К Еве (гет)

— А я и говорю ему: «Приятель, но вообще-то смеются над твоей женой и ее грудью»! Ты бы видела его позеленевшее лицо! — Уильям рассмеялся и закончил последнюю, как он считал, забавную историю на сегодня. — Время прощаться, или пригласишь к себе?

Они стояли у подъема на лестницу, перед входом. Было темно, фонарь над самой дверью светил так тускло, что их уже не достигал. А ведь еще не было и десяти, еще гулять и гулять, но Еве вставать слишком рано, да и у него завтра совещание с самого утра.

— Я очень устала, — она положила руку на рукав его пиджака и погладила. — Будет лучше, если я лягу спать, а ты вернешься к детям.

— Понимаю, — кивнул и наклонился за своим обыденным прощальным поцелуем. Просто прикосновение губами к губам, — я тебе позвоню.

Вернулся в машину, завел, включил радио и направился к дому. Он честно поехал домой, туда, где Зои, наверное, сейчас чистит зубы, а Фрэнсис сам только поднимается в лифте.

Всё, что он сделал не так, это заехал в круглосуточный супермаркет. Припарковался, отстегнул ремень безопасности, и стеклянные двери магазина автоматически открылись. Купил не молоко, как планировал, а сливки и пачку сигарет, и уже был готов возобновить путь, как ему на капот неожиданно забралась девушка.

— Что за черт, — прошептал Уильям сквозь зубы и опустил стекло. — Пожалуйста, слезайте с машины.

— Только если вы нам разрешите сесть внутрь, мистер! — говорившая шла со стороны пустой парковки, терявшейся в сумерках, в одной руке была начатая бутылка, другой она поддергивала мини-юбку вниз. — А то мы так замерзли!

Они обе засмеялись. Та, что сидела на капоте, едва не упала с хохотом, и ее вьющиеся каштановые волосы дрожали, словно змеи перед броском.

Уильям закрыл глаза и покачал головой, отгоняя морок. Молодые, веселые проститутки, две, и вези куда хочешь, и делай ­— что хочешь… почему сейчас?

— Бутылка горячительного унесет прочь чувство холода, леди, — завел машину. — Мне надо ехать, слезайте.

Он собирался закрыть окно, чтобы уничтожить возможность разговора и уехать, но девушка оказалась рядом и вцепилась в стекло:

— Ну а чего вы такой хмурый, неужели плохой день? — она сделала большой глоток и сморщилась, а он видел ее лицо близко-близко.

Веснушчатая, с миндалевидным разрезом глаз и немного размазанной тушью под ними. И он не мог не заметить большую грудь, навязчиво выставленную напоказ.

— Мне надо возвращаться домой, — вцепился в руль, — отойдите от машины.

— Может, хотя бы подвезете нас до ближайшего недорого отеля, а?

Да, Уильям разрешил им сесть в машину, потому что помогать людям это нормально, потому что захотел. Воздух наполнился запахом сладких, даже приторных дешевых духов, от этого защипало в носу и зачесалось там же. А еще чесалось в паху. Зудело.

До той встречи с Евой он бы не преминул воспользоваться случаем. Отнесся бы к этому как к удаче, сейчас же усматривал в этом испытание.

Девушка с волосами-змеями разлеглась на заднем сидении, а веснушчатая уселась рядом, и больше свою юбку она не поправляла. Уильям заметил, что цвет белья белый.

Сколько им вообще лет? Двадцать хотя бы есть?

Он прекрасно понимал, что если девушка рядом наклонится к нему еще ближе, если он лишний раз взглянет на ее грудь, или через зеркало заднего вида посмотрит на ту шатенку — то все, член затвердеет полностью. А это не полуоборот, это уже точно нельзя не заметить.

— Вы такой серьезный человек, дайте угадаю, — глоток, — юрист?

— Адвокат, — поправил и остановился на светофоре, пропуская молодых людей.

— А-а-ах, так нам уже есть восемнадцать, — они обе засмеялись, и это вызвало в Уильяме отклик. — Мы учимся в колледже, и по вечерам расслабляемся. А у вас семья, да? Ваша жена такая счастливица, я бы убила Рэй за такого красавца.

— Эй! — Рэй возмутилась с заднего сидения, но подруге было неважно.

