Любовь сильнее смерти (гет)

До заката солнца Кову пробыл вместе с Киарой и Витани в том месте, где его нашли. Воды быстро схлынули, оставив после себя лужи и озёра грязи, поломанные останки брёвен и непонятных ошмётков. Витани нашла небольшую пещеру недалеко от ущелья. Туда они с Киарой отвели Кову, который с трудом передвигал лапами. Тело его сильно болело, Витани нашла на теле брата несколько ран и ушибов, но все они оказались несерьёзными, переломов тоже не было. Сестра и возлюбленная помогли справиться с ранами.

Киара не отходила от своего единственного ни на шаг. Кову сейчас снова был рядом с ней, наполняя её мир счастьем, любовью и теплом. И сейчас он отдыхал, окружённый любовью Киары. Сам Кову был рад тому, что весь прайд Налы резко изменил отношение к нему, ведь все они видели, как он чуть не погиб, спасая любимую львицу. Нала прекрасно понимала, что её дочка нашла своё счастье именно с Кову, и была искренне рада за них обоих. Разве не это подразумевал Симба перед своей гибелью?

— Лучше не ходи, а то свалишься по дороге, термит! — буркнула, косо ухмыляясь, Витани.

— Я пойду, — упрямо покачал головой Кову. — Хочу найти её.

Падающая прямо в объятия смерти мать не выходила из головы Кову. Многие тоже были потрясены случившимся и не верили, что Зира могла уцелеть в таком ужасе. Пусть и считали, что к этой трагедии неминуемо приведёт её путь. Зира несколькими словами поставила против себя всех, но сын с дочерью не считали это поводом бросить её тело неизвестно где. Поэтому Кову принял решение найти мать, но собралась на поиски одна Витани. Не спрашивая согласия сестры и не обращая внимания на ещё не отступившие боли, Кову тоже решил пойти. Но пошли они втроём — рядом с Кову неотлучно следовала Киара. И сейчас они шли по подсыхающим землям, местами проваливаясь в грязь почти до середины лап.

— Какая жесть! — проворчала Витани, провалившись один раз чуть не по грудь. — Тут и утонуть можно. Я проголодалась уже.

— Кто-то говорил, что я свалюсь по дороге, и теперь обошёл меня, — усмехнулся Кову.

— Да заткнись ты, — отмахнулась Витани, когда позади с негромким вскриком провалилась в ямку Киара. Кову поспешно повернулся к ней.

День уже тёк к вечеру, когда Кову, Киара и Витани, уставшие и с пустыми желудками, нашли тело Зиры. Преодолевая страх, Кову осмотрел тело матери, покрытое грязью и тиной. Вода изо всех сил била и переворачивала тело Зиры, изувечив его; силой потока её сильно ударило головой о камень, да так сильно, что пробило череп. Кову вздохнул — он надеялся, что мать перед смертью не мучилась долго. Но похоронили они Зиру не здесь. Вместе с холодным телом Зиры они пришли в Пустоши, где несколько лет протекала тусклая и голодная жизнь Кову.

— Мы с мамой принесли Нуку сюда, — тихо сказала Витани, указав на один полуразрушенный от старости невысокий термитник.

Опечаленный Кову и погрустневшая Киара ничего не сказали. Брат с сестрой осторожно внесли Зиру туда, где лежал Нука. По его давно остывшему телу ползали мухи, ищущие, чем поживиться. Завидев вошедших львов, они лениво разлетелись. Киара закрыла глаза.

— Мы с мамой не хотели его там оставлять, — чуть охрипшим голосом промолвила Витани. — Пусть они с мамой и будут вместе.

Кову с Витани аккуратно уложили Зиру рядом с Нукой. Кову осторожно поднял безвольную лапу матери и положил её на бок Нуки.

— Вот видишь… — Эти слова он произнёс через мгновения после смерти брата и решил закончить: — Видишь, к чему это привело, мама? Ты думала о мраке, закрыв себя от света, а свет — спаситель из мрака. Прошу, пойми это на небесах, мама.

По сути — похожими словами Киара пыталась открыть для Зиры верный путь. Только сейчас ей всё равно. Оставив тела членов семьи, Витани пошла за Кову, но на выходе обернулась — не могла не бросить последний взгляд на мать и брата. Она всё время молчала, но со словами Кову была согласна полностью. Киара печально, думая об отце, смотрела на прощание Кову и Витани с Зирой и Нукой. Выйдя наружу, Витани с братом осторожно — чтобы тела были скрыты полностью — обрушили термитник. Пыль взвилась столбом.

Даже у ненавидящих есть любящие. Надо это ценить.

