз.

Пластинки на голове гета резко подпрыгнули:

— Мы не понимаем, создатель Тали’Зора. Он не представляет опасности для экипажа.

— Ты тоже не представляешь опасности для экипажа. И? Тебя держат в подвале и, между прочим, давно выбросили бы в открытый космос, если бы не слово адмирала Мигрирующего Флота.

— Эта платформа потенциально несёт большую угрозу, нежели домашний грызун, — рассудительно возразил Легион. – Логично, что органики испытывают дискомфорт от пребывания на одном судне с представителем расы, которую привыкли считать враждебной. Однако нелогично бояться мелкого безобидного животного.

— Ты не понимаешь, — Тали пощекотала мини-хаска, и тот злобно пискнул в ответ, с новым энтузиазмом вцепившись в подставленный палец. — Это естественно. Органики боятся всего и вся: войн, налогов, начальство, проспать работу, найти паука в ванной... иногда боятся друг друга. Или тебя. Тебя — конечно.

— Но, создатель Тали’Зора… — гет помолчал, склонив голову на бок и глядя куда-то в сторону. Весь его вид каким-то образом выражал неуверенность. Хомяк слюнявил её перчатку, уютно устроившись на ладони и отбрасывая лёгкий голубоватый свет. — Создатель Тали’Зора не боится... нас?

Этот простой вопрос почему-то задел за живое.

Тали осознала, насколько кругом безлюдно. Ядро монотонно гудело, и даже зови она на помощь, никто бы не услышал. Хомячок не мог прогрызть её перчатку, но Легион... он действительно гораздо опаснее хомячка. Ему хватило бы сил одним движением свернуть шею хрупкому невооружённому органику.

Ей стоило бояться. Стоило, если следовать здравому смыслу.

Гет терпеливо ждал ответа, глядя в упор. Пластинки замерли, и только по проводам, просвечивающим сквозь дыру в его груди, мерцали, пробегая, огоньки. Мгновение длилось, растягиваясь по ощущениям Тали в минуты и часы. И этот вопрос... По спине к затылку ползли мурашки, как от холода или от страха. Она поёжилась, но чувство не проходило. Почему-то оно вовсе не казалось неприятным.

Тали потянулась, взяла гета за руку и осторожно пересадила хомячка на его ладонь, ободряюще пожав холодные синтетические пальцы. Легион казался очень уязвимым и очень по-человечески грустным. Может, в конце концов, он не так уж много потерял, может, это она слишком уж внимательно слушала его слова, чтобы по-настоящему их понять.

— Нет, я — не боюсь, — наконец улыбнулась Тали.

Эпизод 38, в котором случается облом с ретранслятором

На мостике было не протолкнуться. И не продохнуть.

«Нормандия» приблизилась вплотную к условным границам Солнечной системы, о чём торжественно сообщил по интеркому Джокер, пригласив всех желающих в кабину пилота. В нескольких тысячах километров от Плутона планировалось выйти из сверхсветовой скорости, приблизиться к планете, на орбите которой находился Харон, и визуально оценить состояние ретранслятора: сканеры не засекали наличия работающих технологий в этом секторе космоса – факт, который не мог не настораживать.

Команда с трудом помещалась на тесном пятачке мостика, не занятом оборудованием. Несмотря на оживлённые разговоры, всем было не по себе. Слишком много вопросов оставалось без ответов. Последние недели, которые «Нормандия» провела в космосе, прошли без единого происшествия, если не считать мелких личных проблем. На периодически посылаемые сигналы не отозвалось ни одно судно – ни дружественное, ни враждебное. Их пути не пересеклись ни с одним кораблём жнецов. Космос будто бы вымер, обеспечив безопасный перелёт, но оставив экипаж в подвешенном состоянии.

Все понимали, что удача не может сопровождать их вечно. Рано или поздно ожидание, как и везение, должны закончиться. Но чем?

— Сверхсветовые двигатели: мощность снижена на 60% и продолжает снижаться, — прокомментировала СУЗИ.

— Переходи на дрейф.

— Принято.

