Алые сердца: Корё (гет)

Восьмой принц Ван Ук сидел за письменным столом, освещённым трепещущим светом восковой свечи, в своей уютной библиотеке и медленно перелистывал страницы древнекитайского трактата «Хань Фэй-цзы», внимательно вчитываясь в каждый иероглиф. За окном не на шутку разбушевалась непогода, однако здесь, в просторном помещении библиотеки, заставленном многочисленными стеллажами с превеликим множеством книг, что даже и сам хозяин не знал их точного количества, было довольно тепло и уютно. Ничто не нарушало покоя восьмого принца и не отвлекало его ни от чтения, ни от размышлений над прочитанным. Лишь мягкий шелест страниц и мерное потрескивание пламени свечи нарушали мирную тишину библиотеки. Принц неторопливо скользил усталым взглядом по искусно выведенным иероглифам, с жадностью впитывая новые знания, которые они в себе таили. Некоторые места древнего трактата он перечитывал по нескольку раз, чтобы лучше понять их смысл; а некоторые заинтересовавшие его мысли выписывал на отдельных, специально приготовленных для этих целей листах. Однако одно любопытное утверждение, обнаруженное на страницах тракта Хань Фэйя, заинтересовала его больше всего:

«При достижении идеала в управлении население убивают; ставят в опасность; заставляют трудиться; терпеть горести; голодать и жаждать. Если правящие народом идут к этому — это идеал… Когда престол занимает разумный государь, путь и закон осуществляются в государстве; народ оставляет то, что он любит, и исполняет то, к чему он чувствует отвращение. Распоряжения государя только тогда имеют силу, когда положение его ясно. Власть должна быть единой. Закон создаёт послушное население».

По правде говоря, Ван Ук не особо любил тиранию, так как привык заботиться о простом населении — пусть и для поддержания авторитета своей семьи, но всё равно заботиться. Однако утверждение Хань Фэйя, что разумный правитель, в чьей власти никто не оспаривает, сможет добиться наибольшего послушания, если его распоряжения будут чёткими и ясными, было принцу особенно по душе. Ук привык к повиновению. Для него было в порядке вещей, что слуги всегда беспрекословно исполняют все его повеления, младшая сестрёнка всегда прислушивается к его пожеланиям, а супруга и подавно готова воплотить в жизнь все его желания.

Однако восьмого принца немного огорчало своеволие шестой кузины его жены — Хэ Су, вероятнее всего порождённое частичной потерей памяти. Он прекрасно понимал, что эта девочка ещё юна и совершенно не знает жизни. Хоть ей и довелось пережить потерю обоих родителей и отречение собственного клана, она ещё так неопытна. Особенно принца Ука беспокоило то, что Су так быстро сблизилась с его четвёртым братом — вспыльчивым и холодным, совершенно не знающим, как следует обращаться с юными девицами из благородных семей. Ук особенно боялся, что однажды Со, поддавшись мимолётному порыву, причинит вред или же неосторожно оскорбит своим поведением доверчивую девушку. И надо сказать, его опасения были небезосновательными. В последнюю ночь уходящего года гэн-цзы принц Ван Ук наткнулся на забрызганную кровью Су там, где никак не ожидал её встретить, — в берёзовом лесу, в котором скрывались покушавшиеся на жизнь наследного принца наёмники, да ещё и в обществе ещё более перепачканного кровью Ван Со. Всё бы ничего, если бы внезапно не вспыливший четвёртый брат, решивший всюду таскать за собой невольную пленницу до тех пор, пока не отыщет необходимые зацепки, которые в дальнейшем позволили бы ему выйти на заказчика. Ещё тогда Уку не понравилось поведение Со, однако он решил не рисковать, чтобы ненароком не навредить Су.