Вечером Кову, уже чувствующий себя лучше, подробно рассказал Нале обо всём — о битве и о том, что ему сказал, умирая, Симба. А Киара поведала матери о своём сне. Выслушав рассказы, Нала тихо произнесла:

— Всё-таки Симба не ошибся, когда говорил тебе перед смертью, что ты хороший и добрый лев. Это так и есть, Кову.

— Мне есть для кого быть хорошим, Нала, — серьёзно сказал Кову.

— Это верно, — после короткого раздумья сказала Нала. — И мужем для моей Киары ты будешь отличным!

Кову просиял при этих словах. Киара подошла к нему и поцеловала.

Прайд вернулся на Скалу предков в этот же день — в полном составе, без раскола, без распрей. Единый и сильный прайд. Кову теперь заслужил своё право жить здесь, своё место. После мира полетели дни, окрашенные солнцем и прекрасной погодой. Теперь все львицы охотились сообща, помогали друг другу. Витани с Киарой всё время держались рядом с Кову, две львицы быстро подружились. А вечера возлюбленные проводили за разговорами по душам.

— Твой отец сейчас гордился бы тобой, Киара, — сказал Кову в один вечер, когда они лежали под невысоким деревом за Скалой предков.

— Нами, — поправила его Киара и зарылась носом в его тёплую гриву.

— Знаешь, а ведь Нала права — я буду для тебя хорошим мужем, — хитро улыбнулся Кову. — Ты хочешь этого?

С нежной и ласковой улыбкой Киара потянулась к Кову и, повалив его на землю, стала тереться об его мускулистую шею. Кову в ласках не уступал… Спустя немного времени довольная Киара с улыбкой вышла под заходящие лучи солнца и уставилась в вечернее небо. Свет ещё согревал саванну, а небо цвета индиго ласкало взор. Киара произнесла, глядя в бескрайнюю и темнеющую синь:

— Вот видишь, папа, как всё хорошо сложилось… Спасибо тебе за всё, и дедушке тоже. Хорошо, что вы тогда оба явились ко мне во сне… Я люблю вас обоих!

В этот момент в небе показались два золотистых сияющих лика. И Симба, и Муфаса — Великие Короли прошлого — ласково улыбались своей любимой Киаре с небес.

* * *

После всех событий прошло несколько месяцев. Кову стал полноправным членом прайда после того, как они, спустя три недели после возвращения, поженились с Киарой. В этот же день Нала, прекрасно понимая, что прайд не может жить без сильного защитника, при всех зверях объявила Кову Королём, а дочь — Королевой. Теперь все звери знали, что Кову на самом деле сделал для дочери покойного Симбы, и не только для неё. Больше Кову не сталкивался с неприязнью. Лишь заметил взгляд вожака слонов, который некогда хотел прогнать его. Слон медленно кивнул, тоже признавая Кову правителем Земель прайда.

Одним тёплым вечером Киара сидела на выступе. Она с улыбкой смотрела на прекрасные земли, окружающие родной дом. Симба часто говорил Киаре, видя её улыбку: «Улыбка как твоя дочь. Ведь ты — моя девочка, и всегда рядом со мной!» Внезапно Киару отвлекло шевеление в животе — она была на третьем месяце беременности. Кову запретил супруге охотиться, всячески оберегая её и принося лучшие куски мяса.

Сзади послышалась тихая поступь лап, и Киара обернулась. Кову, раздавшийся в ширине и ставший более мускулистым, подходил к супруге. Грива, ставшая гуще, мягкими волнами легла Киаре на макушку.

— Как моя малышка себя чувствует? — тихо спросил он и потёрся носом об её мягкую шею.

— Прекрасно, — улыбнулась Киара и в ответ лизнула мужа в щеку. Через мгновение она снова почувствовала шевеление в животе и быстро сказала: — Малыш шевелится, Кову! Потрогай.

Радостный Кову быстро, но осторожно дотронулся до живота Киары.

— Точно! — просиял он, чувствуя, как вновь тепло согревает его тело. — Я чувствую.

— Ещё несколько недель до нашего счастья, Кову, — прошептала с улыбкой Киара, затем добавила: — Жаль, что папа не дожил до наших с тобой детей…

— Он вместе с Великими Королями прошлого смотрит на нас с небес, — сказал Кову. — Будь уверена, что они все гордятся тобой, ведь ты у меня самая лучшая. И у нас будут прекрасные детишки!

Киара склонила голову на плечо любимого.

— Я каждый день счастлива с тобой, — шепнула она и улыбнулась: — Я тебя люблю!

Кову коснулся носом её щеки и негромко ответил:

— Я тебя тоже, солнышко…

«Вот оно, новое, — думал счастливый во всех смыслах Кову. — Оно расцвело, и я не дам ему зачахнуть. Никогда! Я бежал, боролся, решался. Берёг и буду беречь!»