Неправильно... или? (версия 2.0) (гет)

Радиорубка встретила азари и капитана полной тишиной. И пустотой помещения, что Бенезию радовало. Откровенничать о видениях с протеанских маяков с Рин она еще была готова, но рассказывать то же самое перед всей командой… Нет, точно нет. Ее нервная система еще не настолько окрепла после всего произошедшего, чтобы найти силы спокойно обо всем этом рассказать каждому разумному в десантной группе.

— Ну и? Что я в итоге «не так» увидела? — повторяет вопрос Рин, стоит дверям круглой комнаты закрыться за их спинами.

— Не думаю, что понятие «не так» здесь применимо. Скорей напрашивается вариант «иначе, чем Сарен». И это меня сильно удивило. Хотя если немного подумать — становится вполне объяснимо, что каждый видит эти картины по своему. И к выводам приходит совершенно разным. После работы с ним мне снились кошмары. После нашего вечера с тобой я ощущаю лишь желание все исправить, насколько это возможно. Меня удивило другое. То, что такой ребенок, как ты, разглядел намного больше информации, чем Сарен, который увидел лишь отдельные сегменты эмоционального спектра. Будто он уже неспособен их видеть, а из-за контакта с ним — не была способна разглядеть их там и я.

Она на мгновение понимает, что говорит непонятные вещи. Непонятные даже для азари, что уж о человеке говорить. Вот сейчас Рин покрутит пальцем у виска и скажет, чтобы Бенезия занялась делом, а не пыталась зацепиться за странности при просмотре древней информации.

— Говоришь, не способен разглядеть… А ну-ка покажи, как ты в его представлении это все видела.

Дважды упрашивать ее не требуется. Миг — и чужой разум заполоняют эти видения. Еще несколько мгновений — и связь разрывается, оставляя после себя ощущение звенящей тишины в голове. Бенезия хочет услышать… Сама не знает, что именно.

— Мда… Если это его восприятие, то могу одно сказать точно — одна синяя тварь ему нехило щупальцами по мозгу проехалась.

— Я бы попросила без выражений в мой адрес, — вскинулась было Бенезия.

— Я вообще-то про Властелина, а не про тебя. У меня возникает ощущение, что обладатель этого… э… фрагмента памяти в принципе не допускает мысли о том, что Жнецов не то что победить — сопротивляться им можно. И это пиздец как странно, учитывая его биографию и характер в целом. Зато я, кажется, понимаю, по какому алгоритму примерно действует это внушение. Мда, блять… Дела.

— Поделишься соображениями?

— Да поделюсь, — девчонка плюхнулась в одно из кресел и принялась крутиться в нем слева направо. — Вы вот в своем техническом мире привыкли ко всяким наворотам. Если внушение — ищете какие-нибудь технологии, на худой конец — вещества, подавляющие волю. А на самом деле со времен моего времени, пардон за каламбур, ничего толком не изменилось. Бла-бла-бла, партизаны, Москва пала, вы своим сопротивлением ничего не добьетесь, сдавайтесь и преклоните колени перед истинными арийцами. Те кто придет добровольно — получат шанс на помилование.

— Ты о чем? — если поначалу Бенезия еще понимала хоть что-то, то последняя фраза и вовсе прозвучало неясно. И в то же время — вызвала какие-то смутные ассоциации.

— Да о том, что берем сабжа, обрабатываем в таком вот духе, отрубаем нахуй надежду на светлое будущее — и получаем либо послушную марионетку на нашей стороне, либо тряпочку, которая ноет в углу и не рыпается лишний раз, потому что «ы-ы-ы, все равно я чмо, изменить ничего не мо…»… — Рин замолчала на середине фразы с открытым ртом. Словно ей в голову пришла какая-то идея. — Слушай, а ведь знакомые симптомы вырисовываются. А ну-ка давай, пообщаемся с нашей скафандровой. Талевич, — последнее было произнесено в инструментрон.

— Слушаю, — тут же ответили с характерным кварианским призвуком.

— Помнишь наш утренний разговор? Зайди в радиорубку, тема есть для беседы. Правда сразу говорю — разговор не тет-а-тет. Но дело серьезное.

