Неправильно... или? (версия 2.0) (гет)

Как и ожидалось, просто так Чаквас меня не выпустила. И пальцы на всякий случай осмотрела, признав, что в этот раз я их биотикой не сломала. Ну и прокомментировала ситуацию в духе «мало тебе рисков на задании, еще и дома постоянно на что-то нарываешься». Я в ответ возразила, что за хороший кофе и пострадать не жалко, на чем разговор и закончился.

Хотя на самом деле суть вопроса была не в кофе. А в том, что надо в экстренном темпе излечивать некоторых персонажей от недооценивания противника. Найлуса уже вылечили, теперь очередь Бенезии настала. Лучше пусть от меня пинок по самооценке получат, чем начнут ошибки на заданиях допускать из-за уверенности в собственном превосходстве. А кофе… Что же, хороший кофе — это один маленький бонус, который скрасит наше путешествие на Вермайр, а затем и на Ил.

— Что-то давно тебя не видно было, капитан. Начинаешь забывать старых друзей? — со смешком поддел меня Джокер, стоило только сесть в кресло второго пилота.

— Тебя и захочешь — не забудешь, — фыркаю, принимаясь смотреть на пейзаж за обзорным стеклом. Уни-инструмент пищит, принимая графические файлы, явно припасенные Джеффом с тех мест, которые мы пролетали за последние сутки. — Ну и что расскажешь?

— Тебе вообще или про Новерию?

— Давай и про то, и про это.

— Ну, на Новерию я больше не хочу: непонятно, то ли отморозишь себе жопу, то ли ее по кускам корпорации растащат и продадут. А по поводу всего остального… Ты же в курсе, что Властелин на «Нормандии», если что, не поместится? Не тащи его сюда, Рин. Лучше парочку саларианцев, которым мы на выручку идем.

— Властелина и не придется тащить. Он у нас, как помнишь, не под контролем и не запутавшийся либо случайно попавший в замес человечек, так что пациент явно не наш.

— Ну и славненько. Всех остальных можешь тащить — после рахни нас уже ничем не удивишь.

— Это мнение всего экипажа, или твое собственное?

Пилот не отвечает, лишь качая головой. Завожу очередной разговор, на этот раз — ни о чем. Прерывает его сообщение от Найлуса. О, а вот и мой рапорт подоспел. Сейчас перепишу его своими словами — и можно на какое-то время о бюрократической возне забыть.

Переписывать пришлось уже в своей каюте — у Джокера на кресле печатать неудобно, а в кают-компании тусили сменившиеся с вахты члены экипажа, так что я привычно взгромоздилась на родную верхнюю койку и принялась клацать по голографической клавиатуре, вставляя в рапорт Найлуса некоторые перефразировки и окончания от своего лица.

От санционированного плагиата меня отвлек шорох на соседней койке. Подняв голову от терминала, я столкнулась взглядом с Бенезией.

— Опять не спится? — фыркаю я едва слышно, чтобы не мешать народу на нижних койках.

— А сама-то чего не спишь?

— Рапорт пишу. Списываю, верней.

— Совету?

— Кому же еще…

Снова отвлекаюсь на писанину, и понимаю, что меня продолжают сверлить взглядом.

— Я так понимаю, это наследственное, — тихо себе под нос произношу я. Но Бенезия меня слышит.

— О чем ты?

— О способности препарировать взглядом. Сначала Лиара, теперь ты. Не, мне не в напряг, конечно, но ты можешь просто спросить, что хочешь и получить ответ. Это будет быстрей, чем попытка прочесть мои мысли.

— Просто спросить… А ты сама ответ знаешь, Рин? Почему все так в итоге получилось?

— Ты о чем?

