Интриганка (джен)

Граф Розвелл вошёл в мой кабинет и молча уселся на диван. И он долго ничего не говорил, постукивая пальцами по подлокотнику. Лицо его при этом отражало напряжённую работу мысли, и я не хотела ему мешать. Да и делать я сегодня ничего, в целом, не планировала, так что вполне могла просто посидеть и подождать. Прошло минут пять, и он наконец повернулся ко мне.

— Габриэль, мне кажется, наша вражда несколько затянулась, — снисходительно улыбнулся он. — Не пора ли нам прийти к согласию?

— Наша вражда и не начиналась, — хмыкнула я. — Граф Розвелл, а кто дал вам право обращаться ко мне по имени?

— Но ты же моя племянница, — шире улыбнулся он.

— Кажется, два года назад вы чётко дали мне понять, что не считаете так, — я сощурилась. — Помнится, вы вызвали меня сами в своё поместье, отчитали, обозначили свою позицию относительно нашего родства, а потом выставили. Мне пришлось идти вечером одной под дождём до деревни, чтобы найти место для ночлега. Или вы об этом забыли?

— Ну к чему ворошить прошлое? — спросил граф, пристально меня рассматривая. — У тебя ведь остались только мы с Фрэнком. Разве стоит сейчас держаться в стороне от семьи?

— Что-то когда мне нужна была семья, вы ей стать не стремились, — хмыкнула я.

— Я тогда предложил тебе хорошее решение — ты могла выйти замуж за моего сына, — скривился он.

— Прекрасно это помню, — я усмехнулась. — Только у вас тогда и в мыслях не было обо мне позаботиться. Ваш сын, тот, которого вы мне сватали, совершенно не сведущ в управлении чем бы то ни было — вы всего лишь хотели получить контроль над собственностью моего отца в свои руки. А я вам отказала. Не удивлюсь, если виконт Мастэрдфилд одолевал меня своими матримониальными идеями с вашей подачи. Или вы думаете, я не догадывалась, чего вы ожидали, когда выставили меня?

Я поднялась, обошла стол и оперлась на край столешницы задом. Скрестив руки на груди, я продолжала смотреть на графа — его лицо помрачнело. Улыбка сползла с него, как расплавленный воск. Казалось, он ждал, чтобы я сама рассказала, что он на самом деле планировал после того, как выставил меня. Я выдержала паузу и продолжила.

— Вы говорили тогда с пятнадцатилетней девочкой, потерявшей всех, кто был ей дорог, — я чуть сощурилась. — Говорили с той, кто не мог даже вернуться в собственное поместье. У меня не осталось никакого штата прислуги и не было никого, кто мог бы помочь мне. И вы думали, что я не справлюсь. Что самое большее через год я приползу к вам и буду на коленях умолять помочь мне справиться с управлением моим хозяйством. И теперь по вашим глазам видно, как вы раздосадованы, что этого так и не произошло. Так зачем вы сегодня приехали? Что вам от меня нужно? Мы с вами не семья и даже не друзья, чтобы вот так наносить друг другу визиты.

— Я всё ещё старший брат твоей матери, — с угрозой ответил он.

Я рассмеялась. Мне не удалось сдержаться, и я не могла успокоиться долгую минуту.

— И что? Меня это к чему-то обязывает? — наконец справившись с весельем, я склонила голову набок. Ответа не последовало, и я выпрямилась, делая полшага вперёд. — Я задала вам вопрос. И я хочу, чтобы вы честно на него ответили.

— Я пришёл помириться с тобой, — поморщился граф.

— А у меня таких намерений совершенно нет, — я пожала плечами.

Граф определённо сдержался от того, чтобы вскочить и наорать на меня. У него даже лицо покраснело, но он плотно сжал зубы и ничего не сказал. Только пытался испепелить меня взглядом. Странный, конечно, человек… Он от меня какого-то другого поведения ждал?

— Ты хочешь, чтобы я перед тобой тут извинялся? — наконец выдавил он.

