Рики Макарони и Наследники Врагов (джен)

Первый в его жизни урок маггловедения состоялся в конце недели. Генри и, особенно, Тиффани ждали этого момента с нетерпением, поскольку жаждали рассказать учителю про выставку кошек, причем Генри, конечно, рассчитывал услышать, какая это, в сущности, глупость.

– Профессор говорит, что маггловские и колдовские чудачества только проявляются по-разному, а в основе лежат одинаковые странности, – добавил Боб Бут.

Для слизеринских одноклассников было новостью, что Рики присоединится к ним, невзирая на то, что в прошлом году они вместе сдавали СОВу.

– Профессор Строгус будет к тебе придираться поначалу, – предупредил Лео.

– А я так понял, что не только поначалу, – сказал Рики; согласно полученным разведданным, маггловед не благоволил к воображалам, которые не считали нужным изучать его предмет на том основании, что знали магловскую жизнь благодаря собственному опыту. В прошлые годы слизеринцу приходилось слышать от друзей о его требовательности.

Впрочем, почти все одноклассники отправились на занятие без боязливого трепета, который вызывали, например, зелья. Рики плохо представлял, с кем предстоит встретиться, поскольку преподаватель маггловедения почти не появлялся в Большом зале и не жил в замке. Однако невысокого седого колдуна с закатанными рукавами ему довелось видеть, безусловно, не впервые. Тиффани и Генри тут же завладели вниманием преподавателя и задержали даже после звонка, так что ему пришлось от них буквально отвязываться. Рики воспользовался перерывом, чтобы как следует рассмотреть класс, но ничего, кроме белых, напоминающих простыни занавесей, вдоль стен больше не было; должно быть, там скрывалось нечто, не предназначенное для наблюдения.

Как только брат с сестрой Флинт уселись, в классе сразу стало тихо.

– Рад видеть всех, кто сдал СОВу достойно, – сказал профессор. – К сожалению, двое моих прежних учеников больше не с нами. Но такова жизнь. Вижу, среди нас появился и новичок.

Рики не ожидал, что так отчетливо осознает скачок пульса и то, что перехватывает дыхание, когда Строгус уставился на него, бесцеремонно оценивая взглядом. Такая роль ему однажды уже доставалась – в «МентеСана». Видимо, Рики отвык быть новичком с тех пор, поэтому даже под пристальным вниманием собственных, давно знакомых одноклассников почувствовал себя неуютно. Он привстал и поклонился, надеясь, что таким образом сократит смотрины.

– Профессор Стебль говорит, что ты умеешь работать руками. Это похвально, – учитель кивнул, соглашаясь в этой глубокой мысли сам с собой, – но это еще не все.

– Я буду стараться, – пробубнил Рики, после чего, похоже, преподаватель вспомнил, что в классе есть и другие ученики.

– Что же, все мы долго шли к этому курсу. Я начну нашу работу с демонстрации того, к чему вы должны прийти в итоге года, – сказал профессор. – Курсовые проекты, леди и джентльмены.

Он взмахнул палочкой, и одно из покрывал упало, а за ним обнаружился шкаф с идеально чистыми стеклами, так что его содержимое немедленно предстало на всеобщее обозрение. А там было, на что посмотреть.

– Лучшие проекты тех, кто учился до вас, – гордо отрекомендовал старик, распахивая дверцы. – Вот, видите, приспособление, мелко нарезающее овощи. Я, правда, видел нечто подобное в маггловском магазине, но этот механизм сделан самостоятельно при моем наблюдении. А вот эта вещица, – он показал на невзрачную с виду коробочку с дыркой, – вырабатывает электричество, и может светить. Подходите, берите, только аккуратно, и можете задавать любые вопросы.

Коллекция Строгуса, несомненно, привлекла бы внимание Пита, и не только. Некоторые вещи были поистине допотопными, кто-то даже постарался сконструировать мини-орудие для пыток. Преподаватель охотно отвечал на вопросы. Ему и в самом деле не раз предлагали купить эти проекты для музея, чем профессор особо гордился.

– От вас требуется, – вновь заговорил преподаватель, когда все расселись, – выбрать любое заклинание, или систему заклинаний, с помощью которых можно достичь определенного эффекта. Затем вы разработаете некоторые вещи, позволяющие добиться того же – но без магии. Понятно?

«Попробовал бы кто-нибудь сказать, что ему непонятно», – подумал Рики. Между тем учитель, обнаружив, должно быть, на лицах подопечных должную степень понимания, довольно потер руки.

– Вам придется поработать головой, это никому не вредно. Да, мистер Флинт?

– А можно что-нибудь связанное с едой? – поинтересовался Генри.

– Как хотите, – разрешил профессор Строгус. – Главное, чтобы это заинтересовало вас настолько, чтобы смириться с нелегкой работой в течение всего года. Мистер Уизли?

– Если я буду изучать принцип некоторых маггловских потешных штучек? Не подумайте, сэр, я не стану устраивать взрывы, – пояснил он, видя, как нахмурился седой профессор.

– Я буду консультировать всех вас, и мы разберемся, насколько возможен Ваш проект, Уизли, – сказал Строгус, и только после этого предоставил ученикам возможность списать с доски требования к курсовому проекту.

Выходя из кабинета, Рики подождал Генри Флинта и посоветовал ему собрать мясорубку. Генри идея понравилась.

Праздник по случаю сдачи СОВ собрал шестикурсников в одном из больших пустующих классов на первом этаже. Стаканы с тыквенным соком стояли в нишах, так, чтобы их случайно не разбили. Под потолком летали феи. Легкая, приглушенная музыка без слов раздавалась сверху, кое-кого сразу потянуло танцевать.

За порядком следила профессор Стебль, и с ней Рики пару минут поговорил о новом учебнике. Благодаря этому он целиком пропустил шутку, которая рассмешила поголовно всех, но не стал выяснять, что это было; всем его друзьям, включая Лео, показывающего Марго что-то за окном, было явно не до него. Артур беседовал с Нэнси Льюкот, у Ральфа с Генри Флинтом, по всей видимости, назревала ссора.

Тут Тони Филипс, продолжая давиться от смеха, попросил внимания.

– Предлагаю рассказать, кто как сдавал экзамены, – вскричал он; предложение было встречено дружным нытьем. – Ну, что-нибудь прикольное!

«Как я чуть не до смерти напугал экзаменаторшу, посылая в нее «Репаро», – подумал Рики. – Что должна была почувствовать несчастная женщина, видя, что ей в горло целится лорд Волдеморт! Это очень смешно, если знать, в чем прикол».