— О нас с тобой. О том, что я здесь, хотя мое место в тюрьме, а то и вовсе в объятиях Богини…

— Это не…

— О том, что вместо этого я сейчас здесь, а у всех остальных это вопросов не вызывает. О том, что все твои члены команды, признай, ведут себя странно — в любой другой компании…

— Так, ша-ша-ша, я достаточно услышала. И все это я уже где-то слышала. Ты мне вот что ответь — тебя другая компания что, больше бы устроила?

— С темы уйти пытаемся, значит. Ясно все с тобой, — матриарх закинула руки за голову и принялась невидящим взглядом смотреть в нависающий над нами потолок каюты.

— Не пытаемся. Ответов хочешь? На тебе ответов по привычному формату. С чего начать? Несколько недель назад у этого судна был другой капитан. Честный, ответственный, о подчиненных заботящийся… И что самое важное — смотрящий на то, что человек из себя представляет, а не на то, как его оценивают с общественной точки зрения. Капитан этот собирал свою команду здесь, на «Нормандии», на протяжении нескольких лет. Мы с Кэем и Ричем — ее последние приобретения, причем мы с Аленко — одни из самых проблемных, если вспомнить, как в Альянсе в целом к биотикам относятся. Впрочем, до этого тут еще был штурман от бога с расистскими склонностями и пилот, которого за шутеечки порой прибить охота. Так о чем это я? А, да, точно. Если бы этот капитан отнесся в свое время ко мне чуть более по-наплевательски — вот этого всего бы сейчас не было. Или было бы, но по другому формату, понимаешь? И не факт, что было бы лучше. Я о чем это… О том, что все наши действия, так или иначе, имеют последствия. Иные мы можем предугадать, иные анализу и расчетам не поддаются. Иногда мы сталкиваемся с их последствиями, а иногда — запускаем цепную реакцию, которая лишь косвенно задевает нас, а затем — сметает все на своем пути, следуя в невидимом глазу направлении. Я только одну вещь заметила: объективно плохие поступки чаще всего приводят к объективно плохим последствиям. Открыли травлю на человека — он съехал с катушек и наделал всем гадостей. Решили, что у нас есть право распорядиться чужой жизнью — может и не заметили, как сами создали соответствующую прецендентную практику, с которой еще можем не раз столкнуться, но уже с другой стороны баррикад. По теме же твоих поступков… Мне сложно судить, правда. Да и имеет ли право это делать человек, который из благих намерений может сделать вещь, которую другие иначе, как идиотизмом, не назовут? Я ведь тоже когда-то могу оказаться на твоем месте, Бенезия. И мне бы не хотелось, чтобы меня, условно говоря, гнилыми помидорами забрасывали без суда и следствия. А если подробно разбирать твои поступки и мотивы для их совершения — то все выглядит не так уж просто и понятно, как может показаться на первый взгляд.

— Я не об этом спрашивала. Не только об этом, если быть точней. Почему ты не чувствуешь ненависти ко мне? Я помогала с организацией нападения на Иден Прайм. Геты на Феросе и все то дерьмо с Новерией — тоже мое дело. Как можно с твоим характером «всех спасу — никого не обижу» не испытывать ненависти и не желать наказать того, кто в чужой крови уже захлебнется скоро?! — последнее Бенезия выкрикнула и стукнула кулаком по стене.

— Ты бы аккуратней, тут люди спят, вообще-то. И не только люди, — фыркнула я. И осторожно свесившись с койки, посмотрела на спящих внизу Эшли и Лиару. Не проснулись. Уже хорошо. Значит, можно продолжать разговор. — Знаешь, в этом вопросе все, как и обычно, запутанно и сложно, но в то же время — просто и понятно. С одной стороны — в моих силах наказать тебя какой-нибудь физической расправой или просто передав вашему правительству, где твои противники тебе либо втихую шею свернут, либо что похуже сделают перед окончательной казнью. С другой — что бы я не сделала в отношении тебя, это не вернет погибших по твоей вине и так же никак не исправит того, что ты натворила. Это, кстати, точка зрения Рекса — как помнишь, он сказал о причинах, по которым голосует за твое пребывание в команде. С третьей стороны — выдача пиздюлей вызывает ощущение искупления. Будто ты отсидела условных пятьдесят лет в колонии строгого режима — и вопрос закрыт. Или прибили тебя и, опять же, тема исчерпана. А сейчас… Милосердие порой ранит больней ножа, верно, Бенезия?