— Вообще-то, я хочу, чтобы вы ушли, — хмыкнула я. — Если вы пришли ко мне мириться, вам стоило бы начать с извинений за ту безобразную сцену, которую вы мне устроили два года назад. Вы могли даже придумать какое-нибудь оправдание своей вспыльчивости. Но вы, похоже, полагали, что стоит вам назвать меня племянницей, и я брошусь к вам с рыданиями и криками, что этого я только и ждала, и наконец мой дядя принял меня в семью. Вот только мне это не нужно. Дядя у меня один, и это дядя Фрэнк. И более того, у него, насколько мне известно, хранится письмо, в котором вы и ему отказали в родстве.

— Я думал только пригрозить ему, чтобы приехал в графство, — прошипел граф.

— Но угроза, очевидно, не сработала, — я пожала плечами.

— И ты так просто откажешься от семейных уз? — скривился он.

— А вы? — я глубоко вздохнула. — Вы ведь даже не знаете, где похоронена ваша сестра. Вы ни разу не навещали её. И как у вас только язык поворачивается задавать мне подобные вопросы…

— У меня были взрослые проблемы — я не мог всё бросить и поехать искать её могилу, — резко рявкнул граф. — Да только где тебе это понять?

— Выметайтесь, — я больше не видела смысла говорить с ним.

— Что? — он даже вперёд подался.

— Я сказала вам выметаться, — повторила я. — У меня нет ни малейшего желания видеть вас в своём доме ещё хоть минуту.

— Да как ты?.. — граф вскочил и повысил голос, но осёкся. — Да, я пришёл к тебе за помощью. Потому что мне больше не к кому обратиться. И ты просто выставишь меня?!

— А к кому, по-вашему, я могла обратиться за помощью два года назад? — я склонила голову набок. — С меня довольно. Просите помощи у дяди Фрэнка. Если он, конечно, может вам её оказать.

— Но у него нет такой суммы! — воскликнул граф.

— Знаете, если бы вы не пытались изобразить, что прониклись семейными узами, я, может быть, помогла бы вам, — я вздохнула. — Но вы явно хотели не делового, а родственного подхода, когда можно взять в долг, а потом не отдавать. Этого не будет. Хватит. Уходите.

— Ты не можешь меня вот так выставить! — почти что взвизгнул он.

— Я могу, — я вздохнула. — Моё положение мне это позволяет. И я могу попросить вас уйти, что сделала уже трижды, а могу крикнуть слуг, чтобы вас вышвырнули. Уйдёте же вы наконец?

Граф Розвелл рыкнул, топнул ногой, но, видимо, решил, что быть выставленным слугами будет совсем унизительно, а потому вышел сам. За дверью его ожидал Уилл, предложивший проводить гостя к выходу. Надо думать, он всё слышал. И, надо думать, не он один.

Я устало опустилась на диван. У меня и с утра сил не было, а потом ещё эти утомительные разговоры о помолвке, и теперь вот это. Мне хотелось какао и пораньше пойти спать, тем более что планов больше не было. Я запрокинула голову и смотрела в потолок, думая, сколько ещё таких утомительных дней здесь мне предстояло пережить. Даже если Артур в своём вояже нашёл главного злодея, это ведь не означало, что мы могли просто навестить его как-нибудь ночью и что-нибудь металлическое в грудь ему воткнуть и там три раза провернуть… Это означало бы только то, что мы будем знать имя. Хотя я и не представляла, что планировало делать с этим знанием начальство жнеца.

Я ожидала, что моё уединение разбавит Бальтазар, которому я и скажу о своём плане пойти пораньше спать. Однако пришёл вовсе не он — дядя Фрэнк тихо прокрался в кабинет и некоторое время стоял за диваном напротив меня. Я была погружена в свои мысли, и не сразу заметила его. Но его, видимо, утомило ожидание, и он прочистил горло, чтобы привлечь моё внимание.

— Дядя? — озадаченно спросила я, переведя на него взгляд. — Зачем ты пришёл?

— Хотел узнать, как ты поговорила с братом, — он вздохнул. — Он вылетел прочь в крайней степени недовольным. А ты кажешься просто уставшей.

— Потому что я устала, — я пожала плечами. — Плохо поговорили. Я отказалась давать денег даже при том, что до просьбы дело так и не дошло.

— Я не осуждаю, но у тебя ведь есть средства, — Франкенштейн нахмурился.

