Братство Плотвы (джен)

Моссвард, Лебединый край. Октябрь 3018 г. Т.Э.

Геральт недоверчиво рассматривал шкуры аванков из тростников в устье Гландуина, что лежали перед ним на конторке.

— Не может быть такого, — помотал головой Геральт из Моссварда, сапожник, и почесал усы. — Не может быть такого, чтоб шкуры аж сто брийских пеней стоили! Даже у ящеров этих проклятых!

— Так их порубать, милсдарь сапожник, целая история, — возразил Геральту Геральт из Ривии, ведьмак. Говорили в городе, что человек этот пришёл с севера, из лесов Троллистой Пустоши в верховьях Митейтели и Бруинен, где и эльфы, и прочие чуда не редкость. — И потом, нынче ведь не сезон. Все порядочные аванки, как твари холоднокровные, в это время начинают как раз убираться в спячку.

— Всё одно — нигде таких цен нету! Пятьдесят! — упёрся Геральт-ремесленник.

— Дражайший милсдарь тёзка, ты ведь сам рассказывал, что не всегда был сапожником — а был искателем приключений на Севере и Востоке и приблудой вроде меня. Так что ты должен бы понимать, что вредность работы осенью на болоте и риск имеют свою цену. Девяносто... — гнул свою линию ведьмак. В итоге два Геральта сговорились на шестидесяти трёх пенни и десяти роханских кронах.

— Ни хвоста ни чешуи, разграбитель. Без ножа режешь, — проворчал сапожник и ушёл к себе в задние комнаты собачиться с женой да учить сына уму-разуму. Но Геральт из Ривии знал, что Геральт из Моссварда потом сможет продать девичьи сапожки из кожи аванка на зимней ярмарке в Херне, а лучше даже в Бри куда дороже, и не интересовался его нытьём.

— Зараза... — сказал ведьмак, выйдя на улочку этого унылого городишки на отшибе Эриадора. — Льёт как из краснолюда после попойки.

Геральт торчал в Моссварде уже почти неделю, и чем дольше, тем меньше ему нравилась эта arse lokke, где из-за стычек дунландских кланов и банд Белой Длани дела давно стали, а его самого, приняв поначалу за полуорка с юга, встретили было стрелами. Тем меньше нравилась ему местная публика — потомки мелких торгашей из смытого наводнением сто лет назад древнего Тарбада. Тем более мерзкими казались ему дожди, которые нагнало в этот край перед Туманными горами ветром с Моря, трактир Иаха, в котором он от дождей спасался, и дунландская колбаса из бараньих кишок с брюквой и пресными ноздристыми оладьями, которые подавали у Иаха. Тем больше раздражали собаки, бесконечно брешущие с тех пор, как по Тракту проскакали на запад девять зловещих Чёрных всадников — по общенародному убеждению, ответственных также за аванков-шатунов, пропажу молока у скотины, понос у детей, паршивую погоду, скорый конец мира и чирьяк на спине у колёсника Хергеста.

Но ведьмак упорно оставался в опостылевшем городишке на границе с полудиким Энедвайтом. Элронд Полуэльф и Гэндальф Серый ожидали, что здесь будет пробираться к ним какая-то важная птица с дальнего Юга. А важной птице не помешал бы опытный воин и убийца чудовищ, который сопроводил бы её в Ривенделл в целости, сохранности и здравом рассудке. И услуги которого щедро оплачиваются из эльфских или краснолюдских сокровищниц — заказы Геральт в Моссварде брал, по сути, чтобы не растерять сноровки и не запить от скуки.

Так что Белый Волк, натянув капюшон, побрёл по улице, обещающей превратиться в болото не хуже гландуинских, с твёрдым намерением принять приглашение на этот вечер от белобрысой скотницы Серен и вознаградить себя за лазанье за аванками ещё и морально. Но тут его отвлёк очень странный звук со стороны частокола. Звук был похож на взрыв самодельной алхимической бомбы — только более основательной и на лучше приготовленной взрывчатой смеси.

А следом за взрывом сразу затрубил рог.

— К оружию! К оружию! Орки идут! Белая Длань! — закричали сменные стражи на башнях.

Уруки были своего рода вершиной орочьей эволюции — высокие, крепко сбитые, ловкие, они были намного опаснее обычных орков-доходяг, один на один подчас не уступая таким тёртым бойцам, как дунаданы. В Моссвард их явилось десятка четыре, обвешанных разнообразным оружием и разукрашенных искомой Белой Дланью мелом и известью на шлемах и мордах.