— Я тебя поняла. Сейчас буду, — Тали первой отключает связь. Рин хмурится, складывая руки на груди. Словно думает над чем-то важным. И Бенезия не хочет отвлекать девчонку от размышлений памятуя о том, как сама ненавидела, когда ей задавали неуместные вопросы, стоило только заняться важным делом. — Ну и что там у тебя?

— Да ты сядь, разговор долгий будет. Мы тут копались в протеанском видосике и как-то само собой дошли до специфики восприятия реальности теми, кто находится под контролем «Властелина». Я заметила одну нехорошую вещь и выдвигаю одну теорию. Согласно этой теории, «Властелин» засирает мозги таким образом, чтобы… Условно говоря, загнать подопытного на тот уровень эмоционального состояния, когда мысль о самой возможности сопротивления кажется бессмысленной и неосуществимой. И судя по тому, что я сейчас на своей шкурке ощутила — техника эта у падлы с щупальцами обкатана и неоднократно протестирована. Потому что от Сарена, получается, сопротивления этому дерьму не идет в принципе. И это очень странно учитывая то, что я о нем успела узнать. А учитывая, что я успела узнать о тебе, возникают подозрение, что утренняя херобора — нихуя не привычное для тебя дело.

— Ты полагаешь, что он залез мне в голову на той же Новерии?

— А почему нет? Действие на Бенезию было, пока мы с Лиарой ей шурупы не перетрясли той выходкой. Вывод — такое же действие могло оказываться и на нас. И учитывая, что Властелин у нас все-таки машина, хоть и сложней чайника — вполне логично с его стороны было бы первым долбать именно персонажа с гаечным ключом в руках.

— Боштет, Рин… С тобой час от часу не легче. Кто-то оказывается запертым в своих кошмарах, кто-то просто запертым, кого-то ты плавать на досуге учишь… А сейчас тебе взбрела в голову идея задавать чистому технарю вопросы из сферы, мягко скажем, гуманитарной.

— Психология и философия. Просчет вариантов. Не считаю это чисто гуманитарным делом, потому что на просчитывание и прогнозирование нужны мозги. А еще — возможность проводить сравнительный анализ поведенческих характеристик в разные временные промежутки.

— Продолжай, — Тали забралась с ногами на одно из кресел и принялась сверлить Рин взглядом. Судя по тому, что светящиеся глаза под щитком шлема не мигали, предмет разговора эту девушку заинтересовал.

— Вот смотри, мы берем эпизод, когда мы только познакомились и я тебя решила в команде оставить. Тогда было понятно, что ты нервничаешь всерьез. Но ощущение «выбитости из колеи» было объяснимо: за пару недель с тобой произошло больше, чем за всю жизнь до этого. Сначала — оказалась во враждебной среде вдали от своих, потом — нехило наполучала от этой самой «враждебной среды», причем никому нахер не всралось то, что ты вообще-то серьезную информацию добыла и СБЦ помочь пыталась. А потом, как контрастный душ — добро пожаловать в наш дурдом, рады тебя видеть, вот тебе койка и еда, где душ покажем, а еще — я теперь с тобой дружу. Там понятно, что шарики за ролики заедут и дергаться первое время будешь. А сейчас-то чего? Ситуация намного стабильней — раз. Уровень опасности и степень стресса меньше, чем был на Цитадели — два. Есть знание ситуации, план действий и возможность большую часть происходящего контролировать — три. Внимание, вопрос: что могло нехило пошатать психику девчонке, которая, судя по ее рассказам о жизни на Флоте, изначально из себя не фиалочку представляет?

— Я сама не знаю, что, Рин, — Тали вздыхает и складывает руки на груди в защитном жесте. — Если мы беремся за всех, кто начинает заниматься самокопанием и прочими вещами, то нам разве не с тебя начать надо?

— Нет, Тали. С меня надо будет начинать, если я безоружного гражданского пристрелю и не почешусь. Или начну внезапно рыдать над трупом ублюдка сродни Фисту, который тебя на Цитадели подставил. Мы говорим не о самокопаниях. И не о сомнениях. А о нетипичном поведении. Но при этом нам еще надо не забывать о том, что помимо «типичности» у нас могут быть варианты вроде «варилось внутри давно, никто заподозрить не мог, а потом крышечка внезапно тю-тю».

