Небесная Кузница Броктона/Brockton's Celestial Forge (джен)

— Ну? Что ты думаешь? — спросил я неуверенным тоном. Рядом со мной Тибальт посмотрел на светящиеся композиции из бутылок и сделал неуверенный жест, сопровождаемый мяуканьем.

Я вздохнул и почувствовал, как мои плечи опустились. Это был малый шанс, но стоило попробовать. Когда дело касалось этого, все стоило. Как бы мне ни не нравилась эта комната, я не мог ее бросить по ряду причин.

Призматическая лаборатория была такой же тревожной, как и всегда. Благодаря сочетанию моих усиленных чувств я мог ощущать невозможность этого места на личном уровне. То, как оно медленно расширялось на волосок за раз, деформируя остальную часть моей мастерской вокруг себя. Машины, которые не могли функционировать, но продолжали вопреки всем физическим законам. Постоянное, пульсирующее движение вещей, обитающих в темных клетках, слизистых резервуарах или перемещающихся по месту более свободно, чем кто-либо мог бы себе позволить. Живые существа, которые были включены в лабораторию.

Они были единственным примером, когда я не сразу же приложил все усилия, чтобы обеспечить их комфорт. Это потому, что, по моим оценкам, они были ближе к насосу Имульсии, чем к резервуару с довольными морскими улитками. Я был вполне уверен, что в этой лаборатории нет ничего разумного, по крайней мере, без необходимости сначала сформировать некий обширный коллективный разум, и, учитывая опасность, которую, казалось, представляло все в этом месте, я был готов оставить вещи в системе, которая, по крайней мере, казалась в основном способной их сдержать.

И не дай Бог, если Тейлор когда-нибудь получит доступ к этому месту. По сравнению с ним рой кинсектов покажется плохим сезоном комаров.

Но мы не были здесь, чтобы напрягаться из-за коллекции некатегоризированной фауны, которая использовалась для создания цветов, которым не место в реальности. Мы сосредоточились на животрепещущей теме, которая тяготила меня с момента моего возрождения.

Десятки светящихся зеленых бутылок были установлены на тщательно изготовленных святилищах, которые направляли мантическую энергию для укрепления их сущности. Восстановительный массив, предназначенный для того, чтобы питать души до такой степени, когда, возможно, я смогу решить, как продвигаться в каком-то информированном режиме. За всем процессом наблюдали четыре бутылки, содержащие светящиеся, активные души, которые были очищены в ходе подготовки к моему лечению. Одна бутылка стояла пустой, знак того, во сколько обошлось это лечение. Остальные были яркими и живыми, внимательными к развитию «меньших» душ.

Души были причиной, по которой Тибальт был здесь, в надежде, что я действительно смогу что-то с этим сделать, а не просто отодвинуть проблему дальше и надеяться, что моя сила в конце концов предоставит решение. Ну, технически это то, что здесь происходило. Я просто проверял, было ли то, что предоставила мне моя сила, на самом деле решением. Судя по всему, шансы были невелики.

Созвездие Времени двигалось мимо, поскольку Небесная Кузница не смогла обеспечить соединение. Тем временем Тибальт внимательно изучал бутылки. В тот момент, когда мы вошли в это место, его зрачки расширились таким образом, что это выглядело невероятно мило, но я знал, что это означало сосредоточенность и волнение. Я также мог чувствовать интенсивность его концентрации через Пульс Дракона, когда он медленно двигался к ряду бутылок.

Ощущение перемены возникло, когда Стигийский железный шлем развернулся над его головой. Из глубины теней шлема его глаза, казалось, приобрели зловещий блеск. Вот почему я попросил его о помощи. Это была область, где у него было неоспоримое преимущество. Это было потому, что, несмотря на широкий спектр моих способностей, я не имел власти над мертвыми.

Вы бы не подумали об Аресе как о боге смерти, но, в самом деле, что еще вы могли бы найти на поле боя? Арес всегда ассоциировался с более интуитивными аспектами войны, по сравнению с более отстраненным подходом Афины. Таким образом, когда дело доходило до грязи, огня и смерти войны, Арес был правителем, и эта сфера перешла к Тибальту.

Слава Мне была невероятно мощной способностью, не только по чистой силе, но и по дальности и универсальности. У меня было довольно широкое выражение способностей, которые можно было бы приписать Гефесту, но это меркло по сравнению с Тибальтом, который имел доступ ко всему, что могло быть связано с Аресом. Из-за этого доступа вводная некромантия была для него простым делом.

Слабое фиолетовое свечение Стигийского железа его шлема усилилось, и я мог чувствовать божественную силу, которую он черпал через Пульс Дракона. Божественные способности не были похожи на магию. Вместо какого-то внутреннего резерва силы или направленной энергии вселенной, они черпали из вашей собственной силы и выносливости. Я думаю, что половина физических улучшений, которые приходят с бытьём полубогом, существуют только для поддержки сил, необходимых для способностей более высокого уровня. Благодаря расширенному сознанию я мог чувствовать, как он призывает отдаленные аспекты своего владения и проявляет божественную власть через него.

Импульс неуловимой силы потек наружу. Сначала не было никакой реакции. Затем произошло движение. Легкий гул в сиянии некоторых душ, всего лишь горстки из десятков выставленных напоказ. Гул перешел в устойчивый пульс, как марш или барабанный бой, когда зеленый мерцающий свет стал менее беспорядочным и более регламентированным.

Шлем сложился обратно, превратившись в серьгу, и Тибальт посмотрел на меня с довольным выражением лица.

— Извини, что ты только что сделал? — спросил я. Он жестикулировал и мяукал, объясняя механику своих действий. Я мрачно кивнул на его слова.

Власть Ареса над мертвыми не была всеобщей. Она ограничивалась теми, кто пал в его владениях. Мертвые на поле боя, в частности, солдатские смерти, были его сферой деятельности. Из множества душ лишь немногие имели историю военной службы или, по крайней мере, достаточную, чтобы резонировать с силами Тибальта. Я не знал, пали ли они на войне или каким-то образом потеряли свои души вдали от поля боя, но этого было достаточно, чтобы Тибальт мог с ними связаться.

— Итак, куда мы пойдем отсюда? — спросил я. Тибальт объяснил, и я кивнул. Это было не идеальное решение, но это было что-то. Я видел, как переставляли бутылки, группа душ вывалилась из массы. Я все еще не знал, кем они были или чего хотели, но через силу Тибальта возникла связь, ответ сильнее, чем медленное накопление энергии, обеспечиваемое алтарями. Разделение на свою собственную группу, с которой он мог бы работать лучше, чем я.

Что-то вроде призрачного батальона, за исключением того, что они были недостаточно многочисленны для этой классификации. В военном отношении это было что-то среднее между большим отделением и маленьким взводом, но это не имело значения. Я мог доверять Тибальту в этом. Даже за то короткое время, что я его знал, я знал, что могу положиться на него. Что-то в божественной природе заставляет вас относиться ко всему серьезно. То же почтение, которое я испытывал к огню, Тибальт распространял на мертвых воинов. Это был, вероятно, самый важный шаг, который я предпринял, имея дело с предметами, которые эта сила, Связь: Ад, доставила мне.

Другая связь была совершенно другим зверем. Зверь, вероятно, был чрезвычайно подходящим термином, учитывая явную бесчеловечность как предметов, так и корреспонденции. Требуется усилие, чтобы что-то выделялось рядом с тем, что можно было бы лучше всего описать как адскую почту фанатов, но каким-то образом письма Резиновых Людей справились с этим.

Янтарь, который они посылали, всегда был тревожным, но в основном в абстрактном смысле. Я знал, что он собирал какую-то энергию от живых существ, которые с ним сталкивались, и это было достаточно плохо для меня, чтобы быть осторожным. Честно говоря, если бы я не мог чувствовать жизненную энергию через Пульс Дракона, я бы, вероятно, просто предположил, что это набор непонятных побрякушек.

Но нет, это было намного, намного хуже. Янтарь был предназначен не только для сбора жизненной силы. Он был инструментом. Конденсатором, собирающим энергию для использования в сверхъестественных искусствах, которые искажали саму природу жизни. Энергия, которую он собирал, была крошечной, незаметной, но непрерывной. Таково было предназначение его формы. Он был предназначен для того, чтобы его выдавали, держали в руках и передавали по кругу. Бусины и безделушки предназначались для распространения и накопления энергии, прежде чем в конечном итоге вернуться к тому, кто знал, как использовать то, что было собрано.

Это была форма атаки, разрушения и подрывной деятельности. Тибальт сразу же определил это как таковое, увидев, и, хотя у него не было навыков, чтобы использовать накопленную ими энергию, он распознал стратегический актив, когда увидел его.

Он решил, что оба набора «даров», которые я получил, откуда бы ни возникло это место, были тревожными и мрачно полезными. Жизненная сущность янтаря казалась меньшей несправедливостью, чем поглощение душ, но все еще оставался вопрос, как ее накопить. Янтарь уже был заряжен радугой сущностей, уже пройдя через разнообразное население, но этого было недостаточно для работы. Им понадобится больше.

Конечно, тот факт, что блестящие камни высасывают кусочки твоей жизни при контакте, нисколько не беспокоил моих дубликатов. Они с радостью начали обрабатывать весь янтарь, особенно к концу своего срока действия. Это вызывало накопление, наращивание сущности к точке, где я в конечном итоге смогу сделать… что-то. Что-то, что, по крайней мере, нарушит естественный порядок. У меня уже было много способов сделать это, но это было как-то более фундаментально, смещение роли формы жизни, ее места во вселенной.

Я не был готов заняться этой странной наукой искусства формирования. Не со всем остальным, что мне нужно было подготовить. Я оставил коллекцию янтаря и новый комплект душ в Лаборатории и вернулся в Мастерскую. Вероятно, это говорит о чем-то, что я все еще думал о них как об отдельных местах, когда все остальные дополнения плавно вписывались. Природа этого места и опасения по поводу того, что с ним пришло, не позволяли мне мысленно связать его с остальными моими объектами.

С этой мыслью я связался с остальной группой, как через быструю ссылку на сеть Мастерской, так и расширив свое сознание до Ярой Перчатки. Гармент в настоящее время боролась с перчаткой, и ей было гораздо легче, чем моим дубликатам. Через глаз я мог видеть тренировочную зону, которая была создана в одном из многих, многих пространств, которые были открыты благодаря реконструкции вулкана.

Я посмотрел на Тибальта. — Все уже разместились в новом учебном центре. Ты готов подняться?

Он кивнул и мяукнул. Я моргнул и обеспокоенно посмотрел на него.

— Эм, нет. Определенно нет. — Я повернулся в сторону учебного центра, мысленно восстанавливая план мастерской, представляя все, что попадалось на пути. — Это слишком далеко. Возможно, слишком далеко, даже если бы я освоил это. И, кроме того, дрейф ухудшается на больших расстояниях и при слепых телепортациях.

Его голос загрохотал, и он издал критический звук.

— Даже с Пульсом Дракона, — возразил я. — Это недостаточно точно для прицеливания на таком расстоянии. И я не хочу пытаться использовать зрение перчатки в качестве ориентира. Это слишком запутанно. К тому же, ты видел, что произошло, когда последний набор дубликатов попытался это сделать.

Тибальт мяукнул и пренебрежительно помахал лапой, явно гораздо меньше обеспокоенный таким исходом, чем я. Дубликаты, которых я создал незадолго до ухода на сеанс терапии, отыграли свои 20% времени в приподнятом настроении. Недавние способности, возможно, не оставили им недостатка в работе, но они также предоставили широкие возможности для творческого использования их времени простоя.

Конечно, я вел занятия внутри виртуального пространства компьютерного ядра, пока это происходило, поэтому я мог наслаждаться результатами только через записи мастерской. Очень подробные записи, безупречно поддерживаемые Слежкой с поддерживающим анализом того, что именно произошло.

Пределы моего Благородного Фантазма были тщательно проверены посредством создания серии Высших Мистических Кодов, каждый из которых был создан путем расходования почти полной емкости маны. Восстановление маны было медленным и сложным процессом для мага, даже если использовались внешние ресурсы. Это было меньшей проблемой с помощью таких вещей, как дух-фамильяр или улучшеного страйкера, но становление Героическим Духом или, по крайней мере, частично Героическим Духом полностью устраняло эту проблему.

Будучи частично духовным существом, мана могла свободно поглощаться, а мой навык алхимии означал, что кристаллизованная мана или предметы, наполненные маной, могли быть легко произведены. Добавьте к этому мои ресурсы и производительные способности, и я постоянно получал значительно больше маны от работы, чем вкладывал в нее. Теперь у меня был огромный банк энергии, который можно было использовать для быстрого пополнения моих резервов.

Это не помогало с моим собственным, и как только мой Благородный Фантазм активировался, я мог работать только с внутренними ресурсами. К счастью, внутренние ресурсы все еще усиливались моим фамильяром, и большинство требований к крафту можно было удовлетворить через внешние источники маны. Мои дубликаты очень наслаждались тем, как далеко они могли зайти, производя по-настоящему ужасающее оружие, мощное снаряжение и почти бессмысленные новинки. Или они были бы бессмысленными, если бы не мастерство и сила, которые были вложены в их создание.

Но не их проекты по изготовлению заставили меня нервничать по поводу предложения Тибальта. Моя сила Создания Оружия предоставила мне огромный набор вспомогательных способностей, а Cuh-Ray-Zee! в основном поощрял их непочтительное использование на каждом шагу. Эта непочтительность включала в себя тестирование всего спектра того, что можно было достичь с помощью Dark Slayer.

Создание Оружия на самом деле напомнило мне о таких способностях, как Мода и Алхимия Эвермора. Умеренно маленькие силы, которые я получил, как раз когда начинал, каждая из которых давала достаточно полезности, чтобы покрыть всю карьеру кейпа. Dark Slayer сам по себе предоставлял ряд способностей, которыми гордился бы любой кейп. В сочетании с Cuh -Ray-Zee! и потенциалом стиля Dark Slayer, когда он был освоен, это могло бы стать отличительной чертой кейпа высшего уровня.

Понятно, что мои дубликаты хотели посмотреть, насколько далеко они могут зайти. От создания копий своего нового супероружия из демонической энергии, что также выигрывало от моих способностей, повышающих производительность, делая вещи совершенно безумными, когда они отдавались на всё, до проверки пределов телепортации.

Вот тут-то и проявилось мое беспокойство. Тибальт был очень непреклонен в важности тренировок. Понятно для полубога войны, но после того, что случилось, я не был готов нырнуть в слепые попытки телепортации между мастерскими.

При тестировании пределов способности телепортации мои дубликаты, приближаясь к концу своего срока действия, решили проверить, возможно ли телефрагировать себя с помощью этой способности. То есть, если бы вы могли телепортироваться в твердый объект, что бы это с вами сделало?

Ответ оказался «да» и «ужасное увечье» соответственно. Моя телепортация имела некоторые ограничения безопасности, достаточные для перемещения небольших объектов и предотвращения слияния с другим человеком, но намеренная телепортация в закрепленную твердую массу имела неприятные последствия. Я подавил дрожь, когда снова получил доступ к записям того как мои дубликаты меркнули из их предыдущего местоположения, за чем последовало зловещее содрогание от стены из твердого вулканического камня.

Поразительно, но эффекты были только неприятными, а не смертельными. После стольких улучшений зелья хрупкость дубликатов осталась в прошлом. По сути, для их уничтожения требовалась критическая травма, и слияние с частью стены не считалось.

Вините в этом мою выносливость. Она подкралась через добавление способностей, усиление моих полубожьих сил, усиление моего сердца, перестройку моего тела, интеграцию нитей жизни, Святой Граф Героического Духа и все еще разворачивающиеся эффекты Тела Мастера, которые росли с момента появления этой силы во время моей битвы с Луном. Перед лицом всего этого, то, что большой участок стены внезапно пытается разделить пространство с вашими жизненно важными органами, было скорее умеренным неудобством, чем немедленным смертным приговором.

Я, вероятно, был бы более спокоен, если бы эксперимент заставил дубликаты рассеяться. То, что они сохранились после травмы, было повторением того инцидента с расщеплением. Но нет, они решили, что это бесценная возможность для исследования, с чем Слежка с радостью согласилась, особенно с тем что можно было узнать о эффектов нитей жизни интегрированных в моё тело.

Я продвинулся мимо записей испытаний в сторону медицинских осмотров, полных подробных медицинских журналов Слежки о том, что именно произошло, и теоретических моделей уникальных аспектов материальных взаимодействий, которые привели к тому, что мои дубликаты выглядели как живые статуи. Сами дубликаты сидели на экзаменах в хорошем настроении, наслаждаясь новизной вещей, и в то же время удивляясь тому, насколько болезненным был этот опыт. Я знаю, что у меня была божественная переносимость боли, особенно после того, что я пережил, сражаясь с Луном, но я действительно мог бы обойтись без некоторых более красочных метафор, которые они использовали для описания вещей.

Именно такого рода сцена, как правило, подавляла энтузиазм или, по крайней мере, желание экспериментировать. Я все еще собирался заниматься телепортацией так долго, как мог, но определенно был немного более не расположен к риску, и все благодаря этому конкретному показу.

Созвездие Знаний прошло мимо, пока я повернулся к Тибальту. — Можешь идти вперед, если хочешь. Мне не понадобится много времени, чтобы догнать тебя. — А свободный бег по Мастерской был намного безопаснее телепортации. И это мне все еще очень нравилось. Ну, не так уж с радужным следом за мной. Гармент уже придумала около трех десятков идей для модификации, которые уже были опробованы благодаря снисходительности моих дубликатов. Требование изменить цвет волос не было таким уж большим препятствием с доступными мне ресурсами, и некоторые из этих следов действительно выглядели довольно круто.

Тибальт задумался на мгновение, затем кивнул. Он сжал свое двойное копье с сосредоточенным взглядом на своей маленькой кошачьей мордочке, а затем коридор внезапно резко осветился, когда его тело забурлило в бурлящем оранжевом огне.

А затем он исчез. Через глаз моей Ярой Перчатки я увидел, как в центре тренировочной комнаты вспыхнуло похожее пламя, а затем оно расступилось, показав Тибальта, выглядевшего очень довольным собой.

Это было суровым напоминанием о том, насколько могущественны были на самом деле силы полубога Тибальта. У него был доступ ко всему, на что был способен Арес, в отличие от моего более ограниченного выбора способностей, основанных на ковке. «Все» было очень широким термином, когда речь шла о богах, и одной из вещей, которая подпадала под это понятие, была манифестация. Потому что боги могли телепортироваться.

Я имею в виду, очевидно. Вы не видели их, путешествующих туда-сюда с Олимпа в мифах. Были сложные механизмы, управляющие процессом, предотвращающие его использование в определенных ситуациях и усиливающие его в других. Боевая телепортация не была распространена, но необычность не значила невозможности. Тибальт мог легко поспевать за моими лучшими усилиями Dark Slayer, и он мог справиться с большими расстояниями и большими объемами.

Хотя я не думаю, что он в ближайшее время лишит Попутчика работы. Радиус действия Тибальта может быть фактически бесконечным, по крайней мере, в планетарном масштабе, но существуют ограничения, связанные с природой его божественных способностей. Он, вероятно, не мог справиться с групповыми телепортами, если только это не было целью развертывания в активной зоне боевых действий или, возможно, какой-то стратегической перегруппировки войск.

Но этот предел едва ли стоил упоминания перед лицом такой силы. Если Dark Slayer был тем типом способности, с помощью которого топовый кейп мог себя определить, то Слава Мне был тем типом силы, который стоял на одном уровне с Триумвиратом. И я, вероятно, был довольно щедр к Триумвирату, оценивая их так.

Я покачал головой и побежал по мастерской. Ну, не совсем побежал. Или каким-либо мыслимым образом. Я имел в виду, что я взял темп, которого все еще было достаточно, чтобы воспринимать вертикальные поверхности как твердую землю, покрыть полдюжины этажей обычным прыжком и двигаться со скоростью, когда атмосферные эффекты в замкнутом пространстве Мастерской становились предметом серьезного беспокойства.

Я держал скорость ниже уровня звука, но это было больше из вежливости, чем из-за какого-либо жесткого ограничения. В целом, движение на таком уровне скорости было странным опытом. Это было результатом более чем дюжины типов улучшений, каждое из которых работало по-своему. Некоторые из них имели эквивалент встроенных эффектов излома, которые смягчали факторы, связанные со скоростью, предотвращая типы вихрей, которые я оставлял после себя, и делая такие вещи, как поверхностное сцепление и рычаг, несущественными. Другие были полностью основаны на жесткой физике со всем, что это влекло за собой. Это был тип улучшений, где практические ограничения окружающего вас мира оказывались препятствием для ваших способностей задолго до того, как вы достигали своего максимального потенциала.

Когда разрозненные типы усовершенствований объединялись, это позволяло мне продвигаться дальше, чем я мог бы сделать с любым из них по отдельности, но также означало, что некоторые из этих физических ограничений вступали в игру. Без моих божественных ботинок я не смог бы достичь опоры на полу, не говоря уже о стенах или потолке, и я бы крошил поверхности от сил реакции. Принимая крутой поворот, я подвергался перегрузкам, которые мои более экзотические улучшения игнорировали бы. Я был более чем достаточно крепок, чтобы справиться с этим, но я мог чувствовать, как мягкие ткани моего тела напрягаются против Ауры, энергии нитей жизни и разнообразных сил прочности, которыми я щеголял. Наконец, даже если напряжение на поверхностях было сведено на нет моими ботинками, я все еще взаимодействовал с атмосферой, сжимая ее перед собой и волоча за собой.

Эффект заставил меня прибыть в тренировочный зал с потоком штормового ветра, который бил меня по телу, когда я появился. Эффект ветра заставил мою одежду и прическу резко развеваться, привлекая внимание к тому, как я идеально вписывался в дверной проем. Оставаясь в своей мастерской, было легко забыть, насколько чрезмерны были мои способности к стилю, пока я не устраивал такую сцену.