– Не обращайте на меня внимания, – предложила профессор Стебль под дружный, одобрительный смех.

А никто особо и не вспоминал о ней. После непродолжительных уговоров к Тони подошел Дон Ричмен. С ним, как он полагал, приключилась занимательная история, когда он сдавал историю магии.

– Сажусь я за стол, беру перо и, представляете, ничего не помню, – произнес он торжественно.

«Как им всем хорошо, – думал Рики. – И правильно. СОВы – это своего рода билет в жизнь. Для тех, кто только начинает».

– Видел бы ты себя со стороны, – прозвучало совсем близко.

Подошедшая Селена тоже не казалась довольной. Рики не сомневался, из-за него.

– Подозреваю, что ничего хорошего, – согласился он, мысленно уговаривая девушку уйти. Он уже решил, решил окончательно и бесповоротно, что не встанет на ее пути. Ее присутствие рядом подвергало его решимость искушению; парень отчетливо осознал, что только поэтому избегал контактов с ней, не отвечал на письма и все прочее. Он почти представлял, какой у него в данный момент несчастный и затравленный взгляд, и самому становилось противно, но он решительно ничего не мог с этим поделать.

– Нет, это невыносимо! – вздохнула Селена, резко развернулась и метнулась прочь. Пару секунд спустя Рики стало очевидно, что она направляется к выходу из комнаты. Но не только его глаза пристально следили за маршрутом Селены.

– Макарони, какого черта? – яростно налетела на него Дора. – Я совершенно не понимаю, что с вами происходит.

– Тебе не надо вмешиваться, – сказал Рики.

– А вот это мне решать, – и слизеринка сильно толкнула его; было довольно неуместно и жалко все же почувствовать боль. – А теперь будь любезен пойти за ней… нет, я, пожалуй, с тобой пойду.

У Рики не хватило энергии сопротивляться. Когда они поднимались (Филч неохотно ответил, что видел мисс Олливандер между третьим и четвертым этажами), Дора спросила, что произошло.

– С Селеной все нормально, – убежденно ответил Рики. – А со мной – Сама – Знаешь – Что.

Он резко умолк, поскольку за поворотом обнаружились знакомые золотистые волосы, обладательница которых продолжала удаляться, но эхо коридоров далеко разнесло отголоски последних слов. Окликнутая слизеринкой, Селена остановилась и подождала их; Рики казалось нереальным, что он все же приближается к ней. Девушка выглядела крайне расстроенной и, скорее всего, не стала бы ждать его, если бы не присутствие третьего лица.

– Может, вы все-таки поговорите? – потребовала Дора.

Любовь оставалась, с точки зрения Рики, нормальным состоянием жизни. И он продолжал иметь к этой жизни некоторое отношение. Все это мелькнуло в голове, когда его глаза встретились с глазами Селены.

– Как ты провела каникулы? – спросил он, и прозвучало это неожиданно резко.

– Не очень, – ответила она вежливо и тихо. – А ты?

Рики очень бы хотелось сказать то же самое, чувствуя, что противоположный ответ еще сильнее отдалит его от нее, если такое вообще возможно. На лице Доры между тем явственно отражалось, что она считает все происходящее идиотизмом.

– Довольно необычно, – с нарочитой небрежностью сказал слизеринец, подавляя всплывающую вину, – ты знаешь, мы ведь ездили в Африку.

– Знаю. Я ведь смотрела фотографии, – кивнула Селена. – Вместе со всеми.

Беседа в подобном стиле могла продолжаться сколь угодно долго. Юноша чувствовал, что это мучительно и для него, и для Селены, а кроме того, бестактное вмешательство Доры было скорее неизбежным, чем вероятным. Отчаянная отвага всколыхнулась в его душе, и тон его следующих слов резко изменился.

– Я очень хочу, чтобы ты была счастлива, – сказал Рики, и заставил себя поглядеть на девушку прямо.

За этим последовал оглушительный грохот: доспехи в конце коридора рухнули вперед, а счастливый Пивз, умирая от беззвучного почему-то хохота, бросился прочь. Ни Рики, ни хуффульпуффская староста даже не повернулись туда.

– Проклятье, – проскрежетала сквозь зубы Дора и вынула палочку. Двое подождали, пока она отойдет и займется починкой.

– Счастлива где-нибудь подальше от тебя, это подразумевается? – уточнила Селена.

Невольно Рики перевел взгляд с ее лица на значок ее колледжа, спрятал кулак за спиной и сжал его, стараясь как можно сильнее вонзить ногти в ладонь. Напряжение пока не сказалось на его самообладании, но все же ему страшно хотелось раскричаться.

– Селена, я хочу, чтобы ты оставалась моим другом, – глухо произнес Рики. – И я не хочу, чтобы ты становилась частью проблемы, которая не имеет решения. Такая проблема – это я. Ты слишком хорошая, чтобы думать сейчас о себе, возможно, хочешь помочь мне, или веришь, что наши чувства могут изменить мутацию, – услышав, что Дора возвращается, Рики заговорил быстрее. – Я, во всяком случае, не допущу, чтобы ты разделяла со мной кошмары. Мои проблемы – это не самое важное в твоей жизни. Однажды ты это поймешь…

– Разумеется, с точки зрения вселенского порядка это неважно. Но, пока я жива, все эти вещи имеют для меня значение, – сказала Селена. – Значит, ты предлагаешь дружбу? Я подумаю. Извини, Дора, я, пожалуй, вернусь на праздник.

Вслушиваясь в ее шаги, Рики не мог не заметить, что они отдаются у него в висках, как и ее голос. Они с Дорой остались в коридоре одни, но парню казалось, что Селена тоже здесь, как будто она впечаталась в воздух, которым он дышит.

– Мерлин, почему она не хочет понять? – проворчал Рики, отворачиваясь от одноклассницы.

– Она что, обязана быть с тобой ангелочком? – набросилась на него Дора. – На ее месте я бы тебя… нет, не побила, это слишком грубо, по-гриффиндорски… травить тоже нехорошо… в общем…

– Я понял твою точку зрения, Дора, – против воли, понурился Рики.

– Скажи, ты правда встречаешься с магглой? – придирчиво поинтересовалась слизеринка после непродолжительной паузы.

Рики вяло вскинулся; даже пройдя через воспоминания Назойлика, он не переставал удивляться, каким вздором способны интересоваться глупые люди.