— Есть, — я кивнула. — И мне бы хотелось, чтобы так и оставалось. Графу Розвеллу, на самом деле, нужна довольна большая сумма…

— Он сказал, что ему нужно всего полторы тысячи фунтов, чтобы заплатить рабочим, — нахмурился дядя. — Рудник почти восстановили.

— Ну вот уж ты-то должен бы знать, что этих полутора тысяч ему не хватит, — я поморщилась. — Если эта сумма только на то, чтобы заплатить за уже сделанную работу, то надо ведь понимать, что платить придётся позже и за ту, что ещё будет сделана. Рудник начнёт приносить прибыль тоже не завтра, и до этого времени тоже нужны вложения… Да что я рассказываю тебе?

— Да, всё так, — он вздохнул. — Я понимаю, что ты несколько обижена на него, но ты в самом деле не можешь ему помочь?

— Могу, — я пожала плечами.

— Но не станешь этого делать, — он снова глубоко вздохнул.

— Если ты просишь это сделать — стану, — я склонила голову набок. — Пусть вы и поссорились, но если ты считаешь, что графство нужно восстановить — хорошо. Я могу ссудить графу тысяч десять. Точнее, я могу тебе ссудить эту сумму.

— И ты не будешь против, если я отдам деньги брату? — он нахмурился.

— Можешь ими хоть камин топить — не моё дело, — я поморщилась.

— Тогда почему ты выставила его? — дядя определённо не понимал моего настроения.

— Потому что вести себя надо было по-человечески, — фыркнула я. — Так сколько тебе выдать?

— Можешь передать двадцать тысяч? — протянул он, задумчиво нахмурившись. — Просто я хочу начать работу по строительству мануфактуры стеклокерамики, а туда нужны будут вложения. Хочу посвятить старту работы декабрь. Я ведь правильно понимаю, что формально назначен на должность в «Роял Пэлэс» я буду только в январе?

— Хорошо, как угодно, — я кивнула. — Если для тебя возможно, создай вокруг начала своей деятельности побольше суеты, чтобы со стороны казалось, будто у нас тут ни у кого из-за тебя ни минутки свободной нет.

— Я постараюсь, — дядя улыбнулся. — И я скажу брату, что деньги твои, но что ты дала их мне на устройство своего дела. Не то чтобы я рассчитывал позднее каким-то образом прибиться обратно к графству, но мне не хочется, чтобы он знал, что ты готова ему помочь.

— Как знаешь, — я улыбнулась.

— И, если ты не против, я бы съездил с ним в графство, — тихо добавил он.

— Это ещё зачем? — я нахмурилась.

— Просто я его хорошо знаю, — он вздохнул. — Боюсь, если просто дам ему деньги, они пойдут не на то, на что были выделены. Поэтому я бы предпочёл сам потратить их на то, что понадобится.

— Хорошо, но только если это не займёт у тебя больше десяти дней, — я кивнула. — Суета мне всё ещё нужна, а пятнадцатого мы уже должны отправиться в маркизат.

— Я постараюсь вернуться через неделю, — он улыбнулся.

Спуститься ужинать мне всё же пришлось. Франкенштейн сказал, что так всем будет спокойнее, и я сдалась. А вот потом я сразу ушла к себе, не оставшись с остальными в гостиной.

Пятница выдалась довольно скучной — я занималась рутинными делами. Дядя уехал с графом Розвеллом после обеда, и я подумала, что в Лондоне он пробыл совсем недолго. Даже не успел нигде лицом посветить. И я совсем забыла ему сказать, что его ждали в клубе «Багатель». Но раз уж он загорелся что-то делать, я не хотела ему мешать. Пока он был занят, он был в относительной безопасности. И я думала, что день так и закончится, однако около пяти вернулся Артур. Не заходя в свою комнату, он с порога, отдав только багаж, влетел в гостиную, где мы с Офелией пили чай и старались вести приличествующую светским особам беседу. Не очень получалось… Жнец быстрым шагом подошёл к нам и склонил голову. И, как мне показалось, продержал её опущенной чуть больше, чем требовалось.

— Миледи, могу я поговорить с вами? — спросил он, едва подняв глаза.

