Зов предков (джен)

Август 1996 года 

Гнездо Бабенбергов, горная вершина Эйгер 

В гнезде Бабенбергов последние дни много шума и хаоса. По каменным, проветриваемым ледяным ветром, коридорам пролетают и проходят множество людей. В глубинах горы Эйгер с утра до ночи горит волшебный огонь, и сотни кузнецов плавят редкий металл орихалк, создавая сияющие золотым светом доспехи. 

В большом кабинете с одним окном, зашторенным тяжелой тканью, не пропускающей ветра, сидели две женщины. Агнесса Бабенберг сидела перед большим каменным столом, ее жидкие седые волосы лежали на худых плечах, а сама она с раздражением просматривала список из черной папки. Список погибших или потерянных воинов множился с каждой неделей из-за активной деятельности Вальпургиевых Рыцарей и Ордена Феникса. 

Вторая женщина двинулась, увидев злое лицо Королевы, встала и подошла к столу. 

— Бабушка, — прошептала женщина лет пятидесяти, с седыми волосами, завязанными в длинную косу и серебристой робе. У нее были яркие голубые глаза и доброе лицо. 

Агнесса подняла взгляд на свою родную внучку и кивнула головой, разрешая говорить. 

— То, что мы делаем, не совсем правильно. 

Агнесса усмехнулась. 

— И что же, милая? — спросила Агнесса, искренне заинтересованная мыслями внучки.

— Красть детей, забирать их из рук родных, — прошептала внучка и мельком глянула на другую папку, в которой была собрана информация о недавних украденных детях, которых освободили Рыцари. 

— Гертруда, — вздохнула Агнесса, и встала перед своей внучкой, она была на голову выше Гертруды, и посмотрела на нее сверху вниз мягко, но со снисходительностью. — Ты слишком наивна, Гертруда. Мы не делаем ничего неправильного. Я дала этим детям второй шанс. Они были не нужны их родных. Родители игнорировали этих детей, бросали их, гнобили, оставляли голодать… на произвол судьбы! Я дала им возможность засиять! Узнать больше о магии, — глаза Агнессы горели, она мягко держала плечи внучки, Гертруда молчала. — Научили их тому, чему не научат в Хогвартсе. Кем бы они стали если бы не мы? Никому не нужный ребенок, идет учиться в Хогвартс, идет работать на посредственной работе в Министерстве или помощником клерка в каком-нибудь захудалом магическом районе. Рождаются как никто, и умирают как все.

— Но… 

— То, что мы сделали, — Агнесса вцепилась в плечо внучки, и с нажимом продолжила: — правое дело, девочка моя. Не забывай, кто твоя дочь и чтобы с ней стало без нас? Без тебя? 

Слова Агнессы сразу подействовали на Гертруду, она взволнованно задышала. Страх, беспокойство и жалость поднялись в ее груди, когда она вспоминала свою дочь. 

— Моя дочь… 

— Да, твоя талантливая дочь, — засмеялась Агнесса, отпустила внучку и прошла к своему столу. 

— Твой приказ, — твердо и со страхом произнесла Гертруда, в упор глядя на бабушку, на свою Королеву. — Отзови его. Она не сможет его выполнить. Она не убийца. Она не такая. 

— Я забрала ее благодаря ее таланту, но она не оправдала моих ожиданий. Ты избаловала ее и она совсем обмякла. Она должна быть воином! Должна быть верной мне и внимать каждому моему приказу. Но вместо этого она трусит, плачет, бормочет непонятно что! И я дала ей редкую возможность показать себя, доказать что она не пустое место. 

— Ты давишь на нее. Она моя дочь, а не одна из твоих слуг. Моя дочь. Не заставляй ее делать то, чего она не сможет. 

— Гертруда, — строго сказала Агнесса, ее тон звенел от нетерпения, и Гертруда замолчала, — это не просьба. Это приказ. Невыполнение моей воли — грех.

Гертруда опустила голову, и Агнесса тяжело вздохнула. 

— Милая, — прошептала Агнесса, приобнимая внучку, и погладила по серебристым волосам. — Ты не понимаешь меня. Ты вечно твердишь о мире, и не понимаешь, что никакого мира быть не может. Я никогда не заберу свои слова назад. Никогда не откажусь от своей цели. Слишком долго я ждала этого дня, чтобы отказаться от всего из-за глупых разговоров о союзе и прощении. 

