Братство Плотвы (джен)

— Славно вы чешете, господа хорошие — будто не вы, а ваш дружок-менестрель передо мной, — недоверчиво сказал капитан Джон Орляк, выслушав рассказ Геральта и Бродяжника о том, что случилось на хуторе Вила Пшеничкинса. — Один только вопрос остался — а с хрена мне вам верить?!

Орляк, ещё крепкий, но уже седоусый мужик, уже много лет был начальником городской стражи вольного Арчета, и всё это время ни Арчет, ни даже близлежащие Овражки никто не трогал — даром что стоял он на отшибе почти посреди Четвудской пущи. Так что капитан имел некоторые основания полагать, что его и его ребят для защиты мирного сна сограждан вполне достаточно, и к услугам следопытов и ведьмака относился, мягко говоря, скептически.

— Можешь мне не верить, Орляк, но не я один и не один ведьмак — такие почтенные члены общества, как Мундо Саквиль-Бэггинс и Селондина Брендибак, слышали собственными ушами, что уже сегодня ночью Чернопустынники пойдут на Арчет! — настаивал на своём Бродяжник. — Пригласи их на совет, и они подтвердят слово в слово!

— Да даже если и так! — парировал капитан. — Это не больше, чем пустые угрозы по злобе! Нас здесь около тыщи народу, и из них половина владеет не мечом и луком, так топором, заступом или мясницким тесаком! Это ежели баб не считать, которые, как разозлятся, тоже кой-чего могут. А их от силы сорок — а если вашу похвальбу послушать, так теперь втрое меньше осталось. Чернопустынники городу после вас не страшны!

— Да, мы их немало перебили, — кивнул Геральт. — Но их новый главарь, Гнильсон, ведёт с севера подкрепление. И, думаю, он его уже привёл. И даже это не главное. Судя по страховидле, которую мы видели на хуторе, Чернопустынники в союзе с натуральными прислужниками Тьмы. Той самой тьмы Мордора, которую в ваших краях не любят поминать к ночи, Орляк. И боюсь я, что у нас уже очень мало времени.

— Единственный прислужник тьмы, которого я тут знаю — это трактирщик из "Бешеного барсука". Вечно норовит пиво разбавить, и колбаса у него ещё недавно мышей ловила, — вмешался помощник капитана и фактически второй человек в Арчете, Кальдер Гуссак. — Не иначе, ведьмак, хочешь ты с городской казны слупить за бабушкины сказки как за цельного дракона!

— Уж чья бы корова мычала про городскую казну, Гуссак! — одёрнула Кальдера вдова Пег Древисток, полноправная хозяйка доброй четверти Арчета. Тут в магистрате началась склока, и больших усилий стоило Орляку и констеблю Репейниксу вновь придать заседанию благонравный характер. Наконец отцы города поручили Репейниксу — жилистому бородатому милсдарю, который чем-то напоминал Геральту его самого во времена последних поисков Цири — подвести итоги:

— Итого, — констебль трубно высморкался в скатерть и продолжил, — дамы и господа совет вольного города Арчета приговорили! Ведьмаку Герва... Геральту, Бродяжнику из пустошей, дунаданцам Торадану и Амдиру и хоббитам Мундо Саквиль-Бэггинсу да Селондине Брендибак дозволяем остаться в городе сколько надо, принимая во внимание телесные раны Амдира и душевные — оных хоббитов. Караул еженощный на всякий случай удвоить. Но! — для вящей значительности потряс милсдарь Репейникс указательным пальцем. — Общую тревогу не трубить, ополчение не сзывать и тем паче карательную икс... искпидицию против Чернопустынников не водить, потому они, по собственным показаниям оных пришлецов, силой зело недостаточны! Мы всё сказали.

Ведьмак не стал даже возражать — он как никто другой понимал, что против кольценосца, даже если он шуршит плащом у твоего порога, городская милиция не защита.

