Можно ли встретить принца в параллельной реальности (гет)

Вика обнаружила, что заболела. Ее голос наутро стал хриплым, а температура поднялась.

Она сказала Максу, что плохо себя чувствует. Он, обеспокоенный, ушел к одной из деревенских знахарок, а затем вернулся с целой охапкой сушеных трав, маленькими склянками с настоями и даже банкой вишневого варенья.

Он заварил отвар с мятой, шалфеем и душицей, сделал пару бутербродов с вареньем.

— Очень вкусное варенье, Макс. Никогда подобное не пробовала, — сказала Вика, поглядывая на Колина и Робина, которые спорили, какая трава вкуснее пахнет.

— В твоем мире разве не растет вишня?

— Растет, но она какая-то другая.

Макс потрогал ее лоб.

— Мда, похоже, ты сильно простудилась... Постарайся не вставать по возможности. Тебе нужно отдыхать. Нет ощущения, что в тебя вселился злой дух?

— А какое оно должно быть?

— Мысли не спутываются в голове? Не кажется, что кто-то следит за тобой?

— Вроде нет.

Макс не отходил. Менял компрессы, следил, чтобы Вика пила отвар, читал ей тихо сказки о лесных духах и добрых совах. К обеду она уснула.

Сон пришел светлый, странный — как будто ткань реальности стала мягче, пропуская чудо.

Она стояла посреди лесной поляны, залитой лунным светом. На ней возникло знакомое платье, меняющее цвет. Воздух был теплым, пах медом и ночными цветами. Повсюду порхали звездные мотыльки, и откуда-то из глубины леса звучала необычная музыка — переливчатая, как звон капель по стеклу, и вместе с тем наполненная ритмом сердца. Вика не знала этой мелодии, но чувствовала, будто она знакома с детства.

Макс стоял рядом, одетый в знакомый наряд, меняющий цвет. Он смотрел на нее с нежностью и немного лукаво. Он протянул руку, и Вика, не раздумывая, вложила в нее свою.

Они закружились в танце, не нуждаясь в словах, будто их движения были давно отрепетированы самой судьбой. Ноги легко касались земли, а порой казалось — они вообще не касаются ее, паря между деревьев и лунных бликов. Лес вокруг шептал и переливался, а музыка вела их дальше, к самому сердцу сна.

Она смеялась, не чувствуя усталости, и смотрела в глаза Максу, в которых отражалась луна. Все было возможно в этом сне — и близость, и нежность, и любовь.

А когда сон начал рассеиваться, музыка стихла медленно, словно уходя за горизонт. Макс улыбнулся ей напоследок — и Вика проснулась, все еще ощущая на ладони тепло его руки.

Он сидел рядом и читал. Заметив, что Вика проснулась, он улыбнулся и сказал:

— Ну как, тебе лучше?

— Да, Макс. Температура точно ниже стала. Мне приснился очень необычный сон...

Когда она рассказала про сон, Макс сказал:

— Думаю, это все неслучайно. Мы созданы друг для друга. Я всегда это знал.

Он сел рядом и поцеловал ее в губы.

— Однажды у нас появится ребенок, — сказал он тихо.

— А кого бы ты хотел? Я бы хотела мальчика, похожего на тебя.

— Сложный вопрос... Возможно, я бы хотел девочку. Похожую на тебя.

— Родите двоих тогда, — посоветовали филины.

— Что бы мы без вас, таких догадливых, делали, — вздохнул Макс. — А если серьезно... Ты бы хотела двоих, моя принцесса?

— Почему нет... Надеюсь, мне хватит для этого здоровья.

— В этом не сомневайся. У нас есть множество разных лекарств на все случаи жизни. Главное, чтобы в королевстве опять не начали открываться порталы или еще что-то в этом роде.

* * *

На второй день Вику вновь стало знобить. Лоб стал горячим, а дыхание — неровным и прерывистым. Макс встревожился. Он заметил, что у нее появился легкий светлый налет на губах и ладонях — признак особого лесного недуга, редкого, но коварного. Когда-то ему рассказывала о таком странствующая знахарка: "Осложнение это — не злобное, но капризное. Требует особых даров леса".