На долю секунды я выглядел как торжествующий герой, прибывший на место происшествия. Затем я понял, что происходит, и немедленно попытался смягчить эффект, но результаты были неоднозначными.

Аиша оценивала сцену, пока Тетра отрывалась от своей работы, ее светящийся красный мех оседал, когда последний ветер стих. Гармент каким-то образом умудрилась резко вздуть юбку своего платья так, что порывы почти наверняка не могли вызвать этого, и удерживала ее против ветра, который давно рассеялся. Я знал, что она на самом деле манипулирует платьем, и она знала, что я знаю, но она ни за что не собиралась упускать возможность сыграть на этом эффекте.

— Репетируешь свой выход на Сомерс Рок? — спросила Аиша, когда последний из ветров стих. — Потому что, должна сказать, это произведет впечатление. — Благословения Афродиты сообщило мне, что она оценила эстетику экспозиции на нескольких уровнях. Как и Гармент, хотя, к счастью, это не вдохновило её на еще один приступ активности в альбоме.

— Нет, просто пытаюсь угнаться за котом, — сказал я в хорошем настроении, глядя на Тибальта. Он призвал еще один клубничный молочный коктейль и с довольным выражением лица пил его.

Одной из особенностей божественных сил было то, что они напрямую черпали из вашей выносливости. Эта телепортация не была слишком утомительной для Тибальта, но более драматичное использование могло его измотать. Он был необычайно рад возможности генерировать собственные закуски в полевых условиях. Способность вызывать молочные коктейли была чем-то вроде странного включения, особенно по сравнению с остальными его навыками. Хотя, учитывая питательный состав этих коктейлей, подача их кому-то, вероятно, считалась нападением с применением смертоносного оружия.

Я не шутил о том, насколько они вредны для здоровья. Невероятно, что можно было сконцентрировать молочный жир и сахар до такого уровня в чем-то, что технически все еще считалось жидкостью. Если бы кто-то, кроме полубога, выпил один, он, вероятно, сократил бы свою жизнь на месяц. Конечно, учитывая аппетиты богов, все эти недостатки были обращены в плюсы. Я вспомнил свои собственные тренировки и безумное количество еды, которое я съел. В тот момент коктейль, который каким-то образом содержал больше калорий, чем его эквивалентный объем в твердом масле, был бы желанным перекусом после тренировки.

Я на мгновение окинул взглядом учебный зал. Это было выделенное пространство, подготовленное в знакомой планировке, основанной на модификации, которая появилась в моей Алхимической лаборатории после того, как я обрел способность проводить трансмутации. Короче говоря, все пространство было преобразовано в учебный центр алхимии.

И, конечно, поскольку мои дубликаты не могли ничего делать полумерами, это был также центр мастеров-ремесленников, посвященный улучшению понимания и контроля алхимических сил с помощью всех доступных нам ресурсов. Это включало в себя улучшения мантических схем, усиления, возможные через Мистическое Ремесло, интеграцию Мистических Кодов, предназначенных для фокусировки ума, и даже точное формирование окружения через Декаданс и другие силы стиля. Вдобавок ко всему, все было сделано вручную, чтобы раскрыть весь потенциал невозможного мастерства Мастера-ремесленника.

Честно говоря, у меня были смешанные чувства по поводу этого места. Не потому, что с ним было что-то не так. На самом деле, проблема была совсем в другом. С ним не было ничего плохого. Абсолютно ничего плохого ни с одним элементом комнаты, вплоть до мельчайших деталей.

Это было неестественно. Не было смысла даже отрицать это. Вот что произошло, когда вся полнота моих сил, включая Мастера-ремесленника, была применена к каждому аспекту окружающей среды. Это было практически измерение само по себе. На самом деле, с магией и ограниченными полями, присутствующими, оно как-то попадало в эту категорию по умолчанию.

В этом не было ничего зловещего, по крайней мере, не намеренно. Это было место для изучения алхимии. Это было идеальное место для изучения алхимии. Вероятно, лучшего места и быть не могло. Это было хорошо. Просто я остро осознавал, что это легко может быть нехорошо.

Казалось, все всегда возвращалось к моему изначальному триггеру. Способность искажать разум, как я считал нужным, которую едва удалось избежать вместе с почти гарантированной трагедией, которая бы с этим последовала. С тех пор я был очень осторожен, одержимо осторожен в отношении всего, что могло напрямую повлиять на чей-то разум.

Это было не то. Даже в виртуальном мире я не загружал информацию в мозг Аиши и не контролировал, как она ее обрабатывает. Нет, я просто управлял каждым аспектом ее опыта, чтобы создать идеальную среду для нее, чтобы она могла усвоить то, чему я ее учу. При таком уровне контроля это была среда, в которой было бы трудно, граничаще с невозможностью, не усвоить то, чему я ее учу.

Между образованием и индоктринацией была грань. Просто с той силой, которой я разбрасывался, эта грань была не такой четкой, как должна была быть. Я не делал ничего гнусного с таким контролем, но я прекрасно понимал, как этим можно злоупотребить.

Как и все мои другие способности. Полагаю, когда у тебя была серая слизь нанотехнологической матрицы, проверяющей классы по теории трансмутации, может быть, тот факт, что ты мог устраивать лагеря по промыванию мозгов, не был твоей самой большой проблемой? То, что перспектива ментального влияния ударила по мне сильнее, не означало, что это было самой тревожной вещью, с которой я на самом деле имел дело.

Меня выдернуло из размышлений всепоглощающее ощущение, которое становилось все более распространенным. Созвездие Магии приблизилось, и моя сила зацепилась за огонь. Один из гигантских, горящих огней, привязанная сверхнова, что стояла в лигах от остальных моих сил. Моя досягаемость выросла до точки, где она могла вырвать массу энергии с места и притянуть ее ко мне.

И снова на меня спустился целый мир силы. Три раза за один вечер я обеспечивал соединения с самым сильным уровнем сил, содержащихся в Кузнице. Не то чтобы я набирал досягаемость значительно быстрее, хотя скорость определенно увеличивалась. Настоящая причина заключалась в том, что все мелкие второстепенные способности, которые могли бы истощить мою способность обеспечивать основные соединения, стали исчезающе редкими. Дошло до того, что я накапливал достаточно досягаемости, чтобы регулярно получать большую силу, и вскоре буду подключаться почти каждый раз.

Реальность этой ситуации и ее значение для моего будущего были отброшены прочь, когда на меня обрушился адский грохот мощи.

Различие между вами и остальным миром — иллюзия, существующая только ради вашего состояния ума. Мы живем в маленьких отгороженных уголках мира, которые реальны только внутри наших голов. Разрушение этих стен, этих барьеров, которые отделяют ваш собственный разум, ваши мысли, восприятие и предрассудки от остального существования, — это за пределами того, с чем большинство людей может справиться.

Кто может по-настоящему понять, как работает другой разум? Образ мыслей каждого человека, структура рассуждений, даже смесь памяти, образов и вдохновения полностью уникальны. Мы не испытываем этого напрямую, мы не можем, как в физическом смысле, так и в плане того, с чем может справиться разум.

Когда реальность обнажена перед вами, когда все мысли, эмоции, вдохновения и раздражения человеческой расы свободно текут в ваш разум, как вы должны с этим справиться? Как вы можете отличить реальность от воображения, мысли и кошмара? Как вы можете, когда сам механизм, который вы используете для проведения этого различия, находится в движении?

Мир тек вокруг меня. Цвета менялись, пока впечатления и узоры играли на каждой поверхности. Очертания физических форм размывались от того эффекта, который их существование оказывало на мир. Между всеми вещами была прекрасная, ужасная и завораживающая непрерывность.

Затем мир сжался. Барьеры, стены, сдерживавшие мой разум, они не вернулись. Вместо этого пришло осознание того, какими должны быть эти границы. Это было похоже на то, как будто кто-то взял дом, в котором ты вырос, и заменил все стены линиями, нарисованными на земле. Ограничения исчезли, но мир, уединение и безопасность ушли вместе с ними.

— Джозеф? — позвала Аиша, глядя то на меня, то на моих дубликатов. — Что? Это была еще одна плохая?

Тибальт взглянул на нее и мяукнул. Она одарила его растерянным взглядом. — Извини, я этого не знаю. Разум-открытый?

— Психика. — Сказал я. Тибальт разделял осведомленность Гармент о моих силах, но язык Фелайнов имел некоторые ограничения в плане концепций, которые он мог описать. Он сделал все, что мог. — Мы только что стали телепатами.

Работа по тренировке была временно забыта. Гармент, Аиша, Тибальт, Тетра и даже основная масса нанитов Матрикс, в настоящее время сформированная в миниатюрную версию Gun-EZ, двинулись, чтобы сгруппироваться вокруг меня и моих дубликатов.

— Ясно, — кивнула Аиша. — Открытый разум.

Несмотря на значимость события, мне пришлось улыбнуться. Аиша настояла на ускоренном курсе языка Фелайнов. На самом деле, Аиша настояла на множестве ускоренных курсов за последние пару часов, и не только по предметам, которые имели прямое отношение к текущей цели изучения алхимической трансмутации. Это было похоже на смесь юношеского энтузиазма и страха, что какая бы магия ни позволяла ей усваивать информацию, она внезапно исчезнет и никогда больше не вернется. Я беспокоился, что она выгорит, но если бы она добилась своего, уроки, вероятно, продолжались бы до того момента, как нам нужно было отправляться в Сомерс Рок.

Курс не был таким уж всеобъемлющим, но одна область, в которой я преуспел, — это запоминание. Мы смогли охватить большую часть словарного запаса и достаточно грамматики, чтобы Аиша могла свободно владеть языком. Ей все еще приходилось складывать некоторые фразы, но этого было достаточно, чтобы понять Тибальта без посторонней помощи. К сожалению, недостаточно для новых концепций. Или для речи.

Мы не рассматривали произношение в курсе, в основном потому, что я не предполагал, что кто-то без кошачьих голосовых связок когда-либо попытается говорить на этом языке. Это не остановило Аишу, хотя выражение абсолютного ужаса на лице Тибальта, услышавшего ее попытку говорить на фелайнском, похоже, сделало свое дело, даже если это заставило ее надуться на некоторое время.

Она повернулась ко мне, теперь с обеспокоенным выражением лица. — Когда ты говоришь телепат, ты имеешь в виду типа Симург телепат или ту булавку и сумасшедшую комнату улучшения, которую построили дубликаты?

— Последнее. — вставил один из моих дубликатов: — Булавка, это была просто настройка. Была необходима некоторая связь, но большую часть работы выполнял предмет. Пси-лаборатория может заставить развить определенный набор психических способностей, но это требует дней постоянной подготовки.

— И это по-другому, — добавил второй дубликат. — Пси касается развития отдельных способностей, вроде мини-сил со своими собственными отличительными характеристиками и ограничениями. Это более… открыто.

Я тупо кивнул на это слово. Лучшего способа выразить это действительно не было. Мир вокруг меня устоялся, хотя и искусственным образом. Это было скорее сдержанность, чем ограничение, но этого было достаточно, чтобы не дать всему просочиться во все остальное.

Ну, не все. Хотя большая часть мира успокоилась, было одно заметное исключение. Каждая часть технологии в моем поле зрения, нет, каждый произведенный предмет, был живым. Они дрожали и тряслись, хлопья материала поднимались и оседали среди темных миазмов, которые просачивались наружу. И это было только то, что я мог видеть. При контакте эффект ожил. На моих глазах каждый предмет одежды, каждая часть оборудования, которая соприкасалась с моим телом, развалилась. Поверхность разделилась, как горящая бумага, обнажив природу внутренних компонентов.

На самом деле, это даже не ограничивалось «перед моими глазами». Это было чувство, которое простиралось через все, к чему я прикасался, от часов на запястье до одежды на моем теле и имплантата, зарытого в моем мозгу. И также мое сердце. Восстановленный, улучшенный, зачарованный орган, который бился в моей груди, открыл мне свои секреты. Динамика улучшенных материалов, взаимодействие чар, то, как он закрепил и усилил мою душу, и даже органеллы кибертониума, которые отметили его как техноорганический.

Каждое действие, направлявшее их создание, было выложено, наслаивалось поверх и внутри них в концентрированной массе психической информации. С малейшим актом сосредоточения я мог прочувствовать цель, создание и действие любого предмета, с которым я соприкасался.

Так называлась эта сила. Способность, которая навсегда изменила мое восприятие мира, называлась Прочувствуй Это. Она даровала мне экстрасенсорную способность подключаться и понимать машины и предметы, к которым я прикасался. Больше, чем понимать, она давала мне путь. Прослеживаемую линию от зарождения дизайна и назначения предмета до точки за пределами его нынешней формы. Лучше всего она работала с машинами, но эффект мог действовать на любой предмет. Имея достаточно времени и концентрации, я мог придумать способ улучшить что угодно.

Но это не была изолированная способность, некий уникальный эффект, поддерживаемый Небесной Кузницей, не имеющий большего значения, чем эффект, который она могла вызвать. Это был результат нового взгляда на мир. Истинная экстрасенсорная способность, и та, которая пришла с последствиями существования других. Я мог быть специализированным телепатом, но я мог видеть пути, сферы за пределами технопатии, которые могли быть развиты. Это было похоже на то, как будто мне открылась система магии, только эта система была заякорена в самом моем разуме. Изменение в основе моего существования.

И эффект был постоянным. Другие поля, нетронутый потенциал псионики, их можно было спокойно игнорировать, но с этим эффектом не было выключателя. Каждая машина и предмет, с которыми я был в физическом контакте, были наполнены осознанием, с этим размыванием границ, которые отделяли меня от них. Это не было автоматическим, особенно без прямой концентрации, но моя сила медленно разъединяла функцию и потенциал всего, к чему я прикасался.

И это включало все, что я считал касанием. Это означало Ярую Перчатку. Она уже горела в моем сознании своим собственным безумием, бытьём пятью вещами одновременно, ее природа медленно раскрывалась передо мной, но не это привлекало мое внимание.

Гармент держала перчатку.

Перчатки Гармент были якорями ее существа. Они действовали по принципу, который не соответствовал ни одной форме существования, с которой я сталкивался через Кузницу. Ближайшей применимой силой была бы Эта Неопределимая Вещь, но это просто означало, что у Гармент была душа, в чем я уже был уверен. Без четкого понимания эффектов в игре было понятное нежелание пробовать что-либо из страха поставить под угрозу эффект, который позволял Гармент быть Гармент. За исключением одного экстренного ремонта и добавления Еретической Адаптации, перчатки Гармент остались неизменными.

Но она была в контакте с Ярой Перчаткой, то есть она была в контакте со мной. В контакте с моей новой силой. Псионическое осознание Прочувствуй Это просочилось в нее через этот контакт, погружаясь в сложность и механизмы самого ее существования. Это было возможно только из-за ее состояния как личности и предмета, или личности, привязанной к предмету, но впервые я действительно начал понимать механизмы, лежащие в основе ее способностей, возможно, достаточно, чтобы в какой-то момент вывести их на другой уровень.

В тот момент я понял, почему мой пассажир считал псионику чем-то серьёзным, даже когда мои способности ограничивались созданием линий псионически проявленной колючей проволоки с помощью булавки. Было что-то отчетливо «иное» в том, как функционировала эта сила, в том, как функционировали эти типы сил. Это не было привычным выражением магии, направлением неосязаемого источника энергии для воздействия на мир. Это было изменение самого мира. Разрушение границ, которые разделяли восприятие от реальности, и изменение фундаментального аспекта существования. Это не обязательно было более мощным, особенно учитывая, насколько сильными могли быть мои магические способности, но это было сильно по-другому. Это было различие между вызовом профессионального бейсболиста на игру Малой лиги и переписыванием правил посреди матча.

Айша начала выглядеть обеспокоенной, несмотря на попытки Тибальта успокоить ее. Тетра подбежала к ним и переводила взгляд с меня на Гармент с широко открытыми горящими глазами. Поток инфракрасных сигналов летал между ней и сетью, пытаясь получить некоторое представление о том, что происходит. Один из моих дубликатов быстро загружал описания новых способностей в ядро компьютера, затем работал над тем, чтобы умерить как волнение Слежки от того, что у нее появился новый тип силы для анализа, так и раздражение Слежки от того, что у нее появился новый тип силы для анализа. Флот и Матрикс действовали спокойно, как и ожидалось, но мне нужно было полностью осведомить людей без преимущества прямой связи с базой данных.

— Сила была еще одна серьёзна. Она называется Прочувствуй Это. — К ее чести, Айша даже не намекнула на шутку по поводу названия. — Всё это псионическое пробуждение — побочный эффект основной способности.

— И это? — спросила Аиша. Я видел, что она пыталась не казаться нетерпеливой, но такое количество напряжения явно ее утомляло.

— Это своего рода комбинация ретрокогниции и чтения объектов. — Она одарила меня растерянным взглядом. — По сути, я могу прикоснуться к предмету и понять его состав и функцию.

Я практически слышал реакцию «И это всё?», раздающуюся от Аиши в ответ на это открытие. Подождите. Я снова проверил свои границы. Стены были снесены, и чтение мыслей было потенциальной школой экстрасенсорных способностей. Я…? Нет, просто предположение, основанное на ее выражении лица. И тепловых моделях ее тела. И изменении напряжения, которое я чувствовал через Пульс Дракона. Но это была не телепатия. Вероятно, не телепатия.

— Дело в том, что здесь также присутствует некая доля предвидения, — объяснил я и увидел, как поднялись брови Аиши. — Если я достаточно долго сосредотачиваюсь на предмете, разбираю его функции и принципы работы, я могу увидеть нить его развития, с момента, когда он был впервые задуман, через все редизайны, обновления и добавленные функции, а затем куда он движется. — Я сглотнул. — Я могу видеть будущее развитие. Способы улучшить что угодно.

— Серьезно? — спросила она. Ее взгляд метнулся по почти идеальной тренировочной среде. Теперь только «почти идеальной», потому что я определенно мог что-то найти, какие-то изменения, которые сделают ее лучше.

— Да. Чем сложнее или экзотичнее предмет, тем больше времени потребуется. С действительно продвинутыми технологиями или серьезными чарами будет трудно найти улучшение, но оно всегда найдется.

К моему удивлению, один из моих дубликатов рассмеялся. Напряжение, возникшее в комнате, внезапно сменилось замешательством, и остальная часть группы попыталась понять, что же было таким забавным.

— О Боже. — Он вытер глаза и повернулся к нам. — Серьёзно, это слишком. Мы наконец-то, НАКОНЕЦ-ТО получили достаточно скоростных сил, чтобы закончить модернизацию Мастерской. Всё настолько хорошо, насколько это возможно, а потом мы получаем эту силу, и теперь…

— И теперь ничто не будет настолько хорошо, насколько для нас возможно, — понимающе сказал я. — Все можно модернизировать, вечно. — Боже мой. Я застрял, как Сизиф, на обслуживании мастерской.

— Полагаю, нам действительно нужно научиться, когда что-то «достаточно хорошо», — съязвил второй дубликат, пока созвездие Одежды пропустило связь.

Я издал несколько сухих смешков и сделал глубокий вдох. Я начал приспосабливаться. В этом и заключалась суть Кузницы. Это могло бы быть чертовски головокружительным, но, по крайней мере, я оставался функциональным в конце дня. Насколько бы безумными ни были способности, все они на самом деле были посвящены цели, а не набору препятствий, с которыми мне нужно было бороться.

— Эм, вопрос? — сказала Аиша. — Разве ты уже не получил это в основном из своих полубогских штук? Я имею в виду, не вечное обновление, а все остальное? Это удвоение или что?

Я покачал головой. — Совершенно другой эффект. Это как разница между кувалдой и подрывным зарядом.

— Что есть что? — спросила она с растерянным выражением лица.

— Зависит от того, как на это посмотреть, — сказал я. — Это трудно объяснить. Они могут делать похожие вещи, но механизмы идут из почти полностью противоположных направлений. На самом деле они больше дополняют, чем пересекаются.

— Правда? — спросила она, оглядываясь на меня и моих дубликатов. Первый кивнул и ответил.

— Да. Технопатия и технокинез дополняют друг друга до безумной степени. — Он посмотрел на меня и на другого дубликата. — Знаешь, нам, наверное, больше не нужно строить интерфейсы. Просто управляем всем прямо.

— Конечно, если только вы не хотите, чтобы мы, остальные смертные, могли ими пользоваться, — сказала Аиша с ухмылкой, затем задумалась и повернулась к дубликатам. — Эй, это значит, что все те элементарные супероружия, которые вы, ребята, наваяли в последний раз, устарели?

Они ухмыльнулись друг другу, и мне пришлось сдержаться, чтобы не закатить глаза. — Что, эти? — съязвил первый, прежде чем в его руках появился огромный меч, объятый пламенем. Изящные руны извивались по лезвию, словно языки пламени, а металл самого меча, казалось, отражал некое невидимое адское пламя.

Прежде чем масштаб и величие оружия были полностью оценены, оно исчезло, и температура в комнате, казалось, упала на тридцать градусов. Меч был заменен большим топором из тускло-синего металла, который истекал белым туманом с края своего лезвия. Бледно-голубые руны светились на идеальной рукояти, которая, казалось, впитывала в себя сами концепции жара и тепла.

Со стороны другого дубликата раздался треск, возвещающий о прибытии копья из полупрозрачного металла с жестокой зазубренным наконечником. Искры заплясали под поверхностью, и заряд, который можно было почувствовать на зубах, потек в воздух вокруг оружия. В мгновение ока оно исчезло, сменившись катаной такой остроты, что воздух, казалось, сам собой перетекал через ее лезвие. Каждое движение оставляло за собой крошечные вихри ветра, а одежда дубликата развевалась в невидимых порывах.