— Я так понимаю, способов выяснить это «тю-тю» у тебя еще не разработано?

— На самом деле, я могла бы это сделать, — подает голос Бенезия понимая, что ей уже надоедает быть молчаливым наблюдателем. — Но тебе нужно будет пройти через объятия вечности, а это может быть сопряжено с определенными сложностями.

— Какими именно?

— Восприятием этого процесса с точки зрения не-азари. Я именно эту сложность имею в виду.

Кварианка фыркает.

— Кто о чем, а наша бабка о пенсии… Я думала, шлем снимать придется, а ты мне про чье-то там восприятие заливать начинаешь. Уже начинаю сомневаться, кто из вас двоих наиболее… э… Ну вы поняли.

— Поняли. Так что, хочешь побыть подопытным кроликом — или ну эту затею?

— Хочу. А еще я хочу, чтобы мне показали эту разницу между восприятиями, о которой ты мне все уши уже прожужжала.

— Истинный технарь. «Не поверю, пока не потрогаю». Ну ты только имей в виду, что после версии Сарена тебе могут кошмары по ночам сниться, — предупреждает ее Рин. Бенезия чувствует, как по спине начинает течь липкий холодный пот. Откуда она знала про кошмары? Они снились. Почти все время. И Бенезии, и Сарену. Вот только Рин явно не сталкивалась с этой проблемой судя по тому, с какой сложностью была сопряжена ее побудка…

— Шепард… После некоторых твоих выходок уже никакие кошмары и никакой Сарен не страшны на самом деле.

— Сочту это комплиментом, — буркнула девчонка, насупившись. Но тут же улыбнулась, чтобы показать: не злится она всерьез на Тали. На мгновение у Бенезии мелькнула мысль о том, что девочка, чье сознание она уже дважды изучила, просто неспособна злиться «всерьез». Но в памяти всплыли строчки из личного дела, которое дал ей почитать Сарен. И та информация, что была в этом деле представлена, мягко скажем, не соответствовала образу «девочки, которая не умеет злиться». Умеет. Просто пока что не злится. И, судя по опыту прошлых столкновений — конкретно эту девочку лучше не злить лишний раз, целей будешь.

Буквально несколько минут на изучение памяти кварианки — и она готова вынести свой вердикт. Впрочем, нового ничего они не узнают.

— Производит впечатление, что эта реакция взята неизвестно, откуда. Спровоцирована извне. Но на деле вам любой опытный психиатр выдвинет целую теорию о детских травмах, случайных срывах и прочем.

— То есть, никаких видимых доказательств подобного воздействия у нас нет, — подводит итог сказанному Бенезией Тали.

— Как и нет доказательств у любого воздействия на психику до тех пор, пока кто-то не пойдет людей мочить направо-налево. Большинство психов и маньяков до сих пор выявляют только при совершении преступлений, не имеющих логики и здравого смысла, — Рин разводит руками в стороны. — В этом-то и состоит вся «прелесть» этого типа внушения: изменения проходят постепенно, практически незаметно, причем не только для окружающих, но и для самого «подопытного». Примерно как превращение нормального человека в конченого алкаша и наркота — заметны все изменения становятся уже тогда, когда поздно все исправить. И к тому же…

Договорить ей не дал сигнал инструментрона.

— Да, слушаю.

— Капитан, необходимо ваше присутствие на мостике, — раздался голос старпома.

— Блин. Сейчас буду. Вот и поговорили, товарищи. Ладно, тему эту оставляем до более подробного прояснения всех обстоятельств дела, но наших на всякий случай предупредим.

— О чем? О предположениях и домыслах? — со скепсисом в голосе уточнила Тали.

— А почему нет? — девушка пожимает плечами. — Если помнишь, у нас вся суть задания основана пока что на предположениях и домыслах, что не мешает нам двигаться к намеченной цели, принимая во внимание как на сто процентов достоверные сведения, так и те, что могут обладать определенной погрешностью в своей правдивости. Главное — не считать сведения из последней категории истиной в последней инстанции. И все тогда будет нормально.

— Тебя бы в совет матриархов, — себе под нос буркнула азари. Тали и Рин ее не услышали.

