По ту сторону магии. Перемены (гет)

Гермиона сидела на своей кровати и растеряно оглядывала выложенные из сумки вещи, принесенные из больничной палаты. Там были новые фазаньи перья для письма, как раз такие, какие ей нравились; самонаполняющаяся чернильница темно-синего стекла; светящийся при встряхивании шар; мягкий темно-серый плед с витиеватым серебристым тиснением в углу — две заглавные буквы Г, видимо, обозначающие ее имя; вырезанная из дерева фигурка девочки с книжкой, чем-то похожей на нее, Гермиону; рюкзак с множеством карманов и отсеков из мягкой коричневой кожи и, судя по этикетке, уменьшающий вес лежащих в ней предметов; книга «Мир современных заклятий» и мягкий браслет в тон рюкзака для удержания палочки на руке. На тумбочке было несколько колбочек с подписями — зелья, которые ей надо было принимать ближайшую неделю. Гермиона огляделась вокруг: было очень тихо, еще шли занятия, и все ученики Хогвартса были на лекциях, в окно било яркое солнце. Было бы совсем здорово, если бы она помнила хоть что-то после того, как начала падать вместе с Малфоем на уроке зельеварения и нечто тяжелое ударило ее по голове, после чего она потеряла сознание. Она провела рукой по покрывалу и наткнулась на стопку пергаментов. На одном из них угловатым почерком было написано: «Выздоравливай, надеюсь, книга поможет тебе в этом, ты ведь так любишь учиться. Т. P.S. Ты мне нравишься». Гермиона удивленно перечитала написанное — кто бы это мог быть? Что-то мелькало на границе сознания, но никак не могло сформироваться в то, за что можно было бы ухватиться. Гермиона продолжила разбирать пергаменты. «Гермиона, мы так ждем твоего возвращения, у нас столько новостей для тебя! С любовью, Гарри и Рон». «Гермиона, это ты! Правда, похожа? Я сделал ее для тебя сам. Рон». Она улыбнулась, глядя на вырезанную из дерева девушку с книгой в руках, казалось, что, оторвавшись от чтения, фигурка следила за ней своими глазами. Где-то внутри Гермионы взорвался горячий фейерверк счастья — Рон сам сделал ей подарок, своими руками, и какой! «Гермиона, выздоравливай, мой дядя прислал для тебя невзрачную фиалку, говорят, что она поддержит тебя до того времени, когда будет готово настоящее лекарство. Невилл». «Гермиона, нам тебя так не хватает. Я видела рюкзак, который подарил тебе Гарри, и сделала ему в тон этот браслет, в котором удобно держать палочку, надеюсь, тебе понравится. С любовью, Джинни». Гермиона взяла в руки рюкзак, такой удобный на вид, и браслет, в ее душе все потеплело от понимания насколько у нее чудесные друзья. Больше всего записочек было от Гарри, Рона и Джинни, которые писали ей о том, что очень без нее скучают и хотели бы ее поскорее увидеть. Джинни рассказывала, что пришло время порвать все отношения с Майклом Корнером, а еще, что ее взяли на место ловца на замену Гарри. Джинни это очень не нравилось, потому что она боялась, что Гарри будет к ней хуже относиться из-за этого. Она мечтала быть охотником, потому что такого ловца, как Гарри, команде Гриффиндора никто не сможет заменить. Рон и Гарри не писали почти ничего из новостей, видимо, опасаясь, что Амбридж читает всю приходящую в лазарет почту. Гермиона погладила мягкий серый плед, в который ей так и хотелось закутаться и повертела в руках одно из перьев.

Самый большой пергамент был от мадам Помфри c подробностями приема зелий.

Приняв душ, Гермиона вновь устроилась на своей кровати и принялась расчесывать послушные волосы. Непривычно послушные. Она напряглась: никогда еще ее пушистая копна не сдавалась без боя. Возможно, это действие какого-то зелья, принимаемого в больничном крыле? «Хоть что-то полезное от попадания в эту дурацкую ситуацию», — подумалось Гермионе.