— Увы, увы! Трудно убедить миролюбивых и добродетельных граждан Арчета, что злые люди со злыми намерениями собираются вершить злые дела, — грустно усмехнулся Бродяжник за столом в "Бешеном барсуке". — Охотно уехал бы я отсюда, Геральт, благо Чёрный всадник ведает свою ошибку и теперь будет искать нужного хоббита! Но раны Амдира держат меня в стенах Арчета, да и для города нужно будет что-то сделать к ночи, пока не явились Чернопустынники и их зловещие покровители. Ты со мною, ведьмак?

— Да, — кивнул Геральт. — Как я и предполагал, милсдарь Саквиль-Бэггинс платить решительно не собирается. По мнению сего уважаемого низушка, мы слишком долго валандались с его спасением, а их сиятельство, видите ли, пропустили второй завтрак. После этого я объяснил Мундо, куда он может дальше идти и что там делать, а он, в свою очередь, рассказал много нового и интересного о моей матушке. Орляк и советники магистрата тоже дали понять, что не нуждаются в моих услугах.

Бродяжник на несколько секунд замолчал, обдумывая слова ведьмака, и добавил:

— Учти, ривянин, что награду твою мы обсудим потом, когда настанет более подходящий час. Сейчас же время работает на прислужников Тьмы.

Геральт отхлебнул из кружки и сказал:

— Кстати, о прислужниках — не так уж и неправ Гуссак. Пиво тут в последнее время и впрямь испортилось.

— Вот о Кальдере Гуссаке я и хотел бы поговорить для начала, ведьмак...

— О, ведьмак. Ты к кому намылился? — спросил белобрысый красномордый тюремщик Нед Древисток, нехотя оторвавшись от фляги с винишком.

— К Чернопустыннику по имени Отто. Его взяли ваши ребята недавно после налёта на хутор Спригли, — ответил Геральт, созерцая арчетскую городскую каталажку, великоватую для маленького городка. На тюремном дворе бородатый сослуживец Неда размашисто перевоспитывал розгами какого-то тощего кмета в колодках. Ругательства и свист розог не уступали друг другу в громкости.

"Всё как у людей, холера", — подумал ведьмак.

— Согласно законов вольного Арчета, особо опасным преступникам свиданиев не положено. Вне закона положено, но за пять золотых, — буркнул Древисток и вернулся к фляге. Геральт, пожав плечами, сложил знак Аксий, сэкономив пять золотых, и сказал:

— Приведи Отто и дай мне с ним поговорить. Расковывать не надо.

Повинуясь магии Знака, тюремщик поплёлся внутрь и вскоре привёл жестоко избитого разным сельскохозяйственным инструментом жилистого рыжего детину с волчьими скулами, закованного в кандалы. Видимо, Кэл Спригли и его люди, сочтя Чернопустынника мёртвым, так и бросили его в кустах, а при попытке уползти он попался арчетцам, тоже давно имевшим на шайку зуб.

— Ты Отто? — спросил его ведьмак.

— Ну да, а ты ещё кто такой? Этот... Ведьмин из Бри, что ли? — прокряхтел бандит.

— Я пришёл за информацией...

— Это ты лучше поди в ратушу да расскажи им формацию про то, что я невиновен! Меня Кальдер Гуссак подтвердит, его тут каждая собака знает! Я ему как есть первый друг! Скажи ему! — взвился Отто, сам того не подозревая, выложив Геральту всё, что он от него и хотел. — И пусть поживей меня выпущают из города — а не то, хе-хе, скоро сами у меня по кандалам да колодкам окажутся, мать их так!

— Спасибо. Ну я пошёл — и Геральт развернулся и направился бодрым шагом прочь от каталажки, не обращая внимания на выкрики очнувшегося от Знака начальника тюрьмы.

— Э! Ведьмак! Куда пошёл?! Отто, хера ли тут стоишь! Марш в камору! Кто тебя выпу... Ведьмак! Стой, сволочь! Динки, задержи его!

Динки, закончивший к тому времени экзекуцию кмета, рванул наперерез Геральту, сменив розги на увесистую дубинку, но охотник на чудовищ сделал ему подножку знаком Аард и преспокойно забрался в седло.

— Шевелись, Плотва!