Снова погрузившись в собственные мысли, Бенезия занялась повседневными делами. Как и на любом корабле, на судне людей было, чем занять руки в свободное время. А уж руки, обладающие биотическим потенциалом, и подавно. Но лучше бы так можно было чем-то занять мысли и не думать о сложившейся ситуации. Не искать то, чего найти невозможно в принципе. И не пытаться понять то, что пониманию не поддавалось.

Новый виток разговора состоялся в кают компании за вечерним приемом пищи. Так уж получилось, что на ужин, в отличие от обеда, одновременно пришла вся десантная группа. И Рин первой начала разговор. Его важность все поняли, когда девчонка специально для того, чтобы говорить, отодвинула в сторону от себя тарелку с кашей. Что было поступком немыслимым, поскольку в другое время данная особь предпочитала говорить с набитым ртом.

— Так, народ, у меня тут новая инфа образовалась. Я с помощью Бенезии смогла немножко зарулить на восприятие тех, кто находится под контролем Властелина, ну и поняла, по какому формату эта схема работает.

— Нам-то что с того? — Рекс всем своим видом демонстрировал полное отсутствие интереса к «высоким материям». Но глаза его слишком внимательно следили за девчонкой.

— Нам с того то, что с помощью этого воздействия могут пытаться пробить и нас. Возможно, уже начали пробивать, просто из-за отсутствия возможности что-то засечь и измерить этого никто не замечает.

— М-м-м-м-м, теории заговора. Продолжай, мне нравится, — подает голос Гаррус. По комнате прокатились смешки. Что удивительно — Рин тоже улыбнулась.

— Продолжаю. Ну верней, начинаю. Берем Сарена.

— Шепард, мы кушаем вообще-то, зачем о дерьме-то сразу? — реплика Эшли вызывает новый виток смеха.

— Без дерьма в нашей жизни никуда, этот пункт был в твоем контракте о приеме на службу в ВКС Альянса. Мелкими буковками, надо было внимательно читать.

— Там надо было что-то читать? — подал голос Ричард. Бенезия почувствовала, что ситуация начинает выходить из-под контроля. Ведь если никто так и не продолжит воспринимать слова Рин всерьез, то никакой попытки предупредить сокомандников об угрозе не получится. Похоже, Рин слишком сильно распустила свою команду…

— Надо было, Ричард, надо. Нам надо еще и писать много, но ты этого никогда не узнаешь, потому что я в лучших традициях Андресона не требую с каждого из вас письменный отчет на десяти листах А-4 о каждом задании, где довелось побывать. Сама за всех отдуваюсь, вон, перед Советом.

— Так-так-так-так, кто там за всех отдувается? Сейчас доболтаешься — я тебе рапорт по Новерии списать не дам, — подключается к перепалке до этого молчащий Спектр.

Снова смешки, которые никто даже не пытается замаскировать. Отсмеявшись, Рин возвращается к изначальной теме разговора.

— Ладно, ребят, это все замечательно, но давайте вернемся к нашим баранам, то бишь к одному конкретному барану. В сортах дерьма я не разбираюсь, но личное дело Сарена у нас с Найлусом есть. И персонаж там явно такой, что по жизни на похуе, кто там и что о нем думает, как относится к его поступкам и так далее. А это значит что? Что он…

— Привык сопротивляться, — неожиданно перебивает Рин Тали. — А ведь в том, что он видел, сопротивления нет ни на сантиметр. От Рин так и фонит «умрем, но не сдадимся» — вполне в ее духе, а Сарен и сомнению не подвергает то, что там болтается, и никаких иных исходов не то что не видит, а даже не пытается искать. По видеоряду очень хорошо заметно, что он обращает внимание только на самые худшие участки. Рин видит все целиком и старается выровнять больше на «плюсовой» перегиб. И, если честно, мне его даже как-то жалко становится после увиденного. Видеть мир в настолько черном цвете, с этим жить и не повеситься — это еще умудриться надо.

— Ну, ладно, допустим это правда. Действительно, Властелин с помощью какого-то излучения или еще какой дряни может заставить нас думать и делать не то, что мы хотим. Защищаться как предлагаешь? Шапочки из фольги для всей команды закажем? — с насмешкой спрашивает Кайден.