– Нет, конечно! – ответил он с приличествующим случаю возмущением. – Мы с ней дружим с детства.

– С возрастом такая дружба становится подозрительной, – указала Дора.

– Да при чем здесь возраст! Я и Селене сейчас напомнил… Ты помнишь, кто я?

– Придурок, который упускает хорошую девчонку, – не моргнув глазом, изрекла Дора.

– Я не придурок! Я намного хуже, – и Рики продолжил разглагольствовать на больную тему, так, словно выступал обвинителем на собственно слушании в Министерстве. Он говорил о том, что бессмертен, что он не настоящий, а всего лишь альтернативная сущность психа, одержимого манией величия, да и сам он в иные периоды своей биографии бывал одержим такой манией; он выболтал даже, что, будучи не в силах смириться с победой Дика в слизеринском конкурсе стихов на втором курсе, пошел и нарисовал плакат, и отхватил половину призового фонда. Он вспомнил, что никогда толком не занимался, но это не мешало ему получать хорошие оценки и еще гордиться этим; и вообще он всегда был чрезвычайно склонен к гордыне, а это, как известно, смертный грех.

Рики, разумеется, был в этом убежден, и поглощен тем, чтоб подыскать убедительную аргументацию; ему очень хотелось быть понятым. Но он не мог не заметить, что по мере углубления его рассуждений взгляд Доры делается все более сожалеющим. В один прекрасный момент он не смог этого больше терпеть, умолк и уставился на нее в ответ.

– И подумать только, Ричард, – девушка закатила глаза к потолку, – когда-то я собиралась с тобой встречаться.

От такого признания Рики онемел, споткнувшись на середине предложения. В голове вдруг разрослась и осталась единственная мысль: как полагается вести себя в таких случаях? А ведь слизеринке непременно надо было как-нибудь ответить. У Назойлика же подходящий ответ позаимствовать было трудно.

– Выслушивать такие тирады, вот радость-то, – продолжала бормотать Дора. Рики сразу вспомнилась бабуля Мичелина. Если бы ее обуревали подобные чувства, она бы уже перекрестилась, но не такова была Дора.

– Я даже не догадывался, – пробормотал Рики, взирая на одноклассницу почти с ужасом.

– А зачем тебе или мне нужно было, чтоб ты об этом догадывался? – пожала плечами Дора. – У нас все годы были отличные дружеские отношения, не всегда же ты маялся такой своеобразной дурью, как в этом году. Да это и не имеет значения, давно уже. Но одно время я планировала роман с тобой. Или мне так сильно твоя Ческа не понравилась, она бестолковая, не могу решить, что сильнее на меня подействовало, ты или желание оставить ее с носом. Просто я в то время начала с логической, так сказать, точки зрения присматриваться, кто мне подходит, и решила, что это ты.

Дора остановилась, чтобы передохнуть. Полное отсутствие смущения с ее стороны постепенно навело Рики на мысль, что, пожалуй, все не так серьезно, но шок проходил медленно.

– В общем, на третьем курсе после экзаменов я приняла такое решение. Когда ты тем летом решил уехать в Италию, я очень разозлилась. Я тебя собиралась охмурить, а ты мне все планы нарушил, – призналась Дора с загадочной улыбкой, наполненной воспоминаниями. – Удивительно, как давно это было.

– Вот так и начинаешь замечать, что у тебя есть прошлое, – ответил Рики, поскольку пауза подразумевала некую реакцию с его стороны.

– Ну да, – кисло отозвалась Дора, – опять ты про то же! Ну, я долго не переживала. А потом, когда ты приехал обратно, у меня уже появились другие интересы.

Рики одобрительно кивнул. Он был тронут всем, что услышал, и хотелось это как-то показать Доре.

– Ты удивительная девушка, – произнес он, стараясь голосом выразить все свое уважение. – Мало с кем можно поговорить так, как с тобой.

– И хвала Мерлину, а не то этот мир погряз бы в наглости и бестактности, как у магглов! – отмахнулась Дора. – Сейчас у меня все хорошо с Диком, – сказала она. – И его тоже очень расстраивает то, что с тобой происходит.

– Я не просил об этом, – возразил Рики, сникая. – Помню, в тот же год, когда Турнир здесь был, Ван перед отъездом сказал мне, что нельзя помешать птицам скорби виться над головой, но в моих силах не позволить им свить гнездо в моих волосах. Он тогда и не подозревал, что они уже там давно поселились, – вздохнул Рики.

– Да уж, основательно они тебе голову загадили, птички эти, – отозвалась Дора и сделала вид, что принюхивается, после чего к великому изумлению Рики, сморщила нос. – Безнадегой несет, просто жуть.

– Перестань сводить все к шутке! – рассердился Рики. – Поймите, все вы, наконец, это не смешно! Я веду себя так не потому, что не хочу быть нормальным и развлекаться на вечеринке с одноклассниками, а потому, что… не могу! Ясно тебе?

Судя по взгляду, Доре было абсолютно наплевать, что на нее орут.

– Да, я поняла объективные обстоятельства. Но с головой у тебя тоже плохо, – сказала она. – Извини, не убедил. Предупреждаю – Селена Олливандер за тобой бегать не будет.

– Конечно, нет! Она не такая! – мрачно бросил Рики.

– Я ей объясню, что нет резона сидеть и страдать, – успокоила Дора и была такова.

Ее поведение на сей раз шокировало Рики и обескуражило. Он даже собирался окликнуть девушку, но, образно выражаясь, наступил сам себе на горло. Дора бы расхохоталась, если бы он вздумал ее упрекать, утверждая, что Пит и Даниэла не оставили бы его одного в таком состоянии. А ему и в самом деле было тяжело после очередной неудачной попытки объяснить все Селене. Собственно, лекция для Доры была чем-то вроде репетиции – провальной, между прочим. И возмущенные мысли, чем-то напоминающие Назойлика, нашептывали ему, что обошлись с ним сейчас обе барышни как-то не очень гуманно. Стыдно терзать такого несчастного человека, каковым он сам себя считал.

В первые дни в школе слизеринца постоянно охватывали тиски странных, тягостных переживаний. Перемещаясь по коридорам, он иногда без всякого умысла начинал воображать, что пробивается не через толпу, а сквозь густые тучи. Именно в школе Рики впервые почувствовал атмосферу зловещего заговора. С этим ощущением он въехал в ворота, и, подумав, уловил, с чем это связано. С тем, что министерские дожидались его на перроне.