От моих слов азари вздрогнула и крепко сжала рукой одеяло. Но взгляда в сторону не отвела, продолжая смотреть мне прямо в глаза.

— Есть и четвертая сторона вопроса. Знаешь, в той игрушке, освещающей частично события происходимого пиздеца, поднимается один очень интересный вопрос. Звучит как «общественное превыше личного». Если мы забиваем на все и всех, убиваем все, что шевелится, демонстрируем расизм и нежелание идти на диалог -получаем весьма дерьмовенькую концовочку. Что абсолютно логично: разобщенная команда и такая же разобщенная галактика никогда не окажут достойного сопротивления Жнецам. Другое дело, если все более-менее порешать путем дипломатии и пусть и на время, но примирить всех враждующих петухов. А для этого надо и самой как минимум не быть таким петухом, который перед замесом начинает выяснять отношения с кем бы то ни было. У меня был такой опыт в самом начале службы здесь. Тогда ничего непоправимого не произошло, слава всем известным богам, но ситуацию я все равно запомнила и выводы сделала.

— Как у тебя все…

— Есть и пятая сторона. Те самые последствия действий. Я оставила в живых и поставила на свою сторону далеко не самого слабого бойца. Кто знает, чью жизнь ты спасешь на следующей вылазке. Ну и шестая тема знаешь в чем? Раз ты чувствуешь себя виноватой и раз ты изначально собиралась помешать Сарену, просто под влияние попала, значит — ты все-таки не плохой человек. Ну, то есть не плохая азари. У тебя есть принципы, желание изменить происходящее к лучшему, желание исправить то дерьмо, в замешивании которого поучаствовала. Так зачем мне тебя ненавидеть и за что убивать? Что же насчет команды… Не знаю. В массе своей они и до присоединения ко мне были нормальными. Ну, в моем понимании этого слова. Эш побухтела немного, когда я инопланетников тащить начала на корабль, но в итоге до нее все-таки дошло, что они нам нужны и хоть в жопу их целуй, хоть наоборот, не люби, но с корабля никуда не денутся. Рекс все рассматривает с точки зрения пользы в хозяйстве, Найлус и Гаррус хоть и высказываются частенько против, но подлян делать, если мои решения их не устроили, не будут. Лиара и Тали — типа фиалочки, которые жалеют всех, кто под руку подвернется. Ну а с Кэем и Ричем мы третий год знакомы, и из них больше полугода они под моим началом болтаются, так что смирились и свыклись с моими заебами. Ты там не заснула еще от многословной и запутанной тирады моего авторства?

— Мне тысяча лет, Рин. И азари очень любят поговорить, так что многословия и запутанности я не боюсь. И все мотивы, которые ты мне сейчас объясняла, я тоже просчитывала. Я не о принципах и не о мотивах решений. Я о чувствах. Даже я не всегда могу взять эмоции под контроль. Тебе же это удается с поразительной легкостью. Отсекаешь то, что может тебе навредить. Убираешь то, что может тебе помешать. И при этом — не становишься похожей на тех, кто практикует подобный подход. Эмоции ведь подавляются целиком — исчезает ненависть, но исчезает и способность сопереживать, беспокоиться, заботиться в конце концов.

— Во мне есть ненависть, — пожимаю плечами я. — К работорговцам, к насильникам, к тем, кто ради жажды наживы готов принести в жертву чужую жизнь.

— Тогда ты бы ненавидела и Рекса. Он наемник. Не наемники ли постоянно приносят в жертву чужие жизни?