— Да, конечно, — я поднялась. — Личная беседа?

Артур кивнул, и мы с ним проследовали в красный кабинет. Я уселась на диван, а жнец остался стоять. Некоторое время он молчал, и я поначалу ждала, когда он сам заговорит, но как-то было не похоже, что он собирался.

— Ты вернулся раньше, чем планировал, — нахмурилась я. — Что-то случилось?

— Многое, — отозвался он. — Я в самом деле планировал задержаться дольше, когда мы говорили с вами о поездке, но как раз перед отъездом я кое-что узнал. И я должен поговорить об этом с вами.

— Хорошо, — я кивнула. И я надеялась, что это не будут какие-нибудь очередные неприятные новости.

— Скажите, вам знакомо имя Бартоломью Илот? — сощурился он.

— Да, это дворецкий её величества королевы Анны, — я озадаченно изогнула бровь. — Точнее был им до определённого момента.

— Вам известны имена всех служащих монаршего секретариата из прошлого? — нахмурился Артур.

— Только тех, по чьей ошибке погибли члены псарни, — я пожала плечами. — А что?

— Нет, просто… — он тяжело вздохнул. — Что бы вы сделали, если бы встретили его?

— Артур, это же невозможно, — меня перекосило. — Он умер задолго до моего рождения.

— Нет, я имею в виду… — жнец встряхнул головой. Он как-то странно нервничал, и я не понимала, что это с ним такое. — Если бы тогда наследницей были вы, что вы бы с ним сделали?

— Я бы вышла за него замуж, — скептически отозвалась я.

И с Артуром произошло нечто ещё более странное: он покраснел, открыл и закрыл рот, а потом встряхнул головой. Снова повисло молчание. А в моей голове в это время множились вопросы. И чего это он вдруг заговорил о том, что произошло так давно?

— Почему? — наконец сипло спросил Артур.

— Потому что мистер Илот был вполне достойным человеком, — я пожала плечами. — Почти сразу после происшествия выяснилось, что его подставили, но он к тому времени уже куда-то пропал. Наследники Муркивинд искали его пару лет, но не слишком-то рьяно, так что в итоге не нашли. Однако я знаю, что он прекрасно владел рапирой, имел исключительные способности к математике и стратегии. И такой человек на моей стороне, вдобавок знающий о моей работе на корону, был бы просто незаменим. К тому же, даже при условии его невиновности он бы всё равно испытывал некоторую долю вины, а потому был бы предан мне, как никто. Так что это был бы очень хороший выбор для меня, — я на секунду задумалась. — И ещё я плохо представляю себе мужчину, достоинство которого не было бы уязвлено, если бы в семье он не был бы главным. Тем более, я хорошо себя знаю, и я не подарок. Что тоже было бы вполне достойным наказанием. А, и ещё, как я слышала, он был довольно хорош собой и умел вести себя в обществе. Но к чему этот мысленный эксперимент?

— Дело в том… — Артур отвёл глаза и начал взволнованно теребить пуговицу пиджака. — Понимаете… Жнецами становятся некоторые люди после смерти. И многие из нас забывают о своей прошлой жизни, но есть шанс вспомнить, если узнать свою историю… И… Дело в том, что в прошлое воскресенье я решил проследить за мистером Шерлоком Холмсом, потому что он докучал вам. И я стал свидетелем его разговора с мистером Фиппсом. А тот напомнил ему историю мистера Илота…

— Не делай так больше, — вклинилась я в короткую паузу. — Не надо ни за кем следить.

— Если вы беспокоитесь, что меня могли заметить, то я был в незримой форме жнеца, — он мотнул головой.

— Я беспокоюсь о том, что ты впустую тратишь драгоценное время, — я вздохнула. — Однако ты, кажется, не закончил.

— Да, я… — Артур сокрушённо вздохнул. — Дело в том, что я и есть Бартоломью Илот.

Я поперхнулась воздухом. Вот это, блин, поворот! Как это вообще… Нет, ну он сам, допустим, до прошлого воскресенья понятия не имел о том, как мы с ним связаны, но его руководство-то наверняка знало. И всё равно отправило именно его. Или, может быть, именно поэтому они его и отправили?