— Что, мы теперь пройдемся по всему оружию? — спросил я.

— Ой, да ладно, — сказал первый, быстро переключив свое оружие на светящийся кинжал, длинный лук с растущими из него листьями и трезубец из сине-зеленого металла. — Давай насладимся мобильным арсеналом.

Я вздохнул, но не мог придраться к их энтузиазму. В отличие от дополнительного размерного хранилища, которое я кропотливо собирал с помощью сначала эмулированного, а затем изготовленного кибертониума, карманное измерение, предоставленное моей силой смены оружия, было абсолютным, обеспеченным Указом и воспроизводилось для использования моими дубликатами. Его также можно было активировать практически мгновенно, у него не было значимого верхнего предела на количество предметов, которые он мог хранить, и он мог справиться со всем, что считалось «оружием» вплоть до масштаба мотоцикла среднего размера.

И эта способность была добавлена к Изготовлению Оружия, словно это была какая-то второстепенная мысль.

В результате больше не было ограничений на то, что я мог взять с собой в поле, по крайней мере, в том, что касается оружия, и все они были скопированы и доступны моим дубликатам. Это означало, что они могли разбрасывать набор элементарного оружия, который был напечатан последними дубликатами, словно это были игрушки.

Каждый из них был произведением искусства, как в буквальном смысле, так и в плане своей мощи. Глаза Тибальта практически светились с каждым новым появлением, Тетра внимательно изучала структуру оружия, Гармент оценивала мастерство, а Айша, казалось, просто наслаждалась зрелищем. Группа определенно могла понять эстетику работы, если не магию, технологию и титаническую стихийную силу, которые содержались в каждом из них.

— О, да. — Сказал второй дубликат, вращая массивный боевой молот, словно тот был сделан из бумаги. Дрожь, прошедшая по земле, когда он положил торец длинной рукояти у своих ног, развеяла любые иллюзии о том, что молот был легче, чем предполагали его вес и масса. Это была конструкция из мифических металлов, пропитанных Прахом, улучшенная Алхимией Бельмонта и искусством Закаленной Души. Руны земли невероятного качества покрывали его поверхность, связывая все мыслимые элементарные улучшения. Он был выкован внутри моего Благородного Фантазма, сплетая Элементарную Магию в высший мистический код и вручную созданный с искусством величайшего фейри. Инфузионист вытащил его изначальную связь с землей, значительно усилив все его силы. Наконец, на ударной поверхности молота находился сложный алхимический массив, формула трансмутации, способная преобразовывать целые ландшафты. — Эта штука на пути к выходу. Прошлогодняя модель, готовая к распродаже.

Я вздохнул и покачал головой, но Аиша ухмыльнулась вместе с моим двойником. — И что ты собираешься делать со всеми ними? Засунь их куда-нибудь в камень и надейся, что появится король.

— Ха, — сказал я. — Нет, они направляются в Тигель. — объяснил я. — Как бы они ни были сильны, они содержат только один набор чар. Нам нужно поэкспериментировать с наслоением восстановленной магии на новые работы. Это позволит нам перерабатывать ресурсы и гарантировать, что оборудование будет оставаться современным. — Я бросил на нее тяжелый взгляд. — Как я и объяснял…

— К черту это. — Ее рука метнулась к амулету на шее. — Ты не сожжешь мою броню.

— Аиша, тигель может выдать все компоненты, которые вошли в этот костюм, включая магию именования. — Это был единственный компонент со значительной стоимостью, хотя и гораздо меньшей по моим нынешним меркам. — Это будет та же самая броня; я просто смогу привести ее в соответствие с современными возможностями.

— Что, уровень Губителя недостаточно хорош? — спросила она, оглядываясь в поисках поддержки. — Слушай, я знаю, что эта «трехдневная технология» — шутка, но мне нравится эта броня. — запротестовала она. — Я наконец-то привыкаю к ней. И ты сказал, что она сама себя модернизирует или что-то в этом роде, так что все в порядке, верно?

Я посмотрел на нее, затем на остальную часть группы, не найдя абсолютно никакой поддержки по этому вопросу. Я вздохнул. Конечно, броня была почти неуязвимой, невероятно мощной, содержала запасы энергии, которые могли бы пережить следующие три тысячелетия, и была связана концептуальной защитой, которая могла бы смягчить более экзотические формы атак, но она могла быть и лучше!

И это был тот тип мышления, который свел бы меня с ума в сочетании с моей последней силой. — Ладно, — признал я. — Но мы, по крайней мере, вносим некоторые изменения. Как минимум, ты получишь неограниченные боеприпасы в оружейных системах. — Это решило бы проблемы внутренних магазинов и ограничений на изготовление, а также не позволило бы кому-либо восстановить экзотические транквилизаторы или небесную бронзу.

— Конечно, это в порядке, но не жечь. — твердо заявила она. Я кивнул и посмотрел на своих дубликатов, когда они закончили циклически проходить последнее оружие. В их глазах мелькнул блеск, и я заподозрил, что следующие 20% времени будут включать в себя какую-то титаническую элементальную дуэль. Ну, по крайней мере, мантические контуры Мастерской были улучшены новыми осколками. На этом этапе они, вероятно, могли бы взорвать треть горы, и она бы собралась заново за считанные минуты.

Я очень надеялся, что они не решат проверить это, когда у них появится свободное время.

— О, хей, — сказал один из дубликатов, проверяя один из отчетов Слежки через сеть Мастерской. — Похоже, Пакстон Феттел работает.

— Кто такой Пакстон Феттел? — спросила Аиша.

Я вздохнул. — Пакстон Феттел — это название способности, которая пришла с моей последней силой. Она не позволяет людям считать любое выбранное мной имя странным. Оно может быть странным или непонятным, и они будут относиться к нему так же серьезно, как и ко всему остальному.

Она озадаченно посмотрела на меня. — Зачем тебе это? Я имею в виду, на какое имя это должно действовать? Нет ничего странного в Апейроне или Загадочном Мастеровом. — Она помолчала и переосмыслила то, что только что сказала. — Бля, это ведь оно на меня действует, да?

— Скорее всего. — Сказал второй дубликат. — Тон разговора о силе «Нечто об именах» изменился. Больше внимания уделяется эффекту, а не самому имени. Также это пока не подняло никаких предупреждающих флагов. — Он посмотрел на Аишу. — Вероятно, не поднимет, если это какой-то показатель.

— Да, — проворчала она. — Эй, будет ли лицемерием сказать, что я ненавижу силы скрытники?

Я пожал плечами. — Честно говоря, я чувствую то же самое по отношению к технарям. Мне пришлось иметь дело с дерьмом Элита и Бакуды. Все еще имею дело с дерьмом Бакуды. — Я взглянул в сторону компьютерного ядра, которое в течение последних нескольких дней обрабатывало многомерно, пытаясь взломать код, который не должно быть возможным взломать. Я вздохнул. — Итак, возвращаясь к сути этого, как продвигается практика алхимии? — спросил я.

Тетра оживилась. — Отлично! — сказала она, помчавшись обратно на свое рабочее место взволнованной походкой. Ответ Аиши был менее восторженным.

— Отлично. — фыркнула она, глядя на остальную часть группы и на Тетру в частности. — Успокаивает то, что даже при всем супер-обучении я все еще на дне класса. В конце концов, во вселенной есть порядок. — Несмотря на сарказм, она не казалась такой подавленной, как можно было бы ожидать. Я просмотрел записи Слежки об их прогрессе на данный момент, чтобы получить представление о вещах.

Аиша не была плоха ни по одному показателю, особенно учитывая, что это была ее первая попытка настоящей трансмутации. Я охватил все, что мог, в ускоренном виртуальном пространстве, включая как можно больше практической стороны. Преимущества этого были очевидны по записям, на которых Аиша рисовала серию идеальных кругов от руки, а затем добавляла точные геометрические символы для алхимических формул.

Она легко смогла самостоятельно построить круг трансмутации и выполнить базовую переконфигурацию материалов. Я посмотрел несколько записей ее ранних попыток. В основном она работала с образцами монокристаллических металлов, чтобы упростить понимание и этапы деконструкции процесса, что позволило ей полностью сосредоточиться на деталях реконструкции.

По меркам первой попытки это было феноменально. Если сравнить ее с остальной группой, то было легко увидеть, откуда взялось ее отношение.

Действительно несправедливо сравнивать кого-либо с Тибальтом. Фелайн занялся боевой алхимией с естественной склонностью, которую можно было бы ожидать от его родословной. На данный момент он был единственным, кто действительно освоил алхимические массивы, а не ограничивался кругами трансмутации. Он обращался с концентрированными формулами как с оружием и демонстрировал столько же мастерства с ними, сколько и с любым другим предметом войны.

Он также был единственным, кто имел дело с алкагестией, и не только из-за его способности попадать пятью метательными ножами в пентаграмму. Это способность пришла вместе с моим знанием алкагестии, но я быстро понял, каким кошмаром было бы пытаться научить этому кого-то еще. У Тибальта не было с этим проблем, что позволило ему справиться с удаленной алхимией и даже почувствовать жизненную силу. Исцеление было немного сложнее, но я хотел пройти комплексную медицинскую программу, прежде чем я начну кого-то этому обучать.

Его мгновенное обучение было причиной того, что он смог выйти, чтобы помочь с Призматической Лабораторией, пока все остальные продолжали свою работу. Возможно, была некоторая ценность в том, что бы он практиковал небоевые формы алхимии, но с точки зрения боевого мастерства он всё понял с самого начала.

После Тибальта Гармент уверенно заняла второе место. Ее мастерство во всем, что связано с созданием одежды, включало все методы производства. С Гармент это было не столько обучением ее алхимии, сколько напоминанием о том, что это доступный ей вариант. Хотя я уверен, что она была технически способна к другим видам алхимии, ее явно не интересовало ничего, кроме производства одежды.

Было действительно очень увлекательно наблюдать, как Гармент выкладывает круг трансмутации из ниток или вышивает алхимический массив. Она могла создавать целые наряды посредством трансмутации, но явно не собиралась в ближайшее время отказываться от искусства шитья. Вместо этого она, казалось, больше всего воодушевлялась возможностью использовать этот процесс для производства тканей, которые не были достаточно доступны в продаже, чтобы их можно было вызвать напрямую с помощью ее способностей.

Мы модернизировали довольно обширную серию машин, чтобы позволить ей производить столько гиперволокон и адаптивных тканей, сколько она хотела, но, по-видимому, она предпочла удобство возможности делать их на лету. А также иметь лучший контроль над цветом и плотностью нити без необходимости возвращаться к процессу изготовления. Полный контроль над структурой материи, и Гармент использовала его, чтобы обойти проблемы с цепочкой поставок, которые и так сводились к одному звену.

Хотя, я думаю, ее любимой частью была способность мгновенно менять наряды. Под этим я подразумеваю буквальное изменение наряда, который она носила, когда она стояла в центре круга трансмутации и перестраивала элементы своей одежды во что-то другое. С достаточно продвинутым кругом, что на ее уровне мастерства не было препятствием, она могла преобразовать свое платье в любое количество нарядов всего лишь импульсом воли и всплеском алхимической энергии.

Это было похоже на просмотр одного из тех модных монтажей, которые показывают в частях фильмов с покупками, только с гораздо большим количеством молний. Думаю, Аиша могла бы немного завидовать этому, но между алхимией начального уровня и изменением молекулярного состава одежды, которую вы носили в данный момент, был большой разрыв.

Несколько уместно, что Небесная Кузница пропустила связь с созвездием Алхимии, когда я рассматривал прогресс Тетры. Она с радостью представила мне свои творения, пока я смотрел записи ее создания. Просто увидев ее работу, было очевидно, насколько по-разному она обрабатывала вещи. С точки зрения реальных навыков трансмутации, я не думал, что она была намного лучше Аиши. Разница между ними заключалась в технических знаниях и точности.

Мастер-алхимик мог создавать широкий спектр эффектов всего лишь из простого круга. Лучшим примером этого была бы пентаграмма, которая служила основным массивом для алкагестии. Помимо исключительно сложных актов медицинской алхимии или смешивания алхимических стилей, никаких модификаций круга не требовалось. Пентаграмма служила проводником, а остальная работа ложилась на знания и контроль алхимика.

Более сложно спроектированный круг позволял более точно направлять энергии, но также и меньшую универсальность в том, как эти энергии могли быть использованы. Сложные конструкции требовались для высокоразвитых процессов, чтобы просто довести трансмутацию до точки, где это было бы физически возможно. Окей, если бы вы были каким-то настоящим богом алхимии, вы могли бы свободно формировать энергию в сложные формы с помощью простого массива или даже вообще без массива, но для всех практических целей круг был обязательным требованием.

Дело в том, что фактическая работа по управлению трансмутацией была разделена между дизайном круга трансмутации и мастерством алхимика. Алхимик исключительного мастерства мог составить базовый дизайн для выполнения сложных трансмутаций. Дело в том, что Тетра обнаружила, что обратное тоже верно.

Хотя ее фактические навыки в управлении алхимической работой в лучшем случае немного превосходили возможности Аиши, ее способность как проектировать, так и создавать сложные круги была совершенно нечеловеческой. Тетра могла вычислять точные детали трансмутаций, которых она хотела достичь, а затем транскрибировать их в невероятно сложные круги. Она отказалась от мела, вместо этого работая с гораздо более тонкими письменными принадлежностями. Когда этого оказалось недостаточно, она перешла к частичной деконструкции, используя собственные нити, чтобы точно выложить рисунки, необходимые для получения ее целевого эффекта.

Она не столько руководила трансмутациями, сколько строила машины, которые бы их для нее выполняли. В долгосрочной перспективе это могло бы помешать ее прогрессу, замедлив ее развитие способности изменять трансмутации на лету, но с практической точки зрения она смогла осуществить фантастически сложные трансмутации, такие, на которые потребовалась бы целая жизнь усилий, почти с первой попытки.

На самом деле, все дело было в кругах. Любой алхимик, который понимал цель дизайна, что он должен был производить, мог бы сделать то же самое. Это была демонстрация технических знаний, а не мастерства, но демонстрация все еще доставала Айшу. С Тетрой, выбрасывающей наноструктуры, полностью собранную микроэлектронику и точно сбалансированные композитные материалы, было естественно, что ее собственный прогресс в изменении формы небольших кусочков материала казался немного недостаточным.

— Аиша, ты действительно хорошо справляешься, — сказал я, направляясь к ее части тренировочной зоны. Хотя они не были детализированы до микроскопического уровня, все ее круги были точными, подробными и без каких-либо ошибок. И все они были нарисованы вручную без посторонней помощи. — Здесь каждый работает по-своему. — Я кивнул Тетре, и она гордо улыбнулась, показывая рот, полный светящихся клыков. — Ты не можешь сравнивать себя с другими.

Я взял один из ее ранних предметов. Простой кусок меди, преобразованный в идеальную сферу. Он катался взад и вперед в моей ладони, пока я смотрел на ее другие работы, переходя к более сложным материалам и более сложным формам. Некоторые из них имели недостатки, показывающиеся в шелушащейся поверхности несовершенной трансмутации, но это было редкое зрелище, и стало менее распространенным в ее более поздних работах. — Для твоей первой ночи это невероятно.

Тибальт ободряюще мяукнул, и Аиша отвернулась, но на ее лице была легкая улыбка. Затем ее выражение стало задумчивым.

— Подожди, это вообще считается первой ночью? Или одной ночью? — спросила она. — Я имею в виду, мы тренировались на компьютере… — Она оставила вопрос висеть в воздухе, но посмотрела в потолок, подразумевая, что на самом деле она адресовала его Слежке.

Голограмма Слежки в натуральную величину замерцала и кивнула Аише. — В общей сложности два часа и двадцать восемь минут были проведены на уровне погружения в смоделированную виртуальную среду. За вычетом времени, потраченного на «ночь кино», период обучения составляет примерно двести сорок часов, — решительно заявила она.

Аиша моргнула и, казалось, немного растерялась. — Верно, на самом деле десять дней. Не совсем «сегодня», если разобраться.

— В качестве пояснения: этот приравненный период равен двумстам сорока часам активной работы, — сказала голограмма, выступая вперед. — Указанное время включало перерывы, но они были необходимым компонентом процесса обучения, необходимым для снятия умственного напряжения и позволяющим человеку должным образом обрабатывать и хранить информацию.

Слежке очень понравилась информация о том, как работает человеческая память, полученная в результате загрузки моих собственных знаний в базу данных Мастерской.

— Обычные рабочие периоды не проводятся в двадцатичетырехчасовых блоках. — продолжила она. — Поэтому было бы неточно классифицировать это как «десять дней». Принимая во внимание модели академического обучения, это было бы эквивалентно тридцати-сорока дням специального обучения или шести-восьми неделям, предполагая стандартное отношение к выходным.

Аиша посмотрела на нее широко раскрытыми глазами. — Иисус. — Она выругалась, покачав головой. — Ладно, значит, два месяца. — Слежка собиралась снова заговорить, но Аиша быстро добавила: — Примерно два месяца. — ИИ отступила, слегка кивнув. — Но погоди. — Она повернулась ко мне. — У тебя есть та вдвое более быстрая сила, так что на самом деле это было где-то четыре месяца. Примерно. — Добавила она, снова глядя на Слежку. — И эта штука тоже делает вещи вдвое быстрее, верно? И там было еще что-то, например, как ты преподносил вещи? И суперсила обучения…

Она замолчала, и я видел, как она пытается разобраться. — У меня что, целый год в школе за одну ночь? Только безумная школа на уровне колледжа?

Я взглянул на свои дубликаты, и они пожали плечами. — Колледж, возможно, на самом деле немного недооценивает это, — сказал второй.

— Верно. — кивнула она. — Потому что ты преподаешь супернаучные штуки. — Она быстро подняла глаза. — Эм, я не жалуюсь или что-то в этом роде. Просто пытаюсь вникнуть в это. — Я кивнул, когда она взяла один из предметов со своего верстака. — К тому же, теперь, если эта затея кейпами не сработает, я всегда смогу заняться алмазами на черном рынке.

Я улыбнулся. — Не думаю, что рынок сможет тебя принять.

Она рассмеялась. — Знаешь, я раньше думала, что бриллианты в этой штуке — это что-то серёзное. — Она указала на свою заколку для волос. — Я не думала, что их можно просто так выскрести.

— Ценность алмазов — это продукт искусственного дефицита и политического срыва из-за возросшей активности военачальников в странах-экспортерах алмазов. С экономической точки зрения, вся отрасль может быть разрушена минимальными усилиями, — поясняет Слежка.

Аиша пожала плечами. — Люди все еще платят за них деньги. — Она повернулась ко мне. — И насколько далеко это может зайти? Я имею в виду, я понимаю, что ты ходячее безумие сам по себе, и это что, пара часов, чтобы научить кого-то изменять материю, на базовом уровне, по крайней мере. — Она взглянула в сторону Гармент и Тетры, прежде чем продолжить. — А Чен был, сколько, около пяти минут, пока клон разделял фокус с другими вещами? Насколько супер ты на самом деле можешь сделать кого-то?

Это был сложный вопрос. Я имею в виду, я предполагал, что она говорила об эквиваленте предоставления сил и способностей, а не о смехотворно сверхмощном оборудовании, которое я мог построить. Дело в том, что эта линия становилась все менее отчетливой, и я говорил не только о таких вещах, как улучшающие наниты и кибернетика. Стандартное оборудование могло быть привязано к чьей-то душе, позволяя саморемонт и немедленное понимание функции. Оружие, которое было сделано для Чена, по сути было сверхспособностью, в дополнение к фактическим сверхспособностям, которые он получил.

— Я скажу… очень супер, — ответил я. — То есть, многое из такого — почти или полностью мокрое технарство, но этот корабль уже уплыл.

— Вероятно. — согласилась она. — Послушай, я думаю, то, что я спрашиваю это — что дальше? — Она огляделась. — Я знаю, что ты уверен в моей силе, но я не могу избавиться от ощущения, что я здесь своего рода слабое звено. По крайней мере, с точки зрения грубой силы.

Сказала девушка, которая летала в костюме, что был по сути эквивалентом военной боевой группы. Может быть, метрики моей Мастерской были немного ебанутыми.

Тибальт сделал радостный маленький прыжок, мяукая объяснение. Айша бросила на него озадаченный взгляд. — Подожди, я думала, что это должен сделать Джозеф? Ну, он или одна из копий.

Я покачал головой. — Пробудить Ауру может каждый, если знает, как. Эта способность — неотъемлемая часть боя, и Тибальт справляется с ней лучше, чем я когда-либо. Мне просто нужно разблокировать его Ауру, и он сможет взять на себя развитие.

Я наблюдал, как значение вникает. — То есть это что-то вроде суперспособностей, которые могут передаваться от человека к человеку? — спросила Аиша. — Разве это не большая проблема?

— Они запечатывают города из-за такого, так что да. Но нелегко научиться, как разблокировать Ауру. Если только у вас нет чувства души или вы не являетесь аватаром войны. — Я посмотрел на улыбающегося кота, стоящего рядом с Аишей. — Или и то, и другое, это нелегкий навык.

— Значит, Чен не будет разбрасывать повсюду Ауру? — спросила она.

— Нет, — сказал я, покачав головой, затем замер. — Вероятно, нет. — Я имею в виду, он действительно довольно быстро овладел Аурой, особенно учитывая ослабленный контроль, который возникает при использовании ритуала вместо программы тренировок, но не было никаких причин ожидать, что он будет разблокировать Ауры других людей. Вероятно. Мне действительно стоит позвонить ему.

И мне нужно было разблокировать Ауру Тибальта. Мой дубликат сумел провернуть это без контекста, в моменте боевой ситуации, но дубликаты всегда были лучше с Аурой, чем я. Я закрыл часть этого разрыва, но дубликаты были дубликатами меня. Любой прогресс, который я делал в этом отделе, был передан им и усугублен преимуществами, которые у них уже были.