Восьмой принц Ван Ук очень надеялся, что на этом общение родственницы его жены и четвёртого брата прекратится, но не тут-то было. Со наглым образом посмел заявиться к Су посреди ночи за перевязкой, будто слуг ему было мало, из-за чего Ён Хва утром закатила истерику и уговорила его, Ван Ука, при малейшем удобном случае поговорить с Со и попросить у него прощения за давние ошибки. Она всё ещё лелеяла надежду примириться со старшим братом. И восьмой принц не видел в этом ничего плохого, тем более ему не хотелось иметь никаких разногласий с кланом Ю, в частности с сыновьями и дочерьми первой императрицы, чтобы снова не навлечь беду на свою семью.

Именно по этой причине Ук старался держаться в стороне от ожесточённой борьбы за власть, так как понимал, что малейшая ошибка может грозить благополучию его дорогой матушки и младшей сестрёнки. О себе же он не особо беспокоился, однако хорошо понимал, что матушку совсем не обрадует, если он пострадает из-за интриг императрицы Ю. Поэтому Ук и предпочитал тактику, предложенную Хань Фэйем, — держаться в тени, максимально скрывая свой потенциал, чтобы враг был в абсолютном неведении касательно его способностей, но в то же время продолжать незаметно влиять на положение дел в стране и держать всё под своим неусыпным контролем. Именно подобное положение вещей было для него наиболее приемлемым. Если противник будет искренне заблуждаться в том, что реальная власть принадлежит именно ему, он ни за что не заподозрит неладное — и тогда семья Хванбо будет в полной безопасности.

Именно поэтому Ван Ук всё это время отклонял просьбы Ён Хвы вступить в открытое противостояние с императрицей Ю Чжи На. Он знал, что с таким противником, как она, опасно бороться в открытую. Лишь тактика выжидания и незаметного нападения, замаскированного под неблагоприятное для противника стечение обстоятельств, принесёт наибольший успех и наименьшие потери. Ведь только тот, кто не знает своего настоящего врага в лицо, заведомо обречён на поражение. И принц Ук это прекрасно понимал. О его замыслах никто не знал — даже собственная семья — и это было ему на руку. Ведь самое главное — это благополучие его семьи, а средства его достижения, как говорил великий Хань Фэй, совершенно не важны. Как говорится, даже если выбран заведомо ложный путь, это не имеет никакого значения до тех пор, пока ты не достигнешь столицы. И восьмой принц считал это правильным. Ведь его враги не гнушались никакими средствами и методами, чтобы вредить его семье. Хотя бы вспомнить то, как девять лет назад императрица Ю оклеветала его дорогую матушку, обвинив в провоцировании выкидыша у наложницы О, которая всегда была особенно ценна для императора. Именно это стало причиной шестилетней ссылки второй императрицы Хванбо и её детей в родовое имение в Хванджу. Им ещё крупно повезло, что Его Величество не избрал более суровую меру наказания. В противном случае семья Хванбо уже не смогла бы вернуться во дворец.

Дворец… Что это за место такое — дворец? Сборище подковёрных интриганов, готовых перегрызть друг другу глотки за наиболее лакомый кусок власти, да и только! Восьмой принц Ван Ук даже был безмерно рад, что отец-император позволил ему поселиться с женой ни в каком-нибудь великолепном дворце, где полно завистливых глаз и жадных до сплетен ушей; а в самом Сонгаке, за пределами удушающего своими правилами и непомерными требованиями дворцового города Манвольдэ. Поэтому он не разделял матушкиных и сестриных стремлений жить за тремя дворцовыми стенами. Уку милее жилось в тихом, спокойном имении вдали от императорского дворца, чем за его удушливыми стенами. Ведь только здесь, в своей собственной резиденции, он мог почувствовать себя в абсолютной безопасности. Здесь он всегда мог отрешиться от дворцовой суеты, уединившись в своей библиотеке среди ненавязчивых мудрых собеседников — книг. Именно их восьмой принц всегда считал своими лучшими учителями и советчиками. Ведь только лишь книги заговаривали с ним только тогда, когда он сам этого желал. Они никогда не навязывали ему своих идей, беспристрастно рассказывая обо всём, что знали. Книги никогда не унижали его, не заставляли чувствовать себя ничтожеством. Они никогда не роптали на него, когда он подолгу к ним не приходил, мирно лежа именно на той полке, где он их оставил. Книги никогда его не предавали. Несомненно, они были для принца Ван Ука лучшими собеседниками и великолепными союзниками. Но в то же время восьмой принц прекрасно понимал, что только союз с полезными людьми поможет ему добиться значительных успехов. Именно по этой причине он выбрал жадного до денег и плотских утех девятого принца Ван Вона. Ведь только не блещущий особым умом союзник, не гнушающийся прибегать к не самым благородным способам и методам, способен был помочь ему в достижении желанной цели. И принц Ук прекрасно понимал это.