— Сложно здесь все. Армия ведь тоже наемники, по сути. Просто одни на государственную структуру работают, а вторые — на частных заказчиков, но работу делают, по сути, одну и ту же. Различными методами, в том числе порой и недозволенными, любой наемник защищает интересы заказчика, прежде всего. Есть среди армейских те, кто служит высоким принципам. Так и среди наемников встречаются такие, кто избирательно за работу берется или вовсе бесплатно кому-то может помочь. Рекс вот, например, ко мне из принципа пошел, а не ради наживы. А вот то, что я перечислила… Это просто гниды, которых давить надо. Уберем наемников и армию — потеряем структуру нормального общества и загрузимся в полный хаос. Уберем работорговцев, насильников и недобросовестных дельцов — жить станет лучше, жить станет веселей. И к тому же…

— И к тому же сейчас четыре утра, шли бы вы обе спать, а? — раздался с нижней полки сонный голос Лиары. Азари подняла голову от подушки, обвела нас мутным взглядом и широко зевнула, прикрывая рот ладонью. — Серьезно, Рин, ты мечта любого соседа, я еще не говорила?

Нашарив под койкой обувь, Лиара натянула ее на ноги и вышла из каюты.

— Мда… Давай лучше действительно спать? А то если сейчас еще и Эшли проснется — мы тогда точно парой ласковых не отделаемся, — предлагаю азари я. Та кивает и отворачивается к стене. Я же принимаюсь допечатывать рапорт. Полчаса возни — и можно отправляться в царство Морфея. Так, а когда Лиара успела вернуться? Впрочем, ничего удивительного, что я ее прихода в каюту не заметила — вполне в моем духе сконцентрировавшись на одном деле или на собственных мыслях потерять связь с реальностью. Выпадение в астрал без подстраховки рулит.

* * *

— Что-то ты непривычно спокойная, капитан, — фыркнул Джокер, стоило мне опуститься в кресло второго пилота. До высадки оставалось четыре часа, команда была проинформирована и проинструктирована, а я… Я сейчас действительно чувствовала себя абсолютно спокойно.

— Это потому, что у меня ощущение, будто все это время спереди нас собиралась огромная волна. И вот сейчас она идет на нас, а последующие несколько дней определят, выживем мы, или всей толпой отправимся по разным духам-богиням и так далее.

— Да, спокойствие для таких ситуаций — самая подходящая эмоция. Капитан, да ты человек-парадокс, я тебе уже говорил?

— Не только ты. Обычно говорят, что я ебанутая, но тебе по уставу не положено меня обзывать.

— Устав вспомнила, маленькая моя? Двойные стандарты такие двойные, да, — Джефф привычно положил руку мне на голову и провел пару раз по волосам, поглаживая меня, словно котенка. — Значит, когда мы делаем то, что нам хочется — инопланетников на корабль тащим, контр-адмирала чуть ли не нахер посылаем, так это нормально. Я уже молчу о том, как ты против Ахерна бунтовала на Вершине, за что должна бы под трибуналом загорать, а не здесь со мной сейчас в чине почти-Спектра сидеть. А как нам что-то нехорошее грозит — так мы сразу устав вспоминаем. Нехорошо, Рин, нехорошо.

Фыркаю и дождавшись, пока Джокер уберет руку, принимаюсь крутиться на кресле. Заодно поясняя свои ощущения сейчас.

— Видишь ли, у нас впереди база Сарена. И возможно, сам Сарен. А все, что было раньше — это так, подготовка. Время разбрасывать камни, понимаешь? Которое было дано, чтобы сегодня встретиться с будущим, каким бы оно не было. Чтобы сделать самый важный выбор и убедиться в том, что я могу принимать верные решения. Что у меня есть на это право и… И умение обмануть саму судьбу. И сегодня… Сегодня я соберу камни и увижу, стоило ли на самом деле все то, что я делала это время, хоть чего-то.