— Этого я и боялся, — задумчиво сказал Арагорн, выслушав рассказ ведьмака о том, что произошло в каталажке. — Дарвунн ранее писал нам, что у Ангмара есть свой человек на высоком посту в Арчете, и он вполне может оказаться Гуссаком. Если, конечно, вопли Отто — нечто большее, чем разбойничья похвальба.

Мысли Бродяжника вслух прервал стон Амдира, тяжело ворочающегося на кровати дешёвой комнаты в "Бешеном барсуке". Хотя наследник Исилдура in exilium обработал его рану мазью из королевского листа, или же athelas, который щедро надёргал в лесу Геральт, дунадана всё ещё корёжило — чёрная магия призрачного клинка оказалась весьма мощной.

— Как там Амдир? — спросил ведьмак.

— Плох, — лаконично ответил Бродяжник.

— Я давала ему чай с иргой по рецепту моей бабушки, — добавила Селондина Брендибак, вместе с Арагорном ухаживавшая за раненым. — Когда я хворала, то после него всегда чувствовала себя лучше. Он вроде выпил... но пока всё охает, — пожав плечами, сказала низушка. — Пойду попробую заварить ещё...

— Зараза, — сказал Геральт и тщательно оглядел Амдира. Глаза следопыта были закрыты, а сам он бледен, как мраморная статуя на эльфских развалинах.

— Амдир не пил, — сказал ведьмаку Бродяжник, когда мазель Брендибак вышла. — Ему уже тяжело открыть рот, он просто делал вид, чтобы не расстраивать Селондину. Слушай, Геральт из Ривии... А не попробовать ли один из твоих чудодейственных эликсиров? Ты говорил, что для неподготовленного тела они могут быть ядовиты, но тут такой клин, что и впрямь пора клином вышибать.

— Однажды в Темерии местная травница убедила меня дать "Ласточку" девке, которую изранил грифон. Через некоторое время я снова проезжал этим селом, и мне рассказали, что девка выжила. Но никого не узнаёт и ходит под себя, — ответил Геральт. — Думаю, "Белый мёд" ничуть не хуже подействует.

Какое-то время Арагорн колебался, но потом махнул рукой и сказал:

— Такая жизнь ничем не лучше посмертия призрака. Что ж... Дурные вести мы уже обсудили, теперь перейдём к добрым. Торадан отправился созывать дунаданов, что несут дозор неподалёку в полях Бри, и скоро несколько из них будут здесь. А также Джону Орляку, сыну капитана, что бьёт в Четвуде дичь на продажу. С отцом он в ссоре, но, думаю, не откажется выручить земляков, не связанных с ним родством.

Из соседней комнаты, где поселились низушки, доносилось громкое чавканье и отфыркиванье милсдаря Саквиль-Бэггинса, который дорвался наконец до молочного поросёнка и яростно навёрстывал упущенное в плену у Чернопустынников.

— Ну что, — сказал ведьмак, — снова попробуем достучаться до капитана? — Но тут как раз раздался стук в дверь и голос старого Орляка:

— Именем закона, откройте! — Оказалось, что на пороге действительно стоит капитан с четырьмя вооружёнными дуболомами.

— Геральт из Ривии! — объявил Орляк. — Противу тебя выдвинуто обвинение в самоуправстве, покушении на должностных лиц при исполнении, колдовстве без дозволения городского совета...

— И заговоре против добрых граждан Арчета! — добавил из-за спин стражи начальник тюрьмы Древисток.

— Вот это последнее — что-то новенькое, — ухмыльнулся ведьмак.

— Ты тут шутки не шути, — сказал капитан Орляк. — Велено препроводить тебя к судье Пату Ботвиннику для рассмотрения. Тебя, сударь Бродяжник, там тоже ждут яко свидетеля!

— Как раз о заговоре против добрых граждан Арчета я должен тебе рассказать, капитан, — ответил Геральт.

— Вот судья тебя и послушает, — ответил непрошибаемый арчетский служака.

— Уже вечер, и скоро Чернопустынники могут исполнить угрозу. Нет у нас времени на тяжбы с Недом Древистоком и другими! — воскликнул Бродяжник.