Погрузившись в собственные мысли, восьмой принц даже не заметил, как в двустворчатые двери его библиотеки настойчиво постучали. Лишь только шум резко распахнутых дверных створок и лёгкий шорох шёлковых юбок заставил его непроизвольно вздрогнуть и удивлённо воззриться на непрошеную гостью, посмевшую бесцеремонно вторгнуться в его уединение. На удивление ею оказалась его младшая сестрёнка — принцесса Ён Хва. Тонкие черты её миловидного личика исказила печать обиды, глаза были наполнены слезами, а уголки рта дрожали, словно Ён Хва вот-вот готова была разрыдаться. Не помня себя от внезапно нахлынувшего на него искреннего беспокойства за сестру, Ук поспешно бросился к ней.

— Ён Хва… — встревожено выдохнул он, с ужасом читая боль в её глазах. — Что случилось? Кто посмел причинить тебе вред? — принц окинул сестру придирчивым взглядом, стараясь убедиться, что видимых повреждений на её изящном теле нет.

Принцесса лишь сдавлено всхлипнула и отчаянно бросилась в его объятья, словно ища в них защиту и утешение. Давно восьмой принц не видел её в таком состоянии. В последний раз Ён Хва, вся зареванная, прибегала к нему посреди ночи, разбуженная мучительным кошмаром, когда ей было лет восемь. Привидевшееся в недобром сне её настолько сильно испугало, что она ещё долго не могла успокоиться и уснула лишь под утро, удобно умостившись у него на коленях. Она всегда прибегала искать защиты и понимания именно к нему, так как почему-то считала, что он сможет понять её лучше их дорогой матушки. Однако принц никогда не задумывался, чем это было вызвано, ведь матушка по-прежнему очень сильно любит их. Но в этом и не было никакой необходимости. В данный момент Ука больше всего беспокоило душевное состояние его дорогой сестрицы.

— Ён Хва, ответь, кто поступил так с тобой?.. — дрожащим от нарастающего в его душе негодования, смешанного с гнетущим беспокойством, проговорил Ван Ук, утешительно гладя сестру по спине и волосам. — Я непременно заставлю его заплатить за твои слёзы высокую цену. Никто не смеет обижать мою сестру. Никто.

— Обещаете?.. — жалобно всхлипнула принцесса и, нехотя отстранившись, с надеждой заглянула в его глаза, стараясь понять, насколько он искренен.

— Ты же знаешь, я всегда держу свои обещания, — выдавил из себя ласковую улыбку принц Ук, стараясь окончательно развеять сомнения любимой сестры. — Поэтому ответь мне, чтобы я знал: кто повинен в слезах моей Ён Хвы?

— Хэ Су, — не сразу ответила принцесса и горестно скривилась, готовая в любой момент расплакаться. — Она предала нас. — По её щеке стремительно скатилась слеза, оставляя на нежной коже мокрую солёную дорожку.

— С чего ты… взяла? — с запинкой проговорил изумлённый брат, подавившись словами. Он недоверчиво посмотрел на Ён Хву, однако её искреннее блестящие глаза подтвердили его опасения — сестра говорила правду.

— Вот… — дрожащим от слёз голосом проговорила она, протягивая ему потёртый конверт из дорогой бумаги.

