Бессмертный бог (джен)

* * *

Посоветовав Хеймдаллю сохранять бдительность, я обернулся и посмотрел в сторону моста Биврёст. Мост был длиной в несколько миль и вёл от Обсерватории к Королевскому дворцу всего с несколькими остановками между ними.

Я почувствовал, что заклинание телепортации перенесло волшебника и двух его союзников в точку, где Биврёст упирался в землю. Все трое врагов были невидимы, но один из них был скрыт даже от меня.

Я просто знал, что они находятся где-то здесь, но не мог точно сказать, где они. Что настораживало, если честно.

Увидев двух скрытых существ, идущих ко мне, я направил на них кулак и выстрелил магическим заклинанием. Заклинание понеслось со скоростью, в несколько раз превышающей скорость звука, и врезалось в магический щит, установленный волшебником группы.

К счастью, я ожидал этого и учёл при атаке. Заклинание при встрече со щитом вызвало взрыв, который отбросил назад двух уже видимых существ.

Мужчина, ростом 7 футов 5 дюймов, лысый, опустился на одно колено и использовал топор, воткнув его в Биврёст, чтобы удержаться на нём. Женщина в это же время произнесла какое-то заклинание, и принялась парить в воздухе, отлетев на несколько шагов.

— Амора и Скурдж. Дайте угадаю, на чьей вы стороне… — сказал я, готовясь к бою с двумя весьма компетентными противниками.

Амора и Скурдж. Любовники, союзники и враги Тора. Одна — ведьма феноменальной силы, которую называют Чародейкой, а другой — боец ​​​​с физической силой равной силе Штормового великана.

— Ёрдсон, — произнесла Амора, посмотрев на меня. — Тебе не следовало вмешиваться в наши цели, дитя. Рагнарок — не твоё дело.

Она плавно опустилась на Биврёст, и Скурдж присоединился к ней, встав рядом, полностью затмевая её 5 футов 10 дюймов своим гигантским ростом. Он хрюкнул, забрасывая на плечо Кровавый топор.

Я внимательно оглядел их обоих, изо всех сил стараясь не останавливаться на её удивительном теле, и сказал:

— Ну, это вообще-то моё дело. Видите ли, я заключил сделку с Асгардом.

— Какую сделку? — спросила Амора, наклонив голову, и её пальцы начали подрагивать. Значит, она тянет время.

— Сделку, связанную кое с чем, чародейка, — улыбнулся я.

— С чем? — переспросила явно сбитая с толку Амора.

— Не твоего ума дело, женщина, — отрезал я, и мы одновременно произнесли заклинания.

Заклинание Аморы вызвало толстые цепи из асгардской стали прямо из-под Биврёста. Все двенадцать цепей двигались с невероятной скоростью, окружая меня со всех сторон.

Тем временем моё заклинание создало вокруг меня непроницаемый щит. Этот щит — моё личное изобретение. Он может блокировать всё и вся, независимо от плотности, если это объект, а не магическое заклинание.

Цепи, даже вызванные магией, являлись физическими объектами. Они одновременно врезались в сферический щит, окружающий меня, почти не вызывая на нём ряби.

Но это было ещё не всё: как только цепи ударили по моему щиту, они немного вздрогнули, а затем полетели к Аморе. Я перехватил контроль над заклинанием.

Амора цокнула языком и взлетела вверх. Цепи последовали за ней, пытаясь ударить. Я увидел, как она стала невидимой и заменила себя хорошей иллюзией, но меня это не обмануло, и я продолжил атаковать её настоящее тело.

Внезапно щит вокруг меня треснул от удара могучего топора Скурджа. Я прекратил поддерживать щит и призвал в руки свои топоры. Скурдж определённо крупнее меня, но не обязательно сильнее.

Он гибрид Штормового великана и аса, и, следовательно, сильнее, чем обычные гиганты и асы. Так получилось, что когда я попытался заблокировать удар с помощью Астрапи, топор Скурджа заставил его отклониться и пробил мою броню из вибраниума.