— То есть, я правильно понимаю, что все, что ты наворотила за это время, для тебя никакой ценности не имеет и ничего не доказывает? Знаешь, капитан… Я вообще ничего сейчас не понял, но раз тебя все устраивает, то пусть будет.

— Пусть будет, Джокер, пусть будет, — чуть улыбаюсь я, глядя на звезды и планеты за окном. Скопление Омега Дозора, система Хок, планета Вермайр… Здесь все решится. Здесь выбор, который никаким образом нельзя отменить или изменить, что бы мы ни делали в оригинале. Да, такой выбор был и раньше, то там мне достаточно было предупредить о нападении Сарена Найлуса, а на Дженкинса набросить биотический барьер. По сути — не нужно было ничего, кроме обладаний знаниями о будущем. А с Бенезией мне вообще повезло, по сути. И будь нужный скрипт у Шепарда, уверена, он бы и матриарха спас да к команде присоединил. Фишка в том, что оригинальному Шепарду нужного скрипта не прикрутили, а мои действия только скриптами не ограничены. И вот мы сегодня узнаем, есть ли вообще толк от этой неограниченности на самом деле, или все тлен, суета и яйца выеденного не стоит. Если второе… Что же, я изначально и не рассчитывала особо, что смогу что-либо изменить. Так что буду и дальше «проходить игру», осознавая себя лишь марионеткой в руках Алики или еще каких-то там сил. Зная, что сама по себе я ничего не стою, и даже случись что со мной — ничего не изменится, просто найдут другого добровольца, который завершит мой путь. Продвигаясь по сюжету лишь из понимания, что если позволю сделать такой же овцой на заклание, как я, еще кого-то, то окончательно перестану себя уважать.

Путь в трюм, верный «Хищник» на тушку, спектровские пистолет и штурмовку на соответствующие крепления, вкусняшки про запас — и я готова к высадке в лагерь саларианцев. Одно лишь радует меня — нет никаких игровых условностей вроде необходимости ехать в лагерь на «Мако» сквозь толпы гетов разной степени вооруженности. Потому что саларианский лагерь расположен, внезапно, не под стеночкой базы, а сильно южней, да еще и гетов поблизости не наблюдается, что логично, ведь обнаружь вся их кодла саларианских разведчиков -и прибытия нашего корабля отряд Киррахе попросту бы не дождался.

Мягкий толчок — и корабль приземляется рядом с саларианским судном. Нас уже ждали, причем всем личным составом, что называется. И сколько у нас тут боевых единиц? Тридцать с лишним человек, то есть саларианцев. И нас девять рыл.

— Капитан Шепард? Капитан Киррахе, Третий отряд ГОР, — вот за что мне нравятся саларианцы, так это за то, что они способны заранее «загуглить» твою фотку. И не шибко разбираются в степени «представительности» твоего внешнего вида, принимая во внимание только факты и логические доводы, а не собственные ощущения. Турианцы или люди сто пудов в качестве командира идентифицировали бы Эшли…

— Можно просто Рин, с остальными познакомитесь в процессе, если надо будет. Совет сказал, что вы нашли на Вермайре кое-что интересное, вот, прислали нас в помощь на разборки.

Саларианцы на нашу пеструю компанию смотрели с нескрываемым интересом. Но комментировать пока что состав отряда никак не спешили. Хотя было видно, что такая сборная солянка их даже в группе Спектра малость удивляет.

— База Сарена. Хорошо укрепленная, используется для выведения кроганов. Ученые работают на Сарена. Видимо, нашли способ победить генофаг…

— Как такое возможно? — перебил Киррахе Рекс, вставая рядом со мной и практически нависая над саларианцем.

— Как именно — не знаю. Нет данных для анализа. Известно, что теперь эту базу придется уничтожить любой ценой. Иначе мы получим в довесок к армии гетов орду кроганов на стороне Сарена.