Восьмой принц Ван Ук недоверчиво принял конверт из её рук, словно тот мог в любой момент откусить ему руку. Дрожащими от внутреннего напряжения пальцами он осторожно открыл его и вытащил такое же потрёпанное письмо, сложенное втрое. Бережно развернув хрупкий лист бумаг, принц с жадностью впился глазами в идеально ровные столбцы аккуратно выведенных иероглифов. По мере прочтения странного послания его руки начали дрожать, нещадно сжимая потрёпанные края бумаги. В душе Ван Ука нарастало раздражение. Дочитав до конца, он яростно скомкал злосчастное письмо и, сердито отшвырнув его от себя, тяжело опустился на лежавшую на стуле подушку, заботливо сшитую его любящей супругой, чтобы ему было мягче сидеть.

Принц Ук глубоко вздохнул, стараясь успокоиться, и устало потёр ребром ладони между бровей, будто намереваясь разгладить залёгшие там складочки. Сказать, что прочитанное ему ужасно не понравилось и даже порядком взбесило, всё равно, что ничего не сказать. Он был в настоящем бешенстве. Ему хотелось крушить всё и ломать вокруг себя от подобной наглости, да вот только крепнувшее с годами холодное самообладание не позволяло ему выйти из себя и натворить бед. Принц презрительно фыркнул, подперев висок кулаком. Подумать только! Его грезивший престолом и властью третий братец уже и до Хэ Су добрался. Похоже, ему мало того, что Ук был вынужден всегда и во всём поддаваться ему, дабы скрыть свои истинные способности и не навлечь беды на себя самого и свою семью. Так он теперь ещё и до единственной отрады восьмого брата — юной озорницы Су — добрался своими загребущими руками.

Принц Ван Ук злобно стиснул кулаки, наконец осознав, что небрежно сказанные Ё слова касательно его предполагаемой женитьбы на Су были частично правдивы. Он сам решил использовать доверчивую сиротку в своих грязных интригах, чтобы любыми правдами и неправдами занять императорский трон. И в письме это отчётливо прослеживалось. В нём третий принц просил Хэ Су, чтобы та в день совершения омовения перед обрядом изгнания злых духов, в час миси, тайно встретилась с ним в купальне Дамивона и передала ему доказательство того, что он может рассчитывать на её содействие в борьбе за власть. Так же Ё обещал, что если то, что она ему принесёт, действительно поможет ему занять императорский трон, он непременно сделает её своей императрицей и разведётся с дочерьми левого министра Пак Ён Гю.

Однако о том, что именно в тот самый день и тот самый час в императорской купальне почти все старшие принцы будут совершать омовение, третий принц нагло умолчал. Наверняка он проверял Хэ Су, но это было так жестоко с его стороны. Бедняжка могла попасть в большие неприятности, если бы её тогда поймали. Восьмой принц глубоко вздохнул, тщательно всё обдумывая. Так вот почему Су так внезапно оказалась в тот день в купальне и учинила там немалый переполох. Это Ван Ё подбил её на это. А ещё больше всех требовал, чтобы её непременно поймали и хорошенько выпороли за шпионаж. Ван Ук презрительно фыркнул. Так вот, значит, как третий брат решил скрыть свою оплошность — притворился, что он вовсе не при делах, да ещё и потребовал, чтобы Су поймали. Ублюдок. Коварный ублюдок, не желающий брать на себя ответственность за свои поступки. Хорошо, что Хэ Су тогда не поймали. Принц шумно выдохнул, чувствуя немалое облегчение и даже гордость за свой поступок. Ведь это именно он, восьмой принц, спас глупышку Су от неминуемого наказания, с большим трудом отговорив братьев не отправляться на её поиски.

Однако кое-что было довольно странным в принесённом Ён Хвой письме — почерк, каким оно было написано. Ук был полностью уверен в том, что хорошо знает почерк третьего брата и что это послание было написано кем-то другим. Быть может, оно было написано кем-то из его слуг. Принц Ван Ук в этом ничего странного не видел, однако почерк неизвестного показался ему довольно знакомым. Более того, он был практически идентичен с почерком его сестры — принцессы Ён Хвы. Чтобы убедиться в истинности своих предположений, принц тут же поднялся из-за стола и направился к небрежно валявшемуся на полу комку бумаги. Осторожно развернув его, он окончательно убедился в том, что это действительно был почерк Ён Хвы.