Его топор был достаточно острым, а удар достаточно сильным, чтобы топор прорезал броню и даже немного поцарапал меня. Сделав шаг назад, я уклонился от его второго удара и увеличил свою силу, используя Магию, пока он старался ударить меня вновь.

— А ты хорош, — сказал я, уклоняясь от удара по голове, а моё тело уже начало наливаться силой. Внезапно я поднял свой правый топор и подставил его под оружие Скурджа, уже готовящееся опуститься мне на шею. Ухмыляясь, я добавил: — Но я лучше!

А затем я потянул его топор вперёд, заставляя Скурджа потерять равновесие и наклониться. Я подпрыгнул, целясь бронированным коленом ему в лицо.

Скурдж отшатнулся назад, всего на несколько шагов, но мне этого достаточно, и я направил на него свой Анемос. Прежде чем Скурдж успел прийти в себя, я выстрелил в его грудь мощной молнией из Анемоса.

— А-а-арх-х-х! — закричал Скурдж, дергаясь от удара молнии, и упал вниз, не выпуская из рук Кровавый топор.

Поддерживая молнию, я бросил в него Анемос, стремясь обезглавить его одним ударом. Удивительно, но Скурдж исчез со своего места, и мой топор просто рассёк воздух.

Скурдж снова появился надо мной, высоко подняв топор, и ринулся вниз, стараясь приземлиться на меня. Я отскочил от Скурджа, и он грохнулся на Биврёст, глубоко воткнув в него топор.

— Ты заплатишь за это, Ёрдсон, — зарычал он.

Я призвал Анемос обратно к себе и тут же отступил на шаг назад, а место, где я только что был, почернело из-за сильного жара. Подняв голову, я увидел чародейку Амору, безупречную и сексуальную, как всегда, ухмыляющуюся мне.

Я открыл рот, чтобы подшутить над ней, но Скурдж снова напал на меня, заставляя меня снова сосредоточиться на физической борьбе. Только на этот раз мне ещё пришлось уворачиваться от зачарованных стрел, выпущенных Аморой.

Внезапно Скурдж начал двигаться быстрее, чем раньше, и вонзил свой топор прямо мне в грудь. Я распахнул глаза и посмотрел вниз, изо рта у меня хлынула кровь. Кровавый топор пробил броню из вибраниума и вонзился мне в грудь, раскрошив, как минимум, пять рёбер.

— Блядь! Как? — я выдохнул сквозь зубы, глядя на Кровавый топор с удивлением и ужасом.

Вибраниум очень трудно разрушить при прямой атаке. Броня из вибраниума должна была заблокировать удар даже божественного оружия. Даже если бы она была сотворённой, а не выкованной, она не должна была так легко разрушиться. Но один раз Скурджу это уже удалось, так что я не слишком удивился.

А вот что было на самом деле удивительно, так это феноменальная скорость, которую Скурдж только что продемонстрировал. Я был уверен, что до этого он действовал в полную силу и на полной скорости, но он внезапно просто… удвоил и то, и другое прямо перед последним ударом.

Скурдж вырвал топор из моего тела, заставляя меня вздрогнуть от боли, и оттолкнул меня от себя. Я начал исцеляться и посмотрел на Амору, которая приземлилась рядом со Скурджем с ухмылкой на лице.

— Что случилось, Ёрдсон? — ехидно спросила она. — Реакция уже не та?

Я принялся ломать себе голову, гадая, что она могла сделать, и желал, чтобы моё тело исцелилось быстрее. Наконец, когда моя эхолокация сообщила мне об остальных боях, я кое-что заметил. Буквально все двигались в два раза быстрее, чем раньше.

Или… Я двигался медленнее.

Я усмехнулся, не веря, что чуть не попался на её уловки.

— Ты ведьма, — сказал я, немного посмеиваясь, и медленно встал. Моя рана зажила. Я посмотрел на Амору, которая выглядела удивленной, и произнёс: — Ты пыталась заставить меня поверить, что я теряю хватку, что я веду себя высокомерно. Но ты только что замедлила время вокруг меня. Ты и это умеешь?