Ни с Артуром, ни с кем из друзей Рики этого никогда не обсуждал, и все же сам факт напрягал. Он увидел представителей Министерства магии, причем гораздо раньше, чем его об этом официально предупредили. Поняв, отчего он испытывает напряжение, парень ненадолго почувствовал себя лучше. «Всегда легче знать, чему противостоишь», – подумал Рики.

Однако, помимо происшествия на перроне Хогсмида, имелись и другие подозрительные обстоятельства, и степень их подозрительности сам Рики оценить пока не мог. Например, накануне первого в этом году урока защиты слизеринцы всесторонне обсудили персону назначенного преподавателя.

– Сэр Бартоломью – старый знакомый моей двоюродной бабушки Эвелины, – сообщила Тиффани. – И она удивляется, потому что он очень давно нигде не работал.

– Но темные искусства должен знать, – покачала головой Дора.

Френка тема явно взволновала. Он несколько раз открыл и закрыл рот, и, наконец, решился высказаться.

– О чем они только думают? Пустить в школу Упивающегося смертью!

И шестикурсники смутились, кое-кто даже закашлялся, прежде чем подхватить тему. Этого они до сих пор вслух не произносили, хотя каждый, разумеется, знал о темном прошлом нового профессора.

– Говорят, он даже в Азкабане срок отбывал, – подтвердил Генри.

От одноклассников не укрылась резкая смена убеждений Эйвери. Боб позволил себе открыто поинтересоваться, будет ли Френк брать у нового профессора интервью, и получил в свой адрес несколько злобно высказанных угроз.

– Что это с тобой, Эйвери? – удивилась Ариадна, но знающая, в чем дело, Дора предпочла сменить тему.

– Будем надеяться, что Бэскотт прилично преподает, а остальное нас не касается, – отрезала она.

Это был, пожалуй, единственный предмет, на котором присутствовала вся параллель. Учитывая, что должность каждый год переходила к новому преподавателю, не существовало никаких особых требований оценкам для продолжения обучения на ЖАБА. И в кабинет защиты направили стопы шестикурсники всех факультетов.

Это имело довольно продолжительные последствия. Перемена заканчивалась, а борьба за место продолжалась. Например, как Мелани, так и Бетси желали сидеть поближе к двери, но не собирались уступать друг другу. Рики решил уклониться от борьбы, но когда облюбованные задние парты занял Филипс с Летти Перкинс и приятелями, было обидно. Все же к моменту появления «дяди Барти» все более-менее расположились.

Новый профессор воплощал собой солидность и благообразие. Учитывая все, что знал о нем Рики из двух жизней, это было далеко не так. Однако в классе мгновенно установилась звенящая тишина. Он представился, но знакомиться с классом не стал, заявив, что это прекрасно можно сделать в течение учебного года. И урок начался.

– Откройте учебники на странице 43, – распорядился преподаватель.

Проделав, что требуется, Рики обнаружил, что на указанной странице начинается глава №4 под названием «Основные виды атак в начале поединка».

– Будьте любезны законспектировать эту главу, – сказал профессор и добавил довольно сурово, – до конца урока. Да, для курсовой вам пригодятся базовые знания. Что?

Его внимание привлекла поднятая рука Лео.

– Сэр, – заговорил слизеринец, получив разрешение, – а как же предыдущие главы?

Профессор принял вид донельзя удивленный и в этом, пожалуй, перестарался: он стал выглядеть точь-в-точь как сосед итальянской бабушки – деревенский дурачок, который после долгого толкания ворот обнаружил, что они открываются на себя. Рики постарался сохранить на лице серьезное выражение, поскольку Бэскотт устремил все внимание на их с Лео парту.

– А мне сказали, что мои коллеги ознакомили вас с основными классами заклятий, – сказал он.

– Это так, – согласился Лео, – но…

– Работайте, молодой человек! – профессор царственным жестом дал понять, что с него довольно, развернулся и отправился к своему месту, где и уселся. – Да, было время, – заговорил он, когда в классе заскрипели перья.

За последующие десять минут ученики получили возможность ознакомиться с одной характерной особенностью нового учителя. Бэскотт оказался неутомимым болтуном и тем напоминал Рики кое-кого из итальянской школы, тоже профессора защиты. И, пусть его размышления вслух имели некоторое отношение к предмету, все же учебному процессу они отнюдь не способствовали.

– Послушайте, сэр, – не выдержал Рики, – Вы нам читать мешаете!

Учитель, прерванный на середине фразы, выглядел обиженным. Но и дражайших одноклассников Рики тоже шокировал. Казалось, все как один смотрят на него. Не сразу до юноши дошло, что ребята попросту беспокоятся за его безопасность.

– Как это понимать? – обрел голос «дядя Барти». – Преподаватель, говорите, мешает Вам учиться?!

Сия неслыханная вольность, судя по тону, разрушала все границы дозволенного, и была достойна всяческого порицания. Профессор явно и мысли не допускал, что можно считать иначе.

– Невозможно слушать одно, а писать другое одновременно! – не отступил Рики.

Преподаватель поднялся и медленно продефилировал к нему, после чего склонился над партой.

– К Вашему сведению, – заговорил он, – помехи только укрепляют усвоению материала. Если бы Вы знали, какие методы использовал Темный лорд…

– Он знает достаточно про Темного лорда!

В изумлении Рики вместе со всем классом развернулся к окну. Туда же развернулся и новоявленный профессор.

Виктор Чайнсби, хмурясь и сжимая губы, без стеснения выражал неодобрение образу действий своего родственника. Выражение его лица отчетливо говорило: «Довольно!».

Посчитав, видимо, что делать замечание Виктору как-то неудобно, дядя Барти махнул рукой, пробормотал «Продолжайте!» и вернулся в начало класса.

Весь урок он, мешая сосредоточиться на тексте параграфа, вдохновенно и ностальгически разглагольствовал о сражениях, в коих ему довелось принять участие в качестве действующего лица или наблюдателя.

Никто его не перебивал больше, и Рики скоро понял, что все из-за вездесущего языка Доры, всегда готовой поделиться новостью с ближними независимо от того, из какого они колледжа. Некоторые ученики, придавленные известием о его криминальном прошлом, заметно побаивались.