— А-а... — тряхнул кулаком капитан. — Что там у тебя?

— Да почто вы его слушаете! — взвыл было милсдарь Древисток, но Орляк дал ему знак не встревать.

— Заключённый — Чернопустынник Отто, об истории с которым говорит милсдарь начальник тюрьмы, говорил, что у него есть в Арчете связи в самых высоких сферах. И называл мне имя Кальдера Гуссака. Тебе это может быть интересно, — ответил ведьмак.

— Что? Гуссака? Да я его ещё мальцом помню! Страж он исправный. Кто-то из вас врёт как сивый мерин, — покачал головой Орляк.

— Нед Древисток наверняка сам наслушался от Отто про Гуссака, который его освободит, — гнул своё ведьмак.

— Верно, наслушался! — кивнул тюремщик. — Но обвинениев не отзываю! Потому порядок быть должон, и вообще это ложным следом попахивает!

— Нас пятеро, ведьмак, — напомнил капитан. — Сопротивление бесполезно.

Геральт что-то прикинул в уме и сказал, чертя в воздухе Знак:

— Я вас предупредил.

— Держи его! — скомандовал было милсдарь Орляк, но стражники застряли прямо в дверях — знак Ирден действовал на них куда лучше, чем на назгула. Ведьмак схватил сумку с эликсирами и метнулся к окну.

— Что ты затеял?! — воскликнул Бродяжник.

— Усторожить исправного стража, — ответил Геральт, перелезая через подоконник.

— Погоди, ведьмак! Ты забыл "Белый Мёд"! — крикнул ему вслед Арагорн. Но ведьмака в трактире "Бешеный барсук" уже не было.

— Почувствуй себя Лютиком, старый дурак, — буркнул Геральт, поднимаясь с корточек после несколько болезненного прыжка со второго этажа, и направился в сторону тюрьмы как можно быстрее — наверняка Орляк уже снарядил за ним кого-то в погоню. И действительно — вскоре из-за угла появилась вся бравая четвёрка стражей порядка, отправленных на задержание ведьмака.

— Вон он, колдун * * *

учий!

Чувствуя, что столкновения не миновать, Геральт принял "Волка", рассчитывая под воздействием эликсира просто раскидать правоохранителей без лишней крови. Но в этот момент на улицу влетели несколько всадников.

— Торадан! — воскликнул ведьмак. — Ленглинн! Давно не виделись! А кто эти люди?

— Это Рениолинд, Мундол, Тортанн и Билл Моссфут из Пристенка, наш союзник, — ответил Торадан. — Слушай, ведьмак, а где А... Бродяжник?

— Так, а вы ещё кто такие?! — крикнул следопытам Нед Древисток.

— Мы на одной стороне с Арчетом, — ответил Торадан. — И пришли вам сказать, чтобы вы были поосторожнее, потому что через лес сюда продирается почти сотня мерзавцев, которую ведёт Чернопустынник Гнильсон. Им осталось часа полтора ходу, поэтому советую тебе разрешить свои разногласия с ведьмаком и Бродяжником поскорее — на твой город надвигается угроза посуровее рассерженного Геральта!

— Дак это... Получается... Он прав был, что ли?! — застыл посреди улицы начальник тюрьмы, приводя извилины к единому знаменателю. — Мать моя! Я тогда срочно на службу!

В свете новостей от Торадана и прибытия к Геральту и Арагорну хорошо обученной и вооружённой подмоги капитан Орляк вынужден был отказаться от претензий к ведьмаку и его спутникам. Тот, в свою очередь, смог снять наконец-таки Знак и выпустить Бродяжника, которого у постели Амдира подменила низушка Селондина.

Таким образом, когда объединённая орава налётчиков во главе с Гнильсоном в сумерках подступила к восточным воротам Арчета, вольный город встречал их почти что во всеоружии.

— Не беда, им даже сотней такой город не одолеть, — спорил с дунаданами капитан Орляк. — Если где и прорвутся — навалимся на них, отрежем от пролома — и нет больше Чернопустынников! Да ты и сам говоришь — из Овражек подкрепление чапает, охотники какие-то поднялись...