Небольшим импульсом моей космической энергии, незаметным для остальных, но достаточным, чтобы сделать свою работу, я избавился от наложенного на меня проклятия. Амора стала раздражённой, а Скурдж снова помчался ко мне.

Пока мы со Скурджем сражались, зазвучал голос Аморы:

— Можешь не верить, но меня обучал сам верховный волшебник. Игра со временем — не единственное, чему он меня научил.

Внезапно, между одним ударом и другим, я замер на месте, не в силах пошевелиться. К сожалению, это не позволило мне увернуться от удара в нос, который отбросил меня назад.

Удар вывел меня из-под заклинания паралича, и я откатился от рубящего удара топора Скурджа.

Происходящее начало злить меня.

Мы со Скурджем опять схватились между собой, но я не смог нанести ни одного удара, в то время как Скурдж нанёс множество. Не то чтобы я был слабее Скурджа или медленнее. Но Амора вмешивалась всякий раз, когда я пытался ударить Скурджа.

Её стараниями мне приходилось либо уклоняться от заклинаний и проклятий, либо страдать от их последствий, вроде того, что на мгновение парализовало меня.

Она то замедляла время вокруг меня, то ускоряла Скурджа. Выпускала зачарованные стрелы, которые сжигали всё, к чему прикасались, и даже моё божественное сопротивление не помогало справиться с ними. Так что у меня не было выбора, кроме как постоянно уворачиваться, время от времени получая удары.

Отскочив от ещё одного такого заклинания, я уклонился от удара Скурджа, развернулся, и сзади засадил локтем в его бронированную голову. Как только я оказался позади Скурджа, он завёл правую руку за спину, надеясь порезать меня своим топором.

Я опять уклонился и обошёл его. Он попытался снова достать меня, а я продолжил уворачиваться, оставаясь позади Скурджа.

Увернувшись таким образом раз семь, я отскочил на десять шагов назад и остановился. Собравшись с силами, я попытался наложить на Амору как можно больше разрушительных заклинаний, включая заклинания молнии, чтобы она была занята.

— Скурдж, нет! Убирайся! — закричала Амора, яростно защищаясь от моего шквала.

Скурдж широко раскрыл глаза и согнул колени, чтобы отпрыгнуть от места, на котором стоял. Однако это ему не удалось, потому что вокруг его местоположения на земле образовался рунический круг, который заморозил его на месте, всего в дюйме над землей.

За пределами этого круга образовался ещё один, с ослепляющей вспышкой света появилось моё голубое пламя и полностью сожрало Скурджа, не оставив даже его топора.

— Ты обманул меня! — выкрикнула Амора, прекратив защищаться. Однако мои заклинания не прекратили лететь в неё, и одно заклинание сковало руки и ноги Аморы толстыми деревянными колодками, а другое сделало надрез на её запястьях, чтобы она не могла выполнять жесты для заклинаний.

Я кивнул и притянул Амору к себе. Она была привлекательнее, даже чем последняя богиня Любви, с которой я спал.

— Чародейка, ты, кажется, забыла, что я мастер Магии, даже если не часто пользуюсь этими умениями.

— Руны. Мы побеждены проклятыми рунами, — пробормотала Амора, стоя передо мной на коленях.

— Твоя первая ошибка заключается в том, что ты вступила в сражение со мной, — сказал я, схватив Амору за волосы и потянув так, чтобы она посмотрела на меня. — Твоя вторая ошибка заключается в том, что ты пыталась заставить меня поверить, что я некомпетентен. И твоей последней ошибкой было показать мне слабости Скурджа. Он медлителен, и это его погубило.

— Знаешь, какую ошибку ты совершил? — Амора мгновение смотрела на меня, а потом улыбнулась.

Я ничего не ответил и продолжил смотреть в её прекрасные голубые глаза, не в силах отвести взгляд. Внезапно она вскочила, её руки освободились от пут, и она схватила меня за волосы. Прежде чем я успел освободиться, Амора потянула меня вниз и приблизила свои губы к моим.

На мгновение я замер, не зная, что делать, но потом начал целовать её, восхищаясь её красотой. Мне повезло, что я могу её поцеловать. Кроме того, она чертовски хорошо целуется.