— Да нет, ребят, фольга нам тут явно не поможет. Мне кажется, здесь дело все в том, чтобы знать о подобном воздействии и принимать во внимание, что оно может оказываться. Вот смотри, ты открываешь экстранет и видишь баннеры типа «хочешь увеличить член», «лучшая винтовка года со скидкой стопятьсотпроцентов», «голосуйте за нашего кандидата, обещаем то-то, это и вон то еще на закуску». Ты им веришь?

— Мне что, пять лет? В это все только совсем тупые верят. Ну или дети маленькие, если случайно до компа доберутся, нащелкать всякого могут.

— А еще в это могут поверить люди, которые впервые сталкиваются с подобным. Те, кто не знают о таких вещах, как вирусная реклама, лживые политики, мошеннические сайты и так далее. И мы с вами все оказываемся невольно в роли таких людей, потому что «Властелин» — зверушка науке неизвестная. И методы воздействия у него явно несовременные. Мы подсознательно ждем, что из нас будут пытаться хасков слепить или, на худой конец, какой-нибудь наркотой обширять, чтобы послушными были. В игре была информация по полное подавление воли, ощущение потери контроля над своим телом в стиле «а-а-а-а-а, его зубы у моего уха, я за своим телом наблюдаю из стеклянной комнаты, а мои руки ебашат людей направо-налево» и прочий трэшак, характерный для некоторых психических расстройств и низкопробных фильмов ужасов про захват тела каким-нибудь призраком. А у нас тут все тихо, спокойно и вроде бы как добровольно, верно?

Бенезия не сразу понимает, что все взгляды присутствующих сейчас обращены на нее. А когда осознает это — чувствует, что должна сказать все, как есть.

— Рин права. Нет никакого ощущения, что тебя подавляют или переделывают. Ты просто начинаешь все воспринимать иначе. Принимаешь другие решения, действуешь не так, как привыкла раньше, теряешь привычную систему ценностей… А дальше по наклонной. И чаще всего у тебя даже мысли не появляется оглянуться и посмотреть, что с тобой произошло и какие последствия были у этих изменений.

— Наркотами так же становятся, угу. И кончеными алкашами. Уж я-то знаю — навидалась этого дерьма еще в родном мире, — вставляет свой комментарий Рин.

— Дело все в том, что к каждому в итоге применяется примерно одинаковый подход. Заставляют сомневаться или переживать, выбивают почву из-под ног, а потом — без сопротивления навязывают новую… модель поведения, скажем так. И если бы я это знала до того, как попала на борт Властелина… — горло перехватывает, а рука сжимается в кулак. Хочется спрятаться куда-то, потому что практически все смотрят на нее… с жалостью. Это снова непонятно. Так же, как было и вчера. Она ожидала ненависти. Обвинений. Попыток как-то поиздеваться. Но вместо этого получила только сочувствие. И слишком доброжелательное отношение для того, кто, по сути, предал всю Галактику.

— Замечательно. И как будем сопротивляться тому, что «может есть, а может нет» при условии, что это воздействие и отследить-то толком не получается? Про «заблокировать» вообще молчу.

— Хороший вопрос, Кэй. И, главное, сложный какой, учитывая, что ответ лежит на поверхности.

— Ну так подними и осени нас этой благодатью, о, премудрая, потому что я тоже что-то не догоняю, как нам против этой вакханалии работать, — фыркает Ричард. Его реплику встречает одобрительное гудение.

— Поясню на примерах. С кого начать… — Рин покрутила пальцем в воздухе, а потом — ткнула им в Лиару, которая все это время молчала. — Вот ты. Что ты там нам говорила? Что твои работы не принимают всерьез другие азари из-за твоего «слишком юного» по их меркам возраста. Что ты с этим делаешь?

— Ничего?

— Ответ неправильный, Лиара. Ты с этим живешь. И зная, что твою очередную работу обосрут, придравшись к твоему возрасту, ты уже приучаешь себя игнорировать все реплики подобного рода в свой адрес. Что логично, потому что если ты не будешь их игнорировать и каждый раз принимать всерьез, переживать и так далее — тебе останется только на люстре вздернуться от накатившей безысходности и ощущения тщетности бытия. Или вот тебя возьмем, — палец указал на Рекса.