Стража с мечами и копьями и моссвардские мещане с подручным инвентарём делали что могли, но главной силой обороны естественным образом оказался ведьмак. Против урук-хай у Геральта выработались свои методы работы — эликсиры "Пурга" плюс немного "Волка" и быстрые сковывающие удары. Тёзка-сапожник, отставной искатель приключений, тоже дрался здорово, но неаккуратно — ведьмаку пару раз пришлось раскидывать знаком Аард боевиков Белой Длани, обступивших местного Геральта со всех сторон.

Третьим сильным звеном обороны Моссварда оказался солтыс Кадоган — здоровяк с похожими на солому волосами, который отчаянно дрался даже головой и одного урука поплоше даже забодал до полусмерти. В конце концов, опираясь на действия троицы, защитники Моссварда перебили порядка половины урук-хаев, а остальных вытолкали в промозглую пустошь за Трактом. Но и сами горожане потеряли восемнадцать мужиков и парней. Многие были ранены.

— Ривянин, не найдётся у тебя лишней княженицы? — обратился к ведьмаку Кадоган. — А то порубленных-поцарапанных много, нашего запаса на всех не хватит.

Пока Геральт таскал княженицу товарищам по несчастью, то обнаружил, что один из урук-хаев — особо наглый и хитрый боец, который умудрился ему самому оставить хороший шрам — остался жив и теперь привязан стражниками к столбу.

— А ну выкладывай теперь, кабанья морда — сколько вас тут ещё бегает? Где ваше логово?! За каким хреном вас на нас наслали?! — выясняли граждане Моссварда, тыча орочьему мордовороту под рёбра головнями.

— А-а-а-р-р-р-р, вы все, суки бесхвостые, заплатите! Вы сами у нас ещё причмокнете! Мы мамок ваших выдерем и съедим, а вы будете смотреть и плакать, как курвы побитые! Шарку придёт — всех вас накормит вашим дерьмом, а потом вы сожрёте дерьмо, что от вашего дерьма останется! — ревел урук и грозил вывернуть столб вместе с собой.

— Милсдари, так не годится, — сказал стражникам Геральт. — Вы просто не просили его вежливо.

— Издеваешься, вазьмак? — ответил ему суровый моссвардский воин.

— Отнюдь, — ведьмак наложил на урука знак Аксий и скомандовал: — Говори, сколько вас всего в Лебедяни и где вы завелись.

— Мы из сотни Ушдуга, — зарычал головорез Белой Длани. — Стоим в Шармокале, у водопадов.

— Зачем вы здесь?

— Шарку нас прислал на эльфийские развалины. Старые горшки собирать, свитки всякие, рыжьё там какое с камнями, если повезёт, — продолжал урук.

— А не велел ли вам Шарку перехватить на Тракте путника с юга — тамошнего знатного воина какого-нибудь? Отвечай! — спросил его ведьмак о наболевшем.

— Не было воина. Ни хера про воина не знаю. Шарку сказал с людьми из Радлоу на вас идти. А эти трусы так со своего холма ссаного и не слезли, — выдал урук. Тут Геральту пришла идея спросить то, что уже не первый месяц в Эриадоре вертелось у него на языке:

— А кто такой вообще этот ваш Шарку? Отвечай.

— Саруман... Белый Саруман. Он в башне сидит. Он всех вас завоюет. Вы сами будете все у него... — завёл было урук прежнюю шарманку, но обессилел от ран и отключился.

Ведьмак заметил, что у собравшейся вокруг небольшой толпы на лицах теперь явственно читалось смятение. Шок. Пожалуй, даже ужас и безнадёга.

— Волшебник Саруман... Ему-то, белой бороде, мы чем насолили?

— Не может быть! Когда деды наши из Тарбада уходили, он им с устроеньем помогал, от хвори пользовал... Всегда ж за народ был! Как же так?!

— Волшебники уже на нас ополчились! Мало орков, мало волков, мало пауков в песчаниках, мало чёрных тварей! Точно последние времена пришли! Скоро сам Враг цепь свою железную догложет, и тогда всем пропадать!

— Плохо вы чародеев знаете, — ответил горожанам Геральт. — Там, откуда я родом, они и отца не пожалеют ради власти над королями и приращения своего и так раздутого могущества. Так было, сколько земля стоит, и уж точно это не признак Белого Хлада или другого конца света. — Но ведьмака самого крепко озадачила весть о том, что мэтр Саруман теперь устраивает орочьи набеги на отдалённые посёлки.

"И как они думают воевать с этим ренегатом Сауроном, если местные магики так же склонны к многоходовкам и внезапным ударам в спину?", — задумался охотник на чудовищ.