Всё это время принцесса с любопытством и даже некоторым наслаждением наблюдала за стремительно менявшимися эмоциями на лице брата, среди которых несколько раз проскальзывали гнев и разочарование, при этом не забывая время от времени надевать маску досады. Однако внезапное желание Ука ещё раз ознакомиться с содержимым скомканного и выброшенного им же письма, немного насторожило её. Ведь брат с лёгкостью мог узнать её почерк и засомневаться в истинности написанного. Поэтому она с некоторым опасением ждала его вердикта.

Наконец принц Ван Ук отложил в сторону измятый листок и устремил на сестру недоверчивый взгляд.

— Почему оно написано твоим почерком? — спокойно проговорил он, терпеливо ожидая объяснений. — Это ведь ты писала это послание.

— Брат, вы всё не так поняли, — виновато улыбнулась принцесса Ён Хва, стыдливо отводя взгляд. — Мои слуги случайно перехватили его и принесли мне. А когда я прочла его, то решила сделать копию, а оригинал велела отдать Хэ Су, чтобы не вызвать никаких подозрений. Простите, если я поступила неправильно. — Принцесса была необыкновенно покладиста и вежлива, что должно было сразу же насторожить восьмого принца, ведь подобное поведение никогда не было свойственно его младшей сестре. Однако Ван Ук был настолько расстроен прочитанным, что даже не обратил на это никакого внимания.

— Ты всё правильно сделала, Ён Хва, — примирительно возразил он, устало потерев большими пальцами виски. — Я ни в чём тебя не виню.

Принцесса самодовольно улыбнулась, втайне радуясь своей маленькой победе. Если так и дальше пойдёт, то она сможет вполне безболезненно избавиться от этой надоедливой паршивки. Ён Хва чопорно сложила руки на животе, благодарно склонила голову и осторожно продолжила затягивать невидимую петлю на шее Хэ Су:

— Простите, мне следовала отдать вам это письмо намного раньше. — Она виновато улыбнулась, исподволь наблюдая за реакцией брата, подпёршего кулаком висок. — Однако из-за приготовлений к Соллалю я совершенно запамятовала о нём. А внезапное покушение на жизнь наследного принца и печальное известие о смерти седьмого брата окончательно выбили меня из колеи. Я вспомнила о письме слишком поздно. — Она нарочито виновато опустила глаза, изо всех сил стараясь быть как можно убедительнее.

— Всё в порядке, — приободряющее улыбнулся восьмой принц Ван Ук, одобрительно кивнув сестре. — Меня самого порядком измотали недавние события, так что ты ни в чём не виновата. Я наоборот благодарен тебе за то, что ты ознакомила меня с содержимым этого послания.

— Я рада, что смогла быть полезной вам, брат, — обворожительно улыбнулась Ён Хва — и на её щеках появились милые ямочки. — Теперь… что вы намерены делать с Хэ Су? — осторожно осведомилась она, с замиранием сердца дожидаясь желанного ответа. Наконец-то её мучениям наступит конец — и эта мелкая дрянь перестанет мозолить ей глаза! Принцесса была абсолютно уверена, что её старший брат поверил её доказательству и непременно примет правильное решение — без раздумий вышвырнет эту паршивку из своего имения, ведь она так сильно его разочаровала. Всё естество принцессы Ён Хвы ликовало от желанной победы. Даже хорошо, что эта дрянь её сегодня спровоцировала, иначе она бы и не вспомнила о своём маленьком секретном оружии, хранящемся в одной из перламутровых шкатулок в её резном шкафу. Так что она не зря вернулась в свои покои после того, как не обнаружила брата в его ханоке, а затем уже с неоспоримым доказательством отправилась прямиком в библиотеку. Да! Её старания не были напрасны. Принцесса с неприкрытым любопытством посмотрела на брата, тщательно обдумывавшего ответ.