— Ну, взять ты меня не сможешь, мелкая слишком, это я могу тебя за шкирку поднять и куда угодно деть, — реплику Рекса встречает очередная волна смешков. Рин на них внимания не обращает, продолжая развивать мысль.

— Ты ведь постоянно слышишь, что ты тупой, что кроганы в целом тупые, агрессивные, только ломать и умеют, ни в чем, кроме «круши-ломай» не разбираются и так далее. Тоже ведь с этим живешь, верно, Рекс?

— Я с этим не живу. Я это использую. Они осознают свои заблуждения, когда умирают. Если успевают, конечно, — Рекс хохотнул, а потом с прищуром посмотрел на тарелку Рин. — Шепард, я ни на что не намекаю, но твой ужин остывает, да и наш тоже. Нам еще со стрессом бороться. Особенно тебе, костемордый, — последнее было адресовано Гаррусу.

— И с чего мне такая честь?

— С того, что на Вермайре, скорей всего, будет жарко. А тебе после этого «жарко» чинить транспортер.

— Меня это не пугает. Машина на Новерии была в нормальном состоянии, а значит…

— Так на Новерии не Рин за рулем была, — «обрадовал» Гарруса кроган.

— О, Духи… Пожалуй, мне все-таки надо побороться со стрессом заранее.

— Это еще что. Это ты еще не знаешь, как красиво машина после Илоса будет дымиться… — Рин явно с трудом сдерживала издевательский смех.

— Капитан, а я и не знал, что ты такая сволочь.

— Теперь знаешь. Если сбежишь отсюда с криками ужаса — тебя никто не осудит, Вакариан.

— Нет-нет-нет, спасибо, лучше своя родная сволочь, чем то дерьмо, которое у меня в СБЦ было последнее время. Суть твоей идеи, Рин, до меня доходит. Ты предлагаешь игнорировать все, навязываемое Властелином, как фоновый шум. Не обращать внимания, помнить, что это ложь и не доверять таким мыслям. Верно?

— В точку. Если совсем чем-то хреновым накрывает — можно найти подходящую жилетку. Чур жилетка Джокера уже занята мной.

— Привереда, моя жилетка ее не устраивает, — фырканье Найлуса вызывает новую волну смеха. Она еще не утихает, когда Гаррус, закончив есть, сообщает:

— Все, всем приятного аппетита, я пошел, у меня там…

— Калибровка! — хором произнесли все присутствующие и снова рассмеялись. Бенезия непроизвольно выкрикнула это слово вместе с остальным хором. Сама не зная, почему и зачем.

— Да ну вас! — махнул рукой снайпер и направился к лифту.

— Меня подожди! — кинулась следом за ним Тали. — Рекс, ты идешь?

— Еще нет, без меня спускайтесь, — отмахнулся от них кроган, увлеченно копающийся в тарелке. Будто надеялся отыскать в привычной каше какую-то новую еду.

— Меня только один вопрос интересует, — ни к кому не обращаясь, произнесла Эшли. — Что делать, если вдруг кто-то один под это влияние попадет и начнет дичь творить? Не убивать же своих из-за этого, ведь не хаски же какие-то.

— Скрутить и аккуратно посадить в карцер. Нежно и без лишних пинков по ребрам, — не задумываясь, ответила Рин. Эта реплика вызвала усмешку у матриарха. А еще — чувство внутреннего напряжения. Почему именно — азари принялась объяснять мгновением спустя.

— Это звучит замечательно, особенно если учитывать, что у тебя на борту две азари. Просто хочу напомнить, что в биотическом плане мы тебя все равно превосходим.

— Ты так в этом уверена? — хмыкает Рин.

— О-о-о-о, началось. Я за попкорном, — хмыкнул Ричард, но на самом деле никуда не пошел.

— Уверена в чем? — интуиция подсказала Бенезии, что сейчас будет какой-то подвох.

— В том, что ты меня именно превосходишь? Превосходство подразумевает, что абсолютно во всех биотических дисциплинах ты будешь лучше меня.

— Это же очевидно. Мой жизненный путь в пятьдесят раз длинней твоего, Айрин. И даже если учесть твою обучаемость и высокий биотический ранг… Почему ты смеешься?