– К нашему следующему уроку, – заговорил он под конец, – будет очень хорошо, если вы ознакомитесь с первой главой из монографии сэра Персиваля Игнациуса Уизли «Анатомия неправомочной дуэли». Это, пожалуй, единственный фундаментальный труд, где дается описание с последующим детальным анализом исторических сражений последней войны. Прошу составить полный расклад боевых диспозиций. О том, что это такое, вы прочтете в предисловии данного издания. Я проверил, оно имеется в библиотеке в достаточном количестве.

– Почему бы не объяснить нам сразу, что это такое? – ворчала Мелани уже за пределами кабинета. – Он что, так жаждет убедиться, что мы прочитаем?

– Боюсь, он просто не помнит, как это звучит по-научному, – насмешливо объяснил ей Артур.

– Скорее всего, ты прав, – подтвердил хмурый Виктор. – Не хочу говорить на эту тему.

Когда равенкловцы исчезли в конце коридора, Рики вспомнил, что стоило бы поблагодарить Чайнсби, но не стал торопиться. В его жизни не осталось больше тайн. И все же он чувствовал себя как-то странно, как будто на уроке с ним произошло нечто такое, чему он пока не нашел объяснения.

Когда от обеда Рики отделяло два этажа, он, наконец, понял причину своего смятения. Барти Бэскотт вел себя так, словно и не догадывался, кто он такой.

Рики изложил свои соображения ближайшему другу, который полагал, что так вполне может быть.

– Тебя удивило, что он так с тобой разговаривал? – спросил Лео.

– Да, ты прав, – признал Рики. – Хотелось ему как вмазать! Тоже мне специалист, еще меня будет учить…

Рики прервался, заметив, что Лео сдерживает улыбку.

– И все-таки именно он учитель, а не ты – повелитель, – напомнил друг. – Меня тоже смущает его назначение, но, Рики, ты сам знаешь, гораздо лучше, что он ни о чем не догадывается, чем наоборот.

Да уж, Рики ничего не оставалось, как смириться со сменой ролей и прочими изменениями. И в подземельях профессора Снейпа отныне все должно было стать по-другому. Из слизеринцев Рики теперь предстояло видеть там только Лео и Дору. В таком составе они и отправились после обеда к знакомому кабинету.

– Сколько нас там вообще будет? – прикинула Дора.

– Мало, – этим Лео, собственно, ничего нового не сообщил. Невзирая на последнюю новость о договоренности преподавателей с Отделом образовательных стандартов, отбор Снейпа на старшие курсы был, пожалуй, самым жестким.

– Двенадцать или десять, – сказал Рики, мысленно рисуя таблицу, начерченную Мелани Хатингтон. – Равенкловцы все посчитали, ты что, забыла?

– Надо же! Я, честно говоря, и внимания не обратила на их подсчеты, – призналась Дора.

Рики согласился с ней, что с некоторых пор за ним водится странная наблюдательность, ибо нормальные слизеринцы, в сущности, должны рассуждать, как Дора.

В классе уже находилось несколько ребят из «Хуффульпуффа» и «Равенкло». Всего три, но больших стола осталось в распоряжении тех, кого допустили на продвинутый уровень по зельям.

Возле стола, за которым расположились Дик и Эдгар, пустовал один стул, поскольку со стороны Эди сидел Чип Вэнс. Разумеется, Дора заняла свободное место. Рики и Лео, поздоровавшись, проследовали к пока еще пустующему столу, тоже на четыре места. В центре Виктор и еще два его одноклассника образовали отдельный стол «Равенкло».

– Кто там опаздывает? – раздраженно поинтересовалась Дора, будучи единственной присутствующей девушкой.

Рики вспомнилось, что рядом могла бы сидеть Селена, но она отказалась от такой возможности. Интересно, какую роль он сыграл в ее решении?

Ударил колокол. Опоздав на долю секунды, в класс ворвались Маргарет Фэрли – Рики отметил, что она и в самом деле, по словам Снейпа, получила «Великолепно» за СОВу, и Нэнси Льюкот. Одновременно с ними с противоположной стороны, из кабинета появился профессор зельеварения. Обе девушки при виде его остолбенели.

– Бесподобно, – констатировал зельевар. – Мисс, вы собираетесь завести новый обычай – входить в класс одновременно со мной? Вынужден вас огорчить – даже более свободное расписание ЖАБА не позволяет вам подобных вольностей. По пять баллов с каждой, и садитесь, наконец.

Гриффиндорки поспешили к столу слизеринцев, причем Марго приветливо и чуть виновато улыбнулась Лео, а Нэнси, пользуясь тем, что учитель остался у нее за спиной, закатила глаза.

– Итак, – заговорил профессор Снейп, – вас здесь одиннадцать. Из сорока двух, остались только наиболее способные. И прекрасно. Не вижу смысла учить зельям неуклюжих дурней.

Некоторое время профессор посвятил требованиям, которые он лично разрабатывал для курсовых работ по своему предмету. А для начала все же пришлось переписать с доски, какая работа запланирована на первый семестр. Тут и выдалась возможность поговорить с опоздавшими гриффиндорками.

– Что случилось? – шепнул Лео.

– У вас есть такая Роза Гойл? – спросила, в свою очередь, Марго.

– Ненормальная девчонка! – подхватила Нэнси. – Взялась по лестнице грязь размазывать. Мы ходили за МакГонагол, и она по требованию Филча сняла со «Слизерина» целых тридцать баллов!

Эта компенсация за наказание Снейпа, казалось, очень ее утешила.

– Лео, что делать? – обратился Рики к другу после урока. – Ведь эта малявка разорит «Слизерин»! Мы не заработаем столько баллов, сколько она нароет этого, ну, «поноса»!

– Тебе пора учиться медитации, а то ты слишком нервничаешь, – сухо ответил Лео.

Между тем «Хогвартс» умеренно потрясло еще одно отнюдь не новое начинание.

Выполняя поручение матушки, юная Мери Малфой при помощи не в меру трудолюбивой Гермионы Уизли и еще кого-то взялась за программу максимум. Благородное дело защиты прав домашних эльфов вновь напомнило о себе. Анкеты и буклеты разошлись по «Хогвартсу» в мгновение ока. Рики лично заполнил одну анкету, поражаясь, сколько же существует в мире вопросов, над которыми он, положа руку на сердце, никогда не задумывался.

Другие по поводу рекламируемого мисс Малфой добровольного сообщества высказывались более резко. Благодаря этому Рики узнал о нем почти все.

– Одно название чего стоит, – фыркнул Ральф Джордан.

– Хорошее дело «Пукни» не назовешь, – поддакнула Дора.