Гертруда не понимала свою бабушку — та была одержима прошлым Бабенбергов, и ею двигала лишь месть. Гертруда не хотела жить ради мести. 

Как та, что жила во времена расцвета Бабенбергов — Агнесса же не могла забыть того, что имела ее семья. Золото лилось рекой в сокровищницах Бабенбергов. Сотни тысяч магов и маглов вставали на колени перед ними, признавая их величие. Черные маги сияли ярче солнца и луны. В те времена им оставалось сделать последний шаг на пути к величию и мировому господству. Но Певереллы все разрушили — они не побоялись их силы, и показали остальным светлым и темным магам, что черные маги не настолько сильны, как кажутся. 

Агнесса искренне, всем сердцем и душой ненавидела и презирала светлых и темных магов. Ненавистные чопорные Блэки, возомнившие себя королевским родом; Малфои, которые любили кичится своим богатством и землями; Пендрагоны горящие как солнце, считали себя светлейшим родом, чьей миссией было искоренить зло с земель Британии; Нотты, что раньше не поднимали и головы, взялись за палочки и напали на них; тупоголовые Лестрейнджи, названные за свое высокомерие воинственным родом, умели только махать топором и палочками; и другие, что раньше прятались в своих мэнорах, но вслед за другими вылезли из своих нор, дабы откусить кусочек славы от убийства их рода и черных магов. 

Она ненавидела их! 

Ее руки дрожали каждый раз, когда она представляла себе, как она вонзит свои когти в сердце этих праведных глупцов, ничего не понимающих в чистой магии, и вырвет их сердца. Она окропит их земли их же кровью, сожжет все, что они вырастили и обратит в пепел. 

О, как сладко будет слышать их крики и вопли, когда она использует их в жертвоприношении. Хоть на что-то сгодятся. Принесут хоть какую-то пользу эту миру. 

— Ты готова на все ради мести? — спросила Гертруда. 

— Да, — с улыбкой ответила Агнесса, — все на свете стоит этого. Я верну то, что принадлежит нам по праву. 

Агнесса посмотрела на молчаливую внучку, хмыкнула, поцеловала ее в волосы и отвернулась. 

— Иди в свою комнату, милая! Мне надо на собрание. Сегодня к нам пришли важные гости, тебе лучше не мешать. 

Гертруда осталась в кабинете совсем одна, смотря на спину высокой, сильной и жестокой бабушки, исчезающей за закрытой дверью. 

Беспокойство за дочь душило ее. 

Слова ее бабушки сжигали ее кости.

Но что больше всего приносило ей боль — так это ее беспомощность. 

* * *

Агнесса в этот момент вошла в огромный зал без окон, где горели тысячи черных свечей, освещая разномастную компанию гостей. Свет от свечей проходил по старым, молодым, гладким, морщинистым, бледным и темным лицам; яркие и тусклые глаза сегодняшних гостей утопали в свету или укрывались в тени свечей, но каждый из них смотрел на прибывшую Агнессу сложным взглядом. 

— Добро пожаловать, дорогие друзья! Да будет ночь властвовать над миром. 

— Да будет ночь властвовать над миром! — нестройный хор голосов зазвенел в каменном зале, и их резкие голоса отскочили от стен, заполнив комнату невообразимой, удушающей магией, словно готовой испепелить все на своем пути, высосать жизнь из нежного ростка или осушить вековые озера. 

Это были черные маги — сотни черных магов, собравшихся под предводительством Агнессы Бабенберг — Королевы Гарпий, Королевы новой эры, в которой властвовать будет единая магия. Черная магия. 

Агнесса довольно оскалилась, и в этот момент её лицо утонуло в тени, когда свечи проплыли мимо нее, создавая неясный, устрашающий образ хищной птицы, готовой сожрать своих врагов. 

“Только подождите. Совсем немного. Мало вам осталось смеяться, да радоваться. Скоро вы будете захлебываться в слезах и дрожать от страха перед моим могуществом. Черные маги отомстят за тысячи лет бесплодных скитаний и гонений”.