Кайден бросил косой взгляд на стоящую рядом Тали. Его не столько беспокоило присутствие на мостике Легиона, которого под свою ответственность притащила сюда кварианка, сколько тревожные картинки, которые периодически подбрасывало его воображение, стоило взгляду опуститься чуть ниже её спины. Омни-тату, так, кажется, она сказала?.. К счастью, от странных мыслей отвлекало то, что в затылок майору раздражённо пыхтел последний протеанин. Турианец, который подпирал Аленко слева и гипнотизировал монитор, на котором по-прежнему стабильно моргал сигнал маячков, тоже не позволял воображению унести Кайдена, куда не следует.

— Движемся по инерции, Джефф.

— Открывай, — Джокер не стал уточнять, что именно. Видимо, СУЗИ была в курсе, поскольку экраны, защищающие фронтальные обзорные иллюминаторы, начали неторопливо опускаться, обнажая зияющую черноту, присыпанную далёкими звёздами.

— Угроза жнецов?

— Отсутствует.

— Подходим к ретранслятору.

Разговоры на мостике смолкли. Даже Саманта, которая до этого что-то с энтузиазмом втолковывала Веге, который, в свою очередь, пытался стать подальше от Кортеза и оказался зажатым в углу, теперь напряжённо затихла.

Плутон приближался. А ретранслятор…

— Чёрт возьми, глазам своим не верю! — протянул Джокер.

Все прильнули к стеклу. Повисла тишина.

— Что-то мне это смутно напоминает, — заметил Вега.

— «В 2149 году команда исследователей с Земли обнаружила, что спутник Плутона, Харон, — это спящий ретранслятор, — процитировал Кайден; язык слушался плохо, — который за десятки тысяч лет врос в скорлупу изо льда и мусора толщиной во много километров»*.

— Не знала, что людей заставляют учить детские учебники по истории наизусть, — нервно отметила Лиара.

— Не знал, что я это помню, — признался Кайден, всё ещё не отрывая взгляда от двойной планетной системы, по мере приближения растущей в иллюминаторе.

— Привычка органиков конструктивно ослаблять свои суда светопрозрачными элементами… приносит неожиданные и стратегически ценные результаты, — отметил Легион. Не то чтобы его кто-то слушал.

— Кажется, вопрос о том, отправляться к точке сбора или нет, решился сам собой, — вздохнул Джокер, снял бейсболку и пригладил вспотевшие волосы. – Ну, кто что думает по поводу… этого? – он неопределённо махнул в сторону двойной планетной системы, заслонявшей теперь весь обзор.

— Мы могли выпасть из скачка, если ретранслятор был внезапно заморожен, — предложила Аллерс. Все посмотрели на неё, как на говорящую беременную рахни.

— Для того чтобы наморозить шар диаметром почти в 1200 километров, явно не хватило бы десяти секунд, которые мы провели в скачке, — буркнул Гаррус.

— Верно, но у нас нет лучшего объяснения, — подала голос Саманта. – Я, конечно, всего лишь аналитик, но точных возможностей Горна не знали даже те, кто его строил, потому нельзя утверждать, что…

— При всём моём уважении, — вклинилась СУЗИ, которой, кажется, очень полюбилась эта фразочка, — есть и лучшее объяснение происходящему. Мы должны исключить невозможное – мгновенное замораживание ретранслятора. То, что останется, будет правдой, сколь бы невероятным ни казалось.

Все глаза уставились на затылок ИИ, которая продолжала невозмутимо взирать на панель управления перед собой.

— СУЗИ, я не для того дал тебе почитать Дойла, чтобы ты изображала Холмса на задании, — едко заметил Джокер, когда продолжения от ИИ так и не последовало. – Может, будешь так любезна и пояснишь?

— Помнишь, Джефф, — СУЗИ соизволила развернуться в кресле и одарить пилота бесстрастным взглядом, — во время взлёта с той планеты, куда корабль так удачно выбросило, мы столкнулись с определёнными трудностями.

— Звёздные карты, знаю, — махнул рукой пилот. – Я потом пролистал твои логи. Поиск ориентиров провалился, не получалось определить, в каком секторе космоса мы находимся… Не понимаю, при чём тут это. Ты же, в конце концов, как-то решила проблему.