— До них надо продержаться, — возразил Арагорн. — А ты забыл про...

В этот момент в воздухе послышался свист стрел и треск пламени — банда Гнильсона пропитала свои боеприпасы горящей паклей. Частокол Арчета заполыхал в нескольких местах, и огонь уже грозил перекинуться на стрехи близлежащих домов и сараев.

— Про то, что нас могут поджечь, — закончил Бродяжник.

— Гуссак! — зычно крикнул капитан. — Поднимай народ, пусть по цепочке воду тащат! Гуссак!!!... Где его Враг носит?! — и выругался.

Стражники, следопыты и ведьмак уже вступили в схватку с первыми Чернопустынниками, которые полезли через частокол, пользуясь отвлечением части сил обороны на пожар. Геральт заметил, что Гнильсон действительно собрал большой и разношёрстный отряд — кроме изгоев из самого Арчета, Бри и Примостья, составлявших костяк банды, к нему прибились и южане, и изгнанники-эгланы, и воины-креоты с нагорья.

— Всё будет наше — и рыло в крови! — зазвучал под чернеющим небом клич Чернопустынников.

— Вперёд, вольный Четвуд! Наддай! — отвечали защитники Арчета. Ведьмак лично завалил, наверное, десяток разбойников, а лестницы стражники крюками затащили в город, но тут люди Гнильсона образовали второй прорыв, вытолкав из частокола прогоревшие брёвна и рванув в город к северу от восточных ворот, тесня стражу и дунаданов. Наверное, они всё равно бы получили суровый отпор, но тут беда пришла, откуда не ждали.

— Капитан! — Один из стражников, посланный искать Кальдера Гуссака, вернулся — только один и припадающий на ногу, зажимая рану. — Измена! Гуссак, собака, выпустил Отто и других ублюдков из тюрьмы... Они... — Стражник осел на землю.

— Ноба отведите в безопасное место и перевяжите! — велел Орляк. — А ты, ведьмак, разберись с Гуссаком, раз с самого начала почуял худое!

Геральт встретил Кальдера уже на рыночной площади. Заместитель командира стражей Арчета уверенно продвигался к центру города во главе двух десятков подонков, которым раздал оружие подчинённых Неда Древистока. Они разоряли и поджигали лавки, не встречая никакого сопротивления — большая часть людей Орляка была стянута к частоколу.

— А-а-а! Пощады! — раздался голос со стороны фонтана, где сгрудились трое заключённых, включая хромого Отто. Голос принадлежал начальнику тюрьмы, с которого теперь Чернопустынники ножами, гизармами и сапогами взимали компенсацию за моральный ущерб.

— Хватит с него! Так сдохнет! — скомандовал Гуссак. — Эй, все сюда! Тут ведьмак!

Наслышанные о ведьмаке уголовнички нехотя побросали погром и стали лениво подтягиваться к Гуссаку. Геральт хватил эликсир "Пурга" и на скорости обрушился на них со стальным мечом.

— Ох, сука! Мама! Что ж ты, падла, делаешь! — бросились врассыпную блатные, увидев первые потери в своих рядах. Наперерез им уже бежали арчетские мастеровые, вооружённые чем попало — так что ведьмак спокойно переключился на Кальдера Гуссака и Отто. Этот последний пал сразу, прошипев:

— Ништо, ведьмак... Вот король-чародей понаедет — он вам отплатит...

Гуссак не стал дожидаться, пока ведьмачий меч обкорнает ему лишние части тела, и тоже припустил — прорываться к основным силам Чернопустынников. Геральт хотел нагнать его, но тут услышал слабый голос...

— Постой... Ривянин... — Исколотый в десяти местах, с выпавшими наружу из раны кишками, Нед Древисток был ещё жив. — Ривянин... Прости... Они и правда... Кальдер послал людей... В "Барсука"... Спасай своих! — и милсдарь начальник тюрьмы потерял сознание.

— Зараза! — Это означало, что низушкам и оставшемуся на их попечение Амдиру грозила серьёзная опасность.