– Вообще-то сейчас организация называется по-другому, – счел нужным уточнить Дик, – Но леди Гермиона с этим названием начинала, и оно прилипло.

– Да кому все это нужно? – проворчала Мелани. – Только мусор по всей школе, так что на глаза Филчу лучше не попадаться. Особенно нам с тобой, Дейвис.

Приняв к сведению полезное предупреждение, Дик все же не спешил соглашаться с напарницей.

– На самом деле ее идеи довольно прогрессивные, даже революционные, если сверять по учебнику истории, – сказал он.

– Леди Гермиона надеется воспитать нас, – объяснил Артур. – Она не хочет оказывать давление, считает, что косвенно дойдет лучше. Она хочет, чтобы ученики своим умом дошли до необходимости как-то кооперироваться с другими разумными существами.

– Это ей долго ждать придется, чтоб мы настолько морально выросли, – выразил общее мнение Рики. Он прекрасно помнил, в каком восторге был тот же прогрессивный директор Дамблдор, а вкупе с ним и Гарри Поттер, когда они узнали, как он скооперировался с другими разумными существами на четвертом курсе. Весь опыт двух жизней Рики говорил о том, что люди жутко консервативны, и даже если их как следует запугать или подкупить, все равно совести, на которую уповала школьная подруга дядюшки Гарри, от этого не прибавится. Ведь даже он сам, с одной стороны вполне сочувствуя начинанию леди Гермионы, с другой – был очень доволен, что ему застилают постель и стирают носки, и вовсе не хотел менять это. А с третьей стороны, при одной мысли о том, что придется что-то делать вместе с Мери и Гермионой, ему становилось не по себе, и сразу вспоминалась милая беседа в поезде. Он предпочел бы по новой сдать пару СОВ, лишь бы они вовсе убрались из школы, прихватив с собой Рози и Джима.

Последние, естественно, подрались сразу, как только достаточно освоились на новом месте. Рики присутствовал при разбирательстве в штабе, куда пожаловал и Филипс, в качестве группы поддержки для Джима Поттера.

– Да я просто спросил, а почему она не подружилась с Огденом? – оправдывался Джим.

– На фига он мне сдался? – поинтересовалась слизеринка, с неудовольствием отвлекаясь на реплику от облизывания пальцев.

-Такой богатый жених! Как же ты упустишь? – поддразнил девчонку Джим.

– Да ну! – фыркнула Рози, прикинула расстояние меду ними, но, поняв, что наброситься на него не удастся, соизволила объяснить. – Мне надо, чтоб меня на руках носили, а этот пополам переломится. Не люблю затюканных мальчиков.

Тони Филипс покосился на Дору, вложив в этот взгляд все, что думает о ней, как о старосте, допускающей фривольные разговорчики у проштрафившейся подопечной.

– С твоими предпочтениями, Рози, ты ознакомишь нас, если захочешь, после того, как объяснишь, каким образом твой кулак оказался в кармане Тони, – сказал Лео.

– Обыкновенно. Я его туда засунула, – насупилась Рози.

Рики подумал, что старостами следует назначать только психически устойчивых учеников, и то есть риск спятить.

– Почему все постоянно сватают этой малявке всяких женихов? – рискнул полюбопытствовать он, когда за сторонами закрылась дверь. – Прямо мания какая-то.

Дик и Эдгар обменялись печальными взглядами, кто-то вздохнул.

– Все из-за ее тетки, – начала Дора. – Леди Парвати очень интересная женщина.

– Она вышла замуж по расчету? – Рики припомнил, что однажды слышал нечто подобное, когда останавливался в доме Уизли после возвращения из итальянской школы.

– Дело не в этом. Своего супруга леди Парвати замучила, то у нее откровения, то озарения. Из-за нее на ее сестру смотрели, как на такую же психичку. Хотя она очень красива, все думали, что она никогда не выйдет замуж, – ровно произнесла Селена. – А потом леди Парвати разъехалась с мистером Вудом, и он увез с собой сына.

– Насколько мне бабушка объяснила, мистер Гойл сделал предложение Падме Патил, когда скандал с ее сестрой был в разгаре, – продолжила Дора. – Сам он только что вернулся из Польши, налаживал там тролиный питомник, скандал прошел мимо него.

Рики был в ужасе от масштаба магических сплетен.

– Но ведь это ужасно! – высказался он. Но выговорить «Бедный ребенок» у него язык не повернулся. Особа, пожирающая шоколадушки и размазывающая грязь, по логике вещей, заслуживала сочувствия не меньше, чем все остальные люди на планете, и все же как-то не очень его вызывала.

– Да, – кивнула Дора. – Поэтому мы с Лео пытаемся быть снисходительными с этой Гойл, хотя это почти всегда невозможно.

С этим Рики согласился в тот же вечер, поскольку драчуны успели получить еще одну порцию наказаний. Именно они, как выяснилось, организовали ему бесподобный вечер, наполненный острыми ощущениями.

Подчиняясь требованию учителя ухода за магическими существами, Рики потратил два вечера, но накатал все же сочинение о своем путешествии в Африку. Он не мог бы точно сказать, кого этот вопрос интересовал больше – Тони или Джима. Но именно юный Поттер, как подозревал Рики, специально помирился с душечкой Рози, чтобы она это сочинение попыталась у него из сумки вытащить. Собственно, ей это удалось, и почти незаметно. Рики бы даже не обнаружил пропажу сочинения. Но проигнорировать размазанные по собственной сумке отпечатки шоколада он не мог.

Рози, по счастью, еще не успела покинуть гостиную. Рики проследил за ней вместе с Лео и Дорой, а затем обоих откомандировали в штаб. Под нажимом старост гриффиндорец признался первым, за что заслужил от Рози презрение.

– Я просто почитать хотел! – насупился Джеймс.

Виноватым за любознательность он себя, разумеется, не считал. А Рики даже не пришлось переписывать сочинение, но после прочтения он удостоверился, что лучше бы притворился больным и не сделал задание. Хагрид от его приключений, в кои веки, пришел в восторг. И он полагал, восторг этот должны разделить и остальные, причем на практике.

– Курсовые по скучным тварям писать скучно, – рассудил лесничий. – Я вам, может, для выпуска приготовлю кой-чево, но это пока так, секрет.

В общем, Хагриду, как всегда, удалось «облагодетельствовать» учеников своим энтузиазмом сполна. На обед они пришли не в лучшем расположении духа.