— Ее нельзя уничтожать! Если есть лекарство — у моего народа появится шанс. И я не позволю…

— Рекс, — я схватила крогана за руку. Собиралась напомнить, зачем мы здесь. И даже — подсказать один вполне разумный, как мне сейчас казалось, выход из ситуации. Но Урднот слушать меня не стал — выдрал свою руку и, рыкнув что-то нечленораздельное себе под нос, отошел в сторону. Встал к нам спиной на берегу реки и медленно положил руку на рукоять дробовика.

— Только злых кроганов нам не хватало, Шепард, — обратился ко мне Киррахе, встревожено глядя на эту картину.

— Я поговорю с ним. Он меня послушает.

Кажется, по рядам саларианцев прокатились шепотки недоверия. Обернувшись к своим, однако, я встретила совершенно непонятную мне картину — народ вел себя так спокойно, будто все идет так, как и должно быть. Никаких предложений от Эшли «быть начеку, если что-то пойдет не так» не поступило, никаких предупреждений от Кайдена. Замешательство было, пожалуй, но не более. Словно они тоже знали — Рекс не причинит мне вреда.

Вздохнув, я быстро подошла к крогану. Тот как раз выхватил дробовик одной рукой и принялся глушить рыбу в водоеме. Кхм, надеюсь, эти звуки не привлекут внимания гетов… О чем я только думаю, блин. Казалось бы, надо прикинуть, как строить диалог и какие контраргументы привести в случае чего, а я… Ну да, как и обычно, действую больше по наитию, чем по заранее выверенной тактике.

— Рекс, я…

— Это неправильно, Шепард, — перебил меня Рекс. — Если от генофага есть лекарство, его нельзя уничтожать.

— Я понимаю, Рекс, но…

— Что ты можешь понимать?! — взревел кроган. Миг — и дробовик летит на землю, а сам ящер разворачивается ко мне и сжимает мои плечи. Наклоняется так, чтобы наши глаза находились на одном уровне. — Это не с тобой и не с твоей расой поступили так, что из тысячи детей выживает лишь один. И это не у тебя сейчас хотят отобрать надежду на исход, отличный от вымирания.

— Не нужно быть поваром, чтобы понять, что суп дерьмо. И не нужно быть кроганом, чтобы представить себя на твоем месте. У меня богатая фантазия, я и не такое могу, ты же знаешь. И прежде, чем ты начнешь оправдывать все клише, касающиеся типичного кроганского поведения, давай я сначала расскажу, что придумала, а ты меня молча выслушаешь, окей? — я улыбнулась, глядя ему в глаза. Уже по тому, что он продолжал меня слушать, а не начал перебивать или орать, было понятно, что «окей». — Во-первых, пообещай мне лишь одно — ты не допустишь повторения того конфликта, что произошел между твоим и саларианским народом. Они были неправы, но неправы были и вы. Оба народа уже с лихвой заплатили за свои ошибки. Саларианцы, мирные саларианцы — за то, что их предводители решили дать мощные технологии по-сути, детям. Кроганы довели свою планету до Армагеддона этими технологиями. Я видела у Лиары изображения Тучанки до того, как все это произошло — прекрасная зеленая планета, населенная гордым, величественным, пусть и очень воинственным народом. Не вмешайся саларианцы — и вы бы пережили этот этап развития, как и многие другие цивилизации. Но они вмешались. Сколько невинных жизней было отдано за эту ошибку — не сосчитать. Виновны и кроганы.

— Невиновны! — хрипло прервал меня Рекс, — кроганам всего лишь дали эти технологии, ты сама это сейчас сказала!