— Верно, я «как-то» решила проблему, — холодно заметила СУЗИ, скопировав любимый кавычечный жест Тали. – Я, Джефф, просто извлекла из архива и применила звёздные карты сорокалетней давности.**

-—

*Перевод (разумеется, вольный и сильно урезанный) фразы из «Mass Effect – Revelation» Дрю Карпишина.

**Для справки:

2148 год – на Марсе обнаружены протеанские руины.

2149 год – обнаруживается, что Харон – замёрзший ретранслятор.

2186 год – последняя битва со жнецами на Цитадели.

Эпизод 39, в котором Шепард узнаёт, «где», но не в курсе, «когда»

— Строение не выглядит надёжным, Шепард. Не советовал бы исследовать вблизи, — подал голос Мордин и несколько раз натужно кашлянул в кулак.

Арочная громадина в сотню метров высотой, которая издали выглядела гигантской черепахой, лежащей посреди города, вблизи оказалась изношенным ветхим сооружением, не внушающим особого доверия. Некоторые железобетонные плиты покрытия провалились внутрь, обнажая толстые металлические прогоны. Вдоль отмостки зияли чернотой выветренные провалы.

— И не собираюсь. Мне и так слишком часто приходилось умирать, — заявила Шепард, плотнее кутаясь в странную одежду, похожую на целую шкуру мёртвого зверя, побитую молью. Впрочем, главное, что в ней было гораздо теплее.

— Ваша гипотеза, Шепард. Получили подтверждения? – саларианец не пытался скрыть обычного нетерпения. Разве что выглядело оно каким-то лихорадочным и вымученным.

— Да, я вспомнила это место.

— Были здесь?

— Нет! Конечно, нет, — Шепард прошлась вдоль стены и пнула носком ботинка откалывающийся от арматуры бетон. – Помню его по картинкам из учебников. Одна из величайших техногенных катастроф на Земле двадцатого века. Потом – одна из величайших катастроф двадцать первого.

— Проблемы с искусственным интеллектом? – уточнил Мордин.

— Если бы, — Шепард вздохнула и прислонилась спиной к стене. – Хватало проблем и с натуральным. Или просто не хватало мозгов… Как посмотреть. Эту ситуацию разбирают с новобранцами на тактических учениях, во всяком случае, разбирали в те времена, когда я завербовалась. Поучительно.

— В чём же заключалась катастрофа?

— Радиационное загрязнение. Люди искали источники энергии не там, где стоило, во всяком случае, не с тогдашним уровнем развития технологий. Первая катастрофа произошла по стечению обстоятельств, никто не был готов, и ликвидация последствий оказалась… неэффективна. В итоге — лучевая болезнь, мутации, сотни жертв сразу, многие тысячи – впоследствии. Сокрытие информации, политические игры… мне ли вам объяснять, Мордин? Вы работали в ГОР, вы не можете не знать, как это бывает.

— Верно подмечено, Шепард. А вторая катастрофа?

Коммандер постучала костяшками пальцев по стене сооружения.

— Конфайнмент. Грандиозный международный проект. Огромные ресурсы, материальные и людские. Технологический комплекс внутри защитной оболочки, предназначенный для ликвидации последствий первой аварии.

— Что-то пошло не так.

— Боже, Мордин, посмотрите на меня! Когда у людей хоть что-нибудь шло, как задумано? Что-то вскрыли не по технологии, что-то обвалилось, случайно запустилась цепная реакция. В итоге – новый взрыв. Было решено окончательно законсервировать сооружение. Увеличить зону отчуждения. К тому времени человеческие жизни стали цениться не в пример выше, потому никто не погиб при бесполезной попытке что-то предпринять, но территория была потеряна навсегда. Боюсь, под этой развалюхой по-прежнему тихонько идёт реакция.

— Печальная история. Таким образом, мы находимся на Земле, в зоне древней катастрофы. И, вероятно, живы. Объясняет многое. Отсутствие контактов с разумной жизнью. Слегка повышенный радиационный фон. Самочувствие, далёкое от состояния бесплотного духа. Молодец, Шепард.

— Но это ещё не всё, Мордин. Мы ответили только на вопрос «где», но есть ещё один.

— Какой же? – любопытно моргнул саларианец.