Она шла к классу трансфигурации, где у ее друзей закончились занятия. Еще издали Гермиона заметила, что Гарри о чем-то разговаривает с Чжоу, а Рон стоит чуть в стороне, поджидая его. Ей не хотелось мешать общению Гарри с девушкой, которая ему нравилась, и она остановилась, оглядываясь вокруг, — все было родным и привычным, как вдруг раздался вопль на весь коридор:

— ГЕРМИОНА!!!

И топот ног — не успела она обернуться, как ее схватили в медвежьи объятья и оторвали от пола. Гермиона взвизгнула и расхохоталась — ее держал Рон. И в то же мгновение ее перехватил Гарри и закружил по коридору. На несколько секунд перед ней мелькнули сердито развернувшаяся и уходящая Чжоу и о чем-то недовольно переговаривающаяся с Парвати Лаванда Браун. Но вскоре ее окружили одноклассники и проходящие по коридору друзья. Вокруг стоял гомон, звучали поздравления, и ее радостно похлопывали по плечам. Но ближе всех, сжимая ее в объятиях и никому особо не давая приблизиться, стояли ее лучшие друзья. И Гермиона таяла в их присутствии, согреваясь их теплом.

Радостно обнявшись, друзья шли по коридорам школы в сторону гриффиндорской башни, чтобы, накинув теплые вещи, выйти на улицу и наконец-то спокойно поговорить обо всем.

— Вы знаете, я абсолютно ничего не помню, — в отчаянии произнесла Гермиона, когда она и ее друзья шли по тропинке к озеру. — Это так ужасно! Сегодня утром я проснулась и поняла, что совершенно не знаю, что произошло. То есть, нет, я помню, конечно, как меня толкнула Паркинсон, как на меня начали падать пробирки, что-то еще, помню боль — и все. Потом пришла мадам Помфри, а чуть позже профессор Макгонагалл. Они отдали мне записку, написанную моей же рукой, вот, смотрите, — Гермиона протянула мальчишкам аккуратно сложенный лист.

Рон, быстро развернув протянутую бумагу, столкнулся лбом с Гарри, которому тоже не терпелось увидеть то, что было написано в записке.

«Я, Гермиона Джин Грейнджер, добровольно соглашаюсь выпить зелье, которое позволит мне полностью излечиться, зная, что оно влияет на память, в сочетании с зельем, которое я принимала на протяжении последних трех недель. Последние три недели я помнить не буду. Есть небольшая вероятность, что когда-либо память ко мне вернется».

Глядя на изумленных друзей, Гермиона продолжила:

— Макгонагалл сказала, что без этого зелья я бы не смогла продолжать полноценную жизнь, были нарушены функции дыхания, и без дополнительной стимуляции я не могла дышать, — Гермиона грустно улыбнулась. — Еще она сказала, что, скорее всего, все изученные мной за это время предметы есть в моем сознании, и я смогу к ним обращаться, может быть не сразу, будет нужна зацепка, например, она велела мне попробовать пробежаться глазами по прочтенным мной учебникам и сделанным записям. А записей там очень много, похоже, я все это время только училась, — Гермиона смутилась, потом, помолчав немного, с надеждой спросила: — А может я писала вам какие-то записки, которые помогли бы мне восстановить память? Без нее мне как-то не по себе.

— Писала, — несколько потрясенно ответил Рон. — О том, что учишься и хорошо себя чувствуешь.

— Думаю, ты боялась, что твои записки кто-то прочтет, — добавил Гарри, — мы тебе по этой причине тоже не особо много писали.

— Жаль, — Гермиона явно была огорчена, — я надеялась на лучшее.

Они дошли до поваленного дерева и уселись на него.

— Гермиона, а Малфой? — спросил Гарри, — он тоже ничего не помнит?

— Малфой? — Гермиона растерялась. — Я его не видела в лазарете.

— Вы лежали вместе, по крайней мере, пока ты была без сознания, а потом его забрал отец, — ответил Гарри, —, но мы не знаем наверняка.

— Нет, его там не было, — Гермиона была задумчива, - но, в любом случае, даже если бы и был, ему было бы что рассказать…

— Мы бы заставили его это сделать! — решительно сообщил Рон.