— Рекс, они виновны. «Никто не сможет дать мне больше, чем я захочу взять», помнишь? А они приняли предложение саларианцев. За то, что такое решение приняли вожди кланов, поплатились жизнью другие — сначала при ядерной войне, потом при генофаге. И платят до сих пор… За ошибку одного заплатят жизнью миллионы! Так же и сейчас — если мы с тобой допустим ошибку, то повторения той войны и тех смертей не избежать. Ты ведь вождь одного из самых могущественных кланов на Тучанке! Если ты добудешь лекарство, доработаешь его, вылечишь кроганов — за тобой пойдут. Но я не хочу, чтобы ты повел их на смерть. Я боюсь, что если я сейчас поверю в тебя, потом будет очень тяжело разочароваться. И с учетом того, что ты пытаешься раздавить меня сейчас — я уже даже не знаю, оправдано ли мое доверие тебе, или же я ошибаюсь.

— Что ты предлагаешь? — руки на моих плечах разжались. Рекс демонстративно сделал шаг назад, продолжая смотреть мне глаза в глаза.

— Сейчас ты мирно идешь и говоришь с Киррахе. Мол, все осознал и понял, база должна быть уничтожена. В этом он прав — если Сарен вдобавок к гетам напустит на нас инкубаторских кроганов — нам не жить. Никому, даже тем кроганам, которые сейчас на Тучанке тусят. Жнецы, знаешь ли, ребята непереборчивые — хоть вы от Совета по технологиям отстаете, но все равно оприходуют «за компанию».

— И что же ты придумала, если собираешься, как и они, уничтожить базу?

— Рекс, база — это здание. В нем находятся инкубаторы, представляющие для нас опасность. А тебе нужны не инкубаторы, а то, что валяется там на терминалах ученых. Хочу напомнить, что у тебя на руке инструмент, который способен вместить в себя десять баз данных таких вот исследовательских центров.

— Точно! — Рекс хлопнул себя ладонью по лбу. — То есть ты предлагаешь мне…

— Слить данные с терминалов Сарена. Обыскивать тебя никто не будет, база уничтожена, данные у тебя, саларианцы ничего не подозревают — все счастливы, всем весело. Потом доработаешь лекарство — на это у тебя уйдут, возможно, годы и вылечишь своих кроганчиков. Но только учти — вам придется доказать своё право на жизнь. И не «огнем и мечом», иначе… просто кто-то создаст новый генофаг и история пойдет по кругу.

— Спасибо… Рин.

— Всегда пожалуйста. Иногда пробуй включать сначала мозги, а потом режим «кровавой ярости» — говорят, помогает найти нужное решение, — не могу не съехидничать.

— Тебя бы режиму «кровавой ярости» научить, пока не прибили за твой длинный язык, — машинально Рекс протягивает руку вперед, взъерошивая мои волосы. — Я твой должник.

— Типа, просить, чего хочу, золотой рыб исполнит любое желание? Дай-ка подумать… На ручках я у тебя и так катаюсь, грушу боксерскую ты из себя тоже на добровольных началах изображаешь и…

— Я серьезно, Шепард.

— Если серьезно… Присмотри за Найлусом, если со мной что-то случится, хорошо? — это вырвалось само по себе. То, что меня продолжало тревожить, хоть и лишь отчасти. Не дожидаясь ответа Рекса, разворачиваюсь и топаю в сторону палатки Киррахе.

Что же, можно сказать, что все прошло удачно. По крайней мере, я не посрамила канонного Шепарда с прокачанной репутацией. Хотя и вышло несколько читерно — оригинал-то не предлагал Рексу спиздить инфу с базы, ну да я тут в реалиях нынешней реальности внесла свои коррективы. Главное, чтобы мне эти коррективы никаким дерьмом не аукнулись, да и всей галактике тоже. Но, по идее, не должны. По крайней мере, я ничего неправильного не чувствую. Наоборот ощущение, что я поступила так, как должно. А значит, продолжаем придерживаться принятого плана и чешем дальше по сюжету. То есть — слушать план штурма, который предлагает нам Киррахе.