— Мда… — протянула я после некоторой паузы. — Неловко вышло…

— Миледи, если вы полагаете, что я должен понести наказание за то, что тогда произошло… — горячо заговорил Артур, даже сделав шаг ко мне, но не договорил и смутился.

— Артур, давай сделаем вид, что этого разговора не было, — я сжала переносицу. Вышло и правда очень неловко.

— Но это не изменит того, что я… что произошло, — отозвался он.

— Это дела давно минувших дней, и тебе не обязательно нести наказание, — я снова посмотрела на него. — Лучше расскажи, что ты узнал.

— А, да, — жнец резко пришёл в себя. — Как я говорил, я планировал сначала проследить за теми, кого вы отметили, обычным способом, но после того, что узнал, решил, что лучше будет просто просмотреть воспоминания. Это сократило мне работу, и теперь я знаю, кто вдохновил призыв Бальтазара. Его зовут Джеймс Мориарти.

— Так… — я глубоко вздохнула. — Значит, нам пора начинать думать, как справиться с ним. Твоё начальство уже знает?

— Да, — он кивнул. — Пока новых инструкций не поступало. Мне нужно остановить его и устроить так, чтобы никто не продолжил его дело.

— Это будет непросто… — я нахмурилась. — И, я так понимаю, никаких прямых доказательств его вины тоже нет?

— Разумеется, — поморщился Артур. — Этот человек достаточно хитёр, чтобы подчищать за собой.

— Мне нужно подумать, — протянула я.

— Вам известно, что два года назад планируемой жертвой для демона были вы? — внезапно спросил жнец.

— Да, напавшие говорили об этом, когда… — я поморщилась. — В общем, я слышала об этом.

— А вам известно, сколько раз он пытался похитить вас, чтобы всё-таки сделать, как планировалось? — сощурился Артур.

— Это лучше у Бальтазара спросить — он занимался моей безопасностью с тех пор, как был заключён контракт, — отозвалась я. — Как видишь, он неплохо справляется. Кстати, известно ли этому человеку о псарне?

— Нет, — мотнул головой жнец. — Он знает только о том, что граф Фантомхайв работает на корону, но это и так не такой уж секрет для преступного мира. Об остальных ему неизвестно. Однако его сиятельство факт его должности хоть и защищает в известной мере, одновременно ставит в весьма опасное положение.

— Не думаю, что это сильно его беспокоит, — я пожала плечами. — Как и я, граф окружает себя людьми, которые будут защищать его даже ценой своей жизни. Сомневаюсь, что его напугает даже такой враг.

— А вам не страшно? — он подошёл ближе.

— Страшно, — признала я. — Только страшно мне не за себя. Мне страшно, что этот человек узнает, что нужно для призыва, и сможет его всё-таки провести до конца. До этого момента, учитывая всё, что нам удалось узнать, он был достаточно жесток и кровожаден. И мне действительно страшно представить, что он может устроить, если получит могущество демона.

— Мне известен его план, миледи, — мрачно произнёс Артур. — Я расскажу вам, если знание страшит вас меньше, чем неведенье.

— Пожалуй, что так, — я кивнула. — Так зачем же ему нужен демон?

— Чтобы подчинить весь мир, — отозвался жнец.

— Мне кажется, ты пропустил довольно большую часть этого плана, — раздался голос Бальтазара у меня за спиной, и я резко обернулась.

— Давно ты здесь? — озадаченно спросила я.

— Я всегда рядом с вами, как бы далеко ни был, — улыбнулся он. — Я проходил мимо двери и услышал конец разговора. И раз уж речь зашла о демонах и контрактах, я счёл, что мог бы быть полезным в этой беседе.

— Да, вполне может быть, — согласился с ним Артур. — И ты прав. Я назвал только цель плана. Но не рассказал того, как он намерен этого достичь.

— Мировое господство, да? — протянула я. — Что ж, он вряд ли просто мечтает об этом. Какие шаги он намерен предпринять, чтобы достичь желаемого?