– Кто мне объяснит, – ворчала Дора посреди десерта, – на кой черт мне этот свежий воздух, когда приходится рисковать руками и ногами? Ого!

И Дора вытянула шею, пытаясь разглядеть что-то на противоположном конце Зала.

– Дора! – Лео даже подтолкнул ее локтем, настолько вопиюще она пялилась. – Помни, что ты староста. На тебя все смотрят!

– Интересно как. Уизли снова любезничает с Льюкот, – проворчала староста, совсем ненадолго обернувшись к напарнику, и тут же вернулась к предыдущему вопиющему поведению.

Рики обернулся, прослеживая ее взгляд. И в самом деле, Нэнси Льюкот оказалась объектом самого пристального внимания со стороны Артура; он как раз налил для нее сока и передавал стакан.

– В прошлый раз мы опоздали к ней, – прозвучало напротив. – Северная башня далеко!

Машинально опознав голос кузины Френка и то, что бедная девочка, похоже, записалась на прорицания, Рики продолжал следить глазами за гриффиндорцами.

– Опять она будет нас запугивать! – ответил ей какой-то мальчишка.

Рики мог бы порассказать им о заданиях Трелони много интересного, но, во-первых, и так был занят сразу едой и наблюдением, во-вторых, информированием народа обычно занималась Дора, а в-третьих, третьекурсники, догоняемые беспокойством Мирры Жанн, и так вставали из-за стола и тянулись за портфелями.

Гриффиндорская парочка между тем направилась к выходу. Артур немного задержался, поскольку пришлось выслушать Ральфа. А на пути Нэнси образовалось препятствие в виде тех самых третьекурсников «Слизерина», что торопились на прорицания. Но Мирра Жанн остановилась, пропуская ее вперед.

– Все бы детки были такими вежливыми и воспитанными, – пробормотал Рики, удивляясь про себя чудесам наследственности; не в пример Мирре, Френк был, по его мнению, типом противным. Но не самым препротивнейшим.

История с сочинением имела продолжение. Можно было не сомневаться, что Филипс пересказал своему юному другу все, что зачитывалось на уроке.

– Врет он все! – убеждал Джим каждого, кто соглашался его послушать. – Он даже кошек дрессировать не умеет!

– Я с ним пытался поговорить – он как взбесился, даже Филипс удивляется, – прокомментировал Артур. – Думаю, ему вредно чрезмерное внимание, не знаю даже, как это прекратить.

– Теперь в школе столько звездных деток, – пробубнил Рики, невольно вспоминая свежий эпизод, о котором не собирался рассказывать. Увы, не далее как сегодня он встретил в коридоре Тигра и снова рискнул погладить; в результате невесть откуда появившийся хозяин кота едва не сбил его с ног, схватил своего питомца в охапку, но удалился не сразу, а пообещал, что непременно Рики все припомнит. Что «все», слизеринец уточнять не стал, понимая, что говорить с Поттером на языке разумных фактов в принципе бесполезно.

– Кстати, с водой тоже непорядок – Плакса Миртл снова затопила свой туалет, – проинформировал Лео.

Смысл этой шутки, как легко было догадаться по реакции присутствующих, не поняла только Бетси, но спрашивать она не стала. Рики же уловил ободряющий тон друга, но пропустил его мимо ушей.

– Серьезно, не стоит обращать внимания на всякую мелочь. Пора нам развеяться, – настаивал Артур.

Предложение погулять в Запретном лесу последовало сразу же, как только Бетси и Эдгар вышли. Но глава Клуба внезапно не проявил энтузиазма к выполнению клубной традиции. В гостиной Лео не преминул указать, что такое поведение странно.

– Знаешь, в Запретный лес можно пойти и попозже, – упрямо произнес Рики.

– Вообще-то туда нельзя! – раздался совсем рядом голос Доры.

Рики нетерпеливо махнул.

– Не сомневайся, Дик тебя пригласит, – заявил он.

Восприняв такое утверждение благосклонно, слизеринская староста тут же поделилась последней новостью: Артур Уизли нашел себе подходящую компанию в лице мисс Льюкот, что, вероятно, не должно способствовать сожалениям с его стороны по поводу откладывания прогулки в Лес. Дора, несомненно, отпустила бы по этому поводу парочку саркастических комментариев, но тут ее отвлекла Мирра Жанн, попросив совета. Краснея и смущаясь, третьекурсница шепнула старосте, что речь идет о великой тайне. Дора без сожаления ушла с ней – она любила такие вещи.

У Рики хватило дружеских чувств порадоваться за Артура. Но, когда шестикурсники после ужина собрались в штабе, по нему, увы, никак нельзя было сказать, что он счастлив и доволен жизнью.

– Ну, как прошло? – оживился Ральф.

Артур не спешил давать ответ. Прежде он уселся напротив пустого портрета, закинув ногу на ногу.

– Никак. Кажется, я ей не нравлюсь, – довольно безразлично произнес он.

– Почему ты так решил? – Марго даже отвлеклась от починки портфеля.

Пожалуй, гриффиндорец предпочел бы не отвечать. Рики, во всяком случае, на его месте предпочел бы. Но не ответить было нельзя, хотя бы потому, что вопрос задала именно гриффиндорская староста девочек, безупречная вежливость которой невольно настраивала на аналогичное обращение; будь на ее месте Мелани или Дора, Артур уж точно попросил бы их не совать носа не в свое дело. Ко всему прочему, из тона Марго следовало, что ее озадачило такое положение вещей.

– Она все время нервничала, а потом просто убежала, – кратко изложил Уизли.

– Что значит – убежала? – не удержалась любопытная Дора.

Артур откровенно насупился. С другой стороны, пресекать тему было уже, определенно, поздно. Кроме того, можно было не сомневаться, что информация придет к Доре тем или другим путем еще до ужина.

– Помчалась в гостиную вперед меня, хотя мы шли туда вместе, – буркнул он.

Рики не преминул неодобрительно покоситься на одноклассницу – все-таки с ее стороны бестактно было интересоваться личными делами Артура после того, как в прошлом году она опоила его любовным зельем. Поэтому он заметил, что известие о неудавшемся свидании Дору почему-то очень огорчило. Но она ничего не стала комментировать, лишь кивнув, и вновь уставилась в книгу.

Больше Рики ничего по этому поводу не слышал, ибо не только Нэнси повела себя необъяснимо. Дальнейшее показало, что всякого рода непонятные и шокирующие поступки – скорее норма для «Гриффиндора».