И вот тут произошло сразу два изменения в каноничном плане саларианского разведчика. Первое — никаких бойцов себе в отряд он требовать не стал: внезапно оказалось, что саларианцы вполне шарят в протоколах связи Альянса. Какая неожиданность, правда? Особенно учитывая, что мы уже почти три десятилетия болтаемся в Пространстве Цитадели, а руководство обеих рас активно идет на сотрудничество, посылая бойцов на совместные операции. А учитывая, что саларианцы у нас из разведки, они просто обязаны знать особенности протоколов связи людей как союзников, так и возможных противников. Так что выдачей бойца в отряд нам биотвари в каноне саспенса нагоняли. Не знаю, у кого как, но у меня на этот моменте во время прохождения первой игры под ложечкой сосать начинало от дурного предчувствия. Так о чем это я? Ах, да. Второе изменение заключается в том, что «скрытого проникновения» не предусматривалось в принципе. Что тоже логично, так как «скрытым» назвать штурм Базы командой Шепарда в каноне язык не поворачивается — в драку ввязываемся сразу же, противникам себя обнаруживаем мгновенно… Это вам не миссия Касуми из дополнения ко второй части. И не действительно беспалевное освобождение заложника во время памятной миссии «Прибытие».

Саларианцы — любители поговорить. А еще — вполне себе любители послушать. Пока саларианцы готовились к штурму, я отошла в сторону, к своим. И уже оттуда заметила, что Киррахе, взромоздившись на какой-то самодельный помост, что-то эмоциально вещает своим подчиненным. Да-да, могли бы быть героями, но наши имена засекречены. Держать линию фронта… Хорошим мужиком кажется этот саларианский капитан. Да и подчиненные его уважают, что заметно.

— Ну что, Рин, может и ты нам что скажешь вдохновляющее? — фыркает за спиной Ричард.

— Ты же знаешь — это не по моей части, — фыркнула я. Развернулась на сто восемьдесят градусов и обнаружила, что весь этот народ за моей спиной явно чего-то ждет. — Не, не, ребята. Что поставлено на карту — вы и так знаете. Риски высоки, все мы можем умереть, бла-бла-бла… Только умереть мы и на Новерии могли, и на Теруме, про Ферос вообще молчу. Так что нефиг тут драмы нагнетать и ощущение последнего боя по всем каналам транслировать: в дерьме мы уже бывали, благополучно из него выплывали, выплывем и в этот раз. Тем более ничего нового нас там не ждет: гетские консервы открывать вы все уже умеете, да и кроганы не новый противник. Тем более у нас свой есть. Рекс, сделай дружелюбную улыбку, мы как-никак в гости идем… Ой, мама, нет. Лучше не улыбайся. От твоей улыбки все геты разбегутся, остальным даже перестрелять не перепадет, народ же обидится…

— Ваша команда всегда такая… — уточнил у меня подошедший со спины саларианец. На совещании он был. Помощник Киррахе, Рентола.

— Ну а чего вы хотели: какой командир, такая и команда, адекватных не набираю, — фыркнула я, глядя на то, как мои подопечные накачивают себе пресс, пытаясь сдержать рвущийся наружу смех. Вот и ладненько, вот и хорошо. А то нагнали нам тут стресса полные штаны. Кстати, о штанах… Зря я их надела. Надо было просто броньку на трусы и майку напяливать, а не на комбез. А то тут просто неебически жарко. Особенно в боевой выкладке. Ладно, терпеть и превозмогать. Хотя турианцы, кажется, рады. Ну, похоже, это компенсация за ледники Новерии.

— Готовы выдвигаться? — уточнил у меня Киррахе.

— Кровать заправила, завещание написала. Кому я вру, мне и завещать-то нечего, бомж бомжом… — фыркнула себе под нос я. Саларианец растянул губы в широкой улыбке.

— Все шутите, капитан.

— Все шучу. Ваши собрались, мои тоже, когда начинаем?

— Прямо сейчас.

Вот за что я люблю саларианцев, так это за скорость речи и скорость действий. Раз-два-три — и мы уже приступаем к штурму. Ну что же, время все взорвать к чертовой матери.