Уильям уже открыл рот, чтобы оповестить о своем холостом состоянии, но вовремя прикрыл. Не стоит давать девочкам зеленый свет по примеру светофора перед ним, а то ведь он не сдержится. И открыл рот для другого:

— Да, жена, двое детей: мальчик и девочка.

— Какая прелесть! — взвизгнула и едва не пролила бутылку. — И сколько детям лет? Достаточно взрослые, чтобы знать о сексе?

— Достаточно, чтобы им заниматься, — притормозил у «Венни-приют». — Приехали, это самое недорогое место в городе.

— Отлично, спасибо, старичок! — Рэй открыла дверь и буквально выползла на улицу, в то время как ее подруга чего-то ждала:

— А я, знаете ли, не против вас отблагодарить, — рука легла на его пах и сжала.

— Не стоит, — перехватил, и она засмеялась:

— Очень даже стоит.

Все пошло по накатанной, как бывало. Еще не поздно, люди возвращались от друзей, топали по барам, сбегали из дома, а они сидели в машине, и студентка колледжа профессионально делала минет. А может, он все-таки не ошибся, и она проститутка, зачем бы им тогда понадобился отель, если должно было быть общежитие?

Уильям уже давно не терял разум от ласк, но в этот раз предпочел бы потерять автоматически. Прикрыл глаза, наслаждаясь чужим теплом, и на секунду в голове возник образ Евы. Нет, не сейчас. И Уильям опять подумал о Еве, подумал о том, что ее здесь нет, и расслабился.

— Дашь номер? А то мне может понадобиться адвокат, — вытирала рот после хорошей работы, и Уильям засмеялся, прежде чем выставить ее из машины:

— Не по карману.

Вот теперь дорога домой. Ни круглосуточных супермаркетов, ведь сливки и сигареты куплены, ни молодой и пьяной, ведь яйца уже пусты.

Чем ближе он подъезжал, тем горче становилось внутри. Зачем он это сделал? Зачем позволил? У него же Ева, Зои и Фрэнсис, у него же семья.

Больше я никогда так не поступлю, больше я не поддамся. Это последний грех.

Зарекался Уильям, чтобы хоть как-то прогнать расползающееся чувство вины. Он изменится. Ведь он знал, к чему ведет эта дорога. Мать его детей… веселая, пьяная и молодая. Он подобрал ее в баре, привел домой, а после одел в дорогое и позолотил. Марго сияла в те быстро закончившиеся дни, когда встречала его с работы. Сияла, пока не узнала, что беременна.

Если бы он разрешил ей сделать аборт, если бы он позволил себе пойти на поводу у ее желаний, не было бы никаких детей, а она, возможно, еще была бы с ним. Но он шел на поводу только у шлюх, а Марго тогда уже ей быть перестала.

Я больше никогда не изменю Еве.

Я больше никогда не изменю.

Никогда.

Потому что Уильям хотел, наконец, правильную семью. И он понял, для этого не достаточно правильной Евы, для этого надо быть еще правильным самому.

Загнал машину на подземную парковку и направился к лифту, не забыв пакет со сливками и пачку сигарет.

Тридцать третий этаж. В лифте можно было бы заснуть, если бы не яркое, буквально бьющее по глазам освещение.

— … меня судишь?!

Уильяма встретило возмущение дочери, только адресованное не ему.

— Нет, я просто говорю, что ты маленькая шлюшка, ищущая приключений на свою пизду, а зарабатывающая проблемы, — спокойно ответил Фрэнсис. — И отвали от меня, не так чтобы я хотел с тобой общаться.

— Я делаю, что хочу, я свободная, и мне наплевать на чужие разговоры!

Разулся и направился на кухню, из которой доносились голоса, чтобы успокоить детей. Всё как обычно. Только его родительского слова и не понадобилось:

— А мне наплевать, что с тобой происходит, — порезанный банан Фрэнсис поместил в чашу блендера, а затем насыпал туда же клубники. — Но мы оба знаем, что ты пытаешься доказать мне, и как получается на самом деле. И знаешь, — обернулся к Зои, стоящей близко, — ты стала шлюхой, это забавляет.

Она не выдержала. Убежала к себе, уже захлебываясь слезами, а ее брат даже не оторвался от готовки. Фрэнсис заливал йогурт в блендер и не спешил пойти утешить сестру.

— Ты снова ее довел, — Уильям сел за барную стойку. — И что это за мода называть сестру шлюхой?

— Не бери в голову, отец, я просто прикалываюсь, — и с этими словами загудел блендер.