Разоблачение государственной измены (джен)

Диего крался, словно тень, прижимаясь к деревьям и кустарникам. Ему нельзя было допустить, чтобы его увидели. Один-единственный донос властям, и его фиктивное «самоубийство» обернулось бы не воскрешением, а проклятием. Это стало бы катастрофой, давая Сантьяго все основания для мести дону Алехандро, не говоря уже о верной гибели для самого Диего. Поэтому, каждый раз, когда перед ним простирался открытый участок земли, он замирал на краю зарослей, вглядываясь в даль. Затем, стремительным броском, пересекал пространство и вновь нырял под сень деревьев. Зной иссушал горло, мучила жажда, но ни ручья, ни озера не попадалось на пути. Если память не изменяла, Эль-Камино-Реаль проходила где-то неподалеку от побережья в этой части Калифорнии. Не больше двух-трех миль. В детстве он несколько раз ездил с отцом в Сан-Диего, и был уверен, что сможет сориентироваться, как только доберется до дороги.

Наконец, он достиг Эль-Камино. Присев в тени деревьев, он осмотрелся. Вдалеке справа он увидел пару пеонов, неспешно гнавших небольшое стадо коз по дороге в сторону Сан-Диего. В другую сторону — ни души. Как ни претила ему мысль идти в противоположную от Лос-Анджелеса сторону, Диего решил последовать за пеонами и их козами. Судя по детским воспоминаниям, эта часть сельской местности была малонаселенной. Его шансы найти еду и лошадь были куда выше, если он направится к Сан-Диего.

И снова, он скользил вдоль дороги, укрываясь в тени деревьев и кустарников, хотя идти по самой дороге было бы куда проще. Он не хотел, чтобы пеоны обернулись и увидели, что за ними следят. Они шли около часа, когда пеоны свернули на восток со своими козами, по хорошо протоптанной дороге, уходящей в холмы. Достигнув развилки, Диего остановился. Последовать ли за ними или идти к Ла-Хойе и Сан-Диего? Он знал, что вокруг Сан-Диего разбросаны небольшие ранчо, но не мог быть уверен, что пеоны направляются именно туда. Возможно, у них был лишь небольшой клочок земли и несколько коз, чтобы сводить концы с концами, и в таком случае они ничем не смогут ему помочь. Но если он продолжит путь к Сан-Диего средь бела дня, вероятность быть замеченным возрастет с каждым шагом, по мере увеличения плотности населения. Он прикинул, что до ближайшего города еще миль восемь или десять.

Пока он размышлял, из-за поворота дороги выехали трое вакеро верхом на лошадях. Диего вжался в тень деревьев. Вакеро неслись рысью, смеясь и перебрасываясь шутками, а затем свернули и поскакали по той же дороге, по которой ушли пеоны. Это решило его дилемму. Где-то там, на этой дороге, притаилось рабочее ранчо. Он был уверен, что сможет найти там то, что ему нужно. Он похлопал по кошельку с деньгами в кармане куртки. Он возьмет то, что ему необходимо, но бывшие владельцы получат щедрую компенсацию. Никто не пострадает из-за его нужд. Еще раз убедившись, что дорога свободна, он перебежал ее и устремился вниз по тропе.

Все его чувства были обострены до предела, ведь здесь было не так много открытых пространств, и он не хотел ни на кого наткнуться. Вакеро вскоре скрылись из виду, но Диего догнал пеонов и их коз. Он побрел следом, словно тень. Пройдя еще около мили, они свернули с дороги на другую, поменьше. Диего остался на главной дороге. Ранчо должно быть дальше. Вскоре он подошел к ручью, через который проходила дорога. Он с благодарностью опустился на колени, жадно припал к воде, и в то же время плеснул ее себе на голову, пытаясь освежиться. Он все еще ощущал голод, но почувствовал себя намного лучше, просто напившись воды. Еще раз ополоснув лицо, он поднялся и продолжил путь по тропе.

Ему пришлось юркнуть в кусты, чтобы остаться незамеченным, когда по тропе проскакал вакеро верхом на лошади. Мужчина подгонял коня шпорами и кнутом. Пена покрывала морду и плечи животного. Диего был озадачен, не понимая, что происходит. Он решил остаться на месте, и поступил правильно, потому что через несколько мгновений мужчина вернулся и с той же яростью погнал лошадь в противоположном направлении.

— Аай-еее! — вопил мужчина, проносясь мимо.

Диего посмотрел ему вслед и увидел вдалеке въезд на ранчо. Несколько вакеро сидели верхом на лошадях и подбадривали всадника. Он влетел во двор ранчо и так резко осадил лошадь, что та поскользнулась и упала, взметнув голову и натянув поводья. Остальные вакеро столпились вокруг него, поздравляя с чем-то. Затем все вместе поскакали к задней части главного дома, смеясь и громко переговариваясь друг с другом.

Диего не совсем понимал, свидетелем чего он стал, но предположил, что между мужчинами было какое-то пари, в котором участвовал человек и его конь. Он надеялся, что они не со всеми своими лошадьми так обращаются. Перейдя дорогу, он продолжал двигаться в тени деревьев и кустарников, наблюдая за ранчо с разных точек и запоминая его расположение. Там стоял главный дом с несколькими пристройками. В пыльном загоне на северной стороне ранчо томились несколько лошадей. За домом находился колодец, но ручей, который Диего пересек ранее, протекал через один из углов загона, чтобы напоить животных. Позади ранчо, довольно близко к колодцу, возвышалось небольшое каменное здание.