Рики довелось пронаблюдать новшество в первые часы его появления, когда мимо библиотеки, из которой он выходил с одноклассниками, по коридору прошествовала стая гриффиндорцев-первокурсников. На голове Джима красовалась ярко-алая повязка. Выглядело это настолько нелепо и дико и так напоминало боевые индейские украшения, что слизеринец даже не сразу вспомнил, что находится, собственно, все еще в «Хогвартсе».

– Мерлин! Вот еще новость, – заволновалась Марго. Она явно колебалась, сделать ли замечание предводителю восторженной толпы, и ей стало легче, когда они скрылись за углом.

«Да уж, лучше не видеть того, что смущает твой покой», – подумал Рики, и почему-то эта сцена побудила его мысленно вернуться к первому в этом году уроку прорицаний.

В тот день они с Дорой и Бобом дошли до башни, обменявшись надеждами, что теперь, когда ходить сюда им предстояло только раз в неделю, будет проще общаться со «стрекозой». Рики первым полез наверх, в класс.

Взгляд Рики сразу же встретился с взглядом профессора Трелони, едва его голова высунулась из люка. При виде его выражение лица и поза учительницы, до того лениво наблюдающей за входом, резко переменились. В ее глазах, увеличенных стеклами очков, заплескался страх, дошедший до юноши в полной мере. Предсказательница застыла на месте, и, должно быть, слишком сильно натянула одну из нитей своих бус. Во всяком случае, через пару секунд она лопнула, и сверкающие камешки разлетелись в разные стороны. Рики вовремя увернулся от одного, который просвистел возле самого уха; послышался звон, треск, глухие удары. Но профессор по-прежнему пребывала в ступоре.

– Что там творится? Лезь давай! – донесся снизу рассерженный голос Доры. – Тебя ущипнуть, Макарони?

Грубая действительность вновь вынудила Рики действовать. Как бы ни хотелось ему подождать, позволить старой ведьме привыкнуть к его присутствию, он не мог вечно висеть, загораживая вход остальным ученикам. Да и получать от Доры щипки за чувствительные места ему не улыбалось – это придавало трагической, по сути, ситуации непочтительно комическую окраску.

– Д-добрый день, – произнесла, запинаясь, предсказательница, когда он выпрямился в полный рост.

Рики кивнул и поскорее проследовал на свое старое место. Скоро рядом оказались и друзья.

– Рада, что вы решили продолжать обучение моему предмету, – продолжала щебетать профессор, ни к кому конкретно не обращаясь. А Рики легче всего было уставиться в средних размеров аквариум, наполненный, судя по всему, обыкновенной водой. С нарочитым интересом разглядывая сей сосуд, парень обнаружил там собственное отражение, которое показалось ему довольно глупым.

– Да! Представьте, экзаменационная комиссия из Министерства решила, что у меня с даром дела обстоят лучше, чем Вы думаете, – прозвучал резковатый ответ Доры.

В отражении Рики заметил, что уголки его губ приподнялись.

– Комиссия! Милочка, что они там понимают! – вздохнула за спиной Трелони, после чего раздался треск, затем – стон.

– Профессор, Вы целы? – обеспокоено спросил Боб.

– Нельзя так размахивать руками! Наложить шину? – деловито осведомилась Дора.

Судя по той диспозиции, которую Рики обнаружил, обернувшись, она попросту целилась в профессора, и вряд ли любому на месте Трелони при наличии хоть крупицы здравого смысла это бы понравилось.

Когда прорицательница отказалась от помощи, нервно уверяя, что все нормально, ребята присоединились к Рики за столом.

– Как в прошлом году, – сказал Боб.

– Не знаю. Возможно, Селена Олливандер не будет посещать этот предмет, – заметила Дора, пристально наблюдая за реакцией Рики и не скрывая этого.

Он предпочел разглядывать собственные ногти. Нельзя было отрицать, что для Селены так было бы лучше всего – от прорицаний все равно никакого толку, да и для него, Рики, было бы мучительно сидеть с ней рядом за этой самой партой. И тем не менее, он настолько привык к ее соседству, что, казалось, она все равно здесь, даже если ее нет.

– Она сдала на допустимый уровень, это точно, – произнес он, вспоминая таблицу, составленную Мелани.

– Дело не в допустимом уровне, – отмахнулась Дора, кивком приветствуя гриффиндорских девушек. – Снейп ведь ей не подсказывал, как легко и просто получать дополнительных ЖАБА.

– Ох, удружил нам наш наставник, спасибо ему большое, – проворчал Рики.

На самом уроке, впрочем, пока не произошло ничего примечательного. Учительница, волнуясь, объявила, что сегодня они будут повторять по книгам все, что уже успели пройти. Но под конец она вдруг вспомнила, что должна, вообще-то, объяснить студентам продвинутого уровня, какие требования предъявляет им дальнейшее обучение. Точнее, вспомнила она это не сама, а при активной помощи Доры, которая бестактно пожелала узнать, что же готовит ей будущее.

– В течение месяца вы будете все повторять, а там – посмотрим! – благодушно махнула рукой профессор. – К следующему уроку – реферат. Гадание по чаинкам. Не менее двух свитков, будьте любезны! И кстати – могу предсказать, что такое же задание будет у вас по всем пройденным темам. Так что готовьтесь заранее, не прогадаете!

Таким образом, одно Рики выяснил наверняка – Селена сюда приходить не станет. Но зато на заклинаниях они снова столкнулись. В этот раз девушка придумала вести себя так, словно его нет.

Флитвик посчитал наилучшим, если оставшиеся на продвинутом уровне двадцать два ученика будут сидеть в кругу, напротив друг друга. В общем, стулья стояли довольно тесно, и Рики как раз собирался поставить свою сумку возле места, которое занял Лео, когда вдруг почувствовал, что его мягко оттесняют плечом.

– Лео, можно, я тут сяду? – вежливо спросила Селена, положив руку на пустой стул рядом.

– Да, конечно, – и Лео поспешил подвинуться.

Селена присела. Рики как раз успел обнаружить, что у него нет другого выхода, кроме как расположиться по другую сторону от нее; он, впрочем, и не решился бы отойти, это было бы невежливо. Зато он перехватил злорадную ухмылку Доры.

Весь урок хуффульпуффка сидела рядом, а Рики пытался учиться, подавляя отчаяние. Она как будто не понимает, каково ему! И в то же время стойкое ощущение, что это он ведет себя глупо, не позволило ему впоследствии прокомментировать ситуацию.