Гермиона улыбнулась и положила голову ему на плечо, внутренне съежившись от собственной наглости, но ощущая приятное тепло где-то около сердца. Ей было так приятно прикоснуться к Рону в тот момент, когда внутри нее бушевал ураган непонимания происходящего. Рон замер, но не отодвинулся, и Гермиона не стала убирать свою голову, так и сидела тихонько. А Гарри, как-то укоризненно взглянув на них, отвернулся и стал смотреть на озеро:

— Гермиона, пока ты была в больничном крыле, произошло несколько неприятных событий: Дамблдор временно отстранен с поста директора, а Хагрид ушел в леса.

— Ох, — Гермиона была так потрясена, что почти подскочила, убрав голову с плеча Рона, — что значит отстранен, почему? И что случилось с Хагридом?

Гарри сумрачно рассказал, что Дамблдора через две недели после случившегося вызвали в Министерство на разбирательство, а на досках Информации в гостиных факультетов появились объявления о том, что место директора школы временно занимает Долорес Амбридж. На этих словах Гермиона поежилась — это не предвещало ничего хорошего. А потом Гарри поведал о том, что после того, как Гермиона и Малфой попали в больничное крыло, в тот же день в школе объявился Люциус. Близнецы, узнав об этом, дали Хагриду лошадиную дозу своих леденцов, чтобы он мог обратиться к мадам Помфри, которой в тот момент было совсем не до него, и она с легкостью отпустила его якобы к своей знакомой лесной ведунье. Хагрид ушел в лес и забрал Грохха с собой — на всякий случай. Гарри вздохнул:

— Может быть, он скоро объявится, он обещал дать нам знать.

Гермиона обняла себя за плечи и съежилась — вести были не очень хорошие. Зато приятной новостью было то, что хотя бы не придется навещать братца Хагрида. По крайней мере, в ближайшее время.

Амбридж в роли директора, Хагрид, который ушел из Хогвартса — теперь понятно, почему в лице Гарри, несмотря на радость от встречи с Гермионой, сквозило огорчение. Ведь это были важные для него люди. И Гарри подтвердил это:

— Гермиона, я так счастлив, что с тобой снова все в порядке, когда из Хогвартса стали пропадать все те, кто мне дорог, то я начал за тебя бояться. И никто не сообщал нам никаких хороших вестей про тебя!

— Со мной уже все в порядке, — ласково улыбнулась ему Гермиона и потрепала друга по руке. — Есть ли какие-то хорошие новости, мальчики?

— Близнецы придумали что-то новенькое, — радостно поведал Рон, — и обещали продемонстрировать новинку в Хогсмиде!

— Через неделю? — улыбнулась Гермиона. Сейчас ее почему-то совсем не смущало, что скорее всего близнецы придумали что-то такое, что нарушит все правила — по-другому у них не бывало никогда. Но что значили проказы братьев Уизли по сравнению с тем, что она осталась жива и лишь иногда слегка покашливала? Невинные шалости. Тем более что Гермиона была сейчас невероятно счастлива и готова простить весь мир, включая даже Малфоя и Паркинсон, исключив разве что абсолютное зло, коим для нее являлись лишь Пожиратели Смерти и Волан-де-морт.

Поход в Хогсмид намечался на четырнадцатое февраля. Гарри покосился на друзей и осторожно спросил:

— Вы не обидитесь, если я пойду в Хогсмид не с вами, а кое с кем еще?

— С кем это? — удивленно и несколько сердито поинтересовался Рон, не понимающий на кого Гарри мог их променять.

— Видимо, с Чжоу Чанг, так, Гарри? — Гермиона радостно ткнула его кулачком в бок и развеселилась.

Гарри смутился:

— Да, с ней.

— У тебя что-то есть c Чжоу? — Рон округлил глаза и, открыв рот, смотрел на друга. — Почему она, отсутствующая три недели, знает, а я нет?

Но Гарри промолчал. Тогда вместо него со смехом ответила Гермиона:

— Я догадалась, Рон. Но, похоже, Гарри еще сам не уверен, да?

— Ну, я не знаю, ведь я с ней общался всего несколько раз и.. мне чаще всего просто нечего сказать.

Как так получается? С вами я могу говорить о чем угодно. А с ней? О чем я буду с ней разговаривать, ведь я ничего про нее не знаю. Чем она увлекается, что ей интересно? Вдруг ничего из того, о чем я смогу поговорить?