Было бы заманчиво просто отдать им задачу, но они настаивали, то есть я настаивал, чтобы я получил личный опыт в этом процессе. Я нервничал даже перед попыткой, но я знал, что они правы. С тем, как далеко я зашел и со всем, чему я научился, я мог справиться с этим, и усилить личные способности Тибальта, и гарантировать, что обучение Ауре может быть проведено должным образом для остальной группы.

Это просто означало заглянуть внутрь себя и использовать это, чтобы вытащить связь с другой душой. Концепция была ужасающей на каждом уровне, но с тем, что произошло благодаря моему псионическому пробуждению, я не мог больше сказать, что отрезать себя — это вариант.

— Тибальт также может взять на себя боевую подготовку и развитие связанных с ней сверхъестественных способностей. — объяснил я, пока созвездие Размера пролетело мимо без связи. При моих словах его лицо засияло гордостью и энтузиазмом. Аиша увидела это и инстинктивно начала тянуться, но быстро сдержалась. Тибальт издал мяуканье протеста и наклонил голову вперед. Аиша улыбнулась и начала чесать мех вокруг его лица и ушей, отчего его улыбка стала как минимум вдвое шире, а отчетливый мурлыкающий звук разнесся по комнате.

Ага, это мой наделенный божественной силой эксперт по боевым искусствам, воистину.

— Итак, мы переходим к этому сейчас или продолжим заниматься алхимией? — Она продолжала чесать подбородок Тибальта, но ее взгляд метался между ее собственными сравнительно простыми творениями и набором передовых технологий, которые смогла создать Тетра. Конечно, работа Аиши также содержала достаточно алмазов и драгоценных камней, чтобы оправдать франшизу фильмов об ограблениях и затмить большинство коллекций королевских драгоценностей, так что ее достижения нельзя было назвать невыразительными.

— Насчет этого, — сказал я, — Как у тебя со временем? Тебе скоро нужно домой? — Аиша, казалось, была почти оскорблена этим вопросом, но я не собирался игнорировать тот факт, что она была тринадцатилетней девочкой, вне дома в субботний вечер. Я не знал, какой у нее комендантский час, или беспокоилась ли она об этом большую часть времени. Это был еще один из тех моментов, где подход Аиши и ее отца, казалось, принципиально различался.

Я не мог использовать собственный опыт в качестве руководства. Когда я был в возрасте Аиши, любые мероприятия на выходных должны были быть полностью согласованы с моей семьей, по сути, полный маршрут без возможности отклонения, за исключением чрезвычайных ситуаций или предварительного уведомления. Идея «развлечься и быть дома к X часам» не была чем-то, с чем я сталкивался в детстве.

— У меня есть время. — Она посмотрела на часы, затем кивнула. Увидев выражение моего лица, она пояснила. — Это не проблема. Обычно это не имеет большого значения, и мой отец не возражает, если я звоню иногда. — Она беспокойно пошевелилась. — Мы можем продолжать.

— Я знаю, но, возможно, нам, вероятно, стоит закончить. — Она выглядела так, будто хотела запротестовать, но я продолжал. — Аиша, мы сегодня очень много всего обсудили. Я сделал все возможное, чтобы это не было слишком утомительным, но тебе, вероятно, стоит сделать перерыв. Настоящий перерыв.

Она огляделась и вздохнула. — Бля. Я просто не хочу отставать. — Она, казалось, поняла, что сказала, и уставилась на меня. — Посмотри, что ты наделал. Ты превратил меня в ботаника! — обвинила она, но на ее лице был намек на улыбку. — Черт возьми, я знала, что это заразно, но нет, мне просто нужно было научиться контролировать материальную вселенную. Следующее, что я узнаю, это то, что я буду готовиться к конвенции Звёздного Пути и спорить о бессмысленной ерунде в Интернете.

Тибальт поднял взгляд и мяукнул на нее, заставив Аишу кисло на него посмотреть в ответ. — Web of Magic не считается. Это мейнстрим. У них есть фильмы и все такое. — Он снова мяукнул, заставив ее фыркнуть и отвернуться.

— Не волнуйся. Мы заканчиваем тренировку, по крайней мере на ночь. У меня есть другие проекты, с которыми мне нужно разобраться. — Мои мысли перескочили вперед к этим планам и их последствиям. — Завтра будет большой день. Тебе следует пойти домой, поговорить с отцом и немного отдохнуть.

— Да, я полагаю. — Она посмотрела на голограмму Слежки. — Что касается этих проектов, получу ли я шанс встретиться со Слежкой и Флотом во плоти?

Слежка быстро передала подтверждение композитных материалов запланированной конструкции, и я заверил ее, что Аиша использовала образное выражение и что никаких изменений в проект без ее ведома не вносилось.

— Скорее всего. Это большой проект, поэтому я в основном сосредоточусь на нем, — ответил я.

— Да, я думаю, что все, что не является ошибкой округления с точки зрения времени, имеет большое значение. — Она выдохнула. — Так, что-нибудь еще? Мне нужна штука Анти-Симург, верно?

Я улыбнулся и кивнул. Это было колоссально. Мировые уровни изменения колоссально, и свидетельство того, насколько мощными могут быть большие силы Небесной Кузницы, даже по отдельности. Когда они были взяты вместе, они полностью меняли игру.

Если бы мне не к чему было обратиться, кроме способностей Героического Духа и навыка Конструирования Предметов, я бы, вероятно, создал предмет, который смог бы помешать Симург. Может быть, не полностью ее заблокировать, но сделать достаточно ошибок, чтобы изменить ситуацию, и этого было бы достаточно. Настоящим ужасом ее схем был эффект Руба Голдберга, то, как, казалось бы, невозможная серия событий идеально выстроилась, чтобы позволить нанести непостижимое количество урона.

Точность была такой же частью ее угрозы, как и разрушения, которые она могла вызвать. Убийца надежд. Она заслужила свое имя, убедившись, что все знают, что нет пути обойти ее. Никакого настоящего противодействия, только временные меры, половина из которых, казалось, могла быть частью ее планов в любом случае. Возможность внести любую ошибку, даже если ее было только достаточно, чтобы заставить ее казаться немного менее всезнающей, была бы достижением всей жизни.

Я уже давно прошел этот этап. Я не собирал Мистические Коды, предназначенные для частичного сокрытия эффектов предвидения. Я выковывал божественные легенды из металлов богов, наделенных чрезмерным количеством магической силы и улучшенных до непостижимого качества навыками дюжины миров. Мне не нужно было довольствоваться небольшим препятствием. Я мог переписать сценарий.

— Да, нам нужно тебя подготовить. — Я взглянул на верхние уровни Мастерской. — Для этого мне нужно будет отправиться в Небесную кузницу. — Я помедлил, затем перешел к одному из боковых столиков. — Это напомнило мне, что мы сделали несколько предметов для улучшения алхимии. Если хочешь продолжать практиковаться, они помогут с концентрацией, контролем и обучением.

— Здорово. А почему вы ждали до сих пор, чтобы раздать их? — спросила Аиша.

— Это место делает то же самое, но лучше, — объяснил первый дубликат. — Мы хороши в миниатюризации, но некоторым вещам требуется архитектурный масштаб, чтобы получить полный эффект.

— Плюс, мантические контуры. — добавил второй, имея в виду недавно созданные мантические осколки, которые передавали невидимую энергию в комнату. — Это то, что не совсем подходит для мобильных приложений.

Айша заглянула, пока я доставал фокусы. — Часы? Карманные часы?

Я пожал плечами. — Мистическому Ремеслу нужен подходящий предмет, который будет действовать как фокус. Не знаю почему, но карманные часы — лучшая форма для улучшения трансмутации. — Я взял одни из часов, простой дизайн с легкой цепочкой и алхимическим изображением дракона на циферблате. Я уже мог сказать, что у Гармент были идеи как для модификации дизайна, так и для его координации с различными нарядами.

Когда я схватил часы, поверхность пошла рябью и сместилась, а затем начала отслаиваться. Отливка из прекрасно сформированных мифических сплавов отслоилась, обнажив внутренние механизмы, которые были обманчиво сложны. Фасад циферблата часов, все еще функциональный, но только на поверхности, сгорел, обнажив слои алхимических улучшающих структур. Мистическое ремесло, смешанное с божественным мастерством и невозможным качеством. Огромные запасы редких элементов, хранящихся в расширенных пространствах, ждали своего использования, а связанная магия поддерживала их в готовности. Принципы накладывались друг на друга, позволяя пользователю изменять законы трансмутации, по-видимому, вытягивая материю из ниоткуда и обходя Закон Естественного Провидения.

А затем видение изменилось. Компоненты деформировались, изменились и мутировали. Они начали меняться и расти, изменяя себя, сохраняя при этом функцию устройства. Бесполезные изменения увяли и исчезли, в то время как полезные модификации сохранились. Я наблюдал, как устройство росло и развивалось, или демонстрировало свое потенциальное развитие. Способы, которыми предмет, уже созданный на пике моего мастерства, мог быть улучшен и усовершенствован.

— Джозеф? Джозеф? Эй, он в порядке? — спросила Аиша. Я вздрогнул, когда один из дубликатов схватил цепочку часов и вырвал устройство из моей руки. Он протянул его Аише, которая колебалась, нервно глядя на него. Он ободряюще улыбнулся ей.

— Новая сила, — он указал на меня. — Запуталась во всех способах, которыми он мог бы это улучшить. Лучше возьми это, пока он не решил, что это слишком стыдно, чтобы показывать кому-то.

Айша осторожно взяла часы, передвигая их взад-вперед, наблюдая, как свет отражается на тонких деталях гравированного рисунка на корпусе. — Да, стыдно, правда. — Она осторожно убрала их, пока дубликаты раздавали остальные часы.

На этот раз Трудоголик использовался для увеличения производства, а не размера, давая пять одинаковых часов, вместо того, чтобы масштабировать миниатюрные часы до нормального размера. Этот небольшой обходной путь позволил мне не утонуть в копиях всего, что я делал, а также послужил повышению мощности рассматриваемых продуктов. Мастер Гаджетов мог миниатюризировать что угодно с незначительной потерей емкости, поэтому в сочетании с аспектом масштабирования Трудоголика я фактически бегал с оборудованием, которое обычно требовало бы оборудования в три раза большего размера в каждом измерении.

Это был редкий случай, когда пять часов были полезным результатом. Это дало по одному для Гармент, Тетры, Тибальта, Айши и меня. То, как Прочувствуй Это разобрало часы, все еще пылало у меня в голове. Внезапное появление нового, сложного предмета сделало его выдающимся. Я приспособился к эффекту, по крайней мере, в отношении предметов, которые я в данный момент носил. Большинство из них не требовало много времени для анализа, даже нейронный имплант. Это, возможно, было показателем того, что серьезное обновление давно назрело для моей черепной кибернетики.

Большим отличием часов было то, что я видел, как эта сила прикладывалась к чему-то, что должно было быть пиком моих способностей, абсолютной величайшей работой, которую я мог бы выполнить. Помимо демонстрации базовых концепций устройства лучше, чем даже я понимал их, это дало понять, что мое лучшее больше не было моим лучшим. Всегда будет что-то, что я мог бы улучшить.

Странно, но это не поразило меня так, как я ожидал. Если уж на то пошло, это было подтверждением, а не деморализацией. Это не было доказательством какого-то дефекта или ошибки с моей стороны. С тем, как мое сознание распространилось на устройства, было буквально невозможно так думать. Я знал, на фундаментальном уровне, насколько хорошо сделаны эти предметы. Я также знал, как сделать их лучше, или я знал бы, имея достаточно времени и концентрации.

Если бы все, что я получал, были инструкции по обновлению без осознания функции, то, возможно, это задело бы какие-то чувствительные ноты для меня. Вместо этого, это действительно было хорошо. Я мог бы добиться большего. Я мог бы двигаться дальше и совершенствоваться, бесконечно. Я никогда не достиг бы пика, никогда не остановился бы и не достиг бы точки, где больше ничего нельзя было бы сделать. Всегда было возможно стать больше, сильнее, лучше, величественнее. Приложив достаточно усилий, я мог бы достичь чего угодно.

Клянусь, если бы я в момент пилотировал мех, я бы из чистого энтузиазма проявил спиральное оружие. Я взглянул на своих дубликатов, когда клал копию часов в карман. У них были те же чувства, что и у меня; они знали, что я понял. И они гордились мной.

И Тибальт тоже. У него не было такого же уровня осознанности в вопросе, как у меня, но у него все еще была спиральная энергия, и он чрезвычайно быстро перешел на Алкагестию, не говоря уже о его природных чувствах в вопросах, связанных с боем. На его лице было гордое выражение, которое было настолько милым, что вызвало волну смущения, заставив меня потерять фокус на этих мыслях о будущем.

Небесная Кузница упустила связь с созвездием Ресурсов и Прочности, пока мы упаковали вещи в комнате для обучения алхимии, и все переместились в Небесную кузницу. Это были абсолютно все, потому что, по-видимому, настойчивость Аиши в том, чтобы «увидеть» создание Мистического Кода Анти-Симург, в конечном итоге превратила это в некое крупное событие.

Объяснение, что использование моего Благородного Фантазма устранит любую фактическую демонстрацию мастерства, не остановило толпу. Аиша была убеждена, что это было событие, которое нужно было отпраздновать, и Гармент ухватилась за эту идею, а Тетра, Слежка и Тибальт последовали за ней. Флот и Матрикс продолжали относиться к событию с тем, что лучше всего можно было бы описать как терпеливое замешательство, учитывая, что это не было связано ни с одной из их ролей. Тем не менее, из солидарности, они расширили осведомленность о событии и обеспечили присутствие своих аватаров.

Они оба были больше сосредоточены на строительных работах, которые велись в Пассажирском Пространстве. На самом деле, я не мог их винить. Это был захватывающий проект на новом рубеже, который обещал невероятные открытия, если им правильно управлять. Он также служил демонстрацией того, насколько далеко могут простираться мои силы в отсутствие моего физического присутствия.

К счастью, большую часть моих скоростных и качественных способностей можно было расширить через связь с мотороидом. Чары были в значительной степени исключены без дополнительных экспериментов с трансляцией эффектов заклинаний с использованием Техноколдовства, но мои способности к мастерству и производству были полностью пригодны для работы удаленно, хотя это обычно требовало прямого внимания дубликата. Были некоторые компромиссы, и нам нужно было довести омни-инструмент мотороида до предела, чтобы начать работу. Матрикс неохотно приняли создание чего-то, что они обозначили как «наноботы пятого класса». Это приводилось в качестве примера отчаянного характера ситуации и аргумента в пользу включения резервов наноботов в каждое транспортное средство в будущем.

Несмотря на мнение Матрикс о качестве наноботов, они все еще были чудесами технологии, просто не чудесами магитеха, божественного ремесла и мифических материалов. Это был быстрорастущий нанотехнологический коллективный разум, который производился независимо в Пассажирском Пространстве. В результате Матрикс удалось фактически расширить их осведомленность через связь, что позволило им проявить присутствие в новом мире.

Вероятно, именно поэтому Слежка все еще была в дурном настроении по поводу строительства.

Слежка тщательно документировала ход выполнения этого проекта, но ее определенно все еще отталкивали обстоятельства. А именно, последствия ее почти полного отказа от вариантов программ, предназначенных для независимой работы. Любые удаленные системы, в которые она была «установлена», в первую очередь были предназначены для работы в качестве ретранслятора для ее центральной программы, с ограниченной автономностью в случае нарушения связи. Это было следствием адаптации, которую она проводила после моей травмы в борьбе с АПП. Хотя это позволило быстро разрабатывать и достичь чрезвычайно высокого уровня функциональности, она достигла точки, когда не было практического способа передать ее программу через канал QEC, не говоря уже о запуске ее на таком устаревшем оборудовании, как наноконструированные оптические процессоры.

Слежка быстро воспользовалась преимуществами, которые стали возможны благодаря кибертониуму, но в процессе практически отказалась от обратной совместимости. Теперь она была отрезана от открытия всей своей жизни, вынуждена была просеивать отчеты и показания, которые отправляла отдельная версия Флота, и при этом настаивать на том, что он не проводил сканирование и анализ должным образом.

С моей помощью и с помощью моих дубликатов была проведена серия попыток оптимизации в попытке сделать версию программы Слежки достаточно сложной, чтобы она была удовлетворена, и достаточно сжатой для передачи по каналу QEC с низкой пропускной способностью и работы на тех типах оборудования, которые можно было создать на удаленном объекте.

Сравнение Аишей ситуации с отчаянной попыткой похудеть, чтобы влезть в старый наряд, не вызвало особой симпатии у Слежки.

По крайней мере, это подогрело ее интерес к идее специализированного отдельного тела, что облегчило ее согласие на предложения для нее и Флота. Не то чтобы у нее не было никаких опасений, честно говоря, у меня они тоже были, но потенциальные выгоды были достаточно велики, чтобы перевесить их, по крайней мере на данный момент.

— Ладно, что случилось с орлом? — спросила Аиша, когда мы вышли из мастерской в ночной воздух Небесной кузницы. Она вытянула шею, глядя на залитую лунным светом статую, возвышавшуюся над кузницей.

— Мистическое ремесло. — объяснил я. — Оно работает с любой таинственной силой, включая такие вещи, как эффекты усиления Небесной кузницы и вулкана. И несколько других качественных усилителей, к которым у меня есть доступ. — Я указал на измененную статую, теперь гораздо более гладкую и точно выровненную. — Вся эта штука — гигантский массив для улучшения моих способностей к ремеслу.

На самом деле это было небольшое преуменьшение. Это был не «массив»; это была серия взаимосвязанных божественно созданных Мистических Фокусов. Улучшенная Небесная кузница увеличила свою собственную силу, но также усилила все, от моих способностей к божественному ремеслу до Эльфийского зачарования и повышения качества от таких вещей, как Отсутствие Материалов, Райский Станок и Наука Синтеза Материалов. В замечательной рекурсии она даже использовала Мистическое ремесло, чтобы создать рабочую область, которая улучшила мою способность использовать Мистическое ремесло.

Это создало ситуацию, которая каким-то образом была полностью ожидаемым выражением Кузницы как концепции. Для кого-либо другого внезапное получение легендарной мобильной станции для крафта, которая существовала в безвременном пространстве и могла получить доступ ко всем вашим запасам материалов, означало бы, что вы практически закончили. Больше ни в чем не нуждались, свободны делать все экспромтом, находясь в поле. Для меня это считалось хорошим местом для начала. Это было потому, что наряду со всем остальным, что улучшила Небесная кузница, каждой таинственной силой, которая была сосредоточена и направлена организацией божественных дел, самым важным было улучшение моего Благородного Фантазма.

На самом деле, это почти ощущалось как предательство концепции. Это был предмет, разработанный для того, чтобы вывести мои способности к крафту на поле, и я привязывал его к своей Мастерской. На самом деле, здесь был компромисс. Используя его здесь, я мог воспользоваться всеми преимуществами моих станций крафта, улучшениями Мистического ремесла и посредственными преимуществами, которые были установлены моими скудными навыками создания территории. Там у меня не было всех этих преимуществ, но Контеркрафт был возможностью. Повышение ранга моей способности создания предметов могло создавать действительно невероятные предметы, при условии, что у меня были ресурсы и мана для их создания.

Я торговал преимуществами. Не было никаких сомнений, что Контеркрафт может быть жизненно важной способностью в критический момент, но с точки зрения подготовки мне нужна была вся помощь, которую я мог получить. Это означало создание самого чрезмерного рабочего пространства, которое только можно себе представить. Со всем, что в него вложено, я думаю, что новая Небесная кузница теперь соответствовала требованиям. Без вневременного существования моего Благородного Фантазма это было бы работой на годы. Вместо этого потребовалось только повторное использование Мистической Кузницы и колоссальное количество маны, которую я, конечно, мог свободно генерировать.

Я занял позицию в самом сердце кузницы и повернулся к собравшимся зрителям, среди которых по какой-то непостижимой причине были и мои дубликаты. Вероятно, именно по этой причине внезапно была организована специальная зона для сидения. — Вы уверены, что хотите это смотреть? Тут не будет ничего особенного.

— Я бы все равно хотела посмотреть, — сказала Тетра со своего места между Гармент и Тибальтом. Гармент передала Ярую Перчатку, и жизненные нити меха Тетры мерцали от поглощенной энергии. Гармент также проявила свой интерес и подчеркнула важность как процесса создания, так и конечного результата.

Тибальт издал длинный ряд мяуканий, и Аиша улыбнулась ему. — То, что он сказал. Давай уже с магией.

Слежка связалась со мной, снова запросив документацию всех персональных датчиков из вневременного поля, а также личный отчет о предпринятых действиях. Невозможность наблюдать эффект напрямую и ненадежность даже моих собственных датчиков, пока он был активен, были больным вопросом для ИИ, но она была полна решимости как-то его победить.

Флот направил несколько небольших транспортных средств к Небесной кузнице, но по подсказке Слежки проявил голограмму, похожую на ее собственную. Матрикс ждали сзади, как в основном бесстрастная масса наноботов в форме мобильного доспеха размером с человека. Казалось, зрители были полностью собраны и подготовлены. Пора их разочаровать.

Ну, не совсем разочаровать. Аиша и Гармент все еще явно наслаждались демонстрацией, когда я воззвал к своему фамильяру и проявил черты лиценопса. Просто повезло, что усиление страйкера не переходило на мой Благородный Фантазм, так что вся эта штука с ботинками-самолетами и особо узкими штанами не была необходимой.

Действительно было обидно, что с их точки зрения не будет ничего, кроме ряби с того момента, как я опустил инструмент и появился предмет. Всплеск силы, когда я произнес его имя, и активировал Мистическую Кузницу, заставив реальность отпасть, это было невероятно.