— Думаю, мне следует приложить все необходимые усилия, чтобы отгородить Су от пагубного влияния Ё, — наконец проговорил он, задумчиво глядя на искомканное письмо. — Да, будет разумнее приставить к ней ещё троих парней, чтобы они присматривали за ней должным образом. Уверен, братья Гон Даль, Му Сок и Чжан И прекрасно подойдут для этой роли.

С каждым словом восьмого принца Ван Ука торжествующая улыбка на лице принцессы увядала, как безжалостно сорванный цветок в немилосердную жару, пока и вовсе не превратилась в недовольную мину.

— Но, брат! — обиженно взмолилась Ён Хва, не веря собственным ушам. — Она же предала нас, заняв сторону третьего брата. А вдруг она шпионила за вами и передавала полученные сведения императрице Ю? Вы и после этого так просто спустите ей всё с рук?! — оскорблённо фыркнула принцесса, чувствуя, как её изнутри отравляет горечь обиды. Нет, не этого она ожидала от всегда возвышавшего её брата. Он должен был вышвырнуть эту дрянь вон из резиденции, а не увеличивать число её охранников. Бред какой-то! Как такое вообще возможно?!

— Не думаю, что Су состоит в сговоре с первой императрицей, — спокойно возразил восьмой принц, сложив руки «домиком». — Скорее всего, это наш третий брат пытался воспользоваться её доверчивостью, чтобы использовать в своих интригах.

— Но почему вы настолько уверены в этом? — обижено бросила принцесса, крепко сжав складки своей розовато-лиловой чхимы. В её тёмно-карих глазах заблестели слёзы. — Почему продолжаете занимать её сторону? Разве вам не кажется странным, что Хэ Су потеряла память сразу же после того случая в императорской купальне? Не думаете, что так она пыталась избежать наказания?

— Она сильно ударилась головой, — жёстко возразил принц Ван Ук, всем своим видом показывая, что он не намерен продолжать этот бесполезный разговор. — Чхэ Рён видела это, да и лекарь Ли подтвердил, что у Су был ушиб головы.

— Но это не отменяет её связи с третьим принцем, — упрямо продолжала настаивать на своём Ён Хва, никак не желая сдаваться. — Она помогала ему, чтобы навредить нам.

— Ён Хва, — устало вздохнул Ук, пытаясь подавить внутреннее негодование, порождённое бессмысленным упорством сестры, — давай прекратим этот бессмысленный спор. Я устал, а мне ещё многое предстоит сделать за сегодня. Хорошо? — он внимательно посмотрел на с трудом сдерживающую слёзы собеседницу, прекрасно понимая, что уже ничем не сможет ей помочь. Она сама себе придумала эту обиду — и поэтому он здесь абсолютно бессилен. Не дожидаясь ответа, принц Ван Ук глубоко вздохнул и уже было взял в руки отложенный в сторону трактат, чтобы продолжить так некстати прерванное чтение, как вежливый оклик принцессы заставил его вновь оторвать взгляд от книги.

— Брат, вам не следует настолько доверять этой… девушке. — Слова давались Ён Хве с большим трудом. Её горло горело от обиды, а на язык так и просились самые унизительные оскорбления в адрес чересчур удачливой соперницы. Однако принцесса сдержалась, слишком хорошо понимая, что брат их явно не одобрит. — Не так давно я смогла выяснить, что она сама подстроила то покушение на саму себя и при этом нагло обвинила во всём меня! — Ён Хва чуть не плакала, отчаянно надеясь, что упорствующий в своём искреннем заблуждении брат всё же займёт её сторону.

— С чего ты взяла? — недоверчиво воззрился на неё восьмой принц Ван Ук, искренне не понимая, откуда сестре известно о покушении на Су.