Гермиона положила руку на плечо другу и, по-прежнему улыбаясь, сказала ему:

— Гарри, не переживай, как раз о том, что ей может быть интересно, ты и можешь у нее спросить! А беседу начни, к примеру, с квиддича, ведь ты уже однажды разговаривал с ней об этом и о полетах?

— Точно, ведь она тоже ловец, — Гарри словно выдохнул от облегчения и уже увереннее добавил, с удовольствием пожимая подруге руку, — спасибо тебе, Гермиона!

А Рон вскочил с низкого ствола, на котором они дружно расположились, желая что-то добавить, но не удержался на ногах и угодил прямо в сугроб. Гермиона расхохоталась и бросила в него комком снега. А Гарри ее поддержал. Рон, вскочив на ноги, начал защищаться, и вскоре все трое, хохоча и брыкаясь, оказались в снегу. Гермиона, потеряв в дружеской потасовке свою шапочку, вскочила на ноги и начала вытряхивать снег из карманов и волос. Она раскраснелась и была прекрасна в своем веселье. А Рон и Гарри, сидя перед ней на снегу, с удовольствием наблюдали за своей подругой, по которой очень соскучились.

А Гермиона, несмотря на то, что совершенно не помнила три с лишним недели, проведенные в больничном крыле, тем не менее ощущала, что она словно освободилась сейчас. И сидя со своими друзьями у заснеженного озера она понимала, что очень по ним соскучилась. И ее, несомненно, радовал тот факт, что память этих трех недель никуда не делась, что вот она — где-то рядом, а значит, есть неплохой шанс, что она к ней вернется.

И идя со своими друзьями на ужин, Гермиона словно бы вернулась в то тепло, которого ей так не хватало. Она весь вечер улыбалась, болтая ни о чем с Гарри, Роном, Джинни, и Невиллом, и не замечая каких-то странных взглядов, которые бросала на нее Лаванда Браун.

Вечером старосты должны были явиться в класс Истории Магии для подготовки кабинета к завтрашнему тестированию на профессиональную ориентацию. Гарри пришел с ними — сегодняшняя его отработка у профессора Снейпа предполагала помощь Малфою, в связи с тем, что Панси Паркинсон была отстранена от занятий и отсутствовала в школе. Гермиона косилась на двух молчаливых мальчишек, снующих у слизеринских столов, раскладывающих там чистые пергаменты и листы с тестами. Амбридж сидела за преподавательским столом, благосклонно наблюдая за происходящим, отчего Гарри словно воды в рот набрал. За все время они с Малфоем не обмолвились ни словечком, стараясь выполнять свои задачи на максимально удаленном друг от друга расстоянии. Но удивляло Гермиону не это, а то, что Малфой, так же, как и Гарри, не говорил ни слова, не язвил, не высказывал гадостей, выполняя свою работу с холодным, ничего не выражающим лицом. А Гермиона, коснувшись руки Рона, поинтересовалась шепотом:

— Почему Гарри отрабатывает свое наказание вместе с ним?

Рон так же тихо прошептал ей:

— Гарри был наказан за ту стычку с Малфоем еще три недели назад, ну, ты должна помнить — это ведь было при тебе. Но Снейп перенес его наказание до выздоровления Малфоя, не спрашивай меня почему, я не знаю, но они все же отрабатывают его вместе — сегодня последний день.

Гермиона удивленно вскинула брови, продолжая раскладывать чистые листы пергамента — было странно, что профессор Снейп настойчиво заставлял отрабатывать своего любимчика наказание с Гарри Поттером — всем было известно, насколько Гарри и Малфой ненавидят друг друга.

— А еще Малфою запретили летать в ближайшее время! — радостно добавил Рон. — Так что мы сравняем шансы в следующих играх. В команде Слизерина теперь тоже трое новеньких, включая ловца. Ты знаешь, что Джинни теперь в команде на замене Гарри?

— Да, — Гермиона улыбнулась, — она мне писала об этом. Как у нее получается?

— Очень даже неплохо! — воодушевленно начал Рон и более сумрачно добавил, — гораздо лучше, чем у меня.

И Гермиона потрепала его по плечу:

— У тебя тоже все получится, тебе просто нужно поверить в себя!

И Рон почти улыбнулся ей в ответ.