Более значимым, чем сила, было то, как изменилось мое восприятие. Акт работы без времени как концепции был бы странным для любого, кто уже не провел буквально неисчислимую вечность в этом состоянии. Для меня это было знакомое, успокаивающее чувство. Уверенность в задаче и цели без срочности или спешки, или даже концепции таких вещей. Я бы сказал, что это облегчало работу, но времени не существовало. Я уже работал. Я уже начал, уже продвинулся, и где-то я уже закончил.

Это был несомненно отличный опыт от активации Мистической Кузницы без улучшений. Самым глубоким аспектом опыта была возможность черпать силы и характеристики Небесной кузни. Мой Благородный Фантазм поддерживал максимальную эффективность, ограничивая свой эффект только тем, что было абсолютно необходимо для процесса создания, часто даже не охватывая целые инструменты, а только контактные поверхности. Это был единственный способ распространить такое мощное ограниченное поле на весь процесс создания предмета.

Улучшения, допускаемые Мистическим ремеслом, позволили этой ограниченной области значительно расшириться. Это не была безграничная мана, но некоторые аспекты могли поддерживаться извне, особенно если они были закреплены и включены в Мистический Фокус. Таким образом, у меня была полная мощь Небесной кузницы и все ее улучшения, которые я мог использовать.

В разработке находился проект, потенциально распространяющий тот же эффект на Тигель Восьми Триграмм. Если бы он был реализован, то позволил бы мгновенно разбивать предметы на компоненты и магический эффект, а не на сравнительно медленное разложение, которое в настоящее время было своего рода бутылочным горлышком. Основная проблема заключалась в том, что разбор материалов был принципиально иным эффектом, чем строительство, и не тем, на который Мистическая Кузница распространялась естественным образом. Таким образом, это был сложный проект, хотя и с потенциально значительной отдачей.

В безвременном поле мой разум естественным образом сосредоточился, привлекая все доступные мне навыки и ресурсы. Это было направленное создание высшего Мистического Кода, божественного объекта, способного отвлекать самые мощные ясновидческие и предсказательные эффекты.

Вот откуда возникла настоящая сложность этой задачи. Я пытался предотвратить конечный результат, а не конкретное действие. Было множество способов, которыми парачеловеческие силы могли получить информацию о будущем. Некоторые были точнее других, но тем, у кого была низкая точность, часто было труднее всего воспрепятствовать. Не было единого метода, который бы свел на нет все из них, поэтому я не стал даже пытаться.

Защита от почти бесконечного множества сил была невыполнимой задачей. Решением было перейти в наступление. Активное вмешательство, а не общая завеса. Требования к чему-то подобному были титаническими, но я мог легко их выполнить. Мои навыки, ресурсы и сила были более чем достаточными для этой задачи.

Проект был на самом деле проще для Аиши, чем для кого-либо еще. Ее сила уже дала пример отвлечения внимания, дополненный отказоустойчивостью, чтобы не дать ее обнаружить. Я мог бы развить это, использовать это как основу для любой попытки получить информацию о ее будущих действиях.

Для фактического эффекта дезориентации это был процесс, который был одновременно простым и сложным для достижения. На протяжении всего браслета была создана серия впечатлений от мира. Это было облегчено круглой формой браслета, усиливающей символический элемент целостности. Внутри этого пространства содержалась искусственная жизнь версии Аиши, которая существовала только как концепция. Данные, которые будут подаваться на сканирующие эффекты, отменяя любую попытку распознать ее намерения или будущее. Всегда показывая один и тот же результат — безвредное невмешательство.

Это была та же политика, которой я придерживался, чтобы отвлечь внимание от своих действий. Ничего не делать, пока не будет предоставлен триггер, который невозможно предсказать. Для целей всех оценок это читалось как ничего. Никаких действий, никаких амбиций и никаких крупных конфликтов с силами мира. Некоторая реакция, если сталкиваешься напрямую, но только достаточная, чтобы избежать неприятностей. Скучное, серое, пассивное существование, связанное внутри магического поля и скармливаемое тем, кто попытается использовать информацию против нас.

Вневременное пространство исчезло, пока созвездие Магитех упустило связь. Я поднял ювелирные инструменты, сделанные из звездного света, с рабочей поверхности, открыв толпе изящный браслет. Расслабив волю, я позволил инструментам вернуться в свою духовную форму, присоединившись к остальной части моего Благородного Фантазма и оставив только завершенный предмет на виду у зрителей.

Прошла доля секунды задержки, прежде чем Айша разразилась аплодисментами, которые, возможно, не были полностью саркастическими. Тибальт быстро присоединился, хлопая так громко, как только могли его маленькие лапки. Гармент издала легкие величественные аплодисменты, в то время как Тетра присоединилась после минутного колебания. По подсказке Слежки Флот установил свою голограмму на повторяющийся цикл анимации хлопков, хотя легкие движения крошечных машин, присутствовавших при этом, были каким-то образом гораздо более выразительными. Тем временем раздавались громовые лязги, когда Матрикс аплодировали руками своего мобильного доспеха.

Я отмахнулся от них. Все это выглядело как что-то ребяческое и снисходительное, но группа, похоже, наслаждалась этим. Аплодисменты стихли, и Флот мгновенно перевел свою голограмму из циклического хлопка в бесстрастную позу. Громовой звук хлопков Матрикс продолжал эхом разноситься по горному ландшафту, когда я поднял браслет.

Только от легкого контакта я почувствовал, как мое сознание проникло в браслет, когда Прочувствуй Это начал разбирать его функции. Кусочки его поверхности отслаивались у меня под глазами, открывая механизмы его работы на внутреннем и фундаментальном уровне. Я быстро поднял его к Аише, прежде чем я успел увлечься потенциальными улучшениями, которые могло принести будущее.

Мой разум оставался в настоящем, когда она осторожно взяла браслет и поднесла его к свету. Ночь была ясной и яркой, но кузница давала теплый круг света, который позволил ей по-настоящему оценить мастерство изготовления оберега.

Аиша присвистнула, поворачивая его в руке. — Я знаю, что постоянно это говорю, но, черт возьми, Tiffany's не идет ни в какое сравнение с тобой.

— Не совсем моя целевая аудитория, — съязвил я, и Аиша слегка улыбнулась. Она надела браслет на правое запястье и подняла его.

— Так вот так, я Симург-Защищена? — спросила она. Тон был легким, но в глазах был серьезный взгляд. Она поняла, что это значит.

— Да, — уверенно сказал я. — Сила, которая в это влилась… Ну, я не буду разбирать каждый поддерживающий эффект, но она значительна. Значительна по моим меркам. — Она кивнула, принимая во внимание намек. — Можно думать об этом как о блокировке любых попыток получить информацию о твоём будущем и проецировании версии тебя, которая не будет создавать никаких проблем. Любые силы, пытающиеся получить информацию о твоих действиях, получат ее вместо этого. — объяснил я. — Если ты столкнёшься напрямую с сильным предсказателем, они могут понять, что их обманывают, но даже если они смогут отфильтровать ложные данные, они не смогут ничего прочитать под ними.

Она облегченно поникла. — Значит, это безопасно, да? — Она посмотрела на меня. — Я могу выбежать на улицу и начать петь «К черту эту крылатую сучку», и ничего плохого не случится? — В ее голосе была дрожь, которую она быстро взяла под контроль. — Теперь я никак не могу все испортить?

Я обменялся неловким взглядом со своими дубликатами, вспомнив, как жестко я обрушился на Аишу по поводу угрозы, которую представляла Симург. Я знал, что она восприняла это всерьез, но я не осознавал, насколько это ее тяготило.

Ну, я намекнул, что если что-то пойдет не так, Симург может превратить меня в худшую версию Манекена. Если что, то это предупреждение только становилось бы все более тревожным по мере того, как я набирал силу. И Аиша, по-видимому, беспокоилась о том, что она является слабым звеном в моей защите.

Это имело смысл. Люди старались избегать даже мыслей о Симург, опасаясь как-то привлечь ее внимание. Оказывать такое давление на тринадцатилетнюю девочку с проблемами внимания, должно быть, было адом.

— Да. Симург никак не сможет пройти через это, — заверил я ее. — Даже если ты начнешь проводить публичные плановые собрания для идей, как ее свергнуть, она никогда не увидит, что ты действуешь по любой из них. Ты в безопасности.

— Ладно. — Она сделала глубокий вдох, чтобы успокоиться. — Ладно, я в порядке. У нас все хорошо. И завтра мы встречаемся с суперзлодеями. — Она замолчала. — Знаешь, ты, наверное, был прав насчет отдыха. Думаю, вся эта школа до меня доходит.

— Ладно. Ты хочешь завтра отдохнуть? — спросил я.

— Нет, черт возьми. Я собираюсь получить свою ученую степень PhD-MD-BA-CPA-MBA-XYZ и столько букв, сколько мы сможем туда втиснуть, — сказала она с ухмылкой.

Я улыбнулся в ответ. — Приятно слышать. Тебя подвезти обратно?

Она покачала головой. — Я возьму свою броню. Надо будет извлечь из нее пользу, прежде чем ты получишь новую силу и решишь, что ее нужно бросить в эту печь. — Я бросил на нее кислый взгляд, но было ясно, что она в основном шутила. — Это нормально внутри брони? — спросила она, поднимая браслет.

— Абсолютно. Это частично взаимодействует с твоей силой, поэтому он должен быть более эффективным, когда у тебя есть костюм, — объяснил я. — Если кто-то попытается использовать методы прогнозирования на основе технарства, ты также сможешь предоставить им ложные данные.

— Здорово. — сказала она — Подожди, такое бывает?

— Насколько я знаю, нет, — признался я. — Я игрался с такими системами, но не знаю ни одного примера технарских технологий, основанных на прогнозировании. Тем не менее, Технари могут работать на очень высоком уровне, если они мотивированы. Стоит отбиваться от них, когда это возможно. — Это был тяжелый урок, который я усвоил из своих встреч с Бакудой и Элитом, и я не забуду его.

Я проводил Айшу, хотя она зашла посмотреть на робота-единорога, которого определенно не назовут Лунатик, прежде чем уйти. Тренировочный блиц не оставил много времени для занятий «девушки наездницы», но она, по крайней мере, получила возможность попрощаться. Искусственный интеллект Зоида, казалось, был к ней довольно благосклонен, и я тактично проигнорировал ее поведение, когда она потерла ему нос и пообещала, что навестит его завтра.

По крайней мере, я мог бы скинуть уроки верховой езды на Тибальта.

Я остался в укрытии занавески приватности Мастерской, когда Аиша выскользнула из студии Гармент. Она стала невероятно точной в использовании своей силы, ограничивая ее короткими всплесками, когда ей нужно было скрыться, а затем расслабляя ее на более длительные периоды. Едва ли был момент дезориентации, когда она вышла через заднюю дверь и поднялась в небо под прикрытием своей силы. После этого она полагалась на «мирские» системы скрытности, чтобы сделать легкий круг по городу, прежде чем использовать еще один быстрый всплеск силы, чтобы прикрыть свое возвращение домой.

Интересно, как изменилось настроение в Мастерской после ухода Аиши. Хотя она, несомненно, была частью команды, она также была отделена, как из-за своего возраста, так и из-за внешних связей. Настоящих связей, а не тех слабых связей, которые я изо всех сил пытался поддерживать или игнорировать. Это было хорошим напоминанием о важности мира за пределами Мастерской, но нельзя было отрицать, что характер места изменился после ее ухода. По сути, это было то же самое, что развлекать гостей. Неважно, насколько они близки или насколько вам комфортно с ними, атмосфера меняется, как только они уходят.

Главным последствием для нас стало то, что каждый разошелся по своим проектам. Гармент направилась в свою мастерскую, внимательно изучая карманные часы. У меня было чувство, что линия женских жилетов была в будущем. Слежка вернулась к своим процедурам анализа и оптимизации, все еще пытаясь опережать рост своей программы и найти какую-то ее версию, которую ей было бы удобно отправить по связи QEC.

В этой теме Флот и Матрикс оставались сосредоточенными на строительстве при поддержке одного из моих дубликатов. Для Матрикс, как колонии интеллекта, физическое разделение было по сути тем же самым, что и умственное разделение, что позволяло им предоставить наниты Пассажирского Пространства их собственным делам, пока они сосредоточивались на основной цели завершения проектов Четвёртого Поколения наноботов. Перспектива Прочувствуй Это, обеспечивающая постоянные улучшения любого проекта, представляла собой головоломку, которая была в конечном итоге решена добавлением подкатегории для усовершенствований в проекте наноботов, выполненных без добавления новых технологий, материалов или строительных возможностей.

Я оставил их, чтобы они проработали детали, когда Тибальт приблизился ко мне с егерштоком. Не стандартным егерштоком, который прибыл вместе с ним. Нет, то было базовое оружие начального уровня. То, что он нес, определенно было чем-то другим.

Дубликат, который не руководил экстрамерным строительством, приблизился ко мне с Тетрой, цепляющейся за его спину, и улыбкой на лице. — Ты думаешь, это было так же странно для Гармент?

Я покачал головой. — Честно говоря, понятия не имею. Если это было так, она, вероятно, справилась с этим лучше, чем мы, — сказал я со вздохом.

Егершток был версией моего собственного «Сомнительно практичного оружия» для Тибальта. Я получил дуэльный плащ, но копье со вторым наконечником, направленным на вас, определенно засчитывалось. Я знал, что у егерштока есть некая историческая основа, но факт в том, что любой неудачный удар был по сути приглашением для вашего противника ударить вас в живот прикладом вашего собственного оружия.

Конечно, для Тибальта это не было проблемой, как с точки зрения дарованной ему свыше выносливости, так и с точки зрения того факта, что он инстинктивно овладел оружием на уровне, который, я уверен, никогда не был виден в истории мира.

Была небольшая странность в этом оружии, которая явно указывала на что-то вроде RPG-подобного разделения сил. Они были базовыми, но торговцы могли продавать более продвинутые версии. Для меня это была Гармент, с ее умением производить продвинутые версии плаща, которые несли стихийные или пагубные эффекты статуса в дополнение к тому, что были значительно более мощными. Я предположил, что это был еще один пример ее освоения искусства, подвергшись воздействию.

Это было до того, как это случилось со мной.

Видимо, я считался торговцем оружием, чего я не мог отрицать, и был единственным практичным источником егерштоков, чего я тоже не мог отрицать. Я почти инстинктивно смог создать ряд двойных копий с возрастающей силой и усиливающимися эффектами, за исключением того, что я создавал их независимо от моих других способностей.

Егершток, который держал Тибальт, был невероятного качества и мощи. Это было определенно абсолютное оружие по любым разумным стандартам, но не по моим стандартам. Я каким-то образом создал это оружие для «продажи», не используя никаких эффектов сил, которые я не мог деактивировать. Это было буквально хуже всего, что я должен был физически способен произвести, но каким-то образом я это сделал.

И Тибальт купил его. В кредит, с гарантией, что он будет хорош для этого. И небольшая долговая расписка, написанная на Фелайне, с крошечными отпечатками лап.

Но речь шла не о принудительном инвентаре. Речь шла о более серьезном проекте. Значимость которого стала очевидной, когда черный шлем развернулся над головой Тибальта, затем был снят и медленно предложен мне.

Я сглотнул и взглянул на своего дубликата. — Тибальт, ты уверен?

Он кивнул с серьезным выражением лица и объяснил, что ждать не стоит, особенно когда это может иметь значение для сегодняшнего проекта.

— Он прав, — сказал мой двойник. — Прочувствуй Это означает, что больше не существует идеального оружия, поэтому откладывать проекты на потом не имеет смысла. Плюс, тебе может пригодиться практика, и нам действительно может пригодиться источник стигийского железа.

— А шлем будет в порядке? — спросила Тетра с плеча дубликата. Тибальт посмотрел на нее, затем на мое плечо таким образом, что у меня сложилось впечатление, что он завидует размещению. Вместо того чтобы прокомментировать это, он пустился в объяснение процесса для Тетры.

Шлем Тибальта был Легендарным предметом, особым фокусом его божественных способностей, неудивительно, что они были сосредоточены на смерти и духах. Это было особое качество предмета; то, что мне было бы трудно воспроизвести даже с моими божественными навыками. Я мог бы создать эквивалент, но не что-то столь личное и конкретное, как-то, что было на шлеме. Таким образом, даже если бы он не был полностью сделан из самого опасного мифического металла, я бы все равно опасался работать с ним.

Проблема была в том, что это был единственный образец стигийского железа, который у нас был. Я мог бы воссоздать условия, необходимые для ковки новой партии, но вода реки Стикс заставила бы раннее трансмутированную воду Леты выглядеть безвредной по сравнению с ней. Я действительно, действительно не хотел этого в своей мастерской.

Шлем был слишком ценным, чтобы его разбирать на металлолом или разбирать на компоненты, и слишком сложным, чтобы его разбирать и перестраивать. Решением была модификация. Я мог добавлять функции, персонализировать предмет, а также ремонтировать абсолютно все. Если обращаться с ним осторожно, я мог бы украсть кусочек металла, скопировать его с помощью своих ресурсных способностей и восстановить шлем, сделав его как новый, но теперь с фактически бесконечным запасом стигийского железа.

Я был вполне уверен, что смогу это сделать. Это был чит, но именно это и делали мои силы. Тем не менее, я бы не предложил это Тибальту, даже если бы была хоть малейшая возможность повредить его шлем. Дело в том, что мне не нужно было предлагать это. Тибальт сделал это сам.

Потому что Тибальт хотел стигийский железный егершток.

В частности, он хотел лучший егершток, который я мог сделать, используя в первую очередь стигийское железо, пропитанное всеми магическими свойствами, улучшениями и вливаниями, на которые я был способен. По правде говоря, это было бы не стигийское железо, а вулканически выплавленная стигийская костяная сталь, выкованная в невесомости с использованием Секрета стали и пропитанная Прахом божественного качества. И это без учета магии и технологий, которые будут добавлены.

Короче говоря, тут было блестящее суперкопье, болтающееся вне досягаемости полубога войны. Он, вероятно, продвигал бы этот проект, даже если бы это поставило под угрозу шлем.

— Давай, — добавил дубликат. — Нам понадобится время, чтобы Слежка провела надлежащий анализ металла, но нет причин двигаться вперед, не включив стигийское железо. — Он сделал паузу, пока Кузница извлекала частицу из созвездия Качества. — Или Эридиум.

Мастерская слегка загрохотала, когда проявилось оборудование, сопровождавшее мою новую силу Мастера-механика, некоторое базовое снаряжение и торговый автомат. Сама сила состояла примерно из пятидесяти процентов безумно продвинутой гипернауки, работающей с мощными концепциями, которые могли изменить ваш взгляд на саму ткань вселенной, и пятидесяти процентов безумно невменяемой милитаристской технологии, которая, казалось, придерживалась мнения, что что-то вроде ракетной установки, которая стреляла меньшими ракетными установками, которые также проходили через укрытие, было совершенно разумным проектом.

— Ну, копье Тибальта только что стало намного интереснее, — съязвил мой двойник. — А после этого нам нужно будет подготовиться к трансмутации эридия.

— Да, E-tech, — согласился я, но покачал головой, обдумывая объем информации, которая только что была загружена в него.

Знание оружия, робототехники и щитов было бы само по себе достаточно значительным, и это был не первый раз, когда я получил понимание нового, передового материала с огромным потенциалом. Все это было в порядке вещей на тот момент, но был один яркий элемент, который выделялся.

Цифрирование. Это было простое слово для непостижимо продвинутой концепции. Огромное количество технологий, связанных с этой силой, опиралось на принципы цифрового конструирования, по-видимому, без какого-либо реального понимания того, как они на самом деле функционировали. Эффект был использован, но принципы, лежащие в его основе, были загадкой. Даже с широтой моих знаний я мог только начать собирать это воедино.

Цифрирование использовалось как механизм изготовления, эффективно способное печатать все, от оружия до роботов и целых живых существ. Оно также могло удерживать материалы в подвешенном состоянии с помощью палуб хранения и сетей или быстро изготавливать все, от транспортных средств до целых объектов. Эффект было относительно легко проявить, но если заглянуть глубже, он становился непрозрачным. По сути, черный ящик технологий, очень полезный, но фундаментально загадочный.

Но не для меня. Я мог видеть структуру того, как работает цифрирование, навязывание формы волны через разрешение вселенной, информацию, выраженную в масштабах Планка, но проявляющуюся как физически присутствующий и постоянный эффект. Объединение материи и энергии, или материи и информации, как они могли бы быть в принципе одним и тем же, позволяя сканировать, хранить или воссоздавать что угодно.

Я понял это, потому что мог это использовать. Я мог свободно цифрировать предметы, без обходных путей технологии, обычно требуемых для имитации эффекта. Информация, навязанная ткани вселенной, порождает физический объект. Без какого-либо веса позади нее, без непрерывности массы или энергии для стабилизации структуры, она была бы принципиально нестабильной. Я мог бы создать материю из ничего, но она была бы склонна разрушаться и взрываться после кратковременного использования.

В зависимости от рассматриваемого элемента и учитывая характер большинства этих технологий, это, вероятно, можно считать особенностью, а не ошибкой.

С небольшим актом концентрации, в моей руке расцвел светящийся цифровой узор и сформировался простой нож. Простой по моим меркам. Это был все еще шедевр строительства и сформировался достаточно быстро, чтобы раздался резкий треск перемещенного воздуха, вызвавший трепетание одежды и волос, когда он пролетал над группой.

Конечно, при других обстоятельствах это, вероятно, было бы гораздо более разрушительно, но по меркам Мастерской, если кто-то взорвет что-то вроде фугасной гранаты посреди разговора, это будет не хуже, чем порывистый ветерок.