— Славно, что ты разогнал ораву Гуссака, Геральт, но дела наши плохи! — окликнул ведьмака капитан Орляк, весь в поту и крови. — Из-за них мы распылили силы, и теперь Гнильсон нас теснит к Ремесленной площади! Уже треть города полыхает! Теперь оборону займём тут!

— А что в трактире? — спросил Белый Волк.

— Если ты про Амдира... — ответил Арагорн. — Он, похоже, ушёл. Моя вина — я попросил у трактирщика воронку и влил в него пол-сосуда твоего снадобья, надеясь облегчить его участь... Амдир ещё минуту стонал и бился в судорогах, потом поднялся с кровати и побрёл как лунатик, не разбирая дороги. Я пытался его остановить, но он не глядя сбил меня с ног...

— Страсть-то какая! — пискнула мазель Брендибак, очутившаяся рядом. — Он как привидение по коридору прошёл и вышел прямо в окно, весь бычий пузырь разорвал! Мы насилу его внизу догнали!

— Безобразие! Какие-то разбойники, какие-то лунатики! Невозможно вести дела с этими Громадинами! Выживу — Орляка по судам затаскаю, какой бардак развёл! Поесть некогда! — бранился Мундо Саквиль-Бэггинс.

— Зараза... Что вы натворили! Ещё неизвестно, как организм отреагирует на эликсиры под магией моргульского клинка! — вскрикнул Геральт. — С ним может случиться что угодно!

— Полно! — отрезал Бродяжник. — Мы оставили его на коновязи под присмотром Ленглинна и Торадана! Некогда сейчас искать виноватых! Видишь?!

И впрямь, основные силы Гнильсона ломили на баррикаду, наскоро сооружённую горожанами из обломков. Ведьмак думал уж к ним присоединиться, пока чаша весов не склонилась ни в чью пользу, но тут произошло неожиданное.

Медальон Геральта недвусмысленно задрожал, выдавая присутствие не просто магии — ядрёнейшей чёрной мордорско-ангмарской магии. Такое случалось обычно в присутствии если не назгулов, то каргулов высшего разбора.

— Arse blathanna, — сказал ведьмак. — Похоже, на нас заходят со стороны кабака. Мне сейчас понадобится серебряный меч, поэтому нужно прикрытие с оружием против людей! Кто со мной?!

С Геральтом пошёл Мундол, как дунадан понимавший, что значит серебряный меч. Из окон "Бешеного барсука" летели вещи и даже мебель, слышалась ругань, шипение призраков и слова "Нет его здесь!".

— Курва! Гуссак с ними, — узнал голос ведьмак, заметивший, что от трактира фонит сильнее всего.

— Скорее на конюшню! Нужно найти Амдира! — крикнул ему Мундол. Но дунадан сам нашёл их.

Амдир брёл как сомнамбула по одному ему понятному маршруту. Его глаза с расширенными, как у кота на охоте, зрачками выдавали полный отказ разума, а меч был в крови. Похоже было, что Ленглинн и Торадан дорого продали безумцу свою жизнь — сам он был порядком ранен уже не моргульскими, а обычными клинками, но уже ничего не ощущал.

— Амдир! Остановись! Что ты творишь! Здесь твои старые товарищи! — взывал к нему Мундол. — Что ты сделал с Тораданом, Амдир?!

— Амдир! — словно эхом отозвался ему не то змеиный, не то загробный голос. Из "Барсука" вышли двое духов-каргулов в церемониальном красном облачении, вынудив ведьмака встать в боевую стойку с серебряным мечом. А за ними шёл ухмыляющийся Кальдер Гуссак с окровавленным тесаком.

— Довольно тебе брести в никуда без цели, Амдир, — прошипел на Чёрной Речи один из каргулов. — Отныне ты принадлежишь нам! Ступай, слуга Мордора! — и сделал призрачной рукой в перчатке пассы в сторону Амдира. Обезумевший следопыт резко изменился — в зрачках словно бы загорелись огоньки, а походка перестала быть пошатывающейся.

— Да, мой господин, — молвил Амдир голосом мумифицированного врана.