К удовольствию Гарри и его друзей, отработки с Малфоем на этом и закончились, и можно было уже отправиться в гостиную. Рон то и дело обгонял их и шел задом наперед, чтобы в лицах и красках рассказать им о последней тренировке по квиддичу. Гарри, который видел конец этой тренировки, подтвердил, что Джинни действительно играет совсем неплохо, хотя ей и есть чему поучиться. Рон и Гарри принялись обсуждать вопрос, откуда у Джинни такая сноровка и талант в игре, когда из-за стоявших в отдалении доспехов вынырнули близнецы Уизли.

— Ронни, мы тоже хотели бы узнать, откуда наша младшая сестрица откопала такой талант? — объявил Джордж.

А Фрэд, положив руку на плечо Гермионы, радостно воскликнул:

— Мы рады тебя видеть в добром здравии.

— Прости нас, мы все-таки тебя не уберегли, но заметь, мы думали, что оставляем тебя в надежных руках твоих друзей, эх! — и Джордж отвесил младшему брату шутливый подзатыльник, на что Рон немедленно отмахнулся рукой, но брат ловко увернулся.

— Бросьте, все в полном порядке, как вы видите, — Гермиона была счастлива видеть близнецов, которые сегодня весь день где-то пропадали. И добавила для всех: — А Джинни потихоньку таскала ваши метлы, когда вас не было дома, она летает с шести лет, а вы даже не в курсе.

— Ого! А Джинни-то истинная Уизли! Молодец девчонка! — восхитился Фрэд, и они с Джорджем, переглянувшись, хлопнули друг друга по рукам.

— Ронни, давай уже, не подводи нас! — хмыкнул Фрэд, на что Рон сердито покосился на него и покраснел.

Они уже дошли до гостиной, и это спасло Рона от дальнейших подначек старших братьев. Нырнув в проем портрета, близнецы махнули друзьям на прощанье и скрылись в своей спальне. Их карманы были подозрительно оттопырены, и Гермиона была уверена в том, что братья Уизли отправились творить свои новые изобретения, а не спать. Но сейчас ей не хотелось портить ни свое настроение, ни настроение окружающих нотациями и правилами, и она, махнув на все рукой, села перелистывать свои учебники и конспекты.

Живоглот, радостно урча, пристроился возле бока своей любимой хозяйки. И она, обхватив его, чмокнула в рыжую макушку и пригладила его шерстку. Несмотря на радостную встречу еще утром, она и сейчас была счастлива видеть, что с ее любимым котиком все в порядке, и за время ее отсутствия с ним ничего не случилось. Гарри и Рон устроились рядом, у них накопилось достаточно много домашней работы, которая уже требовала очень пристального внимания. Времени на сон или отдых почти не оставалось. Вот и сегодня, в пятницу, несмотря на то, что впереди были выходные, они оба, хмуро вздыхая, сидели и корпели над своими заданиями. Гермиона поинтересовалась:

— Неужели я не просила вас налегать на учебу, пока была в лазарете?

— В каждой записке.

— Для каждого из нас.

— Неоднократно.

— И почему же вы этого не делали?

Рон вздохнул:

— Гермиона, ты же все понимаешь, зачем ты спрашиваешь?

Гарри закивал:

— Да-да, Гермиона, мы разгильдяи и балбесы и не сможем получить достойных СОВ и продолжить учебу, если будем продолжать в том же духе. Мы помним, честно, даже когда тебя нет рядом, ты умудряешься сказать об этом всеми доступными тебе способами. Зато, пока тебя не было, я каждый день честно гладил Живоглота — похоже, он страшно скучал без тебя и все время пытался спросить у меня куда же ты пропала. И даже Рон пару раз его погладил, честно!

И Гермиона сжалилась: похоже, раскаяние было искренним, а Гарри, рассказом о коте, окончательно растопил ее сердце, несклонное обычно прощать пропуски в учебе. Она попросила у друзей задания их домашней работы и принялась выполнять ее вместе с ними. И к своей великой радости неплохо справлялась, лишь чуть чаще, чем обычно, обращаясь к учебникам и справочникам. А ближе к полуночи она даже проверила работы обоих друзей, указав им на явные ошибки и посоветовав завтра перечитать еще раз свои работы. Гарри устало потер глаза и вдруг вспомнил:

— Гермиона! Совсем забыл рассказать! Я нашел способ общения с Сириусом, вернее, не сам нашел, просто вспомнил: он подарил мне зеркальце на новый год, оно с двусторонней связью, и теперь я всегда могу поговорить с ним. Правда, общаемся мы не очень часто, только когда я уверен, что вокруг никого нет. Жаль, что у нас не было такого же для общения с тобой, пока ты была под присмотром мадам Помфри. Тогда бы мы сейчас могли помочь тебе с твоими воспоминаниями.