— Она специально направилась в берёзовую рощу, так как знала, что покушавшиеся на наследного принца убийцы будут там, — продолжала упорствовать принцесса Ён Хва, отчаянно цепляясь за малейшую возможность устранить соперницу. — Она хотела передать нашему третьему брату тайное послание, но ей помешал четвёртый брат…

— Погоди, погоди, — принц приподнял руку в останавливающем жесте, пытаясь осмыслить услышанное. — Откуда тебе столько известно?

— Я поручила одному из слуг разыскать странного мальчишку, подозрительно часто наведывавшегося перед Соллалем в наше имение, — с лёгкой улыбкой начала Ён Хва, стараясь скрыть внутреннее беспокойство. — Как оказалось, он был членом банды «Чжэ Ккаль» и посещал наш дом, чтобы встретиться с Хэ Су. Именно он рассказал о её планах и о том, что она заплатила целым тюком риса за услуги бандитов.

— Не думаю, что она могла знать заранее, что наёмники потерпят поражение и будут бежать именно через тот лес, — скептически поджал губы Ук, сцепив пальцы в замок. — Да и к тому же Со не принимал участия в заговоре императрицы Ю. — Он утвердительно кивнул своим мыслям и сложил руки «домиком». — Думаю, тебя всего лишь ввели в заблуждение.

— Но в тот вечер четвёртый брат сам обвинил меня в покушении на жизнь родственницы невестки! — обижено возразила принцесса, отчаянно цепляясь за последнюю надежду. — Но я к этому не имею никакого отношения! А брат Со теперь считает меня своим врагом, — добавила она и жалобно скривилась, пытаясь вызвать в сочувствие душе родного брата.

— Думаю, ему так же, как и тебе, надели на голову багажи, — уверенно хмыкнул он, устало откинувшись на спинку стула. Ван Ук, наконец понял, что его младшая сестрёнка так просто не успокоится, пока не очернит в его глазах Су. Ему вдруг стало интересно, откуда в душе Ён Хвы взялась эта ненависть к родственнице невестки. И именно поэтому решил отложить все свои дела на потом и выслушать все аргументы сестры, чтобы окончательно разобраться, что к чему.

— А мне кажется, что Хэ Су просто околдовала четвёртого принца, — зло бросила принцесса, уже и не зная, что придумать, чтобы родной брат ей наконец-то поверил. — Зачем ещё ей было ходить к шаманке, как не затем, чтобы наш брат Со начал внезапно навещать её по вечерам, — раздражённо фыркнула она и недовольно поджала губы. — Он и сейчас находится в её покоях… — Ён Хва запнулась на полуслове и невольно вскрикнула от неожиданности, когда принц Ван Ук резко вскочил из-за стола и, молниеносно преодолев разделявшее их небольшое расстояние, непривычно крепко сжал её плечи своими большими ладонями.

— Повтори… что ты… сейчас… сказала… — задыхаясь от внезапно нахлынувшей на него ярости, настоятельно потребовал Ук, однако заметив в глазах сестры неподдельный испуг, заставил себя убрать руки с её плеч и отступить на шаг назад. — Прошу тебя, повтори… — с трудом выдавил из себя он, стараясь сдержать бушевавшую в его жилах ярость.

— Брат Со сейчас в покоях Хэ Су, — нервно сглотнула Ён Хва, поражаясь тому, как быстро всегда такой спокойный и уравновешенный брат вышел из себя из-за безобидного заявления. Неужели… он тоже небезразличен к этой стерве? Принцесса недоумённо воззрилась на старшего брата и невольно отшатнулась. Таким она его ещё никогда не видела. Лицо Ука было перекошено от ярости, ноздри злобно раздувались, а в глазах застыла холодная ненависть. Принц что-то злобно прошипел, то ли «ублюдок», то ли «убью» — изумлённая принцесса так толком и не разобрала, что именно — и как ужаленный выскочил из библиотеки, гулко хлопнув дверью. Ён Хва ещё некоторое время недоумённо смотрела на двустворчатую дверь, а затем, накинув на голову капюшон розовато-лилового плаща, последовала за разгневанным братом. Теперь у неё с Уком появилась ещё одна причина ненавидеть Хэ Су.