Амора медленно отстранилась, заставляя меня разочарованно вздохнуть. Она улыбнулась мне, погладила по щеке, а я обнаружил, что одна моя рука лежит на её бедре, а другая сжимает её упругий зад.

— Твоя ошибка заключается в том, что ты позволил мне прикоснуться к тебе, — Амора снова поцеловала меня в губы.

Я не понял, что она имела в виду, и проигнорировал её слова. Я снова притянул её к себе и впился в губы, на этот раз не позволяя отстраниться.

— Ёрдсон, подожди… — попыталась перебить меня Амора, но я слишком пылал страстью и не мог перестать целовать её. И я был слишком занят, чтобы слушать её речь.

Она не успевала вставить ни слова, а я продолжал яростно целовать её прямо на Биврёсте.

Я люблю Амору. Она самый красивый человек, которого я когда-либо встречал.

«А как же Хатор? Бранвен? Афродита? Чхая? Кали? Разве они не красивы?» — шептала маленькая часть моего разума, заставляя меня злиться.

Нет! Амора самая красивая. И я продолжал целовать её, чтобы показать ей всю свою любовь.

«Но разве ты не собирался ухаживать за Чхаей? Жениться на ней?»

Пока тихий голос в глубине моего сознания нашептывал предательские мысли, я внезапно перестал целовать Амору.

И прежде чем она успела что-то сказать, я схватил её за шею обеими руками и сломаю шею, как ветку.

— Чёртова сука загипнотизировала меня своей слюной, — пробормотал я, не веря, что действительно попался на это, и внезапно чувствуя себя грязным.

По щелчку моих пальцев её тело вспыхнуло синим пламенем, оставляя после себя лишь выжженное пятно на Биврёсте.

Она была чёртовой чародейкой, соблазнительницей, и я позволил ей подобраться ко мне чересчур близко, используя силы соблазнения.

Я услышал смех и увидел позади себя Хеймдалля.

— Я пришёл избавить тебя от твоего… затруднительного положения. Но, кажется, ты достаточно хорошо справился с этим сам, — насмешливо сказал он.

— Если об этом узнает моя мать, в следующем цикле возрождения никто не узнает, кто такой Хеймдалль, — проворчал я, сердито глядя на него.

Хеймдалль проигнорировал мою угрозу и расхохотался, отправляясь обратно в Обсерваторию. Я последовал за ним, надеясь уйти подальше от этого места, где я чуть не занялся сексом с чародейкой, околдовавшей мой разум.

Я не могу поверить, что потеряв контроль над разумом, первым делом накинулся на чародейку с поцелуями. Я грязно приставал к ней, и теперь винил эту суку. Я никогда раньше так не поступал, каким бы возбуждённым ни был. Если, конечно, не считать Хатор, которая всегда сводила меня с ума.

Контроль над разумом сделал меня слишком импульсивным. И мне это не понравилось. Никогда не позволю этому повториться.

Слава Королеве, это сделал не Локи.

И это напомнило мне о том, что нужно больше работать над ментальными искусствами. Если Амора смогла это сделать, сможет и кто-нибудь ещё.

Однако Хеймдалль внезапно остановился, заставляя и меня замереть на месте. Я призвал в руки свои топоры и насторожился, потому что приближалось нечто. Нечто грозное.

То, что мы ожидали, предстало перед нами в знакомом облике единственной дочери Локи.

Хель. Богиня Смерти и правительница Хельхейма.

Она стояла неподалёку от нас с некромечом в руке, спиной к Обсерватории.

Мы застыли перед ней. Хеймдалль с Хофундом в руках, а я с топорами. Мы смотрели на самую опасную женщину в галактике с большим страхом и уважением.

— Начнём, дорогой Хеймдалль? — спросила Хела мурлыкающим голосом и очень сексуально шагнула к нам.

«Что, чёрт возьми, со мной сегодня не так?! Это дочь Локи!» — крикнул я про себя.

Прости, Локи. Прости, Хель. Извини… Чхая. Гормоны… Да, это гормоны. Амора как-то повлияла на мои гормоны. Ага. Вот и всё.

* * *