Гермиона задумалась.

— Гарри, — начала она через несколько секунд. — А ведь это мысль! Такие зеркальца — это же как телефонная связь в магловском мире, только не такая совершенная, ведь верно?

— Ну, похоже, — Гарри не был уверен, но тоже задумался. — В магловской телефонной связи нет картинки, только звук, и можно позвонить кому угодно, а не только тому, у кого есть парное зеркальце.

— Вот это-то меня и удивляет, Гарри. Почему же в магическом мире до сих пор нет подобного способа общения? Но самое главное, сумей мы сделать нечто подобное, можно было бы возобновить встречи ОД. Гарри бы сидел в Выручай-комнате и по карте мародеров контролировал и координировал каждого из приходящих на наличие вокруг него слизеринцев и возможных шпионов. Но пока ничего подобного у нас нет. Может быть, у меня и получится что-то придумать, но боюсь, что этот способ слишком сложный. Рон, Гарри, вы узнали еще какие-то подробности о слежке за ОД?

— Нет, никто из нас так и не смог ничего узнать о планах слизеринцев, — покачал головой Гарри. А Рон добавил:

— Гарри, я, Джинни и близнецы несколько раз пытались воспользоваться удлинителями ушей, но пока безуспешно.

— И несмотря на то, что из группы слежки за нами выбыла теперь еще и Паркинсон, мы предполагаем, что их человек семь. Мы видели несколько раз, как они собирались за столом во время ужина в Большом Зале и о чем-то переговаривались.

— И косились на нас.

Гермиона вздохнула: могла ли она за время болезни придумать какой-нибудь способ для встреч? Она ничего об этом не помнила. И сколько бы не напрягала мозг, ей не приходили в голову ни воспоминания, ни даже самые крошечные зацепки. Придется, по всей видимости, решать этот вопрос снова.

Погладив свернувшегося клубочком кота, она решила отложить решение столь непростого вопроса на завтра и начала складывать свои пергаменты и учебники, собираясь спать. На прощание Гарри и Рон еще раз обняли свою подругу.

— Мы так рады, что ты к нам снова вернулась, Гермиона, нам тебя очень не хватало! — искренне сказал Гарри.

— Ты наш самый лучший друг! — добавил Рон.

И друзья, пожелав друг другу спокойной ночи, отправились по своим комнатам.

Укутавшись в такой родной мягкий плед и засыпая, Гермиона никак не могла понять, откуда же этот самый плед у нее взялся. Почему стал таким родным и настолько уютным: под ним было не холодно даже в достаточно свежей спальне, и не жарко — просто хорошо и комфортно. Но мысли растекались, убегали и переключались на Рона: он был сегодня таким добрым, мягким и внимательным, что она просто таяла. Как же давно они не проводили столько времени вместе, ни разу не поругавшись. Почему же обычно они все время ссорились? Гермиона не понимала, но уступать ему во многих вопросах она не собиралась. Видимо отсюда и постоянные стычки. Но не сегодня. И Гермиона, легко улыбаясь, провалилась в сон. Продолжая чувствовать это тепло и во сне. Яркая вспышка света и нежность, мурашками бегущая от самой макушки вниз по спине, разбегаясь волнами по руками и ногам, согревающая ласка и чьи-то ладони на ее руках, тихий голос сидящего за ее спиной парня. Гермиона потянулась к этой ласке, почти повернувшись.. И проснулась.

Она в отчаянии пыталась ухватиться сознанием за нить сна, не упустить его, увидеть продолжение — так хорошо ей не было даже в реальности, но сон мерцающим облачком исчез, оставив после себя нежное послевкусие. И Гермиона вновь опустилась на подушку, думая о Роне в надежде увидеть продолжение столь приятного сна.