— Давай так. Сейчас устроим соревнование. Если ты хоть что-то из моих «биотических фокусов» не сможешь повторить — будешь должна мне одно желание.

Спор «на желание» заставил с ностальгией вспомнить собственную юность.

— А если ты мне проиграешь?

— С меня желание. Только давай без неприличных идей вроде «пробежаться голышом по палубе», ладно? Мы же все-таки взрослые люди…

Невольно Бенезия срывается на смешок. Потому что «Рин» и «взрослая» воспринимались исключительно как антонимы.

— Что же, я думаю, что нам стоит спуститься в трюм. Мы же не хотим разнести кают-компанию своими действиями?

— О, а это не потребуется. Смотри и повторяй, — Рин выставила ладонь вперед, а потом — согнула все пальцы, кроме указательного и среднего. А в следующий момент эти пальцы охватило биотическое пламя и прямо в воздухе напротив Бенезии начал сплетаться причудливый узор. Только сейчас матриарх вспомнила, что Рин успела побывать в одном из их монастырей и обучиться весьма специфическому виду биотики, который был доступен далеко не каждой азари. Богиня, надо же было так глупо проколоться…

— Так давай, повторяй, — с явной издевкой в голосе Рин толкнула получившуюся «снежинку» в сторону матриарха. — Она даже тут повисит еще секунд сорок, чтобы ты узор рассмотреть смогла. А чего-то я не слышу энтузиазма и рвения. И утвердительных воплей. Что, допревосходилась, блин?

Оставалось только поднять руки вверх, признавая поражение. Если бы девочка воспроизвела какой-то простой фокус, даже со своими руками Бенезия могла бы его повторить. Но изящную и тонко проработанную фигуру, чьи очертания начали таять в воздухе — уже нет.

— И что я должна буду делать, как проигравшая сторона?

— Ну, я тут случайно обнаружила дело, в котором ты действительно меня превосходишь. И всех остальных тоже. Поэтому ты до конца путешествия отвечаешь за то, чтобы на завтрак мы пили нормальный кофе, а не те помои, которые обычно у нас получаются. Принимается?

Это было почти смешно. Поспорить на желание, как неперебесившийся подросток и получить в качестве «наказания» что-то нормальное.

— Принимается.

— Ура, народ, нам будут варить нормальный кофе, слава мну! — радостно завопила Рин. О том, что громко кричать не стоило, она догадалась только когда услышала за спиной голос Чаквас.

— Вот и хорошо, что вы здесь, капитан. Я так и подумала, что вы сейчас собираетесь ко мне на осмотр, вот, вышла встретить и проводить. С почетным эскортом, если вдруг опять кое-кого придется от дивана отдирать, чтобы в лазарет занести.

— Сама пойду, — зло буркнула Рин и с самой унылой физиономией поплелась следом за доктором. Что вызвало очередную волну смеха среди сидящих в кают-компании.

Уже забираясь на койку в своей каюте, Бенезия тщетно попыталась найти в памяти прошлых четырех десятилетий момент, когда ей было так же весело, как сегодня в этой странной компании «сброда со всей галактики». И с сожалением для себя заметила, что нет — не доводилось ей проводить время подобным образом. Возможно, даже лучше, что она оказалась в итоге на этом корабле?

— Спокойной ночи, мам, — раздался с нижней кровати голос Лиары.

— Спокойной ночи, крылышко, — сорвалось с языка само собой. Будто и не было пятидесяти лет отчужденности. Всех тех ссор между ними о выборе Лиарой профессии. Сейчас, по прошествии времени эти ссоры казались такими… глупыми. Абсолютно неважными. Только оказавшись на «Нормандии» Бенезия начала понимать, чего именно лишилась, попытавшись заставить Лиару действовать по своей воле. В тот день пятьдесят лет назад она лишилась всей своей семьи. А сейчас неожиданно ее вернула. И получила в довесок целую компанию странных друзей дочери, которые были готовы легко принять в свои ряды и саму Бенезию, дав ей то же дружелюбие и ощущение дома, которое получила чуть ранее Лиара. Слишком это было… непонятно. Слишком… Неправильно. Или все-таки нет?