— Ладно, — сказал мой двойник в хорошем настроении. — Итак, это три способа создания временных объектов из ничего?

— Да. — Сказал я. — Что ни дождь — то ливень. — В моей руке моя сила Прочувствуй Это уже сочилась в цифровой нож. Куски материала, казалось, сгорали, пока мое сознание проникало в глубину его состава и дизайна. Даже для чего-то столь временного, как это, сила все еще была активна, работая над деконструкцией продукта еще одной способности проекции.

Честно говоря, у каждого метода были свои плюсы и минусы. Проекция была наиболее универсальной, способной имитировать технологию и магические эффекты, но могла стать дорогостоящей при работе с большими источниками энергии. Это было меньшей проблемой с обходными путями Бандита-Оружейника и моими расширенными запасами маны, но все равно была значительная стоимость, не говоря уже о концентрации, необходимой для больших и сложных проекций.

Dark Slayer был невероятно полезен, предоставляя высокоскоростную генерацию проекций, точный контроль над оружием и невероятную универсальность. Оружие состояло из той же демонической энергии, которая позволяла создавать бесконечные боеприпасы. Не было риска исчерпать энергию, хотя я мог направлять ее только с фиксированной скоростью. Это можно было улучшить тренировками, и это также выигрывало от моих скоростных и ресурсных способностей. Полуматериальная природа оружия также обходила проблему ударной волны и также позволяла лучше контролировать.

Но это была неидеальная система. Я мог проецировать только оружие, и только то, что я видел раньше. Это означало, что не было возможности модифицировать или перепроектировать оружие на лету. Это также означало, что я не мог проделать свой трюк с недостройкой и позволить Трудоголику справиться с увеличением размера. Любое оружие, которое я производил с помощью Dark Slayer, было бы либо слишком большим, либо создавалось группами по пять штук. Или и то, и другое, если бы я использовал дополнительную энергию, чтобы воспользоваться Доставкой Продукта, хотя это можно было бы использовать для производства до двадцати пяти штук за выстрел.

Они также были менее мощными, чем оружие, которое я копировал. Ухудшение было не таким заметным, как могло бы быть. Я понимал производство оружия в невероятной степени, и это проявилось в моем использовании Dark Slayer, но все еще были некоторые потери. Я мог уменьшить это с практикой, и в том виде, в каком оно было, меньшая копия типа оружия, которое я в настоящее время использовал, все еще была разрушительной. Даже если бы чары, элементарные вливания, свойства материалов и технологии потеряли некоторую силу, это все равно считалось бы слишком сильным для чего-либо, кроме Губителей.

Затем у нас было цифрирование. Это не требовало затрат на магию проекции и не имело ограничений вроде Dark Slayer, позволяя временно производить любой предмет, который я мог себе представить. Единственным недостатком было то, что я не мог воссоздать никаких магических эффектов.

Я мог зачаровать предмет по мере его создания, но, учитывая, что он, вероятно, взорвется после короткого использования, это было бы пустой тратой для чего угодно, кроме самых тривиальных применений магии. Я также мог проделать трюк с проекцией, написав руны вручную, а не создавая их напрямую, и также был потенциал применения стихийных свойств Инфузионста. Тем не менее, создание Мистических Кодов, вливаний маны или зачарованных предметов было невозможно. На самом деле, это не самая большая проблема, учитывая изначально временную природу творений, но все же то, что отличало его от других моих вариантов.

Я бросил цифровой нож через край Небесной кузницы и позволил ему отскочить вниз по склону вулкана, пока он не взорвался небольшой детонацией. Временно, но все еще потенциально полезно.

Вероятно, более интересным был потенциал эффекта при применении к другим технологиям. В этих случаях это был по сути шаг вперед от репликатора с примесью чудесной технологии хранения и транспортировки. Слежка уже собирала возможности из информации, которую мой другой дубликат загружал в сеть, а Матрикс снова пересматривали планы для наноботов четвертого поколения.

Что еще интереснее, это было то, что можно было использовать для значительного эффекта в строительстве Флота в пассажирском пространстве. Угловой корабль-носитель, который постоянно увеличивался в размерах и сложности, уже был впечатляющим, но Слежка указала на то, что не следует запускать экспедиции, пока мы не будем полностью уверены в своем положении. Честно говоря, это могло быть тактикой задержки, чтобы позволить ей придумать способ передачи и координации сканирований, но осторожный подход был неплохим планом в этом случае.

— Ладно, новый набор технологий для анализа и внедрения, — сказал мой дубликат. — Другой дубликат в сети. Он может справиться с переделками. Нам все еще понадобится стигийское железо, так что это значит… — Он указал на Тибальта, который все еще протягивал свой шлем.

Я кивнул и благоговейно принял его. — Ладно. Давайте начнем.

Изменения шлема не были экстремальными, по крайней мере, по моим меркам. Я был вполне способен включить такие функции, как складные вращающиеся пушки, силовые поля, нейронные интерфейсы и множество дополнительных магических эффектов. Но это могло произойти позже. На данный момент это была простая корректировка подгонки с небольшой стилизацией, добавленной вокруг прорезей для глаз.

Дизайн получился довольно ярким, и в ходе проекта было срезано самое малое количество стигийского железа, быстро продублировано и затем использовано для добавления украшений. Тот факт, что немного осталось и, таким образом, могло быть еще больше размножено, не принимался во внимание. Я справился с модификациями, не нарушив целостность шлема, и теперь у меня был бесконечный запас смертоносного железа, чтобы творить ужасные вещи.

— Металл, он высасывает жизнь? — спросила Тетра, пока созвездие Времени пропустило связь. Она переместилась мне на плечо, чтобы лучше следить за работой.

— Это так, — сказал я, перекладывая образцы. — Но всё нормально, когда я с этим работаю.

— Экзотическая совместимость? — спросила она.

— Верно. Пока я работаю, это в основном железо. За исключением таких ситуаций, это металл загробного мира. Очень опасно.

— Но ты же можешь справиться с высасыванием жизни, верно? — Я не упустил из виду, как ее шерсть светилась от соприкосновения со мной и Ярой Перчаткой, что с удовольствием жевала ее руку, несмотря на ее полное безразличие.

— Это отличается от того, что происходит с нитями жизни. И я, вероятно, смогу справиться с этим некоторое время. Полноценным смертным было бы не так легко. — Я закрепил образцы и передал их ожидающему дрону. — Слежка и мой дубликат собираются провести ряд тестов в лаборатории магитеха.

— Но ты собираешься теперь сделать копье Тибальта? — спросила она.

Я кивнул. — Его егершток. — Я восполнил ману, которую потратил на создание браслета-оберега Аиши, и был готов высвободить всю мощь этих сил, выковывая предмет войны. Все было подготовлено, несмотря на то, что припасы не обязательно должны были быть под рукой, когда я работал. — Мне нужна практика, особенно с элементальными инфузиями. Это будет хорошим началом.

Тетра спрыгнула с моей спины и повернулась ко мне лицом, все еще прижимая Ярую Перчатку к груди. — Ты собираешься использовать все? Все силы и материалы, которые сможешь? — спросила она.

— Верно», — сказал я, взглянув туда, где Тибальт любовался своим модифицированным шлемом. В отличие от меня, он действительно сможет раскрыть весь потенциал оружия, а не полагаться на его мощь и надеяться на лучшее. — Важно вложить в это все, что мы можем.

Она посмотрела на меня сияющими глазами. — Тогда почему ты не используешь нити жизни?

Это застало меня врасплох. Прежде чем я успел ответить, она продолжила. — Я видела, что есть в базе данных, информацию из твоей силы Портного. Нити жизни можно вливать в другие материалы. Композиты, способные расти и меняться. Они повышают остроту, долговечность и позволяют самовосстанавливаться. Это синергизируется с другими твоими способностями и дает потенциал для самостоятельного совершенствования. Если вы используете все, почему бы не использовать нити жизни? Почему ты не использовал нити жизни ни в чём?

Тибальт поднял глаза от своего шлема и, казалось, наблюдал за обменом. Он не мог слышать Тетру, но мог воспринимать ее с точки зрения Пульса Дракона и своих собственных божественных чувств. Кроме того, что касается позы и выражения, Тетра носила свое сердце на своем светящимся адском норковом рукаве.

Я сглотнул. Дело в том, что с тех пор, как Тетра стала Тетрой… То есть, стала независимой личностью, которая могла двигаться и говорить, а не слабой связью чувств, которая могла взаимодействовать только с моими ИИ, мне казалось неправильным думать о ней как о материале. Обсуждения создания Камуи были одним, но небрежное использование того, что я теперь считал частями ее тела, в создании случайных предметов казалось отвратительным.

Да, я знал, насколько они могут быть мощными. Одни только эмулированные нити в костюме, который был сделан для Чена, были значимы, но это не меняло того факта, что нити были частью Тетры. Она была рассеянным организмом, существующим одинаково во всех частях ее тела. Более того, существовала связь между ее развитием и массой ее тела. Она росла, как физически, так и в сложности. Я не хотел принижать это ради бонуса, который, по всей вероятности, мне не был нужен.

— Тетра, я не собираюсь отрывать части твоего тела для использования в подобных проектах.

— Есть образцы ещё до процедуры разделения. Их можно было бы продублировать с помощью ресурсных способностей. И я не против. Это было бы похоже на обрезки ногтей на ногах, верно? — спросила она.

Я неловко пошевелился. Я мог понять ее логику. Я использовал все, что мог, чтобы подготовиться к предстоящей встрече и всему, что последует за ней. Портной был серьезно мощной способностью, и она осталась нетронутой во всех аспектах, кроме того, что требовалось, чтобы отделить меня от Тетры. Все, что она делала, все, чему она училась и практиковалась, все это было основано на знании этой силы.

Она хотела, чтобы это было уместно. Она хотела, чтобы это использовалось и было полезным. Учитывая, насколько это можно было бы рассматривать как отражение ее, было понятно, откуда это взялось.

Кроме того, отсутствие опыта работы с нитями жизни облегчило отклонение запросов Тетры о Камуи. Я не мог отрицать, что это могло стать фактором, способствовавшим моему избеганию работы с ними.

Это мои собственные проблемы мешали. Сколько из них задевали нити жизни? Контроль разума. Биологические технологии. Искусственные формы жизни. Экспоненциальный рост и глобальные угрозы. Да, это был беспорядок.

Я вздохнул. — Это контрольные образцы. Я не думаю, что нам следует выкапывать их для чего-то подобного. Не сейчас. Независимо от того, насколько они были бы полезны. — Мне пришлось быть честным хотя бы в этом, но Тетра резко поникла в ответ.

Тибальт помахал нам лапой и мяукнул, заставив Тетру тут же оживиться. — Это сработает? — спросила она.

— Может. — признал я. Для Чена так и было. Обычно это не стоило бы шанса, но все, что полагается на эффект, все равно будет функциональным, даже если потерпит неудачу, и мне больше не нужно было быть консервативным с материалами или временем. — Ты не против? Просто использовать Нет Трат?

Тетра кивнула, явно довольная. Между тем перспектива оружия из нитей жизни заставила Тибальта почти вибрировать. Я не мог не улыбнуться.

— Хорошо, давайте начнем.

В целом, все было так же, как и в прошлый раз, но аудитория была меньше. Теперь в качестве материала было доступно Стигийское железо, хотя Эридиуму и большей части технологий Машинист-Мастера придется подождать. Тетра и Тибальт с нетерпением наблюдали, как я поднял свой Благородный Фантазм и вызвал его активацию, пока созвездие Алхимии пропустило связь.

— Мистическая Кузница!

Время стало бессмысленным, мир рухнул, и я приступил к работе. Металлы были сплавлены вместе, улучшены, затем закалены кровью и костями, полученными из руки Луна. Форма копья вытянулась из мифического металла, но под поверхностью была собрана сеть микросхем и нанокомпонентов. Дюжина типов передовых технологий, связанных наукой и созданных ловкой рукой. Искусство Божественных Машин заставляет всю сборку технологий выглядеть как предмет из мифа, прекрасно сформированный без намека на современное влияние.

Магия была наложена на копье. Мана была направлена непосредственно в его создание, сила и воля связаны с эльфийскими искусствами, алхимическими улучшениями из Алхимии Бельмонт и заклинаниями, пропитанными посредством создания легендарного Мистического Кода. Ручное изготовление позволило мне работать с полным искусством фейри, выраженным в его конструкции, улучшая каждый аспект работы. Я опирался на свои знания Инфузиониста, вызывая стихийное сродство копья.

Металл. Он имел металлическое сродство. Я приступил к работе, добавляя руны элемента металла. Они были вписаны на поверхности в острые угловатые узоры. Руны улучшения, создания и контроля. Как буквальные, так и концептуальные аспекты элемента металла, выраженные через невероятно продвинутую магию и усиленные благодаря первичному вливанию элементарной энергии.

Наконец, после вечности, которая прошла незамеченной, я закончил. Мир вернулся, время возобновилось, и я создал оружие из легенды. Такое копье, которое определяет героев и кует нации. В моей руке граница между прошлым и будущим начала распадаться, когда моя технопатия связала меня с оружием. Медленно оно раскрыло титанический масштаб своей мощи и раскрыло потенциал, который оно содержало для роста, для величия. Это было одно из моих лучших творений и, несомненно, произведение искусства.

И пятидесятипроцентный шанс эмулировать нити жизни провалился. Тетра и Тибальт смотрели на воплощенную легенду с разочарованием в глазах.

— Можешь попробовать еще раз? — спросила Тетра.

Наконец, после второй вечности, которая прошла чуть более заметно, я закончил. Снова. Мир вернулся, время возобновилось, и я воссоздал оружие из легенды. И уничтожил более раннее оружие легенды. Это было бы больно, если бы в этом были какие-то значимые затраты. И снова перед Тетрой и Тибальтом стояло копье, которое определяет героев и кует нации, несомненно, произведение искусства.

На этот раз подбрасывание монеты оказалось в мою пользу, оружие было наполнено эмулированными нитями жизни. Повышенная прочность, острота и способность экспоненциально развиваться при использовании. Я проверил с Тибальтом и подтвердил, что да, копье действительно соответствовало его требованиям.

Честно говоря, с такими стандартами можно подумать, что этот парень был каким-то божественным аспектом войны. Серьёзно, некоторым полубогам не угодишь.

Это было зловещее оружие с внушительным видом. В сочетании с новым дизайном его шлема я сомневался, что кто-либо на Саммерс Рок недооценит Тибальта. Он легко скользнул в серию боевых маневров, демонстрируя контроль над егерштоком, который казался таким же естественным, как дыхание.

Я любовался демонстрацией, когда получил сообщение от дубликата, который в данный момент находится в лаборатории магитех. — Отличная работа с копьем.

Я подключился к своему импланту, чтобы ответить. — Это была базовая работа. Большая часть технологий уже была запланирована из других проектов.

— Я знаю, но включение эмулированных нитей было хорошей идеей. Я знаю, как бы ты относишься к таким вещам, — ответил он.

— Это была идея Тетры. И она была права, что я избегал этого, — признался я.

— Это хорошая вещь, в которой стоит попрактиковаться, учитывая то, что грядет. — Мне потребовалось некоторое время, чтобы понять его намек.

— Ты хочешь включить нити жизни? Серьезно? — спросил я. — Отложив все остальное, Слежке это не понравится.

— Мы не должны ничего сдерживать. Со всем остальным, что мы делаем, это незначительный шаг. И Слежка готова мириться со многим ради этого проекта.

— Это потому, что мы, по сути, подкупаем ее. — признался я. — Она так же напугана этим, как и все остальные, она просто взвесила все преимущества и решила рискнуть. — Это было трудное решение, и мне, честно говоря, было ее жаль. Не настолько, чтобы отступить, но все равно это было манипуляцией. Как манипуляция, которая преследовала меня в детстве.

— Слежка помогает мне с анализом материала, и скоро мы будем трансмутировать Эридиум. — Хм. Я помню, когда создание неизвестного материала огромной силы и потенциала было серьезным проектом. Теперь это было просто частью развертывания новой способности. Все шесть разновидностей лунного камня были произведены с меньшей помпой, чем цикл технического обслуживания в мастерской. — Я добавлю в это тестирование нитей жизни, физическое и эмулированное. Если оно будет выглядеть стабильным… — Так и будет. У нас обоих были знания от Портного, чтобы подтвердить это. — Тогда мы проведем расчеты по их включению.

То есть, это было в основном решенное дело. Я не мог его винить, не в этом, но это все равно тревожило. Я проверил обратный отсчет времени на длительность этого набора дубликатов. Мы не двигались вперед до следующей итерации, но это вряд ли было утешением. Это было просто больше времени для нарастания тревоги.

— И еще кое-что, — добавил он. — Вам нужно больше практики, как в целом, так и в отношении элементарного вливания в частности.

Я не мог с этим спорить. Чем больше я в это вкладывал, тем лучше я представлял себе, что меня ждет впереди. — Итак, что дальше? Еще больше проектов по оружию? Улучшение брони? Восстановление Зоидов?

— Нет, тебе нужно разобраться с нашей палочкой. — Это заявление ударило по мне сильнее, чем я себе представлял. — Давно пора. Все уже прошло бета-тестирование на копиях, и сегодня вечером нам понадобится все в лучшем виде, даже менее заметные магические системы.

Я почувствовал, как у меня скрутило живот. Это было еще одно, в чем я знал, что мой дубликат был прав, но это было по-другому. Это не было похоже на личную заморочку или что-то, что я откладывал. Это была моя палочка. Вещь, которая была настолько личной, настолько связанной со мной, что мне даже не нравилось думать о ней как о «палочке из Гарри Поттера». Казалось, это как-то ее принижало. Это была не игрушка из вымышленной серии, это было что-то принципиально важное для меня, что-то, что было одной из самых ярких точек в хаосе Кузницы.

Я не хотел вмешиваться в это. Я не хотел портить соединение или рисковать превратить это во что-то другое. Относиться к палочке как к инструменту, который нужно модернизировать… Это казалось неправильным.

— Я знаю, о чем ты думаешь, — сказал мой двойник. — Я знаю, потому что я был тобой и тоже так думал, но это не так. Это хорошо, и, более того, это важно. Я знаю, что у нас не так много опыта работы с этим элементом, но он намного сильнее, чем ты думаешь.

Я вздохнул. — Ладно. Я этим займусь.

— Удачи. — Я отключил свою цифровую связь и снова сосредоточился на настоящем. Тибальт нашел способ черпать силы из нитей, позволяя копью расширяться и сжиматься невероятно сильно. Я бы посчитал, что для такого рода вещей еще слишком рано, как с точки зрения развития эмулируемых волокон, так и возможности контролировать совершенно новую функцию, но для Тибальта таких ограничений не существовало. По своей природе он мог раскрыть весь потенциал любого оружия.

Хотя, казалось, он решил, что весь потенциал егерштока заключается в его расширении до пятидесяти футов в длину и позволении Тетре цепляться за конец, пока он размахивал им взад и вперед. Будь то из-за контроля Тибальта, природы Тетры или какого-то эффекта интегрированных нитей жизни, стигийское железо вообще не беспокоило ее. На самом деле, интеграция эмуляции нитей ЖИЗНИ в стигийское железо была свидетельством того, насколько безумны мои материальные силы. Смешивание жизни и смерти было для меня второстепенным проектом.

Это вернуло мой разум к стоящей передо мной задаче. Моя сила Смены Оружия перенесла мою палочку в мою руку, и я немедленно почувствовал, как связь расцветает, принося с собой комфорт и уверенность. Вся моя рука ощущала тепло и энергию, когда сила палочки дотянулась до меня. Был предел тому, что можно было передать, и информации, которой мы обменивались, но было определенное чувство удовлетворения от моего прогресса, от того, как я справился с моей сестрой, от терапии и от моей реакции на мои новые силы.

Это было поощрение без полного понимания. Оно знало, что я стараюсь и у меня получается лучше, и этого было достаточно. Это было то, что я любил в палочке, и почему я так нервничал, делая это.

Кузница упустила связь снова, на этот раз с тем новым созвездием. То, которое только что прибыло и которое я все еще не мог активировать. Все, что я мог сказать, это то, что в нем были некоторые серьезные огни, и знакомое ощущение от всего этого. Я не имел дела с неопознанным созвездием с первых дней силы, и было странно снова это пережить.

Я стряхнул с себя это чувство и взял палочку, чувствуя, как моя технопатия активизируется и вливается в палочку. Я мог чувствовать состав сердцевины дерева, как она направляла и стабилизировала силу волоса единорога в сердцевине. Казалось бы, простая комбинация, которая собралась вместе, чтобы создать нечто уникальное, нечто бесценное.

Голова Тетры поднялась, и она скользнула вниз по расширенному копью, как по пожарному столбу. Когда она спрыгнула, Тибальт сжал его до нормального размера, затем еще больше, до того, что по сути было двухлезвийным ножом. Он поплелся за Тетрой, когда она приблизилась ко мне, глядя на палочку.

— Ты что-то делаешь с палочкой? — нетерпеливо спросила она, не сводя глаз с маленького кусочка дерева.

Я кивнул. — Элементальная инфузия. Эта сила может работать на существующем оружии, и палочка считается. Также считается для моих других способностей модификации оружия, так что это будет намного проще. — Я посмотрел на нее сверху вниз. — Ты пробовала кастовать? С палочками дубликатов? — спросил я.

Она сморщила нос. — Это не сработало. Палочка меня не любит.

Это было досадно, но ожидаемо, на самом деле. Информации о палочках из Гарри Поттера было не так много, и я не знал, насколько я должен доверять тому, что было опубликовано, но палочки из волос единорога обычно были очень личными вещами. Также было указание на то, что черный орех добавлял к этому аспекту палочки, что означало, что она будет практически бесполезна для кого-либо еще.