Не теряя времени, Макс накинул плащ, взял сумку и отправился вглубь леса, туда, где росли редкие травы и ягоды. Он знал, что ему потребуется три вещи: капельки лунной росы, сверкающий белый плод лисоцвета и горстка фиолетовых листьев из кустов, что растут под колдовским деревом — их еще называют "листья сна".

Лес был темен и полон шорохов, но Макс двигался уверенно. В свете фонаря он разглядел белоснежный плод, сияющий в тени, словно жемчуг — и аккуратно срезал его. Затем — нашел кусты с фиолетовыми листьями, пряными и мягкими на ощупь. Лунную росу пришлось добывать почти наощупь, под высокой скалой, где камни блестели, как стекло. Он ловил капли в маленький стеклянный пузырек.

Вернувшись, он заварил отвар по памяти, стараясь не упустить ни одной детали — он ведь не лекарь, но знал: нельзя ошибиться. Напоил Вику теплым снадобьем, поддерживая ее, пока она пила. После этого сидел рядом, не отходя, слушая ее дыхание и сжимая ее ладонь.

К вечеру лихорадка начала спадать, налет исчез, а кожа Вики вновь стала теплой и живой. Макс выдохнул с облегчением.

* * *

На следующий день болезнь прошла. Вика проснулась, впервые без головной боли, и увидела Макса, дремлющего в кресле. Он крепко спал, с книгой в руках и растрепанными волосами.

Она улыбнулась. Как хорошо, что он у нее есть — самый лучший мужчина, заботливее которого нигде не найти.

Она встала, вытащила шар из тумбы и снова попробовала сотворить картинку в нем, используя страх предательства. Но картинка не появилась.

— Выходит, я больше не боюсь предательства, — прошептала Вика.

Робин, сидевший на спинке кровати, что-то ухнул.

— Сейчас, подожди, корону надену, — Вика встала, взяла корону с тумбы и надела.

— Я говорю — ты молодец. Можешь собой гордиться, — Робин с важным видом распушился.

— А где Колин? — спросила она с улыбкой.

— Хм... Должно быть, полетел есть. Или девушку себе нашел. Не знаю. Буди Макса, он уже долго спит.

Вика нерешительно замерла. Макс выглядел мило, его лицо было расслаблено. Когда он не спит, его лицо более напряженное. Возможно, из-за вспыльчивого характера.

— Давай, ты чего? Или мне разбудить? — Робин спрыгнул на пол и встал рядом.

— Не знаю. Он такой милый, когда спит, и будить жалко.

— А, я так и знал. Ладненько, значит, придется все делать самому.

Робин взлетел, сел на Макса, заглянул ему в лицо и сказал очень серьезно:

— Что такое любовь?

Макс проснулся и вдруг чихнул.

— Как невежливо — чихать на филина, — сказал Робин с притворным укором. — Впрочем, будьте здоровы.

— Спасибо... Так, а теперь спрыгни, — Макс слегка пихнул его.

Когда Робин спрыгнул, Макс посмотрел на смеющуюся Вику и улыбнулся.

— О, ты уже встала?

— Да, я думаю, что выздоровела. Хорошо, что ты у меня есть.

Она крепко обняла Макса.

— А еще у меня прошел страх предательства. Он больше не появляется в шаре.

— Вот это да. Это замечательно, Вика. Я рад, если ты больше не будешь из-за него страдать.

Он встал и потянулся.

— Ах да, Робин, найди Колина. Он опять где-то прохлаждается.

Робин вылетел в окно. Макс обнял Вику и сказал:

— Я думаю, ты проживешь счастливую жизнь. Никакие страхи ее не испортят. Потому что любой страх можно победить.

— А с тобой это сделать еще проще, Макс, — она поцеловала его в губы.

Вика любит Макса за его храбрость — за то, как он, не раздумывая, встает на защиту других, даже если сам в опасности. Она восхищается его заботливостью: он умеет замечать малейшие перемены в настроении, бережно поправляет одеяло, приносит ей любимый отвар без лишних слов. И, конечно, она не может не замечать его внешность — ясные глаза, спокойную улыбку, сильные и теплые руки. С Максом рядом она чувствует себя в безопасности. Как дома.