На следующее после изгнания уруков утро тучи отчасти развеялись, и опостылевший дождь перестал. По-прежнему мрачный Геральт, держась за голову и бормоча под нос непереводимый краснолюдский фольклор, освежился с утра "Слёзами жён" и вскоре уже выводил Плотвичку из конюшен, готовясь покинуть гостеприимный Моссвард.

— Куда же вы, мастер ведьмак, поезжаете? — спросил солтыс Кадоган. — Сами видите, что тут творится?

— Боюсь, что пока я тут сижу как сыч в вашем уютном городке, где-то там на Тракте нужный мне человек попал в переделку, — начистоту ответил Геральт. — Ведьмачье чутьё подсказывает. Шевелись, Плотва!

Ведьмак совершенно искренне беспокоился за неизвестного посланца южан, безопасность которого и была предметом его последнего контракта с Элрондом. Поскольку до Моссварда он, очевидно, так и не доехал, Геральт проскакал по Тракту несколько дальше на восток, пока не попал в Долину стуров, раскинувшуюся у подножия песчаниковых холмов Энедвайта. Стуры были племенем низушек, дальней роднёй обитателей Хоббитании, которые в старые годы пришли сюда из-за Мглистых да так и осели — и по мнению тех редких сородичей, что о них слышали, впали в такое варварство, что даже стали носить башмаки.

Здесь Геральт свернул на юг и к полудню добрался до приречной деревушки Клегур, где как-то раз брал заказ на варгов. Одичавшие обутые низушки рассказали ведьмаку, что ни про какого приезжего с Юга слыхом не слыхали, но не далее как вчера какая-то добрая душа перебила разбойников из Радлоу, терроризировавших их не хуже уруков и хищников.

Белый Волк направился обратно на северо-запад и заехал на холм Радлоу, который, как говорили, в последнее время облюбовала разбойничья ганза — но действительно нашёл там только тела убитых, над частью которых уже поработали волки и кребаны.

— Очень интересно, Плотвичка, — задумался вслух Геральт. — Их убили мечом, похожим на нуменорские и арнорские... Уж не с этим ли неведомым южанином они решили разделаться на свою голову? Не сказал бы я, что он так уж нуждается в защите ведьмака, Плотвичка.

Перекусив закупленными у низушек сандвичами с прекрасным видом на хляби у впадения Гландуина в великую реку Гватло, ведьмак пошёл по следу грозы разбойников, используя своё верное чутьё. Похоже было, что неизвестный борец с преступностью решил обойти Тракт стороной и продолжил свой путь вдоль заболоченного берега Гландуина. И путь этот уверенно вёл на запад, к развалинам Тарбада с их переправами.

Уже начался ранний серо-синюшный октябрьский вечер, когда вересковые пустоши с редкими падубами — вестниками близкого Эрегиона — сменились на пути Геральта осыпавшимися руинами забытых каменных построек — стен, башен, постоялых дворов и ещё чего-то непробудно загадочного. Ведьмак въезжал в Тарбад — в древности главную лесопромышленную колонию Нуменора, поставлявшую империи сырьё для строительства флота; потом главный торговый узел между Арнором и Гондором, захиревший после ангмарских войн, воспрявший было с появлением Рохана пятьсот лет назад и окончательно опустошённый великим паводком после снежной зимы более века тому.

Первым, кого Геральт встретил в руинах Тарбада, был орк — большой, жирный и мерзкий — который решил, что одинокий всадник будет доступной добычей. Знак Игни и удар меча переубедили его.

— Поаккуратнее здесь, Плотвичка, — тихо сказал ведьмак. — Он тут может быть не один.

Впрочем, во всё более тесных и всё более затопленных лабиринтах древних стен, спускающихся к Гватло, больше орков Геральту не попадалось — а чутьё подсказывало идти именно туда. Наконец, когда уже стемнело, охотник на чудовищ вышел к прорванной дамбе. Смастерив факел, он смог прочесть на ней древние полустёршиеся письмена: ОБНОВИЛ ПРИНЦ АМЛАЙТ СЫН ЭАРЕНДУРА В ЛЕТО... Под письменами можно было разглядеть два силуэта — человеческий и конский.

— Кто бы ты ни был, я тебя нашёл, — подумал вслух ведьмак, но, очевидно, недостаточно тихо. Силуэт вскочил на ноги, бодро вышел из тени, сжимая меч, и сказал грозным тоном, но очаровательным высоким женским голосом:

— Стой, незнакомец! Не подходи ближе, иначе мой клинок поздоровается с твоим животом! Кто ты — друг Рохана или враг?!