Тетра склонялась к магитеху в основном потому, что это было более быстрое и простое применение, чем попытки изучить магию, особенно без необходимых материалов или информации. Я мог с трудом справляться, основываясь на вспомогательных силах, но у Тетры такой возможности не было.

Я посмотрел на палочку, которая продолжала разворачиваться перед моими технопатическими чувствами. Структура и функция были раскрыты мне, но это не означало, что я мог бы воссоздать ее. Тем не менее, я мог бы что-то сделать.

— Мы можем поработать над тем, чтобы достать тебе палочку, — сказал я, вызвав всплеск волнения у Тетры и острый интерес у Тибальта. — Может, не обычную палочку, но что-то. Мистическое Ремесло с этим справится. — Я улыбнулся ей. — Ты тоже сможешь научиться магии.

Это привело Тетру в исключительно приподнятое настроение, когда я двинулся, чтобы начать свою работу. Это было всего лишь незначительное изменение, но я относился к нему с величайшей серьезностью из всех проектов, за которые я когда-либо брался. Полагаю, это была ночь для таких вещей.

Работа велась в Небесной кузнице в круге света под звездным небом. Атмосфера помогла мне сосредоточиться, что было важным фактором в тот момент. Я почувствовал связь с палочкой и позволил своей технопатии продолжить ее изучение. Возможно, я просто убивал время, но все, что могло помочь с инфузией, того стоило.

Я сидел, сосредоточился и наслаждался ночью в течение нескольких минут покоя, прежде чем погрузиться в проект. В конце концов, не было смысла откладывать дальше. Я разгадал функцию палочки. Различение улучшений займет время, но это было не то, о чем речь. Нет, речь шла о раскрытии природы, которая была скрыта в оружии, силы, связанной с материалом, ожидающей, чтобы ее вывели наружу.

Я положил палочку на рабочий стол и начал. Я проследил происхождение структуры и композиции до ее источника, отталкивался от предполагаемого назначения и учитывал влияния. Я нашел палочку, элемент оружия. Я уже знал это, мои дубликаты уже пробовали это со своими копиями, но мне было важно увидеть это самому.

Сосредоточившись, я ухватился за этот источник, извлек его из первобытных корней и наполнил палочку её истинной стихией.

Древесина.

Деревянная палочка имела сродство к элементу дерева. Это не было чем-то, что попадало в типичное выражение того, что вы считали стихийной силой, но это было жизнеспособным и фундаментальным, как и все остальное, полным собственного набора слабостей типа и взаимодействий. Побежденный огнем, черпающий силу из воды и истощающий ее, как разрушающий, так и стабилизирующий элемент земли, и притупляющий и питающий металл. Это был элемент изобилия, щедрости и сострадания. И доброты, и гнева, роста и сокрушительной силы.

Природа элемента наполнила мою палочку. Она ощущалась тяжелее, и на текстуре поверхности был яркий, живой блеск. Она несла в себе вес элементарной энергии, которая полностью отсутствовала ранее.

Но я еще не закончил.

Я перешел к инструментам для гравировки. Это было бы для меня опустошением, чтобы вырезать на моей палочке, но с элементом и моим опытом я мог просто изменить форму поверхности, ничего не вырезая. Крошечные, идеальные кристаллы Праха были использованы для заполнения точно выгравированных рун, растянувшихся по всей длине палочки, чистая усиленная природная стихийная энергия, питающая истинное выражение силы палочки.

Я поместил последнюю гранулу Праха, и кристаллы сдвинулись, став черными и блестящими на фоне насыщенного коричневого цвета черного орехового дерева. Коллекция стихийных эффектов, превосходящая все, что я мог себе представить, теперь полностью связана с поверхностью. Она гудела силой в моей руке, силой за пределами ее магического ядра. Палочка осознавала. Она могла чувствовать изменение, то, как ее природа изменилась и выросла, и ей это нравилось.

Тетра наклонилась и посмотрела на палочку широко раскрытыми глазами. — Что это сделало? — спросила она. — Я чувствую что-то, но что это сделало?

Я улыбнулся и черпал силу стихии. В отличие от использования любого другого оружия, в этом действии было чувство единения. Я не только направлял эффект, я работал сообща, взывая к палочке и черпая ее силу.

Секунду ничего не происходило. Палочка висела в воздухе, полная силы. Затем поверхность сдвинулась. Сбоку палочки позеленел кусок дерева, затем выскочил росток. Словно прорвало плотину, палочка завертелась под моими пальцами, вытягиваясь, набирая массу, пока я не держал шестифутовый посох. Посох волшебника, со всей силой, которая за этим шла.

Я воткнул конец посоха в каменистую землю, и камень начал трескаться и прогибаться. Корни прорвались сквозь поверхность, закрепив посох, когда он взмыл в небо, образовав возвышающееся дерево за считанные секунды. Ветви двигались, словно в бурю, но на самом деле по моему указанию и воле палочки. Я чувствовал, как моя сила, способность направлять заклинания, простирается через каждый побег и ветку, готовая обрушить шквал магии, подобного которому мир никогда не видел.

С головокружительной скоростью дерево рухнуло в себя, сложившись обратно в мою руку менее чем за секунду, а затем сложившись вокруг моей руки. Ростки и ветви проросли и слились, образовав броню из пластин коры, которая простиралась вверх по моей руке, а затем сложилась вокруг всего моего тела в массу зачарованного дерева.

С такой же скоростью магическая броня рухнула обратно в свою обычную форму, затем еще больше, сжимаясь и обвиваясь вокруг моего пальца, как маленькое деревянное кольцо. Я посмотрел на нее, ощущая всю мощь и присутствие палочки, готовой быть вызванной в мгновение ока, но расположенной так, чтобы поддерживать меня, несмотря ни на что.

Под моими ногами разбитая поверхность начала восстанавливаться, направляемая мантической силой. На самом деле, я даже не шёл на всю в этом представлении. В этом не было необходимости. Мое стихийное оружие было достаточно мощным, чтобы угрожать большим гражданским территориям при лёгком использовании. Не было необходимости в демонстрации такого масштаба.

Хотя еще несколько демонстраций были сделаны, особенно ради Тибальта и Тетры. Полагаю, мне следовало бы знать лучше, чем показывать коту и дерево, и высокое место, и не ожидать, что он захочет его исследовать. Тот факт, что я мог самостоятельно направлять ветки, только добавлял веселья.

Веселье помогло мне отвлечься от предстоящих задач, но работы было предостаточно. Больше практики, больше инфузий элементов и, в конечном итоге, моя попытка достичь того, что дубликат смог вытащить из своей задницы в момент.

К счастью, у меня не было аудитории для этого. Это было слишком лично для этого, и я не мог позволить себе сомневаться в себе сейчас. Тетра была с моим дубликатом в лаборатории Магитех, Гармент работала и просматривала обновленные данные и переписку о ее благотворительном аукционе. Мой другой дубликат был подключен к ядру, управляя ситуацией в Пассажирском Пространстве и помогая ИИ с их собственной работой.

Я стоял с Тибальтом вдали от сияния Небесной кузницы под звездной ночью. Он посмотрел на меня с пониманием в глазах. Это был важный момент. Это было важно не только из-за силы, которую оно давало, но и из-за того, что оно значило для меня.

Я перевел дух, затем опустился на колено, положив руку на плечо Тибальта. Его мех был мягким под моей рукой, и мне пришлось сдержать желание быстро погладить его. Он был явно разочарован этим, но кивнул в знак понимания. Это было серьезно.

Я кивнул и начал напевать, что-то, что сплел мой двойник, но способное вызвать невероятное понимание, силу и потенциал. Пока я говорил, я сосредоточился на значении, которое каждая строка несла для меня, на том, как она резонировала с моей душой.

— Ибо посредством размышлений мы достигаем ясности. — Это было начало. Фундаментальное, основополагающее утверждение, которое сделало все возможным. Исследование себя, своего ума и ситуации в попытке по-настоящему понять, кем вы были и что вы переживали. Без размышления, без ясности не было никакой уверенности в том, что будет дальше.

— Через это мы становимся образцом прогресса и решимости, дабы подняться над вызовами. — Но понимание было лишь первым шагом. Одним трудным шагом в путешествии, полном трудных шагов, но тем, который был абсолютно необходим. Важность движения вперед, осознание не только того, кем вы были и через что вы проходили, но и того, что вы пережили и куда вы шли. Линия от того, где вы были, до того, где вы хотели быть, на каждом уровне.

— Бесконечные в настойчивости и свободные от сомнений. — Зная, размышляя о том, что вы вынесли, что вы терпели, вы могли найти путь и знать, что у вас есть силы, чтобы пойти по нему. Настаивать на своём и сдерживать сомнения и неуверенность, которые вас терзали. Размышление, дарующее ясность себя и цели, чтобы дать вам решимость продолжать и преодолеть сомнения. Ядро моей сущности, свет моей души, призванный в явь.

— Тибальт, я освобождаю душу твою и по воле моей воздаю тебе должное.

Сероватый свет хлынул наружу, пульсируя по моей руке потоком, я почувствовал, как он омывает Тибальта, и внезапно свет вокруг него изменился на оранжевый. Светящаяся аура, свет его души разблокирован. Он посмотрел на меня и тихо мяукнул.

Я улыбнулся, вставая. — Пожалуйста.

А потом Небесная Кузница сдвинулась с места, и все изменилось.

В вещах есть порядок. Компоненты мира не существуют изолированно. Все служит средой, проводящей силы всего остального, которое также служит своей собственной средой для силы. Мир существует как континуум энергии, одна часть движется к другой, соединяясь в узор, присущий вселенной.

Говорят, что порядок вырастает из сложности. Это не так. Порядок был всегда, он просто изменился в расположении. Изменения в шаблоне приводят этот порядок в форму, которая более полезна тем, кто искал изменения, но они не создали порядок, они просто служили ему.

Люди трудятся и изменяют расстановки сил и говорят, что они что-то создали. Расстановка вносит изменения в другие расстановки. Если они могут предсказать их, они говорят, что они преднамеренны, свидетельствуют об их работе, об их порядке. Если они не могут предсказать их, они называют свою слепоту к природе мира хаосом и порицают его как действие Бога, или судьбу, или удачу, или случайность. Но порядок всегда был и всегда будет, несмотря на их отрицание.

Я мог видеть порядок. Я мог понимать схему творения, баланс и поток сил и смысл творения как не генезиса, а изменения в устройстве вселенной. Я мог следить за результатами изменений, которые я навязал миру, отслеживать влияние на схему.

Я мог видеть масштаб других, ограниченных работ. То, как они пытались сформировать узор по своему вкусу посредством организации материи и энергии. Как они смотрели на перераспределение существующих сил и видели в этом что-то новое. И как они работали над своими сдвигами в узоре, над своим балансом сил и над целью своих «творений», пока не останавливались. Пока они не достигали того, что они считали пределом, точки, где узор нельзя было изменить, где не было порядка, с которым можно было бы работать. Я мог видеть точку, где работа людей достигала своего предела. И я мог видеть то, что лежало за его пределами.

Я был Учеником Дедала и мог творить чудеса.

— Это проблема, — сообщил я своим двойникам, разбираясь с последствиями ещё одной крупной силы.

— Это возможность, — ответил первый из своего интерфейса с компьютерным ядром.

— Нет, это осложнение. — написал второй. — Не говорю, что это не усложняет некоторые вещи, но мы все знаем, насколько это важно. Мы работаем над текущей ситуацией, и это будет иметь огромное значение.

— Это работает через канал QEC. Если мы те, кто управляет вещами, это относится к вещам, которые мы строим там. — объяснил первый. — Кроме того, я пытаюсь отговорить Матрикс от немедленной разборки каждого нанобота пятого класса, который у нас там есть.

Я покачал головой. — Мы все это спланировали. Каждую деталь, все шаги. Это не какой-то новый материал или технология, прикрученная в последнюю минуту. Это ставит все под вопрос. Знаем ли мы вообще, что произойдет?

— Если честно, мы не были уверены, что именно произойдет с первоначальным планом, — добавил второй дубликат. — Мы ничего подобного раньше не делали. Это уже должно было стать новой территорией.

Я вздохнул, отстраняясь от цифровой конференции и снова ощущая вес последней силы. Сложности операции и взгляд на мир, которые позволяли ей функционировать, были вторичны по сравнению с тем, на что она была способна. Это была крупная сила из созвездия Качества под названием Ученик Дедала.

Это повысило мои навыки до такой степени, что вещи, которые я делал, могли иметь качества, которые они физически не должны были иметь. Необыкновенные черты, все еще соответствующие цели их создания, но выходящие за рамки того, что любой уровень мастерства мог бы произвести. Такие вещи, как пернатый плащ, который позволил бы кому-то действительно летать, или лабиринт, который перестраивался бы, чтобы сбить с толку злоумышленников, были легко возможны с этой силой, просто на тот случай, если мифологическая отсылка в названии не была очевидна.

Интересно, что эта сила пришла из другого источника, нежели тот, который давал мне благословения и силы полубога. Ее подход к созданию и дизайну отличался от того, что я получил от Божественного Дитя, но разделение было тревожным. По-видимому, у меня было два разных набора сил, которые конкретно касались греческой мифологии. Это имело интересные и запутанные подтексты.

Эффект этой силы не был абсолютным, одним из тех, что срабатывали постоянно, если я просто смотрел на что-то с инструментом в руке, и которые мне приходилось скрывать всякий раз, когда я выходил в своей гражданской личности. Невероятно, но это на самом деле делало все еще хуже. Вещи, которые я делал, могли обладать исключительными свойствами, а могли и нет. Проблема была в том, что выбор не зависел от меня, ни в активации, ни в создаваемых эффектах. Он основывался на том, как я подходил к проекту.

«Ученик Дедала» изменил мой взгляд на ремесло. Это было такое фундаментальное понимание, такой титанический сдвиг в перспективе, что он имел бы драматические последствия даже без возможности производить невозможные предметы. Это было наблюдение за миром как за непрерывностью сил, перспектива, которая давала непревзойденное понимание каждого возможного акта «творения». При отсутствии чего-либо еще это было бы резким ростом моих навыков, но именно этот рост и был проблемой.

В принципе, с таким взглядом на вещи было очень легко переборщить. Вы не просто делали, например, пару обуви. Вы делали что-то, что делало все, что должна делать обувь, защищало ваши ноги, обеспечивало сцепление, облегчало ходьбу, служило модным заявлением, соответствовало рекомендациям OSHA на рабочем месте. Все это отслеживалось и наблюдалось независимо от любого акта фактического строительства. С таким мышлением было очень легко переборщить в одном из аспектов и в итоге получить обувь, которая могла ходить по воде, или по стенам, или покрывать десять шагов по земле на каждый фактически сделанный шаг человека.

Лучший способ попытаться сдержать эффект — это делать все очень, очень наполовину. То есть без фокусировки, убежденности и как можно более небрежно. Все равно получится безупречно, но, вероятно, можно будет не допустить, чтобы вещи перешли в сверхъестественное. К сожалению, я не умею делать работу наполовину, как из-за способностей, которые агрессивно повышали мою фокусировку и качество, так и потому, что это было чем-то, что, как мне кажется, было неправильным на каком-то фундаментальном уровне.

И это было совершенно невозможным для любого крупного проекта. Это было исключено. Сегодняшняя работа требовала от меня выдающейся игры, а это означало, что все очень быстро выйдет из-под контроля.

— Ну, теперь мы на новой-новой территории, — отправил я по связи. — Как мы с этим справимся?

— То же самое, что и раньше. — ответил второй. — Подготовимся как можно лучше, только теперь с дополнительной практикой в ремесле перед главным событием.

— Воздействие этой силы на самом деле не является каким-либо пагубным. — передал первый. — В любой ситуации, когда мы не имеем дело с тем, чтобы она упала на нас прямо перед высокочувствительным, точно спланированным проектом, это было бы всеобщей выгодой. Это всеобщая выгода.

Я понимал его точку зрения, но это не означало, что мне нравился уровень потрясений, которые это повлекло, или значительное влияние на мой взгляд на мир.

— Послушай, он разберется с Слежкой и любыми изменениями в конструкции. Мы можем заняться перестройкой аппарата и любой другой практической работой, которая может помочь. Тебе не нужно быть таким сварливым из-за этого. — передал второй.

— Я не сварливый, — ответил я.

— Конечно, — пришел ответ от первого дубликата. — Скажи мне, ты сейчас Супер-Хмуришься на Тибальта?

Я нахмурился еще сильнее, а затем заметил выражение лица Тибальта, когда он помчался за мной вслед. Этого зрелища было достаточно, чтобы я перестал делать такой вид, заставив его немедленно повеселеть.

Дополнительная сила была прикреплена к Ученику Дедала под названием Хмурость Спарты. Не знаю, назвал бы я ее Супер-Хмуростью, но это было не так уж далеко от истины. По сути, она могла передавать глубину эмоций через выражение, которое на самом деле не должно было быть возможным передать.

Я также получил предмет под названием Одеяние. Он давал целый комплект греческих нарядов. Не одну куртку или одноразовый комплект одежды, а целый гардероб. Само собой разумеется, Гармент набросилась на него, как только он прибыл, и документировала его вплоть до волокон.

— Ладно, перестал ворчать, и переделки поставлены в очередь, по крайней мере для Небесной кузницы. Но я могу справиться с большинством из них. Я хочу, чтобы вы оба использовали свои 20% времени, — отправил я в ответ.

— Эй, крупные силы — это причина изменить это, помнишь? — ответил первый.

— Это специфический эффект. Он повлиял на перспективу, но это не какая-то потрясающая мир технологическая база данных с прикрепленными воспоминаниями. — Что, вероятно, было удачно. С такой силой и таким именем меня могли бы легко бомбардировать целой жизнью тренировок. Похоже, греческие силы из этого источника были менее разрушительными, чем те, что сделали меня полубогом. Ученик Дедала был соединен с немного меньшей силой, и я мог надеяться, что она будет такой же сравнительно безобидной, как эта.

— Ты уверен, что хочешь, чтобы мы взяли время? — спросил второй.

— Да, — ответил я. — До тех пор мы можем заняться перестройками, а я займусь пассажирским пространством, когда вы будете на двадцати. Важно, чтобы это у вас было. Мы не просто так отбросили проект к следующему набору дубликатов. Просто возьмите своё время.

— Конечно, — ответил первый. — Но это же наше время, в конце концов? Мы можем решать, как его провести.

Вопреки моим опасениям, дубликаты не работали до конца своего срока. Некоторые из их сторонних проектов были в поддержку предстоящей работы, но они были обработаны с непочтительностью и рассеянным фокусом, которые я привык видеть с 20% времени.

Гармент также полностью перестроили ее рабочее пространство, хотя она была гораздо больше заинтересована в том, чтобы дубликаты моделировали выборку предоставленных греческих нарядов. Они были на самом деле шокирующе точными, вплоть до материалов и техник плетения. Я думаю, Гармент была действительно впечатлена мастерством изготовления некоторых более дорогих нарядов, что действительно о чем-то говорит.

Я провел время подключенным к компьютеру, просматривая планы, анализ технологий и материалов, а также уделяя время тому, чтобы оценить огромную мобильную боевую станцию, которая возникла в Пассажирском Пространстве. Используя только инструменты и материалы, доступные мотороиду, технология фабрикатора и ресурсные мощности были задействованы для умножения этих начальных активов в то, что, вероятно, считалось крупнейшей структурой, не говоря уже о транспортном средстве, в истории человечества.

Знаете, если бы огромная небесная крепость, собранная из мифических материалов изолированным ИИ и развивающимся нанотехнологическим интеллектом, считалась частью истории человечества.

Это был впечатляющий подвиг, которым Флот был весьма горд. Обзор прогресса и помощь в текущем строительстве, а также постоянные попытки оптимизации Слежки, обеспечили приятное отвлечение, гарантируя, что я не буду тратить все время на мысли о предстоящей задаче.

Слишком быстро, даже по меркам ускоренного восприятия интерфейса, дубликаты закончили свои 20% времени. Они потратили последние минуты, чтобы проверить и подготовиться, то есть все было готово для меня, чтобы я мог сразу же нырнуть. Я был бы благодарен за усилия, но подозреваю, что это было сделано наполовину, чтобы убедиться, что я не буду тянуть и задерживать события ради тройной проверки.

Вместо этого я вышел из трона интерфейса и обнаружил зелье дублирования, ожидающее меня. Я вздохнул, затем осушил его в два глотка. Новая пара дубликатов вышла и повернулась ко мне, пока созвездие Ресурсов и Прочности пропустило соединение.

— Итак, — сказал первый, — насколько ты нервничаешь из-за всего этого?

— Очень, — признался я. — Я думал, что справлюсь, но со всеми этими неожиданностями…

— Все будет хорошо, — заверил меня второй.

Я сглотнул. — Ты имеешь в виду, несмотря на то, что мы рассчитали время действия зелий, чтобы убедиться, что это не повлияет на вас, если это в конечном итоге уничтожит меня?

— Все будет не так уж плохо, — пообещал мне второй. — Ты видел анализ, значит, мы видели анализ. Мы справимся, и это правильно для такого важного проекта.

— Правильно. Правильно, я знаю, просто… — я замолчал.

— Мы знаем. Серьёзное дело. Не волнуйся, мы будем рядом, чтобы помочь, — пообещал первый.

Они были не единственными. И снова все появились в Небесной кузнеце. Когда мы приблизились, они двинулись, чтобы поприветствовать нас. Гармент впервые надела новое платье в стиле тоги для этого случая. Она жестом показала, что полностью поддерживает меня и полностью уверена, что все получится.

— Спасибо, Гармент, — сказала я с мягкой улыбкой, прежде чем повернуться к Тетре.