Диего, притаившись в тени, наблюдал, как женщина вышла из дома на ранчо и вошла в здание. Сквозь приоткрытую дверь он различил туши мяса, покачивающиеся на крюках. Коптильня. При одном воспоминании о еде у него возникло предательское слюноотделение. Но действовать можно будет только под покровом ночи.

Он вернулся к ручью, жадно напился и, найдя спасительную тень в густой чаще кустарника, устроился поудобнее и провалился в беспокойный сон. Проснулся он уже после заката, от голодного урчания в животе, которое казалось ему оглушительным. Он обхватил себя руками, пытаясь унять предательский шум, уверенный, что его слышно на всем ранчо. Крадучись, он вернулся к постройкам, чтобы оценить обстановку. Ни души. Невероятно, но Диего воспринял это как знак свыше.

Словно тень, он проскользнул между строениями и направился к коптильне. Простой засов поддался без труда. Внутри, в полумраке, висели ряды мяса. К великому разочарованию Диего, это была говядина. Издав тихий вздох, он огляделся и заметил огромный мясницкий нож, воткнутый в столешницу посреди комнаты. Недолго думая, он отрезал ломоть копченой говядины и жадно проглотил его. Еще несколько кусков отправились следом, пока он, приоткрыв дверь, настороженно наблюдал за домом и бараками вакеро. Тишина.

Взгляд его скользнул к загону, где на перекладинах покоились седла. Лошади, конечно, не чета той, что он видел днем под вакеро, но выбирать не приходилось. Доедая последний кусок, он прикинул, какая из них выглядит бодрее, и примерил седло. Оставив на столе тридцать песо — сумма, явно превышающая стоимость и коня, и сбруи — Диего отрезал огромный кусок говяжьей ляжки и завернул его в грубый кусок ткани, найденный в углу. С зажатым под мышкой свертком, он проскользнул в загон.

Лошади лениво подняли головы, бросив на него безразличный взгляд, и вскоре потеряли всякий интерес. Диего не удивился, вспомнив, как обращались с той лошадью, что он видел днем. Эти животные были явно измотаны. Измождены до предела. Он тщательно осмотрел седла, выбирая то, что казалось наименее изношенным. К его великой радости, на нем оказалась фляга и лассо, свисающее с луки. Выбрав из табуна темно-коричневую лошадь, Диего быстро ее оседлал. Кусок говядины он надежно привязал к луке седла. Взяв поводья, он вывел коня к воротам, опустил жерди и, пропустив лошадь, вернул их на место. Замер, услышав пьяный смех и громкие крики, доносившиеся из барака вакеро. Они напились. Интересно, где хозяин ранчо и почему он позволяет своим людям так себя вести? Его отец никогда бы не допустил подобного пьянства среди своих вакеро. Возможно, хозяина нет на месте, поэтому они и позволяют себе подобное. В целом, впечатление о ранчо и его обитателях сложилось у Диего крайне неблагоприятное.

Внезапно дверь барака распахнулась, и, пошатываясь, оттуда вышел вакеро. Сделав огромный глоток из бутылки вина, он неуверенной походкой направился к дому. Войдя внутрь, он вскоре вернулся, волоча за собой ту самую женщину, которую Диего видел раньше. Он тащил ее обратно в барак. Вакеро, казалось, не чувствовал ударов, которые женщина наносила ему свободной рукой, и не обращал внимания на ее отчаянные крики с требованием отпустить ее. Это было уже слишком для Диего. Он понимал, что рискует быть замеченным, но не мог оставаться безучастным. У него не было оружия… Но потом он вспомнил про кусок говядины. Сорвав его с веревки, он взял его за кость, как дубинку, бесшумно подкрался к вакеро сзади и обрушил удар прямо ему на голову. Мужчина рухнул как подкошенный. Прежде чем женщина успела опомниться, Диего юркнул в тень барака, где она не могла его видеть.

Ошеломленная произошедшим, женщина уставилась на вакеро, распростертого в грязи у ее ног. Она ткнула его носком туфли, и он застонал. В ярости женщина выбила бутылку из рук вакеро, развернулась и бросилась обратно в дом, захлопнув за собой дверь. Диего услышал, как щелкнул засов. Похоже, сегодня вечером ее никто не потревожит.

Диего повертел в руке кусок говядины и усмехнулся. Юмор ситуации не ускользнул от него. Он только что вырубил человека тем, что должно было стать его ужином. Может быть, он снова полюбит говядину. Но сейчас ему нужно как можно скорее покинуть это проклятое ранчо. Он бесшумно подбежал к лошади и снова привязал говядину к седлу. Взяв поводья, он повел коня прочь. В последний раз обернувшись, он увидел, как вакеро поднимается и, покачиваясь, бредет обратно в барак. Диего рассмеялся, представив, что тот, вероятно, еще не понял, что с ним произошло. Настолько пьян, что даже не почувствовал удара. Диего был рад, что ни один из знакомых ему ранчеро из Лос-Анджелеса не позволяет себе подобных жалких операций. Он рад, что уехал отсюда. Остановившись у ручья, чтобы опустошить флягу, он наполнил ее чистой водой. Затем он вскочил в седло и поехал на север, домой.