Геральт с удивлением понял, что перед ним девица из степного королевства коневодов-рохиррим, о котором он раньше знал только понаслышке.

— Если ты не чудовище, то я однозначно друг Рохана, — ответил ведьмак.

— Ладно. Я покажусь, и увидишь ты, что я не чудище, — ответила роханская незнакомка и сделала несколько шагов вперёд, чтобы факел осветил её. Неизвестная мазель оказалась хорошо сложенной, белокурой, сероглазой и лет на вид двадцати-двадцати двух. — А вот ты на него больше похож, желтоглазый и седой!

— Я охочусь на чудовищ по заказам разного мирного люда, — уточнил он. — Я Геральт из Ривии, ведьмак — так называют наше ремесло.

— Я Эгфрит, дочь Сагарда из Фальдгама, вольная наездница рохиррим, — ответила незнакомка. — Слушай, ведьмак из Рыбли...

— Ривии.

— Ладно. Есть ли у тебя знакомые меж северных следопытов, что славятся как воины, целители и изгонители призраков? — спросила Эгфрит.

— Уйма, — Геральт был лаконичен. — Ищешь кого-то конкретного?

— Прекрасно — их-то мне и надо! — ответила роханка. — Мне поручено найти у них лекарствие для короля Теодена, сына Тенгела. Или привезти какого-нибудь следопыта ко двору в Эдорасе, чтобы тот сам занялся государем.

— А что с его величеством? — попробовал справиться ведьмак. — Желаю ему добрейшего здравия.

— На старости лет обуяла Теодена тяжёлая болезнь, и он может не оправиться, — не стала Эгфрит вдаваться в подробности. — Сейчас темно и опасно переправляться через Гватло, так что тут и заночуем, — пристально посмотрела Геральту в глаза и добавила: — Но если думаешь, что сможешь сделать меня своей игрушкой — познакомишься с моей!

При этих словах Эгфрит покачала мечом. Ведьмак её в свою миссию пока посвящать не стал.

Ночевать Геральт, Эгфрит и их кони устроились в каком-то закуте в развалинах, который ведьмак прикрыл от возможной вылазки орков знаком Ирден. Утром, обнаружив, что никто не пытается их окружить, зарубить и съесть, попутчики направились к мелководью Гватло, к северу от дамбы. Здесь реку уже можно было пересечь вброд, но скорость вод, шедших сюда от самых Мглистых, была всё ещё велика.

— Вперёд, Старкмод, гордость Фальдгама! — решительно скомандовала Эгфрит своему белому жеребцу.

— Не робей, Плотва, — в тон ей сказал Геральт своей многострадальной лошадке.

Всадники с трудом одолели брод, продуваемый холодным ветром с севера и прикрываемый бурной ещё более холодной по осени водой. Вдруг Старкмод обеспокоенно заржал, а вслед за этим ведьмак услышал с правого берега звуки боя.

— Кто кого? — задумался Геральт, и словно бы в ответ ему из развалин со страшным воплем выпало тело убитого орка.

— Похоже, этот малый будет на нашей стороне, — успокоенно сказала Эгфрит.

— Как бы то ни было, я для начала проведу разведку, — сказал ведьмак своей воинственной спутнице. Спешившись и на всякий случай применив знак Квен, Геральт вступил в длинную каменную развалину, бывшую в прошлом портовым складом, но... К его приходу как раз всё стихло. Ведьмак крался меж колоннами, озираясь по сторонам, пока наконец не стало видно, кто же победил. В центре зала лежали несколько убитых орков, а на кучу опирался ногой слегка перемазанный в крови воин в панцире и чёрном плаще с белым древом. Примерно такой же плащ описывал Геральту Элронд.

— Приветствую тебя, друг — если ты друг! — сказал победитель, видя ведьмака. — Далеко отсюда мои чертоги, но если ты враг оркам — то у нас общий враг. Хотя... Уж не сам ли ты из них? — добавил он, пристально рассматривая зрачки Геральта.

— Орки так не умеют, — сказал ведьмак, снимая знак Квен. — Я ведьмак, истребитель чудовищ, угрожающих людям, и приехал сюда из дальних королевств. Зови меня Геральтом из Ривии. Судя по всему, именно тебя мне заказали встретить и препроводить в долину Ривенделл, или Имлад Рыс, или как её ещё называют.

— Меня можешь называть Боромиром, Геральт из Ривии, — ответил незнакомец.

Контракт наконец-то мог быть выполнен как следует.