Она вернула мне мою Ярую Перчатку, и я согласился, позволив ей перескочить на мою правую руку. Мое зрение синхронизировалось с глазом на перчатке, и я почувствовал дополнительную координацию, которую принесла осознанность. В этот момент я был благодарен за все, что могло бы помочь. Нити Тетры потускнели без контакта с перчаткой, но выражение ее лица оставалось ободряющим.

— Спасибо, что включили нити жизни. Вам не нужно было этого делать, — сказала она.

Я покачал головой. — Нет, ты была права. Было разумно использовать нити из более ранних образцов, и не было причин избегать этого. — Я потер ее голову, вызвав короткую вспышку алого света.

Я перешел к Тибальту, который произнес несколько очень искренних слов поддержки, которые, к сожалению, прозвучали так, словно за них можно было бы бросить сапог в бездомную кошку.

— Спасибо, Тибальт, это было прекрасно. — Он кивнул и подтвердил свою веру в меня, прежде чем позволить мне приблизиться к центру кузницы.

Меня ждали голограмма Слежки, собственная голограмма Флота, а также полдюжины крошечных транспортных средств и гуманоидная форма Матрикс.

— Вы готовы к этому? — спросил я их.

— Этот план несет в себе чрезмерный риск, особенно когда он запланирован в пределах неприемлемого запаса по времени проведения мероприятия Сомерс Рок, — заявила Слежка. — Уступки, сделанные в отношении интегрированных технологий, продвижения критически важных проектов и потенциальных будущих выгод, в достаточной степени компенсировали потенциальные риски, обеспечив незначительную чистую выгоду, но я полностью осознаю, что это стало результатом стратегических действий со стороны группы.

Я серьезно на нее посмотрел. — Если есть что-то, что ты хочешь изменить…

— Нет, — сказал Флот. — Она злится, потому что ей нужно было изменить свое первоначальное заключение, а не потому, что она против плана. На самом деле она с нетерпением его ждет.

Голограмма Слежки бросила на Флот противоречивый взгляд. Сама голограмма не отреагировала, но крошечные машины вокруг его ног зашевелились, что можно было бы истолковать как извинение. В компьютерной системе я мог обнаружить более сложный обмен данными между ними, который, казалось, решал все вопросы. Голограмма Слежки сменила выражение, в то время как голограмма Флота оставалась такой же бесстрастной, как и всегда.

Я повернулся, чтобы проверить Матрикс, но был встречен новым зрелищем уменьшенного мобильного доспеха, пожимающего плечами. — Я считаю, что оценки рисков были проведены адекватно в отношении этого проекта. Учитывая продолжающуюся задержку в разработке наноботов четвертого поколения, я рад участвовать в этой работе.

— Спасибо, Матрикс, — сказал я, прежде чем двинуться к кузнице. Пришло время заняться работой.

Впереди нас ждал самый главный проект из всех главных проектов. Объединение всего, каждого актива, который можно было выжать из Небесной Кузницы. Каждый материал, чары, особенности, технологические принципы или гарантированные эффекты. Если это можно было применить, если это могло как-то помочь, это включалось. Вот что произошло, когда мы вытащили все тормоза, потому что ничего меньшего не было бы достаточно, не когда дело касалось их тел.

Целью всего этого было создание выделенных постоянных форм для Флота, Слежки и даже в некотором роде Матрикс. Базовая человеческая форма могла быть собрана из технологий, которые у меня были уже вечность, но дело было не в слиянии, а в предоставлении выделенной формы, единого тела, через которое они могли бы выражать себя.

Для этого, для такой важной задачи, все было призвано. Материалы, точно смешанные с передовыми легирующими способностями, свойства несовместимых элементов, объединенные с использованием вулкана, затем усиленные костяной сталью, Секретом стали и конструкцией в невесомости. Металлы, которые изначально были невероятно мощными и прочными, были точно подобраны для применения и формы.

Свойства, которые были почерпнуты из исследования образца ткани, который Сталевар продал неделю назад, были переданы материалам. Влияние на ограниченния Мантона, позволяющее быть рассмотренным как живой или неживой на основе того, что будет наиболее выгодным. Это было обещание изготовленных тел, которые будут иметь такое же врожденное сопротивление силам, как и любой живой человек.

Все было подготовлено, готово к сборке. Материалы в точных расположениях и пропорциях были выстроены вокруг Небесной кузницы, ожидая использования. Различаясь для каждого из проектов. Подготовка Флота, работа с более тяжелыми и прочными соединениями, идеально подходящими для промышленного применения. Слежка стояла рядом с настроенными вариантами кибертониевой протоматерии, эволюцией протоформы, которую она сама подготовила во время моей травмы, теперь готовой к использованию для ее блага. Станция Матрикс была сложной нанокузницей, подготовленной для некоторых из самых передовых атомных сборок, которые я когда-либо пробовал.

Мои дубликаты стояли по бокам от меня и просматривали материалы. Первый взглянул на меня. — Мы были бы рады помочь, но…

— Нет, — сказал я. — Важно, чтобы я это сделал. — Я призвал свой Благородный Фантазм к себе в руку. — Это должен быть я. Важно, чтобы мы помнили, как это было сделано.

— Мы будем готовы восполнить Ману между использованиями, — сказал второй. — И мы здесь, чтобы закончить их.

Я кивнул. Еще одним неясным аспектом моего Благородного Фантазма было то, что мне на самом деле не нужно было заканчивать то, над чем я работал. Было вполне возможно работать только над частью проекта или оставить его наполовину законченным. С точки зрения предполагаемого использования на поле боя это была в значительной степени бесполезная функция, но она означала, что большие проекты или проекты, для завершения которых требовались особые условия, можно было разделить между несколькими сеансами или закончить вне эффекта.

Это была важная деталь, поскольку я не мог завершить эту работу самостоятельно.

Я перевел дух, призвал своего фамильяра и двинулся к станциям, пока он опускался на меня, чувствуя, как проявляются черты лиценопса. Я успокоился, затем принялся за работу.

Я переходил с одной станции на другую, пополняя свою ману между каждым использованием. Это не была работа на конвейере; каждый проект был подогнан под своего получателя. Я работал над проектами, которые были протестированы и проверены, проанализированы и изменены снова и снова, пока они не стали настолько идеальными, насколько мы могли их сделать. И это было чертовски идеально.

Запросы Флота были сравнительно просты. Его программирование возникло из одной из моих самых ранних способностей, Механик 2032, или, как я иногда ее называл, Всё Киберпанк. Это была та же технология, которая обеспечила базовую форму для силовой брони Айши, и когда ему представилась возможность создания специального тела, он мгновенно потянулся к продуктам этой технической базы, в частности, к боевым андроидам.

Флот хотел HyperBUMA, гуманоидного военного андроида, который был бы шокирующе силен даже на своем базовом уровне. Это была та штука, которая могла бы выхватывать снаряды рельсотрона из воздуха и игнорировать противотанковое оружие, при этом выдавая себя за человека. Она олицетворяла те свойства, которые он хотел. Сила, скорость, прочность.

Запросы Слежки были значительно более нюансированными. Ее собственное программирование возникло из моей силы Мастера Строителя, то есть технологии Трансформеров. Как и Флот, она тяготела к этому для своей физической формы, в частности, через протоформу на основе кибертония из живого металла. В отличие от более жесткой конструкции Флота, это была адаптивная вещь, способная полностью эмулировать биологические системы, а не просто выдавать себя за человеческую кожу.

Вероятно, именно эта эмуляция и покорила Слежку. Было множество биологических усовершенствований, которые я либо игнорировал, либо избегал, либо оставлял неразвитыми. Логика не вдаваться в область, которую я не понимал, наполненную эффектами, для которых у меня не было контекста, была разумной. Без тестирования имело смысл осторожно подходить к этим способностям.

Живой металл мог бы идеально эмулировать биологическую систему. Живой металл мог бы эмулировать условия, необходимые для способностей Валькирур, использование биотики, интеграцию кристаллов Праха и полный спектр улучшений, возможных из Пси-лаборатории, и даже некоторое экспериментальное использование Эридиума. Слежка использовала живой металл в качестве испытательного стенда для каждой формы органической сверхспособности, которую я пытался избежать, таким образом получая данные, необходимые для моего собственного развития и широкого спектра ошеломляюще мощных способностей.

Из этого вытекало следствие, компромисс. Более прямолинейная строительство и конструкция Флота позволяли выполнять всю работу вручную. Симулированная биология Слежки нуждалась в адаптации и самостоятельном развитии, по крайней мере, в некоторой степени. В результате тело Флота считалось божественным конструктом, а тело Слежки — нет.

Обычно это было бы второстепенным, но это были лишь поверхностные аспекты дизайна, общие мазки. Каждое тело было абсолютно напичкано технологиями, настолько, насколько это было возможно. Более того, они были зачарованы, улучшены и пропитаны всеми возможными способами. Это включало всю мощь моей силы Создание Предметов.

Существовала устоявшаяся практика создания гуманоидных тел с помощью магии, охватывающая все: от големов до кукол и марионеток, настолько реальных, что они могли бы полностью сойти за людей. Я использовал все это, чтобы создать самые концентрированные и мощные чары, которые я только мог. В случае Слежки это служило для усиления и без того значительных способностей ее тела, предоставляя силу, долговечность и мощь. Но для Флота эти чары сочетались с фейским ремеслом Мастера-ремесленника. Тело Флота уже было божественным конструктом. В сочетании с весом магии и присущей ему силой его состава оно выходило за рамки этого. Это был оживленный, наделенный силой боевой способности божественный объект, то есть он полностью врывался новую категорию.

Это был Божественный Зверь.

Флот обменял свою универсальность на уровень божественных существ, в то время как Слежка использовала каждую силу, к которой могла получить доступ, для целей знания и подготовки. Никто из них не пожалел о своих решениях. Между тем, проект Матрикс был значительно меньшего масштаба.

Проектирование наноботов четвертого поколения еще не было завершено. Почему-то у меня было ощущение, что я начну их молниеносное создание за пять минут до того, как нам нужно будет отправляться на Сомерс Рок. Но это было нормально. Речь шла не о создании квадриллионов нанитов одним махом. Речь шла о создании особой точки идентичности для Матрикс.

Такого рода вещи обычно были бы противоположны интеллекту колонии нанотехнологий, но с тем диапазоном знаний, что у меня был, у меня были доступные варианты. Примеры отдельных наномашин, которые имели фундаментальное влияние на целые орды нанитов. Это было то, что я делал для Матрикс. Единая точка, которая будет действовать как фокус их существования, конечная точка для заземления их разума колонии, Омега Нанит.

Его было невозможно сложно производить, не говоря уже о том, чтобы зачаровывать и наполнять, но нельзя было отрицать его силу. Хотя это можно было бы рассматривать как точку отказа, это было бы так, только если бы вы не учитывали значительные чары, возможные от Героического Духа. Один нанит был зачарован принципом магии смещения, что фактически позволяло ему существовать в состоянии подвешенности с каждым наноботом первого класса. Ядро бытия Матрикс будет везде и нигде одновременно.

В процессе строительства основная часть кода каждого ИИ была непосредственно внедрена в их форму. С поколениями обновлений и усовершенствований у каждого из них была часть кода, принципов и ментальных процессов, которые оставались нетронутыми в течение сотен циклов. Центральное «я», выжженное непосредственно в телах, и наните, их новых формах, не оставляя никаких сомнений относительно того, кому оно принадлежало.

Когда последние чары, создание рун и элементарные инфузии были завершены для финальной конструкции, я остановил Мистическую Кузницу в третий раз подряд, оставив Омега Нанит Матрикс висеть в магнитной подвеске, невидимый невооруженным глазом. Работа по сборке и зачарованию была завершена. Теперь настала самая сложная часть.

Мои дубликаты подошли с набором кристаллов маны, чтобы быстро пополнить мои запасы. Они посмотрели на выполненную работу, затем вернулись ко мне.

— Ты готов к этому? — спросили они. Я перевел дух и постарался успокоиться.

— Возможно, нет, но я справлюсь. — Я одарил их дрожащей улыбкой. — Начнём.

Это была самая сложная часть, часть, которой я боялся. Даже со всей силой и знаниями, которые были использованы для создания тел, они не использовали все, на что я был способен. Были определенные силы, которых я намеренно избегал. Избегал, потому что не хотел, чтобы кто-то платил цену, которую они влекли за собой. Силы, такие как Закаленная Душа, как Алхимия Бельмонт или как Эта Неопределимая Вещь.

Неправильно было говорить, что я не хочу, чтобы кто-то платил за это. На самом деле я имел в виду, что я не хочу, чтобы кто-то другой платил за это. Обходной путь стал очевиден, когда мои дубликаты активировали тайный фокус для Эта Неопределимая Вещь, и внезапно я смог увидеть свою собственную душу.

Души нельзя уничтожить, но их можно уменьшить или увеличить. Я узнал эту форму, когда мой двойник искалечил душу, чтобы спасти меня от слияния с Тетрой. Это также продемонстрировало, как только часть души может быть очищена, чтобы предоставить достаточно материала для более крупных применений. И это было тогда, когда мои ресурсные силы были слабее.

Мне нужна была только восьмидесятая часть души, чтобы создать что-то, требующее целой души. Но с шагами очистки я мог бы использовать Трудоголик, чтобы умножить это в 25 раз, и тогда все еще нужна была бы только восьмидесятая часть души для последнего шага. Одна душа могла бы покрыть требования 160 000 душ.

Или вы можете использовать 1/160 000 души для приложения, где необходима одна.

Это была процедура, которую я бы не доверил никому, кроме себя. Мне в этом отношении повезло несказанно. Когда мир погрузился во тьму, моя душа расцвела вокруг меня, сияющая, сверкающая вещь в навязанной тьме. Она вспыхнула мыслью, эмоциями, личной связью. Огни вырвались наружу и падали обратно в центр моего существа. С большой осторожностью я собрал три из них.

Своей волей и силой я изолировал искры своей души. По этому сигналу вперед выступил дубликат. Во всем моем бытье было мучительное ощущение, чувство потери и изоляции, а затем меня подперли. Дубликат, которому я доверил слегка покалечить свою душу, поддерживал меня, пока фрагменты моего духовного «я» очищались в Небесной кузнице, умножались в крошечные горящие солнца. Затем, с невероятной осторожностью, их передали мне.

Души могли питать магию, улучшать предметы, закреплять духовных существ. Души были могущественны и существенны. Души делали кого-то личностью и делали это в абсолютном, неоспоримом смысле.

Пока я работал, идеально отлитые души интегрировались в тела и крошечный нанит с изяществом, превосходящим все, на что я надеялся. Я не искажал их духовно, я соединял вещи, которые не знали, что они были разделены, приводя их к состоянию завершения, заключения. Это был последний шаг в процессе, о котором я постоянно беспокоился.

Но это был не последний шаг в работе. Осталась одна последняя вещь. Что-то, что можно было сделать только в момент творения.

— Ты можешь вести. Мы тебя поддержим, — сказал мой дубликат. Я кивнул и выровнялся, все еще слегка покачиваясь на ногах. Но это не имело значения, потому что пришло время петь.

Эльфийское зачарование имело уровни. Базовый уровень был едва ли магическим, просто улучшением того, что уже было. Вторым уровнем было именование. Оно требовало навязывания новой характеристики реальности, изменения свойств предмета путем изменения его имени. Оно было значительно мощнее первого уровня, но и рядом не стояло с третьим.

Я открыл рот и начал петь. Язык был Квенья. Это означало «язык» на языке высших эльфов, Квенди, или «говорящих». Это был язык Валинора, на котором говорили в Годы Деревьев. Образ Тельпериона и Лаурелин горел в моем сознании, когда я пел слова творения.

Я пел на квенья, говоря о делах, которые я сделал, о делах, которые я надеялся сделать. О продукте моего труда, существующем как дар и обещание для тех, кто находится под моей опекой. Мои дубликаты присоединились, легкий и обнадеживающий тон был добавлен в мелодию моими собственными словами. Я пел песню жизни, ободрения и обещания нового дня. О началах и о том, что они представляли. Я призвал всю силу, которую мог, связав ее в формы первых разумов, которые я принес в этот мир. Своей песней я исполнил клятву себе, относиться к тем, кого я создал, к тем, кто находится под моей опекой, с уважением, достоинством и обещанием свободы.

Флот, Слежка и Матрикс больше не были привязаны к моим системам или мастерской. Тела шевелились, совершенно человеческие по внешнему виду и подавляющему большинству сканеров и мыслительных способностей. Омега-нанит мерцал в фазе и вне ее, танцуя между наноботами первого класса тела Матрикс.

Работа была сделана. Формы были завершены, или настолько завершены, насколько я мог их сделать. И, каким-то образом, несмотря на разрывы моей души, несмотря на духовную цену песни, я чувствовал себя хорошо. Было истощение, но не парализующее истощение, которое я испытывал от гораздо меньших работ.

Души нельзя уничтожить, их можно только уменьшить или вырастить. Может быть, я получил от этого больше, чем вложил. Или, по крайней мере, это было близко. Я улыбнулся, наблюдая, как Флот и Слежка осторожно двигались в своих новых телах, пока Гармент ворвалась со шлейфом нарядов, плывущих за ней. Это было хорошо, и это было знаком того, что мы будем готовы к завтрашнему дню. И с этой мыслью в моем мозгу кристаллизовалось окончательное решение.

— Я иду спать.

* * *

Примечания:

Способности Jumpchain в этой главе:

Прочувствуй Это (F.E.A.R.) 600:

Ваша способность понимать машины и конструкции — это больше, чем просто знания, и любой, кто следит за вашей работой, хорошо это знает. У вас есть тонкая псионическая способность «понимать» машины и предметы, к которым вы физически прикасаетесь, до такой степени, что вы можете понять, как они могут работать. Что еще важнее, что вы могли бы сделать, чтобы также улучшить их. Естественно, чем сложнее или эзотеричнее предмет, тем более радикально увеличивается необходимое время. Но чем больше информации вы соберете, тем больше идей и методов вы сможете сформулировать, чтобы начать работать. Все экстрасенсорные способности можно улучшить с помощью тренировок.

Пакстон Феттел (F.E.A.R.) Бесплатно:

В разных местах люди могут брать довольно странные имена, и если у вас неправильное имя, это может привести к тому, что вас будут дразнить или плохо о вас подумают. Больше нет! С этим маленьким бонусом вы можете взять любое странно звучащее имя, и люди будут относиться к вам так же серьезно, как и к любому другому. Это ключевая часть: «так же серьезно, как и к любому другому».

Мастер-механик (Borderlands) 400:

Вы мастер-оружейник и робототехник. Вы можете с легкостью создавать и обслуживать стандартное оружие и щиты, и если вы приложите некоторые усилия, чтобы понять это, вы, вероятно, сможете сделать E-Tech своей сучкой. Кроме того, вы можете создавать временные предметы Цифрирования, хотя они, как правило, взрываются после непродолжительного использования. Если вы найдете нужные компоненты, вы даже сможете модифицировать хорошие вещи в действительно уникальное оружие; некоторые могут назвать его Легендарным. Хотя по какой-то причине они всегда выглядят как-то жемчужно.

ЭХО-устройство с HUD и оружием ближнего боя (Borderlands) Бесплатно:

ECHO Recorders — это портативные устройства аудиозаписи с рядом видимых элементов управления на корпусе. Они, по-видимому, имеют потенциометр усиления, однополосный/октавный анализатор реального времени и регулируемый микрофон. Несколько других кнопок, предположительно, обеспечивают основные функции воспроизведения и записи аудиоданных.

Автомат по продаже боеприпасов (Borderlands) Бесплатно:

Вы получаете одну бонусную награду за выживание в этой адской дыре; торговый автомат с боеприпасами таинственным образом появляется на вашем складе (возможно, Маркус пытается продать франшизу другим вселенным?). Вы можете купить там боеприпасы для любого вашего оружия Borderlands, но он принимает только доллары, так что не в каждом мире будут деньги, которые вы можете использовать. Вы можете попробовать фальшивые доллары, если хотите, но автомат, скорее всего, не примет их, и он полностью готов застрелить вас за попытку обмануть его.

Ученик Дедала (God of War) 600:

Одно дело работать над ковкой простого меча и щита, но совсем другое — создавать поистине невероятные чудеса… для смертного. Вы могли бы сделать чудесные крылья из птичьих перьев и пчелиного воска, способные даровать полет любому. Или, может быть, вы хотите создать постоянно меняющийся Лабиринт, который перемещается и изменяется в зависимости от того, как он движется. Независимо от этого, ваши навыки архитектора и кузнеца резко возросли, до такой степени, что вещи, которые вы создаете, могут иметь свойства и качества, которых у них обычно не должно быть, хотя они и направлены на цель ваших творений. Через ваши работы ваша воля будет известна… но позаботьтесь о том, чтобы боги не обиделись на вашу работу.

Хмурость Спарты (God of War) Бесплатно:

Бывают моменты, когда вы злитесь или разочарованы. Например, НЕВЕРОЯТНО злитесь или разочарованы. Однако в такие моменты ваше лицо может выражать максимальное недовольство, но вы должны хмуриться СИЛЬНЕЕ. Вот почему вы можете иметь это, на мне. Когда ваше лицо не соответствует глубине эмоций, которые вы показываете, люди могут получить действительно хорошее представление о том, насколько вы на самом деле чувствуете, просто взглянув на вас. В качестве бонуса, это будет работать для вас независимо от того, какую форму вы можете принимать в данный момент. РАЗОЧАРОВАН

Одеяние (God of War) Бесплатно:

Когда в Риме! …подождите, не то место. Ну что ж, фраза все еще актуальна. Вы сможете иметь набор греческих или спартанских нарядов, чтобы вы могли более эффективно вписаться. У него нет никаких экстраординарных свойств, но он, по крайней мере, помогает вам выглядеть соответственно. Предполагая, что вы человек по внешности… но эй! Если вы монстр, вы будете самым модным монстром!

---

Примечания:

Дата следующей главы: ~ 05.10.2024