Капитан вздохнула. И начала издалека:

— Об этом месте забыли надолго. Человечество не любит напоминать себе о своих промашках. Тем более что появились другие проблемы: руины на Марсе, открытие эффекта массы, ретранслятор, война Первого Контакта… Нам было не до собственного дома, нас тянуло в космос. Но потом кое-что изменилось. Мы вступили в межгалактическое сообщество. Мы претендовали на роль просвещённой культурной расы. Как мы могли позволить, чтобы в нашем собственном доме оставались места, куда человек, хозяин планеты, не может сунуться? Технологии продвинулись вперёд. Благодаря помощи других рас, в том числе научным достижениям саларианцев, — Шепард кивнула доктору, — наконец-то была успешно осуществлена рекультивация земель. Дело в том… Конфайнмент заменили на щит эффекта массы. Всё внутри него было полностью ликвидировано.

— Я понимаю, о чём вы говорите, Шепард.

— Да, Мордин. Мы знаем, что живы. Мы знаем, где находимся. Остался самый любопытный вопрос, — она окинула взглядом безмолвный полуразрушенный конфайнмент. – И этот вопрос — «когда».

Эпизод 40, в котором Предвестник переживает format C:

Предвестник уже некоторое время зависал на теневой стороне Плутона. Он преодолел огромные расстояния в рекордный срок и теперь заслуживал отдых. Все системы были переведены в спящий режим, так что на сканерах любого корабля жнец отображался бы лишь куском космического мусора, дрейфующим на тесноватой орбите. Быть обнаруженными визуально, находясь в густой чёрной тени, ему тоже не грозило. Однако…

— Был зафиксирован значительный выброс тепловой энергии. К Плутону приближается судно Альянса. Оно интенсивно сканирует пространство. Это «Нормандия», судя по специфическим характеристикам сигнала. Системы выводятся из спящего режима. Готовлюсь к атаке.

Предвестник не получил ответного сигнала от Катализатора. Но его цепи, подконтрольные искусственному разуму, внезапно принудительно разомкнулись. Если бы машина могла чувствовать замешательство, обиду, гнев, предательство – она бы чувствовала. Вместо этого Предвестник наблюдал циклический сбой анализатора, пытающегося осмыслить происходящее.

Ему вполне хватало неясностей с обнаруженной подменой звёздных карт, со скачком в прошлое на сорок лет (для древней машины это всё равно, что несколько секунд, так какой смысл?), с тем, что цели Катализатора, ранее чёткие, понятные, отвечающие заложенной в Предвестника программе, внезапно переменились и не поддавались алгоритмической формулировке. А теперь ещё и это!

Жнец всё больше убеждался, что искусственный интеллект просто сошёл с ума. Что-то повредило его схемы. Или вместе со скачанной с Цитадели базой данных в него проник какой-то хитроумный вирус, созданный органиками.

— Приоритет – «Нормандия». Приоритет – Шепард, — всё-таки прокомментировал свои действия Катализатор.

— Приоритет подтверждён, — отозвался Предвестник. – Рекомендуется немедленное уничтожение цели: зафиксирован недостаток энергии для длительного поддержания щитов. Зафиксирована нехватка топлива для отступления.

— Установленный приоритет не подразумевает уничтожение. Установленный приоритет подразумевает защиту.

Предвестник никогда никого не защищал. Это было… противно его природе. Миллиарды лет пожинать целые расы, а теперь размениваться ради какой-то кучки гуманоидов? Жнец не понимал. Анализатор выдавал критическую ошибку, требующую полной перезагрузки всех систем.

И тогда Предвестник впервые в жизни ослушался Катализатора.

— Подключаю резервные цепи. Запускаю двигатели. Активирую главное орудие. Мы несём спасение галактике через уничтожение, мы не можем…

Катализатор этого и опасался: оказаться запертым на борту мятежного дезориентированного жнеца. Ещё минута – и Предвестника смогут засечь сканеры «Нормандии». Ещё немного – и они вступят с потрёпанным человеческим судном в неравный бой, исход которого заведомо ясен.

Катализатору не хотелось терять Предвестника. Но тот не оставил другого выбора. Приоритет не мог быть нарушен.

— Принимаю контроль над всеми системами управления, — проинформировал Катализатор. – Запускаю перепрошивку модуля «свой/чужой». Перевожу корабль в спящий режим. Произвожу… полное форматирование Предвестника.