Мне было интересно буквально два предложения, а потом я скисла. От противника столь изощрённого ума я ожидала какого-то не менее изощрённого плана. Типа там ввода единой подконтрольной ему валюты для расчётов в международной торговле, системную регуляцию деятельности управления… Но меня ждала банальщина — Джеймс Мориарти хотел спровоцировать мировую войну. И рассказ Артура невольно заставил меня задуматься, не было ли такого злого гения в моей родной реальности — уж больно план был похож на то, что я помнила с уроков истории. Хотя в моём мире вроде как не было демонов, жнецов и всей этой мистики. В общем, план оказался таким, что резко перестал меня пугать. Не в том отношении, что ему не доставало чудовищности — её там как раз было в избытке. А в том, что его вполне можно было сорвать, если постараться. Впрочем, теперь, когда личность преступника перестала быть загадкой, можно остановить его задолго до того, как он начнёт свой план осуществлять.

— Миледи? — я задумалась и не заметила, как Артур закончил. Видимо, пауза слегка затянулась, и он позвал меня.

— Да? — я посмотрела на него.

— Мне показалось, вы перестали меня слушать в какой-то момент, — он вздохнул. — Мне не следовало рассказывать об этом.

— Нет, я слушала, — я улыбнулась. — Ты говорил о мировой войне. К счастью, мы сможем остановить его до того, как он её спровоцирует.

— Я не называл её мировой, — сощурился Артур.

— Но ты описал близкие к тому масштабы, — ответил за меня Бальтазар. — Как я понял, цель плана — втянуть как можно больше государств в конфликт, чтобы подорвать благосостояние каждого из них. Думаю, поэтому миледи и назвала её так.

Жнец кивнул ему, но на меня посмотрел очень внимательно. Казалось, что если он продолжит размышлять и соединять в своём понимании плёнки, которые не мог видеть, и мои периодические оговорки, он догадается… Ну, если не совсем про всё, то отчасти. И мне почему-то этого вовсе не хотелось. Вот только скрыть от жнеца правду было не так-то просто. Я была почти уверена, что если он задастся такой целью, он как-нибудь да узнает всё, что захочет.

— Однако у нас, я полагаю, есть куда более насущный вопрос, — нахмурилась я. — Как именно нам теперь поступить?

— Отдайте приказ, миледи, и к вечеру я принесу вам его голову, — согнулся в поклоне Бальтазар.

— Фу, — фыркнула я. — Какая гадость! Не надо мне тут отрубленных голов. Лучше ответь мне, Бальтазар, что по-твоему ужаснее — смерть или крах?

— Крах, — выпрямившись, он улыбнулся и чуть сощурился. — Как вы хотите этого достичь?

— Мне нужно знать обо всех его планах на ближайшее время, — я посмотрела на Артура. — Мне нужно знать, какие группы людей и для каких деяний он собрал. Источники средств, способы сообщения… Мне нужно всё. Мы должны незаметно раскинуть сесть, чтобы затянуть её в правильный момент и никого не упустить.

— Я распишу всё, что получил из его памяти, — кивнул Артур. — И, возможно, моё руководство отправит сюда ещё кого-то для содействия.

— Будем надеяться, что это не создаст нам новых проблем, — хмыкнула я, покосившись на Бальтазара. — Ах да, к слову о проблемах. Артур, внеси в финансовые сводки двадцать тысяч как невосполнимо потраченные. Я дала эту сумму дяде и не думаю, что она ко мне когда-нибудь вернётся.

— Господин Джемстоун, кажется, не тот человек, который не возвращает долгов, — заметил дворецкий.

— Я бы отнесла это к категории подарка, — я пожала плечами. — В любом случае, он останется со мной до… Думаю, до самого конца. Поэтому его доходы и успехи, как и провалы, можно считать в некотором смысле и моими тоже. Так что я не намерена требовать возврата. Хочу, чтобы у него было место для маневра.

— Как вам угодно, — хором отозвались Артур и Бальтазар.

Я поднялась, и мы все покинули кабинет. Столько времени мы бродили в тумане, не зная практически ничего о враге, и вот теперь он стал в буквальном смысле открытой книгой. Оставалось только сформировать обстоятельства, которые приведут его к краху. И мне казалось, что суммарной хитрости всех, кто должен был противостоять ему, должно хватить, чтобы справиться с этой задачей.